Фрагменты из исторической хроники Аибга 2

 На фотографии Георгий Коваценко и Виталий Попков, 14 марта 1944г, Гагры.   


    Из воспоминаний Георгия Григорьевича Коваценко:
   
   - Утро 22-го июня мой 437-й артиллерийский полк встретил на марше при подходе к городу Могилёв-Подольск. В 16 часов получили первый бомбовый удар. Первые убитые и раненые. В старом укрепрайоне под Могилёв-Подольском вступили в ближний бой. Вот здесь 17-го июля 1941-го года я получил первую фронтовую отметину - тяжёлое осколочное ранение в руку и в ногу. Два месяца пролежал в госпитале в Харькове. Раны зажили и я был направлен в 51-й полк РГК, который вёл ожесточённые бои на харьковском направлении в районе Чугуева и Волхов Яра. Эти зимние бои декабря 1941-го года отличались особой ожесточённостью и кровопролитием. Немцы беспрерывно бомбили, а мощные атаки, поддержанные танками, шли одна за другой. Не успевали убирать трупы и они замороженные исчезали под снегом. Враг замыкал Харьковское кольцо.
    Я получил вторую фронтовую отметину - осколочное ранение под правую лопатку. Снова два месяца в госпитале в городе Шахты и на этот раз выдюжил. Снова в строй 103-й отдельной стрелковой курсантской бригады. Отступая, мы сражались уже на Кубанской земле в районе "Волчьих Высот" под Новороссийском.
    3-го сентября 1942-го года третья фронтовая отметина - тяжёлая контузия, перелом позвоночника. 14 суток не приходил в сознание, затем полгода в госпиталях Новороссийска, Геленджика, Батуми, Сочи.

    Из воспоминаний Анастасии Григорьевны Коваценко-Манихиной:

   - В марте 1943-го папа привёз из госпиталя Жору. Его не хотели отдавать:-"Что вы будете с ним делать? Он будет неподвижным всю оставшуюся жизнь. Мы отправим его в дом инвалидов".
   Отец не согласился:-"Это моё дитё, мой крест. Какой ещё дом инвалидов?".
Несколько месяцев Жора лежал парализованный. Родители его одевали, кормили с ложечки. Ежедневно грели воду, купали в корыте с какими-то травами и семенами. Делали массаж, парили в бане. Выручила пасека - особый эффект дало пчелоужаливание в зону позвоночника. Добились на первых порах, чтобы он мог сидеть в подушках и сам мог держать ложку. Отец сшил ему корсет, сделал оригинальные гимнастические снаряды для укрепления мышц спины.
Через год, благодаря родительскому подвигу, его поставили на костыли, но он и сам совершал героические усилия, преодолевая боль, как мог тренировал своё тело.
   Мы с Жорой стали работать в школе. Школа была на 1-м участке (от нас 4км в гору). Каждое утро отец готовил лошадь, помогал Жоре сесть в седло, я брала лошадь под узду и мы шли на занятия.

   В средине марта 1944-го года я повезла Жору на медосмотр в Гагры. Здесь в Гаграх состоялась неожиданная встреча с моим одноклассником, учеником Георгия, старшим лейтенантом Виталием Попковым. Почему в марте 1944-го года он оказался в Гаграх, не могу знать. Откуда-то узнав, что его любимый учитель и наш классный руководитель Георгий Григорьевич здесь в госпитале, он нашёл нас. Повёл в ресторан. Угощал не жалея денег. Я никогда не была в ресторане и не могла представить, что сейчас, во время войны, здесь в Грузии есть такие места, где такая богатая обстановка, такие изысканные продукты и, что так много людей могут себе позволить тратить такие большие деньги. Все посетители ресторана с интересом поглядывали на нас. Мне было приятно, что на груди моего одноклассника орден Красного Знамени, орден Отечественной Войны, два ордена Ленина, Звезда Героя Советского Союза. Я обратила внимание на то, что в ресторане почти не было женщин, но было много молодых парней призывного возраста, которые азартно танцевали лезгинку. Как только оркестр переставал играть, очередной джигит нёс оркестрантам деньги и танцы продолжались. На вопрос Виталия почему они не в армии, Жора ответил:-"Местные джигиты только изображают из себя смелых воинов, а сами откупаются от призыва или достают документы о болезнях".
   Виталий, сурово посмотрев на танцующих, произнёс со злостью:-"Да, лихо пляшут инвалиды".
   После ресторана Виталий повёл нас в фотоателье, где мы сфотографировались на память.


   После войны Георгий Коваценко и Виталий Попков вели длительную переписку. К сожалению архив Георгия Григорьевича затерялся или был уничтожен его дочерью при переезде её на пмж в Германию.