Тарыничев об Иване Волочугине

Писатель Юрий Тарыничев - попытка написания исторического произведения. Судьба комиссара Ивана Арсентьевича Величугина.
 
    В этой теме нас будут интересовать как – бы два подтекста. Первый – это неосуществлённый замысел писателя Ю. Ф. Тарыничева по написанию исторической или приключенческой повести из жизни череповецкой провинции 20 х годов 20 века и судьба реального героя комиссара Ивана Величугина. Отсюда и два временных формата – конец 60 х годов 20 века и начало 20 х годов 20 века. Даже придумались броские названия возможной будущей повести Тарыничева или темы моего материала: «Трагедия волостной жизни», «Община мстит отщепенцам», «Первая жертва будущей коллективизации».
   Но, всё же сначала обратимся ко времени после первой книги писателя Юрия Фёдоровича Тарыничева «Орланы», вышедшей в СЗКИ в 1966 году. Какие ещё творческие замыслы были у него в то время? А он загорелся идеей написать психологический или исторический роман (повесть) на местном материале времён революции, Гражданской войны, политики военного коммунизма и НЭПа.
    В государственном архиве Архангельской области нашлась очень интересная переписка на сей счёт. Начало этой истории прекрасно описано в письме писателя старшему редактору Северо – Западного книжного издательства Вере Лихановой от 7. 01. 1969 года.
   Как оказалось, Тарыничев уже два года собирает материалы для повести о комиссаре Судостроя И. А. Волочугине, который «…погиб от рук бандитов в результате кулацкого террора в 1922 году. Его могила оказалась затерянной, а имя забытым. В настоящее время положение исправляется. В селе Абаканове, на его родине, ему поставлен обелиск…». Суть просьбы Тарыничева была в следующем «…В местном архиве я обнаружил его личное дело, которое, к сожалению, находится под грифом «секретно». Для ознакомления с ним требуется специальное разрешение того книжного издательства, в котором автор намеревается опубликовать данную работу. Сможет ли издательство выслать мне допуск к некоторым секретным документам, хранящимся в череповецком архиве, за период 1918 – 1922 годы?» (ГААО, ф. 1099, оп.1, ед. хр.98, стр.14). Для того, чтобы ввести в литературное произведение документальную достоверность за разрешением поработать в партийном архиве обращался, например, В. И. Белов, и Юрий Тарыничев идёт тем же путём, пытаясь на фактах местной истории развернуть художественное полотно своего произведения. Переписка по этому вопросу сохранилась большая, но вряд ли она оказалась успешной. В творческом наследии писателя нет и намёка на подобное произведение. Наше обращение в Центр хранения документации (архив Череповца) весной 2023 года также не дало результатов. Даже сейчас воспользоваться документами с грифом «секретно» иди «допуск ограничен» невозможно или очень сложно. Имени искомого Волочугина нет в описях и архивных фондах, или оно всё ещё засекречено, в виду некоторых обстоятельств, а может утрачено – уничтожено по тем же обстоятельствам.
   Отдадим должное настойчивости Ю. Ф. Тарыничева, который в советское время не мог знать всех подводных камней архивного краеведения… 13 января 1969 года В. К. Лиханова в большом письме к А. А. Романову (руководителю вологодских писателей) пишет, что они с Б. С. Пономарёвым (директор СЗКИ) решили, что с подобным ходатайством в череповецкий архив удобнее и логичнее обращаться от имени вологодской писательской организации (ГАВО, ф.846, оп.1, ед. хр. 94, стр.4, 5). Но, упорный Тарыничев, видимо не получив ответа, в письме от 5 февраля 1969 года в СЗКИ повторно напоминает о своей просьбе.
   В письме от 18 февраля 1969 года Лихановой пришлось объясняться (ГААО, ф. 1099, оп. 1, ед. хр.98, стр.88).
«… Извините за задержку ответа, но я считала, что просьба Ваша уже удовлетворена. Так как издательство не может дать такого ходатайства в архив, о котором Вы просите, то я сразу же по получении Вашего письма связалась с А. Романовым и передала ему Вашу просьбу. Вскоре же получила от него письмо, где он сообщал, что послал Вам ходатайство перед череповецким архивом…». ВСТАВКА 3
   Письмо руководителя вологодских писателей от 20. 01. 1969 года удалось обнаружить в ГАВО (ф. 846, оп.1, ед. хр.94, стр. 6) «Юрию Тарыничеву я послал ходатайство перед череповецким архивом. Он и нас просил об этом…». Тут не столь важно, куда затерялось ходатайство или авторитета Романова было архиву недостаточно. Дело с допуском в архив пахло политикой и видимо, ходатайство не помогло помочь поработать с документами. Тарыничеву не удалось сменить жанр реалистического рассказа на приключенческую повесть или документальный жанр повествования. Может быть, нам удастся несколько продвинуться в изучении фактов жизни комиссара Волочугина в настоящее время? Краевед Е. А. Ратникова позволила познакомиться с рукописными воспоминаниями о Волочугине, хранящимися в библиотеке села Абаканово, но они, хотя и будут приведены в примечаниях, не ставят исследовательской точки в его судьбе.
    Иван Волочугин не мог стать героем ни приключенческого романа, ни краеведческой повести. Его судьба не слишком хорошо известна, а уж гибель и вовсе туманна. Героизмом и романтикой тут и не пахнет. Скорее это история затянувшейся Гражданской войны в нашем крае, когда родственники оказались по разные стороны баррикад. Впрочем, режима секретности по таким делам никто не снимал, а дело было не просто банальным уголовным, а скорее политическим с примесью родственных отношений. Так что Юрий Тарыничев не смог получить доступ к документам, касающимися биографии и гибели Ивана Волочугина. Да и вряд ли получилось бы из этого материала полноценное художественное произведение. Пришлось бы многое додумывать, изворачиваться под спудом фактов, а писатель Тарыничев фантастом не был, он был хорошим реалистом, бравшим сюжеты своих произведений из жизни. А в этом случае история из его почти родного села была слишком запутана и не смогла стать источником вдохновения для художественного произведения. Иван Волочугин был коммунистом и убит был, видимо, родственниками, хотя история получается довольно трагичная, но неоднозначная. Судите по воспоминаниям, которые прилагаются к работе. Однако, Юрий Тарыничев прекратил работать над этой темой видимо не только потому, что не был допущен в архив. Нам кажется, что психологический детектив, который мог получиться в результате, должен был быть с обозначением своей позиции по главному герою, почти Павлику Морозову в возрасте, да ещё волостного череповецкого масштаба. А это было невозможно передать литературными средствами в советское время по идеологическим причинам. А врать и выворачиваться было не принципах писателя Тарыничева. Может ему просто объяснили в соответствующем кабинете, что за эту скользкую тему браться не надо, что Волочугин не однозначная жертва террора. Что одного «Павлика Морозова» на эту тему вполне достаточно. И что же пришлось согласиться… Спрашивал жену писателя Валентину Ивановну слышала ли она такое имя Иван Волочугин? Ответ был заведомо прогнозируемый – нет, никогда. Закончить же хочется публикацией двух писем – воспоминаний без подписей, дат и каких – либо признаков идентификации. Если есть желание прочитайте их и попробуйте составить свою точку зрения, дорогие читатели. Впрочем, будем надеяться, что найдутся более серьёзные документы по теме в архивах и не закрываем её навсегда.
Приложения: Письмо первое. Хранится в архиве библиотеки села Абаканово. Впрочем, второе письмо находится там же. На территории администрации сельского поселения сохранился, похожий на могильный, памятник Ивану Волочугину, хотя ни фотографии, ни таблички с надписью на нём нет…
 
«Иван Арсеньевич Волочугин родился 18 апреля 1888 года. Учился в школе. Окончил ремесленное училище. Работал машинистом у кулака Судакова на хуторе. Жили бедно. В партию вступил в 1916 году. В армии служил матросом во флоте. Он был коммунистом, это не нравилось его брату Василию. Его брат был богатый. После армии работал на Гоодальской (?) мельнице. Затем работал в Абаканове. Ездил по деревням, проводил различные собрания. Из Абаканова был направлен в Осеевскую по сену. В Осеевскую поехал по своему желанию, потому что знал всех в этой деревне, он был родом из этой деревни. Однажды в воскресенье летом пошли с женой в гости. Шли полем. Он шёл впереди. Он шёл с палочкой, потому что хромал: был ранен на войне. Изо ржи вышли два человека Куликов Вл. и Карулин Лев. Они набросились на Дунаева (почему на Дунаева? Л. В). Он выстрелил в воздух и побежал. Его догнали в деревне и там убили. Когда его принесли в дом, был ещё жив, но через 1 (?) умер. В убийстве участвовал и его брат. Его убили Погодин, Дунаев, Куликов, Карулин».
   
Эти воспоминания, видимо, писала женщина. Судим по ряду нестыковок и стилю. А вот следующее письмо другого плана, в нём попытка анализа, документальности с верой в светлое будущее раз за него отдают жизни такие как Волочугин. Видимо, его писал один из товарищей убитого комиссара.

«Иван Арсентьевич Волочугин был комиссаром Сев. Края, коммунистом. Был убит в д. Осеевская своими родственниками, выступавшими против коммунистов. Из рассказа комиссара особого отряда, коммуниста Ник. Вас. Богословского. Я, командир (Почему? Л. В) особого отряда и комиссар Волочугин приехали в гости в Осеевскую. Когда я и командир (?) возвращались обратно, Волочугин пошёл нас проводить. За ним побежала собачка. Мы уехали, а минут через десять был убит Волочугин. Возвращаясь обратно, на середине деревни, он повстречал 3 человек. Один из них схватил собаку за хвост и стал крутить её. Ив. Арс. возмутился, но в ответ услышал: «Так мы всех коммунистов перевертим!». А в это время другой ударил его палкой по голове. Волочугин выхватил револьвер и выстрелил, но пуля застряла в стволе нагана. Второй удар по голове свалил его. Довершить убийство что – то помешало. Комиссара подобрали, он жил ещё около 1 часа. Имена убийц он не назвал. Позднее говорили, что встретившиеся ему три человека были его родные братья. Так погиб коммунист – комиссар, который свою жизнь посвятил борьбе с внешними и внутренними врагами нашей молодой республики Советов».