Тропою Древних. Глава 8. Старая летопись

       Почему, когда Фарид пытался разглядеть отпечатки ауры Гефте в памяти Астель, у него так больно кололо под левой лопаткой? Вторая стрела, просвистевшая над песками, попала именно туда. И Фарид мог поспорить, что рука, спустившая тетиву, и рука, направлявшая Астель, была одной и той же. Возможно, портовый журнал сохранил настоящее имя, второй темный назвался своим именем. Не важно. Фарид мог теперь узнать Гефте под любым именем. Он открыл глаза, и какое-то время возвращался в себя. На столике рядом с креслом стоял пустой стакан. Когда Фарид смог пошевелить руками и ногами, то добрался до кровати и провалился в сон. Не требовалось восполнять силы, но голову ломило от такого количества информации.
Сколько дней прошло? Фарид не знал, он надеялся, что успел прочитать эту память за неделю. И сейчас, возможно, подходило время уезжать. Но оставалось еще несколько дел, которые стоило завершить.
       Для начала он нашел на столе завтрак, тут была пища, которой не требовалась свежесть - мед, сушеные октарины, полголовки вызревшего козьего сыра. Вода в кувшине еще хранила холод родника. Видно, раз в сутки воду заменяли на свежую. Фарид позавтракал и вышел из дома. Над горами плыло позднее утро, но времени хватало. Знакомой тропой он шел к лесному дому, как множество раз ходила Гаяте. Он улыбнулся, прогоняя эту мысль. Лесная тропа хранила следы Исминь. Что она помнила из той жизни? Она говорила о песках и корабле... Фарид отыскал в прошлом ее образ и пошел следом, переложив сверток в черном полотне под другую руку.
- Данияр, - позвал он, приближаясь к зеленой ограде.
- Добра тебе, брат, - ответил Данияр, выходя из двери.
       Хозяин пригласил и Фарид прошел в дом.
- Принес тебе еще темных знаний и все ту же просьбу о помощи.
       Фарид передал те фрагменты памяти Астель, где она читала книги.
- Я не смотрел их, - признался Фарид, - только воспоминание в целом. И нашел превеликое множество загадок, на которые нужно время. Сможешь помочь?
- С радостью, - ответил Данияр, - время не торопит мои труды, а тебе помощь нужна как никогда.
- Благодарю! - сказал Фарид. - И еще одно.
       Он положил свою ношу на стол и развернул черный отрез. Гладкая и прозрачная сфера горного хрусталя блеснула в складках материи.
- Слишком дорогой ценой добыл я его. Но передать эту ценность было некому. Он служил мне, но теперь я могу обойтись без его помощи. У тебя хранится черная книга. Возьми и его тоже.
       Альтерис на столе переливался отсветами другого мира. Все прошлое было сосредоточено в нем. Поэтому и опасность для людей он представлял, и соблазн. Неосторожного слабого человека камень мог затянуть так, что тот не сумел бы выбраться.
- Добро брат, - ответил Данияр, - сохраню и его.   
       Лес дышал жизнью и мыслил по-своему. Фарид знал это, потому что Исминь чувствовала его именно таким. Он пользовался ее знанием, а оно оставалось тут, даже после ухода Исминь. Как помощь для всех, кто готов был его услышать, и увидеть жизнь в каждом локте этой земли. Фарид попросил помочь ему найти, и лес после долгого молчания ответил теплом. Он повел путника, оставалось только внимать подсказкам. Сначала его вел ветер, потом деревья, затем провожали птицы. Несмотря на кажущуюся легкость, этот путь проходил по острию меча, стоило на мгновение отвлечься, можно было потерять дорогу и ведущих. Прошло около двух часов, и Фарид увидел берег лесного озера, в водах которого отражался дом с овальным основанием и белой башней. Он пришел к хранителю, но незваным гостем не оказался. Ортен встретил его и пригласил войти.
Комната хранила прохладу, камин давно погас, наверное, неделю назад. На столе стояли песочные часы. Весь песок находился теперь в верхней чаше, и ни одной песчинки не упало вниз, новая эпоха только началась. Фарид положил на стол медальон и кольцо, ключи от тайника в беседке. Хранитель протянул руку и взял их.
- Благодарю тебя за все, что ты понял и за все, что простил мне, - сказал Ортен вслух.
- Благодарю за все, что ты доверил мне, - Фарид сложил ладони и склонил голову. - Я пришел просить, раз мне позволено это.
- Летописи Тафарии, - сказал Ортен и замолчал.
- Я помню твои слова, что тебе знаком хранитель, оставшийся в Тафарии.
       Он немного помолчал. Фарид не перебивал его.
- Миладар все еще там, - сказал он чуть слышно и как будто самому себе. - Да, хранитель мне знаком.
Далеко за пределами острова скользнул его разум, и после он продолжил.
- Добро, брат. Я достану для тебя все, что можно. Но пока не знаю, как обстоят дела, и насколько подробные записи можно будет взять. Из Тафарии давно не было вестей.
       Фарид уловил в его словах едва различимые нотки тревоги. Он снова сложил ладони и склонил голову, еще раз поблагодарил хранителя и отправился в обратный путь.

       Он дошел до того места, где можно было повернуть к Родникам, и посмотрел наверх, пытаясь приметить, как лучше пройти в сторону вершин. И тут лес позвал его. Фарид вгляделся в тонкие слои и увидел Исминь. Девушка поманила рукой и пошла вверх. Он следовал за ней, а она не оборачивалась. Минуло около полутора часов пути, когда Фарид заметил впереди последнюю стену скал. Она была невысокой, чуть ниже человеческого роста. Образ Исминь подошел к скале и растаял.  "Значит дальше я смогу найти дорогу" - подумал Фарид и направился к тому месту, где исчезла провожатая. Подъем не составил особого труда, и вскоре путник распрямился наверху этой стены. Он стряхнул с ладоней пыль, бросил взгляд вперед и сразу увидел его. На юго-западном берегу небольшого озера стоял витар. Скоро Фарид услышал его голос над гладью воды. Сколько лет он ждал этого мгновенья, и теперь своими глазами видел чудо. Последнее дерево. Витар знал это, и сожаление проскальзывало в шуме его листвы. Не торопясь, тихими шагами Фарид прошел по берегу, перебрался через ручей, он не упустил ни одного звука, очаровывающего любого, кто пришел бы сюда. Когда он приблизился к дереву и протянул руку к его гладкой коре, она возникла рядом. Не Исминь и не Гаяте, она была душой, тем, что связывало эти две жизни. Они прикоснулись к дереву вместе. И витар обнял их обоих.
       Тысячи лет земного времени звучали в его голосе, зимы и лета сливались в непрерывный поток и возносили до вечности. Фарид прислонился к стволу спиной и присел, глядя в крону. Его сердце будто замерло в одном мгновении, а мир за пределами влияния витара несся с огромной скоростью. Прошло очень много времени или очень мало, сейчас это было одно и то же, Фарид оглянулся на Исминь. Она подняла упавшее ей под ноги семечко и положила в сумку. Фарид улыбнулся, теперь он знал, Исминь принесет это семя в Город Древних и это дерево не станет последним. Новый витар будет расти в последнем прибежище сильных. Он закрыл глаза и растворился в голосе витара. Некуда было сегодня торопиться, и он пытался вдохнуть как можно больше времени рядом с этим деревом. Когда-то давно, прочитав о нем в старой летописи, Фарид принял это место как равноценную цель. Тогда витар помог ему оставить мечту, проросшую в душе слишком рано. Теперь он дошел до этой цели, значит, и Город Древних примет его в свое время. Более того, в этом потоке бесконечности все уже сбылось. Он уже дошел и до Последней Крепости и до Города Древних, он уже прожил там одну жизнь. Минуло множество эпох, пришло его время уходить, и он ушел. Все уже случилось, и уверенность в том, что все получилось хорошо, надолго останется жить в сердце. Он уходил все дальше и вместе с этим оставался на месте, он проживал все больше времени и не покидал пределов нескольких минут. Когда он открыл глаза, закатное солнце поведало ему, что прошло не больше двух часов. Он сделал шаг к озеру, но услышал позади тихий стук и оглянулся, витар дарил ему свои плоды. Она ждала на берегу, чтобы проводить его по лесу. Не Фарида и не Рахима, ту душу, что связывала эти жизни воедино.
       Темнота стала густой и непроглядной, когда из-за поворота показались очертания дома. Он вернул свое внимание из тонких слоев мира, где попрежнему оставалось светло, и простился с ней. В свете открытой двери он увидел во дворе Рустину, она провожала Ниэля, наверное, Радмир уехал домой, навестить родителей и Витрона. Как хотелось зайти на чашку чая, вдохнуть тепло и уют дома, поговорить о человеческой жизни. Но Фарид прошел в дом номер семнадцать, зажег несколько ламп и принялся переписывать все имена, какие узнал в памяти Астель. Было далеко заполночь, когда он отодвинул от стопки исписанных листов чернильницу, промыл и отложил перо. Когда он коснулся подушки, сон встретил его своими крепкими и мягкими объятьями. Борьба была недолгой, да и не борьба даже, а попытка самому обнять сон покрепче.

       Ортен проводил Фарида взглядом и вернулся в свое кресло. Тогда, семь сотен лет назад, он был прав. Этот маленький сероглазый мальчишка из бедного горного села был силен своей волей. Он справился со всем, не зная, без всякой поддержки, он выстоял. Там, где никто из сильных не имел права вмешиваться, он смог. Ортен скользнул мыслью над океаном, к берегам далекой Тафарии, он отыскал хранителя и коснулся его.
- Здравствуй, отец.
       Маленького роста худой старикашка с всклокоченной седой бородой в исшорканном иноземном балахоне оторвался от книги над которой задремал и вгляделся в темноту. Лампа давно погасла, и необычайно большое кресло, словно корабль, плыло по глади темноты. Когда он разглядел, чья мысль потревожила его, и различил глазами образ гостя, написанный на фоне голой каменной стены отблеском высшего мира, улыбка тронула его лицо. Он снял образ старого нищего, как защитный халат, отбросил его на полку, и перед далеким взором Ортена возник недюжиной силы воин. Из тех, кого уже мало осталось в мире. Не внешней силой своего тела он поражал, хотя и она могла бы удивить, но внутренней силы было в нем столько, что казалось, воздух вокруг шел волнами, как от раскаленного предмета.
- Добра тебе, сын, - приветствовал он Ортена. - Сколько лет мы не виделись! Я рад тебе!
       Ортен сложил ладони и склонил голову.
- Чем могу помочь?
       Не в обычиях дакай было пользоваться своим даром, чтобы просто поговорить, поэтому они редко тревожили друг друга мыслью.
- Мне нужны летописи Тафарии. Для того сильного, который последние триста лет хранит государя и Радаярию.
- Ты сделал хороший ход, послав его к государю, они не ожидали такого.
- Благодарю!
- А он, - тут Миладар вгляделся в память сына, прочитал отпечаток ауры Фарида и замолчал. - Сколько ему лет? - спросил он после долгой паузы.
- Чуть более семисот.
- Удивительно... - Миладар опять задумался о чем-то своем. -  Очень похож. Нет, точно он. Но не помнит.
       Потом хранитель поднялся из кресла, теперь бывшего ему впору, и провел рукой по корешкам книг на полке.
- Сейчас я соберу тебе. Наверное, самое лучшее будет дать ему вот эти две. Одна написана тафарийцами, это общий ход событий. А вторая это наш труд. Ее писали светлые, и люди и дакай, есть несколько страниц моей рукой. То, что мы узнавали, то, что делали, все тут. Он снял с полки две книги в тяжелых переплетах с коваными уголочками и передал в руки Ортену. Они были такими же, как и образ, полупрозрачными. Ортен принял их и поблагодарил.
- Как дела в Тафарии? - спросил он отца. - Ты в последнем столетии не был на совете, и вестей от тебя нет никаких. Все в порядке с тобой и с мамой?
- Со мной все хорошо, как видишь, - ответил Миладар, - и Витания в порядке, хотя я чувствую, что она скучает по горным просторам. Но о делах Тафарии лучше не спрашивай. Темное место. Мы пытаемся сделать, что в наших силах, но законы сковывают по рукам и ногам. Последние годы просто хранили камень, уже не вмешиваясь в дела тафарийцев. Недавно его забрали, и вместо камня остались мы. Сколько сможем, продержим этот пост. Владыка все знает, не тревожься за нас.
- Да благославит небо твой труд, - пожелал Ортен.
- Так же и твой, - пожелал ему отец, - Ты теперь на том же месте, что и я, только один. Нас двое и это заметно легче.
- Я не один, - заметил отцу Ортен, - долг хранителя со мной исполняют жители Интайри, помнишь, я говорил тебе триста лет назад. К тому же на земле Радаярии две точки, где были камни, и получается они обе в общем поле. Мне легче еще и потому, что вторая точка это Город Древних.
- Это добро, - согласился Миладар, - это добро. Как я соскучился по добру. Как камень в недрах по солнцу и дождю.
Миладар немного помолчал, а потом добавил.
- Думаю, эти две книги помогут ему. Ему нужно беречь время, а вторая может рассказать все истории довольно быстро.
- Благодарю! - сказал Ортен.
- Не откажи в одной маленькой просьбе.
- Конечно, говори.
- Передай ему от меня сердечный привет и просьбу простить меня. Если он помнит Рахима и Гаяте, то пусть простит меня. Я не смог уберечь их от черных стрел.
- Я все передам, - сказал Ортен.
       Он простился с Миладаром и образ из тонких светлых линий растаял в темноте.

       Когда Фарид открыл глаза, свет утра только разгорался над восточной линией гор. На столе лежали тонкие копии двух книг. И еще одна мысль парила над ними, оставленная бесплотной запиской, слова Хранителя из Тафарии. Фарид прочел их и бережно сохранил в памяти. Он взял книги и просмотрел их. Вторая книга была перепачкана кровью. Несколько страниц вначале и в середине хранили темно бурые отпечатки левой руки. На первом форзаце тоже засохли несколько капель, а по обрезу расплылось пятно с ладонь шириной. Возможно, эти сведения стоили кому-то жизни. Он отложил книги до вечера. Наверное, еще двое суток нужно было бы потратить на них. Мог ли он прочитать их по дороге на большую землю? Только так и стоило поступить. Фарид открыл свой сундук, достал обычный дорожный костюм и приготовился в дорогу. Он вышел на крыльцо и вдохнул утренний горный ветер.
- Армаст, добра тебе! - услышал он и улыбнулся.
       Долго ему будет нехватать этого воздуха, этого дома и хозяйки дома по соседству. Здесь время останавливалось, как вода в озере, его течения вовсе не чувствовалось. Это место как будто было ближайшим к Городу Древних, точке, где хранился другой камень. Когда-то он мечтал о Городе, и сейчас почувствовал себя рядом с ним.
- Благодарю, мадам, - ответил он Рустине.
- У меня готов чай и завтрак, - сказала она, - окажите честь этому дому, будьте моим гостем!
- С удовольствием, - согласился Фарид.

       Экипаж постукивал колесами по дороге. Он был простым и довольно старым, потому как в Родниках исполнял исключительно транспортные функции и то редко. Ниэль уверенно вел двойку по дороге вниз. Время еще оставалось. Шел пятый день второго весеннего месяца, все сложилось так, как он рассчитывал. Фарид мысленно сжал в руках тонкую копию книги испачканной кровью и погрузился в ее рассказ.
       Так же как с памятью Астель, он где-то просматривал подробнее, где-то перелистывал по несколько лет. Жаль, что книга не могла ответить, но написанная руками сильных, она хранила в себе очень много памяти в самых разных формах. Фарид вглядывался в события так же, как недавно в тонкие слои города. Сколько здесь было черных нитей! Они шли сплошным покрывалом. Долгие века за влась в Тафарии боролись несколько родов людей. Уже тогда тучи мрака началали сгущаться в небе. Люди легко сдались сумеркам темной эпохи задолго до ее наступления. Почему? Возможно, виной тому была земля. Полная богатств, она возносила одних до вершин власти, но в то же время оставалась настолько бедна, что не могла прокормить людей и низвергала других в бездну нищеты. Тут почти не встречалось гор, вся Тафария располагалась на равнине, но плодородной земли находилось мало, и она стоила очень дорого. Те клочки, на которых могло хоть что-то расти, ютились по берегам рек. Остальную площадь занимали пески, чередуясь с голыми скалами. Но в песках встречались редкие драгоценные камни и золото. Все это приходилось продавать другим государствам, и покупать земли там. В соседней Олотее тафарийцы выращивали зерно и привозили его потом в свои города. Наверное, никогда не было на этой земле мудрых правителей. И разделяя людей на угнетенных и богатых, они приводили народ к злу. Если смотреть в более давнее прошлое, дакай и гаури первыми покинули эти земли, оставив их пустыми, а откуда уж туда пришли первые люди, сейчас было вспомнить трудно. Они нашли эту землю пригодной и остались там. Сначала Тафария была краем лесов, и они давали достаточно пищи. Но вскоре земля обнажилась, солнце высушило почву до песка, последние клочки по берегам стали засевать зерном и держать сады. Когда первые сильные вернулись туда, в Тафарии было уже темно, и люди враждавали.
       Фарид окрыл глаза, когда мерный стук колес сменился тишиной. Экипаж остановился возле гостиницы в Береговом. Армаст и не заметил, как пролетели четыре часа дороги. Еще минуту он возвращался из памяти. Работник гостиницы вместе с тем юношей, что приехал с Армастом под видом слуги, занесли вещи знатного господина в его комнату. Затем Армаст и Ниэль обедали в общем зале.
- Они поедут по дороге, - Фарид невольно услышал мысли Ниэля, - и, когда получится, будут останавливаться в домах, среди людей. А горы и лес вполне безопасны.
       Ниэль промолчал, но посмотрел на Армаста.
- Путь далек, но не бесконечен, - продолжил Фарид, - их сил хватит, чтобы справиться с возможными трудностями. К тому же в их распоряжении все наши силы, если понадобится. Призраков больше не будет.
       Ниэль ничего не сказал, но глаза его просветлели. Он поблагодарил Армаста, простился и оправился домой, в Родники. Фарид проводил его взглядом. Он мог с уверенностью сказать, что никогда больше не увидит этого доброго, крепкого кузнеца. И Рустину, и Кариона, и Радмира. Сколько раз он давал себе слово не впускать людей в свое сердце, но жителей Родников он полюбил. Человеческая печаль будет с ним не долго. И не печаль скорее, а какая-то пустота от того, что они остануться далеко, а потом и вовсе уйдут в прошлое. Она должна будет скоро заполниться делами, новыми целями, задачами, силами и дорогами. Но от того сейчас было не менее горько. Минута человеческой слабости напомнила ему, что он все еще жив и может чувствовать.
       Он поднялся в комнату, достал папку с копиями чертежей, сложил в дорожную сумку и, отправив помощника в порт, сам вышел на мощеную улицу. "Если на маленьком острове за такой короткий срок один Захин Агаль настолько перекроил мысли людей, - думал Фарид, - что же сейчас происходит на большой земле, не придется ли сворачивать строительство на острове?" Возможно, стоило переключить Элестила и Борислава с большого объекта на несколько маленьких строений в горном селе. Он свернул с главной улицы и быстро дошел до легких узорных ворот. Элистила и Борислава он застал за бумагами.
- Не торопитесь со следующим зданием, - бросил Армаст после взаимного приветствия.
- Как будет угодно, - удивился Элистил, - но сегодня все готово к тому, чтобы начинать на второй площадке.
- Это хорошо, но пока подождите с этим, - повторил Армаст, - пусть в работе будет не больше одного проекта.
- На острове неспокойно? - спросил Элистил.
- На острове все уладилось, - ответил Армаст, но что происходит сейчас в Агнигоре, не знаю.
       Тревога повисла в воздухе тяжелой тенью.
- Пока повремените со вторым здением, я напишу с большой земли, когда можно будет работать с полной силой. Можете продолжить подготовку. А пока у меня есть для вас более важное дело. Я остался бы участвовать в нем, если бы не положение дел в государстве.
       Увидев в глазах собеседников готовность слушать, он продолжил.
- Должен начать с самого начала, с далеких времен.
       Кратко пересказав, как на остров прибыл камень, и как Киан собрал вокруг него людей, Армаст остановился. Но завороженные легендой Элистил и Борислав все еще продолжали слушать.
- Сегодня Интайри найдена. Ее и Сокровище Мира отыскали Арсин Ранкор и Радмир Кроссар. Гелиан, - Армаст посмотрел на Борислава, - сыграл в этом такую же значимую роль. Теперь ее зданиям нужно придать тот облик, который заслуживает Интайри.
       Он положил на стол папку с чертежами и увесистый мешочек, откуда блестнули монеты и камни.
- Все здесь, метериал есть неподалеку в горах.
       Элистил открыл папку и стал просматривать чертежи и эскизы. Борислав глядел с таким чувством восхищения, словно сокровище было сейчас у них в руках.
- Тут на первое время, золотом и камнями, - уточнил Армаст, - позже я пришлю столько, сколько потребуется. Нужно будет найти мастеров, - добавил он, - и они должны знать, что будут строить, и соответствовать месту.
- Все будет сделано, - только и смог сказать Элистил с трудом отрывая взгляд от четрежей.
- Чтож, я не сомневаюсь в вас, - Армаст улыбнулся, и на сердце стало легче. - Завтра я отбываю в Агнигор. Вы можете писать мне туда.
       Остаток вечера Фарид провел, закрывшись в своей комнате в гостинице. Он снова взял в руки книгу и погрузился в события прошлого.

       Когда туман видения обрел очертания, Фарид разглядел первых сильных пришедших на темные берега, их имена и лица. Кого-то он знал - Ариан, Элиана, Валлиар и многие другие из тех, чьи имена время вписало в летопись Последней Крепости. Через три сотни лет после того, как были установлены Сокровища Мира, в Тафарию вернулись Миладар и Витания. Они сменили временного хранителя, и оставались там по сей день. Миладар... Сколько было сделано вместе, сколько пройдено, задумано и исполнено. Вместе с Рахимом. Миладар помнил его и узнал спустя столько лет. Крепость для Сокровища Мира построили в нескольких верстах от берега, в лабиринте из скал. Неподалеку на реке стоял небольшой город, Нехельджи. Оттуда до южного берега было рукой подать, восемь верст. Он знал этот берег, и как на самом деле до него было далеко. Фарид вгляделся в нити событий, все свои действия сильные описали хорошо, в разных степенях подробности. Он просматривал год за годом. Средоточие темных находилось в Нехельджи. Многие из летописцев смогли проникнуть в дела этого темного города. Но никому не удавалось приблизиться к совету, пока не прибыли Рахим и Гаяте. У них получилось стать своими во дворце саула, и через какое-то время их представили некоторым членам совета.
       Фарид открыл глаза от того, что в дверь постучали.
- Господин, скоро выезжать, Заря отходит через два часа, - сказал юноша.
       Фарид вернулся из памяти. В окно уже смотрело утро. Он потер глаза рукой и поднялся с кресла. Собирать было нечего, он положил дорожную сумку в сундук, позавтракал в общем зале и отправился пешком к пристани. Почти одновременно подвезли вещи, погрузили их в каюту и через час линия берега начала отдаляться. Сколько он получил на этом острове. Знания и умение оставались главными ценностями в мире, так что Фарид покидал остров несказанно богатым. И еще его согревала радость от того, что он снова встретил Гаяте среди живых. Где бы ни была Исминь, одним своим присутствием в мире она делала его вдвое сильнее, так же как и он ее. За этими мыслями берег слился в тонкую ниточку на горизонте, и постепенно истаял, как утренний сон. Волны искрились солнечными бликами, море дышало спокойно, попутный ветер поскрипывал снастями, все это было добро. Фарид спустился в каюту и продолжил читать память книги.
       Несколько лет Рахим и Гаяте прожили в Тафарии, им удалось расстроить много темных дел. А потом Миладар предупредил их, что нужно срочно уезжать. Многие сильные покинули Тафарию несколькими годами ранее. Последними оставались они. Все было сделано вовремя, но их как-то выследили. Выехав ранним утром после важного совета темных, они не успели на корабль, который ждал их. Фарид остановил эти события, он знал, кто преследовал их и убил. Он подробнее прочитал жизнь Рахима, но его дела больше связывали его с силами. Хоть он появился в городе под видом землевладельца и купца, встречи его оставались в основном деловыми, он знал в лицо немногих темных и в основном общался с саулом. Фарид еще раз пересмотрел все события написанные здесь Рахимом. Это был плодотворный труд, но разгадки он не давал. Гаяте удалось, как союзнице, войти во вражеский стан. Она заняла место дочери владельца плодородных земель Олотеи. Оставшись единственной наследницей, а потом и хозяйкой, она стала значимой фигурой в делах Тафарии. С ней считались, ее приглашали на приемы, ей в тот вечер позволили прийти на совет. Витания, Миладар и Рахим скрывали ее яркую ауру. Никто не заметил подвоха. Гаяте была умна, обаятельна и сведуща во многих делах. Она сама нашла пути, как сохранить и преумножить свои владения. И это делало ее ценной союзницей. За несколько часов до их гибели состоялся большой совет, куда Гаяте позвали, оказав большую честь. Хоть ее дела в основном касались Олотеи, а обсуждалась Радаярия, ее связи и имя могли пригодиться.
       Это было то, что он искал. Гаяте записала, что могли обсуждать еще до собрания так, как услышала это от кого-то из совета. Фарид хотел бы знать, что они говорили. Там собирались все, кого он хотел бы увидеть. Он попытался погрузиться в воспоминание Гаяте, и более подробной его записи не нашел. Фарид перелистнул страницу, но дальше шли записи Миладара. Конечо, Гаяте не оставила памяти об этом собрании, она не успела. Миладар писал, что последние сильные в Тафарии погибли. И больше он не зовет на эту землю никого. Дальше не имело смысла читать, хранители редко покидали свою крепость, и о делах врага судили по движениям сил и новостям среди народа. Нужно было прочесть память об этой встрече, в ней наверняка хранился ключ к действиям врага и возможность узнать их в лицо.
       Существовала только одна возможность узнать все. Как бы он не хотел отвлекать Исминь от дороги, но она оставалась тем единственным шансом. Из памяти и своих мыслей Фарид вернулся в каюту. Поздний вечер зажигал звезды над морем. Все звуки, кроме скрипа снастей и плеска волн, стихли. Он встал, прошелся к двери и обратно, на это хватило трех шагов. Отрешенным движением плеснул воды в кружку воды и большими глотками выпил. Жажда и волнение отступили. Его просьба не приносила большой опасности. Но все же, ни Фариду ни Исминь нельзя было возвращаться к своей сущности из прошлой жизни. Конечно, никто не рисковал жизнью, но несравненно большие надежды возлагались на то, чего Исминь и Фарид не знают, нежели на то, что было известно Рахиму и Гаяте. Без риска Фарид мог просить Исминь вернуть несколько часов памяти. С риском не более одного дня. Этого вполне хватало. Не стоило отказываться от помощи в таком деле. Фарид еще раз взвесил все, но внутри оставалась твердая уверенность, и от решения на душе стало легче. Он протянул мысль сквозь пространство, скользнув к острову Айриорт, к маленькому лесному озеру.