Женька или как не стать священником

     1

     Я бежала по ночному проспекту, стараясь спрятаться от своих слез. Мороз не давал вдохнуть. Мы жили вместе только несколько месяцев, а он уже в третий раз изменил мне. Зачем я его впустила в свою жизнь?! Когда мы познакомились, он сказал мне: «Маш, зачем я тебе? Вот увидишь, я тебя обману», - «Ты? Меня? Как?» - я только посмеялась в ответ. Потом простила его за случайную встречу с бывшей. Затем была какая-то баня… А теперь он остался ночевать у своей подруги, которая незамедлительно мне об этом сообщила.

     Гриша, конечно же, просто слабохарактерный. Его легко уговорить. И завтра он уже будет просить прощения. Только вот сколько можно?! Было жалко и его и себя и наш неудавшийся брак.

     Я совсем запуталась в своих мыслях и даже не слышала, как меня кто-то позвал. «Девушка-а! Я к Вам обращаюсь!» - «Да, извините, что такое?» - «У Вас случилось что?» - «Нет, с чего Вы взяли…»

     Это мог бы быть парень моей мечты! Если бы не Гриша. Сейчас мне не хотелось новых знакомств. Но я почему-то решила все ему рассказать. Выплеснуть на незнакомца свои эмоции, ведь мы с ним больше не увидимся, а значит можно говорить обо всем, что наболело. «Да! Случилось! Мне муж изменяет! Я его прощаю, а он опять изменяет!» И я, неожиданно даже для самой себя, расплакалась перед чужим человеком…

     «Здесь недалеко есть кафе «Дубль», можно я Вас угощу в такой мороз чаем?» - «Можно». Я решила, что сегодня этот незнакомец будет моим психологом. Подруги уже слышать ничего не хотят о Грише. Все в один голос твердят, чтобы я выгнала его из своей квартиры и из жизни. И вдруг мне подвернулся «попутчик», который
выслушает.

     Гриша не дарил мне цветов. Совсем. Только букет на свадьбу. Я не задавала ему вопросов по этому поводу, но считала это странным. А еще он не платил за коммунальные услуги и много пил. Не говоря уже о том, что он мне изменял. Я всего этого старалась не замечать. Думала, что все мужчины со странностями. У Гриши они такие. Мне казалось, что он любит меня. Ведь сделал же он мне предложение...

     Единственное, чем Гриша интересовался в нашей семье – был мой папа, точнее его работа. Папа руководил крупной фирмой по грузоперевозкам и неоднократно пытался помочь Грише. Высокой должности он не предлагал, а от водителя, механика и тому подобного Гриша всегда вежливо отказывался. К слову сказать, у него было профильное образование в этой сфере. Однако, он отшучивался: «Подожду, пока уволится Ваш зам», - и дальше дело не заходило.

     Сам Гриша работал в автосалоне. Продавал людям китайские автомобили. Но много и часто интересовался тем, как идут дела у тестя на работе. А также говорил всем вокруг, что вот-вот станет его замом. Близкие, конечно, смеялись, а вот чужие люди воспринимали всерьез, и некоторые даже пытались через Гришу решить какие-то вопросы по крупногабаритным перевозкам.

     Квартиру, в которой мы с Гришей жили после свадьбы, купил мой папа. И оформлена она была на него же. По всей видимости, он с самого начала не доверял Грише, но предоставил мне самой разобраться со своими чувствами. Я же была безмерно влюблена и не пыталась ничего анализировать.

     Гриша сделал мне предложение спустя две недели знакомства. Для порядка я взяла время подумать. Но согласилась уже на следующий день. Я только окончила институт, и мне казалось, что вот она начинается «настоящая жизнь».

     Подготовка к свадьбе заняла еще полгода, так как папа хотел, чтобы все было «как положено». О венчании мы не задумывались. Да и в храм-то ходили очень редко. Я считала себя очень современной и отвечающей требованиям общества. Для чего носила высокий каблук, яркий макияж и слушала «последние хиты». Собственно, «современное общество» не требует от своих «продвинутых членов» венчания или даже штампа в паспорте. Но на официальном бракосочетании настояли наши родители.
    
     После свадьбы мы с Гришей не поехали отдыхать, а на подаренные деньги купили машину. Нам, как я думала. Я не могла предположить, что мы будем разводиться, не прожив вместе и года. Подруги не одобряли мой выбор. Но повлиять на него не могли. Мне хотелось поскорее стать взрослой, иметь свою семью, выйти на престижную работу, иметь свой дом и машину. А еще очень хотелось говорить «мы». При всяком удобном случае я говорила о себе как о нас. «Мы сегодня приготовили на ужин… Мы делали уборку…. Мы решили… Мы видели… Мы ездили…» и так далее. Хотя к большинству этих «мы» Гриша не имел никакого отношения. А я думала, что говоря так, приобщаюсь ко всем семейным людям.
    
     Когда Гриша начинал в очередной раз пропадать и не отвечал на звонки, я просто включала громкую музыку и старалась не думать о нем. Через день или два он возвращался слегка нетрезвый и с шампанским. Мы вместе пили шампанское, и он рассказывал мне, как он нашел выгодных клиентов для моего отца, хотел ему «сделку подогнать», но она сорвалась в самый неожиданный момент. И как же хорошо, что «я у него такая и все понимаю».
    
     А в этот раз мне просто позвонила его подруга и сообщила, что Гриша останется ночевать у нее. И вчера был у нее же. Но я могу не беспокоиться, семью она разрушать не собирается, просто Грише плохо, а она его поддерживает. Сил слушать громкую музыку у меня не было, поэтому я выбежала на морозный проспект, чтобы хоть куда-нибудь убежать из «нашего дома».

     Женька, так звали моего доброго «попутчика», был совсем не похож на Гришу. У него был очень серьезный взгляд. А еще он смог рассмешить меня в тот вечер, несмотря на мое настроение. Он, конечно же, выслушал меня. Не перебивал, только подливал чай. А потом вдруг спросил: «Вы верите в любовь с первого взгляда?» Ну вот, и он туда же. Все-таки все они одинаковые. Любовь им подавай. А до того, что у человека на душе творится, нет дела. Помню, что грубо тогда ему ответила: «Нет любви никакой, есть только потребности! » А он сказал - «Вы, Маша, не правы сейчас. А как же любовь к матери, к близким, к Богу?» - «К Богу? Я об этом не думала. А любовь к матери – это совсем другое. Мне, пожалуй, пора идти»,- я засобиралась домой. Странный он какой-то. Я слышала о разных сектантах, которые заманивают в свои секты и «зомбируют» там людей. Поэтому решила поскорее отделаться от человека, который посреди ночи в кафе ведет разговоры о Боге с малознакомой девушкой. «Не пугайтесь, Маша, я не сектант», - Женька словно прочел мои мысли – «Я как раз наоборот – семинарист». Вот так новости! Я с семинаристами раньше знакома не была, но слышала, что они учатся в своих духовных институтах – семинариях, что бы потом стать священниками. Мне стало стыдно. Такой человек, а я ему тут про измены. Еще и в сектанты его записала. «Семинарист – это значит, Вы будете священником?» - «Возможно, буду, а может быть и не буду…» - «Раз Вы поступили в такой серьезное учебное заведение, наверняка, хотите связать свою жизнь с Богом?» - «Наша жизнь и так связана с Богом, каждого из нас», - «Да, да». Я пыталась вспомнить, когда же в прошлый раз
была в церкви, но так и не вспомнила. Кажется перед выпускными экзаменами свечку ставить заходила. «Ну что ж, это очень интересно, но мне, правда, пора идти. Вдруг Гриша вернется, а меня дома нет…» - «Вы все еще ждете его?» - «Конечно, он же мой муж. Может быть, все неправда и он занят по работе, а эта его подруга просто решила поиграть моими чувствами?» - «Вы сами в это верите?» - «Наверное, нет…» - «Давайте еще по чашке чая и я Вас провожу?» - «Хорошо, только давай на ты?» - «Сам хотел предложить».

     Женька заказал еще по чашке ароматного чая с медом и вдруг коснулся моей руки. Я даже сейчас помню это прикосновение. Как будто мурашки побежали и тепло стало. Он положил свою руку на мою и сказал: «Маша, все будет хорошо! Верь мне. Эта ситуация разрешится и ты снова будешь счастлива».

     Легко ему говорить, подумала я, им священникам вообще легко говорить. Ведь они только выслушивают наши проблемы, а сами в них не участвуют. Тогда я еще не подозревала, что у священников гораздо больше бывает забот и подчас они серьезнее чем моя. Но я этого не знала. Я знала только, что мне очень плохо. Что я устала прощать Гришу и надо что-то менять. Но самой мне это делать не хотелось. В общем, мне казалось, что я совсем несчастна и впереди только слезы, измены и скандалы. Я знала, что у меня не хватит мужества самой подать на развод. Ведь стопроцентных подтверждений измен у меня не было...

     «Женя, а ты можешь, ну, попросить Бога, ты же часто к нему обращаешься? Попроси его, чтобы Он дал мне счастье. Можешь?» - «Конечно могу, но ты и сама могла бы», - «Нет, меня Он не послушает, я редко с ним разговариваю… А ты семинарист. Я даже не видела никогда студентов семинарии», - «Видела, нас очень много, просто ты не знала, что они семинаристы». Женька рассмеялся, и мне тоже почему-то стало весело. Есть же люди, у которых все в порядке. Мне тоже захотелось такой стать. Спустя несколько лет я поняла, что это не люди такие специальные, у которых всегда все нормально. Это отношение людей к жизни и возникающим в ней проблемам. А я как раз очень любила свои проблемы, лелеяла их и взращивала. Мне нравилось быть несчастной. Ведь у меня были на то основания. Но это пришло позже, а пока я просто смеялась вместе с Женькой. Просто так.
    
     Вскоре чай закончился, кафе закрывалось, уже было около часа ночи. «Маша, я провожу тебя?» - «Да, но только до остановки». И хотя я жила в паре остановок от этого кафе, мне не хотелось, чтобы Женька узнал, где я живу, дабы сохранить очарование этого вечера и потом с улыбкой вспоминать о нем. Я не хотела знакомиться с ним ближе, понять, что он тоже обычный человек, со своими трудностями в жизни. А еще я боялась влюбиться. Потому что в тот момент он показался мне идеальным.

     Мы вышли на улицу. Шел снег. На шубе у меня оседали снежинки и не таяли, так что воротник казался покрытым нежными узорами. Женька взял меня за руку - опять то же чувство тепла и спокойствия. «Жень, а почему ты пошел в семинарию? Ты после школы сразу пошел?» - «Нет, я закончил уже аграрный институт. Просто понял, что это наиболее правильный путь для меня». Я не понимала такого решения, неужели ему не хотелось сделать карьеру, быть успешным и зарабатывать? Остановка была рядом с кафе, я решила поймать такси. «Тебе пора уже, Жень», - «Я посажу тебя в такси и пойду», - «Нет, иди сейчас», - «Ты уверена?» - «Да». И он ушел. Не спросив даже номер телефона. Но потом вернулся: «Маш, почему ты не хочешь, чтобы я тебя проводил? Ты же недалеко живешь. Можно пройти пешком. Не бойся, я ничего больше не имею в виду. Просто провожу тебя до подъезда», - «Женя, если честно, я боюсь в тебя влюбиться. Так не бывает. Мне сейчас очень больно от Гришиных измен и тут вдруг появляешься ты, такой замечательный и необычный. Понимаешь, я не верю в сказку. Ничего из этой ситуации не выйдет…» Он снова ушел, но возвращался еще три раза. А я все стояла на остановке и не останавливала проезжающие мимо такси. Мне очень хотелось, чтобы он оказался таким, каким он мне сегодня показался, чтобы он рассказывал мне про свою жизнь, чтобы познакомил с друзьями, чтобы избавил меня от Гриши… Хотелось верить ему и опираться на него… Но я не верила в такие совпадения, не верила в чудеса и Промысел… Когда он возвратился в четвертый раз, я уже со слезами сказала ему – «Жень, пожалуйста, уходи!» И он ушел. Совсем. Я уже начала себя жалеть, что мне так не повезло, и что я встретила такого интересного человека, а сама замужем за Гришей, который даже не ночует дома. «Если вернется еще раз, я его не прогоню. Будь, что будет!» - подумала я, но он больше не вернулся.
    
     Я простояла на остановке около часа. Думала, вдруг он вернется, а я ушла. Снег совсем засыпал мою шубу и волосы. Потом я поняла, что больше мы с ним не встретимся. «Дура!» - сказала я себе и отправилась домой горевать о Грише.

2

     Утро было пасмурным. Снег уже не валил с неба, но низко ходили серые снеговые тучи. Настроения не было. Я вернулась домой в половине четвертого. Бродила по улицам и жалела себя. Потом, окончательно замерзнув, купила чизбургер в «Ваш хот дог» и отправилась домой.

    Кофе не лез в горло без молока. Но оно, как обычно, закончилось. Гриша на звонки не отвечал. Как и его подруга. Я включила телевизор. В местных новостях показывали какой-то крестный ход. Я в этом ничего не понимала, но вроде говорили, что проспект перекрыт и все идут от Покровского храма в новый собор. Решила пойти посмотреть, а заодно надеялась встретить там Женьку. Мне казалось, что он должен там быть.

     Я быстро собралась, на всякий случай надела платок вместо шапки и вышла на улицу. Звонили в колокола. Люди пели что-то и все как один крестились. Я попыталась влиться в толпу. «Ишь, в штанах она пришла в такой-то день» - сердобольная бабушка в цветастом платке меня не впустила. Я подождала, пока она удалится, и предприняла еще одну попытку. Пошла радом с молодежью. Девушки были в длинных юбках, но все улыбнулись мне и приняли в свой ряд. «А что за день сегодня?» - спросила я. «Перенесение мощей Святителя Митрофана Воронежского», - ответила мне одна из девушек - «Понятно», - пробормотала я в ответ. Но ничего понятно мне не было. Я не совсем понимала, что такое мощи и совсем не знала кто такой Митрофан Воронежский.

     Вскоре мы начали входить в ворота нового собора, который построили напротив здания Управления РЖД. Я знала, что во время гражданской войны здесь был сквер, куда загнали непокорных революции людей и морили голодом. Люди тогда питались корой с деревьев парка. Это помогло им выжить. Я устремилась к выходу, но толпа втолкнула меня в ворота. Тогда я стала около забора. Я старалась высматривать Женьку среди одетых в красивые одежды мужчин, но это было безуспешно. Людей было очень много, а я стояла очень далеко. Когда основная масса уже вошла в собор, я вышла из ворот и отправилась домой.

     Весь оставшийся день я пыталась сделать уборку в квартире. Я твердо решила, что нам с Гришей стоит пожить отдельно. Мне требовалось время, чтобы понять себя. Но на решительные меры в виде развода я готова не была. Поэтому я собрала Гришины вещи в два больших чемодана и выставила на лестничную клетку. Я знала, что если он войдет, то сможет меня уговорить, все объяснить и снова останется. Следующий день был воскресенье. После разговора с Женькой и сегодняшнего крестного хода я подумала, что можно бы и почаще заходить в церковь.

     Наутро вещи Гриши пропали. Думаю, что он сам их и забрал. А звонить и стучать не стал, потому что обиделся. Может и лучше так, я не готова была к разговору с ним. Пусть поживет у родителей.

     Я вышла рано, чтобы успеть к началу службы. К слову сказать, я никогда не была на службе в храме с самого начала. В детстве мы с мамой очень долго собирались и приходили обычно к середине. А потом я и вовсе туда не ходила.

     Когда я пришла, еще ничего не читали и не пели. Редкие бабушки ходили и ставили свечки, да и кучка людей столпилась возле одного батюшки. Я так поняла, что идет исповедь. Но к ней я не была расположена. Мне просто хотелось побыть в храме. Подумать о своих проблемах и об их возможном решении. Здесь как-то легче думалось.

     Минут через пятнадцать начали что-то читать. Я, конечно же, ничего не понимала, но голос чтеца был ровный и ритмичный. Вскоре вышел священник. Служба шла очень долго. Ноги гудели, а люди все стояли и молились. Бабушки клали земные поклоны, те, кто моложе, кланялись вслед за бабушками. На этот раз я надела платье, так что смогла избежать укоризненных взглядов. Вот вышел в середину храма какой-то служитель и начал читать из большой книги. Голос его, казалось, проникал во все уголки Собора. Мне вспомнилось что-то из детства.  Как будто я уже слышала этот голос. Но конкретно ничего вспомнить не смогла.

     Я стояла и жалела себя. Как же так, ведь я люблю Гришу, чего же он так со мной. Вдруг сами собой полились слезы. Я закрылась платком, чтобы никто вдруг не увидел моей слабости. Пели очень красиво и протяжно. Некоторые стояли на коленях. Я тоже на всякий случай стала. Так мне казалось, что моих слез никто не увидит. Когда все встали, я уже сумела справиться с собой и перестала сокрушаться о своей жизни. Встав с колен, я начала рассматривать Собор. На стенах еще не было росписи. Они были просто белые. Людей было не много. Висели большие иконы в красивых резных окладах. Перед ними стояли блестящие подсвечники. А у каждого подсвечника дежурила женщина, которая тушила сгоревшие свечи и вытирала подсвечники. Мне тогда показалось, что это должно быть очень увлекательно, смотреть, как сгорает свеча. Они были разные по высоте и толщине, а значит, горели по-разному. После службы оказалось, что эти же женщины еще и полы моют. А перед этим соскребают накапавший воск с пола. Наверное, они очень устают за время службы, а тут еще и полы мыть…

     Я так устала, что под конец уселась на скамейку. Правда сидели только дети и бабушки. Но у меня так болели ноги, что я даже приготовилась выслушать отповедь по поводу того, что в храме сидеть не положено. Однако никто не сделал мне замечания. Это меня даже приободрило.

     Когда все люди ушли, я так и сидела на лавке. Уходить не хотелось. Дома ждали мысли о Грише. А я к ним не спешила. Пол был вымыт, и женщины пошли обедать. Они разговаривали между собой немного чудно. Смеялись и вспоминали что-то. Мне тоже захотелось быть частью этого мира, к которому принадлежат они. Это было неожиданное желание. Возникло оно стремительно и не пропадало. Тогда я решила спросить у них, как они сюда попали. Но как только я набралась смелости подойти к ним, они уже ушли. Я сидела и ждала их, но они так и не вернулись. Вышел молодой человек из алтаря. «Вы батюшку ждете?» - спросил он меня, - «Нет, я просто сижу», - «Понятно», - и он тоже ушел. Я посидела еще немного и пошла домой. Приду следующим воскресеньем, подумала я, тогда и спрошу у этих женщин.

     Дома мне так захотелось спать, что я не стала себе отказывать. Пообедав, улеглась на диван и крепко уснула. Проснулась я уже к вечеру. День прошел, а я не заметила. Завтра на работу, там я забудусь, и станет легче.

     Работала я на кафедре юридического факультета. И пока была только секретарем, но это было только начало моей карьеры.

     Я вышла из  подъезда и пошла пешком. Пройтись пару остановок мне не помешает. По дороге я поняла, что вглядываюсь в лица людей. Пытаюсь увидеть среди них Женьку. Когда я это осознала, то стала получше рассматривать проходящих мимо парней. Я действительно надеялась встретить его на улице. Ведь один раз мы уже встретились. Так я добралась до работы. Весь день я ждала вечера, чтобы пройти еще раз по проспекту и поискать Женьку. Я и сама не понимала, зачем мне это нужно. Просто хотелось сказать ему, что прогнала его не потому, что он мне неприятен. А лишь испугалась того, что он мне понравился. Во-первых, я была замужем, а во-вторых чувствовала себя рядом с ним очень странно. Такого никогда не было со мной. Мне хотелось, чтобы он не считал меня снобом и не обижался на меня. А еще хотелось просто с ним поговорить. С ним было так легко…

     Мои вечерние поиски также ни к чему не привели. Тогда я попробовала поискать, где находится семинария. В интернете было мало информации о ней, но адрес я нашла. Идти туда одной мне не хотелось, а рассказывать про Женьку подругам тоже. Надо было позвать с собой кого-то, с кем я давно не виделась. Например, одноклассницу, Дашку. В школе мы с ней дружили, но потом как-то перестали общаться. Только с праздниками друг друга поздравляли смс-ками и все.

     Я набрала Дашкин номер. Оказалось, что она тоже хотела со мной встретиться. Мы договорились, что она приедет ко мне в среду, после работы. Я даже не знала, где Даша работает. Жили они с мужем где-то на левом берегу городского водохранилища. Я туда заезжала редко и не очень ориентировалась на местности. А Даша должна была быть по делам рядом с моим домом как раз в среду.

     До среды я так же пыталась высмотреть Женьку в толпе. Как ни странно, Гриша не занимал мои мысли. Только я этого пока не замечала. А он не давал о себе знать.

     И вот наступила среда. В обеденный перерыв я сбегала в кафе рядом с нашим институтом и купила нам с Дашкой ужин, ведь готовить мне было уже некогда. Мы всегда ходили с кафедры туда обедать. Всегда свежие продукты и улыбчивый персонал. К трем часам дня у них уже ничего не оставалось. Студенты тоже любили это кафе. У меня не стояло целью удивлять Дашку своими кулинарными изысками. Так что прекрасные сочные отбивные, картошка по-деревенски, салат из свежих овощей и вишневый штрудель должны были вполне нас удовлетворить.

     Даша приехала около шести часов. И с порога меня очень удивила. Она была беременна. Насколько я знаю, это был уже третий ребенок. И, судя по размерам живота, ей не сегодня-завтра рожать.

     «Привет, Маш! Не удивляйся. Беременность у меня вошла в привычку», - «Привет, дорогая! Да я не… Ну ты поняла. Хотя, да! Удивила! Это третий?» - «Четвертый!» - «В смысле, я что-то пропустила? Ты же вроде два раза рожала?» - «Нет, уже три. Пока ты замуж выходила и устраивалась в новой квартире, я успела родить и снова забеременеть!» - «Ну, ты даешь! А не страшно столько детей рожать? Их же воспитывать надо. Растить, поднимать на ноги…» - «Маш, я же замужем. Чего мне бояться? Сколько будет, столько и рожу!» - «Да… И я замужем…» И тут я вспомнила про Гришу. Как-то поиски Женьки отвлекли меня от того, что Гриша так и не позвонил. Может он решил бросить меня? Я разрыдалась и стала рассказывать Дашке все, что наболело.

     Даша вышла замуж сразу после первого курса. Она училась в художественной академии. Мужа встретила где-то на выставке. Они очень быстро сошлись и поженились буквально через три месяца после знакомства. В отличие от нас с Гришей, свадьба их проходила в скоромном семейном кругу. Мы с Дашкой тогда совсем не общались. После школы мы стали реже встречаться, а когда она познакомилась с Сережей, то и вовсе перестали. Я, конечно, ее поздравила с замужеством, но на свою свадьбу пригласила поздно. Я долго думала, стоит ли их приглашать, а когда решила, оказалось, что они уехали куда-то в командировку вместе с мужем и детьми.

     Даша меня выслушала, не перебивая. Она, как и все остальные, Гришу не жаловала. То есть, она видела его всего пару раз и он ей, как она выразилась «пришелся не по душе». Еще бы! В первый раз мы встретились случайно в ресторане. Дашиной маме исполнилось пятьдесят лет, и они отмечали небольшой компанией, а мы пришли с Гришиными друзьями отметить их помолвку. Гриша в тот вечер выпил больше, чем надо было, и тут мы увиделись с Дашей. Она подошла к нам поздороваться. Гриша пробормотал что-то невразумительное, вроде «Какая еще ты подруга моей Машке, если я тебя не знаю…»

     Потом я хотела как-то исправить сложившееся о Грише впечатление. Не знаю, зачем мне это было надо. Видимо на подсознательном уровне я чувствовала, что Гриша проигрывает Дашиному мужу по всем статьям. И поэтому мне хотелось, чтобы Даша тоже считала Гришу достойным человеком. Мы договорились о встрече в кафе, на которую Гриша должен был приехать с работы. Он опоздал на полтора часа. А когда пришел, то даже не извинился. Таким образом, у Даши не было повода хорошо относиться к Грише. Но, несмотря на это, она воздержалась от гневных комментариев в его адрес. А просто молча меня выслушала. 

     Я рассказала ей не только про отношения с Гришей. Но и про встречу с Женькой, и про то, как я ходила в храм, и про то, как я пыталась найти Женьку в толпе… И тут Даша оживилась. Во-первых, она была очень удивлена, что я пошла в храм. «Я думала, что ты далека от храма?» - «Так и есть… Ну точнее, я же ходила в детстве иногда…» - «Вот иногда и ходила, поэтому я так думала». Во-вторых, Даше понравился Женька. По моему рассказу, она сделала вывод, что он хороший молодой человек. Да я и сама это понимала. Однако же я не рассчитывала на то, что мы с ним можем быть вместе. Точнее я не думала об этом. Мне просто хотелось его найти и подружиться. Извиниться за свое поведение. Я даже мысленно не разделяла себя с Гришей. Мне казалось, что все еще наладится. Гриша вернется, и мы снова будем жить вместе. А может, и Гриша подружится с Женькой и научится у него чему-то хорошему. В общем, Женьке я причисляла только положительные качества, в то время, как Гриша в моих глазах был не порядочным человеком. Но он был моим родным мужем, и я могла простить ему всю его непорядочность.

     «Маш, я, кажется, знаю, как нам найти твоего Женьку! Сейчас!» - Даша взяла телефон и начала звонить кому-то: «Алло, отец Константин, привет! Как твои дела?» Отец Константин?! Она что звонит священнику? И так с ним разговаривает?! Я даже не знала, что и подумать. Неужели и Даша вхожа в этот мир, в котором живут те женщины, которые следили за свечами в соборе. А она тем временем продолжала: «Костя, с тобой на курсе не учится такой Женя? Он закончил прежде аграрный институт… Да, брюнет высокий… Да, который познакомился на днях с Машей…»

     Я не могла поверить, что Дашка смогла его найти за каких-то пять минут. Да что там пять, за две. Он учится со священником, похоже, вместе. Я что-то разволновалась и уже не слышала, о чем Даша разговаривала дальше. Я уже старалась подобрать слова, чтобы объяснить Женьке, зачем я его прогнала и что я совсем этого не хотела.  Тем временем Даша уже закончила разговор. «Ну, ты все слышала?» - «Даш, если честно, я после того, как услышала, что Женька нашелся, уже не слушала дальше…» - «И после этого ты мне хочешь сказать, что снова простишь Григория и будешь жить с ним?!» - «Не знаю… Я же просто с Женькой не хорошо поступила. Мы могли бы быть с ним друзьями…» - «Тогда слушай, подруга. Женька твой уехал! Он не только учится вместе с Костиком, но и живет с ним в одной комнате в общежитии семинарии. Когда он пришел в пятницу ночью, его даже пускать не хотели, потому что так поздно семинаристам нельзя возвращаться. И ему пришлось на следующий день вместо того, чтобы быть на перенесении мощей Святителя Митрофана, чистить картошку на кухне за дежурного, который впустил его ночью. А тот, кто должен был дежурить и пошел на крестный ход. Затем Женя в понедельник написал заявление на академический отпуск на два месяца и уехал в монастырь!» - «Как в монастырь?! Он что … он монахом стал?» - «Нет, монахом стать не так-то просто. Приехать и сказать: хочу стать монахом не достаточно. Нужна длительная подготовка. Но Женька решил пожить какое-то время при монастыре и посмотреть, сможет ли он… В общем, ты ему очень понравилась. Он сразу понял, как впрочем, и все тебя окружающие, что с Гришей «каши не сваришь». Поэтому он понадеялся, что Вы с ним могли бы встречаться. Не в моих правилах, конечно, лезть в чужую семейную жизнь, Маш, но ты и сама должна уже понять, что муж, который за первые полгода совместной жизни изменил тебе столько раз, вряд ли будет хорошим мужем спустя время. Решать тебе, но я бы посоветовала бежать от него, пока не поздно!» - «Да он и сам сбежал, похоже…» - «Скорее всего, он ждет, когда ты его начнешь разыскивать. Или время себе взял, чтобы подумать, как тебе все в очередной раз объяснить».

     Мне тоже приходила такая мысль, что Гриша ждет, когда я его позову назад. Не может такого быть, чтобы он не знал о том, что мне звонила его подруга. Да и вещи он забрал из подъезда, значит приходил сюда… Я даже представить не могла, что вещи мог забрать кто-то другой. Возможно, Гриша  обиженным себя мнит. Вроде как я его выгнала с вещами… Но понять, что на самом деле думает Гриша, мы не могли. А предположения с Гришей не работали. Он мог быть настолько непредсказуем, поэтому я не могла наверняка знать, что он предпримет в данной ситуации.

     «Ладно, с Гришей решится вопрос. Куда Женька уехал?» - «В монастырь, я же говорю тебе» - «Это я поняла, а в какой?» - «Зачем тебе это? Если хочешь извиниться, так дождись его возвращения, а если просто из-за интереса к чему-то новому, то я не думаю, что стоит тебе его искать…» - «Это еще почему?!» - «Маш, пойми, ты можешь человеку жизнь совсем по другому руслу пустить. У него же семинария, это не простой институт. Туда не попадают случайные люди. Точнее, попадают, конечно, но очень редко. Как я поняла, твой новый знакомый – серьезный человек. Да и Костя о нем очень хорошо отозвался. В общем, ты же сама говоришь, что можешь  Гришу простить и неизвестно что да как…» - «Как это не известно? Я хотела извиниться перед человеком за то, что гоняла его, пять раз по морозу, не разрешая себя проводить. И да! Мне интересно с ним пообщаться. Ты вон как запросто с отцом Константином говоришь. Костей его называешь… Даш, я хочу поближе узнать этот мир. Людей, которые живут церковной жизнью. Я не знаю об этом ничего. Встретив Женьку, я увидела, что человека может совсем не интересовать карьера, мода, престиж и оценка современного общества. И это заставило меня задуматься. Задуматься о том, все ли я делаю правильно. Ведь почему-то мне попался этот Гриша, со всеми своими недостатками. И Женька зачем-то встретился… Возможно, узнав больше, я смогу простить мужа и как-то на него повлиять?» - «Ну так если хочешь узнать, ходи в храм. Зачем тебе для этого Женя? Извинения можешь через Костю передать. Я думаю, что они созваниваются. И он не священник, а только учится. Это я его так в шутку отцом Константином называю. Он мог бы уже им быть, если бы женился. Но его избранница не торопится замуж. Хочет сначала семинарию закончить, а уж потом и семью создавать».

     Даша говорила все правильно. По большому счету, чтобы узнать о церковной жизни мне нет необходимости гоняться за Женькой. Можно просто начать ходить на службы по воскресеньям, а не раз в два года, как я делала раньше. И извиниться перед ним я могла бы, когда он вернется из монастыря. Но только что-то не давало мне покоя. Я еще не понимала, что это. Однако мне не хотелось оставлять все на потом. Хотелось сейчас поехать и принести извинения. Поговорить также легко, как мы с ним разговаривали, когда познакомились. Зачем вообще он поехал в монастырь. Что он там будет делать?! Что хочет понять?
Я никогда не понимала людей, которые уходят в монастырь. Чего им не хватает-то? В детстве напротив моих родителей жили соседи, у которых дочь ушла в монастырь. Ее мать категорически не понимала этого поступка. Как впрочем, и все вокруг. Это был постсоветский период. Мы, дети, подражали взрослым и тоже обсуждали эту ситуацию, возмущаясь тем, как можно было бросить родных и уйти в монастырь. Мне и сейчас это было трудно понять. Тем более я не понимала, зачем Женька это сделал.

     «Даш, а ты так запросто общаешься с семинаристами, звонишь Косте. Откуда ты его знаешь? Как вообще ты живешь? Ведь мы со школы так долго с тобой не разговаривали…» - «Да уж, действительно, мы как-то мало общаемся с тобой. Костю я знаю, потому что он с моим мужем знаком. Вместе в одном храме пономарят. Мой Сережа постоянно в храме работает, а учится на заочном отделении в семинарии тоже. А Костю иногда присылают на большие службы в помощь», - «Ты хочешь сказать, что твой муж тоже станет священником?! Вот это новости! Когда ты собиралась мне об этом сообщить?» - «Если честно, я несколько раз пыталась по телефону тебе рассказать, но как-то не сложился разговор…»
И я вспомнила, как Даша поздравляла меня с Днем Ангела, а я толком и не знала, что это за день такой. Она говорила мне что-то про настоящую любовь и желала ее найти. Но я была в гостях у однокурсницы и не очень внимательно слушала ее. А потом и вовсе сказала, что перезвоню.
Был еще один раз, когда Даша звонила и приглашала меня не крестины своей дочки. Она тогда что-то говорила мне о том, что проходить они будут в храме, где ее муж работает. Но я не особо поняла, что значит, работает в храме, а уточнять не стала. На крестины я не приехала, потому что уже была приглашена на свадьбу к однокурснице.

     «Да, я сейчас вспоминаю, Даш, как ты мне звонила. Не очень-то вежлива я была. Извини», - «Да ничего, Это ж давно уже было. Я рада, что сейчас ты сама позвонила. Если тебе помощь какая нужна или спросить что хочешь, я расскажу», - «Спасибо, Даша, я хочу сама разобраться во всем. Ты лучше расскажи, как так получилось, что твой муж работает в храме?»

     Тем временем, пока я пыталась разыскать Женьку, он наоборот хотел быть подальше от меня. Помните, у Булгакова Маргарита вышла с букетом на улицу и встретила Мастера. Так и Женька в тот вечер меня. Он не то, чтобы сильно надеялся кого-то встретить, но загадал, что если в этот вечер с кем-то познакомится, то значит это и будет его жена. А если нет, то до конца семинарии и пытаться не будет. Конечно, когда он узнал, что я замужем, он расстроился. Но не оставлял попыток проводить меня, пока я сама же его не прогнала совсем.
Придя в общежитие, Женька рассказал все Косте. Он его поддержал в решении оставить попытки знакомства с девушками до окончания учебы. Так как и сам решил не жениться, пока не окончит семинарию.

     Однако, на следующий день Женька, закончив дежурство по кухне, пошел в кафе «Дубль», где мы с ним сидели. Думал, что может там встретить меня. И потом еще два дня по вечерам приходил туда. А я, как вы знаете, в это время пыталась рассмотреть его в толпе…

     Когда Женьке дали академический отпуск, он быстро собрался и уехал в монастырь. До монастыря было около ста пятидесяти километров от нашего города.  Дашка знала, где он находится, у нее вроде там даже родственник жил, но мне она по-прежнему ехать не советовала. Да я и сама не хотела. Нет, Женьку найти я хотела! Но я боялась этой поездки, боялась монахов и того, что Женька не захочет меня видеть. Да и что я ему скажу при встрече… «Привет, как дела? Ничего, что я приехала?» Это казалось несерьезным, и я не могла подобрать слов, которые скажу ему в оправдание своего приезда. Поэтому я решила ждать его возвращения. Вернется, тогда поговорим, а нет, так нет! Но ведь не зря же у них с Дашкой оказался общий знакомый… 

3

     Гриша объявился спустя две недели. Он пришел и открыл дверь своим ключом. Когда я вернулась с работы, он сидел и ждал меня на кухне. На столе стояли цветы и бутылка шампанского. Глаза у Гриши бегали, но он их не прятал. «Выгонишь?» - спросил он вместо приветствия – «А как ты думаешь?» - «Думаю, что выгонишь…» - «Гриш, по правде сказать, я бы и хотела, но нам нужно поговорить, ты так не считаешь?» - «Давай, поговорим…» - «Может быть, ты объяснишь, где ты был?» - «Я хотел бы, но не знаю, как это объяснить…» - «В смысле?» - «Марусь, я тебе изменил…» - «Это не новости, странно, что ты теперь это признаешь», - «Виноват, Марусь! Но ты могла бы меня простить!» - Гриша повысил голос – «Ты не просишь прощения, а прямо требуешь», - мне стало смешно, от того, что я переживала за разрыв с этим человеком – «Маш, мы же семья! Я люблю тебя, и мне кажется, что ты должна быть беременна!» - «Вот так новость! С чего ты взял?» - «Тебя видела Лара около церкви», - «И?» - «Я подумал, ты же хотела ребенка… Я подумал, что ты из-за этого туда ходила», - «Не правильно ты подумал. И как-то странно у тебя работает логика. Ладно бы меня видели в женской консультации. У врача, который ведет беременных. А тут храм. Поводов туда ходить гораздо больше, чем тебе кажется», - «Хорошо, Лара сказала мне, что ты беременна. И чтобы я вернулся к тебе» - «Лара сказала?! Она мне не подруга, с чего мне посвящать ее в подробности своей жизни? Тебе не кажется, что ей просто надоело с тобой? Она свободная девушка, сегодня с тобой, завтра нет. Вот и решила вернуть тебя туда, где взяла!»

     У меня стали срываться слезы. Что себе позволяет эта Лара! Вот так просто прожить с моим мужем две недели, а потом «положить на место»! И повод-то, какой благородный придумала! «Нет, Гриня, я не беременна! В храме я была потому, что ходила на службу. А Лара тебя просто выгнала, но так, чтобы ты сам ушел! И, как ты понимаешь, я тоже тебя задержаться не попрошу», - «Марусь, ты не поняла, я же тебя люблю!» - «Все я поняла, Гриш, и больше тебя не задерживаю», - «А как же мы, наши мечты?! Как же Вадим Семёнович?» - «Вадим Семёнович?! А при чем тут папа? Ты на мне женился или на нем?» - «Мань, он будет переживать, расстроится…» - «Да, и в расстроенных чувствах может поспособствовать тому, чтобы тебя уволили с работы! Где ты и так не появлялся две недели! Это тебя волнует?» - «Прости, Марусь, прости. Давай снова будем вместе…»

     Сил с ним спорить у меня не было, поэтому я предложила Грише пойти прогуляться вдвоем. И все еще раз обсудить. Другого способа вывести его из квартиры я не нашла. Мы вышли во двор, шел снег, и было очень холодно. Мы пошли вдоль домов, Гриша все твердил о том, как мы снова с ним будем вместе жить, и о том, что я не смогу без него. А я его почти не слушала, мне хотелось вернуться домой и побыть одной. Когда Гриша зашел в магазин, я побежала в сторону дома. Два раза едва не упав на скользком тротуаре, я добралась до подъезда и бегом поднялась на пятый этаж. Закрыв за собой дверь, я расплакалась.

      Он пришел спустя полчаса и стал кричать под окнами. В руках у Гриши была бутылка с шампанским, из которой он пил. Он кричал минут сорок. Кричал  том, что потерял ключи «где-то в снегу», о том, что мы должны быть вместе, и о том, что я сама еще к нему приду. Соседи вышли и прогнали его. И он исчез из моей жизни… Как будто его не было… Разводом занимался папа по доверенности. Делить нам было нечего, кроме машины, поэтому сложностей не возникло. Гришины вещи папа вывез, пока я была на работе, и больше ничего мне о нем не напоминало, кроме неприятного чувства предательства близкого человека. А сам он, этот человек, даже не попытался больше со мной увидеться. Он сам уволился с работы. И, говорили, что потом даже женился на той самой Ларе. Но меня это уже не интересовало. Для меня началась новая жизнь. В которой все было новым и незнакомым, интересным и немного страшным, а самое главное, близким и понятным.

     Какое-то время я продолжала работу на кафедре. Но потом, все больше времени проводя в храме, решила сменить работу. Недалеко от нашего института был магазин с церковными товарами. Это был частный магазин, открытый по благословению митрополита. Его хозяин был прихожанином собора, в который я ходила на службу. Там мы и познакомились. Они с женой собирались на полтора года поехать в Грецию, пожить у моря и посетить Святыни. И в магазин нужен был сотрудник, который смог бы совмещать в себе бухгалтера и продавца. В целом, работа была не сложная, да и оставалась управляющая, которая должна была всем руководить. А мы с напарницей просто продавали, принимали товар и вели складские документы. Раз в месяц я сдавала отчеты и начисляла зарплату себе и моей сменщице Матильде.  Да! Имя довольно редкое, но у нее были немецкие корни.

     Увлекшись новой работой, я на какое-то время даже перестала думать о Женьке. Он жил в монастыре уже около двух месяцев. Дашке было не до меня. Она только родила, и все ее время занимал малыш и другие дети. Поэтому мне не с кем было о нем поговорить. Наш магазин работал до десяти часов вечера. И я все свое время посвящала работе. А выходные дни старалась проводить в храме и с родителями.

4

     Это была моя первая паломническая поездка. Люди в автобусе молились. Кто-то готовился ко Причастию, кто-то читал акафисты. Я не знала, что с собой можно взять молитвослов и читать в дороге. Да и мы, скорее всего, не успеем к Причастию. Автобус наш задержался из-за пробок. Я почти никого не знала из нашей компании. Только Марину и ее маму. Остальных видела иногда на службе, но знакома не была. 

     Ехали мы медленно, нас должен был еще кто-то догнать на личном автомобиле. Спустя четыре часа мы подъехали к Белгороду. Уже совсем расцвело, и на улице было тепло. Когда мы зашли в Собор, служба заканчивалась. Я подумала, что обидно вот так готовиться к Причастию и опоздать на службу. Но на самом деле никто не расстроился. Решили причаститься на следующий день уже дома.
В дороге нас догнал еще один священник с семьей. Он служил молебен перед поездкой, поэтому задержался.

     К мощам Святителя Иоасафа Белгородского пропускали небольшими группами. Когда подошла наша очередь, я немного испугалась. Ведь я впервые подходила к открытым мощам. Раку святого открывали только для паломнических групп со священниками. Рука святителя оказалась как живая и даже теплая. У мощей просили долго не задерживаться, но мне хватило времени, чтобы кратко помолиться. Я не могу передать то чувство, которое я испытала, когда прикладывалась к мощам Святителя. Это было полное осознание присутствия Бога. Не только в данный момент, но и во всей моей жизни. Я вдруг поняла, что Он меня любит, ведет и наставляет в жизни. Я очень сильно почувствовала эту Божественную Любовь. И потом долго еще стояла посередине храма и плакала. Плакала от того, что я, такая маленькая перед Богом, и грехов сколько у меня, а Он все-равно меня любит. Прошло много лет с той поездки, но я и сейчас вспоминая, чувствую тепло руки Святителя Иоасафа. А на глаза наворачиваются слезы.

     Обратная дорога показалась намного быстрее. Мы перезнакомились в пути. Все были под впечатлением и разговаривали друг с другом. Когда мы вернулись в город, было уже темно. Автобус довез нас до Собора, домой совсем не хотелось, да и на следующий день у меня был выходной. Поэтому я согласилась на предложение Марины и ее мамы, переночевать у них.

     Мы были не так давно знакомы, но я сразу полюбила их. Маринка всегда веселая, многому меня научила. Она рассказывала мне про церковные праздники, про священство и других служащих, когда какие молитвы читаются и за что какому Святому молятся. В общем, просвещала меня в этой сфере! А ее мама, тетя Таня, тоже замечательный человек. Наверное, одна из самых добрых людей на свете!
Так как было уже довольно поздно, мы отправились на такси. Жили они недалеко, поэтому спустя десять минут мы уже доехали. Тетя Таня устала в поездке, и сразу пошла спать. А мы с Маринкой решили попить чайку. «Хорошая поездка получилась, да, Маш?» - «Да! Ты знаешь, я впервые в такой поездке была», - «Ну ничего, еще наездишься! Мы недавно были с мамой в монастыре одном, поближе, чем Белгород. Сами ездили, без группы. Ночевали там даже. Правда, монастырь мужской, поэтому спали мы в деревенской школе. Там комната для паломников у них выделена. Деревенька небольшая, но люди там какие-то особенные! Все здороваются, улыбаются друг другу, не то, что в городе. Да ты наливай еще чаю», - «Спасибо, Марин. Расскажи, как вы ездили! Интересно очень!» - «Ну вот, я и говорю, все вежливые такие. Мы два дня там пробыли. Это время как целая жизнь! Монастырь на меловой горе находится, там и храм пещерный есть в честь Александра Невского. И деревня Белогорье называется. А храм прямо в горе в пещере. Там коридоров много так, и кельи, где монахи раньше подвизались. Сейчас все восстанавливают там, проходы от завалов расчищают, храм новый строят, корпус братский. Идет работа! Меня там даже научили по мелу вырезать. Кружок для детей есть такой – резка по мелу. Очень красиво получается, сейчас покажу». И Маринка пошла в комнату за меловой фигуркой, а мне вдруг захотелось больше расспросить ее про этот монастырь. Может и самой туда поехать?!

     Марина вернулась спустя пару минут: «Мама спит уже, еле нашла без света! Вот, смотри, сама вырезала!» - и она показала мне небольшой меловой подсвечник для домашней молитвы. «Красиво очень! Вот бы и мне научиться!» - «Может как-нибудь собраться и поехать! Лучше конечно с ночевкой, чтобы причаститься утром. Но и одним днем тоже можно! У меня номер телефона есть Фотинии, женщины, которая нас размещала в школе на ночевку. Она сказала, как снова соберетесь, звони. Мы с ней вроде как подружились. Весь вечер сидели вместе, она вырезала подсвечники и меня научила. Много историй интересных рассказала. Представляешь, парень один приехал туда недавно, хочет послушником остаться, а его не благословляют. Говорят, хочешь, поживи, поработай, и возвращайся домой! А он семинарист, серьезный вроде человек, не просто с улицы пришел. Все равно не благословляют в послушники идти. Вот может он великим монахом стал бы, а ему не дают. Ну да им виднее!» Вдруг у меня как будто картинка сложилась в голове. Парень из семинарии, монастырь… это же Женька! «Марина, Мариночка! Вот это новость ты мне сейчас рассказала!» - «Да что ты, Маша, знакомый твой?» - «Ну как сказать…» и я рассказала ей всю историю нашего с Женькой знакомства.

5

     На следующий день мне нужно было подготовиться к рабочей неделе, мы с Матильдой работали посменно. А на выходных я собралась ехать в Белогорье. С Маринкой или без, я хотела прояснить ситуацию с Женькой и поговорить с ним.

     За все время работы, я ни разу не приходила в смену Матильды. Но сегодня я хотела занять чем-то ум, чтобы не думать о предстоящей поездке, поэтому решила посчитать зарплату дома. А документы все были на работе. Матильда очень удивилась, когда я вошла: «О, Машунь, привет! Ты чего это?» -  она пошла мне навстречу и под локоть повела меня к столу – «Привет! Да вот решила зарплату нашу посчитать дома. Быстрее начислю, быстрее получим!» - «Это ты правильно решила, сейчас все дам тебе», - «Спасибо, я сама возьму», - «Нет-нет, постой. Я вынесу документы». Матильда как-то странно разговаривала и я подумала, что в кабинете кто-то есть. Однако, он оказался пуст, только на столе лежали какие-то странные накладные. В них стояли три цены: одна наша, по которой мы закупили товар, вторая – цена для розничной реализации, и третья карандашом справа. Она была в среднем на 100-200 рублей выше, чем та, по которой мы должны были продавать товар. «Матильда, это что, цены поменять нужно? Подорожало все?» - спрашиваю – «Нет, Маш, это, как сказать, наш навар», - «В смысле?» - «Ой, не строй из себя святую, все так работают!» - «Не поняла, ты что, продаешь людям дороже, чем надо?» - «Ну  что? Делов-то! Люди покупают, значит, их все устраивает! А мне тоже подстраховаться нужно! Вдруг недостача или воровство какое, что, свои отдавать буду?!» - «Но мы же не валенками торгуем! У нас такой товар, что нельзя, понимаешь, нельзя обманывать!» - «Тебя никто не заставляет! Да и не обман это! В общем, Маш, я не хотела тебе про это говорить, ты у нас вся такая правильная, но поразмысли, в чем тут обман? У меня сын один, мужа нет, как-то я должна зарабатывать! А ты не хочешь, так и продавай, как надо!»

     Я молча забрала документы по зарплате и вышла на улицу. Надо было что-то предпринимать. Сказать Аните Игоревне, нашей управляющей? Да! Она разберется с Матильдой! Это ж надо было каждый раз ценники новые выставлять! И не боится ничего! Я позвонила Аните Игоревне. Она не сидела в магазине, а работала в офисе. У хозяина нашего Андрея Сергеевича, был офис неподалеку от Собора,  Анита работала там. Иногда она приезжала к нам с проверкой или с новыми поставщиками.

     «Анита Игоревна, здравствуйте! Это Маша, можно я к Вам подъеду?» - «Маш, давай завтра, сегодня я занята», - «Но завтра я выхожу на неделю, и не смогу. Я не займу у Вас много времени. Просто срочный разговор!»- «Хорошо, подъезжай, только успей до обеда», - «Уже лечу!»

     Я была уверена, что Анита Игоревна будет так же, как и я, возмущена поступком Матильды. Однако, она восприняла эту новость спокойно: «Маша, зачем ты мне об этом рассказываешь? Вы сами с Матильдой не можете разобраться с этим?»- «Но как, Анита Игоревна? Она меня не слушает. Она считает, что права. Но ведь это воровство?» - «Какое воровство, Маша, у кого она ворует-то?» - «Как это у кого? У людей, у Андрея Сергеевича…» - «Разве? Не стоит так переживать по этому поводу. Если ты так просишь, я поговорю с ней. А теперь иди, у меня сейчас встреча», - «До свидания, Анита Игоревна», - «До свидания».

     После этого разговора мне стало немного легче на душе. Мне казалось, что я поступаю правильно. Ведь не должно так быть! Анита обязательно поставит на место Матильду! С чувством выполненного долга я пошла домой. Нужно было посчитать зарплату, отправить в банк документы и подготовиться к рабочей неделе.

***
     Когда на следующее утро я пришла на работу все ценники были на месте. Я на всякий случай сверила все по накладным. Или Анита вразумила ее, или Матильда каждую неделю меняла ценники на свои!

     Работы было много и мне некогда было думать о поступке Матильды. Мне нравилось работать в православном магазине. Здесь мне встречались интересные люди, здесь я узнавала много нового, читала книги, когда не было покупателей. В один из дней в магазин пришел довольно странный человек. Он рассматривал иконы, находящиеся около кассы. Да ее и кассой-то не назовешь. Деньги мы складывали в картонную коробку, которая стояла в ящике стола. Долго он стоял и смотрел, ничего не спрашивал. Потом ушел, так ничего и не купив. Я не придала этому значения. В витрине рядом со столом стояли новые иконы из меди, я подумала, что они ему понравились.

     На следующий день среди прочих посетителей зашла семья, муж, жена и ребенок. Им нужна была серебряная цепочка для мальчика. Пока мы с ними подбирали нужный размер, вернулся вчерашний «странный покупатель». Он сразу прошел к иконам, которые рассматривал вчера. Но вскоре вышел. Когда мне понадобилось дать людям, которые покупали цепочку, сдачу, коробки с деньгами на месте не оказалось…

     Магазин наш находился в торговом центре. Я отпустила людей, закрыла магазин и побежала к охране. Но было уже поздно. Они увидели его на камерах, но он уже вышел на улицу. А там догнать его не представлялось возможным. Я хотела вызвать полицию, но Анита Игоревна мне не разрешила. Она сказала, что украденная сумма, а украли пять тысяч рублей, не такая уж большая, чтобы беспокоить полицейских. Она приехала в магазин и сама побеседовала с охраной. Потом заполнила какие-то бумаги и вернулась в офис. Мне сказала, что из зарплаты вычитать не будет…

      Придя вечером домой, я места себе не находила. Как такое могло произойти?! Кто может отважиться воровать в таком магазине?! И я позвонил Марине, и рассказала эту историю. «Ничего удивительного», - сказала она, – «и в церковных лавках воруют, и из кружек для пожертвований деньги высыпают! Ты недавно воцерковляться начала, поэтому тебе и кажутся все хорошими… Не переживай, если деньги нужны, мы с мамой одолжим тебе», - «Спасибо, но не надо Анита сказала, что не будет вычитать…», - «Ну и забудь тогда. Не бери близко к сердцу». После разговора с Маринкой я пошла спать.

***
      Следующий день начался с визита Матильды. Она пришла меня поддержать и как бы, между прочим, сказала: «Вот видишь, как получилось! А ты на меня ругалась. Если бы была у тебя «подушка безопасности», можно было бы и не беспокоить Аниту», - «Какая подушка?» - «Ну, деньги, что не понимаешь? Я же не просто так цену прибавляю, а для таких вот случаев», - «И часто такие случаи бывают?» - «Первый раз вроде… Но подстраховаться надо!» Этот разговор оставил какой-то неприятный осадок, но я быстро про него забыла. Впереди была поездка в монастырь к Женьке. Анита Игоревна сказала  мне, что рассказала все Андрею Сергеевичу и он тоже решил не вычитать этих денег из моей зарплаты. А мне был урок, чтобы не оставляла деньги без присмотра.

6

     У меня в двери сломался ключ! Прямо в двери и остался! А я уже опаздывала на автобус до Белогорья! Моему негодованию не было предела. Ну почему именно сейчас, когда у меня такая важная поездка! И ладно бы дверь была только моя, я бы уехала, а потом разбиралась. Так нет, ключ сломался в двери от «тамбура». И соседи, с которыми мы делили «тамбур» оказались запертыми. Пришлось вызывать папу с работы, он был очень недоволен, но все же приехал. Я умчалась, даже не успев поблагодарить его. А папа остался ждать слесаря.

     Маринка ждала меня на автовокзале. Посадка уже началась, и мы зашли в автобус в последний момент. В пути я рассказала ей про свою дверь. Но она снова не удивилась. «Это искушение», - «Какое еще искушение?» - «Как это какое?! Лукавый не хочет, чтобы ты ехала, вот и подстроил так с твоим ключом». Сказать, что я была удивлена таким объяснением – ничего не сказать. Но, как оказалось, искушения в этой поездке только начинались!

***
     По приезду в Белогорье мы с Маринкой хотели отправиться сразу в монастырь. Однако до него нужно было еще идти, он находился не в самом Белогорье. Нас встретила ее знакомая Фотиния и предложила для начала разместиться в комнате для паломников. С собой мы привезли некоторые продукты (сахар, чай, фрукты, кофе) для братии. И их нужно было как-то передать в монастырь. Путь до него был довольно не близкий от села,  сумки получились тяжелые. Но нам повезло, один из трудников приехал на машине в Белогорье и любезно согласился забрать наше пожертвование. Для меня все было новое, и я почти ничего не понимала. Как нужно себя вести с монахами, зачем нужно что-то привозить, почему мы не можем пойти в монастырь сразу. Но Маринка чувствовала себя вполне уверенно. По дороге к школе она расспрашивала Фотинью о каких-то отцах и о предстоящем крестном ходе. Это был не простой крестный ход, а от одного монастыря к другому. Я так поняла, что длится он несколько дней. И в голове не укладывалось, как люди могут столько идти и где они спят…

     Когда мы добрались до места, Фотинья показала нам нашу комнату и пригласила обедать. Мы оставили вещи и спустились в столовую. За обедом выяснилось, что монахам продукты вроде не особо нужны, им всего хватает. А нужно было их принести в паломнический отдел. Ведь именно здесь принимают и размещают приезжих паломников, и, соответственно, кормят. Мне стало как-то неудобно, что мы не подумали об этом. Поэтому после обеда, я, не сказав Маринке, отправилась в магазин. А Маринка осталась помочь Фотинии с ужином.

     Магазин был неподалеку от школы. Я хотела купить несколько круп, макароны, сахар, чай, то, что пригодится на кухне. Но не так-то просто было это сделать! Оказалось, что в магазине работают две продавщицы Надя и Илинка. Одна из них (Надя) местная, вторая, ее сестра, приехала из Румынии. Она ни слова не говорит по-русски, но тут уже все привыкли к ней. Трудностей не возникало, потому что работали они вдвоем и между собой объяснялись на румынском. Однако, когда пришла я, Надя ушла на обед и осталась только Илинка. Местные знали, что в обед Нади не бывает и в магазин без особой надобности не заходили. Все это я узнала уже позже, от Фотинии, когда рассказывала за ужином историю своего похода в магазин.

     Когда я вошла, Илинка разговаривала по телефону. Я вежливо подождала в стороне, удивляясь тому, как она интересно разговаривает. Затем я около 15 минут пыталась объяснить ей, что мне нужно. Но, увы, безрезультатно. В итоге я просто зашла за прилавок и показала на нужные упаковки. Вспоминать про это смешно, но тогда мне было не до смеха. Когда, объяснившись жестами, Илинка дала мне самой набрать необходимое количество товара, я вздохнула с облегчением. Затем она мне быстренько посчитала сумму (с этим трудностей не возникло). И я, загрузив все в пакеты, отправилась в школу!

     Вечером мы сидели в  школьной мастерской, где дети учатся вырезать по мелу. Фотинья показывала нам, как это правильно делать. И у меня даже получалось вырезать небольшого цыпленка. За разговорами с Фотинией я много узнала про монастырь, про то, как монахи начали его восстанавливать после долгих лет запустения. Как заново откапывали пещеры, (из истории монастыря)

     А еще Фотиния рассказала нам про одного трудника, которого никак не хотят принять в послушники. Похоже, он был тут популярен. И даже местные девицы мечтали, что он все же уйдет из монастыря и выберет себе жену. С женихами, сами понимаете, в деревне не богато. Молодежь в город подалась, здесь-то работы почти нет. Мне так и хотелось рассказать Фотинье про то, что это мой случайный знакомый, но время было уже поздно. А завтра мы собирались на службу. Поэтому около одиннадцати часов вечера мы с Маринкой пошли спать.

***
     Мы прочитали каноны и правило ко Причастию, а когда собрались уже ложиться было около часа ночи. Я легла на кровать, что стояла перед окном, Маринка на ту – что около двери. Я первый раз ночевала в таком месте, и мне было немного не по себе. Тут вдруг мне показалось, что в окно на меня кто-то смотрит. Хотя, это было исключено, мы находились на втором этаже. Но ощущение чужого присутствия не проходило. Маринка уже спала. Я попыталась тоже, закрыла глаза и почувствовала прикосновение к руке.  Сначала я подумала, что это Марина во сне, но потом поняла, что она не дотянется до меня со своей кровати. Мне было страшно открыть глаза. Но и заснуть я тоже не могла. Попыталась молиться, но не вспомнила ни одной молитвы. Прикосновение к руке повторилось. От Гришиной мамы я в свое время наслушалась разных страшных историй про домовых и прочих. И сейчас они все проснулись в моей памяти. Стало еще страшнее, и я вскрикнула. Маринка подскочила на кровати: «Ты чего, Маш?» - я села и заплакала – «Марин, тут кто-то есть. За руку меня трогает», - «Да никого тут, смотри», - в комнате было светло от луны, она светила прямо в окно. Действительно никого не было. Но кто же тогда касался моей руки? Я рассказала Марине про свои ощущения, - «Это лукавый искушает», - только и сказала она мне. Но для меня это было не объяснение. Как это?! Я понимаю, когда мысли плохие или когда не получается что-то, так говорят. Но тут было нечто реальное, физическое. «Маш, пошли, в туалет сходим, комнату проветрим, тут душновато, и будем уже спать. Завтра к семи на службу, а время, наверное, уже часа два». С этими словами Маринка поднялась и стала одеваться. На улице было холодно. И даже еще лежал снег. В городе он давно растаял, а здесь местами был почти по колено. Мы оделись и пошли. Туалет был на улице за школой. К нему была расчищена в снегу дорожка. Луна светила очень ярко, снег отражал ее свет, и казалось, что включены фонари. Которых тут и близко не было. Уходя, мы оставили открытым окно в комнате. И когда вернулись, было уже довольно свежо, ведь на улице мороз. Мы снова улеглись на свои места. На этот раз я твердо решила заснуть. Пока меня снова кто-то не схватил за запястье. И это уже было не просто касание! Я снова вскрикнула. Маринка, похоже, разозлилась… Она встала, достала откуда-то раскладушку и поставила рядом с моей кроватью, перенесла свою постель, легла на раскладушку, взяла меня за руку и снова заснула. Все это она сделала молча. Я, на всякий случай, спустила к Маринке обе руки и только тогда смогла заснуть.

     Будильник прозвонил в пять тридцать. Пора было собираться на службу. В Белогорье тоже был храм, где служили монахи. Так что поход в монастырь мы запланировали после обеда. А на службу пошли в сельский храм. На улице было морозно. Падал мелкий снег и хрустел под ногами. До храма было идти около километра. Фотинья с нами не пошла. Вечером прибывала большая группа паломников, и ей нужно было готовиться к их приезду.

     Когда мы, наконец, дошли до храма, служба уже началась. Это была моя первая монастырская служба, и мне казалось, что она никогда не закончится. Я еще не совсем понимала службу. В Соборе у нас я условно делила ее на три части. Первая – до того, как вышли читать на середину храма. Вторая – до того, как спели «Верую» и стали на колени. И третья – та, что стояли на коленях, а потом причащались. То есть первая – до чтения Евангелия, вторая – до Евхаристического Канона, и третья – Евхаристический канон и причастие. Но тогда я этого не знала. И на монастырской службе немного растерялась. Евангелие читали в алтаре, и я пропустила этот момент. На середину храма никто не выходил. А на колени становились несколько раз. Поэтому когда священник вышел исповедовать, я совершенно не знала, скоро ли причастие. Как мне казалось, прошло уже часа четыре… После исповеди сразу начали причащать. Людей было мало, поэтому причастились все быстро. Дальше, по моему разумению, служба должна был уже закончиться. Но начали читать что-то еще. «Молебен начался» - сказала мне шёпотом Маринка. Мы постояли еще молебен и когда вышли из храма, было уже около двенадцати часов.

     В монастырь должна была ехать машина, и нам предложили поехать со всеми. Но мы решили прогуляться сами. Это было весьма самонадеянно! Ведь в пути мои приключения продолжились!
 
***

     Идти до монастыря от поселка нужно было четыре километра. На улице немного потеплело, снег уже не падал с неба, и даже сквозь снеговые тучки пыталось светить солнышко. Дорога в монастырь была одна, так что заблудиться было невозможно, и мы пошли!

     Вначале мы просто разговаривали, планировали мою встречу с Женькой, поход в пещеры и, конечно же, обед! Маринка рассказала, что самый вкусный обед – в монастыре. И блюда вроде обычные, но в святом месте, приготовленные с молитвой, от того и особенные. Мне не терпелось попробовать!

     Мы дошли до хутора Кирпичи. Здесь люди жили в отдалении от всего! Везде стояли маленькие домики, какой-то бедняга ремонтировал трактор, бегали детки. «Марин, посмотри, и здесь люди живут! Что они тут делают? Где работают? Как вообще здесь можно …» На этих словах моя нога попадает в небольшую ямку и подворачивается. Это была моя привычная с детства травма, так называемый, привычный вывих. Еще учась в девятом классе, я впервые подвернула ногу и что-то неправильно зажило. Нужно было делать операцию, или ходить с гипсом, но родители отказались и с тех пор я периодически страдаю этим. Как правило, первое, что следует после боли – сильное раздражение! ОПЯТЬ?! НУ ЗАЧЕМ СНОВА?! Через пять минут я уже не могу наступать на ногу, а через час появляется большая гематома. И впереди две недели на одной ноге! Да, сценарий известен! Но в данной ситуации он не подходит! Впереди два километра пути, позади два километра пути, и только хутор Кирпичи! Вряд ли здесь есть медпункт… И я твердо решила, что нога болеть у меня не может! Только не сейчас! Я резко дернула ее в другую сторону, что-то щелкнуло, и боль уменьшилась. Маринка с испугом смотрела на меня: «Маш, может, мы вернемся?» - «Ну, уж нет! Как ты там говоришь? Это искушение!» И я бодро зашагала вперед, а потом громко начала петь молитвы, какие знала наизусть. Маринка подхватила и так мы с молитвенными песнопениями добрались до монастыря. Точнее почти до него…

     Впереди была горка, на ней и стоял монастырь. Однако подняться по ней не представлялось возможным. Машина, которая уехала из храма, стояла внизу. Люди, по-видимому, поднялись пешком. Но как?! Горка была покрыта снегом, а под ним корочка льда. Мы попытались пару раз зайти, но оставили эту идею. А потом мы увидели следы. Идти нужно было не по дороге, где скользко, а по траве. То есть по снегу, который лежал сбоку дороги и не был укатан машинами. Снег был глубокий, и подниматься было трудно. Но возможно. Спустя десять минут мы уже стояли наверху перед монастырем и любовались открывшимся видом! А он был великолепен!

***

     Нас встретил один из братьев и повел сразу в трапезную. Греться и обедать. Трапезная оказалась небольшой, но красиво расписанной. Братия монастыря уже пообедала, и монахи разошлись на послушания. Нас усадили за паломнический стол и подали обед! Я чувствовала себя неловко. Сижу тут, ем в монастыре, мне еще и подают все. Даже порывалась несколько раз помочь, но ребята - трудники сказали: «Ну уж нет! Это наше послушание! Сидите, Мария, кушайте!» Было очень тепло и уютно. Наверху кто-то пел акафист. Маринка чувствовала себя «как дома». А я немного стеснялась и немного боялась. Но старалась впитывать в себя эту обстановку и намоленную атмосферу. И если раньше я не понимала, как можно уйти в монастырь, жить вдали от родных, вдали от мира и от всего, что было дорого. То теперь эта тайна немного для меня приоткрылась. Глоточек монастырского покоя и размеренности дал мне понятие о том, что здесь тоже идет жизнь. И не известно еще, где лучше в миру или тут. Я помню это свое первое ощущение, как сейчас. Мне все было интересно, и я даже на время забыла о Женьке!

     После обеда мы сразу отправились на экскурсию в пещерный храм. Мы немного спустились по узкой тропинке  и повернули налево. Впереди открывался потрясающий вид. Внизу изгибы Дона, вверху меловая скала. А внутри нее храм в честь Святого Благоверного Александра Невского. Все здесь было из мела! И стены и киоты для икон, и подсвечники и солея. Мы поставили свечки, и пошли дальше. Экскурсию нам проводил насельник монастыря отец Амвросий. Он рассказывал историю этих пещер, и то, как их начали восстанавливать после долгих лет запустения. Но я почти ничего не слышала. Меня так поразили эти темные коридоры. И крошечные комнатки без окон, где раньше  подвизались монахи. Мы шли со свечами в руках, другого освещения не было, и вдруг из бокового прохода подул ветер, моя свечка чуть не потухла. Я испугалась и поспешила за Маринкой. Представить себе, что здесь можно остаться и молиться несколько лет или даже дней я не могла. Моей веры едва хватило на экскурсию! А отец Амвросий был совсем спокоен. Он уверенно шагал вперед, поворачивал и останавливался, рассказывал нам о кельях, храмах и шел дальше. Спустя примерно сорок минут мы вышли обратно в верхний храм. Не скажу, что я не почувствовала облегчения. Все же привычнее снаружи, чем внутри горы! Отец Амвросий проводил нас к братскому корпусу и ушел на послушание. Мы остались стоять во дворе. Знакомились с монастырскими котами!

     Постояв немного возле братского корпуса, мы решили отправиться искать Женьку. Маринка увидела своего знакомого священника, который жил в этом монастыре. Отец N подошел к нам и благословил: «Девчата, Вас не подвезти до Белогорья? Я туда сейчас еду на требы», - «Отче, мы бы с удовольствием, только хотели еще тут друга нашего поискать, трудника Евгения», - «А, Евгений, как же, знаю! Только его сейчас в монастыре нет. Он как раз в селе. Остался после службы в храме убирать…», - «Разве он был на службе?» - перебила я батюшку – «Был, только он в алтаре помогал, вот вы его и не увидели. Ну что. Едете?» - «Едем, едем, отче!» - обрадовалась Маринка. Перспектива идти обратно пешком не казалась ей привлекательной. 

     Машина в монастыре была одна. И ехал на ней тот, кому было нужно. Отец N водить научился недавно, и мне было слегка боязно ехать по снегу над обрывом к реке! Однако, на этот раз обошлось без происшествий! Батюшка высадил нас около магазина и поехал по своим делам. Нам нужен был банкомат, и он как раз был вмонтирован в стену местного «Бытпищторга». Но очередь к нему была, как на почте в день пенсий! Оно и понятно, ведь был выходной день. Мы заняли за двумя пышными женщинами и решили зайти в магазин, купить в дорогу еды. Как отсюда уезжать, мы не знали. Единственный автобус уже ушел. Из вариантов было только добраться до трассы Москва-Дон и ловить попутный автобус. Но сколько придется его ждать, никто не знал. Поэтому едой надо было запастись! В магазине, как ни странно, очереди не было. Мы накупили шоколадных батончиков и йогуртов в бутылочках. Зачем-то взяли заварную картошку в стакане! А когда вышли, наша очередь в банкомат почти подошла. За нами никто не занял, так что не пришлось никому доказывать, что «мы уже стояли». Когда женщины, которые были перед нами подошли к банкомату, сзади нас я услышала: «Здравствуйте! Вы крайние? Я за вами». Мы, не оборачиваясь, сказали «да» и вдруг краем глаза я увидела, кто за нами стоит… И первое, о чем я подумала было - «Почему отец моих детей в таких смешных валенках?!» Уж не знаю, откуда такая мысль тогда пришла мне в голову. Ведь я ехала просто с ним поговорить. А Женька действительно был в смешных коричневых валенках.

     «Маша?!» - «Я…» - «Ты как тут?» - «А ты?» - «А я… я тут вот…» - «И я…» Разговор явно не клеился. Я отдала Маринке свою карточку, и мы с Женькой отошли от банкомата. Он вдруг взял меня за руку, и я почувствовала то самое тепло, что в ночь нашего знакомства. А еще я почувствовала, уже точно, что хочу не просто с ним поговорить. Хочу провести с ним свою жизнь, хочу вместе с ним воспитывать детей, с ним делить все на двоих, с ним состариться… Я, конечно же, этого не сказала тогда. Мне казалось, что глупо вот так заявить малознакомому человеку. Глупо думать, что все может так сложиться. Не знаю, как бы все было, если бы я сказала все это ему в тот день. Возможно, мы смогли бы избежать некоторых трудностей, которые возникли после. А может быть пришлось бы справляться с другими. Этого я не знаю. Однако я не сказала… И он не сказал… Мы просто сидели, взявшись за руки и Женька рассказывал.

***
    
     «Когда ты в очередной раз сказала мне уйти в тот вечер, я подумал, что на то воля Божья. Знаешь, в приметы разные я не верю, но в тот вечер, когда мы с тобой познакомились, я загадал: если встречу девушку, которая мне понравится, женюсь на ней, а если нет, уеду в монастырь. Когда ты сказала, что замужем, я все же решил просто с тобой подружиться. Ведь зачем-то мы с тобой встретились, подумал я тогда. Но только ты мне понравилась очень… И муж этот твой… В общем я приходил в то кафе, несколько дней, каждый вечер. Надеялся тебя встретить. Где я мог еще тебя искать…» - «А я искала тебя по улицам…» - «И ты тоже? Но почему ты меня тогда прогнала?» - «Жень, пойми, я испугалась. Испугалась того ощущения спокойствия рядом с тобой. Мне казалось, что так не бывает. Не может произойти в жизни то, о чем пишут в романах. Я не могла уйти от Гриши…» - «Но ведь мы могли бы просто обменяться телефонами. Ты пойми, я очень хотел тебя найти. Но теперь все по-другому… Мне Костя звонил. Рассказывал про твой развод… И Даша звонила… Я бы очень хотел, хотел бы быть с тобой. Но все гораздо серьезнее, чем просто выбор невесты… Ты, наверное, знаешь, меня пока не благословляют в послушники. Летом закончится мой академический отпуск в семинарии. И нужно будет возвращаться или оставаться».

     Наш разговор пошел не по тому сценарию, какой я планировала. Во-первых, я не ожидала от Женьки выбора между мной и монастырем. И от себя не ожидала такой реакции на встречу с ним. Я думала, что мы просто поговорим о нашей зимней встрече, посмеемся о том, как все получилось или он посмеется, а я снова поплачу… В общем, я не ждала от этого разговора серьезных решений. Но, оказалось, что их все же нужно принять. Возможно, не сейчас, позже, но придется… И принимать их немного страшно…  Нет, Женька не сделал мне предложения, но дал понять, что это очевидно. Или он делает мне предложение, или остается жить в монастыре. Я не могла понять такой категоричности. Что мешает ему просто вернуться к учебе и общаться со мной по выходным. А через год, может два принимать решение.

      На улице было довольно холодно, и Маринка не дала нам закончить разговор. Она подошла и села рядом с нами. Мы еще немного посидели, и Женька проводил нас до остановки. Мы все же обменялись номерами телефонов, но он просил пока не звонить ему. И я пообещала…

      Мы простояли на остановке около получаса и уже собирались возвращаться в школу в Фотинье. Решили переночевать еще одну ночь. Как вдруг увидели бегущего к нам со стороны храма Женьку -  «Хорошо, что вы еще не ушли! Сейчас водитель монастырский, Сергей, освободится и довезет вас до трассы. А там автобус до города останавливается. И еще, Маша, можно на минутку тебя?» - «Конечно, Жень», - и мы отошли в сторону от Маринки  - «Разговаривайте, я пока пойду, кофе себе возьму. Вам взять?» - «Спасибо, Марин! Возьми, холодно, хочется согреться», - Женька дал Марине сто пятьдесят рублей на три кофе, и она ушла к автомату.

     «Маша, хотел еще тебе сказать, дослушай только. Ты не подумай, что я легкомысленный или еще что… Да, я не определился четко еще, но я очень стараюсь сам себя понять. Отец игумен не благословляет меня в послушники. Он, наверное, тоже видит, что я не готов. Пойми, мне трудно сделать выбор. Может не сейчас, но потом ты поймешь меня. Я не оправдываюсь. Скажу тебе честно, ты мне очень понравилась. Я думаю о тебе много, и даже слишком много…» - «Жень…» - «Дослушай, пожалуйста… Если ты сюда приехала, значит для тебя наша встреча тоже не была случайностью. Ты смогла найти меня, ничего обо мне не зная. И это очень ценно для меня. Но в этой ситуации решение должен принять я сам. Я не могу взвалить на тебя такую ответственность. В общем, я хотел сказать, что нужно время, чтобы все правильно расставить. Я рад, что ты начала ходить в храм. Я буду молиться, чтобы Господь подсказал правильное решение нам. И ты тоже молись».

     Подошла Маринка с кофе. Я почти ничего не поняла из этого разговора. Но переспрашивать не стала. Решила, что подробно расспрошу все у Дашки. Точнее попрошу ее, чтобы она поговорила с Костей. Может быть, он объяснит мне Женькины слова.

     «А вот и Сергей! Ну что, девушки, езжайте с Богом! До свидания!» - «До свидания!» Наше прощание было таким же странным, как и весь разговор. В машине у Сергея было тепло, и мы отогрелись, пока доехали до трассы. Он высадил нас на остановке и уехал обратно, а мы остались ждать попутного автобуса. Признаться, стоять на дороге было страшно. Мимо проезжали огромные машины, одна из них даже остановилась и водитель, весело подмигивая нам, предлагал прокатиться. Мы с Маринкой убежали от него в поле, которое начиналось за остановкой. И вернулись только, когда его машину уже не было видно.

     Стоять пришлось довольно долго. Мы съели свои запасы и уже собирались звонить Фотинье, и идти пешком до села. А это без малого восемь километров. Но начинало темнеть и другого выхода мы не видели. ВДРУГ рядом с нами остановился большой белый джип. «Эй, бабоньки! Из монастыря что ли?» - мы удивились такому вопросу – «Садись, подвезу до города!» Водитель был молодой мужчина в спортивном костюме. Мы как-то его не испугались. Сели и поехали! То ли от того, что замерзли, то ли от того, что пройти восемь километров сил у нас не было! «Да не бойтесь, девчонки! Меня Саша зовут! Можно просто Хохол, с Украины я. Не бойтесь, я часто здесь езжу из Харькова на Москву и не один раз с этого поворота паломников подвозил. По вам же видно: юбки длинные, платки», - «Вам может и видно, а один тут на фуре останавливался, пришлось в поле убегать», - «Да это дальнобой, он не сообразил, устал, с дороги, вот и не разобрал. Не бойтесь, довезу в лучшем виде!» - «Да не боимся мы, раз уж сели, куда теперь деваться», - Маринка помалкивала, разговаривала с водителем я. При чем всю дорогу, так как он хотел спать и просил с ним говорить. А от нашего города до Москвы еще пятьсот километров, как уж он собирался дальше ехать, не известно. На заправке он купил всем кофе, угостил нас шоколадками. Из разговора мы узнали, что Саша предприниматель. Живет сам в Харькове, а в Москве у него несколько квартир, которые он сдает по койко-местам. Точнее квартиры не его, он их сначала сам снимает, а потом сдает в субаренду, только уже дороже. «Схема рабочая! У вас в России полно денег, нужно только уметь их брать! А вы не умеете. Мы у вас тут больше зарабатываем, чем вы сами. Хочешь, работай, хочешь, воруй, денег полно и никто их брать не хочет. Вот приходится нам сюда приезжать!» Я запомнила его слова. И часто их вспоминаю. Особенно, когда  денег не хватает. Начну думать, вот как люди живут и все у них есть и дорогие машины и дома и много всего. И вспоминается эта фраза: «хочешь, работай, хочешь, воруй». И тут же задаю себе вопрос – «смогла бы пойти на сделку с совестью, ради выгоды?» - нет, не смогла бы. Тогда и не хнычь! «Хочешь - работай!»

     Саша довез нас до первой в городе остановки, мы поблагодарили его, и вышли, а он умчался дальше. Мы с ним не увидимся больше, но его слова я постоянно вспоминаю!  Значит и эта встреча была не случайна! 

     Маринка позвонила Фотинье, сказала, что мы добрались без происшествий. И мы, на разных маршрутках отправились по домам.

7

     Мне не давали покоя Женькины слова о том, что он должен сам принять решение, и что он не хочет взваливать на меня ответственность. Поэтому на утро я позвонила Дашке и напросилась в гости. Случилось так, что у ее мужа был день рождения. Я с ним не близко была знакома, да и не собирались они отмечать. Дашка сказала, что придет пара-тройка друзей Сергея, просто чаю попить. А мы с ней сможем поговорить, если детей уложим спать быстро!

     К обеду я собралась и поехала на левый берег к Дашке. Подарок я все же решила купить, неудобно малознакомому человеку деньги дарить. Зашла в ТЦ и купила кожаный кошелек, все же ими пользуются. Так что, даже если есть, позже все равно пригодится.

     К моему приезду приглашенные уже собрались. Это был известный мне Костя и еще один семинарист Максим. А больше никого и не ждали. Мы все перезнакомились и сели пить чай. Дашка приготовила много сладких угощений и дети не отходили от стола. Разговор зашел о женитьбе. Максим собирался жениться на «знакомой своей мамы». Дело в том, что Максим изначально был склонен принять монашество, однако его семья всеми силами старалась отговорить его от такого шага. И Максим, в силу мягкого характера, никак не мог сопротивляться. Одно он решил для себя точно – служить Богу в священническом сане. А в миру или нет, ему было все равно. Ему да, но не его маме. Она очень хотела женить сына, хотела нянчить внуков и быть в курсе всех дел. Поэтому старалась познакомить Максима с «подходящей кандидатурой». И так получилось, что ей это удалось. Нашлась девушка, которая была согласна выйти за Максима и ему тоже была симпатична. И теперь шел жаркий спор о том, как лучше ему поступить. Нет, никто не навязывал Максиму своего мнения, ребята просто советовали не спешить с решением. Ведь сам Максим не раз говорил, что не очень-то и хочет жениться. А создавать семью, только потому, что этого хочет мама, нецелесообразно. Семья – серьезный шаг, который требует определенной решительности стать счастливым в паре и сделать счастливым своего супруга. А иначе, зачем тогда жениться.

     Мы с Дашкой в беседе не участвовали, а просто слушали. Потом она пошла укладывать детей спать, а я вызвалась помыть посуду. Я надеялась, что Дашка, уложив детей, придет ко мне на кухню, и мы сможем поговорить на интересующую меня тему. Гости с именинником сидели в комнате, поэтому я, перемыв все тарелки, согрела себе чаю и села за стол. Тут в кухню вошел Костя: «Маша, я хотел с тобой поговорить о Жене», - «Он тебя попросил? Садись, я тебе чаю налью», - «Спасибо. Нет, не он. Но так уж вышло, что я в курсе вашего с ним разговора в Белогорье», - «Вот как? Даже я еще не успела Дашке рассказать», - «Не сердись на него. Я хотел бы тебе кое-что пояснить», - «Попробуй», - «Женя, когда поступал в семинарию, твердо решил стать священником. Ты знаешь, что ранее он окончил аграрный институт. Но работать по профессии не пошел. А не пошел он потому, что в жизни его произошло настоящее чудо. Его сестра исцелилась, искупавшись в Святом источнике. И после этого Женька пообещал себе, что станет служить Богу. Поэтому он и пришел в семинарию, поэтому и пошел в тот вечер на прогулку. Он старше нас, так как уже успел отучиться в одном институте и семинария – его второе образование. Но жену себе так и не нашел еще. А у нас много ребят с курса женились в прошлом году, и некоторых уже рукоположили в диаконы. Вот Женя и решил пойти поискать себе жену. «А не найду, так в монастырь пойду!» - сказал он мне. Может быть это ребячество, но так оно и есть. Он пытался познакомиться с семинаристакми и даже с одной в кино ходил, но что-то не клеилось у него с ними. И тут вдруг ты, да еще и замужем», - «Прости, что перебиваю, но ведь я развелась с мужем. Что мешает нам сейчас встречаться?» - «То и мешает, что ты замужняя была! Если он женится на тебе, ему не стать священником. И дьяконом тоже не стать. Потому что нельзя брать жену разведенную. Таковы правила! Не мы их установили, не нам их и менять. Конечно, иногда бывали исключения, но это было во времена острой нехватки священнослужителей после гонений на церковь. А сейчас мирное время, и нет необходимости эти правила нарушать. Поэтому ему так сложно сделать выбор. Если он останется в монастыре, рано или поздно его рукоположат. А если женится на тебе, путь в священство ему закрыт…» - «Но почему он мне этого не сказал?» - «Потому, что не хочет, что бы ты брала на себя ответственность в этом вопросе. Он хочет сам все решить. Но есть и еще один момент. Его не благословляют оставаться при монастыре даже послушником. И духовник, и настоятель всегда рады его видеть, но все же настаивают, чтобы Женя вернулся к очной учебе. Он этого понять не может, и принять не хочет. Почему вдруг его, который так желает служить Богу, не берут вдруг в монастырь. Но духовнику-то виднее, где Женькина душа. А она, по-видимому, не среди меловых стен пещерного храма, а здесь, в миру», - «Да уж, вот так рассказ! Я  подумать не могла, что там все так сложно у вас», - «На самом деле не сложно. Что ж тут сложного, не женись на чужой жене и все!» - «Но ведь я – не чужая жена. Ведь мы разведены!» - «Да, но ты жила в браке с мужем. Это не шутка. Есть правила, и мы должны их соблюдать. Вот если вдруг кто-то решит вместо шапки штаны на голову надеть, а за ним и другие, что получится? Ничего!» - «Что же мне делать?» - «Я бы попросил тебя не говорить Жене о нашем разговоре. Просто я хотел тебе все разъяснить. Пусть он сам примет решение. А ты просто молись и проси Бога, чтобы управил все как Ему угодно», - «Только это и остается…»

     Чай наш остыл, да и не до него было. Дети никак не хотели засыпать, и малышку разбудили. И мы с Костей и Максимом решили пойти по домам. Предоставив родителям возможность спокойно уложить всех спать. Ребята жили в студенческом корпусе в семинарии, поэтому пошли пешком. А я, попрощавшись с ними, побрела к остановке. Этот разговор произвел на меня очень сильное впечатление. Мне не хотелось ни о чем думать, но мысли сами лезли в голову. Почему он мне ничего не сказал, почему не доверился? А сама бы я себе доверилась?! Ведь это я прогоняла его пять раз, а потом заявилась в монастырь. Да, я изменилась, и стараюсь меняться и дальше, но еще так многого не знаю. Для меня на данном этапе решение очевидно: любишь – женись. И никак я не могла взять в толк, в чем у Женьки стоит вопрос. Ну не станет он священником, можно же просто в храм ходить, жить приходской жизнью, быть порядочным человеком. И можно ли, отказавшись от любимой, потом спокойно жить в монастыре?!

     Я уже прошла свою остановку и следующую тоже… Когда опомнилась, уже была перед мостом через водохранилище. Недолго думая, я решила отправиться домой пешком. Погода была довольно теплая, поэтому идти было очень комфортно. Да и мне было над чем поразмышлять. Что-то вдруг внутри меня взбунтовалось! Что это еще за правила такие! И почему мы не можем быть вместе, если хотим! Негодование нарастало, и я уже совсем не помнила, что еще не так давно, я ехала в монастырь, чтобы просто поговорить с Женькой, расставить точки и расстаться друзьями. А еще до этого и вовсе не знала, в каком он монастыре, ведь Дашка с Костей мне не говорили ничего. Видимо хотели дать ему время.

     Домой я пришла не в самом хорошем расположении духа и принялась готовить ужин и обед на завтра. А вечером мне позвонила мама и сообщила, что предстоящий папин юбилей они собираются отметить вдвоем. И поэтому улетают на две недели на острова. Мама не знала ничего о Женьке, да и не поняла бы его метаний, и я  не могла с ней об этом поговорить. Но от того, что родители улетают, стало немного грустно. Мне показалось, что я совсем одна. Женька в раздумьях, родители на островах, и никто не хочет меня понять и поддержать. Я позвонила Маринке и рассказала ей о нашем с Костей разговоре. Но в ответ услышала лишь: «Да, а ты что не знала об этом?! Ну что могу тебе сказать? Молись, все устроится как надо». Ее слова не принесли мне спокойствия, но я все же последовала совету и начала молиться. Сначала читала акафист, потом молилась своими словами и просила Бога, чтобы дал мне счастье. Может быть, это было эгоистично, но мне очень хотелось создать нормальную семью. И создать ее хотелось именно с Женькой. Закончив молитвы, я немного устыдилась того, что настаивала на своем желании, и, на всякий случай сказала: «Но Ты, Господи устрой, как тебе угодно». Не могу утверждать, что в тот момент я так думала. Просто я знала, что сильно настаивать на своем нельзя, вот и смягчила, так сказать, просьбу!

8

     У меня была выходная неделя, поэтому я решила встретиться с подругами. Мы давно с ними не виделись, точнее сказать с того момента, как я начала ходить в храм, мне становилось с ними все менее интересно. Почему? Я и сама не знаю ответа на этот вопрос. Возможно потому, что они знали меня не с лучшей стороны. А мне не хотелось про нее вспоминать. А может потому, что разговоры о модной одежде и о том, как поскорее найти богатого мужа стали мне чужды. В любом случае, мне не хотелось совсем рвать с ними отношения. Потому я пригласила их к себе.

     Это были две моих подруги еще с детства Ира и Катя. Мы познакомились в первом классе и дружили всю жизнь. Вместе становились «взрослыми, самодостаточными и модными», как нам казалось. Ира уже была замужем. Она успела выскочить еще до окончания школы. Однако, ее понимание о семье было несколько другим, чем мое. Я бы назвала ее брак скорее сожительством. Они с мужем по-отдельности отдыхали, виделись редко и детей рожать пока не собирались. Иринин муж был гораздо старше нас, и к тому моменту, как женился на ней, у него уже сложился некий свой уклад жизни, который он не хотел менять. В общем, жили они неплохо, по крайней мере, так казалось со стороны. Да и Ира не жаловалась на супруга.

     Катя же наоборот постоянно находилась в активном поиске «богатого, надежного и сильного». И чем больше усилий она прилагала, тем дальше от своей цели оказывалась. А однажды и вовсе попала в смешную ситуацию. К ней на остановке подошел познакомиться мужчина, «какой-то строитель», как она выразилась. На вид простой парень, лет тридцати пяти, простенько одетый. Представился как Георг. Катя ради развлечения дала ему свой номер телефона. Через пару дней они встретились в кафе. Георг все расспрашивал нашу Катерину о ее отношении к любви и браку. Катя, ничего не подозревая, выложила ему «всю правду о любви». Они еще несколько раз встретились то в парке, то в кино. При чем раз за разом Георг бывал все хуже одет. Но настойчиво говорил о любви с первого взгляда и предлагал отношения. Длилось это до тех пор, пока Кате не надоело, и она его отшила. На что в ответ услышала: «Зря ты так. Я бы мог дать тебе то, что ты так ценишь в браке. Но только если бы ты полюбила меня». С этими словами Георг открыл пультом неподалеку стоящую новенькую БМВ, сел и уехал… А спустя несколько дней Катя увидела его по телевизору. Георг оказался сыном депутата местной думы и генеральным директором одного известного в области пищевого концерна. Для Кати это был удар ниже пояса. А Георг больше не появлялся. И она снова приступила к поискам своего счастья.

     Подруги должны были прийти в пятницу вечером, после работы. Поэтому четверг я посвятила уборке и приготовлению угощения. Мне хотелось показать им, что у меня все хорошо, что я счастлива и не жалею ни о разводе, ни о том, что сама начала меняться. Потому что они меня не понимали. Не понимали нашей встречи с Женькой, не хотели ничего слышать про пост и про длинные юбки. А я, как настоящий неофит, в то время старательно пропагандировала «православный образ жизни». Мне казалось, что все должны знать правила и следовать им. То, что настоящее православие – это любовь, а не длина юбки и количество постных дней, я поняла много позже.

***
     Ира с Катей пришли вместе. Наверное, договорились заранее о встрече. Ужин проходил замечательно. Мы вдоволь наговорились. Вспоминали детство и юность, смеялись и даже позвонили по скайпу нашей четвертой подруге Людке в Сочи. Потом позвонил Ирин муж. Его пригласили куда-то на поздний ужин, и он должен был явиться с женой. Поэтому Ира уехала довольно рано. А мы с Катей принялись смотреть наши старые фотографии.

     «Маш, как ты вообще живешь?» - «В смысле? Хорошо, как видишь», - «Нет, я имею в виду, что ты делаешь со своей жизнью? Ты же такая была, вспомни! У тебя карьера могла быть в институте, а ты все бросила. Юбки эти… Ирка видела тебя с какими-то бабками возле храма. Она вообще думает, что ты в секте», - «Что за глупости?! В какой еще секте? Сама же говоришь, что видела возле храма. Разве это секта? А женщины, с которыми я была, они работают там, за свечами следят», - «Хорошо, я поняла. Я так ей и сказала, что ты не в секте. Просто странно все это… почему ты так изменилась?» - «Ты действительно хочешь понять?» - «Конечно, раз спрашиваю», - «Тогда приходи в воскресенье на службу, я тебе постараюсь объяснить», - «Ну вот опять! На службу! Я ничего в ней не понимаю… Свечку только если поставить… Маш, может и ты уже обороты сбавишь? Вернись на работу», - «Я работаю», - «Что это за работа? Ты кто, продавец? Простой продавец с высшим образованием?» - «Нет, я бухгалтер», -  «Какой же ты бухгалтер, если ты за прилавком стоишь?» - «Кать, не надо этих разговоров. Что ты хочешь добиться?» - «Да ничего. Обидно просто, что такая девушка в монашки подалась», - «Все! Я не хочу больше это слушать! Давай лучше чаю попьем!»

     Я была вне себя. Они считают, что все, то прекрасное, что происходит со мной, все это ничто… Они не понимают меня, не хотят понимать. И самое обидное, что это мои подруги, которые всегда были рядом и всегда поддерживали меня.  Пока я заваривала чай. Я немного успокоилась и мне пришла в голову одна мысль. Если Катя все так видит, может быть мне рассказать ей историю с ценниками Матильды и кражей. Как она оценит эту ситуацию? Сама не знаю, откуда эта мысль появилась, но я твердо решила выяснить мнение Кати на этот счет.

     Выслушав меня, Катя ни секунды не колеблясь, сказала: «Да это же она, Матильда, этого мужика и наняла. Чтобы припугнуть тебя», - «Не может быть!» - «Что значит, не может?! Ты сама подумай! Ты уличаешь ее в воровстве, жалуешься начальству, а потом у тебя из-под носа уводят кассу! И при этом сама Матильда тебя «предупреждает о финансовой подушке». Тебе не кажется это странным. И Анита ваша, по всей видимости, во всем этом замешана. Не может быть, чтобы Матильда все это одна проворачивала. Они наверняка вместе эти цены придумывают и делят навар», – «Неужели они способны на такое?!» - «Я думаю, еще и не на такое…»

     Наш разговор принял неприятный оборот. Мне не хотелось думать, что Анита Игоревна может быть в этом замешана. Да и Матильда не могла нанять вора… Или могла…

     Мы с Катей переменили тему, и вскоре она засобиралась домой. Я ее проводила, время было уже позднее, пора было ложиться спать. Но уснуть я так и смогла с эту ночь. А утром отправилась к Маринке, чтобы она опровергла наши с Катей догадки.

     Разговор с Маринкой не принес мне облегчения. Потому что она тоже допускала то, что Матильда могла нанять человека, который унес кассу. Мне в это верить отчаянно не хотелось. Не должно так быть, чтобы человек, который работает в таком магазине, был способен на низость! Пусть она подворовывает немного, но она не считает это воровством. Может и не воровство это вовсе. Она же не обманывает людей насчет цены. Кто согласен – покупает, кто не согласен – нет. Ее накрутка получается вроде, как и не совсем воровство. Но устроить весь этот цирк с кассой?! Неужели она могла?! И я решила обсудить этот вопрос с Анитой Игоревной. Однако Маринка настойчиво не советовала мне это делать. «Маш, ты взрослый человек, решай сама. Но я тебе скажу, не лезь ты к ним. Работай, как работала. Зачем тебе что-то выяснять? Тебя же не заставляют накидывать цену. Вот и трудись себе спокойно. Ни к чему хорошему твое расследование не приведет», - «Марина, как ты не понимаешь? Не должно так быть! Верующий человек не должен так поступать! А если поступает, не должен тогда работать в таком месте!» Я была настроена довести это дело до конца! Я верила, что мы с Анитой уличим Матильду, и она исправится и больше эта история не повторится.

       К сожалению, тогда я была слишком категорична. Так часто бывает, когда ты только обратился к вере. Кажется, что все вокруг должны стремиться к идеалу. А ведь мы все только люди и у каждого есть свои грехи и слабости. Их нужно прощать, особенно когда дело касается близких. Нельзя заставить человека раскаяться в том, в чем он сам не видит греха. Или сожалеть о том, о чем он не сожалеет. Грех недопустим для всех. Но с каждого Господь спросит именно по его силам. Возможно, кто-то всю жизнь боролся с каким-либо грехом, но окружающие этого не знали. Они просто видели этот грех, а о борьбе и не подозревали. Но при этом осуждали человека. И кто в этом случае прав? Тот, кто грешил и до конца жизни старался бороться с этим грехом? Или тот, кто этот грех не совершал, но постоянно осуждал в нем других? Но я не задала себе этого вопроса! Я горела жаждой справедливости! И вот к чему это привело.

***
      Я буквально ворвалась в кабинет и с порога начала обвинять Матильду. «Анита Игоревна, здравствуйте! Знаете что?! Я подумала, это все Матильда! Ведь она же прибавляет ценники и хочет, чтобы я тоже… А я не хочу… Вот она и попросила кого-то украсть эти деньги из кассы! Не может быть, чтобы просто так совпало! Она мне говорила о финансовой подушке, о том, что она меня предупреждала… Это точно она. Надо с ней поговорить. Так нельзя, это же грех! Мы же вместе все работаем!»

     Все это я выпалила на одном дыхании. Сказать, что Анита была удивлена – это ничего не сказать. Она не ожидала от меня такого напора. Но в то же время, она не возмутилась поведением Матильды, как я рассчитывала. А лишь сказала: «Мария, успокойся. Ты не совсем права. Почему ты обвиняешь Матильду? У тебя есть доказательства, кроме слов? То, что она накручивает стоимость, что ж в этом такого? Она может продать дороже, так пусть и продает! Каждый зарабатывает, как может. Ты знаешь, например, что она одна растит сына – подростка. Ей тоже тяжело. А в то, что она могла кого-то нанять, я не верю. Не говори ерунды. Я думала, вы с ней уже обговорили все вопросы и сами разобрались в ситуации. Я в ваши отношения лезть не собираюсь. А сейчас, извини, я занята», – «Простите… До свидания», – «До свидания».

     Я медленно вышла из кабинета и села на ступеньки. Как такое может быть? Почему Анитf допускает это? Значит, Матильда делает все с ее молчаливого одобрения?! Ко мне подошел молодой человек, Антон. Он был помощником Аниты. «Маша, что с Вами?» - «Ничего, спасибо», - «Хотите чаю?» - «С удовольствием». И мы прошли в помещение, обустроенное под кухню в офисе. Я ждала поддержки от Антона и доверительно рассказала ему все, но он в весьма резких тонах ответил мне: «Я бы советовал Вам, Маша, не лезть, куда Вас не просят. Есть Анита Игоревна, она Ваш начальник и она сама все решит. Делайте так, как она сказала. Примиритесь с Матильдой и работайте дальше без лишней инициативы!» Соответственно чай мы попить не успели. После этих слов я буквально выбежала из офиса, и пошла бродить по городу.

     Состояние у меня было очень растерянное. Никто не говорил правды, но каждый ее знал. А я была с краю…

     Зазвонили к вечерней службе. И я пошла в храм. Всю службу я стояла и плакала. Маринка не пришла, они с мамой собирались утром на воскресную Литургию. В надежде, что завтра с ними увижусь, я побрела домой.

     На следующий день мы с Маринкой тоже не встретились. Так как я банально проспала. И не просто проспала, а во сне выключила будильник и спала аж до двенадцати часов. На меня это было очень не похоже. Видно сказались переживания по поводу работы. Ночью я долго не могла уснуть, пробовала молиться, читать книгу, даже музыку успокаивающую включала, не помогло. Уснула уже под утро.

9

     Службу я пропустила, и было от этого такое неприятное чувство, как будто украли у меня что-то. И я решила пойти прогуляться по улице и немного отвлечься от своих мыслей. Погода была замечательная, и очень много людей гуляли. Неожиданно я оказалась перед нашим магазином. Видимо, ноги сами меня сюда принесли… Мне захотелось зайти и поговорить с Матильдой на чистоту. Но вместо нее за прилавком оказалась какая-то другая женщина. «Здравствуйте, а Вы кто?» - «Продавец», - «А Матильда где?» - я очень удивилась, поэтому начала ее так допрашивать – «Она сегодня выходная. Да Вы скажите, что Вас интересует. Я Вам все покажу», – «Понятно. Меня Маша зовут», – «Вы, наверное, второй продавец. Матильда мне не сказала, что Вы можете прийти», – «Да я, в общем-то, и не собиралась. Мимо проходила, вот и зашла. Хотела с ней поговорить. Вы хорошо ее знаете?» - женщина немного напряглась от вопроса – «Как видите, достаточно для того, чтобы заменить ее на работе», - и тут мне пришла в голову одна мысль – «А могу я Вас проводить после работы? Вы где живете?» - «Да, я в монастыре, совсем недалеко». И тут я увидела, что одета женщина была не совсем обычно одета. Платок был повязан на манер апостольника. А юбка до пола доставала. Наверное, я начала слишком пристально ее рассматривать, потому что она сразу сказала: «Не удивляйтесь. Если вечером придете, я Вам все и расскажу», – «Тогда договорились. До вечера». Выходя из магазина, я бросила взгляд на ценники. Они были правильные. Что все это значит и кто эта женщина мне еще предстояло выяснить. А пока я решила отправиться в кофейню и провести время в приятной атмосфере. Неподалеку от нашего магазина не так давно открыли отличную кофейню. Это была знаменитая западная франшиза, и подавали там очень вкусный кофе. Туда я и направилась.

     Сев за столик, я начала с удовольствием изучать меню. Разнообразие не позволяло сделать выбор быстро. Сначала хотелось все изучить. Погрузившись в десерты и кофе, я не заметила, как за мой столик подсел человек. Я просто почувствовала на себе чей-то взгляд, и уже после увидела напротив своего институтского друга Алика. «Машка, ну ты зачиталась! Привет!» - «Привет, Алик! Как я рада тебя видеть! Ты один?» - «Как видишь!» Для Алика это был «больной» вопрос. В институте он пытался за мной ухаживать. Только я этого не поняла. Я всегда воспринимала его, как друга. Рассказывала ему о своих переживаниях, о том, как с Гришей встречалась. Советовалась с ним, как одеться на свидание и в какой кинотеатр лучше пойти. Но, когда у нас с Гришей дошло дело до свадьбы, Алик вдруг обозначил свои позиции и решительно сделал мне предложение, которое я, естественно, отвергла. После чего, Алик уехал в Москву и даже не звонил мне.
«Алик, ты все еще обижаешься? Я не об этом, просто спрашиваю, может ты с кем-то пришел», – «Я тебе как-то сказал, что буду тебя любить всегда. Ничего не изменилось за несколько месяцев», - Алик засмеялся, но глаза у него были очень грустные – «Я слышал, ты в разводе уже! Не скрою сарказма, этого следовало ожидать. Как ты не разглядела своего Гришу? Нет, ты не обижайся на меня. Я сам должен на себя обижаться. Если бы я был серьезнее, мог бы гораздо раньше тебя замуж позвать. Но я все боялся тебя пригласить куда-нибудь. Ты такая… а я… Ты уже сделала заказ?» - «Нет, позови официанта». К нам подошел молодой человек и мы, заказав по кофе, вдруг замолчали. Сидели и не знали, что друг другу сказать. Я не могла найти слов для непринужденной беседы. Как ни крути, теперь я была не замужем, и, возможно, Алик ожидал какого-то ответа с моей стороны на его чувства. Но я не могла ему его дать. И дело даже не в Женьке. А скорее в том, что время было упущено. Алик для меня всегда был и останется только другом. Как-то с этого наше с ним знакомство началось. Он был для меня, все равно, что брат. Поэтому я и не знала, что сказать… Рассказать ему про Женьку? Может быть, он уже знает? А если не знает, то и ни к чему это. Мне не хотелось в очередной раз делать ему больно. «Ма-ри-я! Что же ты молчишь? Или не рада встрече?» - «Что ты, Аличек! Я очень рада! Как ты, расскажи? Где ты работаешь, где живешь?» - «Живу в Подмосковье. На работу добираюсь долго, сначала на электричке, потом на метро. Но скоро мне должны дать служебную квартиру и, возможно, машину. Я в мэрии работаю N-ного района. И, знаешь, неплохо получается. Даже в Кремле был по делам!» - «Вот это да! Поздравляю тебя!» - «А ты ушла из института? Где сейчас трудишься?» - «Да вот магазин, за углом. Я там бухгалтер и продавец. Неделя через неделю работаю». – «За углом? Православный?» -  «Да». – «Ты, значит, в веру подалась? А я тоже недавно помогал одному батюшке с документами по строительству храма в нашем районе. И в храм стал заходить иногда. Хорошо там, спокойно как-то», – «Вот и я стала заходить. Ты, может, слышал…» - «Слышал! Но неужели это правда! Неужели ты снова в кого-то успела влюбиться?! Как ты это делаешь, так быстро? Ты же мне про Григория, помнишь, что говорила? Что это твой человек, что ты уверена, и он будет хорошим мужем…» Нам принесли кофе. Алик уже знал про Женьку. Интересно, кто ему все рассказал? Ведь подробностей из наших общих знакомых никто не знал. Только Ира или Катя могли ему что-либо сказать. В общем, не важно, откуда знает. Главное, что мне не придется ему об этом самой говорить. Я так подумала, но привычка все выкладывать Алику и советоваться с ним, сработала сама. И я рассказала ему всю эту историю от начала до конца, так сказать, из первых уст. «Да-а-а! Катя мне рассказывала, но, что все так серьезно, я и представить не мог. Ты сама как-то изменилась. Не такая, как раньше. Как будто лет десять тебя не видел!» - «И в какую сторону я изменилась? В лучшую или в худшую?» - «В лучшую, наверное. Я не понял еще. И что твой Женя? Когда н собирается решение принимать. И неужели ты вот так готова смириться с любым его ответом?» - «Не могу сказать, что с любым. Но что я могу сделать, если он примет решение остаться в монастыре?» - «Как что? Сейчас ты еще можешь сама отказать ему и не встречаться с ним больше. И пусть какие хочет решения принимает». Мне обидно было это слышать. Возможно, Алик имел право злиться на меня, но по большому счету, моя личная жизнь его не касалась. И уж тем более, Женькина жизнь. «Алик, а давай просто сменим тему. Ты уже должен был понять, что для меня всегда будешь только другом. Ну не могу я тебе ответить взаимностью! Ты мне как брат!» - «Да, да. Я все это уже слышал. Хорошо, не буду тебя напрягать. Давай, действительно сменим тему. Расскажи лучше про свою новую работу. Как ты справляешься? Нравится тебе?» - «В общем, нравится. Есть некоторые непонятные моменты. Но, я думаю, все прояснится. Хочешь, пойдем, зайдем в магазин. Я тебе покажу все», – «Спасибо, Маш. Но как-нибудь в другой раз. Сейчас кофе глотаю и побежал. Я в командировке здесь. Тебя случайно увидел и зашел». Быстро он собрался уходить. Значит, обижается еще. Что ж, он должен сам с этим справиться. Мы выпили свой кофе, расплатились и вышли. До моей встречи с заместительницей Матильды было еще очень много времени, поэтому я предложила Алику проводить его, на что он ответил отказом. «Спасибо, Марусь! Я сам. Очень рад был тебя увидеть», – «И я тоже. Надеюсь, ты не пропадешь снова на год почти?» - «Нет. А смысл? Если с этим ты расстанешься, полюбишь еще кого-нибудь, кроме меня. Значит, мне остается или быть просто твоим другом, или забыть тебя навсегда. На второе я не согласен.  Остается попытаться быть первым», – «Алик, мне не хочется, что бы ты думал так обо мне. Да, в Грише я ошиблась. Но все ведь ошибаются. Сейчас все совсем по-другому. Да и неизвестно еще, как повернется эта ситуация», – «Или как ее повернет твой новый возлюбленный», – «Я поняла тебя, ты продолжаешь стоять на своем. Возможно, когда вы с ним познакомитесь, твое мнение изменится», – «Возможно. Ладно, Маш, счастливо! Я, правда, уже опаздываю», – «Конечно, беги. Пока!» - «Пока!».

     Встреча с Аликом еще больше вселила в меня уверенность в том, что я правильно поступила, разведясь с Гришей. Теперь я поняла, какая разница была между моими чувствами к Грише и к Женьке. И то, как пренебрежительно отзывался Алик о моем решении выйти за Гришу замуж, еще раз подтверждало несерьезность этого шага. Но с этим ничего не поделаешь. Этот период был в моей жизни, и навсегда останется ее частью.

     Дожидаться подругу Матильды на улице у меня желания не было. И я пошла в наш магазин. До окончания рабочего дня оставалось два часа. Это время можно было посвятить разбору рабочих бумаг. Но у меня не было настроения с ними работать. Зато в кабинете была моя книга, которую я читала обычно в обеденный перерыв. Кабинет, это конечно, громко сказано. В магазине была отгорожена маленькая комнатка без окна. Там стоял рабочий стол, где хранились мои бухгалтерские документы, он служил нам и обеденным столом. А также шкаф для верхней одежды, и маленький холодильник. Но там было очень хорошее освещение, что позволяло с легкостью работать и читать. «Вы не против, я посижу в кабинете до окончания рабочего дня?» - я спросила, но ответа дожидаться не стала, а быстро проскользнула и закрыла за собой дверь. Обед давно прошел, а уходить из торгового  зала  рабочее время было нельзя. Поэтому наш кабинет не мог понадобится продавцу, и я могла спокойно и безраздельно им пользовать в течение двух часов. Я заварила себе чаю и села читать. Как ни странно, книга очень увлекла меня. И мне показалось, я только присела, как в дверь постучали, - «Мария, извините, уже пора уходить», – «Да что Вы?! Вот время быстро пролетело. Давайте тогда собираться. Как раз я Вас провожу и мы поговорим. Хочу задать Вам несколько вопросов. И первый из них, как Вас зовут?! Извините меня, что не спросила сразу. Я как-то растерялась, не ожидала Вас увидеть», – «Ничего, меня Анной зовут. Вы, наверное, уже поняли, что я монахиня?» - «Догадывалась. Но пойдемте на улицу. Давайте я закрою магазин. Тут замок у нас сложный», – «Спасибо Вам большое! Меня Матильда предупредила, что с замком могут возникнуть проблемы. Как хорошо, что Вы пришли!» Мы закрыли магазин, и пошли в сторону монастыря.
 
     Мне хотелось расспросить Анну о Матильде. Узнать, могла ли она действительно подстроить эту кражу, и почему она накручивает стоимость, знает ли об этом Анита. Но я даже не знала, кем Анна приходится Матильде и никак не могла начать разговор. Но Анна сама пришла мне на помощь: «Вы о чем-то хотели спросить меня? И я примерно понимаю, о чем. Давайте для начала я Вам расскажу, что к чему, а потом Вы уже зададите свои вопросы, если они у Вас останутся», – «Хорошо. Спасибо», - «Мое имя в миру Анжелика, а Матильда - моя родная сестра. Она старше и всегда старалась меня научить тому, как надо жить. Собственно, поэтому я и оказалась в монастыре. Как Вы сами понимаете, у Матильды своеобразное мировоззрение. Родители воспитывали нас в Православии, мы с детства посещали храм и были довольно послушными детьми. Но, когда Матя вышла замуж, она очень изменилась. Жили они с мужем дружно, но трудно. Работы не было, он часто ездил на заработки, но все же не мог заработать достаточно. Матя родила Артемку и села дома в декрете. Игорь, ее муж, поехал в очередной раз на Север, да там и остался. У него случилась серьезная травма на производстве, долго лежал в больнице. А потом ухаживала за ним местная одна. Вот с ней он и остался. Позвонил Мате, и сообщил, что любит их с Артемкой, но приехать никак не может. Артему тогда только годик исполнился. И Матильда с тех пор, как мне кажется, перестала доверять людям. Она начала жить по принципу «если не я, то меня». Игорь больше не появлялся. Они и сейчас еще в браке считаются. На развод не подавал никто. Деньги для Артема он присылал раньше, но только до восемнадцати лет. Потом, видимо, посчитал, что сын уже должен сам зарабатывать. Я знаю, Матя иногда совершает странные поступки, например с ценниками мудрит. Но Вы не судите ее строго. Возможно, она просто не нашла еще свой правильный путь».
Пока Анна рассказывала, мы успели дойти до монастыря. История Матильды несколько охладила меня. Я уже не горела жаждой справедливости. Но один вопрос все же оставался, - «Анна, а как вы думаете, могла ли Матильда устроить кражу в магазине?» -  Анна ответила не сразу, но уверенно – «Нет, я думаю, она не способна на такое. И Вы не думайте так о ней. Это просто совпадение»,  – «Спасибо Вам, Анна. Всего хорошего. До свидания», – «И Вам всего доброго, Маша. Идите с Богом!»

     Не зря я так долго ждала сестру Матильды. Во-первых, с Аликом увиделась. А, во-вторых, я успокоилась и решила больше не думать о Матильде и ее делах. Пусть она живет по своей совести, а я буду по своей. А ценники… Так ведь она их возвращает на место к моей рабочей неделе.

10

     На следующий день я вышла на работу. Неделя проходила спокойно. Анита не звонила, Матильда не приходила. А я перестала бороться за истину и просто работала. Ведь мне нравилась эта работа. В обеденный перерыв я ходила в кофейню и наслаждалась вкусными напитками. Я перепробовала уже половину и с нетерпением ждала каждый день обеда, чтобы отправиться за новыми вкусами. Пару раз в магазин заходил Алик, но только поздороваться. И это был прогресс, после того, как мы почти год не разговаривали.  В субботу должны были вернуться с отдыха родители, и я собиралась переночевать у них, потому что очень соскучилась. Что касается Женьки, мне было трудно о нем не думать. И я, конечно же, думала. Но не переживала. Точнее будет сказать, я переживала гораздо меньше чем он. Ведь для меня в то время было не совсем понятно, что значит отказаться от сана священнослужителя, когда ты к нему только и стремишься. Женька же, по рассказам Кости, вызвался расчищать нижние уровни пещер и все свое время посвящал этому. 

***

     Родители прилетели рано утром. И после работы я поехала к ним. Время было уже позднее, и я никак не могла уехать. Пришлось вызвать такси. Папа встретил  меня у подъезда, расплатился с таксистом, и, загадочно подмигнув, повел меня домой. Мама накрыла шикарный стол, и мы просидели почти до двух часов ночи. Родители показывали фотографии и вспоминали свое путешествие. И вдруг папа заявил: «Машенька, у нас к тебе разговор один есть…» - «Я слушаю», - «Видишь ли, мы с твоей мамой уже не молоды, но так случилось…» - тут я испугалась, что далее последует разговор о разводе. Почему-то мысль такая мелькнула в голове, и стало страшно, что родители больше не любят друг друга, и что они разойдутся и не будут больше семьей. Это был мой детский страх, который стал результатом того, что родители моей лучшей подруги развелись. При чем, жили они очень дружно. Я любила бывать у них в гостях, в их доме всегда было весело. Но вдруг Галин папа (в детстве я очень дружила с соседкой Галочкой) решил жить с другой женщиной. Я помню, как испугалась тогда, что и мои родители разойдутся и очень-очень радовалась, что они у меня «не такие глупые, как Галины, а нормальные». Так я тогда размышляла. Мне было десять. И сейчас я моментально вспомнила все это, но папа поспешил объяснить – «… Маш, ты чего испугалась? Мы хотим тебе сказать, что у нас будет пополнение в семье… Понимаешь, мама, она беременна!» - «Правда?!» Слезы брызнули у меня из глаз. Слезы облегчения и радости! Это невообразимо, но как же хорошо, что они все еще любят друг друга, настолько, что собрались рожать ребенка! Есть у меня такая черта – сотни мыслей проносятся в одну секунду и моделируются сотни ситуаций… Иногда это мне помогает, но не всегда это хорошо. Сейчас я снова вспомнила про Женьку. Одновременно плача и радуясь за родителей, я подумала, а как бы сложилась наша с ним семейная жизнь? А как сложится моя жизнь без него? А как его без меня? А если бы мы не встретились?... И так далее. Мысли мчались, и я уже сама за ними не поспевала. А поэтому я расплакалась еще больше, не забывая заверять родителей, что я безмерно счастлива! Конечно, они были удивлены такой бурной реакцией, но кто, как не они, лучше всех меня знают!
«Маш, мы боялись, вдруг ты не поймешь нас. Но ребенок, в таком возрасте, это же чудо!» - «Это действительно чудо! И почему вы думали, что я могу не понять? Вы сами-то поняли, что я изменилась?» - «Мы видим, Машенька, что ты меняешься, и очень рады этому! Ты прости, что мы так подумали», – «Да за что вы прощения просите? Я так вас люблю, если б вы только знали!» - «Уж поверь, знаем!» Мы  обнялись втроем, или уже вчетвером, и еще немного всплакнули…
«Это еще не все новости, дочка», - папа продолжал меня удивлять, - «Еще мы с мамой решили купить тебе машину! Водить ты давно умеешь, чего пешком ходить, да по автобусам трястись?! Чай теперь Гришка у тебя ее не отсудит!» - «Да ладно!!! Спасибо огромное, дорогие! Как раз сейчас она мне так необходима!» И снова мысли о том, что я смогу в любое время поехать к Женьке. Или не к Женьке, а просто в любое место смогу поехать! Куда захочу! И к Женьке тоже…
«Вот и все новости, Марусь! Давайте теперь спать пойдем. Тебе же на работу завтра!» - мама пошла стелить постель – «Мам, сиди уже, тебе нельзя переутомляться, я сама постелю», - «А кто тут переутомляется? От простыней да наволочек еще никто раньше срока не родил!» - «Кстати, а когда срок-то?» - «Как будто в октябре», - «Как будто?» - «Не знаю еще точно. Я и в больнице не была еще. Только на отдыхе узнала. Думала, климакс начался, а тут на тебе!» - «Ну, вы даете!» - «Ладно, ладно! Иди умывайся и спать! Завтра на работу!» - «Есть, мой генерал!» - и я зашагала строевым шагом в ванную.

***

     Спустя шесть часов я уже катила в своей машине на работу! Оказалось, что папа купил ее еще до отъезда в салоне, и оформил на себя. А мне просто выписал доверенность. Хотел сюрприз сделать! Вчера ему позвонили и попросили машину забрать, так как им нужно было освобождать место под новые автомобили. Папа встал с утра пораньше, и к семи был уже в салоне. Забрал машину и подал к завтраку! Моих впечатлений не описать словами! Поэтому опишу машину. Это была маленькая женская машинка бледно розового цвета. Уж не знаю, где они такую нашли! Коробка механическая, как я люблю, комплектация максимальная и  чудесный светлый салон! Не машина, а мечта! Моя мечта! Ведь водить я умею с восемнадцати, только водить нечего было! Но теперь-то уж вволю накатаюсь! Преисполненная радости, я подъехала к магазину. Сегодня последний рабочий день! А потом неделя выходных! С тех пор, как устроилась на эту работу, я впервые так ждала выходных! Зайдя в магазин, я набрала Маринке. Мне не терпелось все ей рассказать! И мы, конечно же, запланировали поездку в монастырь! Правильно ли было это с моей стороны? Тогда я этого не осознавала. Просто чувствовала, что должна поехать!

11

     В этот раз Маринка поехать со мной не смогла. Ее маму неожиданно положили в больницу на обследование и она не хотела оставлять ее одну. Поэтому я собиралась в Белогорье сама. Ехать одной так далеко было немного страшно, но я была полна решимости увидеть Женьку и поговорить с ним, возможно, попытаться расставить все точки над "ё".
Дорога заняла у меня почти три часа, так как ехала я не торопясь, останавливалась попить кофе на заправках и думала, думала... Думала, что я ему скажу, когда увижу, думала , чем могу подтолкнуть его к принятию решения, которое изменит его жизнь и поведет ее совсем не в то русло, в которое он планировал. Может быть, я и сама до конца тогда не понимала, что прожить жизнь по написанному сценарию невозможно. Что в любом случае, она сама будет вносить коррективы. И что я не в ответе за принятое Женькой решение, каким бы оно ни было.

     Когда я добралась до монастыря, братия уже пообедала. Кто-то был на послушании, кто-то молился в келье, а кто-то уехал по монастырским нуждам. Женьку в монастыре я не обнаружила. Он отлучился с отцом настоятелем в районный центр. Но, так как я собиралась переночевать у Фотинии, я не сильно расстроилась. Келарь предложил мне пообедать, но я, отказавшись, отправилась в пещерный храм. На экскурсию идти хотелось, да и, честно говоря, я побаивалась. Все эти узкие темные коридоры и затворнические кельи до сих пор наводят на меня страх. Я пошла просто помолиться, поставить свечки, постоять в храме.
Храм оказался открыт, я провела там немного времени и уже собиралась уходить, как инок, что нес послушание в храме остановил меня: "Экскурсия Вам не интересна?" - " Да не то чтобы... Просто я уже была... И немного страшно там," - почему-то я ему призналась. "Да чего ж там страшного, это же святое, намоленное место. Вы спешите?" - "Нет. Я приехала в гости к послушнику Евгению, хотела с ним поговорить, а его нет в монастыре", - "Да, они с отцом настоятелем в райцентр поехали", - "Да, мне сказали. Я буду ночевать в школе у Фотинии, а сейчас еще не поздно, поэтому я не тороплюсь", - "Вот и отличненько! Меня отец Давид зовут, а Вы, если я не ошибаюсь, Мария?" - "Не ошибаетесь..." - но ответить я хотела совсем не это. Меня интересовало, откуда он про меня знает. Скорее нет, откуда знает, понятно, Женька рассказал, вопрос только, почему ему. Насколько я поняла, никто, кроме Кости и Дашиного мужа не был а курсе ситуации. Мне показалось немного странным, что Женька доверился такому молодому иноку (а отцу Давиду трудно было дать больше тридцати лет), ведь даже настоятелю он толком не объяснил, почему хочет уйти в монастырь. "Да Вы не удивляйтесь, что я в курсе. С Евгением мы знакомы уже давно, еще до принятия мной иночества. Мы учились с ним вместе в аграрном институте, только я был заочником. Познакомились как-то на сессии. Оба попали на пересдачу к одному и тому же преподавателю. С тех пор и дружим", - "Ааа", - только и сказала я. "Вы, Мария, не переживайте. Давайте просто поговорим с Вами. Я знаю, насколько тяжело Женьке принимать решение, но, поверьте, в глубине души, он его уже принял, только никак не решается его исполнить," - "?" - "Не спрашивайте, какое, это он сам Вам поведает. Я хочу лишь сказать, что когда мы хотим изменить что-то в своей жизни, молимся об этом, просим, но ничего не меняется, мы не приобретаем то, чего хотим, то, зачастую, дело бывает в забытых грехах. И дело здесь не в соборовании, на котором они отпускаются. Дело в том, что мы сами не можем их отпустить. То есть не раскаиваемся в содеянном, не пытаемся изменить себя, не стараемся исправить прошлое", - "Интересно..." - "Более чем. Вот послушайте. Например, пара никак не может завести ребенка. И врачей всех прошли, и посты соблюдают, и молятся, а ничего не происходит. Жена, к примеру, абортов не делала, ведь в первую очередь верующие бездетные на это грешат. Однако, бывает, что в молодости от ее теперешнего супруга была беременна девушка, которая и сделала аборт. Ведь это и его грех тоже. Если бы он не имел с этой девушкой добрачных отношений, не случилось бы нежелательной беременности, от которой она избавилась, а он и забыл об этом. Всколыхнув свою память, он приносит покаяние в забытом грехе. Только оно должно идти от сердца, а не просто как факт. И тогда у этой пары появляется долгожданный первенец. К чему я это все рассказываю? А вот к чему: в вашей ситуации есть только один выход - молиться. А, чтобы молитвы скорее были услышаны, постарайтесь вспомнить, нет ли у Вас забытых грехов, связанных с замужеством. Возможно именно они и держат вас с Женькой на расстоянии друг от друга?" - "Забытых... Да нет, вроде..." Я серьезно призадумалась, пытаясь вспомнить хотя бы один грех, связанный с браком. Да, мы с Григорием не венчались, но в остальном я старалась вести себя, как и подобает жене, в отличие от самого Гриши. Вдруг меня как молнией пронзило и я четко увидела в своей голове картину, где я сижу у Гришиных ног и говорю ему следующие слова: "Я всегда буду рядом с тобой, слышишь, что бы ни случилось, я навсегда буду твоей, клянусь тебе..."

     "Вспомнила, я вспомнила!" - закричала я - "Вот и отличненько! Не кричите только, храм все же" - "Это было..." - "Тише, тише, мне это знать не обязательно. Сейчас в храме возле братского корпуса отец N дежурит, вот и бегите к нему на исповедь", - "Спаси Христос, отче, спаси Христос!"  - я понеслась наверх по тропинке и все повторяла эти слова: Спаси Христос, отче... Я точно была уверена, что моя исповедь разрешит эту ситуацию!

     Сказать, что исповедь принесла мне облегчение - это не сказать ничего. Это была не просто исповедь и не простое покаяние в сказанных словах, в нарушенной клятве...  Я говорила и еще что-то. Какие-то свои недавние грехи, что-то об осуждении и раздражении, о гневе и прочее. Для меня это было как откровение. Я вдруг пересмотрела всю свою жизнь с Гришей и до него, и после тоже. Вдруг поняла, что сколько бы мы не сопротивлялись, Промысел Божий всегда с нами. И Он ведет нас туда, куда нам важнее, туда, где мы должны оказаться, туда, где наша жизнь будет иметь смысл. Я даже вспомнила такие слова: "Направь меня, Господи, куда надо, а куда не надо я и сама залезу". По сути в этой короткой молитовке и отображается наша любовь к Богу, наше доверие к Нему, наше послушание.
Что ответил мне батюшка на мое покаяние? На мое раскаяние в этой нелепой и нарушенной клятве? Он улыбнулся, погладил меня по голове и сказал: "Какая хитрая! В любви клялась одному, а прожить в любви хочешь с другим. Ну что ж, наклоняй голову". И он прочитал разрешительную молитву. Я улыбнулась ему в ответ и вдруг почувствовала, хотите верьте, хотите нет, почувствовала, что Господь меня любит, что Он рядом со мной всегда. То есть Он не где-то там на небе, а рядом, даже когда я делаю глупости. И Он всегда готов принять мое покаяние, готов направить мою жизнь в нужное русло. Нужно лишь сделать шаг навстречу, протянуть руку, открыть Ему свое сердце.

     Женька приехал поздно вечером и в этот день мы с ним не увиделись. Я провела вечер с Фотиньей. Мы о многом с ней говорили, она рассказывала разные истории про монастырь и паломников. А я просто слушала и точно знала, что все будет хорошо.

     Утром Женька сам пришел к нам в школу. Когда я спустилась, они с Фотиньей уже пили чай. Женька принес свежеиспеченные монастырские булочки. И мы решили сначала позавтракать, а потом уже и разговоры разговаривать.

     После завтрака мы с Женькой вышли во двор: "Я вчера приходила, разговаривала с отцом Давидом", - "Да, он говорил мне..." - "А еще..." - "Маш, прости, что перебиваю. Я знаю, для тебя очень важно мне все рассказать. Я обязательно тебя выслушаю, позволь только начать мне, пока я набрался храбрости..." - "Да, конечно, я слушаю тебя", - "Ты знаешь, я рассказывал тебе, что очень хотел стать священником. Мне казалось, что это мой путь, и что только так я смогу принести пользу людям. Я целенаправленно шел к этой цели, пока не встретил тебя. И даже когда встретил, все еще пытался... Я хотел уйти в монастырь, принять монашество. Но меня никто не благословил, ни мой духовник, ни настоятель, ни даже архиерей. Все они твердили мне одно и то же: подумай, не спеши, подожди. И я ждал, а ты приехала... Если мы будем вместе, мне никогда не принять священнический сан. Только вот и без тебя мне его не принять. Я вряд ли смогу быть достойным монахом, сжигаемый мыслями о тебе. Нет, преодолеть можно любую страсть, я сейчас не об этом. У меня довольно долго не получалось найти себе жену. А, собравшись в монастырь, я вдруг встретил тебя. Не думаю, что это случайно. Знаешь, что я понял? Чтобы служить Богу и людям, совсем не обязательно быть священником. Для этого достаточно просто верить. А все остальное - это приложение к вере. Любовь, жертвенность, участие и прочее, все это вытекает из понятия веры. Господь хочет видеть нас счастливыми. Не страданий Он от нас ждет, а любви. К Нему, окружающим, друг к другу. Так зачем же я буду разлучаться с тем даром, который Он мне преподнес? Зачем же я буду отвергать ту любовь, которой Он меня наградил? Все, что мне нужно - это принять. Принять себя, свои чувства и переживания, свою неуверенность и колебания. Ведь если они есть, я не на правильном пути. Мне нужно принять тебя. И я принимаю. Примешь ли ты? Сможешь ли быть рядом? Хочешь ли этого?" - я стояла залившись слезами не в состоянии нормально ответить и только кивала головой. Я понимала, какое он принял решение и как он ему далось. Но как же я хотела, чтобы он принял именно такое решение. Как же я хотела разделить с ним все. И как боялась нести на себе ответственность за это решение. Но я ее отнюдь не чувствовала. А только легкость и необыкновенную радость, которая, наверное, и называется счастьем! "Выходи за меня замуж," - сказал Женька и протянул мне кольцо, - "Я согласна… " И мы стояли обнявшись, наверное полчаса, а может быть час... И я чувствовала себя самой счастливой в мире. У меня не было никаких желаний, не было проблем, не было ни Матильды с ее ценниками, ни Гриши, ни подруг, которые меня не понимают... Были только мы с Женькой, здесь и сейчас.

12

     Домой я возвращалась в предвкушении новой счастливой жизни, в которой не было места моей теперешней работе. Мне не хотелось закрывать глаза на сомнительные финансовые дела нашего магазина и уж тем более принимать в них участие. Поэтому я твердо для себя решила: в новую жизнь с новой работой!
Конечно же мы не собирались пожениться прямо сейчас. Нужно было время. Женька хотел остаться в монастыре до конца своего академического отпуска. А я собиралась заняться подготовкой к свадьбе. Но не в том смысле, в каком принято понимать подготовку. Нет, мы не хотели устраивать пышное торжество с множеством приглашенных, оркестром и фейерверком. Необходимо было уладить все текущие вопросы, закрыть гештальты, как теперь говорят, и внутренне осознанно подготовиться к вступлению в брак. Я хотела, чтобы ничего из прошлой жизни не находило отклика в будущей и составила определенный план действий.
Первым делом я помчалась к Маринке, чтобы все ей рассказать.

***

      Когда я подъехала к дому Маринки, меня просто распирало от радости. Хотелось кричать о своем счастье и рассказывать каждому встречному о принятом Женькой решении.

     «Рассказывай», - с порога заявила Маринка. Хотя я и не предупреждала ее, с какой новостью приеду, но, видимо, это было заметно по мне,  – «Ты, наверное, уже и так поняла...», - «Ясное дело, ты вся светишься, но давай по порядку и в подробностях».

     Мы прошли на кухню, тети Тани не было дома, налили чайку и просидели часа два за разговорами. Я рассказала, про то, как мне было страшно ехать одной в такую даль, как ночевала одна в той комнате в школе, и что теперь я совсем не боялась, как Женька принес булочки, и про наш с ним разговор. Не рассказала только про наш разговор с отцом Давидом. Мне тогда казалось это очень личным и сокровенным. И лишь спустя не один год я поделилась этим с близкими, опуская подробности своей исповеди.

     Обсудили мы и дальнейшие планы на жизнь. Маринка поддержала мое желание духовно подготовиться к вступлению в брак.

***

     Как бы мне хотелось научиться смирению и терпению, приносить в жертву свои принципы я не собиралась. После разговора с монахиней Анной, по совместительству сестрой Матильды, я на время успокоилась с борьбой за справедливость. Однако, после поездки в монастырь, исповеди и такого чудесного исхода разговора с Женькой, я, как всякий неофит, с новыми силами взялась искоренять зло в мире.
Перед началом рабочей недели я специально зашла в наш магазин, удостовериться, что Матильда по-прежнему меняет цены, так сказать, для поддержания праведного гнева. В понедельник, когда наступила моя смена, все, естественно, было как полагается. По выходным воскресеньям я старалась ходить на службу и утром и вечером. Отстояв в воскресенье вечернюю службу, я хотела поговорить с батюшкой о своем намерении вывести Матильду на чистую воду. Но поговорить у нас не получилось, отец Борис, священник с которым я собиралась посоветоваться, уехал сразу после службы. Поэтому, вернувшись домой, я позвонила своей крестной, чтобы перед ней излить свои благие намерения. Вначале разговор шел в том ключе, в котором я и хотела. Я настаивала на изобличении Матильды перед хозяином магазина, крестная вроде была со мной солидарна. Но потом я “включила благочестие”. Договорились мы до того, что я спокойно уволюсь, отработав положенные по закону две недели и забуду про Матильду и ее дела. Пусть она сама разбирается со своими грехами. Вдохновленная и окрыленная своим “милостивым решением”, помолившись, я легла спать.

     Это мое состояние, наверное, нельзя в полной мере назвать впадением в прелесть. Но что оно тогда, если не эта самая прелесть?! Сознание собственного превосходства и благочестия, которое так часто сопровождает неофитов, вознесло меня до таких вершин, что к вечеру понедельника я решила, что имею полное право расправиться с Матильдой по своему усмотрению. Поэтому, не долго думая, я позвонила Аните Игоревне. “Мне надоело каждый раз проверять за ней ценники”, - заявила я в очень громкой форме, - “почему Вы ее покрываете? Боитесь сами рассказать Сергею Андреевичу (хозяин магазина), так я расскажу! Прямо сейчас позвоню и расскажу!” - я пылала “праведным гневом”, - “Позвонишь Сергею Андреевичу?” - Анита усмехнулась,  - “Ну что ж, звони! Из-за таких как ты у многих людей карьера не складывается! Звони, посмотрим, что он тебе скажет!” - “И еще, я увольняюсь!” - “Давно пора! Но две недели ты отработаешь!” - “И не подумаю!” - разговор с Анитой у нас получился неожиданно резкий, особенно с ее стороны. Я привыкла к тому, что она всегда спокойная, всегда держит себя с достоинством и не повышает голос. Но в этот раз, видимо, были задеты ее личные интересы. Однако, поняла я это лишь на следующий день, когда пыталась дозвониться Сергею Андреевичу. Сразу я подумала, что она просто хочет защитить Матильду.

     Поговорить с Сергеем Андреевичем мне не позволила его супруга. Она ответила на мой звонок и сообщила мне, довольно грубым тоном, что Сергей Андреевич не любит “бабских склок”, поэтому не стоит его беспокоить по таким вопросам. Также она указала мне на то, что Анита Игоревна мой непосредственный начальник и они с Сергеем ей полностью доверяют. А по поводу увольнения, я могу быть свободна, когда захочу, сегодня Анита проведет инвентаризацию магазина и я могу сдавать дела без отработки. В конце разговора супруга Сергея Андреевича сказала мне странную фразу, о смысле которой я могу только догадываться. “И еще”, - сказала она, - “если ты продолжишь распространять эти слухи о нашей семье, будешь иметь дело с моим юристом!” И бросила трубку. Что за слухи, я так и не смогла узнать, так как больше на мои звонки не отвечали.

     Находясь под впечатлением от разговора, я позвонила Маринке,  - “Марин, хоть ты мне объясни, как это так вышло, что я оказалась неправа, а Анита с Матильдой правы. Ведь они по сути обманывают людей?!” - “Машенька, еще и не такое бывает. И зачем ты только связывалась с этой Анитой? Уволилась бы спокойно, а теперь целая история получилась,” - “Как спокойно можно на это смотреть? Ведь это не просто магазин с носками и еще там чем! Мы же церковными товарами торгуем, как можно?” - “ничему не удивляйся и не ругайся с ними больше. Вот проведете инвентаризацию и беги оттуда, чем быстрее, тем лучше,” - Маринка как будто знала, о чем говорит, но расспрашивать я не стала. Уже позднее я узнала, что и она попадала в похожую ситуацию.

     Инвентаризация прошла не без приключений! Обнаружилась недостача! А так как по понедельникам, приступая к своей смене мы всегда проверяли товар по наличию, получалось, что недостача у меня. Как они это сделали, я не видела, точнее сказать, не ожидала, что еще и на такое способны, поэтому особо и не следила. Проводили инвентаризацию мы все: я, Матильда и Анита. Каждый считал отдельные виды товаров. Когда Матильда закончила считать серебро, она подошла к Аните и что-то ей прошептала. “Ну что ж, Маша,” - обратилась ко мне “мой непосредственный начальник”, - “у нас недостача по серебру. Ты же в понедельник все проверяла? - “Да, проверяла, все было на месте.” Я уже понимала, куда они клонят, но желание бороться и сопротивляться у меня пропало. Поэтому я согласилась с недостачей, которую покрыли моей невыплаченной зарплатой. Денег, которые я получила при увольнении мне хватило лишь на покупку электронного тонометра, который до сих пор мне служит!

     Я сдала все дела Аните и распрощалась с ней и Матильдой. Больше я с ними не встречалась. Лишь однажды мельком увидела Аниту на пороге храма, она быстро отвернулась и ушла. Из социальных сетей, позже я узнала, что Анита больше не работает у Сергея Андреевича. А как складывается жизнь у Матильды, мне не известно.

***

     Как отреагировали родители на устроенный мной демарш? В целом неплохо. Папа поддержал меня полностью, сказав, что разобраться надо было до конца и вывести Аниту с Матильдой на чистую воду. Он даже нашел общих знакомых с Сергеем Андреевичем, но я не хотела снова окунаться во все это. Пусть они живут дальше, как им подсказывает совесть. Ну а маме было не до моих разборок! Беременность в таком возрасте отвлекла ее от мелочей жизни. Родители ждали мальчика и были погружены во все детские темы. Еще бы! Ведь когда родилась я, не было ни памперсов, ни видео нянь, ни колясок с автоподогревом! Поэтому для них подготовка к появлению малыша была как будто впервые. Однако, не забывали они и обо мне. Папа помог мне устроиться на новую работу. Это был крупный автомобильный салон. Туда требовался автоюрист, для полного сопровождения клиентов на протяжении пользования автомобилем. У меня опыта работы в данной сфере не было, но, к моему счастью, предыдущий сотрудник согласился стажировать меня на протяжении месяца.

     Работа меня полностью устраивала, все было шаблонно и в рамках законодательства. Не было необходимости изобретать велосипед, так как у большинства автомобилистов были установлены видеорегистраторы. Если честно, я ее почти не замечала. Приходила утром, уходила вечером, но жизнь моя шла будто параллельно. Мы с Женькой готовились к свадьбе. Каждый по своему. Он остался в монастыре, “закрыть свои вопросы”, как он выразился. А я старательно вела духовную жизнь, узнавала новое, много читала, общалась с интересными людьми, и даже посещала собрания молодежного отдела при Кафедральном соборе. Еще я решила сделать ремонт в своей квартире, чтобы все было новое и ничего не напоминало мне о прошлой жизни с Григорием.

13

     Зима прошла. Это была основополагающая зима, как я ее потом поименовала. Еще в ее начале я и представить себе не могла, как изменится моя жизнь. Прошла и весна, в новых заботах, интересных встречах и знакомствах. Женька должен был вернуться со дня на день. Жить со мной до свадьбы он категорически отказывался, и собирался вернуться в семинарское общежитие. Я же, несмотря на свое активное воцерковление, не совсем понимала, почему бы нам не начать вместе жить сразу, ведь мы все равно поженимся. Но спорить не стала, просто ждала, когда же он будет поближе и мы сможем гулять, разговаривать вдоволь, вместе ходить в храм, в гости… Быть настоящей парой.

***

     Как-то вечером, после работы я прогуливалась по проспекту, напевая второй антифон. Да, я еще училась петь на клиросе. И вдруг слышу сзади кто-то подпевает “обновится яко орля юность твоя”. Это была Дашка! Мы давно не виделись и очень обрадовались встрече. Сели в первом попавшемся кафе, заказали кофе с пирожными. “Даша, как я рада тебя видеть!” - “Да, я тоже! Ты совсем про нас забыла,” - “Я не забыла, столько всего нового!” - “Да, частично я в курсе”, - улыбнулась Дашка, - “но что же ты сама не приедешь, не расскажешь все?” Мне стало стыдно. Даша так нам с Женькой помогла! Если б не она, вообще непонятно, нашла бы я его. “Даш, прости, прости меня. Я тебе сейчас все подробно расскажу”, - Дашка засмеялась, - “Сейчас у меня нет столько времени, я жду дочку с музыкальной школы, она уже заканчивает занятие. А ты лучше приходи в воскресенье на службу, Сергея рукополагать будут!” - “Ой, как я рада, во диакона?” - “Нет, дорогая, уже священником будет!” - “Я снова столько пропустила! Простите меня! Я обязательно приду!” - “А потом, после службы поедем к нам, посидим, ты мне все расскажешь!” - “Договорились!”

***

     “Аксиос!” (достоин) - провозглашал архиерей!
     “Аксиос! Аксиос! Аксиос!” - вторил ему хор!
     Это была хиротония отца Сергия, Дашкиного мужа. Мы стояли нарядные, Дашка в красном костюме с огромным букетом. Что за мысли бродили в моей голове? Из глаз катились одна за другой слезы. Женька хотел стать священником, но встретил меня. Ему не пропоют “Аксиос!” Может я испортила ему жизнь, ту жизнь, к которой он стремился, о которой мечтал? Может не стоило мне врываться в монастырь, вести сложные разговоры и разрушать его мечты. Он забыл бы обо мне, не рано, так поздно, но забыл бы. Остался бы в монастыре или встретил другую девушку, которая подходила бы на роль матушки. А я?... Господи, прости мне мое упрямство! Теперь назад не повернешь! Шутка ли? Теперь мы не откажемся друг от друга. Все решения приняты, слова сказаны. Но как же красиво проходят службы с рукоположением! Особенно, когда рукополагают близкого тебе человека!  “Аксиос! Аксиос! Аксиос!” К лучшему ли это, что так сложилось? А достойна ли я быть рядом с ним? Не пожалеет ли он о принятом решении? “Не две ли малые птицы продаются за ассарий? И ни одна из них не упадет на землю без воли Отца вашего (Мф. 10:29),” - тихо произнес отец Борис, стоящий рядом со мной. Он как будто слышал, о чем я думала! Я все поняла и разрыдалась еще сильнее. Утирая слезы платком, я не могла поднять глаз. Я была счастлива и бесконечно благодарна Богу за поворот моей жизни! И не хотелось, чтобы эти слезы видели окружающие. Кто-то не так поймет, а кто-то начнет утешать. Мне же хотелось молиться и подпевать “Аксиос! Аксиос! Аксиос!”

***

     Женька готовился к отъезду из монастыря. Братия как будто снаряжала его в экспедицию! Чего только не положили ему с собой! Начиная от монастырского чая и сушеных грибов, заканчивая новеньким подрясником. К тому времени все насельники были в курсе нашей истории. Она стала своего рода местной притчей во языцех. Да что там насельники, жители села, в котором находился монастырь, и те пришли провожать Женьку на автобус и передавали “привет матушке Машеньке”. Матушка - мне не носить это звание в полном его смысле. Но так уж меня прозвали добрые прихожане.

     За пару дней до того, как Женьке уехать, в обитель приехал наш общий знакомый отец Игорь. Он не был монахом, но частенько жил в монастыре, помогая братии с раскопками. До священного сана отец Игорь прошел долгий путь. Поэтому опыт, которым он делился с Женькой, бесценен. Накануне отъезда у них случился такой разговор. “Жаль, конечно,” - говорил Женька, - “что Машин первый брак не позволит мне рукоположиться. Но что делать, значит этот путь не для меня,” - “Разные случаи бывали в истории. Рукополагали не только тех, у кого матушка второбрачная, но и самих второбрачных священников. Особенно после гонений, когда начали восстанавливать храмы, вновь открыто служить Литургии и была нехватка священства. Только вот что я тебе скажу, Евгений! Не нужно прилагать все усилия и стараться попасть туда, куда тебе не надо. Чем быть недостойным священником, лучше и вовсе им не быть. А спастись можно и в миру, быть только нужно рядом с Богом. Тебе настоятель что сказал, никакого монашества сейчас не благословит. Так сложилось, ты встретил Машу, она тебя нашла, значит так было угодно Богу. Или может ты женишься на первой попавшейся семинаристке и подашь прошение о рукоположении?” - “Нет, нет, что Вы, отче. Я нисколько не жалею о принятом решении. я люблю Машу, по-настоящему люблю. Вы правы, если так сложилось, значит священство - не мой путь. Я принял это, но знаете, немного тянет душу”, - “И будет тянуть! Только ты не давай волю унынию и не истязай себя понапрасну. Помолись еще, Господь успокоит твои терзания”, - “Спаси Христос, отец Игорь, Спаси Христос!”

     Об этом разговоре Женька рассказал мне уже после нашей свадьбы. Я еще раз убедилась в том, насколько тяжело дался ему этот выбор. И пообещала себе, что буду всю жизнь ценить это и помнить об этом.

***
     Женька приехал в середине июня. На лето у нас были большие планы. Помимо того, что мы готовились к свадьбе, а она была назначена на осень, Нам хотелось поездить по святым местам. Не все пошло, как мы задумали, но в целом, лето нас порадовало.

      Для начала Женьке необходимо было закрыть какие-то “хвосты” в семинарии. Это заняло почти три недели, потому что, живя в монастыре, он совсем не занимался учебными дисциплинами. Вот и пришлось зубрить. Пока Женька учился, я жила у родителей. В моей квартире ремонт был закончен, но еще не завезли новую мебель. Это был папин свадебный нам подарок - ремонт и мебель.

     У мамы был уже довольно большой живот, и ей требовалась помощь в быту. Поэтому я пришлась как нельзя кстати. Вечерами мы с мамой разговаривали. Она рассказывала мне про свою молодость. Впервые. Про то, что было до того, как она встретила папу. Оказывается, в ее жизни была любовь и до папы. Но его родственники разлучили их из-за семейного обычая. Парень принадлежал к одному из народов Кавказа и испокон веков его предки женились на той, кого выбрал отец. Свою невесту мамин возлюбленный видел лишь раз до свадьбы. Они с мамой планировали побег, так хотели быть вместе. Но об этом узнал дедушка. Уж каким образом, неизвестно. Накануне запланированного бегства он говорил с мамой. Рассказывал о том, что ждет ее в перспективе такого выбора, объяснял, что его родственники будут их искать и, скорее всего найдут. Дед хотел уберечь маму от душевных мук и сердечных ран. Ей было всего семнадцать. Казалось, что жить можно везде, даже в глухой деревне, стать дояркой, а любимый выучился бы на тракториста! Так она рассуждала. Дояркой, девочке, которая и корову-то не видела, так как выросла в городе. Выслушав деда, мама все же пришла в назначенное место, она хотела еще раз поговорить с любимым, еще раз все обсудить, может быть вместе они нашли бы другой выход. Однако он не пришел. Как потом выяснилось, отец запер его в комнате, а на следующий день увез на родину и женил на выбранной девушке. Так он позже объяснил все маме…
Позже мама встретила папу. Они долго встречались, прежде чем пожениться, их чувства росли, развивались постепенно и превратились в настоящую любовь. А тот, с кем мама когда-то планировала сбежать, вполне счастливо живет со своей “насильной” женой.

     Мне было так интересно слушать эту историю. Она приоткрыла мне тайны того времени, когда меня еще не было, когда мама была моложе, чем я сейчас. Когда мама мне ее рассказывала, она как будто снова стала девчонкой, как будто снова все это пережила, и мы с ней еще ближе друг другу.

***

     Когда Женька сдал сессию, мы отправились в Санкт-Петербург к Ксении Блаженной. Это было наше первое совместное путешествие. Ехали мы на поезде, машину решили оставить, так как мой стаж вождения еще не позволял совершать такие дальние поездки. В одном купе с нами ехала пара. Наши полки были сверху, а снизу бабушка и дедушка. Сколько интересного рассказали они нам про свою жизнь! Молодость их прошла в Узбекистане. Тогда была одна страна. Жить и работать можно было везде! Познакомились Лидия Дмитриевна и Петр Филиппович еще детьми. Учились в одной школе, только Петр на класс старше. В старших классах начали встречаться, Потом Лидия Дмитриевна ждала будущего супруга из армии, а сама тем временем училась в кулинарном техникуме. После свадьбы молодые остались жить в родном селе. Лида работала в кафетерии, а Петр водителем на хлебозаводе. До перестройки жизнь шла своим чередом. Построили небольшой домик, растили деток, возделывали сад, в нем выращивали настоящие мочалки, дружили с соседями. В девяностые жизнь у всех поменялась. С работой стало туго. Пришлось уехать в Петербург. Там были родственники, помогли с временным жильем и работой. Там они и “подружились” с Блаженной Ксенией. Часто ходили в часовню, молились об устройстве своей жизни. И даже теперь, спустя много лет, живя за две тысячи километров от Питера, каждый год летом Лидия Дмитриевна и Петр Филиппович отправляются в свое паломничество. Им уже хорошо за семьдесят, однако порой ведут себя как молодые влюбленные. Они смогли пронести свою любовь через всю жизнь и сохранить остроту чувств! Как мне тогда захотелось, чтобы у нас с Женькой было также. Но это не дается просто, это результат огромной работы над собой, бесконечного уважения к своему супругу, уступок и компромиссов, желания сделать счастливым избранника, желания отдавать, а не брать. И тогда, когда живешь для него, ставишь его интересы превыше своих, стараешься сохранить мир, поддержать во всем, получаешь гораздо больше! Получаешь любовь! Но есть одно условие, это не должна быть игра в одни ворота. Работать над собой и строить свое счастье должны оба.

     Лидия Дмитриевна учила меня готовить настоящий узбекский плов. Я даже записывала где-то рецепт, но в поездке он потерялся. Запомнила только ее слова, которые они повторяла раз десять: “на стакан хлопкового масла один килограмм мяса и полкило риса”. Я так и не приготовила такой плов. Но храню в памяти эти слова.

     Мы ездили на Смоленское кладбище в часовню Блаженной Ксении вместе в нашими попутчиками. Они учили нас, как “правильно ходить вокруг часовни”. Среди верующих сложился такой обычай, ходить с молитвой вокруг часовни Блаженной Ксении, а потом оставлять записочку со своей просьбой. Я шла у думала, как удивительно устроен мир, как хорошо, что есть в нем Святые Угодники Божии, которые отвечают на наши просьбу и мольбы своими молитвами перед Господом и нас грешных. Как хорошо, что есть эта часовня, Блаженная, к которой можно приехать и попросить заступничества. Конечно, Ксеньюшке не нужно, чтобы мы ходили кругами и писали записочки. Это нужно нам. Милый сердцу верующих обычай, который упорядочивает мысли и настраивает на молитву. Я просила о семейном нашем счастье, о том, чтобы и мы, спустя годы были как Лидия Дмитриевна и Петр Филиппович!

***

     Из Санкт-Петербурга мы отправились в Москву к Блаженной Матроне. И здесь тоже встретили замечательную традицию приносить к Матронушке цветы. Возле Покровского монастыря стояла небольшая очередь.  Все держали в руках цветы: от одного цветка до большого букета. Люди несли Матронушке цветы по своим возможностям. Но главное было не размере букета, главное в сердечной чистоте, с которой он был принесен. Ведь для Блаженной Матронушки не цветы важны. Каждый из нас для нее как цветочек, а наши молитвы - лепесточки на цветах. Поэтому то, что мы приносим в душе (к Матроне ли, Ксении Блаженной, приходя в храм, и обращаясь к Божией Матушке и к Самому Господу), какие цветы у нас там - это важно. Мы с Женькой тоже принесли цветы. Небольшой букет белых альстромерий.

     Рядом с нами в очереди стояла очень интересная семья. По виду их было понятно, что они вряд ли христиане. Сначала мы не вмешивались в их разговор. Но потом они сами нас в него втянули. “Стой и не крутись”, - говорил отец семейства девочке лет десяти, - “Матрона тебя ждет, когда ты придешь к ней”, - “А я и не кручусь, только домой хочу!” - отвечала девочка. “И ты не крутись”, - говорил он и своей жене. “Ой, люди увидят, что скажут?” - с тревогой оглядывалась она. “Во-первых, помогла Матрона нам? Помогла, спрашиваю?” - “Помогла,” - “Так и что ты крутишься? Каждый год одно и то же, семь лет уже ездим сюда, а ты все крутишься! Во-вторых, мы веру отцов своих не оставили? Не оставили, спрашиваю?” - “Не оставили!” - “Так вот! И в-третьих, никто тебя здесь не увидит! Кто тебя искать здесь станет! Стой, держи цветы!”

     Позже мы разговорились с этой семьей, познакомились и даже пообедали вместе. Они были родом из Казани, татары, которым в свое время очень помогла Матронушка. По молитвам Блаженной исцелилась их дочь. Когда были пройдены все врачи, кто-то посоветовал им обратиться к Матроне. Тимур и Ясмина привезли трехлетнего ребенка к мощам Блаженной. Горячо молились они, несмотря на иное вероисповедание. И девочка, по молитвам Матронушки пошла на поправку! С тех пор каждый года они приезжают поклониться мощам Блаженной Матроны Московской. Они не приняли христианство, но искренне почитают Матронушку, как великую Угодницу Божию (реальная история помощи Блаженной Матроны, имена и события немного изменены автором).

     Если Ксению Петербургскую я просила о семейном нашем счастье, то к Матронушке обратилась с просьбой о детях. Мне так хотелось поскорее пожениться и забеременеть. С Гришей мы на эту тему не задумывались, жили “современной, удобной” жизнью. Теперь я понимала важность деторождения в семье и молилась, чтобы у нас все получилось!

     Удивительно для меня было, что и Матронушка передала нам цветочки. После молитвы у мощей Блаженной, на выходе монахиня дала нам цветы, которые уже постояли у мощей некоторое время и уступили место новым: “Высушите и храните цветочки от Блаженной Матронушки”, - сказала нам матушка.

***

     Из Москвы мы возвратились домой. Спешили к Дашке с отцом Сергием. Батюшка уже получил назначение в деревню и, пока мы паломничали, ребята переехали. Нас пригласили на водружение новых куполов и купольного креста. 

     Храм, в котором служил Дашкин муж, был небольшой и построен совсем недавно. В этой деревне никогда не было храма и местные жители ходили в церковь в соседнее большое село. Если перейти через речку по мостику, то совсем недалеко, а вот ехать на автобусе или машине - получалось километров восемь - не меньше. Приходилось объезжать фермерские поля и изгиб реки.

     Знаете, бывают такие храмы, где сразу, с первого шага чувствуешь себя как дома, как будто попал в родное, знакомое место, где легко молиться и прихожане как будто давно знакомые. Этот храм был именно таким! Меня не оставляло чувство, что я вернулась домой, что я на своем месте.

     Было восемнадцатое июля, день обретения честных мощей Преподобного Сергия Радонежского. И храм, где служил отец Сергий был освящен в честь Преподобного Сергия Радонежского. На праздник собралась почти вся деревня. Удивительно, насколько там сохранился общий дух. Там ещё не каждый сам за себя, там ещё празднуют вместе, сидят за одним столом, провожают в армию и решают насущные вопросы “всем миром”. Вообще, это удивительная деревня. Находится она в отдалении от большой дороги, дальше только поля. И люди, которые там живут, сумели сохранить свой микромир. Местные жители очень мне понравились. Так тепло приняли они своего нового батюшку. Помогли отремонтировать священнический дом, а местный фермер даже обещал сделать пристройку, чтобы всем хватило места, ведь семья у отца Сергия многодетная.

     Олег Сергеевич, так звали местного фермера, по большей части взял на себя расходы по покупке и установке новых куполов и купольного креста, хотя в общей сумме была малая лепта каждого жителя Сергеевки. В отношении Олега Сергеевича батюшке очень повезло. Далеко не каждый, кто хорошо зарабатывает, готов жертвовать на храм десятину. В данном случае речь шла не о десятине. Олег с детства глубоко верующий человек и, не раз в своей жизни прибегавший к Божией Помощи и получавший Ее, искренне и всесторонне оказывал поддержку местному приходу. По совместительству фермер был еще чтецом и пономарем в храме. Поэтому был занят в течении службы и молебна. После приехал кран и началась установка. Люди высыпали во двор церкви и, задрав головы, следили за действиями крановщика. Мужики на разный лад кричали “майна, вира”, а женщины, поглядев немного, отправились заниматься салатами. Во дворе были устроены палатки со столами. В основной массе угощение для прихожан было готово, нужно было лишь заправить салаты, да разложить по тарелкам. Меня, как представительницу прекрасного пола, тоже привлекли к готовке. Столько салатов в ведрах я еще не видела! Но и людей на празднике было не мало! Я насчитала человек пятьдесят, но, вероятно, их было больше.

     Когда закончили установку и все расселись за столы, мы с Женькой оказались рядом с Олегом Сергеевичем за столом. “А вы ведь Евгений и Мария, мне про вас матушка рассказывала”, - начал разговор Олег Сергеевич. Дашке так понравилась наша история, что она готова была рассказывать ее всем и каждому! “Да, правильно”, - ответил Женька, жуя бутерброд с щучьей икрой (местные умельцы сами солили), - “а Вы - Олег Сергеевич, фермер, да?” - “Да, можно просто Олег. Вот и познакомились! А не хотели бы Вы, Евгений, сюда перебраться? Вы же сельскохозяйственное что-то закончили. Мне как раз помощник нужен”, - Олег Сергеевич задал вопрос, о котором мы мечтали еще перед поездкой. “Вот бы к ним перебраться”, - говорил Женька, - “да только на шею садиться не хочется, зарплата пономаря на селе  - пакет с канунного стола. А ведь отец Сергий начнет от себя отрывать, у них вон сколько деток! Работу бы там еще найти!” Но мы и подумать не могли, что работа сама нас найдет! “Я с большим удовольствием, Олег”, - Женька еле сдерживал ликование, - “Вы правы, я агроном”, - “Вот и ладненько! Тогда по осени ждем! Как раз пристройка будет готова, разместитесь там на первое время, а потом что-нибудь придумаем! Да вы угощайтесь, наши бабы - большие молодцы в плане стол накрыть!” - Олег Сергеевич подмигнул нам и начал налегать на салаты! А Женька тихонько сжал мою руку под столом. Наши мечты сбывались с такой скоростью, что мы не успевали мечтать!

14

     В наши планы на свадьбу и переезд внесли коррективы мамины преждевременные роды. Рождение малыша планировалось на октябрь, но он решил появиться на свет в сентябре, за неделю до нашей свадьбы. Поэтому ее пришлось перенести. Пока мама восстанавливалась после родов, я вволю проводила время в младшим братиком. Его назвали Данил, в честь папиного дедушки. Маленький Данилка прочно укрепил во мне желание родить и как можно больше раз!
 
     Пристройка, о которой говорил нам Олег Сергеевич, тоже не была еще готова. Погода заставила раньше приступить к осенней уборке урожая. И все остальные дела были отложены на потом.

     В общем, нас ничего не торопило, и было принято решение перезимовать в городе, а весной перебираться в Сергеевку. Еще ведь надо было и пожениться!

***
     До Рождественского поста оставалось не так много времени, нужно было жениться либо сейчас, либо ждать Рождества. Постом венчания не проводятся. В этот раз ничего нас не остановило! И регистрация и венчание прошли в назначенное время! И это была совсем другая свадьба, чем у нас с Гришей.

     Белое платье и фата “де юре” мне были не положены. Ведь я не впервые ступала на этот путь. Но в наше время такие формальности не соблюдаются. И я решила не отказывать себе в красивом платье с фатой.

     Нас венчал отец Сергий. Ради этого он приехал в город, оставив Дашку на хозяйстве. Мы стояли торжественные и счастливые. А я едва сдерживала слезы… “Не обещался ли еси иной невесте?” - “Не обещахся, честный отче”... “Не обещалася ли еси иному мужу?” - “Не обещахся, честный отче”... “О рабех Божиих, Евгении и Марии, ныне сочетавающихся друг другу в брака общение”... Я пыталась удерживать свое внимание на молитве, но мысли неслись вперед. Моя жизнь сделала поворот, поворот в ту сторону, куда я и не ожидала. Была ли я счастлива таким переменам? Еще бы! Здесь и сейчас я предавала себя в руки Богу и мужу, здесь и сейчас осознавала значение всего выбора, здесь и сейчас было положено новое начало. Это было началом новой жизни, началом нового общения с Богом и людьми, началом нового мироощущения, началом новых принципов и стремлений, началом новой меня…

***

     Мы с Женькой шли по дороге к храму, держась за руки. Законные супруги в миру и перед Богом. Нам пришлось немало преодолеть и во многом поменяться. Сказать, что я о чем-то жалею? Нет. Значит и Гриша должен был быть в моей жизни, и разочарование, и слезы. Все это привело меня сюда, на эту дорогу. Центральная улица тянулась через всю Сергеевку и была единственной асфальтированной. Было раннее утро, мы шли к службе. Пели петухи, где-то далеко на окраине лаяли собаки. Весна вступала в свои права и воздухе витал этот неповторимый запах скорого тепла, солнца, возрождения и новой жизни.

     Новая жизнь зародилась и у меня под сердцем, но Женька еще об этом не знает. Скажу сегодня после Литургии.

     А что до священства, не каждому дано пронести этот крест достойно. Не каждый может ступить на этот путь. Если Господь не допустил, только Он знает почему. Мы чувствовали себя на своем месте.

Конец и Богу Слава!


Рецензии
Дочитала... и нахожусь под сильным впечатлением!
Лишний раз убеждаюсь, как сложно в молодые годы сделать правильный жизненный выбор: выбор профессии, выбор спутника жизни. Герои повести на верном пути, хочется пожелать им счастья! Читать интересно, спасибо!

Ира Седина   28.12.2024 19:30     Заявить о нарушении
Ира, спасибо за Вашу оценку и прочтение "Женьки...", рада, что интересно🌷

Юлия Французова   28.12.2024 20:51   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.