Рец. на кн. Адаптация мигрантов в России

УДК 316.4
ББК 60.5
К 59
DOI:10.19181/demis.2024.4.2.10.
EDN:NAKPGY
© Козин С.В., Жидяева Т.П., Закиева Р.Р.
Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License

Аннотация. Настоящая рецензия посвящена анализу основных положений и выводов, содержащихся в коллективной монографии «Адаптация и интеграция мигрантов в России: вызовы, реалии, индикаторы», изданной ФНИСЦ РАН в
декабре 2022 г. Обратившись к оглавлению книги, внимательный читатель обязательно поймет, что публикации монографии предшествовала многолетняя и, конечно же, кропотливая работа целого научного коллектива ФНИСЦ РАН
над решением затронутых проблем как теоретического, так и практического плана. Первое, что бросается в глаза,
это теоретическая база монографии, основывающаяся на глубоких текстах зарубежных и отечественных ученых.
Помимо этого, внимания заслуживает и достойная эмпирическая база, состоящая из данных разных лет. На страницах
рецензируемой книги авторами раскрывается информация о доступности мигрантов к рынку труда и жилья, системам здравоохранения и образования, специфика интеграции мигрантов из Средней Азии. Должное освещение получили
важные миграционные стратегии в контексте транснациональных практик. Отмечается и отношение россиян к мигрантам, которое едва ли можно назвать «дружелюбным». Значительная часть мигрантов, несмотря на имеющиеся
преграды, адаптировалась к условиям российского рынка труда. Кроме осмысления идей, представленных в настоящей
коллективной монографии, авторы рецензии отдельно останавливаются на некоторых положениях книги, подробно
освещают их и дополняют своими наработками, подмечают критические моменты и дают пожелания в плане развития данной проблематики. Настоящая статья опубликована в журнале «ДЕМИС. Демографические исследования».

Ключевые слова: доступность образования, жилье мигрантов, иностранные мигранты, процессы адаптации,
прекариат, рынок труда, трудовая мобильность

   В декабре 2022 г. издательство ФНИСЦ РАН выпустило в свет коллективную монографию «Адаптация и интеграция мигрантов в России: вызовы, реалии, индикаторы» [1] (тиражом 300 экземпляров). Издание посвящено памяти выдающегося советского и российского ученого, доктора исторических наук, главного научного сотрудника – руководителя Центра исследований межнациональных отношений Института социологии ФНИСЦ РАН, профессора-исследователя НИУ ВШЭ, заслуженного деятеля науки РФ, почетного доктора Института социологии ФНИСЦ РАН, автора более 400 научных работ и одного из основателей этносоциологии в отечественной социологической науке Л. М. Дробижевой (13.01.1933 – 11.04.2021).
  Важной особенностью рецензируемой книги стало то, что написана она научным коллективом ученых разных поколений – как маститых, так и начинающих, по образованию преимущественно историков, социологов, экономистов. Структурно монография разделена на пять глав: «Тренды международной миграции в Россию и реализация права мигрантов на проживание и натурализацию», «Подходы к измерению интеграции в контексте проблем миграционной политики», «Адаптация и интеграция мигрантов в различных сферах», «Проблемы интеграции отдельных контингентов», «Трансформация миграционных стратегий и установок в ходе интеграции и индикаторы ее измерения».
   Список литературы состоит из 197 наименований, 124 из которых – зарубежная научная литература. В параграфе «Отношение принимающего населения к приезжим: взгляд мигрантов» (глава II) его автор канд. социол. наук А. А. Эндрюшко весьма наглядно продемонстрировала, что рядом социологических служб, начиная от самых именитых и заканчивая региональными, устойчиво фиксируется высокий уровень негативизма по отношению к мигрантам. Кроме того, в СМИ не перестают появляться разного рода негативные материалы (которых становится все больше и больше), описывающие инциденты, имеющие прямое или косвенное отношение к мигрантам. Среди них – изнасилования молодых девушек, кражи и даже убийства на почве ненависти или психологических травм. Подчеркнем один любопытный факт: опросы разных лет убедительно показывают уверенность иностранцев в том, что они не будут для местных жителей «своими». Так, в 2011 г. в этом были убеждены 28,6% респондентов, в 2017 г. – 32,9%, а в 2020 г. – 34,9%. Динамика таких изменений в позициях, как видим, со временем только усиливается [1, с. 145–146]. В завершение А. А. Эндрюшко резюмирует, что «…собственные намерения мигрантов, связанные с миграционными стратегиями, желанием связать свою жизнь с Россией, формированием межэтнического доверия могут помочь им преодолеть барьеры, связанные с осознаваемым этнокультурным разделением на “своих” и “чужих”» [1, с. 150 – 151].
   В параграфе «Мигранты на рынке труда: профиль, продолжительность и оплата труда, неформальная и незаконная занятость» (глава III) д-р социол. наук В. И. Мукомель установил закономерность, что мигрантом, работающим на территории Российской Федерации, как правило, является «… молодой мужчина со средним образованием, состоящий в браке» [1, с. 164]. В основном трудовые мигранты-мужчины это выходцы из Средней Азии, а женщины – из Украины и Молдовы. Именно выходцы из Средней Азии, в отличие от мигрантов из Казахстана или Украины, малообразованны [2].
   Автор указал и на такой факт: в связи с тем, что у российских молодых специалистов есть некая помощь от родителей, они тщательнее ищут работу и не соглашаются на низкооплачиваемую и неквалифицированную. В свою очередь, у мигрантов нет средств к существованию, следовательно, им за короткий промежуток времени после прибытия в Россию необходимо найти любую работу.
   Еще одной особенностью, которую подчеркивает автор, является то, что молодые мигрантки имеют образование более высокого уровня по сравнению с молодыми мужчинами и, соответственно, безработица среди таких женщин выше на 50%. Это объясняется тем, что наиболее образованные женщины-работницы не стремятся к получению любой работы, а выбирают ее по уровню квалификации и образования. Следует добавить, что данный контингент также не связан брачными узами и, как правило, не имеет детей.
   Что же касается размера оплаты труда мигрантов, то она зависит от нескольких факторов. Например, у сотрудников, занятых оказанием коммунальных, социальных и персональных услуг, в сельском хозяйстве и торговле, она значительно ниже, чем у представителей строительной отрасли (их заработная плата значительно выше из-за тяжелых условий труда). Помимо этого, по гендерному признаку заработная плата у мужчин-мигрантов и женщин-мигранток в рамках одной экономической деятельности в целом существенно не отличается. У мужчин она либо чуть выше (но незначительно), либо находится на одном уровне с женщинами.
Однако при сопоставлении уровня заработной платы среди мигрантов и российских граждан автор приходит к выводу о том, что принципиальной разницы между категориями граждан практически нет, т. е. и мигранты, и граждане Российской Федерации за свой труд получают примерно одинаковое вознаграждение [1, с. 171–174].
   В представленных аналитических данных можно увидеть превышение размера оплаты труда в медианном значении мигрантов над соотечественниками. Но это объясняется неравномерным распределением мигрантов по стране. К примеру, в Москве, медианная зарплата в 2017 г. была 55,4 тыс. рублей, в Московской области – 38,1 тыс., в Санкт-Петербурге – 43,1 тыс., в Ленинградской области – 34,2 тыс. рублей [1, с. 173].
   Небезынтересен факт, что высокие заработки мигрантов нельзя соизмерять с заработной платой, получаемой гражданами России, в связи с тем, что за то же вознаграждение мигранты готовы в течение недели работать более продолжительное время. При 40-часовой рабочей неделе, установленной Трудовым Кодексом РФ, мигранты в среднем работают 59,1 часа в неделю, а в некоторых отраслях и того больше. Причем более половины мигрантов работают в темпе, заметно отличающемся от темпа работы российских граждан, только 3,7% которых соглашаются на чрезмерную нагрузку [1, с. 174].
   Тем не менее, большая часть опрошенных мигрантов ничего не хочет менять в своей трудовой деятельности, т. к. их абсолютно устраивают условия и размер оплаты труда. Мигранты не боятся потерять работу, и основной причиной, на которую они указывают при возможной смене места работы, является более высокая заработная плата (без указания условий труда, продолжительности рабочего времени, льгот и т. д.) [1, с. 174].
   Трудовые мигранты имеют признаки прекаризованности труда (ранее разработанные научными сотрудниками РГГУ): как показывает практика, это иностранные граждане, занятые в так называемом «неформальном секторе» российской экономики, неоформленные в соответствии с действующим Трудовым Кодексом РФ или не имеющие разрешительных документов на въезд и работу на территории России [3]. От себя добавим: данные Всероссийских опросов, проведенных в рамках проекта РНФ № 18–18–00024 «Прекариат: новое явление в социально-экономической структуре общества» (руководитель проекта – Ж. Т. Тощенко, член-корреспондент РАН) и нашедших отражение в пяти монографиях, опубликованных в 2018–2024 гг., подтверждают подобный факт.
   Причем на предприятиях с численностью сотрудников до 10 человек использование пекарного труда мигрантов, незаконно осуществляющих свою трудовую деятельность, достигает 70,3% от общего количества персонала. В то же время на более крупных предприятиях жестче исполняется соблюдение норм трудового права, и доля незаконных трудовых мигрантов составляет около 14,6% [1, с. 179].
Ученый-исследователь В. И. Мукомель констатирует, что в целом трудовые мигранты удовлетворены своими условиями труда. Но здесь, же уточним: чаще всего трудовую деятельность они осуществляют среди русскоговорящих сотрудников в многонациональном коллективе [1, с. 184].
   В заключении В. И. Мукомель пишет следующее: «В период кризиса стремления работодателей и мигрантов “уйти в тень” усиливаются прямо пропорционально его масштабам и ужесточение контроля над мигрантами и работодателями только стимулирует такие стремления» [1, с. 373].
   Кроме того, ученый считает, что в настоящее время неформальная занятость – проблема как для трудовых мигрантов, так и для российского государства. В связи, с чем целью любого государства становится ее снижение. Это можно сделать за счет тщательных контролирующих процедур предприятий, в штате которых имеются наемные работники из других государств, а также упростив процедуру оформления мигрантов в рамках осуществления трудовой деятельности.
   В параграфе «Доступность образования» (глава III) канд. социол. наук К. С. Григорьева рассмотрела и весьма подробно описала доступность получения образования мигрантами в России. На основе анализа научной литературы и результатов социологических исследований ею было установлено немало заслуживающих внимания аспектов. Так, согласно данным опроса, проведенного Центром этнополитических и региональных исследований (ЦЭПРИ) по заказу НИУ ВШЭ весной 2017 г., (опрошены 8577 респондентов в 19 субъектах РФ, метод отбора интервьюеров – «снежный ком») было отмечено, что 55,5% детей, приехавших в Россию совместно с родителями, владеют русским языком, около 28% – в состоянии говорить на двух языках – русском и родном, а приблизительно 10% общаются лишь на родном языке [1, с. 256].
   Между тем в параграфе «Трудовая мобильность мигрантов: адаптация и/или интеграция» (глава III) канд. ист. наук Г. А. Монусова не забывает указать и на такой прискорбный факт: «образование, полученное “дома”», не всегда служит гарантом востребованности на рынке труда в другой, даже современной, стране [1, с. 189].
   По нашему мнению, интересен еще один момент, выявленный в интервью с учителем: «Как правило, ученики выбирают вузы в России… Они в основном получают здесь высшее образование – чтобы потом получить в упрощенной форме российское гражданство и работать в России. Поэтому им необходим наш диплом» [1, с. 260].
Здесь бы нам хотелось сделать некоторые уточнения. Напомним, что с 2021 г многие российские вузы стали полноправными участниками государственного федерального проекта «Приоритет–2030». Особо подчеркнем, что одним из базовых показателей данного гранта является количество иностранных обучающихся по программам бакалавриата, специалитета и магистратуры на условиях общего приема, который с каждым годом в среднем увеличивается на 15%.
   Например, в Казанском государственном энергетическом университете (КГЭУ) в 2022–2023 учебном году был запланирован набор иностранных обучающихся в количестве 230 человек, но уже на 2023–2024 учебный год данный показатель достиг значения, равного 267 человек, при общей численности, обучающихся по образовательным программам бакалавриата, специалитета, магистратуры в 4987 и 5241 человек соответственно.
   Если рассматривать структуру контингента иностранных граждан очной формы обучения, то примерно 50% из них приходится на дальнее зарубежье и 50% студентов – на страны СНГ. Мало того, конкретизируем, что география студентов-иностранцев включает в себя порядка 40 стран: Армения, Бенин, Иран, Молдова, Тайвань, Тунис и пр. Не будет, пожалуй, лишним сказать и о том, что в последний год наблюдался «скачок» поступающих из таких государств, как Узбекистан, Египет, Казахстан, КНР. При этом, к большому сожалению, уменьшался контингент абитуриентов из Киргизии, Германии и Туркменистана.
   В том же КГЭУ в 2022 г. на 1 курс по программам аспирантуры были зачислены 10 иностранных граждан на очную форму обучения из Ирака, Вьетнама, Египта, Алжира, Бурунди, Сирии (для сравнения: в 2020 г. – 4 человека; а в 2021 г. – 3 человека). Считаем, что повысить качество поступающих абитуриентов из числа иностранных граждан возможно через увеличение их количества в вузе, т. к. данный показатель напрямую зависит от места университета в международных рейтингах и признании университетского диплома за рубежом.
   Полагаем, что достичь желаемых результатов можно при выполнении следующих условий: - ежегодный набор иностранных граждан на первый курс; - поддержание связей и расширение деловых отношений с нынешними реальными партнерами по набору иностранных граждан; - выход на новых партнеров в целях набора иностранных обучающихся; - рост известности вуза в зарубежных странах, особенно в государствах Африки (проведение маркетинговых кампаний, вхождение в Российско-Африканский сетевой университет и др.); - организация летних/зимних предметных и языковых школ; - работа в рамках заключенных меморандумов и соглашений; - международная мобильность студентов и профессорско-преподавательского состава; - повышение медиаактивности на зарубежных сайтах, в первую очередь, в социальных сетях; - открытие образовательных программ бакалавриата, специалитета, магистратуры на иностранных языках, в первую очередь на английском (например, на специальностях «мехатроника и робототехника» (бакалавриат), «интеллектуальные энергетические системы» (магистратура), «атомные станции: проектирование, эксплуатация и инжиниринг» (специалитет)); - расширение деятельности в рамках совместных образовательных программ с зарубежными университетами (СОП); - контакты с Россотрудничеством в целях вхождения конкретных учебных заведений в списки рекомендованных вузов.
   В параграфе «Жилье мигрантов» (глава III) К. С. Григорьева подробно описала одну из самых злободневных (наравне с работой) тем для всех приезжающих в нашу страну мигрантов – проблема жилья. На основе релевантной научной литературы [4] и имеющихся социологических данных, затрагивающих этот аспект, было, в частности, установлено, что тип жилья для мигрантов очень разнится в диапазоне от отдельного дома до вагончика/бытовки. Но все, же 76,1% опрошенных мигрантов живут в квартирах. Примечательно, что квартиру имеют 83,6% из тех мигрантов, что живут с детьми, и те же 83,6%, кто живут с женой/мужем. В общежитиях преимущественно проживают те, кто находятся в статусе «один/одна», – 20,2%. Как правило, это обстоятельство связанно с банальной нехваткой денежных средств, чтобы купить свое жилье (квартиру, частный дом) [1, с. 240–241].
Среди примечательных моментов можно также выделить оптимистическую, в отличие от местного населения, настроенность мигрантов относительно собственного жилья. Так, согласно результатам социологического опроса, проведенного Институтом социологии ФНИСЦ РАН (ноябрь 2020 г., опрошены 700 респондентов), было установлено, что «отличное» состояние жилья у 19,9% мигрантов против 14,3% у россиян, «хорошее» – у 48,5% и 45,9% соответственно и т. д. [1, с. 244]. По результатам обследования, проведенного в 2017 г. по заказу НИУ ВШЭ, отмечалось, что доля мигрантов, имеющих личное жилье, наиболее велика среди выходцев из Казахстана, Азербайджана и Грузии [1, с. 242].
   Подводя итог вышесказанному, К. С. Григорьева указывает на то, что имеющихся в настоящее время данных явно недостаточно для того, чтобы сделать принципиальные выводы. Необходимо в дальнейшем проводить исследования в данном направлении, в частности, было бы небезынтересно узнать сведения о размерах (площади) жилья, районе, в котором оно расположено, транспортной доступности. Выяснить и позиции арендодателей в отношении мигрантов, которым будет жилье сдаваться, какие предпочтения (параметры) отдаются мигрантам и т. д. [1, с. 253].
   В подобной канве идей нашли свое отражение суждения, посвященные доступности мигрантов к рынку труда, жилья, системам здравоохранения и образования. Помимо этого, была показана специфика интеграции мигрантов из Средней Азии.
Рецензируемая монография будет непременно полезна специалистам в области миграционной политики и межэтнических отношений, преподавателям, студентам (старших курсов) и аспирантам, равно как и всем тем, кто проявляет интерес к вопросам адаптации и интеграции иностранцев в России.

ЛИТЕРАТУРА

1. Мукомель, В. И. Адаптация и интеграция мигрантов в России: вызовы, реалии, индикаторы: [монография] / В. И. Мукомель, К. С. Григорьева, Г. А. Монусова [и др.]; отв. ред. В. И. Мукомель, К. С. Григорьева. Москва : ФНИСЦ РАН, 2022. 400 с. ISBN 978-5-89697-407-9. DOI 10.19181/monogr.978-5-89697-407-9.2022. EDN YKKOSI.
2. Иванова, Н. С. Каких мигрантов привлекают экономически развитые страны и как они это делают: анализ международного опыта / Н. С. Иванова, Е. А. Варшавер, А. Л. Рочева // Журнал Сибирского федерального университета. Серия: Гуманитарные науки. 2022. Т. 15, № 6. С. 811–825. DOI 10.17516/1997-1370-0855. EDN HEGIQC.
3. Козин, С. В. [Рец. на кн.] От прекарной занятости к прекаризации жизни / Под ред. Ж. Т. Тощенко. М. : Весь мир, 2022 / С. В. Козин, Т. П. Жидяева // Социологический журнал. 2023. Т. 29, № 1. С. 177–191. DOI 10.19181/socjour.2023.29.1.10. EDN ZUHFEU.
4. Ермакова, М. А. Характеристики проживания и интеграции мигрантов в Москве и Московской области / М. А. Ермакова, Е. А. Варшавер, Н. С. Иванова // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Социология. 2020. Т. 20, № 2. С. 363–381. DOI 10.22363/2313-2272-2020-20-2-363-381. EDN GLUWKL.