Ты разрушил нашу семью!

- Привет, Зоя! Ты дома?
- Да.
- Я заеду сейчас к тебе.
Саша стремительно зашёл в квартиру. Зоя успела заметить его тёмное лицо.
- Иди сюда, - позвал он сестру, усевшись на диван.
Едва она села рядом с ним, он обхватил её и прижал к себе.

- У нас горе, - сказал он и крепче сжал руки, потому что Зоя сделала попытку высвободиться. – Крепись, сестрёнка. У нас больше нет родителей. Автокатастрофа.
Зоя задёргалась, но Саша держал крепко и не отпускал её.
Он начал говорить, рассказывая то, что знал, бессвязно, делая большие остановки. Сестра рыдала и всё время пыталась освободиться. Тогда он снова начинал говорить, едва сам понимая смысл произносимых слов.
Через полчаса Зоя обмякла и перестала плакать. Он отпустил её. Теперь плакал он сам. Он вторично пережил весь ужас свалившейся на них сегодня трагедии. Рассказывая Зое, он прогонял перед глазами воображаемые сцены произошедшего. Лобовое столкновение с самосвалом на огромной скорости.
- Что теперь будет? – Зоин голос вывел его из оцепенения.
- Поедешь к нам с Любой, некоторое время поживёшь с нами, а там видно будет.
Следующие три дня Зоя запомнила плохо. Остались обрывочные воспоминания объятий дальних родственников, слова утешения, слёзы на глазах папиного брата, всегда весёлого и сильного, а сейчас согнувшегося под тяжестью беды, и мысли, мысли, мысли. Даже не мысли, а воспоминания. Сознание отказывалось признавать произошедшее и воспоминания захватывали её. Вот они собирают грибы, вот купаются в озере – вечер, вода тёплая, тёплая, вот они едут … оооо! Перед глазами вставали образы, сформировавшиеся во время рассказа брата.
Через месяц они пришли с Сашей разбирать вещи родителей. В маминых вещах она нашла дневник, пролистала его, вспоминая описанные сцены.
Долго провозилась с маминым компьютером. Она не спешила, сохраняла всё, что могло быть памятью о маме. Попался запароленный файл, который она не могла открыть. Может быть она махнула бы на него рукой, но последнее сохранение файла была за день до трагедии. Она нашла людей, которые обещали снять пароль. Скоро она читала файл. Это был дневник, только очень личный.
Зоя прочитала последнюю запись:  "Господи! Олег видел меня с Витей! Теперь в этом нет сомнения – завтра мы едем на дачу, где он хочет поговорить со мной. В голове сумбур, судя по его лицу никаких объяснений он слышать не захочет. Хорошо – Заинька моя уже взрослая, должна понять меня. Придётся ей всё рассказать."
Заинькой Оксана звала дочь, Зоя об этом, конечно, знала, но что же ей нужно было понять?
Она прочитала предыдущие записи и поняла, что у мамы была любовь с Виктором, с которым она вместе работала. Мама разрывалась между любовью к нему и любовь в мужу. Оказывается, судя по маминым записям, такое было возможно – любить двоих мужчин.
В дневнике всё было настолько откровенно, мама пыталась излить душу - кроме этого дневника, отдушины у неё не было. Она выплёскивала сюда любовь и всю свою боль, сопровождавшую эту любовь.
Винить мать она не могла, отца – тем более. Единственный человек оказывался виновным в трагедии – Виктор. Он знал, что у мамы семья и всё-таки пошёл на эту связь. Из-за него всё случилось. Только из-за него!
Зое трудно было быть объективной, мама, любимая мама, не могла быть виновата. Виновным мог быть кто угодно, но не она!
Она не стала ничего рассказывать Саше, это было выше её сил. Рассказать брату – это как предать маму. Она сама мучилась, читая вскрытый файл, её с детства учили не читать чужие дневники.
Она лишь расспросила брата об обстоятельствах аварии. Саша говорил с инспектором и знал подробности. Всё он не хотел рассказывать сестре, но Зоя убедила его, что она не ребёнок и должна знать всё, раз дело касается её мамы и папы. В конце рассказа Саша привёл слова инспектора: "К водителю самосвала нет претензий – столкновение произошло на его полосе. Он лишь сказал, что ему показалось, что водитель легковушки специально вывернул машину под его машину".
- Я долго думал над этим мнением водителя, но ничего не мог понять, -прокомментировал это Саша. -  Папа  мог бросить руль по какой-то причине, колесо попало на камень или в яму и резко повернуться. Поговорил с опытными водителями, но они сказали, что на большой скорости такое вряд ли возможно. Получается, что водитель самосвала ошибался.
Зоя потом тоже думала над этими словами. Неужели в машине состоялся разговор, который вышел из под контроля и папа (а вдруг- мама?) вывернул руль навстречу самосвалу? Могло ли такое быть? Неужели измена могла подвигнуть на такой шаг? Нет, как ни крути, а Виктор должен поплатиться за … Зоя никак не могла сформулировать, за что же он должен поплатиться, но чувствовала, что только слабый языковой запас и недостаток опыта не позволяет ей закончить правильно это предложение.
Она выяснила, что на работе у мамы работает два Виктора. Это сделал для неё тот же, кто и снял пароль с файла.
Один Виктор был старше мамы на шесть лет, полнеющий, с сединой, обычной внешности, женат, имел двоих детей.
Второму было тридцать девять – на три года младше, хорош собой, холост. В такого бы и сама Зоя влюбилась.
Выбор нужного Виктора был настолько очевиден, что Зоя даже слегка пожалела об этом. Но как заставить "поплатиться" его? Варианты нанять кого-то, чтобы Виктора избили, написать анонимное письмо руководству, начать шантажировать и прочую литературщину, Зоя отбросила сразу.
Когда же задумалась, что она может сделать, то упёрлась в очевидность – ничего. Избить? Не с её силами. Устроить аварию ему – даже не смешно. Обвинить в смерти родителей и заставить страдать – не реально.
Постепенно она осознала, что реализация мести – она, наконец, поняла для себя, чего ей нужно – возможна только собственными силами. Осознав это, она взвесила свои силы и пришла к выводу – отомстить ей не удастся.
На этом ей нужно было успокоиться, тем более, что на глубоко внутри себя Зоя понимала, что вина Виктора в случившемся минимальна, если её вообще можно обнаружить.
Успокоиться нужно было, но какая-то заноза в её рассуждениях не давала ей покоя. И она осознала, что она может сделать сама.
В каком случае мужчина будет во многом слушаться женщину? – Если он будет в неё влюблён. Значит любовь – это и есть единственное  оружие, которым она может воспользоваться.
Но влюблять в себя человека, косвенно виновном в её сиротстве… Зоя не могла решиться на это. К тому же он на двадцать лет её старше. Зоя долго мучилась сомнениями и ни к чему не могла прийти. Наконец, решила, что нужно "ввязаться в бой", а там будет видно.
…
Мужчина толкнул девушку, она вскрикнула и по асфальту рассыпались яблоки. Извиняясь за неловкость, он бросился помогать собирать яблоки, но собирать было некуда – пакет был порван. Пока нашли куда собирать, пока собрали, успели посмеяться над ситуацией и сели передохнуть на скамейку.
Вечером они встретились, причём инициатором была девушка. Они встретились ещё и ещё.
Через неделю она потянулась поцеловать его и когда он собрался ей ответить, она неожиданно сильно толкнула его в грудь и мужчина чуть не упал.
- Ты что? Что с тобой? – ошарашенно спросил Виктор.
- Что со мной? Со мной ничего, а с тобой что? Угробил одну и готов кинуться на другую?
- Зоя! Что ты говоришь? Ты о чём?
- Вот о чём! – с этими словами она протянула ему фотографию мамы.
Виктор мельком взглянул на фотографию и пристально посмотрел на Зою.
- Подожди, подожди… Ты её дочь?
- Да! Я её дочь! А ты тот, кто разрушил нашу семью, кто виновен в том, что мама с папой погибли!
- Ах, вот оно что… Значит ты думаешь, что у меня с твоей мамой был роман?
- Не только думаю, но и знаю. Я прочитала мамин дневник.
- У твоей мамы был роман с Виктором, но не со мной, а с другим.
- Что ты болтаешь! Тот Виктор старше её, у него семья и дети. Он не мог быть тем Виктором.
- Не мог, но был. Даже не знаю, как тебя убедить. Ты читала дневник… Скажи, она Виктора кузнечиком не называла?
- Называла. А ты откуда знаешь? Неужели она тебя к своему дневнику допустила?
- Успокойся, к дневнику я никакого касательства не имею. Просто у Виктора что-то вроде клички было – Кузнечик. У него фамилия Кузнецов.
- Да, тот Виктор действительно Кузнецов… Я не подумала о связи слова "кузнечик" с фамилией.
Зоя задумалась.
- Там ещё кое-что было. Она писала, что ей нравилось трогать шрам…
- Стой! Дай угадаю. Шрам на брови, так?
- Да, так.
- У него есть такой шрам, хоть и незаметный. Можешь поискать шрам у меня.
Зоя подняла руки и провела ему пальцами по бровям. Потом села на траву и закрыла лицо руками.
- Какая же я ду.ра! Наивная ду.ра! Вывела, называется, на чистую воду негодяя.
- Давай на скамейку сядем. Встань, Зоя.
- Не трогай меня своими руками! – закричала девушка. – Все вы одним миром мазаны! Ты вот, потянулся хвостом за мной. Недели не прошло – целоваться полез!
Виктор не стал её ни в чём разубеждать. Они сидели рядом на скамейке, Виктор молча, глядя перед собой, Зоя – раскачиваясь и причитая.
- Ох, что же мне теперь делать? Не могу же я со вторым Виктором такую же комбинацию провернуть.
- Это точно, - сказал мужчина. – Ты хочешь отомстить, я понимаю, но советую тебе успокоиться и оставить его в покое.  Подожди, пройдёт время и ты поймёшь, что не нужно предпринимать ничего из того, что тебе хочется. Пойдём, я провожу тебя домой.
- А я ведь собиралась тебя перцем залить и молотком отходить. Ой, что бы было…
Виктор поёжился, но ничего не сказал. Они встали и пошли по аллее.
По выходу из парка он повернул налево.
- А! Так ты знаешь, где мы живём? – с остатками подозрения сказала Зоя.
- Не знаю, просто справа – ремонт, там нет прохода.
Больше до дома они не произнесли ни слова.
- Прощай, - сказала Зоя, пряча глаза. – И извини меня за то, что тебе пришлось пережить сегодня.
- Хорошо. Нужна будет помощь – звони. Пока!
Зоя зашла домой и села, не раздеваясь, на тумбочку в коридоре. Силы покинули её. Малодушно подумала было позвонить брату и всё рассказать, но сдержала первый порыв. Хотела заплакать, но не было слёз. Хотела пожалеть себя, но изнутри поднималось ожесточение к себе.
Она решила, что девятнадцать лет – не тот возраст, когда можно принимать правильные решения. На этом успокоилась, разделась и легла спать.
Виктор шёл не спеша домой и мысленно крестился, что наконец-то довёл до  конца лазерную шлифовку шрама. И мысленно же поставил свечку косорукой секретарше, перепутавшей фамилии его и Шевченко Виктора на сайте.