Душа и тело Часть 2-2

Феликс Довжик   

Душа и тело  Часть 2-2


               Несколько слов о людях

Навязывание
Навязать разумному человеку свое мнение очень трудно.
Навязывание должно быть ненавязчивым. Если перегнуть палку, получится обратный эффект. Корыстное вранье отталкивает, правдой можно добиться большего, но в мире полно доверчивых людей – они легко попадаются на крючок. Поэтому на рынке услуг навязывание – ходовой инструмент.

Закрытые двери

Потребители искусства обожают живописцев, терпеть не могут моралистов и прохладно относятся к умникам.
Нормальный человек, а таких большинство, живет, как живется, и не собирается изменять себя и переделывать. В молодости еще можно попасть под чужое влияние, но в последующем взгляды и вкусы цементируются. Подобраться к чужой душе живописцам намного легче, чем остальным.

Моралисты и умники стучат в закрытые наглухо двери. Каждый сложившийся человек щадит себя и не хочет напрягаться и штурмовать моральные и интеллектуальные высоты, не видя в этом бытовой и материальной необходимости.
В человеческой психологии, как в экономике. Умные умнеют, глупые глупеют, деловые в делах, а основная масса стоит неколебимо.

Корень колючек
Подавляющее большинство людей не воспринимает мысли и идеи, о которых им не рассказали родители или учителя в детские или школьные годы. Большинство таких людей именно подавляющее. Любую новую мысль они принимают в штыки, она им не нужна, а все ненужное – прочь. Поэтому любая новая идея так трудно пробивает себе дорогу.

Логика ограниченности

Одним людям природа недодает здоровье, другим – здравого смысла. Нормальные люди тоже встречаются, им приходится преодолевать силовые поля безумия людей с искривленным сознанием. Безумие – не «с ума сшествие», а его необученность и неразвитость.

Это чаще всего происходит из-за того, что необузданные эмоции, самоуверенность с гордыней на пару и другие человеческие изъяны искажают представление о мире, о людях и о себе, а искаженное миропонимание становится миражной путеводной звездой или кривым компасом.  Для такого человека всё искривлено, все поступают глупо, он один шагает правильно. Ему ничего не докажешь. Он уверен в своей правоте на сто верст вперед и до последнего вздоха.

Две оценки
Одни люди любую работу начинают легко и охотно, но ни одну не доводят до конца, другие любую работу начинают неохотно и трудно, но каждую, за которую взялись, уже не бросают. У первых всегда есть оправдание – к ним относятся несправедливо и их недооценивают. Это естественное заблуждение от завышенной самооценки. К ним относятся справедливо и оценивают по вкладу, а не по их лестному мнению о себе.


Природа российских вещей

Россия поневоле страна изобретателей. Ни одна российская бытовая техника или мебель без домашней доработки работать не будет. Любая ручка к шкафчикам сразу не соберется. Или винт долговяз, а резьба в ручке короткая или резьба нормальная, а винт коротышка.
Разболтанные люди на раздолбанной технике вынуждены создавать современные шедевры. А у них там все отлажено. От этого их бытовая изобретательская изворотливость пребывает в зачаточном состоянии. А наш человек на каждом шагу вынужден решать замысловатые загадки изобретательных халтурщиков и быть ежесекундно готовым к изощренной технической подлянке.

 Любая наша техника показывает российский норов и без приложения рук и головы энтузиазма не проявит. Каждая купленная вещь лишь полуфабрикат для творческой деятельности. Нам без смекалки и подручных средств не жить.


Парадоксы ума

Иногда человек другим людям кажется глупым, но он себе никогда ничего плохого не делает, а другой, с виду умный, здраво рассуждающий по многим вопросам, многократно совершают поступки, которые, кроме неприятностей, ничего ему не дают. Получается, что первый глуп в тех вопросах, которые его не задевают, но во всем, что его касается, он проявляет чутье на правильное решение и свой не слишком глубокий разум использует на всю возможную мощь.

А второй в те моменты, когда необходимо трезво подумать, отключает разум, отдается на волю эмоциям и в итоге по вине бушующих чувств попадает в ненужный шторм. Помочь ему невозможно и втолковать ничего нельзя. Первый в трудных случаях прислушивается к другим или полагается на известный человеческий опыт, а у второго эмоции выдают решение, разум за семью замками в глухом чулане, а на щите самомнение и гордыня. Так кто же из них умнее?


          Паранойя власти

Когда-то известный психиатр Бехтерев назвал Сталина параноиком. Если он ставил диагноз, можно усомниться и поспорить, если выразил свое отношение к личности, спорить нечего.
Паранойя – профессиональное самочувствие всех диктаторов. По характеру все диктаторы – люди гипертрофированной целеустремленности, а властолюбие для них – самая сильная и навязчивая страсть, она намного перехлестывает прочие эмоции – и любовь, и продолжение рода, и все остальное. И вот они у цели.

 Кто рядом и вокруг них? Холуи, завистники и оппозиционеры. Любые критики и завистники на любых людей действуют раздражающе, а уж на диктатора – тем более. Одни ставят под сомнение и порочат дело всей его жизни, другие, даже близкие соратники, уверены, что могли бы править не хуже, и только ждут случая, когда он споткнется и свернет себе шею. Доверять никому нельзя. Ежесекундно надо быть начеку и наготове.

 Холуи и соратники покорны, пока ты крепко держишь руку на спусковом крючке. Попробуй оступись – самого возьмут на мушку.
В такой злобной и опасной обстановке приходится работать. А возможностей хоть отбавляй. Любой закон легко попрать и от любого неприятного человека легко избавиться. Только мигни. Ретивые холуи с восторгом исполнят любые пожелания. Вся государственная механика, все окружение работают, чтобы загнать диктатора в паранойю. Кто устоит, какая личность?


Спрос и предложение

Существует древняя крылатая фраза – спрос рождает предложение. Она верно отражает начальные шаги сложного процесса, но жизнь и взаимоотношения не стоят на месте. Мощнее спрос – наглее предложение. Особенно это заметно в искусстве. Массовый спрос – это спрос на то, что легко жуется, что не будоражит душу и не напрягает извилины. А дальше предложение в погоне за барышом навязывается спросу и держит его на строгой однообразной диете.

Ничего сочного и острого уже не пожуешь. Так продолжается до отравления. Только после этого возникает отвращение, но привычка к легкой жвачке долго еще держит спрос на заметном уровне. Резкие изменения в спросе-предложении бывают, но для этого в стране должны произойти крутые переломы. А это уже процессы плохого управления и плохо управляемые. Они неизбежны, но лучше бы не надо.


Жизнь по разуму

Однажды я совершил разумный поступок и остался доволен собой и только сейчас, вспоминая и обдумывая давние события, вдруг заметил – не только нет худа без добра, но и нет добра без худа.
Лаборатория, в которой я работал, получила новый заказ. По логике событий мне предстояло заняться этой работой. Я был подготовлен к ней и с удовольствием в нее окунулся. И вдруг начальник лаборатории, мой давний друг, заявил, что самый главный и ответственный узел в нашей работе будет разрабатывать Игорь З. из соседней лаборатории.

 Я не только огорчился, я серьезно обиделся. В моей голове уже варились идеи этого узла, но не это было причиной обиды. Я понимал, что начальник мне не доверяет. Для него не было секретом, что у меня, кроме работы, есть побочные литературные интересы, а когда голова занята посторонним, не всякую телегу потянешь. Но я же ни разу его не подвел и неоднократно демонстрировал, что могу сосредоточиться, если ситуация требует.

Обиды – обидой, а работа – работой. Начальник имеет право усомниться в возможностях подчиненного и подстраховаться. Для себя я решил – продолжать работу над устройством. Свое докажу, а дальше, как хотите. Мой друг и начальник равнодушно отнесся к моей самоотверженной затее. Успеешь и сделаешь лучше не в ущерб остальному – возьмем твою схему. По крайней мере, он знал, что я продолжаю работу, и не запретил.

 А как быть с Игорем? Его вины в возникшей ситуации нет, но он становится моим соперником и вполне может меня посрамить. Но соревноваться, так соревноваться – честно и в равных условиях. Иначе свое не докажешь. Я пригласил Игоря к себе и обстоятельно рассказал ему все, что знал о работе, какие есть трудности и тонкости, какие существуют или могут возникнуть подводные камни. С моей точки зрения, я хорошо подготовил его к работе и сэкономил ему немало времени.

Наши схемы устройств были готовы практически одновременно. Схему Игоря я рассматривал весьма придирчиво, но ничего предосудительного, кроме легко исправляемых мелочей, в ней не нашел. Я доложил, что схема Игоря готова и работоспособна, и мне поверили. Свою схему я потребовал рассмотреть на консилиуме всех разработчиков нашей лаборатории. Схему с учетом отдельных замечаний признали работоспособной. Я мог бы уже ликовать, но одно дело – устройство на бумаге, другое дело – в реальной жизни. Мы с Игорем принялись собирать макеты.

Само устройство предназначалось для управления тремя электромагнитами космического аппарата по трем взаимно перпендикулярным осям и поэтому состояло из трех одинаковых каналов. Каждый из нас для проверки своей идеи собрал макет канала одной оси.

Макеты по всем существенным характеристикам оказались практически одинаковыми, но устройство Игоря при смене полярности в области малых сигналов оказывало линейное воздействие, а у меня – скачкообразное. Хотя космическому аппарату в высшей степени безразлично, как мы управляем в этой зоне, ему важна работа при больших возмущениях, я был огорчен. Человек, новичок в нашей работе, в сжатые сроки создал схему, которая работает не только не хуже, но даже изящнее моей.

Фактически я проиграл. Чтобы как-то смягчить свое огорчение и самооправдаться на совете лаборатории я заметил, что моей схеме безразлично трехканальное исполнение, поскольку каналы независимы, а у Игоря все три канала принципиально связаны и в трехканальном исполнении могут возникнуть какие-нибудь неприятности.

 Если посмотреть со стороны, это было похоже на бездоказательное огульное охаивание, но большинство меня поддержало. Начальник, который в этих вопросах был грамотнее нас, отшутился: «Шайбу к воротам, а там посмотрим».

Я был уверен, что на вооружение возьмут схему Игоря. Начальник был в этом заинтересован, чтобы привлечь соседей к нашим работам и разгрузить наш перегруженный коллектив. Но вдруг с его подачи более высокое начальство, прекрасно осведомленное о внутривидовой борьбе в отделе, принимает Соломоново решение. В опытном образце прибора использовать обе схемы: в основном канале прибора одну, в резервном другую.

Мы давно пытались протолкнуть такие идеи. Иногда есть альтернативные решения и трудно оценить, какое лучше, но это всегда лишняя работа для конструкторов и для производства. Нам каждый раз отказывали, а тут вдруг такой подарок.

И вот опытный образец готов. В моей части прибора после настройки и устранения конструкторских и производственных ошибок все три канала заработали, как работал макет, а у Игоря выплыл подводный булыжник, о котором мы смутно подозревали. При малых сигналах все каналы работали нормально, а при больших сигналах безбожно раскачивали друг друга.

Как можно было устранить этот дефект, я ни тогда, ни сейчас не знаю. Я наседал на Игоря, чтобы довел свое устройство до работоспособного состояния, но он потерял к нему интерес, а оправдывался тем, что ему некогда. В его лаборатории появились заказы, и он с головой ушел в новую работу. Я попросил своего начальника надавить на Игоря, но и он потерял интерес к соседям, поскольку идея привлечь их к нашим работам лопнула. Зачем ловить неведомого журавля, если есть синица в руках.

В окончательную документацию ушла моя схема. Но опять вмешалось великое «но». К этому моменту лопнул и распался Советский Союз. Фирма, которая заказывала нам эту аппаратуру, осталась без гроша в кармане и закрыла заказ. Моя лебединая песня в технике осталась не спетой. А Игорь, с которым у меня прежде были приятельские отношения, с этого времени стал относиться ко мне тепло, даже дружески. Я хорошо это чувствовал.

Все прошедшие годы после этого мне нравился мой поступок, но сейчас я вижу, что не все так просто, и в нем, как в каждом деле, есть свои подводные камни.

Что бы было, если бы я поступил с Игорем по-свински? Не поделился бы информацией, вставлял бы палки в колеса, порочил бы его работу. Безусловно, наши человеческие отношения пострадали бы безвозвратно. Но работа бы выиграла! Я бы завел и взвинтил его, я бы распалил все его чувства. Целью и смыслом его жизни на данном этапе стало бы желание отомстить мне, обыграть, победить, а это ох как здорово помогает творчеству. Та задача, с которой он в итоге столкнулся, требовала такой мобилизации всего себя, которая делает человека значительно выше себя среднего.

Вспомните поединки боксеров или шахматистов за звания чемпионов. Сложные отношения друг к другу взвинчивают их эмоции, и это помогает им создавать шедевры выше своего среднего уровня – на пределе возможностей.

Между прочим, наш бывший хваленый вождь и учитель Иосиф Сталин, как никто другой умел взвинчивать страну и народ. Видимо он чувствовал после этого необходимую ему отдачу. Но какой ценой и какими жертвами достигалось продвижение?
В конце концов, для чего мы живем? Для жизни или для работы?
Черт с ним с устройством, которое мы с Игорем не довели до идеального совершенства! Мы не измазали друг друга в грязи, не омрачили друг другу жизнь, а это намного важнее.


Колючки вселенной

Когда досрочно или в срок
поваришься в российской буче,
забудешь праведный урок
и станешь ежиком колючим.

Хорошо, когда хорошо, и совсем плохо, когда плохо.

Если колени не гнутся, жизнь на колени не свалит.

Меньше совести – жестче желания.

Принципиальные – за принципы, остальные – за навар.

Правда не обманывает, но ничего не сулит.

Народ страдает от плетки, которую сам вручает пастухам.

Интересно жить, когда жить интересно.

Если жизнь не заставит, человек не подумает.

Все – герои, не вставая с дивана.

Большие возможности большой аппетит разжигают.

Продажной душе цена полплевка.

Человеком легко родиться, но трудно стать.

Слава со счастьем совсем не товарищи.

У счастья дорожка узкая, у несчастья – весь Млечный Путь.

«Поэт в России – больше чем поэт»,
когда харчей в России нет.
В другое время на кону
поэт не нужен никому.


Вершины и склоны

Есть люди, которые легко и быстро входят в новую работу, но почти никогда не доводят ее до конца. Возникающие трудности охлаждают пыл, работа требует напряжения сил и воли, а этого нет.
Интерес к ней теряется, а новые возможности манят к себе. Кажется, здесь не повезло, а там – взлечу. Снова небывалый подъем – прежней работе машут крылом и охотно погружаются в новую. Но погружение вскрывает ранее невидимые трудности, а они требуют не меньших усилий и напряжения. И вновь подкрадывается разочарование.

А есть люди, которые неохотно берутся за новую работу и трудно входят в нее. Они видят проблемы и не знают, как к ним подступиться. Но постепенно, вникая и погружаясь, решая то одно, то другое, они вгрызаются в работу и сживаются с нею. И уже никакие возникающие трудности их не останавливают.

Природа, возможно, даже с одинаковой частотой создает тех и других. По-видимому, так надо и это правильно.
Посмотрите вокруг. Сколько мужчин встречается – ярких и энергичных. Они легко покоряют женщин. Но, когда перед ними открывается трудоемкий фронт семейной работы, они быстро разочаровываются и скисают. И уже другие мужчины выращивают их детей и выводят их в люди. Эти мужчины не такие яркие и не такие легкие, но дело знают и доводят его до конца.
А первые с размашистым вдохновением снова покоряют вершины, чтобы снова скатиться по склону.


Золотой песок
Самые правильные люди на свете – старатели-золотодобытчики. Они знают: надо промыть горы песка, чтобы найти в нем самородок или хотя бы золотые крупицы, и они терпеливо промывают его. Многие люди ничего промывать не желают. Они хотят, чтобы им сразу сыпались самородки – без песка, без труда, без усилий. Увы, не сыплются. Даже золотистый песок не попадается. Из ничего золотишко не вымоешь.