На полочке буфета

Протирала полки, нашла старый фотоальбом. Просто машина времени в прошлое. Детский сад, первая школьная линейка, летний дождь сквозь который шагаю босиком по лужам, и множество других моментов неожиданно всплывающих в памяти стоит лишь перевернуть страничку.

Вот новогодний утренник, я в костюме белочки стою с корзинкой в руках, из которой торчат пенопластовые рыбьи хвосты. Нужно было спасти Дедушку Мороза от злой Бабы Яги, а для этого пролезть под низко натянутой верёвкой, которую я благополучно перешагнула, на что мне воспитательница в костюме Зимы резонно заметила, что нужно не переступать, а пролазить.
— Почему? — задала я вполне логический вопрос.
— Потому что переступить легко, а пролезть трудно, — ответила Зима.
— Тем более, не вижу логики, — пожала я плечами, понимая, что взрослые не так уж и умны, как кажутся.

А вот первый раз в первый класс, фотография, конечно, чёрно-белая, а то было бы хорошо видно, что за белыми бантами прибитыми гвоздиками по всей черепушке просвечивают пряди синих волос. Ага, какая девочка не мечтает быть красивой. Я с рождения рыжая, и счастье отличаться от других поняла гораздо позже, а в шесть лет научилась неплохо бить в нос каждого кто начинал петь: «Рыжий-рыжий, конопатый убил дедушку лопатой», вот только маме, почему-то сильно не нравилось моё поведение. Я стащила у деда чернильницу и достаточно щедро окропила себя чернилами. О том, что чернила могут быть синими, не думала, они же – чернила! Утром я с мамой уже стояла под дверями парикмахерской, где меня подстригли максимально коротко и прибили бантики, скрыв под ними остатки синевы. Так я на всегда уяснила истину, что красота, конечно, спасает мир, но мозг в погоне за спасением отключать не стоит.

О, а это Шарик, бабулин пёс. Он любил нас просто за то, что мы есть. Когда он был совсем малышом, я с братьями отбила его у гадкого мужика и притащила к бабушке. Та, конечно же, поругалась для приличия, но собаку оставила, научив нас быть ответственными за тех, кого приручили, да и не только к собаке относился этот урок. Как оказалось, в этом мире всё нуждалось в нашей заботе: кактус несмотря на то, что он колючий, яблоня, без нашей любви и заботы захиреет и перестанет плодоносить, в коротких разговорах по телефону с родителями обязательно должно звучать «я скучаю». А если на улице дождь, серое небо и вообще всё как-то не так, то на кухне обязательно должен кипеть чайник, а на столе стоять тарелка с чем ни будь вкусненьким. Нужно вводить дозу радости подкожно (и я сейчас не про гадские вещи, а про нежность и нужность). Это только кажется, что человеку нужно очень много, чтобы в жизнь все время быть влюблённым. На самом деле – просто ощущать, дышать, бегать на своих ногах и, иногда, таскать со стола горячие печеньки, чтоб разделить их с другом.

А вот это грустное. Девочка подросток, совершенно разуверившаяся в себе. Нелепая, угловатая, потерянная, сидит под деревом не зная, что делать дальше. Так бывает, когда вдруг осознаёшь, что ты один, вот совсем. Вокруг тебя огромный мир, а тебе в нём места нет. И понимаешь, что фея, герой, серобурмалиновый пони, он же единорог не появится чтоб вытащить тебя из ямы и начинаешь искать решение сам. А иначе никак. Либо чёрно-белый мир, где все враги, или ты берёшь карандаш и пишешь на лбу, руке, зеркале, везде, куда дотянешься: «Я на свете всех милее, всех румяней и белее. У меня есть руки-ноги, мне открыты все дороги. Жизнь моя неповторима в каждом дне и каждом часе, я в любом из них прекрасна». И начинаешь растить счастье в себе, потому что ты и есть это счастье, для себя самой. И даже если тебя снова прибьёт крышечкой, рисуешь лесенку вверх и на карачках, ползком, как получится, выбираешься к свету. Просто никто кроме тебя. И да, это учит любит жизнь ещё сильнее. И если кто-то скажет, что я сиганула со скалы – не верь! Я, конечно, могу прыгнуть, но только за новыми ощущениями, хотя адреналина и так по жизни хватает.

А вот, смотри, смешная – два снеговика катятся с горы. Да, это я с Маринкой, и не важно, что барышни на выданье, новый год стирает границы «взрослости». Хотя, я и сейчас не уверена, что выросла. За нами в небесные прорехи подглядывают звёзды. Пахнет летом, это Маринка перед выходом из дома натёрла себя гербарием и теперь пахнет васильками и медуницей. Этому колдовству и меня учит: консервировать лето, чтоб хватило на всю зиму. А что ты думаешь, в трёхлитровые банки закатываются не только огурцы с патиссонами, но и жаркие закаты, стрёкот кузнечиков, ливни, август целиком, чтоб зима пахла абрикосами и дыней. И вот ведь какая штука, не важно рядом с тобой этот человек, или за тридевять земель, будь уверен – он вместе с тобой вращает эту землю – вызывая черешневые грозы и восхищённые рассветы каждый раз, когда кажется, что зима нескончаема…
А просто на полочке в буфете, между старыми фото, стоят баночки с летом…