Фальшивка краеведа Василия Анучина и ИМЛИ РАН

         

     Одной из задач текстологических исследований является атрибуция, т.е установление авторства литературных произведений, статей и пр., опубликованных анонимно, псевдонимно, или в авторстве которых есть сомнения. Атрибуция  может требоваться иногда и  для эпистолярных документов. Именно такому случаю посвящена настоящая статья. Она представляет собой в основном сжатое изложение исследований, проведенных в 1960-е -2010-е годы  филологами Л.В. Азадовской и К.М. Азадовским с нашими минимальными добавлениями в ряде случаев.

     Основной результат этих исследований, начатых Лидией Владимировной Азадовской (1904-1984),  состоит в следующем. Сибирский краевед Василий Иванович Анучин (1875-1941) в середине 30-х годов  фальсифицировал письма, якобы написанные ему  А.М. Горьким в начале 20-го века. Точнее – из представленных Анучиным и впервые  опубликованных в 1941 г. 23 писем Горького Анучину фальсифицированы 17. Они никогда не были написаны Горьким и полностью представляют собой сочинения самого Анучина. Остальные 6  писем – подлинные,   деловые по тону письма Горького Анучину. Подробное изложение этой истории можно найти в статье Л.В. Азадовской «История одной фальсификации» («Новый мир», 1965, № 3, с. 213-229; https://imwerden.de/pdf/novy_mir_1965_03__ocr.pdf ), дополнения и позднейшее развитие событий вокруг  – в статьях ее сына К.М.  Азадовского «Дети лейтенанта Шмидта появляются лишь там, где их ждут. Еще раз о письмах, которых не было» (Литературная газета, 1994, № 16, 20 апр.), ««За то я и полюбил Вас крепко», или Похождения «чистейшего авантюриста»» («Вопросы литературы», 2006. №. 3, с. 222-277; №4, с. 273-309); «Обман под прикрытием «научной дискуссии»» (Новое литературное обозрение», 2013, № 4, с. 439-444; ) . Статья Л.В. Азадовской в «Новом мире» и две большие статьи К.М. Азадовского в «ЛГ» и «ВЛ» были собраны последним в книгу  - Лидия Азадовская, Константин Азадовский, «История одной фальсификации», М., Росспэн, 2011; далее – ИОФ.  (В книге Л. и К. Азадовских есть также дополнительные материалы – статья Л.В. Азадовской 1976 г. «В.И. Анучин в Сибири. Легенды и факты», переписка Л.В. Азадовской 60-х годов по анучинскому вопросу с многими адресатами, внутренняя рецензия 1963 г. журнала «Вопросы литературы» на ее статью и некоторые другие). Нам показалось полезным собрать основные  выводы этих статей здесь, а также кратко рассмотреть реакцию на ситуацию с фальсификацией Анучина части академической филологической общественности в лице Института мировой литературы РАН. 

               
                ***      
       Аргументация Л.В. Азадовской 1963-1965 гг. и реакция на нее

В.И. Анучин, известный сибирский краевед и литератор, до 1922 г. жил в различных городах Сибири, а также Петербурге; затем в Казани и, с 1929 г. в Самарканде.
     23 письма Горького к Анучину датированные   периодом с ноября 1903 г. по июнь 1914 г. были впервые опубликованы в «Трудах Самаркандского  гос. педагогического института» в 1941 г.  До этого, в   середине 30-х годов, они были представлены Анучиным в Гос. литературный музей ( 5 писем) или в ленинградский журнал «Литературный современник» (18 писем).  Затем они были переданы  в Архив Горького ИМЛИ.  5  из них (из лит. музея)   сразу не вызывали сомнений в их подлинности. 2 из них написаны Горьким от руки, еще 3 напечатаны на принадлежащей Горькому пишущей машинке (ИОФ, с. 12). Остальные 18 писем представлены машинописными копиями и не имеют достоверных источников. Одно их этих 18 писем, тем не менее, было атрибутировано Л.В. Азадовской как горьковское. Оно является ответом на письмо Анучина Горькому, сохранившееся в архиве последнего; на это письмо Горького  также есть ответ Анучина. В тексте этого письма Горького нет ничего вызывающего подозрения в подделке (ИОФ, с. 27-28).  Впоследствии, уже в 90-е годы,  в Государственном литературном музее была обнаружена негативная фотокопия этого письма Горького Анучину, что подтвердило сделанную в 60-е гг. атрибуцию Л.В. Азадовской письма как подлинного.  Остальные 17 писем, опубликованных впервые в 1941 г. в Самарканде, определены Л.В. Азадовской как фальсифицированные, попросту говоря, придуманные Анучиным.   
      Публикация этих 23 писем была почти одновременно с самаркандским изданием повторена в 1941 г. в журнале «Сибирские огни», затем, уже после войны, в нескольких сборниках воспоминаний о Горьком и изданиях его переписки с корреспондентами в Сибири.  Часть из них, в количестве 15 (из них подлинных – только 3), включена в собрание сочинений  Горького в 30 томах (Гос. издательство художественной литературы, М., 1949 – 1955), т.28-29, что придало всем им характер научной достоверности. Данное собрание сочинений  подготовлено Институтом мировой литературы имени А.М. Горького Академии наук СССР. Здесь впервые в данной истории возникает название этого научного учреждения.
 
         Основные аргументы, выдвинутые Л.В. Азадовской, свидетельствующие о фальсификации Анучиным 17 писем, якобы написанных Горьким, состоят в следующем.
   Сначала перечислим предварительные соображения, указывающие на отсутствие каких-либо прямых или косвенных  подтверждений подлинности этих 17 писем.
I. Не существует никаких документальных подтверждений самого существования этих писем.  Имеют место только машинописные тексты писем, снятые самим Анучиным, по его утверждениям, копии. Пишущая машинка Горького, хорошо известная специалистам, отношения к этим письмам не имеет.
II. Не существует никаких иных следов этих писем в архиве Горького. Нет оригиналов или надежных копий этих писем. Нет ответов (или их копий) Анучина на эти письма Горького. Нет предшествующих писем Анучина, на которые отвечал бы Горький.
III. Все попытки  исследователей Горького обнаружить оригиналы данных писем Горького Анучину, запросы в архивы и библиотеки Сибири, закончились неудачей.

Перечислим теперь прямые доказательства фальсифицированного характера представленных Анучиным писем.
1)     Реальное письмо Анучина Горькому, первое из имеющихся в архиве Горького, датировано маем 1911 года. Анучин посылает Горькому свою книгу и  пишет: «вероятно Вам не приходилось слышать моего имени» (ИОФ, с. 13). Такое письмо означает, что никакой переписки  Горького с Анучиным до мая 1911 года не было. При этом данное письмо Анучина Горькому отправлено с адреса - СПб, Канонерская, 21. Это действительно адрес Анучина в 1911 году и самом конце 1910 г., 12 декабря 1910 г. и 5 апреля 1911 г. он указывает этот адрес в своем письме в Русское антропологическое общество (ИОФ, с. 60-61).  В предыдущем  1910 году до середины декабря он проживал по другому адресу -  Английский пр., 21, известны три письма К.И. Чуковского Анучину на этот адрес в октябре – декабре 1910 г. (ИОФ, с. 60).    Это письмо Анучина означает, что по крайней мере 9 писем, якобы написанные Горьким Анучину с ноября 1903 г. по март 1911 г. выдуманы самим Анучиным.
2) Горький в октябре 1908 г. якобы пишет Анучину о том, как тяжело было прочитать в газетах о его, Анучина, гибели в экспедиции в Туруханском крае и как радостно теперь узнать, что сообщение было ошибочным. Однако ложное сообщение о гибели Анучина сразу в четырех  различных газетах, всего в 8 номерах, появилось почти на 2 года позже - в июле 1910 года. (ИОФ, с. 16). Излишне говорить, что в 1908 г. таких сообщений в газетах не обнаружено.
3) В январе 1905 г. Горький пишет Анучину о том, что только что узнал о нападении на Анучина в СПб  из «Биржовки»: «Я верю, что здесь начало конца кровавого царя». Речь идет об информации из «Биржевых ведомостей» от 20 января 1905 г. Однако Горький с 12 января по 12 февраля 1905 г. находился в заключении в Петропавловской крепости.  Последняя фраза из его письма – «Привет от друзей» - выглядит нелепо для человека, сидящего в одиночной камере.  Известны книги, которые выдавались Горькому в камеру, бумага со счетом листов и письменный прибор (была написана пьеса «Дети солнца»), но нет никаких данных о том, что ему доставлялись  газеты. Наконец, невероятно, что письмо со словами «начало конца кровавого царя» и т.п. было   пропущено тюремной администрацией и доставлено адресату.

   Большая группа аргументов Л.В. Азадовской связана с другими, если не невозможными, то крайне сомнительными пассажами из т.н. писем Горького Анучину. Например, совершенно неприемлемая для Горького лексика: Оскар Уайльд «бузит» (письмо от 16 марта 1911 г.) Само слово «буза» появилось в разговорном языке после 1917 г., и Горький относился к словам «буза», «мура», «волынить» и т.п.  крайне негативно (ИОФ, с. 23). В письме от 7 марта 1913 г. Горький якобы пишет Анучину: «Где Гребенщиков? Почему не пишет?». Однако сибирский писатель Г.Д. Гребенщиков адресовал Горькому письма от 23 января и 27 февраля 1913 г. (ИОФ, с. 22). Множество других противоречий с обстоятельствами жизни Горького, приводимые Л.В. Азадовской, подтверждают невозможность написания этих писем Горьким (ИОФ, с. 13-27).

      Статья Л.В. Азадовской «К вопросу о знакомстве и переписке Ленина и Горького с В.И. Анучиным» была предложена в журнал «Вопросы литературы» в 1963 г. Редакция направила статью на рецензирование в Институт мировой литературы АН СССР, т.е. в организацию, которая и несет ответственность, за то,  что в 1954-55 гг. фальшивые письма Горького были впервые изданы под эгидой научного учреждения. Отрицательную рецензию дал научный сотрудник ИМЛИ Н.Н. Жегалов (ИОФ, с. 167-176). Он утверждал, что некоторые эпизоды данных писем допускают и иную интепретацию, чем интерпретация Азадовской. При этом из основных аргументов Азадовской был рассмотрен только один – о том, что согласно письму Анучина Горькому от мая 1911 г. они никогда не были знакомы и не переписывались ранее («вероятно Вам не приходилось слышать моего имени»). Жегалов пишет: «Я склонен предполагать, что эта фраза – шутливая или ироническая. <…>  В.И. Анучин мог за что-либо обидеться на Горького, мог внушить себе, что Горький относится к нему недостаточно внимательно, недооценивает его, забывает о нем  и т.д. В таком случае приведенная выше фраза – это ироническое самоуничижение, ироническое напоминание А.М. Горькому о том, что существует на свете писатель Анучин…» (ИОФ, с. 170).  Нелепость такого предположения дополнительно подтверждается тем, что перед этим, в письме от марта 1911 г.  Горький якобы пишет Анучину: «Получил обе книги. И Ваши «Сказания» и пьесу Измайлова. Благодарю за неослабное внимание. <…> Ваши сказания нужно было снабдить многими иллюстрациями и вообще превратить в нарядную книгу для юношества. <…> Что следует прочитать о шинтоизме у японцев? И еще, если не трудно, парочку слов о социально-мессианских ожиданиях у народов Азии» (Горький, собр. соч.,  1955,  т. 29, с. 160-161). Итак, согласно этому письму, корреспондент Анучин очень важен для Горького и авторитетен даже в очень  непростых вопросах, какая уж там обида может быть у Анучина… Надо сказать, что на новом этапе фальсификаторской деятельности ИМЛИ, уже в 21 веке, его сотрудники не посмеют повторить домысел  Жегалова об «ироническом самоуничижении Анучина» в данном письме и выберут другой путь (об этом – ниже).  Тем не менее Н. Жегалов был вынужден признать отсутствие документальных свидетельств подлинности писем и то, что их «включение в эпистолярное наследие Горького основано на доверии к В.И. Анучину» (ИОФ, с. 176).

       Отклоненная «Вопросами литературы», статья Л.В. Азадовской в сокращенном и переработанном виде была опубликована в журнале «Новый мир» (1965, № 3) под названием «История одной фальсификации». Никаких публичных возражений и опровержений  со стороны ИМЛИ, журнала «Вопросы литературы» и иных филологических научных инстанций не последовало. Публично повторять аргументы уровня внутренненй рецензии Жегалова никто не решился.   Напротив, вскоре последовали положительные отзывы, в научной периодике и/или переписке с автором,  со стороны выдающихся филологов Ю.Г. Оксмана и В.М. Жирмунского. В течение почти 30 лет  точка зрения Л.В. Азадовской  признавалась неоспоримой. Как неоспоримый пример разоблачения подделок ее работа получила признание  в  советском учебнике текстологии для студентов специальности «Русский язык и литература» педагогических институтов (С.А. Рейсер, «Основы текстологии»), в биографическом словаре «Русские писатели 1800-1917», «Краткой литературной энциклопедии (статья «Мистификации литературные»); монографии В.П. Козлова «Обманутая, но торжествующая Клио. Подлоги письменных источников по российской истории в XX веке» и др.
       

               
                ***

                Полемика 1993 – 1995 гг.

    Ситуация стала меняться в 90-е годы, прежде всего усилиями Института мировой литературы РАН.  В 1993 г. выходит  статья  сотрудника ИМЛИ Е.Н. Никитина  «Был ли фальсификатором В.И.  Анучин?» («Новый мир», 1993, № 4, рубрика «Из редакционной почты»; https://imwerden.de/pdf/novy_mir_1993_04__ocr.pdf ). Единственный аргумент по существу в обоснование подлинности писем в ней, как и когда-то во внутренней рецензии Н. Жегалова – оспаривание  факта начала переписки Горького и Анучина только в 1911 г. Повторять нелепую выдумку Жегалова об «ироническом самоуничижении» Анучина в письме Горькому мая 1911 г.,  в порыве которого Анучин якобы иронически заново представляется Горькому, в публикации для открытой печати, было, очевидно, невозможно, это означало бы подвергнуться публичному осмеянию. Поэтому  Е. Никитин пытается оспорить дату этого письма. Он считает, что в дате описка, и год – не 1911, а 1901. Обоснование Никитина таково - адрес Анучина в справочнике «Весь Петербург» за 1911 год (Английский пр., 21) не соответствует адресу в письме - Канонерская, 21. Однако, как было сказано выше,   в переписке 1911 г. Анучиным использовался именно адрес на Канонерской.  Справочник «Весь Петербург»  сдавался в печать конце предыдущего года, исправления предлагалось присылать до 10 января. Поэтому информация об Анучине в справочнике «Весь Петербург на 1911 год» (с. 34)  носила устаревший характер как в части его адреса, так и его статуса редактора журнала «Отклики художественной жизни» - издаваемый Анучиным с октября 1910 г. еженедельный журнал просуществовал только 4 недели (ИОФ, с. 60). В 1901 г. же (и вообще в1899-1902 гг.) адрес Анучина совсем другой – Витебская, 9. 
   Е.Н. Никитин в подтверждение своего заявления о том, что «в 1911 году Василий Иванович проживал в доме № 21 по Английскому проспекту»  дает также ссылку на неопубликованные на тот момент (1993) письма К.И. Чуковского Анучину на тот же адрес  - Английский пр, 21, предусмотрительно не сообщая их датировки   - не позднее декабря 1910 г., при том, что все остальные ссылки на письма разных авторов в заметке Никитина в НМ даны с датировкой.
           После ответа К. Азадовсколго Е. Никитину в ЛГ в  1994 г. последний снова выступил в той же рубрике  «Из редакционной почты» в «Новом мире (1994, № 11; https://imwerden.de/pdf/novy_mir_1994_11__ocr.pdf ), не добавив ничего нового к анализу содержания и дат предполагаемых писем Горького. Затем вышла еще одна публикация Никитина - в сборнике 1995 г. ИМЛИ «Неизвестный Горький»   . В ней  он в основном повторяет предыдущие свои тезисы. В частности,  несмотря на приведенный Азадовским данные об адресах Анучина в 1901, 1910 и  1911 гг.,   Никитин снова настаивает на датировке первого письма Анучина Горькому не 1911, а 1901 годом. И Никитин снова не дает датировок писем Чуковского.
      


                ***

              1997 год: ИМЛИ начинает публикацию  фальшивых писем в составе академического собрания писем Горького. 

      С 1997 г. ИМЛИ начал выпуск 24-томного собрания писем Горького. В этом собрании были опубликованы все 17 фальшивых писем Горького (ИОФ, с. 68).  В середине 50-х гг. (т.е. задолго до исследования Л.В. Азадовской) ошибка ИМЛИ с публикацией  12 фальшивых писем в собрании сочинений  Горького была вполне объяснима презумпцией доверия к Анучину. Публикации Е. Никитина 1993-1995 г. можно при желании рассмотреть как личное мнение одного сотрудника ИМЛИ, пусть даже в одном случае высказанное в издании ИМЛИ.  Публикация 17 мнимых, давно разоблаченных писем в составе академического собрания писем Горького говорит только о сознательной фальсификации ИМЛИ, направленной на защиту чести мундира. На наш взгляд – это проявление своего рода глубинного государства, существующего в гуманитарной академической науке, не желающего признавать ошибки даже в довольно  частном  вопросе, известном прежде всего специалистам, а не широкой публике.  Редакционную коллегию данного издания собрания писем Горького возглавлял  директор ИМЛИ Ф.Ф. Кузнецов.  Что же тогда говорить о рьяной защите чести мундира в гораздо более резонансном случае – вопросе об авторстве «Тихого Дона», в котором снова ведущую роль со стороны ИМЛИ играл Ф.Ф. Кузнецов.
      При подготовке собрания писем Горького   не обошлось без скандала даже внутри ИМЛИ. Ответственный редактор одного из томов отказалась поместить фальшивое письмо в этот том, в который он должен был войти по хронологии. Письмо,  в нарушении хронологии, было включено в следующий том, отв. редактор которого была не столь принципиальной (ИОФ, с. 159).

     Все эти обстоятельства вынудили К.М. Азадовского выступить с новой большой статьей в двух номерах журнала «Вопросы литературы» (2006, № 3-4; ИОФ, с. 65-166). В ней, помимо истории с т.н. письмами Горького, изложены, по материалам Л.В. Азадовской, и  другие факты  фальсификации Анучиным собственной биографии, в частности фальсификации им переписки с выдающимся сибирским географом и этнографом Г.Н. Потаниным.         
       К.М. Азадовский разобрал несколько случаев того, как сотрудники ИМЛИ выкручиваются  в примечаниях к письмам, чтобы свести концы с концами (ИОФ, с. 151-160).  Мы приведем еще один пример, касающийся фальшивого письма от октября 1908 г. в котором Горький радуется тому, что Анучин не погиб в экспедиции. В примечании к письму сказано (Горький, собрание писем в 24 томах, 2001, т. 7, с. 271; ): «О случившемся в 1910 г. событии “Утро России” 30 июля напечатало сообщение: “Во время шторма, разыгравшегося 9 июля, погибла крытая шлюпка этнографа В.И. Анучина”. Публикаций о более раннем происшествии разыскать не удалось». Итак, горьковеды ИМЛИ вынуждены были  признать, что никакого сообщения в газетах о «более раннем происшествии» (т.е. в 1908 г.)  не было. Но были почему-то сообщения почти через два года после написания письма Горького.   Очевидный вывод, что Анучин в середине 30-х годов придумал письмо Горького, но уже не помнил точно год  своей мнимой гибели, горьковеды сделать не посмели.

       После выхода в 2011 г. книги Л. и К. Азадовских «История одной фальсификации» журнал Пушкинского Дома «Русская литература» опубликовал рецензию М.М. Павловой «Памятник фальсификату»  (2011, №  4; ), в которой следующим образом сформулировала вывод о  работе о сотрудников « «горьковской группы» ИМЛИ, ответственных за репродукцию в академическом собрании писем М. Горького анучинского фальсификата»: «В сущности, Л. В. Азадовская начала, а К. М. Азадовский завершил работу, которую по долгу службы и научной добросовестности полагалось сделать сотрудникам Архива А. М. Горького и членам «горьковской группы». С точки зрения здравого смысла и результатов проведенной авторами монографии историко-литературной и текстологической экспертизы, любые дальнейшие попытки составителей академического собрания отстаивать свою «горькую» правду и в очередной раз опротестовывать научно подтвержденные факты,  можно будет квалифицировать исключительно в медицинских терминах».


               
                ***

                2010-е годы – завершение дискуссии

Тем не менее в издании ИМЛИ  «Текстологический временник. Вопросы текстологии и источниковедения. Т. 2» (М., 2012, с. 951-960) в разделе «Дискуссия» вышла статья Е.Н. Никитина «О необходимости исторического подхода при решении текстологических задач». В ней автор обвиняет Л.В. Азадовскую в личной неприязни к Анучину  и даже следованию некоей политической конъюктуре. Конкретные факты – даты, содержание писем не рассматриваются. Ответ К.М. Азадовского в Нов. лит. обозрении «Обман под прикрытием «научной дискуссии»»  (2013, № 4; ), завершался словами «Фаль¬сификация доказана, и дальнейшие споры по этому поводу бессмысленны. Это ясно всем. За исключением, к сожалению, сотрудников Горьковской группы, ди¬рекции Института мировой литературы и Бюро Отделения историко-филологи-ческих наук РАН».  Не содержащий снова никаких аргументов по существу ответ Е.Н. Никитина («Письмо в редакцию», НЛО, 2013, № 6; ) стал, по-видимому, последним его выступлением в защиту Анучина (Е.Н. Никитин ушел из жизни в 2023 г.) Вероятно,  заключение «От редакции» в том же номере НЛО (       ) завершает дискуссию в целом: «специалисты выразили согласие с выводами Азадовских (И. Агейкина и Д. Фельдман в «Вопросах литературы» (2012. № 6); Б. Фрезинский в «Неве» (2012. № 9); А. Рейтблат в «НЛО» (2011. № 112), А. Рашковский в «Книжном обозрении» (2012. №13); В. Молодяков на сайте Ассоциации исследователей российского общества ( http://www.airo-xxi.ru/home/the-news/1371-2013-09-02-19-39-07 ), и т.д.), в то время как позицию Е.Н. Никитина никто, насколько нам известно, в печати не поддержал.»