Глава 1: Жуткая зима в Элгге
Новый 2032 год Андреас Клавун встречал в полном одиночестве. Это был уже седьмой год, как праздник отмечался им без компании, при тусклом свете свечей, в подвале трехэтажного дома № 3 по улице Im Stutz в швейцарской деревне Элгг. Стол не был накрыт яствами и напитками, никто не дарил ему подарков и он сам никому ничего не преподносил. Сказочный Санта-Клаус не заглядывал в его жилище и не оставлял подарков под елкой. Оставшиеся воспоминания о тех временах уже не радовали его, и он предпочитал не касаться их, чтобы не тревожить прошлое, ставшее недосягаемым и кажущимся нереальным. Трогать приятные моменты детства для него казалось кощунственным. Пусть они остаются в «архивах» сознания, за гранью времени и пространства.
Прошлые события уже не вернуть, не сделать их таинственными и чарующими. Время изменилось, став более страшным и суровым, лишенным надежды на лучшее будущее. Желалось хотя бы немного стабильности в настоящем... Старинные часы с кукушкой на пыльной стене подвала отбивали время: оставалось четыре часа до полуночи. Новый год, как ни странно, перестал быть ожидаемым и счастливым. Уже много лет никто не ждал от нового периода чего-то хорошего. Все с тоской надеялись, чтобы не стало хуже, и это хуже с каждым годом и происходило.
Усмехнувшись своим мыслям, Андреас сел за стол и взял в руку открытку, найденную среди старого хлама в подвале. На ней были изображены лесные звери, играющие в снежки, а Снеговик в шарфе наряжает елку золотыми шарами; и красочная надпись: «С Новым 2013 годом!». Мужчина тяжело вздохнул, встал и вышел на балкон, чтобы оглядеть унылый и безрадостный ландшафт, который был таким много лет назад и таким же оставался в новом году.
Зима, удивительно, была столь контрастной для Европы, хотя ничего не свидетельствовало об этом: ни снежинок с неба, ни холодного ветра, ни привычной белой пелены снега на зеленой траве или сугробов у подъезда. Дом Андреаса находился на холме напротив заброшенной железнодорожной станции, остались лишь несколько ржавых платформ и три вагона-скелета. Далее простиралась долина, за которой начинался густой лес, но лес давно выгорел, оставив лишь обугленные стволы – кладбище флоры и фауны. Земля казалась черной от высохшей травы и кустарников. Ночью температура редко опускалась ниже +45 градусов Цельсия, а воздух был настолько сухим, что казалось, он вытирает легкие наждаком; Андреас постоянно кашлял и бил себя по груди. Ни капли влаги, даже слюна не вырабатывалась. Моча стала ценным ресурсом, её можно было переработать в питьевую жидкость.
Местность превратилась в пустыню. Почва была тверже мрамора, в некоторых местах черная, как смола. Но это не только здесь, в деревне или по всей Швейцарии. Так стал весь мир – голый, однотонный и почти мертвый. Океаны и моря испарились, обнажив базальтовое дно. Ледники и айсберги исчезли, как и торсы на полюсах планеты. Дожди прекратились, град казался фантастическим. Причиной этому стала Луна, которая превратилась во второе солнце. Не совсем солнце, ибо материнская звезда – огненный шар, а Луна – каменистая планета. Тем не менее, это была раскаленная сковорода на небе, находящаяся на расстоянии 300 тысяч километров, изменившая климат на Земле. Луна выпарила всю воду в атмосферу, превратив окружающее пространство в подобие сауны, но парникового эффекта, как на Венере миллионы лет назад, не произошло – солнечный ветер унес водные пары в открытый космос, лишив Землю источника жизни. В первые годы было душно из-за почти ста процентов влажности, но это был краткий период. Озоновый слой исчез, вымерли морские существа, затем и сухопутные и летающие. Те, кто приспособился, ушли под землю, где ещё сохранялась влага, но им пришлось мутироваться до опасных хищников – такая быстрая эволюция вряд ли происходила ранее. Выжили насекомые и редкие птицы, ставшие монстрами. Остались болезнетворные организмы, но и им было сложно найти жертву. Появились новые болезни, ставшие ещё одним ударом для человечества. Мор ходил по планете, города вымирали, а те, кто выживал, едва ли походил на хомо сапиенса...
Груар, груар! – издавала звуки какая-то птица, летавшая близко к земле в поисках пищи. Это было жуткое создание, с которым лучше не встречаться. Однако и птице долго не пришлось летать – из-под земли вытянулся хоботок, схватил хищницу на лету и втянул её в нору. Через секунду вылетели перья и оторванная голова с мощным клювом. Тот, кто сожрал её, был также хищником, и прогуливаться в таких местах без необходимости было опасно. Можно было, если знали как и зачем.
Андреас поднял голову и посмотрел на красную Луну, которая миллиарды лет считалась безобидной, служившей щитом от метеоритов и космической радиации, поддерживавшей гравитационную стабильность Земли. Но теперь всё изменилось: Луна стала самой горячей и близкой точкой к Земле. Сейчас была ночь, хотя это слово едва соответствовало своему смыслу: было светло, как днём. На спутнике не должно было быть огня – это каменистая планета, а не водородно-гелиевая звезда. Однако тысячи вулканов на Луне затопили её поверхность неостывающей магмой, разогрев её до тысячи градусов, что оказало смертельное воздействие на Землю. Близость Луны изменила климат, био- и литосферу, разрушила человеческую цивилизацию, ввергнув людей в хаос, войны, деградацию и геноцид.
В первые годы люди ещё пытались спастись, создавая убежища и оранжереи, аккумулируя воду в подземных хранилищах, но этого было недостаточно. Позже пришлось бороться за каждый бассейн, каждую бутылку, каждый грамм воды. Иссохшая растительность вспыхивала от любой искры, и пожары охватывали планету, превращая сады, долины, леса, джунгли и сельвы в пепел. Размножение среди животных и птиц прекратилось. От рыб, моллюсков и медуз остались лишь скелеты и раковины. Еды почти не осталось. Голод и жажда преследовали жителей всех стран, и нигде не было спасительного места. Войны стали ожесточенными, и человеческая жизнь обесценилась так стремительно, что за двадцать лет катастрофы из семи миллиардов жителей вряд ли сохранилось несколько миллионов. Были государства и острова, где не осталось ни души. Спустя годы остались только поврежденные здания, подожженные и взорванные автомобили, разрушенные дороги – следы бунтов, протестов, войн, актов терроризма и вандализма. Государства и власти исчезли, заменённые бандами, грабящими и убивающими всех, кто отказывался отдавать последнюю еду, воду, одежду. Они олицетворяли сущность человеческой цивилизации. Одна глобальная катастрофа показала, как легко общество и человек могут деградировать, и даже неандертальцы с их необузданным характером и каннибализмом казались более гуманными, чем нынешние люди, легко убивающие себе подобных.
Подумав об этом, Андреас чертыхнулся. Несколько лет назад в Швейцарии было действительно страшно находиться: полиция и армия оказались бессильными перед стихийным бедствием человеческой природы. Но теперь, как ни парадоксально, ситуация немного стабилизировалась. Банды стали реже наведывались в эти края, предпочитая океаническое дно, где ещё можно было найти остатки пищи. Когда-то под многокилометровым слоем воды хранились сокровища, но сейчас они утратили свою ценность. Теперь самой ценностью стали вода и еда, которые можно было отыскать лишь в щелях, катакомбах, пещерах и углублениях. Андреас прочитал в научном журнале, что на глубине 500 километров существует океан, объем которого превосходит надповерхностные водоемы. Там вода под огромным давлением и температурой. Но как добраться до мантии? Наука и техника пока не нашли ответа на этот вопрос. Однако выход всё же находили: где-то воду можно было откачать из артезианских скважин, а где-то её добывали из деревьев, которые пускали длинные корни в глубину и достигали грунтовых вод – пока что Луна не уничтожила всё на Земле.
Андреас сумел пробурить такую скважину и теперь запускал насос, который поднимал жидкую глину на поверхность, из которой выпаривалась вода, использовавшаяся для питья. Пускай её было немного, но для одного человека хватало. Другие жители Швейцарии также приспособились, хотя не у всех было достаточно воды или пищи. Некоторые – далеко не все! – Клавун помогал, несмотря на то, что в нынешние времена помощь кому-то была роскошью, порой приводящей к плохим последствиям. Люди не всегда были благодарны и часто оказывались коварными и жестокими – убивали за банку мутной жидкости.
Тем не менее, Андреас не мог поступить иначе. Не всё человеческое выжгло из его души время и события; он был воспитан по другим принципам и старался придерживаться правил своих предков. Но ситуация оставляла желать лучшего. Людей здесь было мало, а то, что сохранилось в их запасах, ещё позволяло поддерживать жизнь некоторое время. А что будет потом? Это и так было очевидно. Человечество вымирало, и спасения не было. Дефицит воды изменил метаболизм человеческого организма: люди стали более сухими и жилистыми, их кожа походила на пергамент, жировая прослойка уменьшилась – толстых почти не было. Привычка плакать, плеваться, потеть исчезла. Моча стала редкой и более густой, желтой, но её перерабатывали в питьевую. Каждый мечтал провести остаток дней в относительно стабильной жизни, хотя «стабильность» – это относительное понятие. Каждый день приносил свои коррективы.
Андреас посмотрел с балкона на автомобиль, стоявший у региональной трассы. В десяти метрах от него валялся обглоданный скелет в женском платье. Три дня назад гемайндерин фрау Лаккнер возвращалась из города в Элгг, и её «пикап» заглох рядом со станцией. Возможно, бензин закончился. Женщина вышла на дорогу, надеясь дойти до дома пешком, но стала жертвой хищных ворон, которые налетели из обугленного леса. Дора Лаккнер пыталась защититься: орала, размахивала зонтиком, стреляла из пистолета, но стаю не удалось отпугнуть. В итоге её заклевали до костей.
Андреас это видел, но не пошевелил и пальцем, чтобы помочь. Он лишь с некоторой усмешкой наблюдал за этим жутким зрелищем. Причин было несколько: во-первых, ему была безразлична жизнь этой женщины, как и других, оставшихся в деревне – теперь каждый сам за себя, а односельчане стали страшнее пиратов. Во-вторых, фрау Лаккнер оставила в душе Андреаса самые неприятные воспоминания, грубо разговаривая с его отцом на встречах в официальном здании и наказывая ему «посетить психиатра» или «с таким настроением сидеть в подвале». Эти слова врезались в память мальчишки настолько сильно, что он избегал её в последующие годы. В-третьих, автотрасса находилась далеко от дома Андреаса, и он всё равно не успел бы добежать – вороны действовали быстро и решительно, в своей кровожадности не уступая пираньям. В-четвертых, боеприпасы, оставшиеся у Андреаса, предназначались для защиты его собственной жизни, а не для фрау Лаккнер. Поэтому Андреас не пошевелил и пальцем. Он не пришёл позже, чтобы похоронить останки этой зловредной старушки. Земля была настолько твердой, что даже не было желания копать, а скелет всё равно рассыпался бы в прах. Ради чего стараться? Таких останков вокруг было много – через каждые десять метров, будь то люди, домашний скот или дикие животные. И заниматься могильщицким делом было небезопасно – под землёй оставалось немало мутировавшихся существ, чувствующих живых и атакующих.
Тяжело вздохнув, словно пытаясь отогнать от себя тяжкие думы, Андреас вошел в комнату и посмотрел на часы: девять часов вечера. На столе перед ним лежало то, что он достал из старых запасов: две консервные банки с фруктами, бутылка минеральной воды, сгущенное молоко «Нестле», пакеты с конфетами и печеньем, срок годности которых истек ещё двадцать лет назад, но они всё равно были пригодны для употребления. По нынешним меркам, это был роскошный пир.
Конечно, Андреасу хотелось бы встретить Новый год в кругу семьи: с супругой, детьми и родителями, окруженным елкой, подарками и праздничным ужином, слушая музыкальную программу по телевизору. Но природная катастрофа спутала все его планы: он не женился и не завел потомство, а его родители погибли в ужасных условиях. Подруга, с которой у него были определенные планы на будущее, быстро собрала вещи и уехала в Беларусь, откуда была родом. С тех пор о ней не было ни слуху, ни духу. Андреас не упрекал её за это – понятно было, что она стремилась спасти своих близких. Но спаслась ли она сама? За десять лет произошло столько страшных событий, что порой волосы вставали дыбом: геноцид, войны, газовые атаки, расстрелы, каннибализм, эпидемии, массовые психические расстройства – целые нации превращались в шизофреников. Это лишь малая часть того, что пережил мир. Иногда Андреасу казалось, что лучше бы все погибли от ядерного удара сразу, чем мучиться так долго.
Ещё раз вздохнув, Андреас с некоторой нежностью погладил SIG SAPR – автоматическую винтовку с коробчатым магазином на 20 патронов 7,62х51 мм. Она осталась у него после годичной службы в армии и неоднократно выручала его. Рядом лежал пистолет Sphinx под патрон 9х19 мм Парабеллум – хорошее оружие для защиты от незваных гостей, которых было немало, и от хищников, рыщущих в поисках плоти как днём, так и ночью. К счастью, он успел пополнить боезапасы на армейском складе, который находился на территории поселка, прежде чем там произошел пожар, уничтоживший всё вокруг. Также были слезоточивый газ в баллончиках и электрошокер, доставшиеся ему от прежней работы в частной охранной фирме «Sine cura», но ни разу ими воспользоваться не пришлось.
Месяц назад Андреасу пришлось вступить в бой с двумя «центурионами» – так называли бродячих разбойников. Они пытались завести и угнать его «Ландровер». В перестрелке удалось одному из них продырявить башку, а второго ранить, но тот отполз за холм и пытался отстреливаться. Андреас не стал его преследовать, зная, что кровь привлечет хищников, которые доделают работу. И действительно, всю ночь под Луной слышались крики и стоны, а спустя три дня Андреас, прогуливаясь по периметру своих «владений», нашел кости и разорванную одежду, а также большие норы, которые проделали кровососные кроты. Было ясно, что хищники растерзали бандита своими жесткими хоботками.
И всё же встречать Новый год в одиночку было тоскливо. Конечно, в Элгге оставались жители, но общение с ними Андреасу не нравилось. Например, кровельщик Валентин Шнудэр, здоровяк, который всегда держался высокомерно и любил обманывать других. Он превратил свою мастерскую в настоящую крепость, завез туда запасы еды, воды, оружия и топлива и никого не впускал, как и свою семью. Он не учел, что местные ящерицы мутировались настолько, что могли менять окраску и сливаться с окружающим фоном, как хамелионы. Они смогли проникнуть внутрь через вентиляционные трубы. Ящерицы не поглощали жертву целиком, а впивались в неё, высасывая все соки и превращая в фактически мумию. Что произошло дальше, Валентин не рассказывал, но вышел оттуда один, окровавленный, без одной ноги, уха и носа. Останки его семьи он закопал, но в ту же ночь кроты съели обезвоженные трупы. Теперь Валентин жил в автомобиле, разъезжая по деревне и не останавливаясь на одном месте более четырех часов. Психически тронулся, и общение с ним или тем более совместное времяпрепровождение не представлялось Андреасу привлекательным. И кто захочет общаться с человеком, который размахивает огнеметом и орет: «Их бин ди шпенглер! Их бин ди шпенглер! Их бин ди шпенглер!»?
Глава 2: Гости с Востока
И вот в эту предновогоднюю ночь, которая была светлой под яркой Луной, кто-то постучал в дом. Андреас вначале не понял, что за шум раздается внизу, так как к нему в гости никто не наведывался, а незваные гости, как правило, были бандитами, и они никогда не стучали вежливо. Но расслабляться не стоило. Мужчина встал, схватил автомат и осторожно выглянул в окно третьего этажа. Он увидел три фигуры. Приглядевшись, распознал женщину, девочку-подростка и мужчину. Все они были вооружены и одеты с элементами восточной культуры. Это не похоже было на бандитов, может, путники? Но путники бывают разные, и кто знает, что у них на уме. Внешне они могли выглядеть приветливо, а на самом деле их цель могла быть далеко не мирной. Андреас знал, что такие истории здесь не редкость.
Женщина стучала в дверь, которую он укрепил металлическими щитами, а мужчина в маскировочном военном костюме с автоматом – скорее всего, «Калашников» – внимательно осматривал окружающее пространство, реагируя на любой шум из руин. Девочка держала за руку женщину и выглядела спокойной – по крайней мере, при свете Луны можно было разглядеть их лица. Они явно знали, что дом обитаем, и потому не стеснялись просить о помощи. Вздохнув, Андреас протянул руку с пистолетом и негромко спросил:
- Wer ist das? Кто там?
- Мы путешественники, просим впустить нас отдохнуть, - на ломаном английском ответила женщина, поднимая голову в сторону голоса. Мужчина тоже посмотрел наверх, но направлять автомат не стал, осознав, что это может быть воспринято как угроза. Андреас оценил это и, убрав оружие, спросил уже более спокойным тоном, тоже на английском:
- Почему вы хотите остаться у меня? Вон, рядом столько домов, отдыхайте там! – он махнул в сторону разрушенных и не совсем безопасных зданий. Это была проблема путников, а не его.
- Вы же знаете, что там мы подвергнемся опасности хищников, - ответила женщина. – Прошу вас, мы устали, уже много месяцев мы в пути. Мы всего лишь хотим отдохнуть и уйти. Нам нужно хотя бы восемь часов отдыха. У нас подросток, который с трудом переносит эту дорогу.
По виду было видно, что пришедшие устали от долгого пути и напряжения. Хотя оставаться на улице ночью было опаснее, чем днем – в темноте выходят мутировавшие животные и растения-каннибалы. Так что делать? С одной стороны, Андреас одичал и не доверял людям – он привык полагаться только на себя и сражаться за свои интересы. С другой стороны, они просили незначительную помощь, и он сомневался, что они приехали с целью грабежа. К тому же, его воспитание в духе добрых христианских традиций вело к тому, чтобы помочь страждущим. И ему также хотелось немного общения. Путники явно были из других мест, и акцент женщины напоминал русский. Это стало причиной, почему Андреас колебался недолго и сказал:
- Ладно, я спущусь и открою дверь. Оружие своё спрячьте...
- Да-да, конечно, - торопливо ответила женщина и подала знак своему спутнику, чтобы тот закинул автомат за спину. Мужчина с подозрением посмотрел вокруг, но подчинился – видно было, что он не привык расслабляться. В конце концов, расслабишься – и станешь чьим-то ужином, будь то хищник или даже человек. Каннибализм среди людей не был редкостью.
Перепрыгивая через ступеньки, Андреас спустился на первый этаж и стал открывать тяжёлую дверь, покрытую царапинами и пробоинами от старого обстрела – памятник былым дням, когда дом подвергался атаке. Он заменил пластиковые оконные рамы на бронелисты и укрепил всё, что мог, чтобы защитить себя от хищников, людей и непереносимой жары Луны.
- Оружие убрали? – спросил швейцарец, прежде чем открыть дверь. Он был уверен в положительном ответе, хотя сам удивился своей уверенности. В последнее время трудно было доверять кому-либо – доброта и справедливость остались в далёком прошлом.
По ту сторону послышался торопливый ответ:
- Да, я положила пистолет в кобуру. Мой спутник тоже опустил автомат...
Андреас, открыв дверь, быстро оглядел пришедших. Женщина была среднего роста и, судя по всему, имела восточные корни, но не совсем типичные для монголоидной расы черты – её лицо говорило о смешанном происхождении. У неё были зелёные глаза, большие ресницы и короткая стрижка. Спортивная фигура, но на одежде в полосах высохшей крови и на солдатской обуви тёмные пятна – видимо, ей пришлось драться. Она была вооружена пистолетом «Грач» и запасными обоймами, большой нож был в чехле, а на руке – часы. В нагрудном кармане виднелись затемнённые очки, на левом рукаве – перчатки, за спиной висел рюкзак.
Девочка, тоже восточной наружности, выглядела лет четырнадцати. Она была одета в кожаную куртку и джинсы, на ногах – изношенная спортивная обувь, на голове – кепка-панамка камуфляжного цвета. Она не была вооружена, хотя в рюкзаке, что был за её спиной, могли быть боеприпасы – карманы были сильно оттянуты. Её глаза выражали усталость и умоление.
Их спутник был человеком около сорока пяти лет, с рыжими волосами и короткой бородой. Судя по выправке и манере движения, он был профессиональным военным, хотя носил гражданскую одежду без опознавательных знаков. «Калашников» и другие боеприпасы говорили о его военном прошлом. Его лицо было загорелым, и на левой щеке был свежий шрам. На поясе были нож, перчатки и ручные гранаты.
Эта компания теперь входила в дом-крепость Андреаса. В подсознании мелькнула мысль, что впускать незнакомцев может быть опасно, особенно в это время, когда границы доверия были размыты. Однако внезапный порыв сочувствия и воспоминания о своей невесте перевесили сомнения, и Андреас, посмотрев на усталые лица и кровь на одежде, решился помочь.
- Безобразничать не станете? Не пожалею ли я о своём гостеприимстве? - спросил он, фиксируя их на оружие.
- Мы заплатим за ночлег, - произнесла женщина, снимая рюкзак с плеча. – Не думайте, что мы нищие или бродяги...
- Заплатите? - переспросил Андреас с оттенком насмешки, но не снижая внимания к людям. – Чем вы заплатите? Долларами или евро?
- У нас есть и доллары, и евро, и швейцарские франки, - торопливо ответила она. Мужчина кивнул, подтверждая её слова.
Андреас, хотя и оценил это, был реалистом.
- Сейчас ваши бумажки – просто фантики, никому они не нужны. Что я с ними буду делать? Никто не продает еду или боеприпасы – они нужны всем. Экономика не существует, и деньги стали ненужными. Сейчас все выживают как могут. Торговля исчезла. Как и понятие милосердия. Век жестокости порождает другие принципы морали, фрау...
Женщина выглядела растерянной, а мужчина нахмурился ещё больше. Философский диспут явно не входил в их планы. Андреас заметил, что они не насильники и не пирати – их состояние и вид говорили о том, что им пришлось столкнуться с серьёзными проблемами. Это свидетельствовало о том, что их просьба о помощи была продиктована настоящими трудностями.
Вдруг подросток, потянув за рукав женщины, произнесла на русском:
- Они нас найдут всё равно. Нам нужно спешить. Не станем проситься – этот человек торгуется с нами... Пойдём дальше...
Андреас понял фразу и вспомнил о своей невесте, что стало решающим фактором. Русскоязычные вызывали у него доверие. Решение было принято.
- Хорошо, - сказал он, уступая. – Входите. Я покажу вам, где можно отдохнуть. Но будьте осторожны и не устраивайте беспорядков. У меня есть свои правила.
Он отступил в сторону, пропуская их внутрь. В этот момент он почувствовал, как на его сердце ложится камень, но все же искреннее желание помочь людям перевесило страх.
Андреас проводил своих гостей в гостиную, быстро закрыв дверь на железные засовы, как всегда, обеспечивая безопасность. Гости не решались войти в квартиру, видимо, ожидая приглашения. Хозяин дома заметил их нерешительность и первым перешагнул порог своего жилища.
Гостинная была обставлена скромно: диван, кресла, стулья, стол, сервант, прикрепленный к стене телевизор, который был покрыт слоем пыли, светильники, книжные полки, картина с морем и дельфинами в формате 3D, и часы с кукушкой. На столе стояла еда, но Андреас не притрагивался к ней, не зная, захотят ли гости это есть.
Сложившаяся обстановка требовала от Андреаса внимательности. Он внимательно следил за ними, не скрывая своего беспокойства. Тем временем, женщина, заметив, что Андреас не приглашает их к столу, поспешно заверила:
- Не беспокойтесь, мы не станем просить у вас еды. У нас есть небольшой запас пищи...
Андреас удивленно приподнял брови:
- Запас? Где вы его нашли? Магазин, необчищенный рейдерами? Или склад? Или в каком-то доме припасы остались?
Военный в военной форме кивнул на диван, как бы спрашивая, можно ли ему присесть. Андреас ответил:
- Да, отдыхайте. Другие комнаты свободны, можете располагаться там. А если хотите уединиться, то есть свободные квартиры напротив и этажами ниже. Но не открывайте окна – опасно!
Предостережение было серьезным. Андреас знал, что ночью особенно опасно быть доступным для окружающего мира. Он был озадачен тем, как флора и фауна изменились за десятки лет после катастрофы, сделав даже травоядных существ хищниками. Луна оказала на них столь разрушительное влияние?
Военный снял рюкзак, положил автомат на него и устроился на диване, оставив кобуру с пистолетом открытой. Это осторожное поведение понравилось Андреасу. Девочка продолжала рассматривать комнату, явно испытывая тревогу.
- Так нашли какую-то лавку? – снова спросил Андреас. – Продукты сейчас не просто найти. А воду тем более...
Женщина вздохнула:
- Думаю, таких уже нет... давно нет, всё растащили.
Девочка сняла рюкзак со спины, раскрыла его и вытащила что-то желтое и хрустящее. Андреас пригляделся – это напоминало гигантское насекомое, размером с ладонь взрослого человека. Судя по всему, оно было высушено.
- Что это? – с изумлением спросил он. – Гигантский кузнечик?
- Это саранча, только мутированная, - пояснила девочка, приглаживая волосы. – В наших землях раньше водились такие существа, только небольших размеров. Они налетали тучами на поля, разоряя всё на своём пути. После катастрофы их численность уменьшилась, но они увеличились в размерах и стали хищниками. Пожирают живую плоть. Ничто их не остановит.
Девочка открыла пасть насекомого, где блестели острые зубы, похожие на пилы. Это зрелище вызвало у Андреаса содрогание. Мужчина в военной форме подтвердил:
- Да, от саранчи трудно отбиться. Если увидят что-то движущееся, нападают стаей – до сорока особей. Налетают сверху – и всё, считай конец! Моих троих товарищей сожрали такие твари. Страшно было видеть. Саранча нынешняя опаснее пираньи. От пираний можно было уберечься, не входя в воду, а вот от саранчи не убежишь, особенно если на открытом пространстве. Только огнеметами можно было сжечь. Но сейчас нигде не найдешь горючую смесь. Да и когда их много, даже огнемет не спасет!
Андреас почувствовал, как в его груди сжалось сердце. Он не знал, что сказать. Слышать о таких чудовищах было страшно, и ситуация, в которой они оказались, казалась ещё более угрожающей. В его доме, под его защитой, на грани выживания оказались люди, сталкивающиеся с настоящими ужасами. Это напоминало о том, что он не один в этом мире, и что опасности были куда масштабнее, чем он мог предположить.
- Постарайтесь отдохнуть, - сказал он, стараясь скрыть свои волнения. – Завтра мы поговорим о том, что делать дальше. Но помните, что в любое время суток нужно быть начеку.
Он направился в сторону кухни, чтобы заварить чай, хотя понимал, что для него тоже настало время подготовки к неизведанному будущему.
Андреас наблюдал, как девочка демонстрирует "пищу", и чувствовал, как отвращение охватывает его. Это странное насекомое вызывало у него не только брезгливость, но и страх. Вспоминая о недавних ужасах, связанных с мутировавшими существами, он не мог не содрогнуться при мысли о том, что его дом мог стать подобным адом.
- Как же вы поймали это? – спросил он, стараясь сохранить спокойствие. – Как вообще можно справиться с такими существами?
- Железными сетками, - ответила женщина. – Саранча пока не способна прогрызть металл. Мы поймали много, потом засушили при свете Луны. Этой пищей мы питались всю дорогу. Сразу могу сказать, что она достаточно калорийная.
Андреас с недоверием посмотрел на предложенную еду и задумался о том, как его гастрономические предпочтения изменились за последнее время. Раньше он был гурманом, любил пробовать необычные блюда и был открыт новым вкусам. Но то, что он видел перед собой, было далеко от тех изысков, к которым он был привык.
- И... как на вкус? – спросил он, пытаясь преодолеть внутреннее отвращение.
Гости переглянулись, и женщина пожала плечами:
- На первый раз противно. А потом, когда привыкнешь, вроде бы вкусно.
- Хотите попробовать? – предложила девочка, протягивая саранчу.
Андреас с отвращением покачал головой.
- Нет, нет, спасибо, - поспешно ответил он, отступая. – Уж лучше я свой запас... – и он указал на стол, на котором были привычные блюда. Он почувствовал, что ему неудобно есть всё это в одиночку, когда другие могли бы голодать. – Вы можете угощаться. Хотя еда не изобилует, но все-таки что-то есть.
Он вспомнил, что сегодня Новый год, и решил предложить своим гостям немного праздника, несмотря на непростые обстоятельства.
- Гм, вы можете угощаться. Хотя не много, но всё-таки. Сегодня ведь Новый год! Может, у вас не отмечают эту дату? Хотя, наверное, в мусульманских странах живут по лунному календарю и там совсем другие праздники...
- Отмечают, - коротко ответила женщина, не углубляясь в детали.
Девочка смотрела на стол с жадностью, но не решалась попросить. Мужчина и женщина переглянулись, понимая, что им не хотелось навязываться или просить еду, которую можно было бы считать более изысканной.
- Угощайтесь, - повторил Андреас, заметив, как застенчивость начинает убывать. – Раз уж пришли на праздник, присаживайтесь. Давайте вместе отметим. К тому же осталось всего два часа до первого января. Рождество уже прошло, так хотя бы встретим этот праздник!
Это напоминание о Новом годе, несмотря на трудности, привело к тому, что их застенчивость сломалась. Гости кивнули и начали садиться за стол. Оказавшись вместе, они начали угощаться, как если бы это была небольшая оазис в океане неопределенности и страха. Андреас почувствовал, что это хотя бы немного сглаживает его одиночество, напоминая ему о праздниках, которые когда-то были полны радости и теплоты.
Хотя эти новые знакомые не были его родными, Андреас почувствовал, что их присутствие как-то делает вечер менее пустым и одиночным. Это было нечто вроде утешения в этом мире, который оказался настолько чуждым и враждебным.
Андреас, сидя за столом и наблюдая за тем, как гости наслаждаются едой, почувствовал, что уютное окружение помогает немного разрядить напряженную атмосферу. Воспоминания о времени, когда его жизнь была полна новых впечатлений и открытий, снова начали всплывать в сознании. Он был рад, что смог предоставить своим новым знакомым хотя бы небольшой островок нормальности в этом жестоком мире.
- Приятного аппетита, - сказал он, разливая воду из термосов и ставя напитки перед каждым.
Анора, разрывая саранчу, продолжала жевать с некоторым удовольствием, несмотря на не совсем аппетитный вид блюда. Антон, тем временем, сосредоточенно ел тушеное мясо, которое, по его словам, напоминало об ушедших временах. Феруза, полностью поглощенная фруктами, радостно смаковала каждый кусочек, наслаждаясь сладким вкусом, который был для неё чем-то новеньким и редким.
- Могу только сказать, что Новый год в этом году встречаем не так, как раньше, - произнес Андреас, пытаясь поддержать разговор. – Ностальгия по тем временам, когда мы могли отмечать праздники в кругу семьи, теперь заменена на такие вот маленькие моменты, когда ты можешь просто быть вместе с другими людьми.
- Да, времена изменились, - кивнула Анора, - но несмотря на всё, что случилось, всегда есть повод для того, чтобы отмечать что-то, что остаётся.
Антон, принимая небольшой глоток воды, продолжил:
- И это, возможно, даже важнее сейчас. Потому что мы, несмотря на всё, что произошло, всё ещё сохраняем человеческое в себе.
Андреас заметил, как слова Антона затронули что-то глубинное внутри него. В этом мире, где всё казалось таким враждебным и безнадежным, сохранение человеческого тепла и сочувствия было особенно ценным. Он вспомнил о своей невесте, о тех людях, которые когда-то были рядом с ним, и это осознание напомнило ему, что он всё ещё может делать что-то хорошее.
- А где вы собираетесь продолжать свой путь? – спросил он, стараясь развить разговор. – У вас есть план, цель?
Анора, перед тем как ответить, немного задумалась. Затем она сказала:
- Мы идём в сторону, где слышали о некоторых более безопасных местах, где возможно найти ресурсы и людей. Но это всё очень неопределенно.
Антон добавил:
- И это не просто путешествие. Мы ищем убежище и надежду. Возможно, найдём что-то, что сможет улучшить наше существование.
- Надеюсь, вы найдёте то, что ищете, - сказал Андреас, осознавая, что, несмотря на свои собственные трудности, он мог бы хотя бы немного помочь этим людям. – Это, наверное, всё, что остаётся – искать надежду в каждом шаге.
Гости кивнули в знак согласия. В эту ночь, хоть и в условиях полной неизвестности, они могли хотя бы насладиться временным уютом и забыть о своих заботах. Их разговоры продолжались, и, несмотря на то что каждый из них скрывал свои настоящие переживания и цели, обстановка была всё же более дружелюбной и теплой, чем та, с которой они столкнулись за пределами этого дома.
Андреас чувствовал, что эта встреча, хотя и случайная, приносила ему нечто большее, чем просто компании. Она напоминала о том, что в мире, полном тьмы и неопределенности, всё ещё можно находить свет и тепло в человеческих связях. И даже если завтра всё вернётся в прежнюю суровость, хотя бы на одну ночь он мог ощутить себя частью чего-то большего.
Глава 3: Новый год
Поев, Андреас откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Анору. Та жевала медленно, задумчиво, больше ковыряясь вилкой по тарелке и размазывая по ней мясо из консервы. Сидевшая рядом девочка ела с аппетитом, зажмуривая глаза, как будто давно не пробовала ничего подобного. Мужчина в военной форме, напротив, глотал пищу механически, словно не чувствовал вкуса. Казалось, он был погружён в свои мысли или его вкусовые рецепторы атрофировались.
Вдруг Антон встрепенулся и обвёл всех взглядом.
– Скоро Новый год, хорошо бы привести себя в порядок, – сказал он, вопросительно посмотрев на хозяина дома.
Андреас махнул рукой:
– Выбирайте любую комнату. Только окно не открывайте...
Антон кивнул, взял рюкзак и прошёл в свободную комнату. Спустя пару минут оттуда послышалось жужжание электробритвы. Видимо, он зарядил батарею от тепла Луны и теперь аккуратно брил бороду и подстригал волосы. Энергии в доме было достаточно благодаря фотоэлементам на крыше, которые улавливали свет и тепло и преобразовывали их в электричество. Этого хватало, чтобы работали кондиционеры, создававшие более мягкий климат, а также лампочки, которые Андреас включал только в подвале.
Неожиданно раздался выстрел. Андреас вскочил, схватил пистолет и бросился в комнату Антона. Анора последовала за ним, тоже вынимая оружие. Но их помощь не понадобилась. Антон стоял у комода, в одной руке держа бритву, а в другой — пистолет с дымящимся стволом. На полу дёргался огромный паук с жёлтым пузырём на спине. Его челюсти щёлкали, пытаясь прокусить воздух — мерзкое существо, принесшее немало проблем жителям Швейцарии.
– Что это за тварь? – с изумлением спросил Антон, приседая и тыкая стволом пистолета в насекомое. Паук огрызался, царапая металл своими острыми конечностями. Было ясно, что для него человеческая кожа — не проблема.
– Это «шпинбаллон», такая же гадость, как ваша саранча, – ответил хозяин, вздохнув. – Здешние пауки мутировали до огромных размеров. Они не ходят, как обычные пауки, а выдувают пузыри из лёгких и поднимаются на уровень десятого этажа. А потом ветрами их переносит на большие расстояния. Очень ядовитые твари, – добавил Андреас, увидев, что Антон собирается прикоснуться к агонизирующему пауку. – Не трогайте его.
Андреас взял металлический прут, проткнул паука и выбросил его в окно, после чего опустил жалюзи.
– Я же говорил, не открывайте окно, – укоризненно сказал он. – Эти твари учуют запах живого и сразу влетают. Один раз я видел, как они сожрали старушку — пострашнее пираний.
– Простите, дурная привычка смотреть из окна, – растерянно ответил Антон. – Я хотел покурить. Не хотел травить всех дымом, вот и открыл окно.
– Можете курить здесь, работает вентиляция, – произнёс Андреас, выходя из комнаты.
Анора сделала знак Антону вести себя приличнее, чтобы не выкидывать очередных фокусов, и последовала за хозяином. Феруза не сдвинулась с места, продолжая есть персики. Когда Анора сказала ей, что можно не беспокоиться, девочка спокойно ответила:
– А я и не волнуюсь, – беспечно произнесла она и потянулась за очередным фруктом.
Анора улыбнулась и взяла пластиковую бутыль с водой, ту самую, что добывал Андреас из скважины. Вода была очищена от примесей и глины, но имела специфический вкус. Однако к нему можно было привыкнуть, главное — это гарантия безопасности. Во всяком случае, Андреас не отравился, и желудок гостей тоже должен был выдержать.
– У меня есть шампанское, – вдруг сказал Андреас, понимая, что гости всё ещё испытывают жажду после долгого пути. – Может, отметим праздник вином?
Анора удивлённо подняла брови.
– Шампанское? О боже, я и забыла вкус этого напитка!
Андреас улыбнулся удовлетворённо.
– Ну, я тоже. Одна бутылка всё-таки сохранилась. Не вижу смысла откладывать её на потом. Когда, как не сегодня? Раз уж у меня гости, то почему бы не пожертвовать вином?
– Спасибо, – тихо произнесла Анора, с благодарностью взглянув на него.
Андреас спустился в подвал и вскоре вернулся с коричневой литровой бутылкой, закупоренной большой зелёной пробкой. Это было сухое швейцарское вино, такое, какое любил пить его отец. Эти запасы поддерживали Андреаса в самые тяжёлые годы. Решение открыть бутылку было вызвано не только желанием угостить гостей, но и необъяснимой симпатией к Аноре. Несмотря на то, что они едва были знакомы, ему казалось, что с её приходом в его жизнь что-то изменилось. Возможно, это просто был результат одиночества, которое за годы превратилось в тягостное бремя.
Поднимаясь по лестнице, Андреас столкнулся с Антоном, который выглядел озабоченным.
– Как у вас работает система утилизации отходов? – прямо спросил он.
Андреас посмотрел на него с недоумением.
– Чего?
– Как работает туалет? Или канализация?
– А, ясно. Канализацию я давно забетонировал – крысы по трубам поднимались. В туалете стоит стул без днища, под ним ведро с полиэтиленовым пакетом. Сделаешь своё дело, заклеишь пакет и выбросишь на балкон, – Андреас указал на соседнюю квартиру.
– А там что?
– Там катапульта. Кладёшь пакет на ковш и дёргаешь рычаг. Чем дальше улетит, тем дальше от нас будут падальщики. Никакого неприятного запаха – Луна иссушает всё.
– Понял! – Антон кивнул и быстро ушёл. Вскоре раздался знакомый звук сработавшей пружины – пакет с фекалиями был отправлен в поля. Андреасу не было любопытно, куда именно улетел груз. Он и так знал, что туда сейчас сползутся крысы, кроты и слетятся вороны. В нынешнее время дерьмо стало своего рода деликатесом для этих существ.
Позже Антон признался, что за последнее время это был его первый случай, когда он спокойно смог воспользоваться туалетом, не опасаясь нападения твари или неожиданной атаки пиратов.
С дороги доносился крик:
– Ich bin die Spengler! Ich bin die Spengler! Ich bin die Spengler! – это был обезумевший кровельщик Шнудэр. Он бродил по окрестностям и отстреливал тварей из автоматической винтовки и огнемёта. Эти существа уже знали его и старались прятаться, что лишь сильнее раздражало Валентина. Сейчас он пытался кремировать огнемётом останки фрау Лаккнер.
Андреас пожал плечами, не особо заботясь о том, чем занимаются его бывшие соседи, и вернулся в зал, где Анора и Феруза о чём-то разговаривали. Увидев хозяина, они замолчали. Андреас поставил на стол вино и достал бокалы из шкафа. Затем, чтобы добавить празднику уюта, включил телевизор.
– Разве у вас работает телевидение? – удивлённо спросила Феруза, повернувшись к вспыхнувшему экрану.
– Ха-ха, конечно, нет. Здесь давно ничего не работает – ни ТВ, ни радио. Просто у меня есть несколько фильмов о Рождестве и Новом годе... старые, конечно, – пояснил Андреас и вставил диск в DVD-плеер.
На экране побежали титры, начался фильм «Один дома» – весёлая комедия о мальчике, который остался один на Рождество и сумел одурачить двух воришек. Фильм шёл на немецком языке с английскими субтитрами, но гости, казалось, не возражали. Они понимали английский и наслаждались редким моментом отдыха, укрытые от опасностей внешнего мира, под неспешное течение старого доброго кино.
Тем временем Анора неспешно встала и начала прогуливаться по комнате. Она остановилась у полок и шкафов, задумчиво осматривая оставшиеся деревянные изделия. Феруза наблюдала за ней, периодически бросая взгляд на телевизор — фильм был интересен. Андреас, по-прежнему молчаливый, ждал, когда гостья заговорит.
– У вас сохранились деревянные изделия — мебель, сувениры, картины. Удивительно, – наконец произнесла Анора, щёлкнув пальцем по столу. – Они же иссохлись настолько, что в них практически нет воды. Но ныне это опасная штука — любая искра, и дом вспыхнет, как факел.
– Да, большая часть дерева давно пошла на дрова, – кивнул Андреас. – Но я оставил кое-что. Металлическая мебель слишком холодна на ощупь. Спать на деревянной кровати с матрасом всё же приятнее, чем на железной крышке.
– А мы давно не спали на кроватях, – заметила Феруза. – Только на камнях, песке, в салонах сгоревших автобусов или в подвалах. Один раз даже на вышке ЛЭП. И с едой у нас не всегда было хорошо, – добавила она, похлопав себя по животу. Раздался звонкий звук. – Ох, впервые так хорошо наелась! Теперь можно и кино посмотреть!
– Да? Ну, хорошо, – пробормотал Андреас, бросив взгляд на часы. – Осталось пять минут до Нового года! – И он начал доставать бокалы. Их оказалось ровно четыре — сохранились как раз для этой компании. Затем Андреас открыл вино. Он осторожно вынул пробку, стараясь не разлить пену, но всё же раздался лёгкий хлопок. Через минуту все бокалы были наполнены шампанским.
Анора взяла свой бокал, подняла его к красной Луне и наблюдала, как пузырьки играют в багровой жидкости, шипя и пенясь. В этом было что-то зловещее, словно предвестие чего-то неизвестного.
– Антон, быстрее иди сюда! Уже Новый год! – позвала она своего товарища.
Через минуту Антон вернулся. Он выглядел свежим и довольным, словно принял душ, хотя, скорее всего, просто протёрся влажной тряпкой и воспользовался сухим парфюмом. От него пахло тройным одеколоном — резкий аромат, но, вероятно, способный отпугнуть насекомых-хищников. Андреас уловил этот запах, но не сказал ни слова. Это было далеко не самое худшее, что он чувствовал за последние годы — смрад от трупов, иссыхающих под Луной, был невыносим.
Каждый взял свой бокал, даже Феруза, которой налили лишь символическую порцию. Все пристально смотрели на часы-кукушку, следя за медленным движением стрелки к полуночи. С каждым делением сердце билось всё сильнее — как будто вместе с Новым годом должно было наступить что-то мирное и, возможно, обнадёживающее. Именно этого сейчас жаждали все присутствующие.
– Так... пять, четыре, три, два, один!
Бам! Бам! Бам! – часы отмерили двенадцать ударов.
– Двенадцать! – воскликнула Феруза, поднимая бокал.
– С Новым годом! – сказала Анора с улыбкой.
– С Новым 2032 годом, – глухо произнёс Антон.
– Хэппи нью йе! Может, этот год будет новым во всех смыслах, – добавил Андреас, осушая бокал.
Гости тоже выпили до дна, а затем снова сели за стол, доедая остатки еды. Андреас долил немного вина каждому в бокал, и в комнате воцарилось немного приподнятое настроение, хотя не настолько, чтобы забыть о трудностях жизни. Снаружи ничто не изменилось: Луна по-прежнему горела красным, сухой ветер гулял по долине, а вдалеке раздавались трескучие звуки — это ядовитые гадоны, гибрид гадюк и питонов, ползали между камнями в поисках добычи. Андреас знал, что эти существа могут напасть на человека, но он всегда умудрялся избегать встречи с ними.
Хозяин дома снова налил пенящуюся жидкость в стеклянные емкости.
- За что будем пить? – спросил он, подняв бокал. Пауза повисла в воздухе, гости, кажется, задумались над этим вопросом. Наконец, Антон сказал:
- За жизнь. И за то, что мы всё ещё вместе с теми, кто рядом. Даже в такие трудные времена.
- И за будущее, - добавила Анора, слегка приподнимая свой бокал. – За надежду, что у нас всё ещё есть шанс на лучшее.
Андреас кивнул и они чокнулись бокалами. Вино оказалось на удивление приятным на вкус, и его лёгкое, освежающее ощущение на языке мгновенно подняло настроение. На миг мир за окном с его мутировавшими существами, опасностями и неизведанными угрозами стал чуть менее пугающим.
Феруза с интересом смотрела на взрослых, но даже не пыталась попросить попробовать вино. Она с аппетитом продолжала доедать остатки фруктов, явно довольная и не нуждающаяся ни в каком дополнительном празднике.
Расскажите о себе, Андреас, - неожиданно сказала Анора, отпив немного шампанского. – Как вы оказались здесь, в этом доме, один?
Андреас на мгновение замер, ощущая, как слова застопорились у него в горле. История его жизни в последнее время была сложной, полной потерь и разочарований. Но в этом вечере, наполненном неожиданной теплотой и пониманием, он решил поделиться.
- Это долгий рассказ, - начал он, поднимая взгляд на своих гостей. – Но если коротко... Когда всё это началось, я потерял свою семью. Моя невеста… Она была со мной, когда Луна начала влиять на планету. Мы пытались найти убежище, но… не успели. Я остался один. С тех пор я здесь, стараюсь выжить и не сойти с ума. Этот дом стал моим убежищем и тюрьмой одновременно.
Гости слушали молча, уважая его историю. В этой новой реальности у каждого была своя трагедия, своя борьба за жизнь. Но в этот момент они все были едины в одном – в желании сохранить человечность, даже если всё остальное рушится вокруг. Андреас отодвинул бокал. Теперь его гложило любопытство. Раз уж эти люди здесь, почему бы не узнать о них больше?
– Анора, а чем вы занимались до того, как всё это произошло? – поинтересовался Андреас. Ему вдруг захотелось узнать побольше об этой женщине, которая затронула его сердце. Он надеялся, что Антон не её супруг, хотя старался не создавать иллюзий, чтобы потом не разочароваться.
Анора подняла голову. Вначале её глаза были туманными, будто она задумалась о чём-то далёком, но вскоре они прояснились. Женщина тряхнула волосами и произнесла:
– Я работала в Ташкентской обсерватории. Закончила физический факультет Национального университета Узбекистана по специальности «астрономия». Астрофизик, если точнее. Занималась исследованием экзопланет...
Андреас задумчиво почесал за ухом, услышав незнакомое слово:
— Экзо... экзотическими планетами? Что это такое? Как экзотические страны?
Анора едва заметно улыбнулась.
— Что-то в этом духе... Экзопланета — это планета, которая находится за пределами нашей Солнечной системы, вокруг другой звезды. Их трудно обнаружить, так как они маленькие, тусклые и находятся на огромном расстоянии от Земли.
— И как же вы их находите? — удивился Андреас. Он всегда благоговел перед людьми науки, особенно в тех сферах, где требовались точные знания, чего у него самого было мало.
— Есть множество методов, основанных на современных технологиях, — объяснила Анора. — Но многие открытия делались буквально "на кончике пера". До недавнего времени об экзопланетах было известно очень мало. Все, что у нас было, — теории о том, какие они могут быть и возможно ли на них жизнь. Например, считалось, что жизнь возможна на планете Глизе 581d — четвертой планете звезды Глизе 581 в созвездии Весов, на расстоянии около 20 световых лет от Земли. Её открыл, кстати, ваш соотечественник — Мишель Майор в 2009 году. Температура там варьируется от нуля до сорока градусов по Цельсию, и есть предположение, что там могут быть водные массивы.
— Ну, это, наверное, просто гипотеза, — заметил Андреас. — Вряд ли можно узнать такие подробности о планете, находящейся так далеко...
Анора уклончиво кивнула, не желая углубляться в объяснения. Однако Антон, слушая этот разговор, вдруг пробурчал:
— Жизнь, возможно, существует там, где мы даже не предполагаем. Но на Земле она скоро станет невозможной. Мы вымрем, как динозавры.
Андреас резко дернулся, хотя знал, что Антон прав. Однако признавать это было невыносимо. Он старался не забивать себе голову такими мрачными мыслями.
— Может, всё обойдётся, — неуверенно возразил он, хотя сам в это не верил. — Вдруг Луна потухнет, и всё вернётся на свои места?
— Думаете, вода вернётся? — Антон саркастически усмехнулся. — Её уже не осталось. Земля стала пустыней. Человеку здесь не выжить. Даже верблюдам и колючкам.
Андреас не нашёлся с ответом. Слишком тягостно было думать о том, что человечество может погибнуть в таких условиях. Но Анора, покачав головой, добавила:
— Мой друг прав. Хотя такие сценарии предсказывали будущее Земли — апокалиптическое будущее.
— На будущее? — переспросил Андреас, удивлённый таким заявлением. — Люди могли предсказывать будущее, как прогноз погоды на неделю?
— Да, почти так, — кивнула Анора. — Учёные моделировали будущее нашей планеты, и вот к каким выводам они пришли. Согласно теории о конце света Брэндона Картера, через 10 тысяч лет с вероятностью 95% человечество вымрет. Хотя это будущее наступило гораздо раньше, чем предполагалось. Через 10 миллионов лет Африка разделится новым океанским заливом, через 150 миллионов лет Антарктида присоединится к Австралии, а Америка столкнётся с Гренландией. Через четверть миллиарда лет все континенты Земли объединятся в новый суперконтинент. Земля продолжит тектонические движения, пока не остынет мантия и не остановится ядро, что приведёт к омертвлению планеты.
— Вот это да! — воскликнули все присутствующие. Никто не знал о таких прогнозах. У Ферузы даже глаза полезли на лоб. Но Анора спокойно продолжила:
— И это ещё не самое страшное. Через 600 миллионов лет изменятся биосфера и атмосфера Земли. Концентрация CO2 упадёт ниже уровня, необходимого для поддержания фотосинтеза. Текущие формы жизни исчезнут. Через миллиард лет яркость Солнца увеличится на 10%, что сделает жизнь на Земле невозможной. Вся морская вода испарится.
— Но это происходит не через миллиард лет, а сейчас! — разъярился Андреас. — Прогнозы описывали будущее, а мы видим это сейчас! Где вода? Где жизнь?
Анора оставалась спокойной:
— Мы говорим о прогнозах, сделанных до катастрофы. Они предполагали, что через 1,5–4,5 миллиарда лет ось Земли начнёт хаотически менять своё наклонение, что приведёт к резким изменениям климата и уничтожению жизни. Через 3,5 миллиарда лет условия на Земле станут как на Венере. А через 5,4 миллиарда лет Солнце превратится в красного гиганта и испепелит Землю. Но даже если Земля и Луна уцелеют, через 50 миллиардов лет приливные силы сделают так, что они будут обращаться друг к другу только одной стороной.
— Грустно, — пробормотал Антон, хлопнув ладонью по автомату. — И так будет вечно?
— Ничего вечного не бывает, — спокойно ответила Анора. — Возможно, через 1020 квинтиллионов лет Земля врежется в Солнце из-за потери орбитальной энергии или будет выброшена из своей орбиты гравитационными возмущениями от пролетающих мимо звезд.
— Квинтиллионы... — Андреас покачал головой. — Какие невероятные цифры! Даже представить себе такой промежуток времени сложно. Для меня это больше, чем вечность.
Он был поражен не только масштабами событий, о которых говорила Анора, но и мыслью, что от их родного дома ничего не останется. Вселенная живет миллиарды лет, в то время как для человека даже один месяц может иметь огромное значение.
— Если бы мы могли пережить несколько миллиардов лет, то, возможно, смогли бы переселиться на другие планеты, — задумчиво произнесла Анора. — Через пять с половиной миллиардов лет температура на Титане, спутнике Сатурна, могла бы достичь уровня, достаточного для поддержания жизни. Теоретически мы могли бы жить там...
Антон скептически усмехнулся.
— Хм... Меня смущает цифра в миллиарды лет. И Титан всё равно не Земля. Атмосфера другая, поверхность чуждая. Это не жизнь, а снова выживание.
Анора сделала паузу, глядя в пространство, затем загадочно добавила:
— Тогда... остаются другие миры.
Но не успела она развить свою мысль, как Феруза незаметно дернула её за рукав. Анора замолчала. Если бы не это движение девочки, Андреас, возможно, не обратил бы внимания на её слова. Но сейчас он почувствовал, что эти люди знают что-то большее. "Иные миры?" — думал он. — "Где они? Как туда попасть? Или, может быть, на Земле всё-таки остались оазисы?"
Глава 4: Горящая Луна
Вечер продолжился в разговоре. Они обменивались историями, делились своими мыслями и мечтами о будущем, даже если это будущее было неопределённым. Шампанское, свет лампы и тепло от кондиционера создавали иллюзию нормальности, и хотя это могло продлиться всего одну ночь, эта ночь останется в их памяти как символ того, что человечность не умирает, даже в самых тёмных временах.
Разговор постепенно перешел на научную тему.
— Вы ведь астрофизик, — сказал Андреас, указывая пальцем в небо, подразумевая Луну. — Можете объяснить, что с ней произошло? Миллионы лет она была нормальной: вдохновляла поэтов, вызывала приливы в океанах. А теперь стала страшнее мартеновской печи! Что говорят ученые? Есть ли прогнозы или гипотезы? Почему Луна вдруг стала звездой?
Анора задумалась. Не потому, что не знала ответа, а потому, что ей предстояло объяснить сложную теорию простыми словами, понятными обычному человеку. Её затрудняло ещё и то, что английский не был для неё родным языком, и перевести некоторые научные термины было непросто. Но она решила попробовать.
— Луна не может быть звездой — у неё совсем иная структура, — начала она. — Миллионы лет назад поверхность нашего спутника была активной, подвижной, с вулканами, как на Земле, но ещё более мощными. Потом ситуация изменилась, Луна охладилась. Массовые извержения привели к расплавлению горных пород с высоким содержанием титана. Эти породы уплотнились и закрыли выход лёгким магматическим породам. Однако геологические процессы не остановились. Сейсмодатчики, оставленные автоматическими станциями и астронавтами миссий "Аполлон", фиксировали лунотрясения и тектонические напряжения. Внутри Луны до сих пор сохраняются огромные запасы жидкой магмы, только теперь её недра работают наоборот: магма движется к ядру, а не к поверхности.
— Гм... — Андреас приподнял брови.
Анора продолжала:
— Луна продолжает остывать, и это приводит к затвердеванию слоёв титановой магмы. Эти слои теряют плотность и перестают быть преградой для внутренних масс. Рано или поздно магма должна была прорваться на поверхность, и температура снова подняться, как это было сотни миллионов или даже два миллиарда лет назад. Луна раскалилась, как сковорода. Сейчас на её поверхности температура достигает 1100 градусов Цельсия. Кроме того, вулканическая активность изменила орбиту Луны — она приблизилась к Земле на пятьдесят тысяч километров, что создало напряжение в земной литосфере. Очевидно, что появление такого горячего спутника вызвало катастрофические последствия, в том числе глобальное изменение климата. Вода из океанов, морей, озёр и рек быстро испарилась и поднялась в верхние слои атмосферы. И это ещё не говоря о землетрясениях, образовании новых гор и выбросах вулканических газов. Нам угрожал сценарий Венеры, где парниковый эффект уничтожил всю жизнь. Но вместо этого Луна вытянула пары воды в космос и оставила нас без воды. Мы не изжаримся, как на Венере, мы высохнем, как Марс. Без воды не может существовать растительность, а без растений не выживут животные. Массовое вымирание на Земле уже началось, и этот процесс необратим. Очевидно, отсутствие пищи приведёт к гибели и человечества. Хотя мы уже исчезаем...
— Гм, — Андреас нахмурился.
— Не рассчитывайте на запасы еды, даже если они у вас огромные и хорошо спрятаны, — усмехнулась Анора. — Растения производили кислород, а теперь у Земли нет "лёгких". Раскалённая почва выделяет много углекислого газа, и вскоре нам нечем будет дышать. Озоновый слой почти исчез — сейчас его всего пятнадцать процентов от прежнего. Жёсткие космические лучи добьют тех, кто ещё жив.
Её голос звучал глухо и печально. Как учёный, она осознавала неизбежность конца всего живого на Земле. Андреас тоже понял это и кивнул:
— Мрачно...
— Конечно... Ещё тридцать лет назад никто не мог подумать, что нас ждёт такой конец, — сердито сказал Антон. Было непонятно, на что он злится. Ведь человечество пока не способно останавливать или предотвращать природные катаклизмы. Кто мог предположить, что Луна, соседка Земли, проявит свой нрав?
Андреас сделал глоток вина, проглотил дольку мандарина и спросил:
— Но почему это произошло? Луна могла стать вулканом позже. У нас должно было быть несколько десятков миллионов лет, как минимум, как ты сказала, Анора. Почему эта беда обрушилась на нас именно сейчас?
Антон сверкнул глазами:
— Потому что кое-кто постарался ускорить этот процесс!
Андреас в недоумении посмотрел на него:
— Это рукотворное дело?
— Конечно! — русский хлопнул ладонью по цевью автомата, выражая гнев. Затем посмотрел на Анору, она кивнула, и он продолжил: — Я служил на российской базе "Кант" в Кыргызстане...
Название страны Андреасу было незнакомо. Он смутно представлял себе Центральную Азию и жизнь в тех краях. Тем не менее, слушал с вниманием, хотя и с долей недоверия, воспитанного с детства по отношению ко всему, что связано с СССР.
— Наша база находилась рядом с аэропортом «Манас», где располагалась американская военная база. Мы перехватывали их переговоры и узнали, что радарные системы на американских самолётах отслеживали полёт космического корабля, запущенного с мыса Канаверал во Флориде. Это был не пилотируемый, а автоматический корабль, направленный к Луне.
— И это был не научный аппарат, а военный, — продолжила Анора. — Он приземлился на обратной стороне Луны. А вскоре после этого начался катаклизм...
— Вы думаете, что американцы спровоцировали катастрофу на Луне? — подозрительно прищурился Андреас. — Просто прилунились, и тут же начались извержения?
— Уверены, — кивнула женщина. — Вероятно, это было тектоническое оружие. Американцы не решились испытывать его на Земле и выбрали Луну как безопасный объект, на котором вряд ли кто-то заметит последствия. Но Пентагон просчитался. Оружие вызвало движение плит, и магма вырвалась наружу. Теперь Луна — это раскалённая жидкостная планета, и процесс затухнет не скоро.
— И... сколько это будет продолжаться?
Анора пожала плечами:
— Обычно такие процессы длятся долго. Семь-десять миллионов лет — как минимум.
— Mein Gott! — воскликнул Андреас, побледнев.
— "Майн Готт" кричали те, кого накрыло цунами, — сердито сказал Антон. — В 2004 году страшное землетрясение в Индийском океане вызвало цунами, которое уничтожило множество поселений в Азии. А в 2011 году произошло ещё одно цунами в Японии, с огромными жертвами и разрушениями. Тогда ходили слухи, что это результат испытаний тектонического оружия — возможно, Китая, Северной Кореи, США или России. Но большинство скептиков отвергли эту гипотезу, и её быстро похоронили. Возможно, после тех событий американцы решили провести управляемое землетрясение, только на этот раз на Луне. Они отправили заряд на наш спутник, чтобы проверить, как можно контролировать такую силу, и переборщили. Обуздать её человек пока не способен. Но вот выпустить джинна из бутылки — это запросто.
Знаете, есть такой морской организм — асцидия. Когда она достигает комфортного состояния, то пожирает собственный мозг, потому что ей больше не нужно думать. Люди, кажется, достигли того же состояния, отключив или съев собственные мозги. Именно поэтому мы оказались на грани полного исчезновения, как человечество, так и вся жизнь на Земле.
Андреас молчал, ошеломлённый сказанным. Он не мог найти слов или аргументов. Рукотворность катастрофы потрясла его. Ему казалось безумием, что кто-то мог пожелать человечеству такой конец. Он растерянно вертел в руках сигару, которую вынул из комода, но так и не закурил — он редко курил. Антон, напротив, не отказался от предложенной сигары и вышел на балкон. На фоне окружающих ужасов он наслаждался терпким и сладковатым дымом, напоминающим маленький вулкан.
Тем временем, Феруза, закончив смотреть фильм «Один дома», зевнула и сказала:
— Было смешно и интересно... Я хочу спать.
— Ложись в соседней комнате, там есть кровать, — махнул рукой Клавун. — Тебя никто не потревожит.
— Я тоже хочу отдохнуть перед тем, как двинемся дальше, — произнёс Антон, покурив немного, затем потушив сигару и бережно спрятав её в карман для следующего раза. Он вернулся с балкона и отправился в соседнюю квартиру, где нашёл свободную постель и лёг. Через несколько минут раздался его тихий храп — видимо, способность быстро засыпать в любых условиях была выработанным рефлексом военного. Андреас был уверен, что этот человек проснётся мгновенно, почувствовав внешнюю угрозу.
— А вы спать не хотите? — спросил он, нарушая тишину.
Анора кивнула:
— Да, мы устали. Столько месяцев в пути, столько всего произошло... ужас... такое словами не передать. Порой человеческая жестокость превосходила звериную. Мне казалось, что с катастрофой люди переродились в нечто нелюдское. И нет силы, чтобы это остановить.
Андреас понимал, о чём она говорит. Мир действительно стал страшным, и порой казалось, что самым ужасным в этом мире является сам Homo sapiens, который безжалостно истребляет себе подобных. Люди не ведали сострадания и, казалось, даже наслаждались чужими страданиями. Каждый понимал, что жить осталось недолго, но неужели стоит закончить свою жизнь так мерзко? Судя по слухам и сообщениям, доходившим до Швейцарии, большинство людей выбрали путь зверств, надеясь отсрочить собственную гибель. Чингисхан или Гитлер были бы поражены умению современного поколения уничтожать своих собратьев. Каннибализм стал обыденностью.
— Может, вы расскажете мне… — начал было Андреас, но Анора, со вздохом и усталостью в голосе, остановила его:
— Ох, нет, только не сейчас. Если вы не против, я немного вздремну.
— Да-да, конечно, — торопливо ответил хозяин дома. — Здесь вы в безопасности.
Женщина встала и направилась в комнату, где уже спала девочка.
На часах была половина второго 2032 года. Луна казалась готовой коснуться Земли своими красными нитями. Это были тепловые потоки, а не свет. Ночь уже не была такой, как прежде, но и дневного света не было. Теперь можно было различать фигуры на расстоянии в несколько километров, но картина окружающего мира была искажённой и неясной. Лишь безумец решился бы сейчас выйти наружу. Под багровой Луной оживали нечисти, и в ста метрах от дома шла кровавая охота и пиршество существ с примитивным интеллектом, но огромной жаждой поглотить чужую плоть. Инстинкты самосохранения и выживания вытеснили все чувства милосердия и сострадания.
Андреас зашторил окна и прилёг на диван, сжимая в одной руке бокал с шампанским, а в другой — пистолет. Оружие стало для него неотъемлемой частью тела, как рука или нога. Сигарета, так и оставшаяся целой, лежала на столе. Андреас заснул быстро, и, в отличие от предыдущих ночей, его сон был крепким. Ему снились чудесные картины: зелёные холмы, коровы с колокольчиками на рогах, густые облака, сквозь которые пробивались лучи света, и радуга. Да, радуга, которой не было на Земле уже много лет. Сон уносил его в безопасную и спокойную жизнь, больше не существующую в реальности, и всё же Андреас позволял себе вновь окунуться в те минуты, когда был счастлив, весел и доволен окружающим миром...
Глава 5: Утро нового года
Он, вероятно, спал долго, потому что, когда проснулся, на улице уже светило яркое солнце. Спущенные жалюзи поддерживали в доме полумрак, хотя сквозь них пробивался свет нового дня. Андреас услышал звуки, открыл глаза и посмотрел в сторону кухни. Анора хлопотала за столом, выжимая остатки воды из пластиковой бутылки в старый кипятильник. По свисту, доносившемуся с крыши, он догадался, что Антон что-то там ремонтирует. Девочка исчезла из виду — возможно, ушла в ванную.
Заметив, что хозяин дома проснулся, Анора приветливо улыбнулась и произнесла по-немецки:
— Guten Tag.
— Tag, — слабо улыбнувшись и моргая, ответил Клавун. Он потянулся, разминаясь после долгого сна. В Швейцарии было принято сокращать приветствия до простых форм: «Гутен таг» превращалось в короткое «Таг», как «Гутен абенд» в «Абенд». Для русского языка такая сдержанность была бы непривычной. Мышцы приятно ныло после расслабления, тело ощущало легкость, а в голове царила редкая ясность. Впервые за долгое время Андреас выспался по-настоящему, без тревоги и нервов. Наверное, присутствие гостей, шампанское и празднование Нового года нарушили его привычный распорядок и внесли что-то новое в его жизнь. Хотя он не был уверен, радоваться этому или нет, ведь вскоре всё вернётся на круги своя. Эти люди явно были в пути, и надолго задерживаться у него не собирались.
— Я готовлю чай, — сказала Анора, включая старый потрескавшийся пластмассовый чайник. — Вы не против?
Андреас не возражал, хотя чай давно не входил в его привычное меню. Запасы заварки закончились, как и кофе, осталась только вода, которую он добывал из-под земли. Но её становилось всё меньше, и он понимал, что однажды насос просто перестанет качать воду. Грунтовые воды испарялись, а почва иссыхала на сотни метров вглубь.
— Нет, не против... А у вас есть заварка? — спросил он.
— Да, немного, — ответила она, смущённо улыбнувшись. — Берегла её для особого случая.
— И сегодня особый случай? — с лёгкой иронией поинтересовался Андреас.
— Ну... сегодня Новый год, первый день, — резонно заметила Анора. — Почему бы и не выпить чая? Вы угостили нас вином, а мы вас — узбекским зелёным чаем.
Андреас отправился в ванную комнату и умывался влажной салфеткой. Чистить зубы было сложнее — воду приходилось экономить, да и зубная паста давно закончилась. Он просто протёр дёсны пищевой содой и сплюнул в жестяную банку, затем вернулся в гостиную. Там уже сидели все, включая Антона, который что-то тихо говорил Аноре. Мужчина выглядел спокойным, но его слова звучали настойчиво, и женщина кивала в ответ, соглашаясь. Феруза молчала, её взгляд был сосредоточен на закипающей воде. Казалось, девочка всё ещё не могла утолить жажду, которая преследовала её во время долгого пути.
Андреас разглядывал их, думая о том, что заставило этих людей покинуть свой дом и проделать такой долгий путь. Ведь просто так никто не отправится в Европу, преодолевая тысячи километров. Это путешествие было непростым, и теперь, при дневном свете, он замечал это ещё явственнее: руки Антона были покрыты шрамами, на лице девочки виднелись царапины, а на локте Аноры темнели гематомы. Очевидно, им пришлось пройти через многое.
Когда Андреас вошёл, Антон замолчал и махнул рукой, словно закрывая тему для разговора. Может быть, он просто не хотел обсуждать что-то в присутствии постороннего. Хотя Андреас был хозяином дома, ему было понятно, что не вся информация предназначена для незнакомцев. Он не обиделся — эти люди имели право на свои секреты.
— Сегодня должен быть хороший день, — сказал Клавун, усаживаясь за стол. Вокруг дома мир казался таким же, как всегда, но в атмосфере ощущалось что-то новое, какое-то едва уловимое предчувствие перемен. Но каких?
Гости с удивлением посмотрели на него.
— Почему? — спросил Антон.
— Потому что сегодня первый день 2032 года. А ещё у меня гости, и это меня немного радует, — пояснил Андреас. — Гости в Новый год — хорошая примета.
Феруза улыбнулась, Анора одобрительно кивнула.
— Надеюсь, — сказала она. — Знаете, мне впервые за последние годы приснился хороший сон. Я была в своём поселке, и шёл дождь. Я стояла под дождём и не могла насладиться каплями, которые стекали с рук и головы. Я смотрела на ручейки, бегущие по арыкам и дорогам, и мне казалось, что весь мир насквозь промок, и это меня радовало. За всё время, что мы прожили в условиях глобальной засухи, я забыла, каково это — ощущать воду. А сегодня впервые увидела её во сне. Я родилась в кишлаке, в аграрном горном районе под Ташкентом, у дедушки и бабушки. Потом родители забрали меня в столицу, но я до сих пор помню, какой цветущей была наша долина, особенно весной и осенью. Вода тогда была везде. А теперь там только мёртвые камни и пески, — с горечью добавила она.
— Это потому что мы впервые напились, тётя Анора, — вдруг сказала девочка.
— Тётя Анора? — переспросил Андреас, удивлённый этим обращением. — Разве это не ваша дочь? — он посмотрел на женщину.
— Нет, это моя племянница, старшая дочь моего брата Тахира.
— Он тоже учёный?
— Да, астрофизик... был, — с печалью в голосе ответила Анора.
Андреас почувствовал, что разговор о брате Аноры — слишком болезненная тема для неё, и решил не углубляться в это, чтобы не создать атмосферу недоверия и отчуждённости. Всё равно вряд ли она станет делиться семейными проблемами с малознакомым человеком. Да и о чём тут говорить? У всех ситуация схожая: родные и близкие погибли в хаосе, вызванном глобальным изменением климата. Эта Луна убила не только человечество, но и всё человеческое в людях.
— Вы женаты? — внезапно спросила Феруза, обратившись к Андреасу.
Он смущённо опустил глаза и пробормотал:
— Нет... не успел. У меня была девушка, но она уехала, чтобы помочь своим родителям, и больше я её не видел...
— Мне жаль, — сказала девочка, и в её голосе прозвучало искреннее сочувствие. — А где ваши родители? У вас есть братья или сёстры?
— Родители погибли в первый год катастрофы, — ответил Андреас, разводя руками. — У меня были две сестры. Они жили в Мексике, работали в Красном Кресте: одна бухгалтером, другая медсестрой. Но там была такая жуткая бойня, что у них не было шансов выжить... Так что я остался один. Есть, конечно, двоюродные братья, но мы давно потеряли связь... или я с ними? В любом случае, уже полгода я не получал вестей от родственников...
— Мне жаль, — снова произнесла Феруза, её сочувствие было заметным.
Антон, стуча пальцем по зубу, словно отбивая азбуку Морзе, разглядывал посёлок Элгг за окном. Вид открывался удручающий: когда-то это было одно из живописнейших мест, куда съезжались туристы, особенно на февральский парад «Эшли». Дети и подростки маршировали по улицам в униформах армий разных эпох, с настоящим оружием — винтовками, саблями, арбалетами. Возглавлял парад старшеклассник в мундире офицера наполеоновской армии, верхом на лошади, а следом шёл военный повар с большим топором на плече. Это была традиция, которая привлекала гостей со всей Европы. Ничего подобного больше не существовало в Швейцарии. Русский об этом не знал, и, может, потому не проявлял интереса к местной культуре. А может, просто было не до того — сейчас не время для любопытства к истории вымерших поселений. Вероятно, Антон и сам мог рассказать немало интересного о своей жизни и традициях тех мест, откуда они прибыли.
Тем временем чайник закипел. Анора достала из рюкзака пластиковую коробку, осторожно высыпала зелёные листочки в стеклянную ёмкость и залила их кипятком. В воздухе тут же распространился тонкий и приятный аромат настоящего восточного чая.
— Ммм, какой приятный запах, — сказал Андреас, втягивая носом аромат. — Это у вас так принято пить чай?
— Да, — ответила Феруза, наблюдая, как вода окрашивается в зеленовато-жёлтый цвет. — Мои родители обожали чай. Это удивительный напиток, и нет ничего вкуснее.
Антон хмыкнул что-то, и было неясно, одобряет ли он или недоволен. Потом он признался, что всегда предпочитал кофе, но уже много лет не пил его. От чая у него возникала легкая тошнота, и врачи не могли объяснить причину. Поэтому он просто налил себе кипятка.
— У меня есть старое печенье, — осторожно предложил Андреас. Почему-то ему хотелось расположить этих людей к себе, как будто он надеялся на что-то большее, чем просто дружескую беседу. Может, это предзнаменование чего-то нового? Судьба? Кто знает...
Феруза радостно захлопала в ладоши, предвкушая завтрак, а Анора, смущённо улыбнувшись, сказала:
— Ох, мы вас объедаем...
— Ничего страшного, — отмахнулся Андреас. — Всё равно один я столько не съем.
Он принёс из подвала две коробки с печеньем. К счастью, они были упакованы в целлофан и хорошо сохранились, несмотря на то, что срок годности давно истёк. Печенье оказалось свежим и буквально таяло во рту.
Все ели молча, переглядываясь время от времени. Снаружи раздавались крики: «Их бин шпенглер!» — это герр Шнудэр снова бродил по дороге со своим огнемётом, безуспешно пытаясь отомстить за свою семью. На его возгласы никто не обратил внимания.
— Я слышал, что люди спасаются в так называемых «ковчегах», — нарушил тишину Андреас, повернувшись к Аноре. — Вы знаете, что это такое?
Она кивнула:
— Да. Богатые люди построили себе центры жизнеобеспечения и скрылись там. Такие комплексы есть в Ташкенте, Москве, Лондоне, Дубае, Токио и других крупных городах. Очень дорогостоящие и высокотехнологичные объекты. Но там люди не живут...
— Как это? — удивился Андреас.
— Они погрузили себя в спячку... В так называемую гибернацию — последнее достижение криомедицины.
— Гибернация? Что это такое? — спросил он, слегка нахмурившись.
Андреас слышал этот термин, но никогда не задумывался о его сути. Гости, видимо, были хорошо осведомлены об этом, и Анора сразу же начала объяснять:
— Гибернация — это состояние, при котором все функции организма теплокровных существ замедлены до минимума, почти до нуля. Человек или животное в этом состоянии находится в глубоком сне, внешне похожем на смерть. Температура тела понижается, дыхание и сердцебиение замедляются, а нервная деятельность тормозится. В таком состоянии можно оставаться довольно долго. Есть разница между искусственной и естественной гибернацией. Животные, впадающие в зимнюю спячку — гибернация переводится как зимняя спячка, — сначала накапливают запасы питательных веществ в виде жира, который может составлять до половины их массы. Они прячутся в убежищах, где поддерживается подходящий микроклимат — гнёзда, пещеры, норы, дупла. Это грызуны, ёжи, медведи, австралийские ехидны, чилийские опоссумы, летучие мыши, хомяки, лягушки и другие. Они используют свои внутренние ресурсы, чтобы выжить. Человек же не может впадать в естественную спячку — его физиология этого не предусматривает, хотя и не отвергает. Поэтому были разработаны фармакологические средства для введения людей в состояние гибернации. Микроклимат, поддерживающий тело в нормальном состоянии — предотвращая разложение, гниение, иссушение и воздействие бактерий, грибков и насекомых — достигается с помощью технологических решений, таких как специальные изолированные камеры. Это очень дорогостоящие объекты, доступные лишь богатым людям, которые могли позволить себе укрыться от угрозы в таких «ковчегах».
— И как долго можно находиться в состоянии гибернации? — спросил Андреас.
— Животные могут оставаться в спячке несколько месяцев, но с человеком... Теоретически, человека можно сохранить в капсуле несколько тысяч лет, и он не постареет — таковы выводы экспертов. Хотя, возможно, организм может «состариться» на несколько месяцев, что всё же является пустяком. Но знаете... нет смысла в этих «ковчегах», — осторожно и медленно ответила Анора. Казалось, она знала больше, чем кто-либо другой.
— Почему?
— Когда я была школьницей, я увидела старый советский фильм «Бегство мистера Мак-Кинли». В этом фильме человек пытался убежать от ужасов капиталистического мира в светлое будущее, где человек человеку брат и друг, и ему удалось попасть в так называемый «сальваторий» — центр гибернации для богатых. Он проспал несколько сотен лет и, выйдя из центра, оказался на бесплодной планете. Землю погубили такие же трусы и равнодушные люди, как Мак-Кинли, и он оказался в ещё худшем мире...
Андреас насторожился, ожидая продолжения. Конечно, он не видел этот фильм, но уже сам сюжет навевал мысли о безнадёжной судьбе для него и его современников. Женщина вздохнула:
— Люди, погружающиеся в гибернацию, верят, что через некоторое время Земля возродится, и они смогут снова жить здесь. Но мои расчёты показывают, что возрождение невозможно! Земля потеряет не только все воды и атмосферу, но и последние свидетельства биологической жизни. Сейчас флора и фауна пытаются адаптироваться к стремительным изменениям, но это лишь продлит агонию. Я могу с уверенностью сказать, что через миллион лет планета будет мало отличаться от Марса. Те, кто находится в этих центрах, столкнутся с ещё более враждебной средой, чем мы сейчас. У «ковчегов» нет будущего. Совсем как в фильме о Мак-Кинли...
— То есть будущего нет у всего человечества? — выдохнул Андреас. Подсознательно он понимал, что так оно и есть, но всё же пытался внушить себе, что впереди есть что-то хорошее.
— Ну... может, и есть, — уклончиво ответила Анора, шлёпнув по руке Ферузу, которая собиралась что-то сказать. Военный молчал, не вступая в диспут, но теперь неожиданно сказал:
— Анора, а может, не всё так печально?
— То есть? — удивлённо приподняла брови женщина. — Ты о чём? Думаешь, у них есть шанс выжить после всего, что здесь произошло? — И одним взмахом руки она обвела пространство вокруг. — Вода испаряется, на высоте стратосферы ультрафиолет разбивает её на водород и кислород, и все эти элементы выветриваются солнечным излучением за пределы Земли. Чтобы вернуть воду, нужно доставить её ледяными кометами из облака Оорта, но это технически невозможно. Даже если привезти тысячи комет и астероидов, бомбардировка планеты приведёт к полному разрушению её поверхности — города и сёла, сооружения и транспортные коммуникации будут стерты с лица Земли... Нет, это бессмысленно.
Андреас слушал убедительные аргументы Анора и не стал спорить. Анатолий, однако, выразил другое мнение:
— Я слышал, что в мантии Земли скрыты огромные запасы воды... Говорят, их больше, чем в океанах, которые были до этой катастрофы! — и он сердито указал на яркое небо, хотя солнце уже давно светило. — Это было в какой-то научной передаче...
Андреас вопросительно взглянул на Анора, ожидая её реакцию. Та не смутилась и ответила:
— Да, это правда, такие запасы есть. Но, друг мой, эти воды находятся на глубине 500 километров, и до сих пор нет технологий, чтобы добраться до них. Мы еле пробурили скважину на 12 километров, и дальше не пошли. В нынешних условиях вряд ли кто-то решится разрабатывать проект по добыче воды из мантии — нет ни денег, ни ресурсов, ни учёных. Во-вторых, неизвестно, в каком состоянии эти водные ресурсы, ведь мы только судим о них по вкраплениям в камнях, выброшенных вулканами. На такой глубине трудно говорить о жидком состоянии воды... хотя, возможно, и это. — Анора пожала плечами, как бы показывая, что надежда на это есть, но не стоит сильно на неё полагаться.
— Значит, и этот вариант отпадает? — нахмурился Клавун.
Анора кивнула:
— Сто процентов не годится.
В комнате повисла тишина. Было душно, несмотря на работающие на полную мощность кондиционеры. За окном слышался крик Шнудэра и визги горящих от огнемета птиц.
— Но есть минералы, из которых можно добывать кислород и водород! — продолжал упорствовать военный. И тут его доводы были опровергнуты:
— О чём ты, Антон? Сколько миллиардов тонн нужно переработать, чтобы получить эти вещества в необходимом количестве? Для жизни даже небольшого числа людей? Я не говорю уже о возрождении планеты — на это не хватит ничего! Кто будет добывать эти минералы и перерабатывать их? На чём их перерабатывать? Разве есть заводы? — Анора отвечала резко, словно рубила саблей. Опровергнуть её было невозможно.
Из домика вылетела кукушка и прокукукала время. Все посмотрели на часы. Торопиться было некуда — ни работы, ни особых дел. Хотя...
— Ночью мы покинем ваш гостеприимный дом, — произнесла Анора. — Не хотим вам причинять неудобства...
— Вы куда направляетесь? — спросил Андреас, делая глоток чая. Он обжёг губы и нёбо — просто так не совершают путь из Центральной Азии в Европу, особенно учитывая происходящее вокруг. — Просто так не путешествуют... Особенно в такое время, — добавил он, разводя руками, как бы показывая окружающий мир, хотя и было что показывать — только бетонные стены и за окном унылый пейзаж с бродящим психом-кровельщиком.
Женщина растерялась и посмотрела на спутника. Военный пожал плечами, мол, разбирайся сама. Видимо, у них был какой-то план. Серьёзно, они не могли путешествовать просто ради переписи оставшегося населения или составления новой политической карты. Они чего-то искали или двигались к какой-то цели. Какие же мотивы двигали этими людьми?
— Вы сказали, что не хотите причинять неудобства, но, скорее всего, эти неудобства могут вызвать те, кто вас преследует, — продолжал Андреас, произнося это как бы невзначай.
И, как и ожидал, это вызвало реакцию.
— Почему вы так думаете? — удивлённо вскинул брови Антон. Женщина тоже была поражена этим утверждением. Только девочка сохраняла спокойствие, как будто её это не касалось. Возможно, она и не пыталась скрывать всё.
— Потому что у меня была жена из Беларуси, и я немного выучил русский язык. Когда вы входили в дом, ваша племянница — — Андреас ткнул пальцем в Ферузу, которая подняла на него глаза, — поинтересовалась, не догонят ли вас «они». Значит, вас преследуют... Можете сказать всё прямо?
Гости молчали. Лишь изредка обменивались взглядами, словно подталкивали друг друга к разъяснению, которое могло бы удовлетворить любопытство хозяина, а также сохранить их собственные планы. В конце концов, пришлось расколоть ситуацию, чтобы избежать ненужных спектаклей — швейцарец не был наивен. Но какое-то объяснение всё же требовалось. Время было нелёгкое, и из-за них проблемы могли возникнуть и у Клавуна, который их и не искал. Ему тоже нужно было быть готовым к неожиданностям.
— Я не хочу, чтобы вы меня неправильно поняли, — вздохнул Андреас. — Я воспитан в другом духе, и, по крайней мере, я защищаю тех, кто переступил порог моего дома, — и, подтверждая свои слова, он хлопнул по кобуре с пистолетом. Этот жест был понят всеми правильно.
— Так принято и у нас, на Востоке, — заметила Анора. — Вполне благородная черта. Несмотря на нынешнее время, она весьма актуальна.
— Тогда вы меня понимаете... Я вижу, что вы хорошо вооружены, значит, у вас были серьезные стычки. Да и незажившие до конца раны свидетельствуют о том, как трудно было пробиваться сюда...
Действительно, раны показывали, что путникам пришлось нелегко, пока они добрались до Швейцарии.
— Мы направляемся в Женеву, — помедлив, ответила женщина.
— В Женеву? — Андреас не смог скрыть удивления. — Вы не представляете, какой там сейчас ад. Это царство пустынных паразитов и хищников. Так что вы там забыли?
— Там наш друг, — вмешался Антон. — Он обещал нам помочь.
— Помочь? В чём? Получить швейцарское гражданство?
Шутка не удалась. В эпоху исчезновения государств паспорта потеряли своё значение. Лучшим удостоверением оставалось оружие, и чем мощнее оно было, тем эффективнее результат для перехода границ. Закон всегда был на стороне сильного — это стало нормой везде, включая Швейцарию.
— Дать нам защиту, — нехотя выдавила из себя женщина. Девочка нахмурилась — разговор ей не нравился. Что-то шло не так, не в том русле.
Клавун настойчиво спросил:
— Защиту от кого?
— От тех, кто нас преследует, — уклончиво ответила Анора. — Те, кто пытается нас догнать аж с территории Казахстана... Но мы их опережаем, хотя были моменты, когда сталкивались носом к носу. Мы успевали уходить... Но они не теряют надежды нас догнать. Мы ушли от них в Германии, пройдя по высохшему Боденскому озеру. Там несколько зверюг напали на пиратов и разорвали некоторых из них... Пока остальные отстреливались, мы сумели исчезнуть. Хотя они нас найдут — это опытные охотники, умеющие выслеживать добычу. Вы даже не представляете, на что они способны...
Андреас провел пальцем по носу, задумавшись. Эти люди не были преступниками — он это почувствовал сразу. Но прямых ответов они избегали. Можно было понять их: кто такой Клавун для них? Хозяин дома, предоставивший ночлег — и всё! Почему они должны ему доверять только за гостеприимство, особенно в мире, где гостеприимство может оказаться наивностью. Завоевать доверие — задача не из легких. А то, что люди озверели, это правда — сердобольных сейчас не найти.
— Если я могу быть вам полезен, то пойду с вами, — наконец сказал Андреас, проводя пальцем по винтовке. — Я знаю дорогу в Женеву и все опасности, которые могут встретиться на пути. Уверяю вас, есть такие места, куда даже на танке соваться не стоит. Со мной вам будет легче добраться до цели.
— Почему вы хотите нам помочь? — насторожился военный. — Мы же всё равно для вас чужие... Вы даже не знаете, кто мы и что делали раньше. А вдруг мы плохие люди?
Андреас хотел было сказать, что его привлекла Анора, но это могло быть воспринято как сексуальное домогательство или скрытое желание продать их в рабство. К сожалению, такое было нормой везде. Признаваться в чувствах после нескольких часов знакомства выглядело фальшиво и не могло служить причиной для помощи. Конечно, гости не были плохими людьми, иначе их бы не преследовали пираты. Антон пытался настроить швейцарца на негативный лад, но это не было уместно. Следовало избрать другую тактику.
— Мне скучно. А с вами можно немного развлечься. К тому же «центурионы» меня не смущают — я сам любитель охотиться на них.
— Кто-кто?
Термин «центурионы» был незнаком этим людям, и Андреас пояснил:
— Сухопутные пираты... разбойники... бандиты. Их тут тоже много, деградированные морально и социально личности. Полуживотные, — немного пренебрежительно сказал Клавун. — Но хитрые и жестокие. Их трудно переубедить, и редко кто уходит из их рук живым. Каннибалы...
Такой довод звучал убедительно. Видимо, гости швейцарца сталкивались с такими и кивнули. Антон положил руку на плечо женщины:
— Ладно, можешь сказать...
Анора посмотрела на Андреаса и вздохнула, словно собравшись с мыслями, прежде чем продолжить:
— Мы идем в научный центр Европейского совета по ядерным исследованиям... к Большому адронному коллайдеру — БАКу, что расположен на границе Швейцарии и Франции, и где проводились сложные эксперименты с материей...
Андреас с сомнением произнес:
— Вы потратили столько сил и времени, чтобы посмотреть на этот агрегат? Пройдя несколько тысяч километров через опасные территории, чтобы поиграться с устройством, на которое швейцарские налогоплательщики потратили миллиарды франков? Для чего — провести новые исследования и лучше понять основы Вселенной? Весь мир рушится, а вы хотите изучать материю? Не странно ли это, фрау... как вас по фамилии?
— Юлдашева, — представилась женщина.
— Значит, ваш муж — герр Юлдашев? — кивнул Андреас в сторону Антона. Тот хмыкнул. Женщина метнула на него взгляд и сердито ответила:
— Он не мой муж...
— Моя фамилия Тимошенко, я же вам уже представлялся, — недовольным голосом вставил слово Антон. Женщина его не слушала и продолжала:
— Он просто был другом моего брата Тахира... Моего брата убили во время путешествия сюда... Да, вы правы, нас преследуют... это басмачи, — тут она на миг запнулась, — э-э-э, типа религиозные фанатики, сухопутные пираты, как вы их сами назвали... Эти подонки и мерзавцы терроризируют земли в уже несуществующих странах и на жизнях других обеспечивают своё существование. Ничего человеческого в их мировоззрении нет, ни жалости, ни милосердия — только животные инстинкты самосохранения и ненависть к другим, подпитываемая ложным пониманием религиозных писаний. В их сознании искажённый ислам, поэтому они избирательны и методичны в убийствах, пытках и преследованиях. Они неожиданно напали на нас, когда мы спали, схватили в плен, забрали наши вещи. Повели в свой лагерь, и тамошний вожак Рустам Абдулл хотел продать мужчин в рабство, а меня и Ферузу использовать как сексуальных прислужниц. Среди них были садисты, которые хотели просто пытать и мучить, и они избрали моего брата в качестве жертвы. Они издевались над ним, и он от боли и шока рассказал им о цели нашего путешествия и что способен сделать БАК!
Андреас внимательно слушал. Его брови приподнялись в удивлении:
— И что же? Чем интересен этот коллайдер религиозным пиратам? — в вопросе явно звучали нотки ехидства, которые Андреас не мог скрыть. К счастью, английский был не родным ни для кого из присутствующих, поэтому ехидство не было уловлено.
— За несколько месяцев до катастрофы, Тахир — тоже физик, как я, но занимался в области высоких энергий, — работал в качестве стажера-исследователя в Швейцарии. Ему дали грант от научного фонда НАТО. Да-да, военный блок тоже интересовался некоторыми научными разработками... Так вот, брат проводил ряд экспериментов по адронам — тяжёлым частицам, состоящим из кварков. Анализируя данные тестов, у него возникла новая гипотеза, которую он стал развивать. У него были свои видения на материю, в частности, на пространство...
— Вы говорите слишком сложно... Адроны, кварки, коллайдер... я не специалист в этом, — сказал Андреас, прокручивая пальцами какую-то сложную фигуру в воздухе, чтобы показать свою неосведомлённость. Было ясно, что Клавун далек от сложных материй. Анора ответила жестко:
— А проще и не получится. Если хотите знать мотивы нашего путешествия, то выслушайте до конца. Короче, он разработал теорию смещения или сжимания пространства, в рамках которой можно было приблизить две точки, находящиеся друг от друга на миллионы световых лет... Вы помните старый фильм «Звёздные врата»?
Андреас кивнул:
— Конечно, был целый сериал. Я ещё подростком с интересом смотрел его по ночам... А при чём здесь это?
— Звёздные врата можно создать... Не хватило просто времени на технические разработки из-за катастрофы. Но начало было положено теорией и первыми практическими успехами. Специальная программа, разработанная братом, запускала коллайдер в такой последовательности и фазе, что можно было пробить дырку в другой мир!
— Что? — изумился Клавун, глядя на Антона, который хмурился, но молчал. Фереза тем временем щелкала пальцами по столу, как будто набивала какую-то мелодию.
— Это типа «кротовых нор». Вначале удалось просмотреть три планеты, которые находятся в немыслимой дали от Земли, — продолжала Анора. — Мы проводили долгие и кропотливые расчёты, чтобы настроить БАК на определённые звёзды. Это удивительное зрелище, скажу я вам. Мы сжали пространство в несколько сантиметров, и до других миров оказалось просто рукой подать. Я рассчитала точные координаты, и Тахиру с коллегами удалось заглянуть туда. Первой была экзопланета GJ1214b в созвездии Змееносца. Мы смотрели на неё, и нас переполняли чувства — это невиданное ранее зрелище, которое сложно передать словами. Другой мир! Другое пространство! Планета имела атмосферу с огромным количеством водяного пара. Ранее GJ1214b находилась в так называемой «зоне Златовласки», то есть, была пригодной для жизни...
— Что это за зона Златовласки? — этот термин поставил Андреаса в недоумение.
Анора пояснила:
— Зона Златовласки — это область вокруг звезды, где условия для жизни могут быть подходящими. В этом диапазоне планеты имеют такие условия, которые могут поддерживать жидкую воду, что считается ключевым для жизни, как мы её понимаем.
Анора продолжала объяснять, не замечая, что за окном происходит совсем другое действие. Она завела речь о зонах обитания:
— Так называемая зона обитания — это область вокруг звезды, где планеты могут находиться на таком расстоянии, что условия на их поверхности позволяют существование воды в жидком состоянии. Это важный критерий для возможности жизни, как мы её понимаем. В случае с GJ1214b, планета, которая в 2,7 раза больше и почти в семь раз тяжелее Земли, в прошлом находилась в удалении от своей звезды — красного карлика, и была в основном покрыта льдом. Затем она начала сближаться с этим светилом и на какое-то время оказалась в обитаемой зоне. Лёд на планете растаял, и, возможно, там могла зародиться жизнь. Сейчас, хотя жизнь на GJ1214b минимальна, планета расположена в 70 раз ближе к своей звезде, чем Земля к Солнцу. Температура на её поверхности достигает +232°C, то есть вода там находится в состоянии кипения. Жизнь, если она и существует, представлена чем-то вроде кольчатых червей, которые могут выжить в экстремальных условиях, подобно тем, что обитают в глубоких океанах у подводных вулканов. Это всё равно было бы потрясающим открытием! БАК открыл дорогу к звёздам, и мы стояли на пороге великих изменений... пока не произошла эта катастрофа с Луной.
Андреас слушал её, стараясь осмыслить информацию. Герр Шнудэр тем временем продолжал свою работу за окном, поджигая птиц и кротов, и всё это выглядело как часть обыденной рутины в этом мире.
Андреас помотал головой, словно пытаясь избавиться от нарастающего чувства, что события становятся слишком сложными. Он уставился в окно, где Шнудэр, не останавливаясь, с огнемётом продолжал свою борьбу с окружающими существами. Всё это, казалось, было частью неизменной действительности.
— Ну, — произнёс он, отвлекаясь от своих мыслей, — я понимаю, что вы хотите сказать. Но если вся эта теория так велика, то почему они сами не могут изучить БАК? Почему нужна именно ваша помощь?
Анора посмотрела на него с огорчением:
— Мы не можем просто вернуться назад. Мы потеряли много времени, и теперь наша цель — добраться до центра, чтобы, во-первых, воспользоваться знаниями и ресурсами, которые могут помочь в наше время, а во-вторых, возможно, найти способ использовать технологию коллайдера для создания новых возможностей, которые помогут выжить.
Глава 6: К другой планете
Если честно, Андреас был ошарашен услышанным. Он не был скептиком, но рассказ Анора показался ему фантастическим и неправдоподобным. Вполне можно было выдумать что-то более приземленное, и швейцарец мог бы это воспринять. Но БАК и экзопланеты — это казалось слишком странным. Клавун тоже чувствовал, что ситуация не клеится, хотя внешне это не проявлялось. Он думал: «У них, наверное, есть другая цель, и они пытаются запутать меня бредом». Он вздохнул, не заметив, что Анора продолжала рассказывать, полагая, что её собеседник полностью поглощён её рассказом.
— Второй объект, — продолжала Анора, — это Тау Кита, звезда, находящаяся на расстоянии 12 световых лет от Солнца. Это четвертая планета в системе ;-Cet-e. Она вращается на расстоянии 0,55 астрономических единиц от звезды, и её период обращения составляет 168 дней. Мы измерили её массу — 4,5 массы Земли, то есть это суперземля. Однако ;-Cet-e находится ближе к внутреннему краю обитаемой зоны, и получает на 60% больше света, чем Земля от Солнца, что сильно её нагревает. Средняя температура на её поверхности составляет почти 70 градусов Цельсия, что делает её более похожей на «супервенеру», чем на суперземлю. Первичный обзор показал, что там возможны условия для существования только простых термофильных организмов, которые могут выжить при температурах в 45—122°C.
— Блин, двенадцать световых лет, — пробормотал Андреас, озадаченный этим расстоянием.
Анора заметила, как усмехнулся швейцарец, и подчеркнула:
— На данный момент, даже используя современные технологии, отправить миссию к Тау Кита невозможно. Самый быстро движущийся искусственный космический объект, американский аппарат «Вояджер-1», движущийся со скоростью 17 километров в секунду, достиг бы планеты за 212 тысяч лет. Но с помощью БАКа это расстояние можно было бы преодолеть за пару секунд.
В этот момент Антон начал напевать, барабаня пальцами по столу в такт словам:
— В далеком созвездии Тау Кита
Все стало для нас непонятно,
Сигнал посылаем: Вы что это там?
А нас посылают обратно.
На Тау Кита
Живут в красоте,
Живут, между прочим, по-разному
Товарищи наши по разуму...
Анора усмехнулась, Феруза с изумлением посмотрела на военного, а Антон продолжил:
— Вот, двигаясь по световому лучу,
Без помощи, но при посредстве,
Я к Тау Кита этой самой лечу,
Чтоб с ней разобраться на месте.
На Тау Кита
Чегой-то не так —
Там таукитайская братия
Свихнулась, - по нашим понятиям...
— Что это? — спросил Андреас, явно удивлённый. Хотя он мало что понял из песни на русском, он уловил её весёлый тон и решил, что это шуточная песенка.
— Это история про русского астронавта, который долетел до планеты, о которой говорит Анора, нашёл там жизнь, но она ему не понравилась, — пояснил с улыбкой Антон.
— Почему?
— Там женщины размножаются без мужчин... почкованием... Грустная практика! — заявил Тимошенко с деланным возмущением.
— Ладно, Антон, хватит глупости болтать, — рассердилась Анора. — Не отвлекай нас. В любом случае, ;-Cet-e совсем не лучше нынешней жизни на Земле. Но самое удивительное открытие нас ждало на Каптейн b — экзопланете-субкарлике, находящейся на расстоянии около 13 световых лет от Земли, то есть 3,91 парсека. Эта планета движется в направлении созвездия Живописца. Звезда, вокруг которой она вращается, имеет массу 0,281 ± 0,014 солнечных масс и возраст 8 миллиардов лет, а планета — 11,5 миллиардов лет, что делает её лишь на 2 миллиарда лет моложе нашей Вселенной. Звезда и её планеты сформировались в карликовой галактике Омега Центавра, расположенной в 18,3 тысячах световых лет от Земли, но были выброшены на эллиптическую орбиту в галактический ореол, область, окружающую диск Млечного Пути. Сейчас Каптейн b — психропланета, то есть холодная. Температура варьируется от -50°C на ночной стороне до +10°C на дневной. Год на ней длится 48 суток, и планета повернута к светилу одной стороной, находясь на расстоянии 0,168 астрономических единиц от него. Хотя красный субкарлик излучает света в 250 раз меньше, чем Солнце, из-за разницы температур возникают сильные ветры, которых мы не видели на Земле.
Анора увлечённо рассказывала о своих открытиях, как если бы перед ней сидел студент, и не замечала, как Андреас начинал злиться. Он не любил сложные рассуждения, особенно если чувствовал себя полным профаном в некоторых областях науки.
— Так что же здесь удивительного — сильные ветры или то, что планета повернута одной стороной к звезде? — съязвил Андреас, хотя его замечание прозвучало не совсем удачно. Он заметил, как с нежностью смотрит Антон на женщину, и его охватила ревность, что вызвало неосознанное желание поддеть. Правда, он понимал, что не вправе требовать ответных чувств, особенно от малознакомых людей. Может быть, между ними действительно серьезные отношения, а кто он такой, чтобы вмешиваться, учитывая, что прошло всего несколько дней с момента их знакомства? Ему бы лучше вспоминать свою невесту, но теперь он уже не мог любить тень своего прошлого — та женщина ушла давно, оставив о себе лишь воспоминания. С тех пор у швейцарца не было близких людей.
«Андреас, успокойся. Ты не имеешь права требовать ответных чувств, которые вдруг вспыхнули у тебя», — мысленно обратился к себе Клавун и вздохнул. Его вздох был воспринят собеседниками как сигнал непонимания. Анора, улыбаясь, продолжала:
— Мы обнаружили творения цивилизации, хотя и не человеческой. Это были сооружения титанских размеров, предназначение которых мы не смогли понять. Они были грандиозными как в техническом, так и в архитектурном плане, поднимались на десятки километров в высоту и уходили глубоко под землю. К сожалению, живых существ мы не обнаружили. Возможно, цивилизация вымерла миллионы лет назад, когда Каптейн b приблизилась к своему солнцу, произошёл приливной захват, и планета остановила своё вращение. Вся ночная сторона замерзла, а дневная слишком горячая для белковых форм жизни. Я полагаю, что там остались только примитивные формы жизни.
— Жаль, — кивнул Андреас, не поверив ни слову. Он посмотрел в окно, где палило солнце, и какая-то стая, пытаясь пробиться сквозь огонь, что полыхал из огнемета Шнудэра. Ситуация напоминала сказку о добром рыцаре, сражающемся с драконом. В другое время он мог бы наслаждаться этим зрелищем, зная, что у монстров нет шансов против помешанного «шпенглера». Но сейчас он пытался разобраться в своих чувствах, слушая рассказ гостей: не все сходилось, но и сказать, что они врут, было трудно. Слишком зыбкая грань между правдой и ложью. Клавун не мог опровергнуть их слова — не хватало знаний и информации.
А тем временем Анора продолжала:
— Да, жаль. Первые три планеты, которые эксперты рассматривали как благоприятные для жизни, оказались не совсем подходящими для человеческого обитания. Я вернулась в Ташкент и уже там проводила расчёты для другой планеты, найденной в списке потенциально пригодных для земной жизни. Спустя три месяца я направила точные координаты Тахиру, и он нашёл возможность снова запустить БАК, обосновав это необходимостью проверки своей гипотезы. Не сразу, но руководство Женевского центра разрешило. Конечно, начальству не сообщили о возможности проделать дырку в пространстве, иначе проект могли бы закрыть или сразу передать военным. Тахир и его коллеги не хотели делиться возможной Нобелевской премией, если честно. Они действовали не совсем честно по отношению к руководству, но исходили из принципа, что это открытие важно для всего человечества и нельзя скрывать его в интересах так называемой «национальной безопасности».
— Хм, — недоверчиво произнёс Антон. Как военный, он не терпел тайн от командиров, считая это противоречащим его принципам и Уставу.
— И знаете, у нас всё получилось! Мои координаты были точными, и, по словам брата, планета оказалась идеальной! Скалистая, с плотной атмосферой, в которой содержание кислорода превышает 40%, а углекислого газа около 30%. Атмосфера пригодна для нашего дыхания. Средняя температура — около 30 градусов Цельсия. Хотя магнитное поле выше, а гравитация составляет 1,3 от земной, к этому можно привыкнуть при занятиях спортом. Приборы показывали возможность выживания человека на этой планете.
— Да ну? — в голосе Андреаса звучала ирония, но гости, увлечённые рассказом, её не заметили.
Анора вздохнула и сказала:
— Трое друзей Тахира ушли на ту планету.
— Это как? — удивился швейцарец. История у Аноры приобретала неожиданный оборот.
— Они просто прошли через портал и оказались там. Тахир видел, что они стояли и дышали, чувствовали себя хорошо. Они взяли с собой продуктов на месяц, легкое снаряжение и некоторые приборы для исследований. Конечно, БАК нельзя было держать включенным долгое время — одна минута работы потребляет энергии на сотни тысяч франков. Мне говорили, что работа коллайдера обходилась в 10% общего потребления энергии кантона Женева. Поэтому была достигнута договоренность, что мой брат включит БАК снова спустя месяц и вернет друзей обратно...
— И?
— А тут начался этот кошмар, — Анора широким жестом показала на окружающий мир. — Брат вернулся в Ташкент, чтобы спасти родителей... Но в Узбекистане уже начинался хаос, как и везде. Вернуться в Женеву было невозможно — воздушное сообщение было прервано, железнодорожные составы ходили с перебоями, а попытки пробиться автомобилем не увенчались успехом. На границах творился полный беспредел, не было никакой власти... и о БАКе пришлось забыть на несколько лет.
— А как же те, кто остался на той планете?
— Не знаю... Надеюсь, они выжили. Если они нашли пищу, которая пригодна для человеческого организма, они могут продержаться много лет. Это крепкие ребята, с большим запасом выживания, - Анора не могла точно сказать, как могла бы выглядеть жизнь на той планете. Однако, основываясь на её рассказе, Антон предположил следующее:
- Во-первых, если планета имела растительность, пригодную для питания, выжившие могли бы использовать её ресурсы. Поскольку атмосфера на планете содержала достаточное количество кислорода и углекислого газа, возможно, на ней могли расти растения, способные производить пищу. Это могло бы обеспечить выживших необходимыми питательными веществами.
Во-вторых, средняя температура на планете составляла около 30°C, что достаточно комфортно для жизни человека. Однако с учётом повышенной гравитации и возможных климатических колебаний, выжившим пришлось бы адаптироваться к условиям, отличным от земных. Периодические изменения температуры и климатических условий могли бы создать трудности, но при наличии подходящего оборудования для наблюдения и адаптации эти сложности можно было бы преодолеть.
В-третьих, взяв с собой приборы для исследований, команда могла бы проводить измерения и отслеживать условия окружающей среды. Это позволило бы им адаптировать своё оборудование под новые условия и, возможно, разработать решения для защиты от экстремальных температур или сильных ветров.
В-четвертых, из-за разницы температур на дневной и ночной сторонах планеты, на Каптейн b могли бы возникать сильные ветры, которые создавали бы потенциальные трудности. Однако, если команда была подготовлена к таким условиям, они могли бы создать укрытия или другие структуры, чтобы справиться с воздействием ветров и температурных изменений.
В целом, несмотря на сложные условия, выживание на планете было возможным при условии наличия необходимых ресурсов и правильной подготовки.
Чувствовалось, что военная подготовка Антона позволила ему сделать такие выводы. Анора кивнула, явно соглашаясь с ним.
Глава 7: Гости уходят
— И что вы хотите? — спросил Андреас, растерянно глядя на Анору и Антона.
— Мы хотим запустить БАК, открыть портал и уйти на эту планету, — ответил за всех Антон. Его лицо было серьезным, но в глазах проблескивал решительный огонь.
Андреасу показалось, что все вокруг стало непостижимо странным. Его лицо вытянулось от удивления.
— Вы серьезно? — пробормотал он, не веря своим ушам.
— Серьезней некуда, — подтвердил Антон, не отводя взгляда. — Мы проделали большой путь и намерены дойти до конца. Наше спасение — БАК.
— Наше спасение — это планета у Беты Стрельца! — подправила друга Анора. Она обратилась к Андреасу, как к старому знакомому. — Вы хотите с нами?
— Куда? На другую планету? — спросил Андреас, его голос дрогнул от невидимой тревоги.
— Да. Мы запустим БАК и уйдем! — подтвердила Анора с убежденностью.
Андреас покачал головой. Он был в смятении, не зная, как отреагировать. В его сознании царил хаос: всё, что он знал о состоянии мира, противоречило этим оптимистичным планам. Говорят, что БАК под землей и охранялся. Однако в его представлении это звучало как непреложная догма, опровергнуть которую невозможно.
Андреасу казалось, что все рассказы гостей — это просто их собственные иллюзии. Нет, они не обманывали его, скорее, сами верили в эту сказку. Сложно было представить, что эта технологическая утопия была реальностью, когда сам мир рушится вокруг. Неверие переполняло его. Возможно, он смотрел на их рассказы как на фантастический мираж, какой-то сновиденный бред. Этим людям было свойственно верить в чудеса, которые, казалось, существовали только в их воображении.
Поэтому он пришел к выводу, что нет смысла им помогать. Раз ночью они уйдут, так пускай и уходят. Однако ему никак не хотелось, чтобы Анора покинула его дом. Внутри него вспыхнули непонятные чувства к женщине, и он не знал, как с ними справиться. Он чувствовал, как его внутренний мир пересекается с новым, неопределенным ощущением. Эти чувства были непривычными и сбивали его с толку. Он понимал, что это его личная проблема, и он не вправе требовать ничего от этих людей, но не мог игнорировать их присутствие.
— Ну, согласны? — нетерпеливо спросил Антон, словно от этого зависел весь мир.
Андреас ответил отказом, прервав напряженное молчание:
— Нет, я не могу согласиться. Состояние БАКа мне неизвестно, и я сомневаюсь, что он в рабочем состоянии. Вся Женева в руинах. Там шли страшные бои...
— Жаль, — грустно вздохнула Анора. Она встала из-за стола и, обратившись к друзьям, добавила: — Тогда позвольте нам побыть до вечера. Мы уйдем.
— Да, конечно, — стараясь быть безразличным, ответил Андреас. — Но вы подкрепитесь, вам нужны силы.
— Спасибо, — ответила Анора с благодарностью.
Девочка тем временем крутила игрушку — стеклянный шар, внутри которого был снеговик. При любом встряхивании снег кружился в емкости, создавая эффект снежной бури. Эта сцена казалась неуместной в текущем мрачном контексте, как кусочек невинного детства среди развалин и хаоса.
— Вы с нами пойдете, дядя Андреас? — спросила Феруза, обратив на швейцарца свой любопытный взгляд.
Мужчина вздохнул и покачал головой.
— Нет. Я не думаю, что буду полезен.
— Жаль, — вздохнула девочка в ответ. — Вы мне понравились.
Её искренность тронуло Андреаса. Он посмотрел на её снаряжение и заметил, что у неё нет оружия.
— Почему у тебя нет оружия? — спросил он, нахмурившись.
Феруза пожала плечами.
— Не знаю. Мне не дали.
— В наше время опасно ходить без оружия, — произнес Андреас с беспокойством. Он подумал несколько секунд, затем сказал: — У меня есть маленький револьвер «Арминиус HW 22». Барабан на восемь патронов. Конечно, калибр небольшой и не столь эффективен в наше время, но лучше что-то, чем ничего. Подожди меня...
Он вышел из комнаты и спустился в подвал. Вернулся спустя пять минут, держа в руках черный револьвер, который выглядел довольно игрушечно.
— Держи, — протянул он оружие Ферузе.
— Ой, как интересно! — восхитилась девочка, сжимая револьвер и взвешивая его в руке. — Он легкий.
Андреас извлек из кармана коробку с патронами и передал её Ферузе.
— Это патроны калибра 22 lr, 50 штук. Тебе хватит. Пользоваться револьвером просто, думаю, что ты сама разберешься.
— Да, думаю, разберусь, — улыбнулась девочка и спрятала патроны в карман.
Андреас протянул ей кобуру.
— Одень кобуру, но так, чтобы никто её не видел. Лучше под курткой.
Феруза натянула ремни на плечи, чтобы кобура оказалась подмышками. Она крепко закрепила её и с любопытством повертела в руках револьвер, внимательно осматривая его. Потом осторожно открыла барабан и подёргала стержень экстрактора.
— Так выкидываешь гильзы из барабана, — пояснил Андреас, стоя рядом и показывая детали. — Патроны вставляются вот так, а потом защёлкиваешь барабан в раму, — он аккуратно продемонстрировал, как это делается.
Феруза, с блеском в глазах, повторила движения, запомнив, как обращаться с оружием. Анора, наблюдая за племянницей, улыбнулась, не возражая. Она понимала, что в этих условиях девочке необходимо уметь защитить себя. Может, этот почти игрушечный револьвер однажды спасёт ей жизнь.
Тем временем Антон чистил и смазывал свой автомат АК-47, насвистывая какую-то мелодию под нос. Все готовились к предстоящему походу, и в квартире воцарила напряжённая атмосфера. Небольшая квартира, казалось, наполнилась тишиной, которая была пропитана недосказанностью. Каждый был погружён в свои мысли, и Андреас чувствовал это напряжение, словно натянутую струну.
Чтобы разрядить обстановку, Андреас достал проигрыватель и поставил виниловый диск. Тихо зазвучала мелодия, наполненная нежными звуками оркестра.
— Оркестр Поля Мориа? — удивлённо вскинула брови Анора. Её племянница с любопытством смотрела на проигрыватель — она не застала век таких технических «динозавров», и сейчас этот звук был для неё чем-то необычным.
— Да, — кивнул Андреас, слегка улыбнувшись. — Моя любимая композиция.
Звук винила заполнил комнату, придавая моменту неожиданное тепло и уют. Время медленно текло, и казалось, что часы сами замедлили ход. Так прошло несколько часов, пока луна не взошла над опустошённым миром, заливая его мертвенным светом. Небо стало серым, тусклым, и холодный лунный свет проникал сквозь окна, отбрасывая длинные, угловатые тени. Луна жгла землю почти так же, как днём её сжигало солнце, но в этом свете было что-то ещё более зловещее, что-то глубоко тревожащее.
И всё же, именно сейчас наступило время для ухода. Ночью легче было уйти незаметно, уйти от тех, кто мог преследовать. Ночной мир скрывал опасности, но также давал возможность спрятаться от чужих глаз.
Едва кукушка из старинных часов прокукукала девять раз, Антон встал, закинул за спину рюкзак и взял в руки автомат. Анора и Феруза уже стояли наготове, одетые и снаряжённые.
— Вы знаете, как идти в Женеву? — спросил швейцарец, в последний раз сомневаясь в их плане.
— У нас есть карта, — спокойно ответил Антон. — И есть компас — не собьёмся.
— Магнитные полюса сместились из-за действий Луны, — нахмурился Андреас, вспоминая об этом из давней телевизионной передачи. — Тогда самолёты терялись над континентами... И вы можете сбиться с пути.
— Не настолько, — улыбнулась Анора, уверенно глядя на него. — Я жила в Швейцарии. Найдём дорогу.
Они спустились к выходу. Андреасу стало тоскливо, когда он понял, что этот момент — прощание. Он смотрел на Анору, и та вдруг смутилась от его взгляда. Затем она подошла и протянула ему руку.
— Прощайте, Андреас. Большое спасибо за гостеприимство и защиту!
— Всё, брат, пока, — сказал Антон, сжав руку Клавуна своей сильной ладонью.
— До свидания, дядя Андреас, — улыбнулась Феруза, последняя из троицы, с прощальной искренностью.
Андреас открыл дверь, и в лицо им ударил горячий воздух, перемешанный с песком. Ветер нещадно дул, заставляя наклониться и закрыть лицо от резких порывов. Тепло выжигало всё живое, и песчаные вихри танцевали в лучах мёртвой луны. В воздухе витала пустота и отчаяние.
Гости натянули платки на лицо, надели защитные очки и двинулись в путь. Лунный свет был настолько ярким, что фонарики не понадобились. Местность вокруг казалась жуткой: разбитые дома, кривые силуэты деревьев и обломки машин. Всё это было словно часть апокалипсиса, мир замёрзший в своей трагедии и покинутый временем.
— Прощайте, — прошептал Андреас, закрывая за ними дверь. Потом он медленно поднялся на третий этаж и вышел на балкон. Он долго наблюдал, как три фигуры медленно бредут по разбитой автостраде, пока не скрылись за поворотом, растворившись в ночной мгле.
— Всё... Опять один, — мрачно произнёс Андреас, ощущая внутри себя пустоту. Ему хотелось ругаться, кричать, но он сдерживался. Он только что упустил свой шанс — шанс на спасение, на другую жизнь. Но больше всего ему было жаль, что Анора продолжала витать в его сознании. Её образ не отпускал его мысли, и эта тоска оставалась с ним, даже когда её уже не было рядом.
Андреас лёг на кровать, закрыв глаза, но сон никак не приходил. Вместо тишины его окружили привычные звуки разрушенного мира: вдалеке снова доносился крик Шнудера, соседа, который кричал о том, что он "шпенглер". Это были его ночные истерики, напоминающие о безумии происходящего. Хищные твари, которые обитали неподалёку, реагировали на его крики, визжали в ответ. Иногда до Андреаса доносились удары топора или глухие взрывы огня из импровизированного огнемёта, которым тот защищался от них.
Но даже эти звуки не могли отвлечь его от мыслей об Аноре. Он ворочался с боку на бок, пытаясь успокоиться, мысленно считал овец, но ничего не помогало. Её образ, её зелёные глаза, её запах не отпускали его. Каждая мысль о ней заставляла сердце биться сильнее, и наконец, к нему пришла решимость, которой он сам удивился. Эта решимость родилась в глубине души, где больше не было места для страха и сомнений. Он должен был пойти за ней. Оставаться здесь больше не имело смысла.
Покачиваясь, словно пьяный от тяжёлых мыслей, Андреас подошёл к шкафу. Он открыл дверцу, и перед ним появилась униформа, которую он носил, работая в охранном предприятии. Темно-синяя форма с чёрными квадратами, нашивками "Sine cura", эмблема с изображением богини Благополучия и спокойствия. Униформа для разных сезонов, но осенне-зимне-весенняя давно не использовалась — такой погоды больше не было. Внизу стояли специальные защитные ботинки чёрного цвета. На ремне крепились аптечка, инструменты, оружие и фонарь. На полке лежал берет с эмблемой, рядом — лёгкий бронежилет и каска с окуляром ночного видения, оставшиеся с армейской службы.
Он разглядывал всё это с внутренним напряжением. Мысли крутились вокруг одного: оставаться здесь — значит медленно умирать. Болезни, хищники, нехватка кислорода, дефицит воды и пищи — всё это сулило только один исход. Но Андреаса беспокоило другое. Ему хотелось быть рядом с Анорой. Хотелось вновь вдохнуть аромат её волос, видеть её зелёные глаза. Пускай будет что будет — он был готов даже принять вызов Антона, если тот заявит свои права на женщину. В этом безумном мире правила изменились, и швейцарец уже не считал свои чувства чем-то выходящим за рамки допустимого.
Он понял, что должен был взять с собой средства защиты. Открыв ящик с оружием, Андреас быстро оценил свои возможности. Взять всё не было смысла, нужно было выбрать самое необходимое. Первым делом он извлёк из ящика «Зиг Зауер» P320 — 9-мм пистолет с магазином на 17 патронов. Половина корпуса была изготовлена из полимерных материалов, что делало его достаточно лёгким для долгих переходов, но при этом надёжным и мощным.
Затем Андреас достал бразильский револьвер «Таурус» с длинным стволом. Это был семизарядный револьвер калибра .357 Magnum. Несмотря на компактность, револьвер был достаточно мощным, чтобы эффективно использовать его на дальних дистанциях до 100 метров. Стрелять из него было удобно даже в сложных условиях, и пули этого калибра могли остановить любую угрозу. Это оружие внушало уверенность в своей надёжности.
Прицепив пистолет и револьвер к поясу, Андреас ощутил тяжесть принятого решения, но вместе с этим — и облегчение. Он знал, что это единственный верный шаг. Теперь оставалось только догнать их.
Андреас стоял в тёмном подвале, обдумывая свои дальнейшие действия. Он понимал, что идёт на огромный риск, но другой путь казался ему ещё более безумным — остаться в пустом, заброшенном городе и ждать неизбежного конца. Решение было принято, и теперь каждый шаг был направлен на подготовку к этому походу.
Натягивая на себя комбинезон, он не мог не думать о возможных последствиях. Униформа всегда была символом порядка и безопасности, но теперь она могла сыграть и против него. В этих новых, жестоких условиях мира люди становились всё более подозрительными и агрессивными. Пираты и мародёры могли воспринять его как угрозу и напасть первыми. Однако для тех, кто искал хотя бы проблеск нормальности в этом хаосе, униформа могла стать знаком надежды. Андреас понимал, что его облик мог сыграть роль в получении доверия и помощи.
Его взгляд упал на календарь, где январские даты были подчёркнуты красным фломастером. Это был тревожный знак, напоминание о приближающихся бурях. Песчаные ураганы, которые когда-то были немыслимы для Швейцарии, стали теперь частью её страшной реальности. Атмосферные явления, уничтожившие планету, стали неизменным спутником людей. Эти смерчи приносили с собой не только разрушения, но и смерть: молнии убивали на месте, а густые потоки песка душили всё живое.
Андреас знал об этом не понаслышке. Потеря отца и сестры, погибших в одном из таких смерчей, оставила незаживающую рану в его сердце. Он сам нашёл их останки спустя несколько дней после урагана, едва опознав тела по одежде и документам. Теперь каждый ураган был для него не просто угрозой, а напоминанием о тех трагических событиях.
«Я смогу им помочь», — повторял он про себя, снова и снова убеждая себя в правильности своего решения. Ему нужно было присоединиться к Аноре и её спутникам. Без его опыта и знаний им не пройти по этому разрушенному миру. Этой мыслью он успокаивал себя, и решимость становилась всё крепче.
Быстро одевшись, Андреас нацепил бронежилет, проверил оружие, прицепил патроны и вышел к подвалу. Он знал, что слишком много груза брать с собой нельзя — еда, как ни важна, будет лишь обузой в долгом пути. В рюкзак он загрузил сухие продукты, но не более необходимого. Воду планировал добывать по пути, хотя знал, что это будет нелегко.
Внезапно его осенила идея: зачем идти пешком, если можно использовать транспорт? Он знал, где стояла машина, которую можно быстро привести в рабочее состояние. Это значительно сократило бы время в пути и увеличило шансы на выживание. Идея захватила его разум.
Глава 8: Атака Валентина Шнудера
Было уже шесть часов утра, когда Андреас завершил подготовку к походу. Автомобиль, который он нашёл в гараже соседа, был уникальным гибридом, склёпанным из частей нескольких машин. Шасси и мотор были от старого надёжного «Фольксвагена», электроника и корпус — от «Мицубиси». Кроме того, в нём были детали от «Шкоды», «Рено» и даже «Фиата». Получился своеобразный «зверь» — мощный и неприхотливый транспорт, готовый выдержать любые трудности. Андреас удовлетворённо осмотрел своё творение: всё было смазано, подкручено, баки заполнены бензином до краёв.
В багажник он закинул автомат, ящики с патронами и остатки еды из дома. Оставлять припасы не было смысла — в пустом доме они просто пропадут. Прежде чем покинуть своё жилище, Андреас вернулся в дом, чтобы взять самое важное для себя — фотографии родных. Эти образы прошлого были для него символом надежды, тепла и силы. Даже если Анора говорила правду и они окажутся на другой планете, эти снимки будут напоминать ему о его семье, а это давало ему внутреннюю опору.
И вдруг в тишине раздался грубый стук в дверь на первом этаже. Этот стук явно не принадлежал ни гостям, ни соседям. Это был наглый, требовательный удар — такой, что не терпел промедления или неуважения. Андреас вздрогнул и быстро взвёл свою штурмовую винтовку в положение автоматической стрельбы.
— Кто там? — спросил он, стараясь контролировать дрожь в голосе.
— Не бойтесь, не гости! — раздался ответ на ломаном английском. Голос был резкий и злой, словно говорил человек, привыкший повелевать. Андреас напрягся: этот тип явно принадлежал к высшему слою нового общества — тем, кто выживал за счёт силы, жестокости и безжалостности. В этом мире власть определялась не законами, а количеством крови на руках и ресурсов под контролем. Люди вроде пиратов, вооружённых до зубов, диктовали свои правила.
— Это я и понял, — усмехнулся Андреас, пытаясь не терять самообладания. — Я хорошо вооружён.
— Мы тоже, — последовал насмешливый ответ. — У нас грузовики с крупнокалиберными пулемётами и автоматическими гранатомётами. Плюс пятьдесят человек, есть собаки, которых лучше не злить. Так что, если захотим, ваш дом не устоит. Хотя, по правде говоря, я бы предпочёл поджарить его — зрелищно и нравоучительно.
Сердце Андреаса замерло. Он знал, что этот незнакомец не врал. Сквозь щёлку в окне он увидел десять «пикапов» японских марок «Мицубиси» и «Тойота», на которых были установлены зенитные пулемёты и гранатомёты «Утёс» — русское оружие, о котором он когда-то слышал. Реаял черный флаг с арабской вязью. Рядом стояли множество людей, вооружённых автоматами, винтовками, саблями и копьями. Эти люди переговаривались на незнакомом языке, оглядываясь по сторонам. Вид их был устрашающим — жестокие, самоуверенные лица людей, привыкших к власти и насилию.
Человек, который разговаривал с Андреасом через дверь, был одноглазым. Лысый и бородатый, в военной камуфляжной форме, с обоймами к автомату «Калашникова» на груди и мачете в руке, он выглядел как настоящий ветеран жестоких боёв. Его собака, порода которой была генетически выведена для охоты на крупную дичь, выглядела ещё страшнее: мускулистый зверь с удлинённой челюстью, покрытой панцирем. Это был каракайтус — существо, которое было не только мощным и кровожадным, но и не знало усталости или страха. Таких зверей Андреас насчитал пять, и ему стало не по себе.
— Так чего вы хотите? — спросил Андреас, стараясь удерживать голос ровным.
— Поговорить... — ответил одноглазый, его тон был холодным и насмешливым.
— Я что, похож на психиатра, который разговаривает с пациентами? И я не клерк, чтобы отвечать на вопросы покупателей, — попытался пошутить Андреас, стараясь снизить напряжение.
Однако его собеседник не оценил шутку.
— Мы не нуждаемся в вашей поддержке, — резко сказал одноглазый. — Мы хотим спросить, и от того, как вы ответите, определятся наши действия. Если вы скроете от нас информацию, то лучше бы вам не родиться. Ваша смерть будет настолько мучительной, что даже жертвы Святой Инквизиции не позавидуют вам.
«Блин, еще какой-то Торквемада объявился», - подумал Клавун и, вздохнув, приоткрыл дверь. Но не так, чтобы оказаться под прицелами пиратов. Сам же он наставил ствол на одноглазого. Тот усмехнулся, ни ни один мускул не дрогнул на его лице. Он действительно не боялся и считал себя хозяином положения. Противопоставить его мощи действительно было нечем.
Незнакомец внимательно, насколько позволял его единственный глаз, осмотрел Клавуна, и его левая бровь немного вздернулась.
- Вы – полицейский? – то ли утвердительно, то ли вопросительно сказал он. На такую мысль наводило не только снаряжение швейцарца, но и униформа. Любой иностранец, не знающий, как на самом деле выглядят местные полицейские – капо, - мог предположить, что сотрудник охранного предприятия является представителем правоохранительных органов.
- Допустим, - уклончиво ответил Андреас. Ему не хотелось ни рассеивать, ни укреплять незнакомца в этой версии: пускай думает, что хочет. – Это вас смущает?
- Я не люблю полицейских.
Клавун пожал плечами:
- Ну, это не мои проблемы. Я, например, не люблю чужаков, которые настаивают на своем визите к незнакомым им людям.
Намек был таким же прямым, как и признание одноглазого в нелюбви к полиции.
- Я бы прошел мимо, но собаки нас довели до сюда. Мы ловим кое-кого. Три человека: женщина, девочка и мужчина.
Андреас напрягся, хотя внешне виду не подал.
- А я тут причем? Я не занимаюсь поиском людей...
Андреас напрягся, стараясь не выдать своих мыслей. Женщина, девочка и мужчина? Это явно не совпадение. Он знал, кого ищут эти люди, но показал вид, что это его не касается.
— А я-то тут при чём? — спросил он, пытаясь сохранить спокойствие. — Я не занимаюсь поиском людей.
Одноглазый прищурился, словно оценивал каждое слово швейцарца.
— Возможно, — проговорил он медленно, — но в этом районе они не могли далеко уйти. А собаки привели нас прямо сюда. Вы уверены, что не видели никого подходящего под это описание?
Андреас не ответил сразу. В голове у него пронеслось множество мыслей, все они вращались вокруг одного: как ему выкрутиться из этой ситуации? Эти люди опасны, и лгать им было рискованно. Но и выдавать Анору и её спутников он не собирался.
— Даже если бы видел, — наконец ответил он, — я не собираюсь помогать вам в охоте на людей. Это не моё дело.
Одноглазый усмехнулся, показав ряд кривых зубов.
— Понимаю, — сказал он, его голос стал более угрожающим. — Но лучше подумайте хорошенько. Мы не любим тех, кто отказывается помогать. А если вы что-то скрываете от нас... ну, последствия могут быть неприятными.
Швейцарец напрягся ещё сильнее, чувствуя, как ситуация становится всё более опасной. В его голове возникли образы смерти и разрушения — этих людей не остановит ничто, если они решат, что он скрывает правду.
— Вы не получите от меня больше, чем я уже сказал, — твёрдо заявил Андреас, сжимая винтовку так, что побелели костяшки пальцев.
— Ладно, — протянул одноглазый, его голос был холоден как лёд. — Давайте пока оставим это. Но если мы узнаем, что вы солгали... вы пожалеете, что не рассказали всё сразу.
Он сделал знак рукой, и несколько человек начали приближаться к дому, явно собираясь его обыскать. Андреас встал на защиту, но одноглазый продолжил говорить:
— Спокойно, охранник. Это просто проверка. Если всё чисто, мы уйдём.
Но Андреас чувствовал, что всё может пойти не так.
- Я – Рустам Абдулл, курбаши...
- Кто?
- Предводитель повстанческой группы...
- Басмач?
- Точно. Раз вы знаете это слово, то, значит, наши подопечные были у вас, – по лицу Рустама проскользнула несколько злобная и самодовольная улыбка. - Я вам даю три часа на раздумье, а потом я начну штурмовать ваш дом. Обещаю, что мы камня на камне не остьавим здесь, а ваш труп еще долго будет болтаться от ветра на шесту.
- Очень поэтично, - усмехнулся Андреас.
- Три часа, - повторил Рустам, показывая три пальца на руке, и направился к своей банде, которая встретила его улюлюканьем и довольными возгласами.
Андреас стоял у окна и смотрел на поляну перед своим домом, где басмачи разворачивали привал. Его мозг лихорадочно искал выход, но он понимал, что всё может решиться за эти три часа — либо он найдёт способ спастись, либо всё закончится плохо. Рустам Абдулл, с холодной уверенностью в голосе, дал ему время на раздумье, но швейцарец знал: это время было его последним шансом.
На поляне раздавались злобные крики и грубый смех. Басмачи притащили трёх пленников — двоих мужчин и женщину. Андреас знал, что эти люди обречены, но ничего не мог сделать, чтобы помочь. Одного из мужчин безжалостно оттащили в сторону и, без лишних церемоний, зарубили топором. Жуткий крик разорвал воздух и отозвался эхом по пустым улицам деревни, но этот крик быстро стих, когда топор несколько раз вонзился в тело. Второго пленника постигла та же участь, и его крики смешались с весёлыми возгласами банды.
Женщину пощадили, но её участь тоже была очевидна. Басмачи начали разделывать тела убитых, превращая их в мясо. Некоторые достали дрова, сложили костёр, а потом подожгли его. Огонь жадно пожирал поленья, и вскоре огромный шампур с человеческой тушей уже жарился над пламенем. Удовлетворённые своим жестоким делом, бандиты принялись за приготовление пищи, с наслаждением наблюдая, как мясо покрывается коркой под жаром огня.
Андреас смотрел на это с омерзением. Каннибализм стал частью нового мира — под безумной Луной моральные нормы исчезли, как и вода в иссушенных реках. Этот мир изменился до неузнаваемости, и люди вместе с ним.
Тут привели второго пленника. Судя по его виду, он был «центурионом» — одним из тех бандитов, которые творили жестокие зверства в разрушенных городах. Но теперь он сам оказался в положении жертвы, зависимым от силы другого. Рустам Абдул, предводитель банды, смотрел на пленного с холодным равнодушием, будто перед ним лежал не человек, а ненужный хлам. Для него чужая жизнь давно утратила значение.
Ленивым движением курбаши кивнул своим подчиненным, и двое мужчин, удерживавшие пленного, повалили его на живот. В отчаянии тот стал трепыхаться, вырываться и кричать, моля о пощаде. Но его страх никого не волновал. Это был обычный ритуал — каждый вел себя одинаково перед смертью, унижался, надеясь вытянуть несколько лишних минут жизни. Но жалость в этих людях уже давно умерла.
Андреас напрягся, наблюдая за сценой. Он знал, что пленному осталось жить всего несколько мгновений, и ожидал самого страшного. По его предположениям, Рустам, как многие из местных, должен был перерезать горло своей жертве. Однако в этот раз все пошло иначе. Понимая, что против пятерых десятков вооруженных людей он ничего не сможет сделать, Андреас просто стоял и молча наблюдал, как происходит нечто ужасное.
Рустам извлек из рюкзака странный цилиндрический прибор, напоминающий огромный шприц, только с множеством игл на конце. Другой конец устройства был соединен шлангом с канистрой. Андреас сразу понял, что это за прибор — «акватор», о котором он слышал раньше от друзей. Это изобретение нигерийских инженеров, созданное для того, чтобы извлекать воду из живых существ. В условиях катастрофической нехватки ресурсов такие устройства стали использовать не только на животных, но и на людях.
Курбаши что-то сказал на своем языке, и затем вонзил «акватор» прямо в спину пленнику. Мужчина вскрикнул от боли, его тело стало судорожно дергаться, а глаза закатились. «Акватор» начал свою работу, вытягивая воду из всех тканей тела — из крови, органов, мышц и даже костей. Через несколько минут канистра наполнилась прозрачной жидкостью, а от пленника осталась лишь иссохшая мумия. Труп, лишенный влаги, выглядел как пустая оболочка, тряпка человеческой формы.
Бандиты громко загоготали, довольные добычей, и стали разливать воду по фляжкам. Они знали, что эта вода чистая, почти дистиллированная и без примесей, хотя полной уверенности в её безопасности не было — фильтры на «акваторах» давно нуждались в замене, а найти новые было практически невозможно. В такое время тратить жизнь врага впустую было бессмысленно. Вода стала самой ценной валютой, и ради неё можно было убить.
Андреас смотрел на происходящее с холодным ужасом, понимая, что для этих людей мораль и человечность стали давно ненужными вещами.
Но вдруг его мысли прервал внезапный порыв ветра. Он прислушался — ветер дул через вентиляционную трубу, создавая странную, жуткую мелодию. Басмачи засмеялись, воспринимая это как очередное развлечение, но Андреас почувствовал что-то другое. Ветер становился всё сильнее, его музыка наполняла дом тревожными звуками.
Песчаная буря. Это был знак. Буря приближалась, и если она начнётся раньше, чем истекут три часа, у него появится шанс. В этих адских условиях он знал, как выживать. Басмачи же, несмотря на всю их силу и жестокость, могли оказаться беззащитными перед стихией.
Андреас начал готовиться. Он знал, что каждый момент может стать решающим.
В это время возле банды неожиданно появился Валентин Шнудер со своим огнемётом. Он шёл спокойно, но взгляд его выражал удивление — как ему удалось незаметно подойти так близко к лагерю бандитов, и они этого не заметили? Оторопевшие басмачи озадаченно уставились на незваного гостя, не понимая, кто он такой.
— Вы кто такие? Что вам нужно? — резко спросил Валентин на немецком, угрожающе наставив огнемёт на непрошенных гостей.
— Это кто ещё такой? — пробормотал один из басмачей, держа в руках стакан с кровью убитого мужчины, который он пил как обыденный напиток.
Валентин на секунду остолбенел, когда его взгляд упал на шампур с коптящимся человеческим телом. Шнудер побледнел от гнева, его глаза расширились, и, не сдерживая ярости, он закричал:
— Ах, вы каннибалы!
Он резко щёлкнул гашеткой, и огнемёт выплюнул струю огня с температурой в шестьсот градусов. Пламя обрушилось на пьющего кровь басмача и трёх его товарищей, сидевших рядом. Они заорали от боли и ужаса, в панике бросившись бежать, пока на них горела одежда и кожа обугливалась от нестерпимого жара.
Лагерь бандитов охватила паника. Басмачи хватались за оружие, стреляли в Валентина, но их руки дрожали от волнения, и ни одна пуля не попала в цель. Тем временем Шнудер, словно одержимый, поджёг ещё двоих, которые, вопя от боли, попытались укрыться в ближайших руинах.
И тут на сцене появился Рустам Абдулл, курбаши. Холодным, безжалостным взглядом он прицелился из своего Маузера и выстрелил Валентину прямо в голову. В мгновение ока череп Шнудера взорвался фонтанчиками крови из лба и затылка, и швейцарец тяжело повалился на спину, его тело мёртвой массой рухнуло на землю. Но даже в последний миг его огнемёт продолжал плеваться огнём, и пламя подожгло один из автомобилей.
— Бегите, идиоты! — взревел Рустам, бросаясь за руины соседнего дома. Остальные басмачи в ужасе кинулись врассыпную, спасаясь от надвигающейся катастрофы.
В этот момент с грохотом взорвалась «Тойота». Огненный шар поднимался в небо, а взрывная волна швырнула нескольких бандитов на землю. Трое упали, как подкошенные, их тела перекатывались по песку, а вокруг них вихрем носились обломки машины. Басмачи, крича от страха, метались вокруг горящего транспорта, надеясь спасти хотя бы часть вещей.
Андреас понял, что это его шанс. Пока бандиты были отвлечены, он тихо отступил назад, затем мгновенно спрыгнул с балкона на песок. Приземлившись мягко, как кошка, он начал быстро и бесшумно продвигаться вдоль железнодорожного полотна, прокладывая себе путь к гаражу. Там его ждал «зверь» — мощный, трёхсотсильный транспорт цвета хаки, который был его единственной надеждой на спасение.
Андреас шёл быстро, постоянно оглядываясь. Ветер уже начинал поднимать облака песка, его шаги тонули в глухом гуле приближающейся бури.
Глава 9: Буря
Лагерь басмачей погрузился в хаос. Каракайтусы бешено лаяли, их угрожающие рыки сливались с шумом паники, царящей среди бандитов. Густые клубы дыма поднимались над пламенеющим автомобилем, и яркие вспышки огня отражались в глазах озлобленных басмачей. Они раз за разом стреляли в уже мертвое тело Валентина Шнудера, словно пытались отомстить ему за гибель своих товарищей, несмотря на то, что его безжизненный труп давно уже лежал в песке.
Рустам Абдулл стоял в стороне, наблюдая за беспорядком с холодной решимостью. Его лицо было суровым, напряженным. Он подсчитывал потери и убытки: сгорел автомобиль с продуктами и топливом, погибли семеро его людей, ещё четверо были тяжело ранены. Оглядев раненых, Рустам понял, что у него нет ни времени, ни сил, чтобы их спасать. В лагере не было врачей, и помочь им никто не мог.
Он поступил просто и безжалостно: подошел к своим раненым товарищам и, один за другим, хладнокровно пристрелил их, избавляя от мучений. После каждого выстрела его рука не дрожала, и лицо оставалось каменным. Убийство стало частью его жизни, рутинной необходимостью, которой не придавалось значения.
Тем временем ветер усиливался, и песок становился всё более ощутимым, закручиваясь в плотные вихри вокруг лагеря. Рустам перевёл взгляд на дом Андреаса. Его глаза сузились, когда он шагнул вперёд, стуча по двери с возрастающим раздражением:
— Эй, ты! Открывай! Или мы высадим дверь!
Ответом было глухое молчание. Потеряв терпение, Рустам вернулся к своему автомобилю и извлек из багажника РПГ. Вставив гранату, он без колебаний прицелился и выстрелил прямо в подъезд. Взрыв сотряс землю. Металлическая дверь с треском вылетела из рамы, осколки железа и камня разлетелись по сторонам, оставляя глубокие царапины на стенах и выбивая окна. Обломки шипели в воздухе, падая с глухим звуком на землю. Пыль и дым заполнили весь подъезд, делая видимость почти невозможной.
С криками ярости басмачи ворвались внутрь дома, их голоса эхом разносились по пустым комнатам. Они носились по этажам и квартирам, срывая двери, переворачивая мебель и заглядывая в каждый угол. Однако дом был пуст. Один из бандитов выглянул в окно, крикнув вниз:
— Рустам! Здесь никого нет!
Курбаши плюнул на землю, его глаза сузились в разочаровании. Он прошептал сквозь зубы:
— Сбежал...
Рустам осознал, что Андреас воспользовался хаосом и паникой в их лагере и успел скрыться. Он чувствовал, как внутри его разгорается гнев, но не дал ему захватить себя. Собравшись с мыслями, он махнул рукой и громко закричал:
— Всем быстро собираться! Поднимаемся! Ищем этого урода!
Басмачи, привыкшие к кочевому образу жизни, не стали возражать. Они быстро запрыгнули на свои «тачанки», а огромные каракайтусы, почуявшие охоту, стремительно забрались в кабины, готовые к погоне. Моторы взревели, и машины рванули вперёд, перепрыгивая через холмы и канавы, поднимая за собой пыль и песок.
На земле остались лишь горящий остов «Тойоты», безжизненные тела басмачей и труп Валентина Шнудера, который замолк навечно. Песчаная буря постепенно усиливалась, и ветер начал медленно закапывать мёртвые тела в глубокие сугробы песка. Вскоре от этого места не останется ничего, кроме горстки железа и камней, скрытых под бушующим океаном пустыни.
Когда машина курбаши въехала на старый мост, который нависал над железной дорогой, ветер усилился, превращая песчаную бурю в непроглядную стену. Однако сквозь плотные клубы пыли Рустам заметил вдали силуэт автомобиля. Машина Андреаса мчалась на юго-запад, прочерчивая дорожный след в пустыне, направляясь в сторону Цюриха. Тонкие шлейфы пыли и песка за ней медленно растворялись в воздухе, словно исчезающий призрак.
— Это он, — произнёс Рустам, всматриваясь через бинокль. Его глаза сверкнули решимостью. — Нам надо его догнать!
Один из басмачей, сидевший неподалёку, с тревогой посмотрел на курбаши и сказал:
— Рустам, идёт буря. Нам нужно переждать.
Едва успев договорить, он встретился с холодным взглядом своего предводителя. Не сказав ни слова, Рустам одним плавным движением выхватил мачете и вонзил клинок прямо в грудь басмача. Мужчина дернулся, его лицо исказилось от боли, а глаза расширились в шоке. Конвульсии пробежали по его телу, но Рустам не стал дожидаться его смерти — он просто столкнул его из машины на металлические балки моста. Басмач упал вниз, в бурю, исчезнув в вихрях песка. Это было безмолвное, жестокое предупреждение: никто не смеет перечить курбаши.
Водитель, не осмелившийся сказать ни слова, сжав руль, резко переключил скорость. Мотор «Тойоты» взревел, и машина рванула вперёд по мосту, свернув направо на кольцевую дорогу, устремляясь навстречу бушующей стихии. Песчаная буря захлестывала лобовое стекло, и, чтобы не врезаться в столбы или разбросанные ржавые остовы автобусов и машин, беспорядочно лежащих на трассе, пришлось включить фары. Буря делала видимость практически нулевой, но останавливаться было нельзя.
За Рустамом мчались ещё десяток «тачанок», их двигатели ревели в унисон с ветром. Все были сосредоточены и немного напуганы: двигаться в бурю было делом опасным и безрассудным. Вихри песка, словно живые, стремились сбить машины с дороги, искажая окружающую реальность и превращая путь в смертельную лотерею. Казалось, что любое неправильное движение могло привести к катастрофе, но басмачи продолжали гонку, ведомые волей своего безжалостного предводителя.
Сквозь рев ветра и песка машины устремлялись вперёд, словно охотничьи звери, гонящиеся за своей добычей, невзирая на бушующую стихию.
Андреас вел машину быстро, но осторожно. Песчаная буря усиливалась с каждой минутой, превращая окружающий мир в хаотичную пелену пыли и песка. Видимость резко ухудшалась, солнце почти исчезло за завесой стихии, оставив за собой лишь тусклый свет, который едва пробивался сквозь плотные вихри. В особо опасных местах Андреас снижал скорость, полагаясь на свою интуицию и знание местности, чтобы избежать возможных ловушек и обрывов. Он хорошо знал эти пустынные дороги, где каждый поворот и каждая яма могли стать смертельной угрозой.
«Зверь», как называл свой автомобиль Андреас, был подготовлен к таким условиям. Тройные фильтры, снятые с подбитого танка «Леопард-2» швейцарской армии, успешно справлялись с защитой карбюратора от засорения. Бывший хозяин этого монстра приложил немало усилий, чтобы его машина могла выжить в условиях, где другие автомобили выходили из строя. И всё же главной проблемой оставалась видимость — практически нулевая в буре. Андреас полагался на свою память и чутьё, чтобы не сбиться с пути.
В зеркале заднего вида он видел, как вслед за ним, на пределе возможностей, мчались басмачи. Хотя машины курбаши были хорошо подготовлены к тяжелым условиям, Андреас был уверен, что буря сыграет на его стороне. Преследователи постепенно отставали. Какими бы опытными ни были водители у курбаши, стихия не выбирала сторон — против неё трудно было что-либо противопоставить.
Спустя двадцать минут Андреас увидел, как тачанки врагов исчезли из его поля зрения. Его предположения оказались верными — у басмачей начали засоряться карбюраторы, и машины одна за другой заглохли. Выхватив очередной клубок песка, Рустам яростно ругался, его лицо исказилось в гневе. Бандиты боялись возразить своему предводителю, но в тоже время понимали, что ничего не могут сделать.
— Придется переждать, — сердито произнес Рустам. — Придурки, быстро натягивайте тенты на машины. Нам нужно временное укрытие. Все равно этот гад не уйдет!
Его слова вселили в бандитов уверенность. Они принялись быстро разворачивать брезент, создавая временные укрытия для машин и себя. Вокруг них выли их страшные каракайтусы — жуткие собаки, которых басмачи использовали для охраны и нападений. Эти звери раздражали людей своим пронзительным воем, но прикасаться к ним никто не смел — все помнили, как легко они разрывали человеческую плоть на куски, превращая любого, кто попал к ним в лапы, в кровавое месиво.
Тем временем Андреас продолжал вести машину сквозь бурю. Мысли о том, что случилось с его спутниками — Анорой, Антоном и Ферузой, не покидали его голову. Он надеялся, что они нашли укрытие, будь то дом или хотя бы старый автобус с целыми стеклами. В такой буре каждый неверный шаг мог стать роковым. Песок заполнял всё вокруг, проникая через малейшие щели. Он мог забиться в лёгкие, лишить возможности дышать, превращая каждое дыхание в мучение. Смерть от удушья в пустыне была быстрой, но ужасной. Андреас стиснул зубы, продолжая гнать машину вперёд, надеясь, что его друзья сумели переждать бурю в безопасном месте.
Андреас был прав насчёт того, что буря может затруднить передвижение, но он недооценил опыт Аноры и её спутников. Все они были родом из Центральной Азии, где пустынные бури — дело привычное. Более того, с изменением климата они стали постоянными спутниками этой части мира, и потому Анора, Антон и Феруза знали, что нужно делать. Почувствовав первые признаки надвигающейся стихии, они сразу начали искать укрытие. И нашли его — вагончик для железнодорожных мастеров, стоявший на запасном пути.
Антон, обнаружив лом, быстро вскрыл дверь и помог Аноре и Ферузе пробраться внутрь. Внутри вагончик оказался небольшим, но достаточно просторным для их нужд. Здесь был стол, старый диван, несколько шкафчиков с одеждой. Единственное, что пугало — это паутина, густая и прочная, которая покрывала углы и стены. Антон брезгливо сморщился, достал мачете и разрубил сеть.
Из-за угла выскочил паук размером с человеческую голову. Его хитиновый панцирь блестел в полумраке, а челюсти шевелились с угрожающей скоростью. Жуткое насекомое издало странный звук, от которого у всех по коже пробежал холодок. Но Феруза не растерялась — она впервые взяла в руки револьвер, но выстрел был точным. Пуля разорвала мутировавшего паука на части, и его конечности задёргались в предсмертных судорогах. Анора подошла ближе и увидела, как яд капал с его разорванных челюстей.
— Ужас, — произнесла она, наблюдая за остатками существа. Мутации, вызванные воздействием Луны, охватили даже насекомых. Они меняли свою физиологию, приспосабливаясь к новому миру, который становился всё более враждебным и чужим.
Антон, поморщившись, поддел труп паука лезвием мачете и вышвырнул его за дверь вагончика. Затем быстро захлопнул дверь, надёжно закрыв её от ветра и песка.
— Мы переждём здесь, — спокойно сказал он, оглядывая обшарпанное, но крепкое укрытие.
— Да, переждём, — кивнула Анора, усаживаясь на старый стул. Уставшая Феруза сразу же улеглась на диван, а Антон встал у окна, наблюдая за стихией снаружи. Буря становилась всё сильнее, песок шуршал и бился о стекло, но вагончик был хорошо изолирован, и внутрь проникала лишь малая часть пыли.
Анора достала пластиковую бутылку с водой, отпила маленький глоток и протянула её Ферузе. Девочка последовала её примеру, сделав один глоток и вернув бутылку. Антон, стоя у окна, отпил из своей фляжки, внимательно глядя на завывающую за окном стихию.
— Интересно, как там Андреас? — вдруг спросила Анора, нарушив тишину.
Антон посмотрел на неё с удивлением.
— Влюбилась?
— Мне понравился этот мужчина, — призналась она, не отводя взгляд от своих мыслей. — Жаль, что он не пошёл с нами.
— Да, тётя Анора, жаль, — зевнула Феруза, сворачиваясь калачиком на диване. — Раз нужно переждать, я посплю.
— Спи, — кивнула Анора, улыбнувшись. — В такую погоду нас вряд ли найдёт Рустам-курбаши.
Антон, стоя у окна, задумчиво жевал сухой хлеб. Он был не настолько уверен в их безопасности, как Анора. Басмачи — это воины пустыни. Они привыкли к таким условиям и знали, как выживать в походах через бурю. Опыт, закалённый годами кочевого образа жизни, делал их опасными противниками даже в самых суровых условиях.
Чтобы скоротать время, Анора запела. У неё был приятный высокий голос, который плавно заполнил тесный вагончик. Она пела на узбекском языке, и эта мелодия была пронизана глубокой печалью. Антон не понимал слов, но музыка проникала в его душу. Он чувствовал грусть и тоску, исходящие от этой песни, как будто каждая нота рассказывала о потере чего-то дорогого. Антон не перебивал и слушал. Ему нравился голос Аноры — он был мягким и трогательным, словно напоминание о доме, который он давно потерял.
Антон был родом из далёкой Сибири. Жизнь в его родном городе была суровой и безрадостной. После окончания школы его призвали в армию. Он отслужил, но возвращение домой не принесло радости. Город умирал. Повсюду царили безработица, нищета, алкоголизм, проституция. Дороги были в ужасном состоянии, канализация часто выходила из строя, горячая вода и электричество подавались с перебоями. Перспектив не было, только разочарование и бессилие перед обстоятельствами. Тогда Антон принял решение подписать контракт с Министерством обороны России. Ему предложили службу на военной базе «Кант» в Кыргызстане, и это предложение казалось шансом на перемены.
В Кыргызстане он впервые познакомился с восточной культурой. Ему было интересно наблюдать за разнообразием жизни в Бишкеке, где сталкивались традиции и современность. Архитектура поражала его сочетанием древнего и нового, а местные жители поражали своей добротой и открытостью. Восточная жизнь, со своей уникальной культурой, бытом и искусством, очаровала его. Здесь всё казалось иным — теплее, ярче и насыщеннее, чем в холодной и серой Сибири.
Именно в Бишкеке Антон впервые встретил Тахира Юлдашева. Тахир был учёным, приехавшим на научную конференцию в город. В один из вечеров, когда он гулял по улице, на него напали хулиганы. Они требовали у него портмоне, но учёный отказался отдать его, и за это был жестоко избит. Антон оказался неподалёку. Он не мог пройти мимо, хотя ему, как иностранному военнослужащему, запрещалось вмешиваться в такие ситуации. Но в тот момент он был в гражданской одежде и решил не церемониться. Антон быстро справился с четырьмя нападавшими, несмотря на то, что у них были ножи и кастеты. Удары были точными и сильными, один за другим хулиганы падали на землю, стонали и корчились от боли.
Когда драка закончилась, Антон помог Тахиру подняться. Он довёл его до ближайшего медпункта, где тот получил необходимую помощь. Так началась их дружба. Тахир оказался человеком широких взглядов и с большим сердцем. Антон не раз приезжал к нему в гости, и именно в доме учёного он познакомился с Анорой и его дочерью Ферузой. После смерти Тахира Антон стал их единственным защитником. Он не ревновал Анору, потому что понимал — они друзья. Хорошие друзья, но не более. Он чувствовал к ней родственные чувства, как к сестре. Анора, казалось, воспринимала его так же, как брата.
Закончив петь, Анора закрыла глаза. В голове у неё всплыл образ зелёного Ташкента — таким он был когда-то, до того как Луна выжгла город. Она видела широкие улицы, утопающие в зелени деревья, слышала плеск фонтанов на центральной площади. Люди спокойно гуляли по улицам, наслаждаясь теплом солнца и чистым воздухом. Ташкент был живым и ярким. Но этот образ медленно растворялся, как и сам город, который исчез под ударами новой суровой реальности.
Глава 10: Охота за беглецами
Анора проснулась от тихого стука в дверь вагончика. Антон, задремавший у окна, вскочил и схватил автомат, направив его в сторону двери. В воздухе повисла напряжённая тишина, когда он снял оружие с предохранителя. Женщина вскочила с дивана и быстро тряхнула за плечо Ферузу, чтобы разбудить девочку.
Лунный свет лился в окно, освещая вагончик. Буря закончилась, и было видно, что песком засыпало всё вокруг. Пейзаж выглядел пустым и жутковатым, словно стерильная пустыня, засыпанная тонким слоем пыли.
— Тссс, — прошептал Антон, прицеливаясь в дверь.
Однако за дверью послышался знакомый голос:
— Друзья, я вам привёз персики в банке.
— Андреас! — радостно воскликнула Анора. Антон облегчённо вздохнул и опустил оружие. Он подошёл к двери и, немного задержавшись, открыл её.
На железнодорожной платформе стоял улыбающийся швейцарец. Его форма идеально сидела на нём, подчёркивая силуэт крепкого мужчины. Анора залюбовалась им, почувствовав приятное тепло внутри.
— Доброй ночи, дядя Андреас! — крикнула Феруза, просыпаясь окончательно.
— Привет, малышка! — отозвался Андреас с широкой улыбкой.
— А где персики? — любопытно спросила девочка.
— Вот, держи, — он протянул банку с консервированными персиками. Сладкий аромат фруктов мгновенно наполнил воздух, вызывая у всех чувство голода.
Антон вышел наружу и вдохнул свежий воздух. Запах песка всё ещё витал в воздухе, но теперь он казался более чистым и свежим. На дороге виднелись следы шестиколёсной машины, что, по его догадке, был транспорт их друга.
— Решили остаться с нами? — спросила Анора с улыбкой, пытаясь скрыть свою радость. Она боялась преждевременно радоваться появлению швейцарца.
— Да, — кивнул Андреас. — Жизнь в одиночестве показалась мне слишком скучной. А с вами — сплошные приключения.
— Как вы нас нашли? — удивился Антон, не скрывая своего интереса. — Ведь была буря…
— Я рассчитал скорость вашего передвижения и маршрут. Единственными укрытиями могли быть либо вагоны железнодорожного пути, либо несколько дачных домиков, которые ещё не разрушили мародёры. Но вас там не было, значит, вагончик. Я же сотрудник службы безопасности, должен просчитывать все варианты, — улыбнулся Андреас.
Антон уважительно кивнул. Как военный, он ценил такие качества: точный расчёт и логическое мышление всегда были важны в боевых условиях.
— Но нам нужно спешить, — сказал Андреас. — Ко мне уже наведывались басмачи.
— Рустам Абдул? — нахмурилась Анора, вспомнив беспощадного главаря банды.
— Именно он, — вздохнул швейцарец. — Он убил шпенглера Шнудера, но сам потерял своих людей.
— Они идут по нашему следу? — обеспокоенно спросил Антон.
— Да, и скоро будут здесь. Им легко отследить меня по следам колёс моей машины. Так что быстро забирайтесь в кабину — мы едем.
Эти слова взбодрили троицу, и они с радостью поспешили занять места в салоне. Андреас завёл машину, и транспорт тронулся с места, погружаясь в ночь.
Они объезжали город Винтертур. Когда-то этот швейцарский город славился своими театрами и музеями, яркими праздниками, такими как Албани-фест, Африка-фест и другие. Люди приезжали сюда со всей страны, чтобы насладиться культурными событиями и историческими достопримечательностями. Город был полон жизни и радости, и его улицы наполняли смех и музыка.
Но сейчас Винтертур превратился в мёртвый город. Песок заносил пустынные улицы, на которых когда-то гуляли толпы туристов. Лишь редкие заброшенные машины и ржавые остовы автобусов напоминали о прошлой жизни. Остались только «центурионы» — банды и мародёры, которые обосновались в опустевших зданиях и превратили город в свою крепость. Вступать с ними в бой не имело смысла, и они решили объехать Винтертур стороной, чтобы избежать неприятностей.
Машина Андреаса плавно двигалась по дороге, проскальзывая между остатками былой цивилизации. Спутники знали, что опасность всё ещё близко, но в этот момент они были вместе, и это давало им надежду на спасение.
Антон сидел справа от Андреаса, крепко держа оружие наготове. Он напряженно осматривал пустынный ландшафт, который медленно проплывал мимо их машины. Анора и Феруза разместились на задних сиденьях. Пока швейцарец крутил баранку, его глаза мельком скользили по Антону, затем по дороге, а затем он заговорил, не отрывая взгляда от трассы.
— Так почему вас преследует Рустам-курбаши? Что ему от вас нужно? — спросил Андреас.
Анора хмуро посмотрела в окно, затем медленно выдохнула и ответила:
— Он хочет покинуть Землю. Уйти в другой мир.
— Он поверил вашему брату?
— Курбаши — умелый палач, и он знает, что под пытками люди не врут, — сердито произнесла женщина. — Он выведал всё о проекте Тахира и о возможностях Большого Адронного Коллайдера открывать порталы. У него теперь самое ценное — диск с координатами. Без него невозможно найти ту планету.
Андреас нахмурился, осмысливая услышанное.
— Но если у него диск, зачем нужны вы? — не понимал он.
Анора глубоко вздохнула и перешла в привычный для неё научный режим, объясняя всё с точки зрения астрофизики:
— Планеты не стоят на месте, и звезды, вокруг которых они вращаются, тоже движутся — либо по орбитам внутри галактики, либо дрейфуют между галактиками, как так называемые «бродячие светила». БАК — это не просто телескоп, его нельзя просто направить на фиксированное место в пространстве. Нужно знать точные координаты, которые постоянно меняются, ведь и Земля, и Солнце мчатся по Вселенной. Это задача с переменными, сложная, требующая постоянных компьютерных расчетов и поддержки прицела коллайдера.
— И что, на этом диске вся информация? — уточнил Андреас.
— Да, — кивнула Анора. — Там террабайт данных, включая константу, которая критически важна для вычислений. Но…
Андреас взглянул на неё, ожидая продолжения.
— Я знаю эту константу, — пояснила она. — Но я не самая важная для Рустама. Басмачи охотятся за Ферузой.
— За девочкой? — недоуменно переспросил швейцарец.
— Да. Потому что она знает, как настроить БАК. Я, например, не знаю всех тонкостей, а она знает.
— Откуда это может знать подросток? — удивился Андреас.
Анора грустно улыбнулась:
— Тахир успел сжечь все свои записи, чтобы они не достались Рустаму Абдулу. В ярости Рустам казнил его. Но Феруза всё запомнила. У неё феноменальная память. Она запомнила всё, что было написано отцом, и знает, как провести эксперимент и открыть портал в другую часть галактики или солнечной системы. Я же знаю лишь ключевую константу.
— А диск теперь у басмачей?
— Да, — с горечью призналась Анора. — У них есть диск с координатами, который Тахир уничтожить не успел... не смог. Но без нас этот диск бесполезен. Даже если они смогут активировать БАК и открыть «врата», то могут оказаться в открытом космосе, где их ждёт гибель. Ведь координаты постоянно меняются. Рустам Абдул это понимает, он не дурак, хоть и фанатик. Он когда-то был религиозным деятелем, ваххабитом. В молодости служил в десантных частях, потом стал имамом в Сурхандарье, на границе с Афганистаном. Читал проповеди и призывал людей вернуться в феодально-пещерный век.
— Пещерный век? — переспросил Андреас, нахмурившись.
— Это то время, когда женщины не имели прав и были собственностью мужчин, — с горечью ответила Анора. — Когда за еретичество сажали на кол, а за алкоголь забивали камнями. Наука запрещалась. Этот возврат стал возможен после изменения климата. Государства пали, не смогли справиться с катастрофами. Такие фанатики, как Рустам, воспользовались хаосом. Теперь они борются за ресурсы — воду и еду. Но их истинная цель — найти новый мир, чтобы там построить своё клерикальное государство.
Андреас нахмурился ещё сильнее, обдумывая услышанное.
«Зверь» уверенно мчался по автостраде, покрытой пылью и песком. Водить по такой дороге было непросто: местами она была почти свободна, лишь изредка попадались заброшенные машины, но на некоторых участках дорога была полностью завалена остовами автомобилей, и приходилось съезжать на обочину, лавируя между деревьями и грудами металлолома. Пейзаж вокруг был однообразным и угрожающим: черные остовы сгоревших деревьев, останки автобусов и грузовиков, разбитые легковушки с вывернутыми дверями. Порой попадались рельсы, вдоль которых стояли или лежали сошедшие с пути железнодорожные составы.
На одном из переездов Андреас заметил заброшенный бронепоезд. Его броневые листы были в пробоинах, через которые проглядывал внутренний механизм. Это был след от долгого и жестокого боя — вероятно, экипаж этого поезда до последнего сопротивлялся нападению мятежников или «центурионов». Стволы его пушек были черны от копоти, и даже издали можно было разглядеть следы ожесточённого боя, который в конце концов, судя по всему, экипаж проиграл. Бронепоезд стоял, как мрачный памятник падению цивилизации.
Над дорогой ярко горела Луна, её свет напоминал второе солнце, отбрасывая длинные тени на землю. На фоне этой жуткой белизны периодически пролетали птицы, их силуэты казались искажёнными и зловещими. Эти мутировавшие хищники представляли реальную опасность, нападая на людей так же, как и на других животных. Их острые когти и клювы были смертельными орудиями, и каждая встреча с ними могла стать последней.
Через три часа они сделали короткую остановку. Все выбрались из машины, чтобы размять затекшие мышцы. Воздух был горячим и плотным, словно пытался задушить своей густотой. Андреас и Антон не выпускали оружия из рук, их глаза постоянно осматривали местность, пока Анора и Феруза, забравшись за небольшой бугор, справляли нужду.
— Делайте это быстро, — предупредил швейцарец, не отводя взгляда от горизонта. — Местные хищники сбегаются и на запах мочи, и на дерьмо. Их много под землей, и перемещаются они очень быстро. Не задерживайтесь на одном месте.
— Знаю, — буркнула Анора, приседая за холмом, не подозревая, что за её спиной уже подкрадывается хищник. Это была не каракайтус, но всё равно опасное животное. Тело существа покрывала гладкая коричневая кожа, лишённая шерсти, его выпуклые глаза были полны злобы, а длинные острые зубы блестели в лунном свете. Оно передвигалось бесшумно на своих мощных лапах с когтями, и его взгляд был прикован к Аноре.
Но Антон был начеку. В одно движение он вскинул автомат и выпустил очередь из десяти пуль в прыжке на зверя. Пули пробили плотную кожу, и хищник замертво рухнул на землю в паре шагов от Аноры.
Женщина вскочила, торопливо натягивая штаны, и с ужасом оглянулась. Она увидела злобную пасть существа, и её сердце замерло от мысли, насколько близко оно подошло к ней.
— Я же сказал — делайте всё быстро, — повторил Андреас, кивнув в сторону Антона. Тот улыбнулся, словно говоря: «Не беспокойся, я знаю, что делаю».
После короткой передышки они снова вернулись в машину. Антон сел за руль и повел машину дальше, держа направление на Люцерн. Город манил их вперед, обещая укрытие, но в то же время в воздухе чувствовалась угроза. Они не знали, что Рустам уже был на их следу. В десяти километрах от них его верные псы-каракайтусы, чутко улавливая запах людей, уверенно мчались вперед, сокращая расстояние между собой и беглецами.
Рустам Абдул, жестокий и самоуверенный, уверенно вел своих соратников вслед за беглецами. Он был человеком, закаленным в суровых условиях, где выживание зависело от силы, хитрости и готовности пролить кровь. Его семья происходила из крестьян, глубоковерующих мусульман, которые ежедневно молились, прося у Бога дождя и хорошего урожая. Они выращивали хлопок для нужд правительства, но эта культура приносила мало дохода, и семья жила бедно. Вода всегда была драгоценностью, а голод – частым гостем в их доме.
Рустам рано узнал, что такое лишения и борьба за выживание. В школу он ходил редко, так как с десяти лет его руки привыкли держать не книги, а инструменты — то работая на поле, то помогая в мастерской. Именно в этой мастерской он научился обрабатывать металл и создавать холодное оружие. На улице Термеза каждый подросток, особенно безоружный, был обречен на издевательства или даже смерть. Но Рустам научился защищать себя. Вскоре его нож стал его лучшим другом и верным спутником.
В Термезе, особенно после глобальной катастрофы, царила жесткая полицейская власть. Но к этому времени Рустам уже приобрел навыки лидера среди сверстников. Он был решительным, жестоким и смелым, и не боялся ни полицейских, ни местных хулиганов, ни боевиков мафии, которые держали город в своих руках. Вооружившись мачете, он вступал в бой без страха и разрубал своих врагов в буквальном смысле на куски. Так он лично расправился с представителями организованной преступности и коррумпированными полицейскими, которые работали на них.
Его жестокость и дерзость принесли ему славу сурхандарьинского Робин Гуда, хотя, в отличие от легендарного героя, Рустам не всегда делился награбленным с бедными. Да, он чаще потрошил олигархов и богатых баев, но и простых людей обходил стороной только в том случае, если они не представляли для него интереса. Постепенно власть в Термезе перешла в его руки. Но, подняв знамя ислама, Рустам превратил религию в орудие жестокого подавления. Его версия веры была даже хуже ваххабизма: город погрузился в ужасы пороков, публичных казней, рабства и полной трудовой повинности. Люди должны были полностью подчиняться его воле, а тех, кто не повиновался, ждала быстрая и жестокая расправа.
Рустам Абдул был не только жестоким завоевателем и деспотом, но и тираном по отношению к своим собственным подчиненным. Его интерпретация шариата была крайне радикальной и служила орудием для устрашения и полного подчинения. За малейшую провинность его басмачи могли подвергнуться ужасным наказаниям. Если кто-то осмеливался ослушаться приказа, он мог быть публично казнен: Рустам часто прибегал к древним, ужасающим казням.
Одной из его любимых форм наказания было сажание на кол — медленная и мучительная смерть, при которой несчастный жертвой мог умирать часами, страдая от боли, под палящим солнцем. Кастрация была еще одним средством запугивания — так Рустам наказывал тех, кто проявлял слабость или, по его мнению, терял контроль. Четвертование, варварская казнь, при которой человека привязывали за конечности к лошадям, было применено им несколько раз, чтобы продемонстрировать свою неограниченную власть. Закапывание в песок, оставляя на поверхности только голову жертвы, означало медленную смерть от жажды и палящего солнца, а также легкую добычу для диких животных. Камнями забивали тех, кто совершал прелюбодеяние или, как считал Рустам, оскорблял его авторитет.
Но его жестокость не ограничивалась лишь чужаками или подчиненными. Даже его собственные родственники, те, кто отказался жить под его деспотичной властью, не избежали его гнева. Когда несколько членов его семьи отказались поддерживать его идеи, Рустам обрушил на них свою ярость. Братья и двоюродные родственники, которые когда-то стояли с ним бок о бок, попытались уйти в другие регионы, но Рустам приказал схватить их и привести назад. Он лично наблюдал за казнью: одного из братьев посадили на кол, другого — казнили через кастрацию и оставили умирать от ран, а их семьи были закиданы камнями по его приказу.
Рустам не знал жалости ни к кому, даже к тем, кого когда-то считал близкими. Его вера в свою правоту была настолько велика, что он считал любые проявления неповиновения предательством, достойным самого сурового наказания. Каждый день его власть укреплялась через страх и кровь, и его подчиненные знали, что любой шаг в сторону от его воли может привести к мучительной смерти.
Его попытки построить город на новых, жестоких принципах в конечном итоге привели к его опустошению. Жители бежали из Термеза, спасаясь от безумной власти Рустама в другие, более безопасные регионы.
Когда на Землю обрушилась Лунная катастрофа, и без того сухой регион Узбекистана превратился в пустыню, где люди сражались за еду, воду, оружие и другие жизненно важные ресурсы. Эти простые вещи стали новой валютой, заменив деньги, золото и дорогую одежду. Рустам, уже утвердившийся как курбаши, повел свою банду на север, сталкиваясь с другими бандами. Численность его отряда менялась постоянно: кто-то погибал от ран, болезней или атак хищников, но на их место приходили новые головорезы, готовые убивать и грабить ради наживы.
Так однажды Рустаму попался физик Тахир Юлдашев. Тахир рассказал о проекте, который мог открыть путь в другой мир, вдали от разрушенной Земли. Эта идея захватила Рустама. Он возненавидел мир, который, как он считал, испоганили кафиры — неверующие, богохульники, христиане, евреи и, особенно, ученые. Теперь он мечтал о новой планете, где он построит праведное исламское государство, основанное на его жестоких правилах.
Только одна вещь стояла на пути к осуществлению его мечты — Анора и Феруза. Рустам знал, что только они могли запустить Большой Адронный Коллайдер и открыть портал в другой мир. Поэтому он начал преследовать их, ведя за собой свою жестокую банду, следуя по их следам.
Глава 11: В Люцерне
Антон посмотрел на индикатор и сказал:
— Этот «зверь» жрёт много топлива. Нам надо заправиться. Иначе не доедем до Женевы.
— Если нам нужна мощность, то приходится рассчитывать на чрезмерную затрату дизеля, — произнёс Андреас. — Иначе мы не смогли бы пробираться по таким дорогам.
Уже начиналось утро. Пылающая Луна, озаряя своим мертвенным светом пустынные просторы, медленно заходила за горизонт. Вместо неё поднималось не менее горячее Солнце, его лучи наполняли раскалённую атмосферу обжигающим жаром, превращая всё вокруг в выжженную пустыню. Работающий на пределе кондиционер тоже потреблял немало энергии, но без него машина превратилась бы в раскалённую консервную банку.
— Где нам взять топливо? На заправках? — спросил Антон, слегка нахмурившись.
— Там давно ничего нет, — покачал головой Клавун. — Но бензин или дизель можно найти в оставленных машинах. Он есть либо в баках, либо в припрятанных канистрах.
У въезда в Люцерн они остановились. Перед ними предстала большая автостоянка с различным автотранспортом. Давно брошенные и пустые, машины были покрыты слоем пыли и грязи, среди них было мало целых, но это не означало, что их баки пусты. Андреас сказал:
— Мы сейчас выйдем и начнём искать. Вы стойте у машины, если устали сидеть.
— Да, мы выйдем, — произнесла Анора, готовая размять затекшие ноги.
Все четверо выбрались из «зверя». Антон обошёл машину, проверяя состояние, пнул по колёсам, чтобы убедиться в нормальном давлении в шинах, после чего, сжимая «Калашников», двинулся вслед за Андреасом, который уже начал осматривать стоящие рядом машины. Он искал те, что работали на дизельном топливе. Удача улыбнулась ему. В старом рейсовом автобусе ярко-жёлтого цвета он обнаружил четыре 20-литровые канистры, полные топливом.
— Нам повезло, — сказал он, подозвав Антона. Оба взяли по две канистры и направились обратно к машине.
Анора и Феруза, тем временем, ходили по стоянке, наслаждаясь возможностью размять затёкшие мускулы. Особенно ныла спина у Аноры, и ходьба снимала боль. Но внезапно Анора услышала стон. Она отошла чуть в сторону и увидела мужчину, лежащего на песке неподалёку.
— Эй, ребята, здесь живой! — закричала Анора, испытывая сострадание к человеку.
Андреас и Антон поспешили на её крик. Мужчина лежал неподвижно, но едва они подошли ближе, его голова слегка зашевелилась. Казалось, он пытается поднять взгляд, чтобы увидеть своих спасителей, но не мог из-за разбитого лица или крайнего истощения. Его одежда, невыразительная и изношенная, не давала никаких подсказок о его личности. Рядом валялась двустволка, а рюкзак оставался нетронутым. Это был не грабеж — возможно, он заболел или получил серьёзные повреждения.
— Он ранен! — вскрикнула Феруза и хотела было подбежать к мужчине, но Антон успел схватить её за плечо, останавливая её порыв:
— Тпрууу! — осадил её Антон, как взбудораженную лошадку. — Осторожно! Это может быть опасно!
— Почему? — спросила девочка, недоумённо глядя на него. — Он же ранен! Мы должны помочь!
— Да, действительно, нельзя же человека так оставлять... в беспомощном состоянии, — поддержала её Анора. Женщины не могли пройти мимо чужой беды.
— Думаете, это ловушка? — поинтересовался у военного Андреас, инстинктивно крепче сжимая свой SIG SAPR.
Антон нахмурился и вынул кинжал. Осторожно подойдя к лежащему мужчине, он провёл лезвием по его волосам. Раздался хруст, словно ломалась пластмассовая игрушка, и голова зашевелилась сильнее. Антон резко поднялся и отскочил назад. Из расколовшегося черепа сквозь кожу и кровь выползал огромный червь с присосками, выделяющий ядовитую слизь. Зловонный запах ударил в нос, так что даже Андреаса, который казалось, привык ко всему, едва не стошнило.
— Что это? — в ужасе вскрикнула Феруза, отскакивая назад.
Червь извивался, издавая шипящие звуки, его толстое, блестящее коричнево-зелёное тело пульсировало под солнечным светом. Он был размером с женскую руку и выглядел как нечто, пришедшее из кошмаров. Антон не колебался: с ловкостью профессионала он взмахнул кинжалом и отсёк часть существа, однако оно не погибло, а мгновенно вползло обратно в череп мужчины. Отрубленная часть червя продолжала извиваться на земле, пока Антон не раздавил её сапогом, превратив в мерзкую кашицу. Затем, с выраженным отвращением, он вытер сапог о землю и клинок о камень, прежде чем убрать его обратно в ножны.
— Это свиной цепень, один из отвратительных и опасных паразитов, — пояснил Антон. — Обычно они водятся в загрязнённых водоёмах. Этот мутировал под воздействием лунной радиации. Проникает в организм через воду, развиваясь в виде микроскопической личинки, а затем вырастает до длины в три метра и начинает проедать мозг. Страдания ужасные. Помочь таким несчастным невозможно — только пуля в голову до того, как паразит начнёт поедать полушария.
Анора содрогнулась от отвращения и страха:
— Нужно сжечь тело, — сказала она, дрожа от гадливости. — Если в нём остались паразиты, их нельзя оставлять. Они могут заразить других.
Но Андреас не согласился:
— Нет, не стоит.
— Почему? — спросила Анора, удивлённо глядя на него.
— У нас не так много топлива, чтобы тратить его на сжигание трупов, — пояснил Антон.
Однако Андреас имел в виду нечто другое:
— Если нас преследуют басмачи, они не пройдут мимо этого трупа.
— Почему? — снова спросила Анора.
— Им нужна вода. А у них могут быть «акваторы». Если они выкачают из мертвеца жидкость, то вместе с ней получат и личинки цепня. Их китайские устройства с плохими фильтрами не отфильтруют паразитов. Наши враги заразятся, — объяснил Андреас, глядя на труп.
— Это хорошая идея, — одобрил Антон. — Паразиты начнут развиваться через несколько дней, и их носители почувствуют ужасные симптомы уже в первые сутки: кровотечение, боль в животе и спине, головокружение, высокая температура... Им будет не до нас. А затем они просто погибнут.
Анора неохотно кивнула, хотя ей явно не нравился такой способ борьбы с врагами. Новое время требовало новых подходов к выживанию и истреблению. Тем временем, Феруза перевернула рюкзак мертвеца и нашла внутри пластиковую канистру с водой — не меньше десяти литров.
— О, наши запасы пополнились, — радостно произнесла она.
Но Антон покачал головой:
— Увы, это опасная вода. Она заражена. На этих мутантов не действуют антибиотики, а у нас нет хороших фильтров. Видимо, этот человек набрал её из какого-то заражённого водоёма и страдал не меньше пяти дней...
— Кто это? — спросила Анора, пытаясь понять, кем был этот человек.
— Не знаю... Путник, наверное, — пожал плечами Антон. Сейчас никто не мог сказать, кем был этот мертвец, откуда он пришёл и куда направлялся. Он просто оказался неудачником в мире, где везунчиками называют тех, кто умирает быстро и без боли.
Антон и Андреас решили оставить тело на месте. Их преследователи сами найдут свою гибель, если рискнут воспользоваться опасной водой.
- Но он издавал стон...
- Это имитировал стон паразит — так он приманивает очередную жертву, - ответил Андреас. - Ладно, всем в машину!
«Зверь» медленно въезжал в Люцерн. В прошлом этот город был настоящей жемчужиной Швейцарии. Живописные улицы с аккуратными домиками, весёлые улыбки туристов и местных жителей, которые прогуливались по набережной озера Четырёх кантонов. Люцерн славился своими фестивалями, рынками, старинными мостами и живописными альпийскими видами. Здесь был центр гармонии и мира, где время текло неспешно, а люди наслаждались жизнью.
Но сейчас от этого света не осталось и следа. Люцерн превратился в мёртвый город. Песок забивал улицы, дома казались безжизненными скелетами, изрешечёнными пулями и покрытыми трещинами. Пыльные окна были выбиты, многие здания рухнули, оставив лишь груды обломков. Мосты, которые некогда связывали районы города, развалились, погрузившись в мрачные воды канала. Город, наполненный воспоминаниями, теперь был местом ужаса и разрушения.
Здесь хозяйничали «центурионы» — местные бандиты, получившие своё прозвище за любовь к каскам и шлемам, украшенным перьями или хвостами, напоминающими древних римских воинов. Но в руках этих людей чаще всего были не мечи, а автоматы и пистолеты, которыми они с лёгкостью расправлялись с теми, кто осмеливался войти в их владения.
— Зачем мы въезжаем в город? — спросила Анора, с тревогой глядя на мрачные развалины вокруг.
— Антибиотики, — коротко ответил Андреас, не отрывая взгляда от дороги.
— Зачем нам антибиотики? — не понимала женщина, оглядываясь по сторонам.
Антон бросил на неё удивлённый взгляд:
— Мы живём в мире паразитов. Ты же видела того мужчину? Биосфера изменилась, мутации усилились. Антибиотики могут сдерживать инфекции. Мы не знаем, какой мир на другой планете, и хороший запас лекарств может спасти наши жизни.
Анора задумалась и кивнула, соглашаясь.
— Я давно не был в Люцерне, — сказал Клавун, — и уже не уверен, где находятся аптеки. Но лучше всего поехать в больницу, там могут быть склады с антибиотиками... если их, конечно, не разграбили.
— Дорогу знаешь? — спросил Антон, не снижая скорости.
— Знаю, — коротко ответил швейцарец.
Антон развернул «зверя», и они поехали по узким улочкам. Дома, которые когда-то были уютными, теперь стояли в руинах, как мёртвые гиганты, обветшалые и заброшенные. Согнутые светофоры и уличные фонари покачивались под порывами ветра, разорванные провода беспорядочно свисали с опор, как мрачные гирлянды. Автомобили, некогда украшение дорог, теперь представляли собой лишь остовы, ржавеющие под палящим солнцем. Среди обломков попадались останки людей, истлевших и забытых, часть из них была давно похоронена под песчаными завалами.
И всё это — в пугающей тишине. Ни звука, ни шороха, только гул мотора машины, да изредка вздохи ветра, который носил с собой пыль и зловоние разложения.
— Город брошен? — спросила Анора, глядя на опустошённые улицы.
— Вряд ли, — с сомнением произнёс Андреас, внимательно осматривая окрестности. — Скорее всего, они прячутся. Нам нужно быть осторожными.
«Зверь» зарычал и продолжил свой путь по разбитым улицам. Мёртвый Люцерн простирался перед ними, как открытая книга, в которой все страницы были исписаны кровью и песком. Здания стояли покосившиеся, как жертвы великой битвы, некогда гордые и величественные. Здесь чувствовался след войны и катастроф — выбитые окна, сожжённые крыши и следы от взрывов на стенах.
Наконец, они подъехали к больнице. Комплекс зданий выглядел жалким и заброшенным. Когда-то это место было убежищем для больных и раненых, но теперь оно стало призраком самого себя. Массивные двери, когда-то надежда для тысяч, были сорваны с петель, а окна — выбиты. Вокруг валялись разломанные носилки, перевёрнутые кресла, окровавленные бинты и обгоревшие медицинские карты. Стихии и время беспощадно изуродовали здание, оставив его в руинах. Больница была опустошена, но внутри, возможно, всё ещё можно было найти то, ради чего они сюда прибыли.
— Нам нужно войти и осмотреть склады, — сказал Андреас, поднимая оружие и медленно приближаясь к входу.
Группа осторожно вышла из машины и направилась к разрушенному зданию, готовая ко всему, что могло их там ожидать.
— Сделаем так, — сказал Антон, оглядывая разрушенное здание больницы. — Я для безопасности обойду территорию снаружи. Ты, Андреас, пойдешь с женщинами внутрь, будешь их прикрывать. Если мы пойдем все вместе, то можем легко нарваться на ловушку. Кроме того, так мы становимся удобной мишенью.
С этими словами было трудно не согласиться. Антон двигался уверенно, с выверенными шагами, скрываясь за развалинами, как опытный солдат, привыкший к сложным заданиям. Андреас кивнул и повел Анору с Ферузой к центральному входу в больницу.
Здание выглядело словно призрак своей былой мощи. Окна были выбиты, двери сорваны с петель, а внутренние помещения погрузились в хаос. Разбитые медицинские приборы и оборудование валялись повсюду. Шприцы, кроваво испачканные бинты, и обугленные остатки торговых автоматов напоминали о тех, кто пытался бороться за жизнь в этом разрушенном мире. Пыль покрывала все вокруг, смешиваясь с запахом гари и гниения.
На их пути лежали несколько человеческих скелетов. Обломки касок и шлемов рядом с ними указывали на то, что это были бывшие «центурионы», местные бандиты, которые когда-то терроризировали улицы Люцерна.
— Похоже, их кто-то убил, — произнесла Феруза, внимательно рассматривая останки.
— Верно, девочка, — подтвердил Андреас, оглядываясь вокруг. — Но кто они были? Противники или жертвы своих же?
В мире, где каждый мог стать врагом, было сложно понять, кто на чьей стороне. Даже те, кто собирался в группы, порой становились угрозой друг для друга.
Они стали методично осматривать палаты и кабинеты врачей. Все, что попадалось на глаза — лекарства, шприцы, бинты, — аккуратно складывали в рюкзаки. В одной из запылённых комнат Андреас обнаружил старую энциклопедию лекарств. Он передал её Аноре, и та с радостью положила находку в рюкзак. Теперь они могли точно определить назначение каждого лекарства — жизненно важный ресурс в мире, где инфекции и паразиты могли убить так же быстро, как и пули.
И вдруг, в одном из коридоров, они заметили движение. Кто-то промелькнул перед ними и исчез на лестнице, ведущей на верхний этаж. Анора и Феруза замерли на месте, замерев от неожиданности.
— Стой! Стой! — выкрикнул Андреас, вскидывая автомат и бросившись за неизвестным.
Его шаги гулко отдавались в пустом здании, когда он пронёсся по коридору и резко свернул за угол.
Андреас стоял в коридоре, замерев, его дыхание было тяжелым после внезапного рывка. Перед ним, чуть ссутулившись и дрожа от страха, стояла десятилетняя девочка. Ее кожа была цвета обожженного дерева, и на фоне мрачных разрушенных стен больницы она казалась уязвимой и потерянной. Длинные, спутанные волосы свисали до плеч, а большие глаза, полные ужаса и недоверия, внимательно следили за каждым движением Андреаса. В её руках она крепко прижимала стеклянную емкость с мутной жидкостью, словно это было её единственное спасение.
Ее одежда была порвана и испачкана, а ноги босы. Кажется, она не доверяла никому. В этом мире, где каждый шаг мог быть смертельно опасным, она, вероятно, уже научилась быть осторожной, прятаться и убегать.
Андреас замер, понимая, что перед ним не враг, а испуганный ребенок. Его сердце сжалось, когда он увидел, насколько она напугана. Он медленно опустил автомат, стараясь не делать резких движений.
— Ох... — выдохнул он, пытаясь говорить как можно мягче. — Не бойся. Я тебя не трону.
Но девочка продолжала дрожать, не ослабляя хватки на бутылке. Она была готова убежать в любую секунду, словно дикий зверек, пойманный в капкан. Её глаза, наполненные отчаянием, метались между Андреасом и дверью, словно искали путь к спасению.
В этот момент из-за угла вышли Анора и Феруза. Увидев ребёнка, они сразу же поняли, что происходит. Оба бросились к девочке, осторожно, но уверенно, протягивая руки.
— Не волнуйся, мы тебя не обидим, — мягко сказала Анора, опускаясь на колени перед девочкой, чтобы оказаться на одном уровне с ней.
Феруза подошла чуть ближе и аккуратно положила руку на её плечо.
— Всё хорошо, — тихо добавила она. — Мы с тобой, ты в безопасности.
Девочка по-прежнему выглядела настороженно, но в её глазах уже не было такого острого страха. Она медленно посмотрела на женщин, словно пытаясь понять, можно ли им доверять. Спустя несколько долгих секунд она слегка кивнула, но всё ещё не отпускала свою стеклянную емкость.
— Как тебя зовут? — ласково спросила Анора, стараясь установить контакт.
Девочка колебалась, прежде чем тихо и едва слышно прошептать:
— Элиза...
Феруза улыбнулась:
— Очень красивое имя, Элиза. Мы здесь, чтобы помочь. Ты одна? Или есть кто-то из взрослых?
Элиза снова кивнула, на этот раз чуть увереннее, но её глаза оставались печальными и уставшими.
- Да, мама. Она здесь, - произнесла она. - Ее укусили, и теперь рана опухла. Мы пришли сюда, чтобы найти лекарства.
— Мы вас не оставим, — сказала Анора. — Ты можешь пойти с нами. Где твоя мама?
Андреас стоял чуть в стороне, наблюдая за тем, как женщины осторожно завоевывали доверие девочки. Он знал, что в этом мире дети часто становились свидетелями ужасных событий и теряли всякую веру в людей. Но сейчас, видя, как Анора и Феруза бережно общаются с Элизой, он почувствовал, что, возможно, в этом мрачном мире ещё остались проблески человечности.
— Пойдём с нами, Элиза, — мягко сказала Анора, протягивая руку. — Мы найдём для тебя безопасное место. Но для начала заберем твою маму.
Девочка медленно протянула руку в ответ, и когда её пальцы сомкнулись вокруг ладони Аноры, Андреас с облегчением выдохнул. Они сделали ещё один шаг к тому, чтобы сохранить свою человечность в этом суровом мире.
Глава 12: Зомби
Группа с осторожностью поднялась на пятый этаж старой больницы, ведомая тревожными звуками и ощущением опасности. Этаж был погружен в полумрак, только слабые лучи света пробивались сквозь треснувшие окна. Шаги гулко раздавались в длинных пустых коридорах, когда они подошли к одной из палат.
Внутри, на больничной кровати, сидела женщина лет тридцати восьми, африканка с гладкой кожей темного цвета, коротко остриженной черной шапкой волос и усталыми глазами. Ее лицо выдавало следы истощения, а вокруг рта залегли морщинки, вызванные переживаниями и постоянной тревогой. Женщина держала на плече бинт, наскоро обмотанный вокруг раны, из-под которого сочилась кровь, смешанная с какой-то мазью. Услышав шаги, она подняла голову, и тревога мгновенно вспыхнула в её глазах. Она выставила руки вперед, будто защищаясь от невидимой угрозы.
Но прежде чем она успела что-то сказать, из-за спины Андреаса выскочила Элиза и бросилась к женщине с криком:
— Не бойся, мама! Это хорошие люди!
Вид дочери немного успокоил африканку, но тревога все еще не оставляла её лица. Грудь женщины тяжело поднималась и опускалась, дыхание было прерывистым. Она осторожно обняла Элизу, стараясь не задеть раненое плечо.
— Извините, мадам, — произнесла Анора, делая шаг вперед с поднятыми ладонями, чтобы показать свои мирные намерения. — Мы не хотим вам навредить. Мы просто ищем лекарства.
— Зачем? — с трудом выдавила женщина, глядя на них с настороженностью.
— Ну... на всякий случай, — пояснила Анора. — Там, куда мы собираемся, лекарства могут понадобиться. А здесь, боюсь, они уже никому не пригодятся.
Африканка вздохнула, ещё сильнее прижимая дочь к себе. Она снова обернула бинт вокруг раны на плече, из которой текла темная жидкость.
— Что с вами? — осторожно спросил Андреас, заметив её бледность и затуманенный взгляд.
— Укус, — ответила женщина глухим голосом.
— Кто вас укусил? — Андреас наклонился ближе, насторожившись.
— Гадон, — тихо прошептала африканка.
Имя прозвучало, как удар грома в тишине. Андреас нахмурился, быстро сообразив, с чем они имеют дело.
— Гадон? Так вот кто сожрал "центурионов". Эти твари — настоящие хищники, — прошептал он сквозь стиснутые зубы, осматривая окружающее пространство с повышенной настороженностью.
— Да, их полно в городе. Но они не единственные, кого стоит бояться, — добавила женщина, вздыхая. Её глаза потемнели от боли и усталости.
— Мы можем чем-то помочь? — спросила Анора, не сводя глаз с её раны.
— Мне нужны антибиотики, — выдавила африканка, тяжело дыша. — Они есть здесь, внизу, в подвале. Там есть сейфы с лекарствами. Если вы мне поможете, я скажу вам код.
Андреас кивнул, понимая, что другого выхода нет. Женщина долго смотрела на него, колеблясь, не зная, можно ли доверять этим людям. Но, наконец, тяжело вздохнув, она достала из кармана обрывок бумаги и написала на нём цифры.
— Анора, Феруза, оставайтесь здесь и присмотрите за ними, — приказал Андреас, готовясь спуститься в подвал.
Анора извлекла из кобуры пистолет "Грач", а Феруза достала старый, но надежный револьвер. Подросток с серьезным лицом встала у двери, её глаза смотрели в темноту коридора, полный готовности к любому развитию событий.
— Мы будем защищаться, дядя Андреас, — уверенно произнесла Феруза, крепко сжав рукоятку револьвера.
Элиза с удивлением посмотрела на неё. В её глазах Феруза выглядела как ангел-хранитель с огненным мечом в руках. Её белоснежная одежда, чистое лицо и серьёзность, с которой она держала оружие, будто олицетворяли защиту и решимость. В этой суровой реальности даже ангелы должны были уметь стрелять.
Андреас быстро схватил план больницы со стены и, ориентируясь по нему, отправился вниз. Он осторожно шагал по разбитым ступеням, слушая каждое эхо своих шагов. Вокруг было тихо, но эта тишина давила, заставляя держать оружие наготове.
Коридоры подвала были ещё мрачнее, чем верхние этажи. Здесь почти не было света, и лишь слабый запах сырости смешивался с затхлым запахом смерти. По пути Андреас встречал скелеты, одетые в остатки халатов или больничной одежды. Эти тела уже давно истлели, став частью этого забытого места. Однако, несмотря на их давнее разложение, запах мертвечины всё ещё витал в воздухе, заполняя каждый уголок подвала.
Андреас шёл, напрягая слух, его сердце колотилось в груди, но он знал — впереди ждут лекарства, и ради них стоило пройти через этот мрачный лабиринт.
Наконец Андреас добрался до подвала. Влажный воздух был густым, почти удушливым. В его свете маячили тени, отбрасываемые редкими, мигавшими лампочками. Спустившись по последним ступеням, он сразу заметил несколько сейфов, стоявших вдоль стены. Их массивные металлические корпуса явно уже подвергались атакам: двери были помяты, на некоторых виднелись следы ударов кувалды и лома, а замочные скважины поцарапаны отмычками. Но грабители ушли с пустыми руками — эти сейфы оказались куда прочнее, чем они думали.
Андреас достал листок с кодами, оставленный африканкой. На мгновение задержал дыхание, вводя первую комбинацию. Раздался щелчок, затем второй. Дверца поддалась, и перед ним открылось хранилище с множеством упаковок медикаментов.
Он быстро принялся осматривать содержимое. В рюкзак и сумку полетели пачки самых мощных антибиотиков: ципрофлоксацин, амоксициллин, метронидазол, доксициклин. Рядом с ними оказались ампулы с вакцинами и препаратами против различных инфекций: желтой лихорадки, гепатита, гриппа и других болезней, которые могли оказаться смертельно опасными в новом, разрушенном мире.
Груз был тяжёлым, но важность этих лекарств для выживания придала Андреасу сил. Когда он наконец поднялся на пятый этаж, его встретили радостные возгласы. Все заметили его усталость, но главное — он был жив и с добычей.
— Какой антибиотик вам нужен? — спросил он, распаковывая рюкзак и показывая лекарства.
Африканка, всё ещё слегка пошатываясь от слабости, внимательно посмотрела на него и уверенно произнесла:
— Нужен ципрофлоксацин. Я сама сделаю укол.
Она медленно поднялась с кровати, дрожа от усилий. Подойдя к старому стеклянному шкафу, открыла его скрипучую дверцу и достала оттуда стерильный шприц в упаковке. Затем аккуратно извлекла ампулу с препаратом, выкачала жидкость в шприц, и, собрав всю свою волю, вонзила иглу рядом с укусом на плече. Лекарство впрыснулось, и она тяжело вздохнула, откидываясь обратно на кровать.
— Спасибо, — тихо произнесла она, с трудом сдерживая эмоции. Элиза стояла рядом, сияя от счастья. Её глаза блестели от радости и облегчения. Для девочки это был момент, когда её мир снова обрёл хоть небольшую, но надежду.
— Это вам поможет? — спросила Анора, нервно смотря на африканку.
— Надеюсь, — ответила та, тяжело дыша и всё ещё сжимая бинт.
Внезапно из отдалённых улиц раздался шум. Это был странный, зловещий звук, который заставил всех насторожиться. Они обменялись встревоженными взглядами.
— Оставайтесь здесь, я проверю, — сказал Андреас, понимая, что что-то может быть не так.
— А может, с Антоном случилась беда? — неуверенно предположила Анора.
— Не знаю, но будьте здесь и забаррикадируйте палату, — настоял швейцарец. — Я пойду вниз, проверю, что происходит.
Андреас спустился по лестнице в вестибюль, затем вышел на улицу. На улице его встретила тяжёлая тишина, нарушаемая только странным, неясным шумом. Воздух был наполнен напряжением, словно сам город замер в ожидании. Крепкие стены и пустые улицы создавали эффект замкнутого пространства, усиливая звуки, но и делая их искаженными. Каждый шорох и скрип стали преувеличенными, и отголоски шума казались несравнимо более громкими, чем они были на самом деле. Андреас замер на месте, прислушиваясь к странному звуку, который напоминал то ли гул, то ли прерывистые, неразборчивые звуки, перемешанные с шорохом листьев и остатками каких-то давно неработающих механизмов. В этой тишине и хаосе было что-то ещё, что заставляло сердце биться быстрее.
И тут раздался автоматный выстрел — короткие, но тревожные очереди, едва ли не пронзающие тишину. Андреас вздрогнул, будто от резкого толчка. Он знал, что это стреляли не наугад, и что количество врагов было большим. Сразу же пришло осознание, что это могло быть началом большой беды. Клавун присел на правое колено, вскинул штурмовую винтовку и прицелился, ожидая появление множества целей. Его инстинкты подсказывали, что где-то рядом могла разгореться схватка, и он был готов к ней.
И тут, из-за поворота, появился Антон. Он мчался вперёд, словно его кто-то преследовал. Его лицо было искажено страхом, а дыхание — сбивчивым. Автомат, висящий за спиной, намекал на то, что его запасы патронов истощены, и он не мог продолжать стрелять. Но откуда-то издалека следовал его враг. Преследователи двигались, как марионетки, дергающиеся от неисправных механизмов, но это были не роботы, а настоящие люди. Их лица и тела были покрыты грязью и ранами, из одежды выглядывали обрывки ткани. Этот страшный зрелище привносило в их движение нечто механическое и нечеловеческое. Они не издавали чётких слов, лишь неразборчивые, животные звуки, словно говорили на языке, понятном только им самим.
— Беги! — закричал Тимошенко, заметив, что Андреас застыл в оцепенении. — Чего уставился? Беги, а то они тебя разорвут!
Тимошенко был прав. Двое из преследователей уже почти схватили Антона. Андреас не колебался. Он прицелился и плавно нажал на спуск. Два выстрела прозвучали в дневной тишине, и головы нападавших взорвались, разлетевшись в стороны. Они покачались, сделали несколько шагов, как будто ещё пытались понять, что произошло, и упали на дорогу. Те, кто следовал за ними, не сумели переступить через трупы. Вместо этого они споткнулись и, потеряв равновесие, также упали, образовав затор. Вскоре образовалась куча-мала из людей, которые продолжали ползти и толкаться, как живые волны без чёткого направления.
Андреас наблюдал за этим зрелищем с удивлением. Люди, на вид вполне разумные, но ныне безумные, действовали, как будто не имели ни разумной цели, ни элементарной осторожности. Всё это выглядело настолько абсурдно, что его удивление вскоре сменилось настороженностью. Кто эти преследователи? Почему они ведут себя так странно? И почему их так много? Пора было задуматься, как справиться с ситуацией и защитить себя и своих товарищей.
— Закрывайте двери! — закричал Антон, когда, наконец, добрался до Клавуна. Они оба бросились к больнице, схватились за массивные металлические двери и начали упираться в них, стремясь закрыть и закрепить замки. С трудом им удалось это сделать — как раз в момент, когда толпа странных незнакомцев наткнулась на двери. Металл гулко загудел под их натиском.
— Рычаги! Рычаги! — орал Тимошенко, указывая на механизмы для запирания.
Андреас потянул за рычаг, фиксируя двери в положении «закрыто». Он отступил, чтобы наблюдать, как двери вибрируют под натиском атакующих.
Лица этих людей были серыми, местами переходящими в синюшный оттенок. Они выглядели странно, с застывшими выражениями страха, боли, ужаса, а также злобой и ненавистью, как будто все эти эмоции одновременно жили в их искажённых чертах. Изо рта капали слюни, глаза были выпучены, а выдыхаемые звуки напоминали глухое рычание. На их телах, особенно на голове, располагались жуткие серые грибки и наросты. Это зрелище было настолько отвратительным, что даже Антон, который видел многое, передернулся и сплюнул. Не было ни намека на разум в этих существах — они бездумно царапали двери, пытались зубами отогнуть решетки, без всякого понимания бессмысленности своих действий.
— Это зомби, — сказала африканка, Марта, которая спустилась в вестибюль вместе с другими. Сказала это так спокойно, как будто сталкиваться с зомби было для неё повседневным делом.
Антон и Андреас повернулись к ней.
— Зомби? — переспросил военный, недоумевающе смотря на женщину.
— Мертвецы? — также поинтересовался Клавун, который, хоть и не был особо удивлён, имел лишь киношное представление о таких существах. В фильмах они появлялись из-за химических отравлений, вирусов или колдовства, но это всегда было чем-то ужасным.
Марта отрицательно покачала головой.
— О, нет, они живые, более чем живые. В их мозгу живет паразит — грибок Кордицепс, который подавляет их разум и личность. Раньше этот грибок заражал только муравьёв. Он проникает в мозг муравья, превращая его в зомби, манипулируя поведением для распространения своих спор. Муравей лезет на растение, где погибает, и из его головы вырастают новые грибы. Вероятно, люди стали есть заражённых муравьёв и стали подходящей средой для паразита. Грибку необходима влага, а её много в человеческом организме и у мутировавших животных. Насекомых почти не осталось.
— Откуда вы это знаете? — спросил Андреас.
— Я — Марта, работала медсестрой в клинике в Берне. Там мы изучали зомби, которых удалось захватить. Мы обнаруживали грибок Кордицепса в извлеченных мозгах, — пояснила она. — Врачи провели много трепанаций, чтобы изучить этот паразит. Не успели разработать лекарства, — она пожала плечами. — Каждый день появлялись новые заражённые, и мы не успевали их извлекать. Это было ужасно. Иногда мне кажется, что застрелиться — это единственный способ избежать этого кошмара.
Андреас прикусил губу и спросил:
— Так чем опасны эти зомби?
— Если они укусит, паразит перейдет к вам, и вы станете такими же, как они, — сказала Марта, указывая на издающих животные звуки людей у здания. — Они нуждаются в пище и воде, и грибок заставляет их нападать на живых существ. Но через некоторое время наступает стадия развития, когда грибок превращает человека в удобрение, и из него вырастают новые побеги в виде синих шариков — спор. Эти споры опасны: они разлетаются с ветром и могут инфицировать любые открытые раны или быть вдохнуты. Если вас инфицирует спора, считайте себя обречённым. Первые симптомы появляются через сутки, а через три дня вы превращаетесь в зомби, который охотится на живых. После этого вы просто удобрение.
Ситуация осложнялась, что тревожило Андреаса. Не только басмачи преследовали группу, но и зомби представляли серьёзную угрозу. Возле здания скопилось множество этих существ. Перекрытые улицы, заваленные мусором, обломками стен и сгоревшими автобусами, и даже противотанковые «ежи» создавали огромные преграды. Вид шлагбаумов, словно смехотворное препятствие, заставил Антона усмехнуться: "Стойте, товарищи зомби, ваши удостоверения и паспорта, какие ценности везёте?"
— Единственный положительный аспект — зомби могут задержать Рустама Абдуллу, — сказала Анора с сомнением, больше как мольба, чем серьёзное наблюдение. Наивно было полагать, что заражённые и немыслящие существа могут стать непреодолимым барьером для хорошо вооружённых пиратов. Наверняка, у басмачей есть огнемёты, которые могут спалить всех, кто приблизится, или зенитные пулемёты, способные разорвать человека на куски.
— Вопрос в другом: как нам добраться до нашей машины? — сказал Антон.
Все промолчали. Ясно было, что пробиться сквозь толпу зомби — это обреченное на провал предприятие.
— Может, дождетесь ночи? — предложила Марта. — Говорят, ночью зомби хуже ориентируются. Тогда сможете сбежать.
— А вы разве не с нами? — удивилась Анора.
Марта прижала к себе дочь и сказала:
— Нам некуда идти. Мы приехали сюда в поисках наших родных, но их здесь нет. Или убили «центурионы», или сожрали гадоны, или растерзали зомби. Может, они среди них, — она кивнула на беснующуюся толпу за дверями.
— Тогда присоединяйтесь к нам, — предложил Андреас. — Нам будет легче выжить, если будем помогать друг другу. Место в машине еще для двоих найдется.
— Спасибо. А куда вы направляетесь?
— В Женеву.
— А что там?
— Там Большой Адронный Коллайдер.
— Зачем он вам?
— Я потом вам объясню, Марта. Но это наше единственное спасение. Это выживание нас как рода человеческого, — ответила Анора. Марта кивнула, не желая расспрашивать новых друзей в это сложное время.
И вдруг они услышали нежную трель. Она так контрастировала с жутким воем зомби, что все переглянулись. Лишь Андреас и Марта знали, что это.
— Гадоны? — спросили они друг друга, и сами же ответили: — Да, гадоны.
— Быстрее на первый этаж, посмотрим сверху, — предложил Андреас, и они побежали по лестнице вверх, чтобы из разбитых окон осмотреть окружающий мир.
Из соседней улицы, сквозь руины и обломки транспорта, двигались рептилии. Гадоны представляли собой длинные, змееподобные существа с чешуей, переливающейся в зелёных и жёлтых оттенках. Их кожа была покрыта мелкими наростами и утолщениями, которые переливались в свету. Гадоны были величиной с человека, а их тела извивались и скользили по асфальту с удивительной грацией.
— Фу, какая мерзость! — дернулась Феруза, глядя на гадонов с отвращением.
— Да, видок неприятный, — согласился Антон, вздыхая. Появление новых монстров явно его напрягало.
Гадоны издавали тонкую трель, которая, похоже, воздействовала на зомби. Те замирали, словно впадали в оцепенение. Однако рептилии их не трогали, они продолжали скользить по асфальту, обходя каждого человека. Было непонятно, почему они не нападали на зомби, ведь вокруг было множество кусков мяса.
— Похоже, они ощущают опасность, исходящую от зомби, — произнесла Марта, внимательно следя за змеями в бинокль. — Наверное, они могут отличить здорового человека от инфицированного и поэтому не прикасаются к ним.
— А разве грибок Кордицепс может паразитировать на гадонах? — удивилась Феруза.
— Кто знает, — пожала плечами медсестра. — Но если змеи их опасаются, значит, возможно.
— Но тогда почему зомби такие неактивные? — удивился Антон. — Ведь они жрут всё, что можно съесть, а тут игнорируют змей. Это же целая куча мяса...
У Марты был ответ:
— Могу предположить, что гадоны гипнотизируют их своими звуками. Эта трель — звуковая форма, заставляющая зомби замирать.
— Если это так, то мы можем использовать их способности, чтобы спастись, уйти от преследования зомби, — предложила Анора. Однако это вызвало смех у Антона:
— И как? Наденем уздечку на гадона, как на собаку, и пустим её вперёд, чтобы змея усыпляла всех своим пением, как птица Сирин в сказке? Это так просто, нужно только приручить эту жуткую рептилию...
Антон был реалистом и не видел практической возможности в этой идее. Однако Андреас подумал и сказал:
— Можно проверить, так это или нет.
— Как? — хором спросили все.
Швейцарец поднял винтовку, прицелился и выпустил короткую очередь. Его пули попали в одного из гадонов, который остановился и стал извиваться, выплескивая из ран кровь. Он перестал «петь», перешёл на визг от боли, и стоявшие рядом зомби вдруг пришли в себя и кинулся на змею. Они рвали её руками, зубами вырывали куски мяса и глотали, воя от удовольствия. Через несколько минут толпа «живых мертвецов» сожрала пятиметрового гадона, оставив только окровавленный скелет на тротуаре. Жуткое зрелище...
Другие рептилии никак не отреагировали на смерть собрата, продолжая издавать чарующие звуки и двигаться дальше, следуя своим путем. Зомби, естественно, не замечали их.
— Твоя гипотеза верна, но нам какая от этого польза? — в недоумении сказал Антон.
У Андреаса возник план:
— Быстрее, доставайте свои планшеты или смартфоны, если есть! Записывайте звуки гадонов. Мы сможем воспроизвести их и прорвёмся из окружения!
Хотя идея казалась рискованной, каждый решил попробовать. Все достали устройства для записи звука. У Марты был смартфон Samsung, у Антона — «Айпод-15», у Аноры — LG, у Андреаса — «Нокиа». Все выставили телефоны наружу и включили режим записи, готовясь к следующему шагу.
Андреас и его спутники начали использовать аудиозапись трели гадонов. Они осторожно высунули из окна руки со смартфонами и включили запись. Зомби, которые ещё недавно шли на них, внезапно дезориентировались. Они замерли, уставившись в пустоту, и перестали обращать внимание на людей. Воспроизведённые звуки трели занимали их внимание, и они начали скользить и извиваться, словно гипнотизированные.
- Работает! - обрадовалась Марта, и Эльза подпрыгнула от счастья.
- Точно, - кивнул Клавун.
Пользуясь моментом, группа медленно, с осторожностью, пробралась к машине. Прокладывая путь среди слабеющих и заторможенных зомби, они загрузили все лекарства, которые удалось спасти, в багажник. Антон тщательно проверил, чтобы всё было на месте, после чего разместились в салоне автомобиля.
- Ну, поехали, - прошептал Антон и завёл двигатель, и "зверь", преодолевая дребезжащие уличные обломки и мусор, медленно тронулся в путь. Зомби оставались позади, не пытаясь догонять их. Гроза, которая грозила их уничтожением, осталась в прошлом.
Вскоре Люцерн остался позади с его зомби, гадонами и «центурионами». Город, который ещё недавно был наполнен угрозами, теперь представлял собой мрачное и тихое место. Пустынные улицы свидетельствовали о том, что даже бандиты и пираты не стали рисковать своими жизнями и покинули город, оставив его на произвол судьбы.
Анора предположила, что из-за появления зомби и гадонов Люцерн опустел. Даже самые отчаянные преступники, возможно, решили не рисковать и уехать, чтобы избежать встречи с монстрами. С этим заключением группа продолжила путь в Женеву, стараясь избежать новых угроз и надеясь на то, что впереди их ждет спасение.
Глава 13: Паразиты
Мертвец продолжал лежать под горячей Луной, и что удивительно, ни один падальщик не проявил интереса к нему, хотя местность должна была кишеть ими. Он оставался практически нетронутым до того момента, как к нему притормозил «пикап» синего цвета – передовой дозор на «тачанке». Из машины, гогоча, выпрыгнули три басмача. Один сразу кинулся к рюкзаку и стал потрошить содержимое, тогда как второй поднял ружье и стал к нему присматриваться, раздумывая, стоит ли его взять или достаточно ему того, что имеет. Третий же, не теряя времени, вытащил «акватор» и вонзил иглы в бок трупа. Загудела помпа, выкачивая из тела жидкость. Пока заполнялся бак водой, пираты весело общались между собой. Ночь была веселой – по дороге они пристрелили двух женщин с ребенком и нажились золотишком, что было на них. Один из мужчин под аплодисменты и восторженные крики изнасиловал женские трупы – он оказался некрофилом, что не смущало уже никого в этом жестоком обществе. Другой отрезал уши ребенку и повесил их на «ветровики» автомобиля. Конечно, золото и другие драгоценности утратили в современном мире какую-то ценность, но басмачти так не считали, будучи уверенными, что этот металл всегда будет в спросе. Теперь они думали, куда двигаться дальше, потому что особых следов не было видно на сухом песке.
Когда «акватор» заполнил канистру, пираты с наслаждением выпили по литру, стараясь, чтобы ни капли не пропало. В этот момент к ним подошел весь отряд. Рустам Абдулл вышел из кабины и мрачно уставился на веселившихся соратников. Его собаки выскочили следом, грозно рыча. Веселившиеся замолчали и опасливо посмотрели на каракайтусов.
- Что это? – спросил курбаши, показывая на найденные дозором вещи.
- Нашли труп, скачали воду, - пояснил один из басмачей. – Есть еще канистра с водой, - и он потряс пластиковой емкостью.
Собаки обошли их, словно брезгуя, и принюхались к найденным вещам, потом стали лизать песок, видимо, пытаясь разобраться, кто еще здесь был. После чего пролаяли, коротко, сухо. Их язык никто не понимал, за исключением Рустама Абдулла. Тот встрепенулся:
- Здесь они были... Собаки чувствуют их...
- Может и были, но труп они не тронули, - хмыкнул один из пиратов. В этот момент один из каракайтусов подошел к нему и носом ткнулся в его ботинок.
- Ты чего, ты чего! – испуганно завопил басмач и отпрыгнул в сторону, полагая, что сейчас ему откусят ступню. Его друзья захохотали от удовольствия. Однако собака зарычала на то, что было на песке – раздавленная плоть свиного червя. Рустам Абдулл быстро подошел к этому месту, всмотрелся и поковырял месиво кинжалом, после чего поднял взор на дозор. Его взгляд был жестким и надменным, что все перестали улыбаться. Даже сидевшие на «тачанках» умолкли.
- Они были здесь, но не взяли воду... Странно... – курбаши почистил кинжал о песок и огляделся. Его лицо застыло, как маска.
- Наверное, у них много воды, - предположил басмач, который проявил недовольство собакой. Его предположение вызвало ухмылку у друзей – водой нынче не разбрасываются, ее никогда не может быть достаточно.
- Воды много не бывает, - мрачно произнес курбаши, подтверждая общую мысль. После чего коротко свистнул. «Каракайтус» подошла к найденной канистре, шумно принюхалась, чихнула и опять коротко пролаяла. Все настороженно посмотрели на Рустама Абдуллу. Тот встревоженно спросил у троицы:
- Вы пили из нее?
- Да... А что? – уже с испугом спросили те.
- Собака чувствует, что вода инфицирована. Поэтому наши беглецы ее не взяли, они знали, что этот, - и вожак указал на труп, чью жидкость выкачали «активатором», - заражен чем-то. Так что вы, идиоты, теперь носители или паразитов, или какой-то смертельно опасной болезни.
Басмачи мгновенно побледнели и стали переглядываться.
- Но, Рустам, мы себя прекрасно чувствуем... да, точно... мы здоровы... ага...
При этом двое стали отплевываться, а третий, который был некрофилом, положил пальцы в рот, чтобы вызвать рвотный рефлекс, да только у него ничего не вышло – его желудок не хотел расставаться с водой. Курбаши с презрением смотрел на них, скривив губы.
- Вы теперь можете заразить всех нас...
Его слова еще больше взволновали басмачей из дозора:
- О, нет, хозяин, все нормально... Вы увидите, с нами все в порядке!
В этот момент под кожей одного из басмачей что-то проползло, заметно и явственно, и он схватился за лицо, его глаза вылезли из орбит от испуга и непонимания.
- Сомневаюсь, - пробормотал Рустам Абдулл, быстро выхватил Маузер и разрядил обойму в троицу. Бах, бах, бах, бах! – те повалились друг на друга, не успев сообразить, в их глазах застыли страх и недоумение. Собаки пролаяли одобрительно. Другие бандиты молча смотрели на расправу и не высказали ни слова в протест. Впрочем, все были согласны с действиями своего вожака. На самом деле, эти идиоты уже представляли бактериологическую угрозу всему отряду, а этого никто не желал. Хотя каждый понимал, что мог быть на месте этих, что сейчас валялись на песке, истекая кровью. Повезло только тем, кто выжили. Но что будет дальше?.. Вот-вот могли появиться лунные хищники, с которыми лишний раз нет необходимости встречаться.
- Не трогайте их, - приказал курбаши, ткнув пистолетом в трупы. – И вещи их не берите. Оставьте все падальщикам!
Собаки не притронулись к трупам. Все стали забираться на «тачанки». Рустам Абдулл свистнул, и каракайтусы вскочили в его автомобиль. После этого он кивнул своему водителю, который завел двигатель. Даже не посмотрев на убитых им товарищей, курбаши вернулся в кабину и сел впереди, быстро сменив пустой магазин в пистолете. Между тем, позади него за пулеметом, укрепленным на дуге, находились двое телохранителей, которые смотрели по сторонам в бинокли, пытаясь разглядеть ускользнувших беглецов.
- Не видно, - коротко сказал один из них, оторвавшись от окуляров.
- Я знаю, куда они идут, - прошипел Рустам Абдулл и махнул вперед. – Все, двигаемся на юго-восток! Карта где, шайтан вас подери?!
- В бардачке, - услужливо сказал водитель. Глава бандитов достал атлас дорог в Европе, развернул и стал смотреть все пути, делая мысленные расчеты, куда могли уйти преследуемые и насколько далеко они сейчас. По его расчетам, они опережали басмачей часа на полтора-два, не больше. Значит, догнать их – дело скорого времени.
Машины устремились дальше, поднимая облака пыли и застилая даже красную Луну. Следы от колес уже на следующий день занесло песком, а три трупа были сожраны спустя несколько минут, как только басмачи покинули это место. Даже в этом пустынном мире жизнь проявлялась, хотя и в самой жуткой форме.
Ночь снова опустилась на окрестности Фрибурга. Город, который они миновали, оставался за пределами их интересов. Антон остановил машину, чтобы дать мотору остыть и позволить всем справить нужду. Мужчины пошли в одну сторону, женщины — в другую. Анора держала пистолет наготове, пока все были заняты физиологическими потребностями. Марта вколола себе вторую порцию лекарства, и ей стало полегче.
- Ух ты! Вот это да! – раздался вдруг восторженный возглас Ферузы. Все с удивлением повернулись к ней. Она указывала вперед левой рукой, правой призывая всех подойти, глаза ее блестели при свете Луны багровым бликом. Андреас проследил вдоль ее руки и увидел... большой куст желтых роз, растущий в трех метрах от девочки. Это было удивительно, поскольку флора в этих местах давно исчезла. Мощные и большие бутоны, огромные зеленые листья, острые шипы — казалось, не хватает только жужжащих пчел, собирающих нектар, или майских жуков, ползающих внутри пестиков. До людей доносился аромат, от которого кружилась голова.
- Бог ты мой! Какое чудо! – воскликнула Анора, сделав шаг к растению, однако Андреас вовремя схватил ее за плечо.
- Стойте! Это ловушка! – сказал он, извлекая из ножен самурайский меч.
- О чем вы? – в недоумении спросила женщина, и Феруза тоже с неодобрением взглянула на швейцарца. – Это же цветы! Как давно я не видела роз!
Марта с дочкой боялись подойти. Они доверяли чутью Клавуна.
- Это и странно, - пробормотал Антон, доставая пистолет и оглядываясь. – Здесь нет воды, почва сухая, как может расти роза?
- Ну... – тут Анора замолчала и заморгала глазами, не зная, что и сказать. – Может, чудо? Вдруг здесь высокие грунтовые воды, - прозвучало это не столь уверенно.
Одинокая роза в пустынном пространстве выглядела не просто необычно, а как-то странно, подозрительно. В этой местности ничего не способно расти, и все же глаза не могли обманывать – это был материальный объект, а не мираж. Нормальный человек предостерегся бы приблизиться к нему. И все же следовало разобраться...
- Вы верите в чудеса в наше время? – криво усмехнулся Клавун, осторожно подошел к кусту и резко взмахнул катаной. Лезвие отсекло часть листьев и бутонов, и основной ствол вдруг вспух, изогнулся и стал метаться по сторонам, словно хотел хлестнуть. Брызнула серая вонючая жидкость. Растение – или это было вовсе не растение, а какой-то хищник, трудно было сказать, - вдруг со свистом и каким-то скрежетом, словно царапало металлом сковородку, вытянуло корни из-под почвы и бросилось на человека, пытаясь прикоснуться своими колючками. Нетрудно было догадаться, что там был яд, парализующий или убивающий любого, у кого есть центральная нервная система. Бутоны – на самом деле оказавшиеся присосками, высасывающими мягкие ткани – чмокали, втягивая воздух. И если бы Андреас не был готов к такому повороту, он наверняка стал бы жертвой этого псевдокуста.
Он успел отскочить, уклониться от первого выпада, его катана вылетела из рук, однако его ноги забуксовали на песке, и он упал на спину. Роза снова кинулась в атаку, и тут стрельбу открыл Антон, стараясь отвлечь неожиданного противника. Правда, пистолетные пули не нанесли какого-либо существенного вреда, лишь оторвали два бутона и продырявили листья. Куст всего лишь на секунду замер, не понимая, что его так ранит, и этого хватило, чтобы швейцарец заработал локтями и ногами, стараясь на спине отползти подальше. Его шорох и движение почвы почувствовал хищник и он снова бросился догонять жертву. В этот момент Анора подняла самурайский меч и стала хлестать им, как веником, по кусту. Конечно, била она не острием, а плашмя, и этого было достаточно, чтобы Клаус сумел вскочить на ноги и отбежать подальше, оказаться вне досягаемости розы.
Увидев, что товарищ уже в безопасности, Антон оттащил женщину от разъяренного хищника, и они все встали в двадцати метрах от него, наблюдая, как роза склонилась над отсеченными частями себя, сожрала их, нисколько не брезгуя. Феруза только прошипела, что это какой-то самопожирающий каннибализм, а у Аноры снова возникло желание порубить растение на куски. Тем временем хищник втянул обратно корни в почву и начал регенерировать свои раны. Не прошло и трех минут, как цвет снова выглядел ярким и пышным, привлекая внимание любого. Марта и Элиза покрылись потом от страха. Тимошенко усмехнулся:
- У него не совсем примитивный разум, раз он понял, что может заинтересовать жертву. Но не догадался, что разумные люди могут насторожиться.
Клавун хотел было что-то ответить, когда споткнулся о что-то ребристое в песке и снова упал.
- Да что это такое? – сердито произнес он, поднимаясь и разгребая холм. Под песком обнаружилась грудная клетка какого-то животного. Нетрудно было догадаться, что это скелет лошади. Видимо, привлеченная запахом и видом куста, она приблизилась и попала под смертельный удар розы. Хищник был на самом деле опасным, если обглодал тело до костей. Наверняка здесь немало умертвленных таким способом. Под песком фактически находилось кладбище животных.
В этот момент Антон кинжалом провел по песку и извлек человеческий череп.
- Ба, жертв у этого растения больше, - хмыкнул он, показывая на острие лезвия найденные останки. – Не все разумные люди, если попались на это... – намек адресовался Аноре и Ферузе, и те сердито лишь фыркнули, мол, не следует давить на их женские пристрастия, особенно к флоре, которую давно не видели.
- Надо сжечь, - предложила Анора. Ее бросало в дрожь от взгляда на розы.
- Нам нужно беречь горючее, - покачал головой Андреас. – Все равно это существо вымрет. А если нет, то станет очередной обузой для басмачей. Они идут по нашим следам, так что встретят и это псевдорастение. Надеюсь, кому-то не повезет.
- Вряд ли среди басмачей есть лирики и романтики, которым интересны цветы, - возразил Антон.
- В любом случае, этот хищник для нас не помеха, - Клавун перебросил штурмовую винтовку через плечо. – Если создаст трудности для преследователей – хорошо, если они пройдут мимо – пускай живет, все-таки это тоже природа... Мы и так виноваты перед планетой, так чего изводить новые виды, которые адаптировались к суровому климату?
Его оспаривать никто не стал, все молча двинулись к машине.
Рустам-курбаши, двигаясь в двадцати километрах от цели, не видел своих преследуемых, но предполагал, что они находятся впереди. Он понимал, что найти их одной группой будет непросто. Поэтому курбаши подозвал к себе своего верного помощника, Ибрагима.
— Ибрагим, возьми своих людей, езжайте по северному маршруту, объедите Фрибург с этой стороны. Я двинусь дальше по основной дороге. Встретимся здесь, — сказал Рустам, тыча карандашом на один из населенных пунктов на карте.
Ибрагим был человеком среднего роста с крепким телосложением, смуглой кожей и проницательными темными глазами, обрамленными густыми черными бровями. Его лицо, обветренное годами походов и боев, носило следы старых шрамов, а выражение лица всегда было серьезным. На его щеках уже начали проступать первые седые волоски, добавлявшие ему возраста. Он был человеком немногословным, но умелым и преданным своему командиру. Ибрагим понимал, что такие поручения Рустам доверял лишь самым надежным людям.
Он кивнул:
— Хорошо, Рустам, так и сделаем.
Затем Ибрагим свистнул своим людям, и они быстро уселись на три тачанки, которые с ревом устремились от основной группы по левому шоссе, выезжая с автобана на региональную трассу.
Рустам-курбаши сложил карту, снова посмотрел вперед и резко махнул рукой:
— Едем.
Машины рванули с места, взревев двигателями, устремляясь вперед по дороге, за их спинами поднималась пыль, а впереди их ждала неизвестность.
Когда Рустам-курбаши поручил ему эту операцию, Ибрагим почувствовал гордость. Он был одним из последних помощников курбаши, кто пережил множество сражений и схваток с хищниками. Все остальные погибли, а он остался, крепкий, выносливый, опытный. Добираться из Центральной Азии до Европы было тяжело, и этот поход выдался изматывающим, но Ибрагим привык к трудностям.
Он свистнул, и три тачанки, на которых находились его люди, устремились по левому шоссе, обходя Фрибург. Ибрагим возглавил колонну, на мгновение обернувшись на основную группу Рустама, и уехал дальше. Дорога впереди была пуста, и он знал, что их цель близка. Вскоре тачанки вырвались на региональную трассу, удаляясь от автобана.
Но через пятнадцать километров их путь пересекло нечто невероятное. Поле... из одуванчиков. Яркий лунный свет освещал их, и они словно переливались белым сиянием. Басмачи притормозили, не веря своим глазам. Эти растения, символы весны и жизни, никак не могли находиться здесь, в пустыне, в период глобального засыхания.
- О-о, это Аллах нам дорогу устилает зелеными символами веры! – воскликнул один из бандитов, придавая одуванчикам мистическое значение. Его вера зародила в остальных уверенность, и они решили, что пробежать по этому полю будет не только безопасно, но и благоприятно для них. Сняв обувь, они шагнули вперед.
Но их вера была жестоко предана. Едва их ноги коснулись одуванчиков, как растения начали взрываться. Сильные, резкие взрывы оторвали ноги семерым из них, тех самых ног, которыми они сделали шаг. Басмачи с криками падали на землю, их тела разрывались новыми взрывами, а те, кто падал на спину, оставляя за собой кровавые следы, пытались отползти назад. Одуванчики оказались хищниками-падальщиками, их зубастые корни цеплялись за оторванные конечности и уволакивали их под землю, чтобы поглотить. Споры, наполненные метаном, взрывались от давления, словно природа создала из невинных растений настоящих монстров.
Ибрагим, не вступивший на поле смерти, смотрел на эту картину с ледяным спокойствием. Он понял, что такие потери не останутся незамеченными. Курбаши не простит ему такой ошибки. Лицо его окаменело, а в глубине глаз вспыхнула злость.
- Отходите! – закричал кто-то, и те, кто не успел сделать шаг на поле, испуганно отбежали назад. На поле остались семь человек, которым нельзя было помочь. Ибрагим знал, что их ждет неминуемая смерть, и принял решение. Он не стал рисковать своей жизнью и жизнью оставшихся людей ради тех, кто уже был обречен. Его холодное сердце не знало жалости. Он приказал водителям ехать дальше, оставив раненых басмачей умирать на поле.
Крики о помощи и мольбы оставшихся позади резали воздух, но Ибрагим проигнорировал их. Он был зол на все: на этот проклятый мир, на курбаши, на людей, на природу, которая словно издевалась над ними, посылая свои коварные ловушки. Но больше всего он был зол на самого себя за то, что допустил такую ошибку.
Но нельзя сказать, что и у Рустама все проходило гладко. За Фрибургом они тоже встретили нечто странное. Дозорная машина остановилась, и сидевшие в тачанке басмачи начали махать руками. То, что они увидели, поразило всех. В песочно-скальной ложбине плескалась вода — прозрачная, так что можно было легко разглядеть очертания дна. Это был небольшой естественный бассейн, размером около пяти на шесть метров, глубиной в полтора метра. Но самым удивительным было то, что в воде плавали рыбы. Их было немного, но они были: желтые, плоские, с хитрыми глазами, смотревшими из-под воды на горячую Луну. Вода исходила свежестью и прохладой, что подействовало на измотанных людей как дурман. Может, это было похоже на вдыхаемый гашиш, а может, люди, уставшие от жары и безводия, ощутили наконец реальную среду, в которой можно было почувствовать себя прежним человеком. В глубине души каждый мечтал о той жизни, что была до катастрофы. Даже басмачи, привыкшие к суровым условиям, не смогли устоять. Тело истосковалось по воде.
Поэтому, скорее инстинктивно, чем осознанно, один из них с криком бросился в бассейн, прямо в обуви и одежде, лишь откинув на песок автомат. Может, оружие и спасло бы его, или дало бы хотя бы какой-то шанс. Но Рустам Абдулл сразу понял, что дело здесь нечисто, и успел крикнуть другим:
— Стойте, олухи! Это ловушка!
Эти слова спасли остальных — они остановились, не посмев ослушаться своего курбаши. Однако тот, кто прыгнул в воду, был обречен. Он не сразу понял, что находится не в жидкости, а в какой-то вязкой и аморфной среде, и попытался поплавать. Фактически, это было нечто вроде желе. Хотя желе не бывает хищным, но «вода» оказалась именно плотоядным организмом. Мгновенно над телом сомкнулись прозрачные края, и басмач оказался внутри кокона. Рыбки, имитировавшие жизнь, исчезли, а все увидели, как тело бедолаги стало разлагаться: сначала исчезла кожа и волосы, затем мускулы и мясо, пока не стали видны кости. Процесс пищеварения был небыстрым, поэтому каждый мог с ужасом наблюдать, как пожирается их товарищ. Он брыкался, но не мог «всплыть», пытался кричать, но ни один звук не вырывался наружу. Страх отразился в его глазах — он понял, что его конец близок. Эти моменты, наверное, самые страшные для жертвы. Хищник разлагал его какой-то кислотой, и ничто не могло его спасти.
Но Рустам Абдулл не был бы курбаши, если бы не предпринял попытку. Он вскинул автомат Калашникова и выпустил очередь. Пули прошили странное существо, но не причинили ему никакого вреда: затягивающиеся дырки свидетельствовали о стремительной регенерации. Это было все равно что стрелять по воде. Но нельзя сказать, что хищник не отреагировал. Он сжался, не выпустив жертву, и стал врубаться в дно, как сверло, углубляясь внутрь. Прежде чем остальные успели осознать происходящее, хищник исчез вместе с полумертвым басмачом в глубине земли, а осыпавшаяся земля и камни превратили этот момент в миф, о котором меньше всего хотелось вспоминать.
— Ох, шайтан! — выдохнул кто-то.
Рустама тянуло на сквернословие, и ему пришлось приложить усилие, чтобы не вспылить. Его люди слишком часто гибли, и гибель эта была бессмысленной. Ведь все было очевидно — это ловушка. Как они могли так глупо попасться? Если так пойдет дальше, скоро он останется один. А тогда цели ему не достичь.
Глава 14: Рассказ Аноры
До Женевы оставалось немного, но все в машине были измотаны. Требовался отдых. В одной из небольших деревень они нашли административное здание, где могли разместиться для четырехчасовой передышки. Антон загнал машину в подземный гараж и закрыл ставни. Окна здания были зарешечены, так что крупный хищник не смог бы проникнуть внутрь.
Судя по всему, это место стало последним прибежищем для пятерых человек. Их иссохшие до мумий тела были найдены в помещении, где, вероятно, когда-то собирался совет. Остатки людей располагались в разных позах, словно последние моменты их жизни были исполнены отчаянием. Один сидел за столом, будто обсуждая с кем-то планы спасения, другой замер в кресле, еще двое лежали на полу, а пятый, словно в последний миг потеряв силы, склонился над бумагами, на которых остались следы его крови.
Марта сделала себе третий укол, устало морщась от боли. Феруза достала консервы и поделилась с Элизой, стараясь сохранить последние запасы. Антон, в свою очередь, заявил, что хочет немного вздремнуть, и лег на кожаный диван, предварительно убрав с него паутину. Самого паука он не нашел, что позволило ему заснуть спокойно.
Андреас принес воды Аноре и сел рядом с ней на чердаке. Они молча смотрели на Луну. Раньше такой момент мог бы казаться романтичным, но не сейчас. Андреас испытывал к Аноре сильные чувства, но боялся в этом себе признаться. Он искал повод для беседы — так легче устанавливать близкие отношения.
— Вы, наверное, навоевались в свое время, — заметил Андреас, указывая на шрам у Аноры, начинавшийся от левого уха и уходивший на затылок. Шрам был прикрыт волосами, поэтому заметить его сразу было непросто.
Аноре стало неловко, она смутилась.
— Это старое дело... Не имеет отношения к нынешним событиям, — тихо ответила она.
— Несчастный случай в детстве? — предположил Андреас, думая, что это могла быть какая-то детская шалость. Возможно, падение с дерева или взрыв в школьной лаборатории на уроке химии.
Аноре стало грустно, и она тихо сказала:
— Нет, это не шалость... Это было гораздо серьезнее...
Она замолчала, видимо, не решаясь продолжить рассказ, воспоминания о котором причиняли ей боль.
— Можете не говорить, — сказал Андреас, заметив её внутреннюю борьбу.
Но Аноре вдруг захотелось поделиться:
— Нет, почему бы и нет? Мало кто знает эту историю...
Она помедлила и продолжила:
— Мне было четырнадцать лет. Я училась в школе и всегда возвращалась домой одной дорогой. Возле кафе часто сидел мужчина лет сорока трёх, его звали Хашимбек Халиков. Тунеядец, постоянно задерживаемый милицией за хулиганство, мелкие кражи и попрошайничество. Он напоминал внешне физика Эйнштейна, но его умственные способности были на уровне приматов. В махалле его не любили...
— Где? — переспросил Андреас.
— Махалля — это городской квартал в Средней Азии, — пояснила Аноре. — Этот Хашимбек часто делал мне странные знаки, но я их игнорировала. Кто знал, что это может быть опасно...
— Он был... бомжом? — спросил Андреас, теряя нить рассказа.
— Да, так у нас называют людей без определённого места жительства, — объяснила Аноре. — Однажды осенью, когда темнело рано, он подкараулил меня у школы. Сунул под нос тряпку с хлороформом, и я потеряла сознание. Он уволок меня в гараж, где выкопал колодец и засунул туда. Это была глубокая яма, крикнуть было бесполезно, никто бы не услышал. Зиндан...
— Зиндан? — переспросил Андреас, снова сталкиваясь с незнакомым словом.
— Это тюрьма, врытая в землю, — пояснила Анора. — Я провела там три месяца. Ни солнца, ни света — только звезды. Они поддерживали меня, когда я теряла силы. Хашимбек спускался вниз, пытаясь изнасиловать меня, но я сопротивлялась. Однажды он приставил нож к моему горлу, но я ударила его в пах. Он согнулся, и лезвие прошло по касательной, оставив этот шрам. Крови было много, но я выжила. Хашимбек испугался и больше не спускался ко мне. Перестал давать еду и воду. Я выживала, собирая дождевую воду и поедая червей. Но я не сдавалась.
Андреас был ошеломлен её историей.
— Как же вы спаслись? — спросил он.
Аноре улыбнулась, но её улыбка была полна грусти.
— Голубь. Он упал в колодец, спасаясь от кошки. Я написала записку, привязала её к лапке и отпустила. Через день меня вытащили из зиндана. Я похудела на 15 килограммов. Мои соседи нашли записку и сообщили милиции. Хашимбека арестовали. Ему дали всего семь лет тюрьмы. Но он появился снова в моей жизни, когда началась катастрофа. Пришел, чтобы отомстить. Но я была уже не той девочкой. Когда он достал нож, я всадила в него дробь из охотничьей двухстволки моего отца. Он умирал медленно, а я смотрела ему в глаза, но не увидела ни раскаяния, ни сожаления — только ненависть. Потом я сбросила его тело в тот самый колодец, где он держал меня. В милиции даже не стали разбираться — в то время самозащита была на первом месте. Одним бандитом меньше...
Аноре замолчала.
— Это ужасно, — тихо произнес Андреас.
— У этого ужаса есть и другая сторона. Именно тогда я полюбила звезды и стала астрономом. В те дни, когда я смотрела на небо, мне казалось, что звезды живые. Они шлют мне сигналы поддержки и понимания. Любовь к науке помогла мне закрыть эту страшную страницу моей жизни. Но потом началась новая катастрофа, и она оказалась не менее ужасной. Только вот пауза между ними — это то, что я вспоминаю с благодарностью. И это то, к чему я хочу вернуться, — сказала она, приложив пальцы к груди, где билось её сердце.
– На той планете… что вы нашли… там может быть жизнь? – спросил Андреас, взглянув на Анору с легким любопытством.
Аноре немного удивил его вопрос. Она задержала взгляд на швейцарце, обдумывая ответ, затем спокойно сказала:
– Все условия для этого существуют. Если жизнь там есть, то это не всегда благоприятный признак для нас. Человек может столкнуться не только с крупными представителями флоры и фауны, с которыми, возможно, удастся справиться, защитившись. Страшнее другое — микроорганизмы. Против них у нас нет ни антибиотиков, ни каких-либо лекарств. Поэтому я не могу с уверенностью сказать, что на найденной нами планете всё будет гладко для нас.
Аноре на секунду замолчала, затем продолжила:
– Но, в любом случае, это лучше, чем на Земле. Как я уже говорила, спустя сотни лет мы лишимся атмосферы, и планета станет такой же безжизненной, как Луна. Наш кислород — биологического происхождения, его вырабатывали растения. С их исчезновением исчезнет и источник O;. Геологические процессы не могут компенсировать такой объём кислорода для живых организмов.
Храп Антона доносился даже до чердака, но не мешал беседе.
– Наш мир в большей степени водный. Это не планета-океан, однако воды там много, – сказала Анора, вздохнув. – Недавно я читала исследование китайских учёных под руководством Юнь Янга из Пекинского университета. Проведя компьютерное моделирование атмосфер водных миров, они пришли к выводу, что эти планеты скорее превратятся в горячие печи, подобные Венере, чем в пригодные для жизни места, как Земля.
– Почему? – спросил Андреас.
– Исследователи возложили вину за такие изменения на экстремальный парниковый эффект, – продолжила Анора. – Испаряющаяся из ледяных слоёв вода создает этот эффект. Мир, покрытый льдом, отражает большую часть света своей звезды обратно в космос. Чтобы сильнее нагреть такую планету, звезда должна увеличить своё излучение на 10–40 процентов, пока не начнётся таяние льдов. Когда это происходит, планета становится темнее, так как её поверхность теряет способность отражать свет – альбедо резко снижается. Океаны начинают нагреваться, а парниковый эффект усиливается.
Андреас слушал внимательно, стараясь не упустить ни одной детали.
– Влажный парниковый мир, наполненный горячими океанами, быстро превращается в паровую ловушку. Вода испаряется, создавая водяной пар, который поднимается в верхние слои атмосферы, где ультрафиолетовое излучение звезды расщепляет его на водород и кислород. Водород улетучивается в космос, а кислород вступает в реакцию с камнями, удаляясь из атмосферы. В результате планета, когда-то богатая водой, полностью высыхает. Она превращается в непригодный для жизни мир, подобный Венере, с температурой около 450 градусов Цельсия и атмосферой, заполненной двуокисью углерода.
– Ужас… – прошептал Андреас.
Он представил себе этот мир: планету, покрытую густым слоем красно-оранжевых облаков, сквозь которые с трудом пробиваются слабые лучи далёкого солнца. Атмосфера – тяжёлая, душная, полная ядовитых газов, где каждое дыхание было бы смертельным для человека. Поверхность – выжженная до самого основания, без признаков воды или жизни. Кипящие вулканы и трещины в коре извергают лаву, а небеса полны ядовитого дыма. Это место больше напоминало ад, чем когда-то цветущий мир.
Андреас содрогнулся от этой картины, понимая, что в космосе существует множество подобных мёртвых миров, где жизнь была уничтожена прежде, чем успела зародиться.
– Я до сих пор вспоминаю капли дождя, что стекали по лицу, омывали тело, – с каким-то небесным наслаждением произнесла Анора и закрыла глаза, окунаясь в прошлое. – Это были незабываемые минуты. Люди почему-то прятались от него зонтиками или под крышами остановок, а я всегда стояла, раскинув руки, и наслаждалась. Словно предчувствовала, что этого больше не будет. Что придет засуха, и вода станет дороже золота и алмазов. Что из-за каждой капли человек станет убивать человека. И что человек сам станет источником воды, его плоть можно будет использовать как воду... Тогда, в юности, жизнь казалась другой...
– Да, другой, – согласился Андреас, вспоминая своё прошлое.
Анора грустно улыбнулась.
– Знаете, Андреас, в первые годы катастрофы народ моей страны не испытывал никакого дискомфорта. У нас засушливая зона. Но стали приходить тёплые дожди с севера. Земля зацвела, поля давали большие урожаи. Знаете, какими вкусными стали овощи и фрукты? Я до сих пор помню вкус бухарских или мирзачульских дынь. Сладкие, сочные, с солнечным вкусом... Даже бананы и ананасы стали расти – нечто небывалое для наших мест. Реки наполнились водой, и даже Аральское море ожило. Мы думали, что настала благодатная пора… – Анора на минуту замолчала, а затем продолжила с грустью в голосе: – А потом начались оползни. Миллионы тонн грунта сползали с гор, погребая под собой города и деревни. Это было ужасно – особенно ночью, когда люди спали. Грохот, треск, и вдруг дом превращается в гроб. Так погибли сотни тысяч людей. Затем реки переполнились, и вода стала угрожать нам. Проживание возле водоёмов стало опасным. А в озёрах появились хищные рыбы – пираньи, электрические скаты, которые убивали детей. Мы думали, что начался всемирный потоп… – Анора подняла взгляд на красную Луну, её лицо исказилось ненавистью.
Красная Луна на фоне чёрного неба действительно выглядела зловеще, как демонический глаз, наблюдающий за Землёй.
– Потом пришли болезни, – продолжила Анора. – Болезни, несвойственные нашему континенту – тропические, от которых не было иммунитета. Тропические паразиты, которые вселялись в людей и животных. Больницы были переполнены, не хватало медикаментов и врачей. Антибиотики перестали действовать, как раньше. Люди умирали от вируса Эболы, малярии, жёлтой лихорадки, лихорадки денге, а также от паразитов, вроде трипаносомоза, филяриатоза и шистосомы. Пандемии распространялись, и никто не знал, как с ними бороться. Появились нематоды, превращавшие людей в "слонов" – конечности опухали, никакие операции не помогали. Филярии блокировали лимфатические узлы. Саккулина, паразитическое ракообразное, адаптировалась к жизни на суше и начала поражать людей. Она нарушала метаболизм мужских гормонов, кастрируя мужчин, делая их равнодушными к женщинам. Это было ужасно – сильная половина человечества перестала заботиться о своих семьях...
Андреас слушал с ужасом, пытаясь представить этот мир, полный разрушения и страданий.
– Болезни спровоцировали волну протестов, – продолжала Анора. – Их подавляли жестоко, но это не помогло. Люди боялись выходить на улицы, на работу. Остановился транспорт и производство. Экономика рухнула, деньги потеряли ценность. Еда стала заражённой, и её очистка требовала огромных усилий. Но голод пришёл позже – когда вода испарилась, и начались засушливые времена. Вымер домашний скот, закончились запасы растительной пищи. Оазисы превратились в пустыни. Армия и полиция стали бандитами, захватившими большую часть оставшихся ресурсов. Вода, еда, лекарства – всё это стало предметом борьбы. Но потом и этого стало мало. Люди разбежались по миру в поисках спасения, но нигде не было лучше.
Андреас не смог больше сдерживать своих чувств. Он внезапно прильнул к губам Аноры, ощущая жар, смешанный с желанием и страхом от ее возможной реакции. Однако она не оттолкнула его. Ее губы остались мягкими и податливыми. Этот молчаливый ответ окрылил его, и он осторожно обнял ее за плечи, привлекая ближе. Их поцелуй стал глубже, страстнее, как будто долгие месяцы тревоги и отчаяния нашли выход в этом единственном мгновении.
Все, что произошло дальше, казалось, происходило словно в тумане. Тихие, но напряженные движения, дрожь кожи, прикосновения, которые становились все более откровенными и жадными. Они сбросили с себя одежду, как ненужную преграду, и слились в объятиях, забыв на короткий миг обо всех ужасах внешнего мира. Это была не просто физическая близость — это была попытка найти утешение и тепло в мире, который медленно разрушался вокруг них.
Их стоны, полные страсти и освобождения, оставались неуслышанными в тишине здания. Марта и девочки спали в своих комнатах, погруженные в беспокойные сны, и храп Антона доносился с нижнего этажа. Мир вокруг замер, как будто давал им передышку от бесконечных страданий.
Над ними в это время горела Луна — кровавая, пугающая, словно всевидящий демон, который наблюдал за влюбленными. Её красный свет заливал чердак, придавая всему вокруг зловещие тени. Луна словно насмехалась над их кратким моментом счастья, напоминая, что даже в любви и страсти им не убежать от реальности. Но, несмотря на это, они продолжали держаться друг за друга, словно этот момент был их последней надеждой на что-то светлое, человеческое.
Глава 15: В поисках Ферузы
Утро наступило, когда Анора спустилась с чердака, приводя себя в порядок и одевшись. В комнате она увидела троих: Марта и её дочь спали на креслах, соединённых вместе, а Антон лежал на диване и уже не храпел. Анора не заметила племянницу и подумала, что та могла отойти, чтобы справить нужду. Она начала ходить по комнатам, зовя:
— Эй, Феруза! Феруза! Где ты?
Тишина оставалась неизменной, и лёгкое удивление вскоре переросло в тревогу. Она вернулась в центральную комнату и закричала:
— Кто видел Ферузу?
Все сразу вскочили. Марта испуганно оглянулась, Элиза, проснувшаяся, потёрла кулачками глаза. Антон, хоть и не полностью проснувшись, быстро схватил АК-47 и встал на ноги. В его глазах читалась готовность к бою.
В этот момент с чердака спустился Андреас, заметив нарастающее напряжение.
— Пропала Феруза! — крикнула Анора.
— Как пропала? — побледнел швейцарец.
— Я видела, как она ушла в подвал и оттуда не вернулась, — ответила Элиза, её голос дрожал.
Все бросились в подвал. В помещениях их встречала гнетущая тишина. Девочку там не нашли, но заметили лаз, через который мог пролезть человек её телосложения или, наоборот, спуститься крупный хищник. У Аноры похолодело внутри, и она чувствовала, как страх сжимает её сердце. Андреас быстро сообразил, что происходящее могло быть серьёзным. Он побежал к выходу, открыл железную дверь и выскочил наружу. Антон следовал за ним, готовый к любой неожиданности.
Перед ними раскинулась мертвая деревня. Разрушенные домики с обрушившимися крышами, изломанные и сгнившие автомобили, заросшие сорняками участки земли — пейзаж напоминал городскую разруху, но в меньших масштабах. Мертвая тишина, нарушаемая только ветром, который пронизывал пустые улицы.
Антон указал на странные следы, пересекающие песок.
— Животное? — спросил Андреас.
— Это следы каракайтуса, — ответила, побледнев, Анора. — Собаки Рустама Абдула. Значит, Ферузу похитили басмачи...
Андреас почувствовал, как горячая кровь ударила ему в лицо. Внутреннее чувство вины сжало его сердце. Он думал, что если бы не увлёк Анору в свои объятия, тётя могла бы быть с племянницей, и та не покинула бы убежище. Мысли о том, что могло привлечь Ферузу в этот мёртвый мир, терзали его. Страх и вина не давали покоя.
Анора посмотрела на Андреаса с решимостью и тревогой в глазах.
— Нам нужно действовать быстро. Курбаши не тронет её — она нужна ему живой. Но я не собираюсь отдавать мою племянницу в руки этого живодера.
Андреас кивнул, указывая на следы.
— Мы пойдём по этим следам, пока не найдем её. Давайте не терять время.
С этими словами они двинулись вперед, решив отыскать племянницу Аноры и вернуть её до того, как станет слишком поздно. Но пройдя сотни метров, они наткнулись на следы автомобилей.
— Её увезли, — с горечью произнесла Анора.
Её слова прожгли сердце швейцарца, и Клавун, не медля, сказал:
— Сделаем так. Антон возьмет вас, и вы направитесь в Женеву на машине. Я начну искать Ферузу.
— Как ты её найдешь? Здесь пустынные территории, полные опасностей. А у нас одна машина!
— Насчет меня не беспокойтесь! Я найду выход. Главное, вам нужно добраться до БАКа и ждать меня с Ферузой там!
Антон переглянулся с женщинами. Марта, естественно, ничем не могла помочь в поисках. Её плечо, хотя и не было таким опухшим, все же не позволяло ей активно участвовать в поиске. Дочька Эльза также не могла принять участие в экспедиции. Анорой нельзя было рисковать, так как она была единственной, кто разбирался в звёздных координатах.
— Мы теряем время! — рявкнул Андреас. — Всё, ступайте.
И он побежал по деревне в поисках какого-либо транспорта. Он знал, что в деревне должно быть что-то, что позволит ему преодолеть расстояние и догнать басмачей.
Он заметил, как из гаража административного здания выехал массивный внедорожник и устремился к автобану. Андреас проводил его взглядом и начал осматривать ближайшие дома. И ему повезло: в одном из гаражей он нашел спортивный роллер. Это был двухколесный транспорт с двигателем в 50 кубических сантиметров. Широкие колеса позволяли ему ездить по пересеченной местности и песку — удачная находка.
Рядом стояла канистра с бензином. Андреас быстро залил бак и рванул стартер. Роллер затарахтел, выбросив столб черного дыма, и Андреас, натянув шлем, вылетел из гаража.
С визгом роллер вырвался на улицу и мчался по направлению к следам похитителей. Он стремился по холмам и неровным дорогам, стараясь срезать углы и ускорить свой путь. Двигатель ревел, выдавая мощные всплески силы, которые позволяли ему легко преодолевать песчаные дюны и неровности местности. Каждое движение колес разгоняло его быстрее, и Андреас был настроен решительно, несмотря на опасности и трудности, которые могли подстерегать его на этом пути.
Он догнал их спустя полчаса. Видимо, басмачи не особо торопились. Три тачанки стояли на съезде с автобана на площадку для отдыха. Вокруг автомобилей были расставлены пулеметы, направленные в три стороны, а сидевшие в салонах похитители, настороженные и готовые к нападению, внимательно следили за обстановкой. На самом деле Ибрагим ждал Курбаши на этой точке рандеву, только Андреас об этом не знал.
Как и не знал того, что ему приготовили ловушку. Когда Андреас подъезжал за холм, из-под песка стремительно выпрыгнул каракайтус. Огромный пес, зловеще сверкающий глазами, вцепился лапами в спину мужчины. Удар был таким мощным, что Клавун слетел с сиденья и упал на землю. Роллер, вылетев в сторону, оставил за собой след из черного дыма.
Каракайтус раскрыл пасть, из которой вылезли щупальца, мгновенно скрутившие человека. Клыки вцепились в шею, но не для того, чтобы прокусить, а чтобы удержать Андреаса в неподвижности. Чудовищная сила животного не оставила швейцарцу ни единого шанса на сопротивление.
Андреас понял, что борьба бесполезна, и замер, стараясь не двигаться. Спустя несколько минут возле него, смеясь, стояли басмачи. Ибрагим с презрением наблюдал за швейцарцем, раздумывая, стоит ли убивать его или оставить живым. Наконец, он решил, что живой пленник может быть полезнее. Возможно, за такого пленника Рустам похвалит его и не поругает за потерю нескольких своих людей.
— Свяжите его, — приказал Ибрагим.
Бандиты приступили к выполнению команды, связывая руки Клавуна веревками. Каракайтус, освободив свою добычу от щупалец, оставил Андреаса в грязи. Его глаза, холодные и сверкающие ненавистью, следили за каждым движением. Андреас чувствовал, что при малейшем движении этот зверь может снова напасть, и с ужасом осознавал, что его жизнь теперь полностью зависела от решения Ибрагима.
Будучи связанным, Андреас не представлял угрозы для басмачей. Ибрагим с интересом рассматривал оружие пленника: штурмовую винтовку, затем пистолет и револьвер. Взяв в руки катану, он взмахнул ею с легкостью, словно испытывал остроту клинка. Сталь прогудела в воздухе, как будто разрезая саму тишину пустыни.
— Хорошее у вас оружие, швейцарец, — усмехнулся Ибрагим, проговорив это на узбекском. Андреас не понял слов, но по интонации догадался о смысле.
— Сторожите его, — приказал Ибрагим двоим своим подчиненным. Те уселись рядом на камни, держа руки на оружии, но особо не напрягаясь. Солнце палило нещадно, без единого облачка на небе. Земля была безжизненна, кроме теней от машин и руин домов. Пока хищники обходили стороной эту группу вооруженных людей, пулеметчики внимательно следили за округой, ожидая нападения.
Андреас наконец увидел Ферузу. Она сидела в одной из машин и махала ему рукой. Он ничего не мог сделать, но одно его утешало: она жива. Если бы хотели убить, уже давно бы это сделали. Но чего они ждали?
Ответ вскоре появился. Андреас услышал гул двигателей и увидел знакомые машины с черным флагом, на котором были написаны слова на арабском. Из главного автомобиля вышел одноглазый Курбаши. Ибрагим поспешил к нему, что-то докладывая на своем языке. Видно было, что Курбаши доволен, его лицо озарилось хитрой улыбкой. Когда Ибрагим указал на пленника, выражение Курбаши стало еще более самодовольным.
— Привал на пятнадцать минут, — приказал Курбаши. — Потом едем дальше.
Басмачи разразились довольным смехом и принялись за трапезу. Андреас, прищурившись, наблюдал за ними: они ели мясо, явно человеческое, и запивали его водой. Курбаши подошел к машине, где сидела Феруза, и долго разговаривал с ней. Его взгляд стал задумчивым, явно её ответ его озадачил. Потом он повернулся и направился к пленнику.
Басмачи прекратили есть, все взгляды устремились на Курбаши и Андреаса, ожидая, что сейчас начнется жестокая пытка. Но Курбаши, судя по всему, имел другие планы.
— Итак, швейцарец, ты оказался отличным бойцом. Я такое уважаю, — сказал он, скрестив руки на груди.
— У меня сегодня неудачный день, — парировал Клавун с хмурым лицом.
— Да, такое бывает и у меня, — усмехнулся Курбаши. — Но если есть цель, то подобные дни просто уходят в прошлое.
— А какое прошлое было у тебя, Рустам Абдул? — поинтересовался Андреас, желая понять мотивы врага.
Курбаши мрачно посмотрел на него, а затем начал рассказывать:
— Я родился в Узбекистане, когда Советский Союз разрушился и страна стала «независимой». Хотя это лишь иллюзия. Мы стали независимыми от Москвы, но не от системы, что правила нами десятилетиями. Новый президент, коммунист до мозга костей, обещал «Великое будущее», но на деле превратил страну в свою личную вотчину. Люди стали рабами. Мои родители, простые сельчане, умерли в нищете. Я, как мог, тянул хозяйство, чтобы прокормить младших братьев и сестер, но вскоре понял — так жить нельзя.
Он продолжал, рассказывая о своем уходе в Афганистан, войне в Сирии и жестокости, которую он узнал там. Рустам стал фанатиком, ослепленным идеей создания халифата. Возвращение в Узбекистан и борьба против нового президента завершились для него карательной экспедицией по уничтожению всего, что символизировало старый режим. Однако потом мир изменился, и он воспринял это как кара Аллаха за человеческие грехи.
Андреас, слушая его монолог, задумался: перед ним был человек, чьи корни жестокости уходили глубоко в его прошлое. Возможно, такие судьбы постигали многих его соотечественников. Но не все озлобились и стали палачами. Тот же Антон или Феруза — они пытались сохранить человечность, несмотря на весь ужас вокруг.
— А что ты хочешь построить здесь? — спросил Андреас, пытаясь выяснить конечную цель Курбаши.
— Земля дана людям Аллахом. Мы испоганили её. Теперь я и мои люди ищем новый мир, который обещан нам, — ответил Курбаши.
— Надеялся найти его в Европе? — саркастично усмехнулся Клавун.
Курбаши лишь фыркнул, не отвечая на насмешку. Вместо этого он спокойно продолжил, рассказывая о своем походе, о борьбе с силами Шайтана и потерях воинах. Его вера в то, что Аллах указывает путь в новый, лучший мир, была непоколебимой.
Курбаши продолжал, его голос звучал уверенно, будто каждое слово было откровением:
— Мы шли, преодолевая все преграды и барьеры, потому что знали, что Аллах указал нам путь в более чистый и светлый мир. Один неверующий, который попал к нам в плен, рассказал о жизни на другой планете. Я понял, что его устами говорил Аллах. Он вложил в него эти слова, чтобы мы, верные рабы Всевышнего, последовали туда.
Андреас слушал, напряженно пытаясь уловить логику в речах фанатика. Его мысли вихрем носились вокруг одной мысли: как выбраться и спасти Ферузу.
— И этот неверующий тоже нашёл свою дорогу? — с иронией спросил швейцарец, прекрасно понимая, что этот пленник, скорее всего, уже давно мёртв.
— О, да, — кивнул Курбаши. — Он отдал свою душу Аллаху в страшных муках. Но перед смертью он сказал всё, что нужно. Он показал путь к новому миру. Этот мир ждет нас, избранных. Мы последуем туда, как только завершим свои дела здесь.
— И что это за дела? — с трудом сдерживая сарказм, спросил Андреас.
Курбаши устремил на него свой холодный взгляд:
— Мы идём за очищением. Этот мир слишком испорчен. Европа прогнила так же, как и мой родной край. Люди здесь забыли о вере, предали истинные ценности ради золота и роскоши. Они тоже заслуживают кары Аллаха.
— Ты хочешь уничтожить их всех? — теперь в голосе Андреаса звучал холодный интерес.
— Лишь тех, кто не обратится к вере, — спокойно ответил Курбаши, словно говорил о чем-то будничном. — Остальные могут быть спасены. Но для этого они должны осознать свою греховность и покаяться.
Андреас выдохнул, осознав, что перед ним не просто фанатик, а человек, уверенный в своей миссии как в пророчестве.
— А ты? — спросил Клавун, пристально глядя на своего врага. — Ты сам в чем-то каешься?
Курбаши посмотрел на него с лёгкой усмешкой:
— Я выполняю волю Аллаха. В этом нет греха. Только те, кто отклоняется от его пути, должны каяться. Моя же дорога — прямая.
Швейцарец понимал, что разговоры с этим человеком не приведут ни к чему, кроме затягивания времени. Он незаметно сканировал обстановку, пытаясь оценить возможности для побега. Феруза сидела в машине, её взгляд был прикован к нему, она выглядела напуганной, но живой. Это давало Андреасу небольшую надежду.
Рустам потер нос и часть лица в одном из прошлых боев, а его левый глаз был плотно закрыт повязкой. Причины потери глаза были неизвестны Клавуну, но очевидно, что они имели отношение к ранним стычкам. Из-за этих увечий Рустам выглядел устрашающе, и его изуродованное лицо наводило ужас даже на самых закаленных бойцов.
— Так что ты от меня хочешь? — спросил Андреас, пристально глядя на Рустама.
— Предлагаю сотрудничество.
— Чего? — в голосе швейцарца прозвучало недоумение.
— Я знаю, что Анора и её спутник будут искать Ферузу. У меня есть диск с координатами планеты. У меня есть Феруза, которая знает, как включить этот Коллайдер. Так что всё в моих руках. Я больше ни в ком не нуждаюсь. Но девчонка упорная — она не боится ничего. Я могу её мучить, могу убить, но она не сделает того, что нужно нам. Поэтому мне нужно сотрудничество. Ты уговоришь Анору, чтобы она поговорила с племянницей и открыла портал. Потом вы все свободны.
— Свобода в обмен на сотрудничество? — осторожно переспросил Андреас.
— Ты понял правильно, швейцарец. Я мог бы предложить тебе принять ислам и вступить в ряды басмачей, но вряд ли тебя это заинтересует, — усмехнулся Рустам, его голос был пропитан сарказмом. — Так что только свобода.
— Я должен подумать, — Андреас пытался тянуть время, надеясь найти выход из ситуации.
— У нас нет времени, — отрезал курбаши, резко прерывая его попытку.
Но прежде чем Рустам успел продолжить, лагерь наполнился тревожными звуками. С одной из сторон что-то прорвалось через оборону. Пулемётчики занервничали, началась суета. Курбаши резко обернулся, его рука мгновенно выхватила пистолет. На его лице появилась тень тревоги.
— Что происходит? — резко спросил он, направляя взгляд в сторону источника шума.
Андреас почувствовал, как напряжение в лагере резко возросло. Это был шанс, который нельзя было упустить.
Ибрагим, стоящий неподалёку, указал налево. Курбаши обернулся и увидел нечто, что заставило его застынуть на мгновение. Из темноты на них мчались зомби — целая орда, не менее ста человек. Их движения были резкими и хаотичными, но они явно знали, куда направляются.
— Что это такое? — удивлённо пробормотал Рустам. Он впервые видел такое количество людей, и хотя их появление было неожиданным, это явно не были обычные враги.
— Стреляйте! — крикнул курбаши и бросился к пикапу, понимая, что времени на раздумья нет.
Толпа зомби надвигалась на лагерь. Их движения были резкими и неестественными, как у марионеток, управляемых невидимой силой. Пустые, застывшие лица с пустыми глазами. Паразитный грибок, который внедрился в их тела, заставлял эти обезображенные существа двигаться, игнорируя любые повреждения. Одежда свисала лохмотьями с их худых тел, а гниющие раны покрывали лица и конечности. В их головах уже не оставалось ни капли разума, только инстинкты и ненасытный голод.
Курбаши, ошеломленный неожиданным появлением такого количества мертвецов, выругался и бросился к пикапу, одновременно выкрикивая приказы:
— Стреляйте! Убейте этих тварей!
Пулеметчики, установившиеся на тачанках, открыли огонь. Гул автоматных очередей разносился по пустыне, разрывая ночную тишину. Пули легко пробивали тела зомби, отбрасывая их назад, разрывая плоть и кости. Но даже истекая кровью, зомби продолжали двигаться, не обращая внимания на боль и увечья. Грибы-паразиты управляли их телами, вынуждая их не останавливаться. Пулеметчики увеличили интенсивность огня, стреляя без перерыва, пока патроны не стали подходить к концу.
Андреас, привязанный и беспомощный, наблюдал за этим адом, понимая, что, если зомби прорвутся, его шансы на выживание будут ничтожны. Он судорожно дергал руки, пытаясь развязаться, но внезапно рядом раздался низкий рык одного из каракайтусов. Хищник смотрел на него с огнем в глазах, его клыки блестели в темноте. Швейцарец замер, понимая, что любая дальнейшая попытка к бегству может стоить ему жизни.
Тем временем зомби прорвались через огневую завесу. Несколько десятков из них, несмотря на разрушенные конечности и кровавые раны, добрались до лагеря. Басмачам пришлось схватиться за сабли и мачете, вступив в ближний бой с безжалостными мертвецами. Лезвия рубили по шее и конечностям, но зомби, словно не ощущая боли, продолжали нападать, размахивая руками с острыми осколками костей.
Каракайтусы, безжалостные и кровожадные звери, ринулись в бой. Они кидались на зомби, разрывая их тела своими мощными челюстями. Хищные твари, хотя и происходили из самого ада, оказались полезными союзниками в этой битве. Они разрывали мертвецов на части, не оставляя шансов на выживание.
Бой продолжался долго. Басмачи сражались из последних сил, отступая к оставшимся тачанкам и пытаясь удержать оборону. Зомби напирали с неумолимой силой, не сдаваясь даже под градом ударов. Но постепенно атака мертвецов ослабевала. Один за другим они падали, пока, наконец, последние из них не были обезглавлены.
Когда бой завершился, лагерь был залит кровью и усеян изуродованными телами. Курбаши тяжело вздохнул, глядя на копошащиеся у его ног остатки живых мертвецов, чьи конечности всё ещё дергались в предсмертных конвульсиях. Эти твари унесли жизни десяти его людей. Рустам с отвращением раздавил череп одного из зомби, что попытался подтянуться к нему, и отступил назад, оглядывая поле боя.
Ибрагим, его верный помощник, лежал среди тел, его горло было разорвано до неузнаваемости. Над его трупом склонилась женщина-зомби, впившись зубами в его плоть. Рустам безжалостно выстрелил ей в голову из маузера, отправив её в окончательную смерть.
Подбежавшие басмачи, все в крови, с уставшими и изможденными лицами, доложили:
— Зомби повредили все автомобили. Один остался в рабочем состоянии, и это тот, где находится Феруза.
Курбаши посмотрел в сторону уцелевшего пикапа, его единственного шанса продолжить путь. Он был в ярости, но понимал, что теперь их ресурсы и возможности серьезно ограничены.
Глава 16: Побег с плена
Рустам был разъярён, но ничего не мог с этим поделать. Он нервно ходил по лагерю, осматривая повреждённые машины. У одного из грузовиков вытекала гидравлическая жидкость, у другого были проколоты шины, а у третьего — пробит карбюратор. Что-то было не так с системой зажигания. На ремонт требовалось время, которого у них почти не было.
— Сумеете починить? — спросил курбаши у одного из басмачей, который когда-то был автомехаником.
— Да, хозяин, — ответил тот, глядя на повреждения с неохотным оптимизмом. — Но работы много.
Рустам глубоко вздохнул, стараясь сохранить хладнокровие. Он обдумал план и решил действовать.
— Сделаем так... Я и ещё трое направимся в сторону Женевы. Мы возьмём с собой девчонку. Встретимся там, — он извлёк из кармана старую карту и передал её автомеханику. — Вот вам маршрут, как добраться до этого города. Крестик — это место, где находится Большой адронный коллайдер.
Басмач кивнул, изучая маршрут, но тут же спросил:
— А что с пленником? — он указал на Клавуна, сидящего неподалёку, связанного, но уже слегка расслабленного в ожидании своей участи.
— Возьмите его с собой. Он нам пригодится, — холодно ответил курбаши. — Если появятся Анора и её русский спутник — не убивайте их! Они нам нужны на непредвиденный случай с коллайдером! Никто из нас не знает, как работает эта сатанинская штука!
— Я вас понял, хозяин, — басмач склонил голову в знак согласия.
Рустам повернулся к Андреасу и, оценивающе глядя на него, сказал:
— Ладно, швейцарец, ты остаёшься здесь. Мои люди привезут тебя в Женеву, как только отремонтируют машины. Если появится Анора — уговори её на сотрудничество.
Затем Рустам резко свистнул, и каракайтусы, словно обученные солдаты, мгновенно взобрались на пикап. Сам он сел в кабину, заняв место рядом с водителем. Ещё двое басмачей сели в кузов, а четвёртый устроился на месте пулемётчика. Мотор рёвом разорвал тишину, и машина тронулась с места, грубо проехав по мёртвым телам зомби, лежащим на земле.
Феруза, сидящая рядом с Рустамом, обречённо махала рукой Клавуну, словно прощалась навсегда. Её лицо было мрачным, взгляд потерянным. Она понимала, что будущее не сулит ничего хорошего.
Когда пикап скрылся за горизонтом, в лагере остались только Андреас и басмачи, которые тут же принялись ремонтировать свои транспортные средства. Они методично работали, стараясь не тратить лишние силы на разговоры, но было видно, что усталость постепенно брала своё.
День близился к закату, но машины всё ещё не были готовы. Басмачи начали ругаться между собой, недовольные темпом работы и постоянными проблемами. Однако вскоре они поняли, что силы иссякли, и им нужен отдых.
Они развели костёр на обочине лагеря, достали что-то спиртное и, с тяжёлыми вздохами, начали распивать. Лагерь постепенно погружался в ночную тишину, только треск огня и тихие разговоры басмачей нарушали это временное затишье.
Взошла Луна, освещая лагерь бледным светом. Басмачи, распаляясь алкоголем, смеялись, распевали песни, но вскоре начали спорить, указывая в сторону связанного пленника. Разгорячённые и озлобленные, двое из них, пошатываясь, подошли к Андреасу и начали его пинать. Они били его ногами в бока и спину, оставляя болезненные синяки, но швейцарец стиснул зубы, пытаясь не выдать своей боли. Насытив свою злость и почувствовав удовлетворение, пираты вернулись к костру. Один из них, взяв своё оружие, отошёл в сторону, возможно, на охоту или чтобы встать на охрану.
Андреас, морщась от боли, стал осторожно оглядываться по сторонам, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы помочь ему освободиться от пут. Он понимал, что времени у него немного — нужно действовать быстро и незаметно, пока басмачи пребывали в своей уверенности, что связанный пленник не представляет никакой угрозы. Их презрение к врагам было настолько велико, что они просто не обращали на него внимания, считая его беспомощным. Но Андреас не терял надежды выбраться из этой передряги живым и намеревался спасти Ферузу и Анору. Он знал, что басмачи не станут долго возиться с ними — как только получат нужные сведения, просто убьют; свобода, о чем обещал курбаши, это всего лишь отговорки. А его самого ждал особенно жестокий конец.
"Необходимо действовать", — подумал Андреас, пытаясь придумать план. Он осмотрелся вокруг и заметил разбросанные вещи из его рюкзака. Басмачи выпотрошили всё его содержимое и взяли себе самое ценное — еду, бинты, лекарства, воду, носки, одеколон и дезодорант. Естественно, они забрали и всё его оружие, а также лёгкий бронежилет. Но ненужные вещи они оставили кучей в двух метрах от пленника, и среди них ничего опасного не было. Хотя... это было так только на первый взгляд.
Андреас заметил свою электробритву. Этот предмет показался басмачам бесполезным — бороды они растили с гордостью, а вот ему этот инструмент мог очень пригодиться. Конечно, бритвой никого не порежешь, но это не главное. Включённый станок начнёт вибрировать, пусть и тихо, но достаточно для того, чтобы привлечь подземных хищников, которые реагируют на малейшую вибрацию. Если всё сделать правильно, люди окажутся в зоне атаки.
Басмачи, распивавшие какую-то мутную бурду, не обращали на него внимания. Один из них, в зелёной чалме, даже курил анашу — сладковатый запах травки плыл по горячему воздуху, дразня Андреаса. "Нужно торопиться", — решил он, и, терпеливо дождавшись момента, начал медленно и осторожно ползти к рюкзаку. Он двигался крайне осторожно, стараясь не привлечь внимание ни басмачей, ни обитающих под песком тварей. Это заняло у него минут двадцать, но, наконец, электробритва оказалась у него в руках. Он включил её и бросил в сторону пьяных мерзавцев.
С завязанными за спиной руками и лежа на животе бросить что-то точно — крайне непростая задача, но швейцарцу всё-таки удалось. Бритва тихо завибрировала на песке, и ни один из пиратов этого не заметил. Тем временем Андреас стал медленно отползать прочь, надеясь избежать участи жертвы. Спустя десять минут вокруг костра стали подниматься хоботки — это были подземные кроты, привлекшиеся вибрацией. Их было не меньше трёх десятков, и все они двигались к басмачам, продолжавшим заливаться хохотом и травить воздух клубами анаши и запахом спирта.
Первым завопил тот, кто носил зелёную чалму. Он вскочил на ноги и начал крутиться на месте, как будто пытался сбросить что-то невидимое. Его товарищи сначала недоумевали, но один что-то крикнул, и все снова засмеялись, приняв его странное поведение за очередную шутку. Однако смех быстро сменился ужасом, когда из глаз несчастного начали вырываться хоботки кротов, брызнув кровью. Кроты пробили ему анус и по толстой кишке добрались до головы, высасывая всё на своём пути. От невыносимой боли человек вскоре умер от шока, но его тело продолжало дергаться, словно в каком-то болезненном танце.
До остальных басмачей быстро дошло, что это не шутка. Раздались крики ужаса, и пираты бросились к оружию. Один из них схватил автомат Калашникова и открыл огонь по уже мёртвому товарищу, чей труп дергался из-за кротов, пожирающих его изнутри. Пули пробили его грудь и живот, убив одного из хищников, но другие кроты уже успели вцепиться в спину стрелявшего. Ткань его одежды не могла защитить от сотен маленьких зубов-пил, которыми кроты буквально бурили его тело. Человек упал на песок, из его ран брызнула кровь, а через несколько мгновений мёртвое тело было втянуто под землю, где кроты продолжили своё пиршество.
Остальные девять басмачей пытались отстреливаться, но это не отпугивало хищников. Кроты безжалостно жрали как убитых, так и тех, кто ещё сопротивлялся. Несколько пуль прошли совсем рядом с Андреасом, и он невольно сжался, ожидая, что в любой момент может стать жертвой шальной пули. К счастью, патроны у пиратов быстро закончились, и вскоре их крики отчаяния стихли. Кроты жадно пожирали останки, громко чавкая.
Но опасность ещё не миновала. Бритва продолжала вибрировать, привлекая всё новых хищников. На этот раз появился гадон — мутированная рептилия, выползшая из песков в поисках добычи. Андреас понял, что ситуация становится ещё хуже. Если кроты реагируют на движение, то гадоны ищут жертву по запаху. Вспотевший от жары и страха, Клавун стал для него идеальной мишенью.
Запах его пота привлекал гадона, как красная тряпка быка. Проблема усложнялась тем, что руки и ноги Андреаса всё ещё оставались связанными.
Андреас замер, едва дыша. Гадон полз по песку, вытянув шею и обнюхивая воздух. Холодный страх сковал швейцарца, но он заставил себя сохранять спокойствие. Внимательно осматривая окрестности, его взгляд упал на тело одного из мертвых басмачей. На поясе убитого висел нож в кожаных ножнах.
Шанс был мал, но это был его единственный выход. Андреас медленно, стараясь не делать резких движений, пополз в сторону трупа. Каждый сантиметр давался с трудом. Гадон мог почувствовать его запах в любой момент, и тогда спастись было бы невозможно.
Когда он оказался рядом с телом, он на секунду остановился, прислушиваясь к шорохам песка. Гадон замер в нескольких метрах, обнюхивая воздух. Андреас снова начал двигаться, осторожно вытянув руки к ножу. Пряжка на поясе была не тугой, и ему удалось осторожно снять ножны, не потревожив хищников.
Сжимая нож в руках, Андреас быстро, но аккуратно разрезал веревки на запястьях. Как только руки освободились, он перерезал путы на ногах, стараясь действовать как можно тише.
Он знал, что убегать нужно немедленно, пока гадон окончательно не учуял его. Андреас бросил взгляд на хищника. Рептилия продолжала рыскать по лагерю, но всё ещё не заметила его. Осторожно поднявшись на ноги, швейцарец медленно начал отступать назад, всё время стараясь держаться в тени.
Когда расстояние до гадона увеличилось, Андреас вдруг рванул в сторону пустыни. Он не оглядывался, не думая о том, заметили ли его. Сердце бешено колотилось в груди, а каждый шаг отдавался болью в изможденном теле, но он продолжал бежать. Песок с каждым шагом засасывал ноги, но это не остановило его.
Сзади раздался резкий шипящий звук. Андреас оглянулся и увидел, как гадон полз по его следу. Хищник двигался быстро, но швейцарец был готов на всё, чтобы спастись. Он побежал быстрее, инстинктивно выбирая дорогу между дюнами, чтобы сбить гадона с курса.
Кроты, привлечённые шумом, тоже начали шевелиться. Хоботки стали подниматься из песка, но Андреас успел ускользнуть до того, как они добрались до него. Поворачиваясь, он видел, как гадон врезался в стаю кротов, и те тут же напали на рептилию, впиваясь в её тело острыми зубами. Гадон попытался отбиваться, но вскоре исчез под землёй, поглощённый жуткими созданиями.
Андреас продолжал бежать, пока его дыхание не стало рваным, а ноги — ватными. Наконец он остановился, скрывшись за высокой дюной. Здесь он, наконец, позволил себе упасть на колени, тяжело дыша и оглядывая пустыню вокруг. Лагерь остался далеко позади, и швейцарец был жив.
Но впереди была другая задача — добраться до Женевы и спасти Анору и Ферузу.
А для этого нужно было вернуться в лагерь. Андреас знал, что басмачи успели починить одну машину. Нужно было всего лишь завести её и уехать, но на это требовалось время, а лагерь был полон монстров. В подтверждение его опасений, мимо прошелестело крыльями большое насекомое. При свете Луны был виден лишь его панцирь и жуткие членистые лапы.
Андреас прошипел что-то злое, сам не понимая, что именно, и осторожно пополз в сторону, стараясь не шуметь и не привлекать внимания. Это было нелегко: иссушенные комки грунта были острыми, и передвигаться по ним было больно. Но настоящая проблема крылась не в этом. Подземные хищники чувствовали малейшие вибрации, и Клавун боялся привлечь их. Сейчас он находился в самом невыгодном для защиты положении.
Прошло три часа, прежде чем Андреас решился вернуться в лагерь. Костер давно догорел, а трупы исчезли — остался только песок, окрашенный кровью. Кроты и гадоны сожрали всё, включая зомби, так что даже трупного запаха не было.
Андреас подошёл к своим вещам и заметил револьвер «Таурус», который обронил кто-то из басмачей. Бросать своё оружие он не собирался, поэтому поднял его и вложил в кобуру. В этот момент раздался щелчок.
Резко обернувшись, Андреас увидел басмача. Это был тот самый, который ушёл из лагеря. Теперь он вернулся и был разъярён. За исчезновение своих товарищей он почему-то винил швейцарца. Что-то выкрикивая на своём языке, басмач угрожающе направил на него автомат.
— Я не понимаю! — выкрикнул Андреас по-английски. Но этот язык был чужд его противнику.
Они стояли, направив друг на друга оружие, как в сцене из вестерна. Мгновение растянулось. Никто не решался первым нажать на курок, словно что-то выжидал. И вдруг басмач усмехнулся, словно принял какое-то решение, и отбросил в сторону «Калашников». Затем, показывая открытые ладони, он медленно снял с пояса кинжал и отбросил его подальше. Андреас начал понимать: враг предлагает решить дело в рукопашной схватке. Честный бой без оружия.
Отказаться от этого вызова Андреас не мог. Даже если это было опасно, чувство собственного достоинства подсказывало, что решить дело можно только так. Он тоже отбросил своё оружие.
Басмач оказался крепким, мускулистым парнем и, как быстро выяснилось, драться умел. Он легко парировал удары и нанёс Андреасу чувствительный удар ногой в бедро. Затем подпрыгнул и с разворота въехал ступнёй прямо в челюсть. Это был отточенный приём, явно из арсенала карате. Швейцарец отлетел в сторону, ощутив солёный привкус крови на губах.
Андреас мотнул головой, пытаясь избавиться от оглушения. Басмач стоял в боевой стойке, явно ожидая, когда противник придёт в себя. Он наслаждался боем и явно не собирался убивать просто так. Швейцарец собрался с силами, вытер кровь с губы и, приняв боевую стойку, снова вступил в бой.
Они закружились в жестоком танце. Удары, блоки, акробатические трюки — всё смешалось в бешеном ритме. Если бы кто-то смотрел со стороны, это могло бы показаться танцем, но звуки ударов и тяжёлое дыхание свидетельствовали об обратном. Это была схватка на жизнь и смерть.
Минут через семь оба начали уставать. Никаких долгих поединков — оба выкладывались сразу, изо всех сил. Басмач пытался обмануть Андреаса ложными выпадами, но швейцарец не поддавался. В конце концов он сумел выбить врага из равновесия и нанёс мощный удар в колено. Послышался хруст кости, и басмач рухнул на землю, сдавленно вскрикнув.
Андреас готовился нанести последний удар, но враг поднял руку, сигнализируя о сдаче. Учитывая, что басмач не стал добивать его раньше, швейцарец остановился. Однако он не снижал бдительности. Басмач же не лукавил — его нога была серьёзно повреждена. Из раны текла кровь, и земля под ним быстро мокла. Всё указывало на серьёзное внутреннее кровотечение.
Андреас знал, что в иной ситуации наложил бы жгут, оказал первую помощь. Но перед ним был враг. Басмач пытался встать, но лишь пошатывался, удерживая ткань штанов, чтобы остановить кровотечение. Он уже не был бойцом.
Швейцарец решил не добивать его. Природные хищники, уже учуявшие кровь, займутся этим сами. Он закинул рюкзак за спину, прицепил ножи и взял в руки винтовку. Не глядя на оставленного противника, Андреас двинулся прочь.
Сзади послышался стон. Земля начала вспучиваться, и оттуда стали выползать гадоны. Басмач открыл огонь, и трассеры разорвали плоть первого монстра, выбрызнув синюю кровь. Рептилия металась, потеряв ориентацию, но вскоре её сменили другие. Андреас не оглядывался. Он не любил кровавых сцен и знал, чем закончится эта история.
Но вдруг в его спину донёсся крик, полный боли и мольбы. Андреас остановился, прислушался. Это был зов о помощи. Швейцарец развернулся, быстро прицелился и выстрелил. Пуля пробила череп басмача, освобождая его от страданий.
Андреас знал, что это было милосердие. Убить прежде, чем природа добьёт. Не задерживаясь больше ни на секунду, он побежал вперёд, петляя между руинами и ржавыми автомобилями. Он решил, что тот спортивный роллер еще цел, и на нем сумеет добраться до Женевы.
Глава 17: В Женеве
Антон, Анора, Марта и Элиза наконец добрались до Женевы. Когда-то этот город был олицетворением богатства, роскоши и мира. Женевское озеро искрилось в лучах солнца, отражая величественные Альпы на горизонте. Шикарные яхты и катера скользили по воде, по набережным прогуливались туристы, наслаждаясь вкусом свободы и свежестью горного воздуха. Вечером огни города зажигались, создавая магическую атмосферу, и казалось, что этот уголок мира не коснётся ни одна беда.
Но сейчас это было всего лишь воспоминание. Вместо Женевского озера зияла огромная пустота: вода давно испарилась, и лишь высохшие яхты, катера и корабли безжизненно покоились на потрескавшемся дне. Стальные корпуса судов облупились, ржавчина разъела металлические поверхности, и в этом мёртвом просторе не осталось ничего, кроме отголосков ушедшей эпохи.
Женева ныне представляла жалкое зрелище. Город был обветшалым, здания облупились, многие из них наполовину разрушены. Набережные превратились в пыльные пустыри, и вместо звуков жизни теперь здесь царила гнетущая тишина. Сухие деревья с оголёнными ветвями стояли словно немые свидетели произошедшей катастрофы.
«Зверь» медленно ехал по пустынным улицам города. Ветхий автомобиль, который они собрали с трудом, издавал дребезжащие звуки, однако всё ещё двигался вперёд. По пути им встречались люди, худые и истощённые, с настороженными взглядами. Они не выражали явной угрозы, но и не хотели, чтобы чужаки вмешались в их и без того отчаянную жизнь. В глазах этих людей отражалась бесконечная усталость и горечь потерь.
— Это всё, что осталось от нашего мира, — с грустью в голосе сказала Марта, глядя в окно. Африканка замолчала на мгновение, как будто собираясь с мыслями. — Раньше я часто бывала здесь. Ведь мой родной язык — французский, и сюда мы часто наведывались с мужем и дочерью.
Марта закрыла глаза, погружаясь в воспоминания. Перед её взором вновь ожила прежняя Женева: яркие улицы, людные площади и уютные кафе, где она с мужем сидела за столиком, а дочь играла поблизости. Они гуляли по длинным променадам вдоль озера, наслаждаясь свежим воздухом, и обсуждали всё на свете — от будущего их семьи до мелочей повседневной жизни. Но все эти счастливые дни теперь казались далёкой иллюзией, тенью прежнего существования.
— Нам нужно проехать в Европейский Центр ядерных исследований, — с тихой решимостью сказала Анора, отвлекая Марту от воспоминаний. — Это на границе Швейцарии и Франции.
— Едем туда, — отозвался Антон, сосредоточенный на дороге. — Надеюсь, Андреас приедет сюда с Ферузой.
— Я уверена, что Ферузу он спасёт, — кивнула Анора, хотя в её глазах всё ещё читалось беспокойство за племянницу.
Вскоре они добрались до Европейского Центра ядерных исследований. Огромный комплекс зданий, некогда символизирующий прогресс науки, теперь казался заброшенным. Здание было массивным и мрачным, часть корпусов разрушилась под воздействием времени и стихии. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь гулом ветра, который свистел между пустыми коридорами.
Они остановили машину у одного из входов. Стальные ворота, раньше охраняемые тщательно, теперь были приоткрыты, словно приглашающие внутрь. Пройдя через них, группа двинулась вглубь здания. Множество помещений и лабораторий пустовали, только некоторые из них были забаррикадированы — вероятно, те, кто здесь остался, пытались защитить последние оазисы безопасности.
В конце концов, они достигли центральной части комплекса — места, где находился Большой адронный коллайдер. Этот грандиозный подземный туннель протянулся на десятки километров под землёй, являясь символом амбиций человечества в поисках истины о происхождении Вселенной. Теперь его мощные магниты и системы ускорения частиц были погружены в бездействие.
Коллайдер выглядел как монстр из стали и проводов, затихший в ожидании команды. Вдоль кольца тянулись бесконечные ряды сверхпроводящих магнитов, а в центре этого сложного механизма находилась головокружительная сеть туннелей, соединяющих различные части экспериментальных установок.
— Здесь и кроется ключ к спасению или окончательной гибели, — произнесла Анора, смотря на массивный механизм.
БАК казался заброшенным объектом, его огромные металлические конструкции стояли тихо, как застывшие исполины прошлого. Казалось, здесь уже давно не ступала нога человека, но к удивлению Аноры, когда они вошли внутрь, они увидели мужчину в роговых очках и белом халате. Он стоял у одного из пультов управления, с явным испугом смотря на вошедших. Мужчина был средних лет, с слегка растрепанными волосами и бледным лицом. Его очки с толстыми линзами сидели на кончике носа, и он быстро оглядывал новоприбывших, явно опасаясь их намерений.
— Вы кто? — спросил он по-французски, голос его дрожал от страха. Было видно, что он боится вооружённых Аноры и Антона. Тимошенко лишь хмуро кивнул в его сторону, но Анора присмотрелась к мужчине, и вдруг её взгляд изменился. Она прищурилась, вспоминая.
— Марсель? Марсель Эванс? — внезапно произнесла она, с ноткой удивления в голосе.
Мужчина замер, его глаза расширились от узнавания. Он нервно поправил очки и произнёс, почти не веря своим глазам:
— Анора? Анора Юлдашева? Как ты сюда попала?! — он бросился к женщине с объятиями, слёзы покатились по его щекам. Его руки дрожали, когда он крепко прижал её к себе, словно боясь, что это видение вот-вот исчезнет. — Я не думал, что вновь увижу тебя, — прошептал он, едва сдерживая всхлипы.
— Я тоже, — с теплом ответила Анора, мягко похлопав его по спине. Она улыбнулась, вспомнив их прошлое, а потом обернулась к своим друзьям: — Это Марсель Эванс, мой друг и друг моего брата Тахира. Он участвовал в том эксперименте, когда наши товарищи ушли на другую планету у Беты Стрельца... — Она посмотрела на Марселя с надеждой. — Так что-нибудь известно о них?
Марсель печально покачал головой и снял очки, чтобы усиленно протереть стекла, явно пытаясь скрыть волнение.
— Нет, дорогая. Ты знаешь, что мы так и не смогли вновь запустить БАК для нашего проекта. Позже к нам приходили полицейские, которые вели расследование по исчезновению трёх человек. Мы не могли рассказать им правду... просто ответили, что ничего не знаем. А потом началась Лунная катастрофа. В первые годы мы ещё оставались здесь, но со временем сотрудники стали разбегаться. Жизнь в Женеве стала невыносимой — бандитизм, голод, проблемы с водой, мутанты... Остался только я, — с грустью добавил он.
Антон прервал его, нахмурившись:
— Извините, месье Эванс. Можно ли запустить коллайдер?
Марсель надел очки обратно и тихо сказал, будто стараясь не разрушить свои слова:
— Во время работы коллайдера расчётное потребление энергии составляет 180 мегаватт. Энергозатраты всего ЦЕРНа — 1000 гигаватт-часов в год, из которых 700 приходится на коллайдер. Это около 10% от общего годового потребления энергии кантона Женева. Сам ЦЕРН не производит энергию, у нас есть лишь резервные дизельные генераторы...
Анора почувствовала, как её охватил холод.
— То есть у нас не хватит энергии для запуска БАКа? — с тревогой спросила она.
Марсель оглянулся на устаревшее оборудование и кивнул.
— На несколько минут работы хватит — за счет генераторов. Но это на один-два запуска, не больше. Генераторы сожрут последние тонны дизеля. Потом коллайдер станет бесполезной игрушкой... — он внезапно встрепенулся. — Но зачем вам это? Хотите вернуть наших друзей на Землю? В этот кошмарный мир?
— Нет, наоборот. Мы хотим отправиться на планету у Беты Стрельца, — с улыбкой пояснила Анора. — Если хочешь, можешь отправиться с нами. Мы все, — она указала на своих спутников, — намерены переселиться туда.
Марсель смотрел на неё с тревогой.
— А если там плохие условия для жизни?
Марта, которая всё это время молчала, шагнула вперёд и тихо сказала:
— А разве здесь будет лучше? Мне с дочерью Элизой нечего больше делать в этом мире.
Марсель молчал. Он глубоко вздохнул и, наконец, ответил:
— Думаю, вы не будете одни. Здесь остались ещё несколько человек, и уверен, что они тоже захотят отправиться на Бету Стрельца. Но... — он замялся. — Нам нужны координаты и константа. К тому же я не знаю, как точно запускать БАК для открытия портала. Это знал только твой брат Тахир.
— Мы ждём мою племянницу, Ферузу. Она знает, как это сделать, — твёрдо произнесла Анора.
— Племянница? Знает? — Марсель снова выглядел растерянным.
— Она выучила наизусть все записи отца. По её команде мы запустим БАК.
Лицо Эванса просияло.
— Отлично! — Он кивнул с уверенностью. — Тогда добро пожаловать в Европейский центр ядерных исследований!
Марсель повёл их в бытовые помещения, где обычно отдыхали сотрудники центра. Несколько комнат были пустыми и заброшенными, с полуразрушенной мебелью и пыльными столами. Однако здесь всё ещё можно было найти немного комфорта. Гости разместились в разных комнатах, приводя их в относительный порядок. Марсель сказал, что хорошо бы встретиться в большом зале через час и обсудить всё. «Со мной будут еще сотрудники», - сообщил он, прежде чем оставил их в помещениях.
Как только он ушёл, Анора, оглядевшись, подошла к Антону и тихо сказала:
— Я беспокоюсь за Ферузу и Андреаса. А вдруг он её не нашёл?
Антон пожал плечами, его взгляд был спокойным, но усталым.
— Будем надеяться. Но даже если он её не нашёл, у тебя всё ещё есть знания и опыт. Ты проведёшь расчёты заново, и мы сможем продолжить.
Анора кивнула, стараясь сохранить уверенность.
Через час все собрались в большом зале Европейского Центра ядерных исследований. Зал был просторным, с высокими потолками и длинными рядами устаревших лабораторных столов и приборов. На стенах висели старые схемы и плакаты, многие из которых покрылись пылью. Это место давно не использовалось по назначению, и теперь, несмотря на всю свою научную величественность, оно выглядело скорее как музей, чем как функционирующий научный центр. В комнате собрались тринадцать человек — семеро женщин и шестеро мужчин. Их лица были уставшими, но полными решимости. Анора узнала некоторых из них.
Марта узнала старшего мужчину с сединой, который был директором центра до катастрофы. Он сейчас был в простом рабочем комбинезоне, и, несмотря на его сухой и морщинистый вид, в его глазах светилось мужество. Одна из женщин, высокая и стройная, с короткими светлыми волосами, была одной из старых коллег Марселя. Она всегда отличалась тихой решимостью и острым умом.
Анора встала перед группой и обратилась к ним с решимостью:
— Итак, мы попытаемся запустить БАК, чтобы открыть портал и отправиться на планету Бета Стрельца. Вы хотите с нами? В прошлый раз это оказалось возможным.
Сотрудники, которые были знакомы с проектом Тахира Юлдашева, ответили одобрительным гулом. Их лица выражали надежду, смешанную с тревогой.
— Нам нужны расчёты! — продолжила Анора.
Внезапно грозный голос прервал её. Все обернулись и увидели одноглазого мужчину с бородой. Он держал в одной руке АК-47, а в другой над головой крепко сжимал диск. Его присутствие сразу же создало напряжение в комнате. Стоявшие за ним четверо мужчин, также в боевой амуниции, держали девочку, в которой было легко узнать Ферузу.
— Тетя Анора, я здесь, — произнесла она с грустью, её голос был полон страха и усталости.
Антон мгновенно поднял автомат, но одноглазый мужчина, Рустам Абдуул, засмеялся, как будто это было самое нелепое, что он слышал.
— Нет, нет, не надо стрелять! Потому что нет смысла! Мы убьём себя, хотя стоим в шаге от другого мира!
— Так что вы хотите, месье? — испуганно спросил Марсель, его коллеги стояли в напряжении, их лица были выражением страха и растерянности. Один из них был молодым, с испуганными глазами, другой уже стареющий, с серыми волосами и дрожащими руками.
— Я с друзьями хочу уйти на новую планету, — спокойно сказал Рустам.
— Только вы? — удивилась Анора, заметив жестокую решимость в его голосе.
— Только я! Или я вас всех расстреляю! — спокойно, но с угрозой в голосе ответил Рустам. Его руки были уверены, а глаза холодны, как лёд.
Марсель растеряно посмотрел на Анора, потом перевёл взгляд на испуганных сотрудников центра, затем снова на Антона и Марту. Его лицо выражало отчаяние и внутреннюю борьбу.
— Я не могу принять таких решений! — произнёс он, голос его дрожал.
— Я могу, — вдруг решительно сказала Анора. — Вы отдаёте мне диск и племянницу, и мы отправляем вас на планету Бета Стрельца.
Курбаши внимательно смотрел на Анору, изучая её лицо в поисках скрытых намерений. Его воины стояли напряжённо, их лица были неподвижны, но в их глазах читалась готовность к действию. Они, похоже, были готовы следовать за своим лидером, что бы тот ни решил.
— Я верю тебе, — наконец произнёс Рустам Абдуул, и он подтолкнул девочку к Анора. Та обняла свою племянницу, в её глазах появилось облегчение и нежность.
— Как там Андреас? Ты его видела? — тихо спросила Анора, её голос был полон тревоги.
— Да. Он был жив, — кратко ответила Феруз, её голос был тёплым, но с ноткой усталости.
Рустам протянул Марселю диск и сказал:
— Включайте коллайдер!
Эванс взял диск, повертел его в руке, внимательно осмотрел и передал Аноре. Та проверила целостность диска, убедившись, что он не повреждён. После этого все направились в помещение, где располагался центральный пульт управления БАКом.
Помещение для управления было просторным и, несмотря на запущенность, сохранило элементы своей былой мощи. Центральный пульт представлял собой длинный ряд панелей, заполненных мигающими индикаторами, кнопками и экранчиками. Большая часть приборов была покрыта слоем пыли, а экраны мерцали от времени. По углам комнаты стояли громоздкие компьютеры и массивные мониторы, окружённые трубками и проводами, свисающими с потолка. На одной из стен висели старые схемы и чертежи, их края были изогнуты от времени. В центре комнаты находился большой стол с пультами управления, уставленный тремя мониторами и несколькими аппаратами.
— У нас только на два запуска, — прошептал Марсель Анора. Она кивнула, её лицо выражало решимость.
— Я знаю, — ответила женщина.
Всё начиналось с того, что они поочерёдно включали приборы, генераторы, моторы и ускорители. Операции шли медленно, каждый шаг требовал внимания. В комнате стоял шум работающих машин, звуки включающихся генераторов и тяжёлое дыхание работников. Басмачи терпеливо ждали, их лица были напряжены, но полны ожидания. Они стояли у двери, наблюдая за процессом, их глаза полны тревоги и надежды.
Когда всё было готово, Анора загрузила диск в компьютер. По монитору побежали цифры и графики, отражая сложный процесс подготовки к запуску.
— Теперь твои знания, племянница. Какая очередность? — спросила Анора Ферузу.
Ферузу, стараясь вспомнить все детали, начала называть очередность запуска ускорительного комплекса, при этом задавая энергетические параметры. Слова девочки были механическими, как будто она просто повторяла то, что выучила из записей отца. Технические термины, числа и последовательности вспыхнули на экране. В итоге, в центре зала, что был за бронированным стеклом, вспыхнула розовая сфера. Она светилась и мерцала, её свет переливался всеми оттенками розового и пурпурного, создавая иллюзию движения внутри сферы. Сфера была огромной, её поверхность была гладкой, но она как бы пульсировала, и свет от неё был таким ярким, что освещал весь зал.
— Вот вам планета! — произнесла Анора, повернувшись к Рустаму.
Рустам усмехнулся, его лицо освещалось восхищением. Он открыл дверь и стал спускаться вниз, идя прямо к розовой сфере. За ним с хохотом следовали четверо басмачей.
— С нами Аллах! — крикнул Курбаши, сделав шаг в сферу. Как только он вошёл в её светящееся поле, он исчез. С некоторым страхом, но с решимостью, его воины последовали за ним, и сфера поглотила их.
— Выключайте! — заорала Анора, её голос был полон паники и решимости. Эванс мгновенно нажал на кнопку, и сфера тотчас погасла, оставив лишь тёмную пустоту в центре зала.
— Отключайте всё! Нам нужна энергия для второго запуска! — крикнула женщина. В помещении началась суматоха, все старались как можно быстрее завершить работы по отключению оборудования.
Спустя полчаса Коллайдер был остановлен. Марсель посмотрел на объём дизеля для генераторов и произнёс:
— Да, осталось только на один раз. Так они на Бета Стрельца?
— Не знаю, — пожала плечами Анора.
— Как? — удивился Антон.
— Я не ввела константу! — ответила Анора.
— Это значит, — Марсель побледнел, — это значит, что они попали на другую планету?
— Я не знаю, куда они попали. Без константы невозможно прицелиться на планету. Возможно, они просто ушли в пустой космос, или попали на астероид, или на нейтронную звезду — я не знаю. Но знаю только точно, что оттуда они не вернутся!
Тишина зависла в зале. Все были поражены находчивостью женщины и её способностью действовать в экстренной ситуации. Сотрудники Центра обменялись обеспокоенными взглядами, некоторые даже начали шептаться между собой, обмениваясь впечатлениями от произошедшего.
— Что теперь? — наконец спросил один из сотрудников, его голос был полон тревоги.
— Теперь будем ждать Андреаса. И готовиться всем к нашему переходу в другой мир! — решительно ответила Анора. Её глаза были полны решимости и уверенности.
Глава 18: Бета Стрельца
Андреас мчался по пустынной равнине, покрытой пылью и обломками. Его транспортное средство — модифицированный роллер, сделанный из остатков старых автомобилей и запасных частей, — скользило по неровной поверхности, преодолевая разрушенные мосты и обломки автостадов. Гравийные и бетонные руины извивались под ним, как змеи, отражая его стремление к скорости. Впереди простиралась бескрайняя пустыня, где каждый квадратный метр казался покрытым отголосками давних катастроф.
Каждый раз, когда он проезжал мимо очередной разрушенной постройки, его сердце учащённо забивалось. Он знал, что должен торопиться, потому что переживал за своих друзей, которые могли оказаться в опасности из-за действий курбаши. Подставленный под угрозу, Андреас понимал, что каждое промедление может стоить ему и его друзьям жизни.
Скорость и манёвренность были жизненно важны. Андреас разгонялся до максимума, игнорируя пробоины и остатки железных конструкций, которые валялись на пути. Внезапно из-за очередного обломка послышался гулкий звук, и какое-то массивное существо выскочило на дорогу. Оно напоминало мутированную корову, с пучеглазыми глазами и огромными рогами, которые извивались, как у древнего морского монстра. Существо на первых порах было не слишком быстрое, но его размеры и неумолимый натиск заставляли Андреаса поднажать.
Мутант начал преследование, развивая скорость в несколько раз большую, чем можно было бы ожидать от такого громоздкого создания. Огромные рога со свистом стремились проткнуть Андреаса, который лавировал между обломками и остатками железных конструкций. Ловко маневрируя, он ускользал от атак, заставляя мутанта раз за разом промахиваться. В конце концов, после пятиминутной гонки, ему удалось уйти от преследования, скрывшись в облаке пыли.
На границе своей маршрута он столкнулся с другой угрозой — гадоном. Этот гадон был крупной рептилией с жёлто-зелёной кожей, покрытой грубыми чешуями. Он выползал из-под обломков, чешуя его искрилась в свете зари. Огромные когти и зубы издавали угрожающий шорох. Андреас не медлил, вытащив свой револьвер «Таурус», который был его верным оружием. Несколько мощных выстрелов разорвали гадона, и его шипящий крик затих, когда револьвер завершил свою работу.
Вскоре он достиг Европейского центра ядерных исследований. Здание, когда-то символ человеческой науки и прогресса, теперь выглядело опустошённым. Оно было массивным и скромным, с изогнутыми бетонными стенами и обширными, но уже потрескавшимися окнами. Внутри здание сохранило остатки былой мощи: лаборатории, старинные инструменты и обширные пространства, заполненные старыми чертежами и оборудованием, теперь покрытыми пылью и паутиной.
Андреас вошёл в здание и быстро направился в комнату управления, где он увидел своих друзей. Анора, Марсель и другие сотрудники были заняты приготовлением. Как только Анора заметила его, её лицо осветилось радостью. Она подбежала к нему, обняла его, и её глаза блестели от слёз.
— Андреас! — произнесла она, её голос был полон облегчения и счастья. — Ты пришёл! Мы уже переживали, что ты не доберёшься вовремя.
Андреас, всё ещё пытаясь прийти в себя после последнего стресса, с трудом выдавил из себя улыбку.
— Я здесь, — ответил он. — Что с Курбаши? Мы справились с задачей?
Анора кивнула и, взволнованно, начала рассказывать о том, что произошло после его ухода. Радость и облегчение переполняли её, и её лицо, освещённое светом из окон, казалось, вновь обретало жизнь.
В комнате было много людей, и их лица были уставшими, но полными надежды. Наступила тишина, наполненная ожиданием, и каждый из них был готов к следующему шагу. Теперь, когда все собрались вместе, будущее выглядело более ясным, хотя впереди всё ещё было много неопределённости.
Когда Андреас вошёл в центральный зал, напряжение было ощутимо в воздухе. Марсель, с явным беспокойством на лице, вышел вперёд. Его тонкие черты были искажены волнением, а на шее, под белым халатом, блестела капелька пота.
— Друзья, — начал он, — нам предстоит возродить человечество на другой планете. Поэтому я пригласил не только тех, кто здесь работает, но и жителей Женевы и ближайших деревень. Нас сто десять человек. Нам нужно такое количество, чтобы обеспечить выживание, иначе мы тоже вымрем там.
Анора кивнула, её взгляд был полон решимости.
— Это хорошая идея, Марсель, — сказала она. — Нам нужно взять всё необходимое!
Марсель указал на длинные ряды ящиков, которые стояли вдоль стен коридора. Ящики были плотно упакованы и выглядели как все необходимое оборудование и припасы для новой жизни. Ящики были помечены, и из-под плотно завязанных верёвок выглядывали разнообразные предметы: палатки, медицинские принадлежности, продовольственные запасы и инструменты.
— Мы собрали то, что может нам пригодиться, — продолжал он. — Но у нас будет не больше десяти минут, чтобы пройти сквозь портал. Дизельного топлива на большее время просто нет. Когда топливо закончится, генераторы заглохнут, и сфера, лишенная подпитки, захлопнется. Нам надо успеть!
Анора вгляделась в Марселя, её лицо было полным надежды.
— А что это за планета? — спросила она.
— Это Бета Стрельца, — ответила Анора, начав свой рассказ. — Бета Стрельца — это звезда в созвездии Стрельца, одна из ближайших к нам звёзд, на которой была обнаружена планета. Эта планета вращается вокруг звезды на оптимальном расстоянии, чтобы поддерживать жизнь. С учётом всех данных, которые мы собрали, она обладает всем необходимым для существования — адекватной гравитацией, атмосферой и водными ресурсами.
Анора продолжала, описывая, как планета, вращаясь вокруг звезды, получает достаточно света и тепла, чтобы поддерживать жизнь. Звезда Бета Стрельца, несмотря на свою удалённость, привлекала внимание учёных как потенциально пригодная для жизни.
— Я уверена, что на ней есть все условия для жизни! — закончила Анора, её голос был полон уверенности.
— Не будем терять время, — заметил Антон. — Всякое может произойти, поэтому нам лучше отправляться.
Собравшиеся кивнули и начали суетиться. По команде Марселя сотрудники начали запуск Коллайдера. Сначала включили массивные генераторы, которые загудели как огромные звери, наполняя пространство звуком мощных двигателей. Затем включились моторы и ускорители, их лампы начали мерцать, выдавая мощный свет. Системы начали запускать один за другим, а мощные трансформаторы дрожали от силы протекающего тока.
Феруза снова заняла своё место у пульта и начала говорить последовательность запуска ускорительного комплекса. Она указывала необходимые энергетические параметры и настройки, её голос был полон сосредоточенности. Анора загрузила диск в компьютер и ввела константу, нацеливая ускоритель на планету Бета Стрельца.
Когда цифры на мониторе достигли требуемых значений, розовая сфера начала формироваться в центре зала. Её свет был мягким и ослепляющим, он пронизывал пространство, мерцая и переливаясь. Сфера была величественным зрелищем, её границы были чёткими и яркими, словно её свет сам создавал её форму.
Марсель, собравшись с духом, закричал:
— Хватайте ящики — и вперёд!
Все сотрудники, жители Женевы и деревень послушались его приказа. Они, собрав всё необходимое, ринулись к порталу. Некоторые несли ящики на спинах, другие просто держали их в руках. Их лица были озарены надеждой и решимостью. Все они знали, что это их единственный шанс на спасение. Один за другим, люди с надеждой и трепетом входили в розовую сферу, исчезая в её свете.
Феруза, Элиза, Марта и Марсель были среди первых, кто прошёл через портал. Они шли с чувством облегчения и уверенности, что их ждёт новая жизнь. Анора и Андреас, улыбаясь друг другу, вошли последними, держа друг друга за руки.
Через три минуты после того, как последний человек вошёл в портал, генераторы начали издавать хриплый звук, и их работа стала нестабильной. Гудение стало слабеть, и вскоре всё замерло. В зале наступила тишина. БАК, лишённый питания, прекратил своё функционирование. Яркая розовая сфера исчезла, оставив лишь пустоту. Теперь здание было поглощено мраком и молчанием, и Коллайдер больше не был способен работать.
Когда группа земли на Бета Стрельца наконец ступила на поверхность новой планеты, они были поражены её великолепием. Природа вокруг была поистине удивительна: необъятные зеленые массивы растений тянулись до горизонта, пряча под своей листвой множество неизведанных видов флоры. Луга были покрыты яркими цветами, которые переливались всеми цветами радуги, а реки и озера искрились в солнечных лучах, как жидкие драгоценности.
В воздухе витал сладкий аромат, насыщенный кислородом, который, казалось, наполнял каждый вдох новой силой. Температура была мягкой и комфортной, идеально подходящей для человеческого существования. Гравитация была чуть выше земной, но вполне приемлемой и не создающей особых трудностей.
Солнце, яркое и тёплое, освещало планету, давая жизнь всем её обитателям. Легкий ветерок шелестел в листве деревьев, принося с собой звуки природы, которые были необычайно приятны для ушей. В воздухе порхали причудливые существа, которые напоминали бабочек, но были гораздо крупнее и ярче.
Земляне с удивлением и восторгом рассматривали окружающую природу. Для них это был настоящий рай, воплощение всех мечтаний о новой жизни. Марсель упал на колени и заплакал от счастья, его слёзы капали на зелёный покров земли. Стоявшая позади него Марта похлопала его по плечу, как бы успокаивая, её собственные глаза были полны слёз радости и облегчения.
Элиза и Феруза радостно кричали:
— Охо-охо!
Их голоса эхом отозвались по скалам, создавая мелодичный аккомпанемент этому чудесному моменту. Вскоре к группе подошли три человека, их лица были знакомыми, но теперь они носили характерные признаки долгого проживания на этой планете. У них был бронзовый загар и уверенный вид, показывающий, что они давно привыкли к жизни здесь.
— Хельмут? Джим? Геннадий? — удивился Марсель, узнав своих друзей. Прошло много лет, но они почти не изменились, лишь немного постарели и приобрели здоровый оттенок загара.
— Марсель? Анора? — в свою очередь удивились первые путешественники. — Мы думали, что никогда не увидим вас. Вы пришли нас забрать?
— Нет, — ответил Андреас, — мы пришли к вам, чтобы здесь возродить человечество. Мы последние люди Земли.
— А что произошло? — испуганно спросил Геннадий.
— Это долгая история, — усмехнулась Анора. — Но теперь у нас есть шанс начать всё сначала. Мы будем создавать новое общество, новую цивилизацию на этой планете.
— Здесь можно жить, — произнёс Джим, его голос был полон надежды. — Но только не втроём. Мы надоели друг другу за эти десятилетия. Теперь будет веселей.
Счастье переполняло всех. Бета Стрельца была идеальным местом для нового начала. Люди, многие из которых оставили за собой разруху и страдания на старой Земле, нашли здесь утешение и надежду. Одна за другой, группы начали распаковывать ящики, устанавливать лагеря и распределять обязанности. Вместе они начали строить новое общество, с нуля создавая то, чего им так не хватало на старой планете. Каждый день приносил новые открытия и радости.
Планета Бета Стрельца, с её зелеными просторами, чистым воздухом и мягким солнцем, стала новой родиной для людей, которым удалось вырваться из разрушенного мира. В этом новом мире они нашли счастье и надежду на будущее, которое было наполнено возможностями и светом.
(24 августа 2013 года, Элгг)
Под испепеляющей Луной
© Copyright: Алишер Таксанов, 2024
Свидетельство о публикации №224082301569
Свидетельство о публикации №224082301569
Рецензии