Гл. 7. Твою ж...

Сашка вышел из квартиры и прислонился к двери с обратной стороны. Он даже не предполагал, что дверь за последние сутки не раз оказывалась точкой опоры. Сашка стоял и пытался понять и принять то, чему стал свидетелем. Не получалось отфильтровать чувства и просто сложить два и два. Как-то ничего не складывалось. Вчера был друг. Сегодня друга нет. Это же вычитание? Или сложение? Положительного и отрицательного числа. Хорошего человека и... Мозг отказывался сказать «плохого человека». «Сашка и Федька – друзья навек», так было написано ими мелом на стене школы в 5-ом классе. Так выцарапано гвоздём на стволе дерева за школой в 7-м. В 10-м на парте уже было вырезано ножиком. Друзья. Никогда ничего не делили. Ничего не брали. Они даже шлюшек в кабаках никогда не трахали на двоих. Каждый свою. А тут? Что это сейчас было? В голове не прояснялось. Захотелось стукнуться головой о стенку, и мужчина даже наклонил голову вниз, увеличивая амплитуду, но остановился в последний момент, вдруг представив, как вздрогнет всем телом Оля. У неё так бывало во сне, когда она металась в своих страшных снах и кричала. Всегда в начале было это – она вздрагивала всем телом, как от удара, а потом начинала отталкивать его от себя, отползать, поджимать колени. Всегда. И только сейчас он понял, что это было. Это было эхо насилия. Он всё- таки прижался затылком к стали двери. Ему было необходимо ледяное спокойствие железа. Он стоял, упершись взглядом, в глазок двери напротив, а холодный пот понимания стекал по его спине. Это случилось не впервые. Оля, его любимая женщина, уже проходила это и выжила. Не так. Выстояла. А он снова вернулся к началу – «я ничего не знаю о ней».

За дверью вдруг защелкали замки и Сашка отшатнулся, делая шаг на лестницу, ведущую вверх, но дверь не распахнулась. Вместо этого проскрипел давно не смазанный засов, а потом снова провернулся механизм замка. Сашка склонился и посмотрел в скважину – ригель ключа был в замке и явно в пол-оборота. Боится. Боится до ужаса. Отстранённое равнодушие с каким она говорила с Надькой было защитной реакцией, а сейчас на неё накатило всем ужасом случившегося, и она тонет в этом страхе. Осознание этого сжало виски болью и Сашка понял, что не уйдёт. Будет сидеть на ступеньке и беречь её покой. И жалко только одного, того что нельзя ей об этом сказать. И в этот момент медленно встал на своё место засов, повернулись ключи и ригели покинули пазы замка. Сашка облегченно выдохнул и улыбнулся. Оля борется. Он прижался ухом к металлу и прислушался. Тишина. Стремительный бег. Стук двери ванны. Вот полилась вода. Тишина. Тишина. И снова легкий хлопок защелки о косяк, приглушенный звуком стекающей воды. Тишина. Тишина. Тишина. Сашка посмотрел на часы. Прошло пара часов и вынул ключи из кармана. Осторожно открыл дверь и вошёл, решив, что ляжет на диване, а утром соврёт, что проезжал мимо и... решил цветы полить. Или просто не хотел ехать домой. Соврёт. Главное - пусть спит спокойно. И он будет спокоен за неё. Он вдруг понял, что это такое счастье быть просто спокойным за жизнь любимого человека. Он уже снимал второй ботинок, когда из Надькиной спальни раздался Надькин голос:

– Олюшка, мне тут как-то тревожно и предчувствия плохие мучают, поэтому я тут решила тебе кое-что сказать. В общем, милая, я сейчас поеду тебя в днюшкой поздравлять. Я... ладно, если что-то пойдет не так и... ну... в общем в кладовке коробка со старыми игрушками. В ней поройся, если что. И... прости меня. Но тест на отцовство сделай. Прости, но меня терзают смутные сомнения.

И Надюхин голос хихикнул и Мага явственно представил, как она пожимает плечами и смотрит своими щенячьими глазами. И захотел увидеть это своими глазами. Он, как был в одном ботинке шагнул в проём двери. Ольга сидела на кровати и неотрывно смотрела в монитор ноутбука подруги. Медленно повернула голову, и они оба, в один голос сказали:

– Твою ж мать...


---------------------------------------------------

Продолжение думается и непременно напишется...