Спасибо деду за победу! 03 Цыганочка с выходом

«Цыганочка с выходом»

Начало https://valafila.livejournal.com/33030.html

Я смотрела на отца восхищенными глазами, как только может смотреть ребенок на родного и любимого человека, в котором сосредоточена вся его маленькая жизнь, - весь смысл существования, опора и безграничное доверие. Когда отец выходил на круг во флотских клешах, тельняшке и фуражке с кокардой, широко разводя руками в такт деревенскому баянисту, притопывая туфлями со специально подбитыми металлическими набойками, я, сидя на руках у матери, начинала хлопать своими маленькими ладошками под призывы деревенских мужиков и баб — Ну давай-давай, показывай! И отец «давал», да так, что мужики не выдерживали, начинали посвистывать и хлопать себя по коленкам, а бабы с завистью поглядывали на мою мать, - какого молодца-красавца она себе отхватила!

И правда, отец был самым красивым парнем и не только на этой деревне. Природа наделила его яркой красотой, - правильными чертами лица, высоким лбом, безукоризненными пропорциями и статью. Он знал это свое безусловное преимущество и гордился им. Ни одно сельское празднество не проходило без его искрометной, заводной «Цыганочки с выходом», которую он привез с морфлота вместе с необыкновенно красивой флотской формой — его достоянием и гордостью. А еще он плясал «Яблочко» по всем правилам профессионального танцора, с присядками, раскачиванием на носках и высокими подскоками. Отец плясал так вдохновенно, так артистично, что, казалось, сейчас под ним ходуном ходит палуба...
Как он не хотел уходить с морфлота, как мечтал служить и дальше на «Морском охотнике», патрулирующем Черное море... Там, на море, для него открывалась новая другая настоящая жизнь. Он уже готовился стать Главным старшиной, он мечтал командовать кораблем... Но его мать написала отчаянное письмо, что без мужика в доме жизни нет, что она так скоро сама загнется и сдохнет, как последняя скотина. И отец вернулся «на землю», иногда, по праздникам, выплескивая свои несбывшиеся надежды и мечты в «Цыганочку».

Мой дед-герой (по отцу) бросил свою жену и детей, вскоре, как вернулся с войны и обзавелся должностью директора МТС (машинно-тракторной станции) и машиной с водителем.

Чуть более полугода смог выдержать бывший бравый боец-победитель тяжелую семейную жизнь в крохотной мазанке, так называли слепленный на скорую руку домик, похожий на сарайчик, с измученной работой и высохшей от полуголодного существования женой и четырьмя детьми. Тетушка мне рассказывала, что поначалу-то ему дали должность председателя поселкового совета, и он вроде собирался наводить порядок в своем селе. Начал он, однако, с раскулачивания, причем собственного, то есть с жениного с детьми хозяйства — он увел в колхоз телку и еще какую-то скотинку под отчаянные причитания и проклятья жены. Правда, единственную кормилицу - корову тогда бабушке удалось отстоять.

Когда дед ушел из семьи, то ему с его новой молодой женой сразу выделили крепкий добротный дом, но уже в другом районе, хотя и недалеко от его прежней семьи. Я уже писала, как дети выпросили у отца лес на постройку себе нового дома, и он распорядился выделить им. Дети с матерью сами строили себе дом, и лишь на самые неподъемные работы звали сельских мужиков помочь за пару литров самогона — главную «денежную единицу» на селе. Отец до конца своих дней гордился этим домом, который он называл «пятистенок», хоть он ни в какое сравнение не шел с дедовским в его новой семье.

В этот дом и привел отец свою жену, мою будущую маму, вопреки запретам сестер и матери, которым не нужна была «интеллигентка-фельдшерица» с примесью то ли татарской, то ли еще какой крови. Но, как глава семьи, он, если надо, мог и ремнем пройтись по мягкому месту слишком строптивых сестер. Они все любили его, гордились им и одновременно побаивались, зная крутой характер. И им пришлось смириться с отцовским выбором.

За отсутствием специалистов на селе и потому что он был сыном «героя», хоть и из другого района, отца сразу же позвали в руководители сельсовета. И он какое-то время даже поработал в этой должности... пока молодецкая удаль, дружки с самогоном и полное отсутствие опыта «ни свихнули ему голову» и он не пошел работать в МТС машинистом-комбайнером или какая там еще будет техника, с которой отец научился разбираться в морфлоте...

Мой дед-герой никак не участвовал в жизни своих детей от первого брака, во всяком случае, мне ничего не известно об этом. Он полностью посвятил себя молодой жене, их сыну и своей должности. Мой отец никогда не говорил мне о нем, словно его вообще не было в их с бабушкой жизни. А когда по особым датам на селе чествовали героев-победителей и называли их имена, отец оставался безучастным к этой своей его фамилии. Но мы с мамой знали, как он переживал уход своего отца из семьи.

...Жизнь с красавцем-мужем, с ненавидящими золовками и свекровью обернулась для моей мамы сущим адом. И даже переезд в отдельный дом в этом селе не остепенил отца и не усмирил его родню. Я, пока была совсем маленькой, не замечала и не понимала семейных и родственных проблем. Мне и у подвыпившего отца на руках было уютно и радостно.

Первый свой страшный урок я получила в семь лет. Мы с мамой только что после побелки привели в полный порядок наш дом, развесили красивые, мамой сшитые и выбитые рисунком на машинке шторы, скатерти, подборы на кровати. Я в безмятежном состоянии наслаждалась чистотой и уютом. …Как входная дверь распахнулась настежь, и в дом ввалился пьяный отец. Он что-то бессвязно говорил и пытался пройти в своих грязных кирзовых сапогах прямо в спальню. Мама с силой вытолкнула его обратно в коридор так, что он не удержался на ногах. Она разозлилась не на шутку, и я ее понимала. Но отец вдруг вскочил и как безумный набросился на маму, - как она посмела толкнуть его! Мама тоже вскипела от возмущения... и между ними началась настоящая драка. Я такое видела впервые в своей жизни. Мне стало так страшно, так жутко, так отчаянно безнадежно, что я кинулась разнимать их своими дрожащими ручонками. Я пыталась кричать, но крик будто застыл в горле. Я колотила отца по ногам, отталкивала его, а он ничего не чувствовал и уже мог растоптать меня. Я выбежала на улицу, и страшный крик, наконец, вырвался из меня. Какая-то женщина, кажется, с маминой работы, схватив меня босую с заледеневшей земли, забежала к нам в дом и стала пытаться остановить то безумие.

...Потом я не могла разговаривать несколько дней. Мы с мамой находились в доме ее младшего брата. Мама уже не плакала, она только возмущенно твердила, что «никогда-никогда не будет с ним жить».

А ночью я услышала тихий плачущий голос отца. Я впервые видела его таким слабым и жалким. Мое сердечко снова сжалось в комочек. Я встала с кровати, подошла к двери и немного отодвинула штору. Отец стоял на коленях перед мамой и просил прощения. Он умолял ее вернуться домой, обещал, что покончит с пьянством раз и навсегда, что не может жить без нее... Что-то тяжелое, холодное и удушающее проникло в меня. Я на время даже забыла свой страх темноты. Я узнала другой страх, еще более невыносимый — страх одиночества. Я потеряла опору жизни, я потеряла доверие к отцу, к родителям, которые в своем конфликте, казалось, совсем забыли про меня. В этот момент закончилось мое безмятежное детство.

...Мама согласилась начать семейную жизнь с отцом сначала, но при условии, что мы уедем из этой спивающейся деревни подальше.

Под стук колес поезда лежа на второй полке я тоже думала и надеялась, что наша жизнь в новой неведомой стране изменится каким-то сказочным образом. Я впервые ехала на поезде. Отец подавал мне наверх вкусные бабушкины пирожки. Сам он тоже был в предвкушении начинающегося счастливого будущего.


Vala Fila