Он и она. Продолжение

   Она радостно думала, что сбылась мечта – у неё будет ребёнок! Долгожданный! Она уже любила его!

   Начались походы в женскую консультацию. Обследования, диеты и прочая суета. Роды по срокам приходились примерно к середине января. Ближе к осени появился животик и приятные хлопоты к встрече новорожденного. Записались и посещали вдвоём специальные курсы, читали литературу и опыт других родителей.

   Как-то, уже незадолго до родов, ей приснился, странный, весьма взволновавший её сон.

   Во сне молодая привлекательная женщина в тёмной, почти чёрной одежде, похожей на балахон, держала за руку светловолосую синеглазую девочку примерно трёх-четырёх лет. Женщина тревожно произнесла:
- Мне нельзя быть с ней! Они велели отдать вам свою дочь! Берегите её, пожалуйста!
- Кто эти «они» и почему именно мне?
- Вы всё узнаете позже! Когда-нибудь вы встретитесь с ними! Они долго и тщательно изучили вас  и между собой решили, что вы подойдёте!
Девочка отпустила руку матери, подошла, улыбнулась, и сказала совсем по-взрослому:
- Привет! Ты такая хорошая и красивая! А меня зовут Полина! Я провожу маму и скоро приду к тебе! Мы увидимся раньше, чем ты думаешь!
Её мать очень серьёзно сказала:
- Это не сон! Поверьте мне! Это не сон!

   Это сновидение встревожило её и одновременно избавило от необходимости выбирать имя девочке. Будучи от природы мнительной и, как большинство представителей её народа, верящих в сверхъестественное и мистическое, она сочла сон вещим и знаком свыше.

   Рассказала об этом ему. Он, как человек науки, материалистично и прагматично пытался объяснить ей, что сновидения – это результат переработки мозговыми центрами полученной информации, эмоций и переживаний человека. Она слушала, согласно кивала и, как человек образованный и современный, верила ему, но сомневалась в том, что такой реалистичный сон мог быть всего лишь каким-то мозговым процессом.   

   Он находился одновременно в растерянности и радости. Он опять станет отцом! И это почти в сорок восемь лет! Почему-то был уверен, что это будет девочка – дочь!

   В начале октября пришла повестка. Два дня на сборы. Он прочитал текст и пошёл в гараж за резиновыми сапогами и старым рюкзаком. За эти дни закрыл все вопросы в институте, дома и собрался.

   Она почти плакала:
- Почему именно тебя?! Ты же уже был на войне в армии! Тебя даже наградили! Ты хоть помнишь, что там нужно делать?!

   Он пожимал плечами:
- Ну… Пишут, что с военным опытом люди в первую очередь требуются.


   Она не успокаивалась:
- Ты же без глаза! Как ты будешь прицеливаться из оружия или смотреть во всякие пушки?! Тебя же списали тогда! Я уверена, что это ошибка! У них сейчас много работы, всякие технические офисные накладки, и они случайно просмотрели! Возьми все свои медицинские бумаги и покажи!
 
   Он гладил её плечи и пытался шутить:
- Не переживай! Это плохо отражается на ребёнке! Но нужно понимать, что возможно, это и не ошибка. Может, медицинские требования к военным уже изменились! Если призывают, то не просто так! Значит в этом есть необходимость! Может меня не в окопы пошлют, а в штаб, например. Там же тоже нужны люди – рисовать карты, набирать важные документы, доводить боевые приказы. А может, меня назначат охранять склады с тушёнкой или соляркой! А что? Караульный устав я немного помню! Например: «Разводящий обязан знать свои посты, их расположение и границы!». Или: «Указывать заступающему на пост часовому на что обращать особое внимание!».

Она прерывала его:
-  Какие посты?! Какой часовой?! Какая солярка?! О чём ты вообще?! Подумай обо мне и ребёнке! А если с тобой что-нибудь случится?!

Он протестовал:
- Ну что со мной может случиться?! Слышала же сама по телевизору, что воинские части мобилизованных будут предназначены для охраны тыловых районов!

   Она, обхватив голову руками:
- Но ты же профессор! У тебя исследования! Научная школа! К конференции зря что ли готовился?! Неужели не могут отсрочить?! Или, в конце концов, найти военную должность по статусу?!

   Он:
- Понимаешь, милая! Незаменимых персон в науке нет! Исследования и конференции проведут и без меня. А чтобы меня призвали по статусу, нужно было становиться офицером запаса, закончив военную кафедру. Но мне не довелось. А в любом армейском подразделении на боевых позициях нет профессоров, электриков, продавцов и директоров ИП! Там все, независимо от положения на «гражданке», опять становятся солдатами! Равными друг другу, делающими одно дело, которое распределяется на всех. И патроны на всех, сигареты и каша! И жизнь одна на всех! И смерть…

   Она оказалась права. С призывного его вернули обратно.
   Он возвращался домой на такси, и перебирая в мыслях события, коснувшиеся страну, её граждан и его самого, вдруг с удивлением осознал, что всё это время после той войны, ему иногда, хоть на часок, где-то глубоко подсознательно хотелось вернуться в ту солдатскую молодость. Поболтать о девушках со своим наводчиком-оператором, тонко нахамить хмурому лейтенанту, потолковать о жизни с ротным старшиной.  Устало прислониться к грязному, с отметинами от пуль и осколков, фальшборту БМП. Под звуки разрывов артиллерийских снарядов, вытерев сопли впитавшим кровь товарищей рукавом замызганной полевой зимней куртки, взять в чумазую руку алюминиевую ложку, съесть банку гречневой каши из набора сухого пайка, из закопчённого на огне чайника налить кружку чего-то похожего на чай, с наслаждением докурить чей-то «бычок», вонючим от пота и грязи подшлемником протереть лицо, надеть его опять на голову и сверху накинуть стальную каску.  А после, сплюнув в грязную жижу под ногами, проверив оружие и поправив бронежилет, занять своё место на позиции отделения и сорванным охрипшим от вечной простуды и постоянного крика голосом, вперемешку с матюками подавать команды, то с замершим, то колотящимся от тревоги сердцем, ожидая в любой момент получить в себя пулю или осколок.
 
   Его только сейчас осенило, что та война до сих пор не отпустила его. Она лишь коварно пряталась за повседневностью, умело маскировалась под жизненную текучку. До сих пор он гнал от себя все воспоминания о солдатских годах. Однако, война выбрала подходящий и очень удобный момент - ненавязчиво поманила в свои страшные, но такие завлекательные для него непредсказуемые дебри.  Внезапно он почувствовал себя как тогда – в бронежилете и каске, привычно ощупывая рукоятку и переводчик огня автомата. Даже услышал щелчок вставляемого магазина с патронами. Сколько раз он это делал – сотни, тысячи? Почувствовал прикосновение окуляра прицела БМП.  Сидя в салоне автомобиля, он вдруг, как наяву, через лёгкий запах автомобильного парфюма, ощутил запах войны, такой знакомый и одновременно отталкивающий.
 
   Остановив такси и рассчитавшись, с какой-то необъяснимой решительностью он вернулся на призывной. Там долго доказывал сотрудникам, что может воевать и без глаза. Что искалеченная осколком голова давно зажила, а раскуроченный пулей левый плечевой сустав обрел подвижность ещё в молодости. Однако его всё равно отправили домой. У дома, в «Бристоле» на Киренского, он купил коньяка и водки.
 
   Она, как всякая умная женщина, сразу всё поняла, молча обняла и накрыла ему на столе в его домашнем рабочем  кабинете.

   Он поставил ноутбук за рюмкой и тарелками с закуской. Наливал и пил. Смотрел и слушал в наушниках то, от чего он со страхом убегал в своих снах и сторонился всю жизнь – материалы, видеохронику и песни о тех боях, которые он прошёл в юности. Он наконец то узнал хронологию боевых событий своего мотострелкового полка. В пьяной горячке набирал номера своих бывших сослуживцев, что-то говорил им. Курил прямо на балконе. Купленный алкоголь закончился к утру, и он достал коллекционный подарочный.

   Через несколько дней он пришёл в себя, вышел на работу и жизнь потекла прежним порядком.
          
   Полина родилась за неделю до Нового года. Они шутили, что девочка оказалась бойкой – не стала ждать следующего года и появилась на свет раньше. Она говорила ему, что девочка появилась раньше, потому что так обещала во сне. Он лишь иронично кивал и улыбался.

   Занимались хлопотами, связанные с ребёнком. Он работал и с нетерпением ехал домой повозиться с дочкой, накупать, покормить, уложить спать. Она, впервые познавшая радость материнства, с удовольствием занималась ребёнком.

   Загадочно улыбаясь она смотрела в синие глаза своей крошки, гладила её коротенькие, ещё редкие светлые волосы и отмечала поразительную схожесть с той девочкой, приснившейся ей во сне. Укрепилась в уверенности, что дочь была дана свыше.

   Девочка росла спокойной, не капризной, не дёргалась и не плакала от резких звуков и повседневного шума. Хорошо умела делать то, что должен уметь ребёнок по мере роста. В три месяца дочь уже осознанно улыбалась в ответ.
Ребёнок заснул.
 
   Она подошла к окну, посмотрела на вечерний двор. Уже вот-вот должен был появиться с работы её любимый.