Пока мы живы, можно всё исправить 17

В начале октября пошли дожди и принесли хоть на время свежесть после изнуряющего южного зноя. Ночью температура опускалась и почва подмораживалась. Но стоило взойти солнцу, как от изморози не оставалось и следа. Вместо неё оставалась липучая грязь. Её слой был очень тонкий, но брался за подошвы, сбиваясь в "колтуны". Из-за них у солдат то и дело подворачивались ноги. Ходить было неудобно, казалось, что на ногах не берцы, а хоккейные коньки. Вдобавок ко всему, промокшую одежду(дожди начали идти часто) было негде сушить. Настроение, которое и без того было хуже неуда, стало отвратительным.

Вова стойко терпел все трудности. Для него они были привычными, но недовольство среди контрактников росло. Даже Валерка пожаловался:

- Приехали на серьёзное дело, а здесь непонятно что творится. Даже посушить одежду негде. Где это видано?

Его мнение разделяло большинство. Тогда командование привезло несколько печек-буржуек. Теперь наконец-то можно было высушить одежду и не ходить в мокром. Правда, печки привезли, а вот топить их было нечем. Был отправлен грузовик за дровами. В числе тех, кому нужно предстояло рубить деревья грецкого ореха (их использовали в качестве дров), был и Вова. Он уселся спиной к бортику и посмотрел по сторонам. Поначалу гористая местность ему нравилось. Горы казались величественными и таинственными, но теперь на них и смотреть не хотелось. Вову всё сильнее тянуло назад, в родные края. Хотелось пройтись по берёзовой роще и вдохнуть в себя ароматы соснового бора. От мыслей Володю отвлёк товарищ, такой же контрактник, как и он сам, по имени Сергей.

- Ты спиной не сиди. Если вдруг просвистит шальная пу....ля, то наверняка заденет. Лучше боком к борту, тогда быт задетым шансов гораздо меньше.

- Спасибо за совет. Откуда ты это знаешь? - поинтересовался Вова и сразу принял позу, как ему посоветовал Сергей. Точно так сели и его сослуживцы.

- Мне дядя говорил. Он в Афгане служил. Как узнал, что я иду служить по контракту, так советов несколько дал.

Один из солдат с усмешкой спросил:

- А чем ещё поделишься? Может, твой дядя сказал, как живым остаться?

Сергея, видимо, обидело, такое недоверие и усмешка того, кто задал ему вопрос. Но несмотря на это, он ответил:

- Зря смеёшься. Кто его знает, может кому-то эти советы жизнь спасут. Дядя рассказывал, что во время одного из бо...ёв, когда наших парней "положили", он притворился неживым. Лежал не шелохнувшись и не дышал. Это ему жизнь спасло.

Вова внимательно слушал и запомнил все советы, которыми делился Сергей, как будто чувствовал, что это ему пригодится.

Не успели ребята вернуться, как им в срочном порядке приказали построиться и сообщили новость, что накануне было совершено покушение на генерал-лейтенанта Анатолия Романова. В связи с этим контрактники узнали, что бое...вые действия возобновятся. Командование приказало разоружить чеченских боевиков.

Вова перед выходом написал письмо Ире, изложив на бумаге все чувства и свою боль. Только отправит письмо уже не было возможности. Он перечитал его несколько раз - и на душе стало легче. Казалось, как будто с Ирой поговорил. Мысленно представил её спокойное лицо. Вспомнил Вова и маму, в первый раз вспомнил без обиды и боли в груди. Наоборот, теперь ему было её очень жаль. Если с ним что-то случится, мама останется без защиты. Толик вряд ли исправится, и, когда вернётся назад, вряд ли изменится. Если только в худшую сторону. Лучше он не станет точно. После таких раздумий в голове прочно засела мысль: ему нужно остаться живым!
Про то, что было дальше, Вова не любил не то, что говорить, но и вспоминать. Был отдан приказ - и они пошли... А потом всё смешалось... И мало кто понимал, что происходит...

После того как всё затихло, Вова отыскал глазами Валерку. Товарищ смотрел обезумевшими глазами, держался за руку и повторял:

- Всё нормально...

Наверное, так ему было легче перетерпеть боль. Потом всех раненых вертолётом отправили в госпиталь, а у ребят выдалось время перевести дух. Чтобы хоть как-то успокоиться, они пригубили "горячительное". Оно имелось в запасе и помогало хотя бы на время абстрагироваться от всего происходящего и расслабиться...

После первого столкновения некоторые захотели разорвать контракт, но сделать это было уже невозможно. Тогда начали проситься в отпуск. Он как раз был положен по истечении трёх месяцев службы. Только было сказано, что в сложившемся положении об отпуске не стоит даже и думать...

***

Ира утром спешила на работу и представляла, как её будут обнимать маленькие ручонки воспитанников и как доверчивые детские глаза будут смотреть на неё и улавливать каждое движение. Заведующая приветливо кивала головой при встрече и интересовалась, как обстоят дела. Ира всегда отвечала односложно:

- Хорошо.

В тот день, когда у Вовы состоялось боевое крещение, Ира пришла на работу сама не своя. Настроения не было, не давали спать ночные видения. Ира даже сказала бы, что это были не сны. Она снова видела Вову и какую-то бездну, в которую тот мог попасть в любой момент. Поделиться своими мыслями Ира могла только с Наташей. Когда встретилась с подругой, передала ей своими словами свой сон, на что Наталья сказала:

- Наверное, опасность подстерегает Вовку на каждом шагу. Ты молись за него.

- Я не умею, ни одной молитвы не знаю. Ты же знаешь, мой отец состоял в партии, и меня в таком же духе воспитал.

- Сходи в наш монастырь, что на окраине, и свечку поставь. Попроси, чтобы Вовка вернулся. Своими словами скажи, они тоже дойдут до туда , - Наташа показала пальцем в небо, - если от чистого сердца произносятся.

Ира не стала дожидаться подходящего дня. Уже на следующий день она после работы приехала в монастырь. Вечерняя служба была окончена, но храм был открыт. Стоило Ире переступить порог, как она почувствовала некое спокойствие, которого была лишена всё последнее время. Золотые купола возвышались над высоким белым храмом. Ира открыла дверь и зашла внутрь. Куда идти и что делать дальше, она не знала, но к ней сразу же подошла пожилая монахиня, которая спросила:

- Что-нибудь подсказать, девочка?

Ира взглянула в добрые глаза этой женщине. Наполнены они были таким добром и светом, что слёзы хлынули сами. Ира даже и сказать ничего не смогла. Просто стояла и плакала. Монахиня указала ей на скамейку, стоящую возле стены, предложила присесть. Потом принесла чашку воды, но успокаивать не стала, понимая, что девушке нужно выплакать свою боль, скопившуюся внутри.

Наконец-то Ира смогла спросить:

- Я пришла помолиться за одного человека, но не знаю, как это сделать.

- Как знаешь, так и молись, я не стану тебе мешать, - ответила монахиня. - Ты в храме Божьем, а значит, тебя слышат.

Ира поняла, о чём говорит монахиня и подошла к иконе. Просила она и только одно: пусть Вова вернётся живым. Сейчас были не важны слова отца. Ира даже подумала, что ей важно знать, что Вова жив, а будут они вместе или нет - это уже второстепенно. Главное, чтобы он вернулся.

Уже на выходе та самая монахиня подошла к Ире и протянула ей небольшую книжку - молитвослов.

- Я карандашом отметила молитвы, которые ты можешь читать. Они помогут тебе в трудную минуту.

- Спасибо, - поблагодарила Ира и вышла из церкви. Молитвослов она сразу же положила в небольшую сумочку, но он полностью не поместился. Ира подумала, что мать или отец увидят книгу и подумают невесть что. Даже представила, что отец может предположить: она вступила в секту. Нужно было спрятать подаренный молитвослов куда-нибудь подальше от родителей. Это она и сделала сразу же, как только вернулась.

- Что это ты поздно сегодня? Мы уже с папой переживать начали, - сказала мама, когда Ира открыла дверь своим ключом.

- С Наташей встретились.

- Нужно было её к нам пригласить, - сказала мама. Говорила она с явным недоверием. Ире стало неприятно, что её постоянно контролируют. Она спросила:

- Мама, вы до пенсии с папой будете держать под контролем каждый мой шаг?

-Не обижайся, доченька, пойми, что мы твои родители. Вот будут у тебя свои дети, ты поймёшь, всё поймёшь! - ответила Елена Михайловна оправдываясь.

Ира не могла видеть, когда мама начинала говорить так, словно была в чём-то виновата. Ире стало стыдно, и она попросила простить её. Так она была воспитана.

- Извини, что я повысила на тебя голос.

- Ничего, со всеми бывает. Давай лучше ужинать. Отец задержится сегодня, просил его не ждать.

Теперь каждое утро Ира начинала с молитвы просила Высшие силы сберечь Вову.

***

Любовь Викторовна в середине октября, когда на смену хмурым дням, которые часто бывают осенью, пришли тёплые погожие деньги, попросила Иру помочь:

- Садик у нас новый. Все группы оформлены, а вот на площадке пока предстоит работа. Должны установить оборудование. Его к сентябрю не всё поставили. Представляю, как всё будет перерыто. Аккуратности особой от рабочих не дождёшься. Может, поможешь?

- Конечно, - кивнула Ира. Она была готова помочь каждому, а здесь речь шла о родном детском садике.

- Тогда в субботу приходи к десяти часам в рабочей одежде. Быстро вместе всё разровняем, приведём в порядок. Я тоже буду заниматься облагораживанием территории. Не переживай, это не просто так. Обещаю премию. Много дать не смогу, потому что больших денег, сама понимаешь, в бюджетных организациях нет и быть не может, но всё-таки хоть что-то.

В субботу на работу вместе с Ирой пришли ещё две сотрудницы. Любови Викторовны пока не было. Вера Михайловна, коллега Иры, пошутила:

- Начальство не опаздывает, только задерживается.

Её перебила другая коллега Инна Петровна:

- Вы не туда смотрите. Гляньте в ту сторону, - женщина показала направо, - идёт она и не одна, а с помощником.

- Интересно, кто это? - из любопытства спросила Вера Михайловна.

- Судя по тому, как этот молодой и симпатичный молодой человек похож на нашу Любовь Викторовну, он её сын.

Ира сразу вспомнила разговор отца и матери и подумала, что, наверное, заведующая вместе с отцом решили претворить свой "план" в жизнь, раз Сергей (его имя Ира тоже запомнила) пришёл помогать матери и всему детскому садику.