Пельмени - рассказ 2 из книги Госпиталь КГБ

Глава – I
                Работа в центральном госпитале КГБ Украины в городе Киеве была столь насыщенной, что несмотря на то, что Елена Ивановна начала работать в конце августа 1980 года, уже через 3 месяца она так влилась в работу, что не только ей, но и всем врачам Медслужбе КГБ она не казалась новой сотрудницей.
                Дочь Елены Cаша пошла 1 сентября в 1-й класс, но хорошо подготовленная летом мамой и бабушкой стала учиться только на «отлично» и никаких хлопот с ней не было. 1-го декабря у дочери был день рождения, ей исполнялось 8 лет и за неделю до такого важного для их семьи события, Елена спросила дочь, как бы она хотела его отмечать и Саша ответила, что хочет пригласить своих школьных друзей из её класса. День рождения отмечали в субботу, а в то время все школьники и студенты Советского Союза учились по субботам, Было решено, что Саша прийдёт с одноклассниками после школы и в 14 часов все вместе дети сядут за стол. Елена посоветовала дочери поинтересоваться, что бы все хотели кушать, так как после школы будут голодны. «Я конечно испеку вам торт, сделаю несколько салатов, но что лучше приговить в виде горячего блюда, мясное или рыбное?» В среду Саша сообщила, что все хотят кушать пельмени. «Пельмени это обычное семейное блюдо, хотя и требует много времени для приготовления, но раз дети хотят пельмени, пусть будут для них пельмени» - подумала Елена. «А сколько прийдёт ребят?» - спросила она дочь. «Весь класс хочет прийти ко мне!» - ответила Саша. «Как, ты пригласила весь класс?» - спросила потрясённая Елена. «Да! Я пригласила всех девочек и больше половины мальчиков и только несколько мальчишек, которые мне не нравятся, я не пригласила!» Получалось, что дочь пригласила 20 или даже более одноклассников, следовательно только для гостей нужно будет лепить не менее 500 штук пельменей. Для этого требовалось около трёх килограммов хорошего мяса, которое после рабочего дня уже невозможно было купить в те годы в магазинах. Поэтому в четверг Елена позвонила своей бывшей пациентке по предыдущей работе в 3-й клинической больнице города Киева, которая работала на мясокомбинате в их Дарницком районе и там во внутреннем магазине для сотрудников покупала для себя по себестоимости самое лучшее мясо. В особых случаях Елена Ивановна звонила ей и бывшая пациентка выручала её. Страдая тяжёлой формой бронхиальной астмы, она неоднократно лежала в 3-й клинической больнице города Киева в отделении Пульмонологии, которым заведовала Елена Ивановна до госпиталя КГБ. Пациентка была так благодарна Елене Ивановне, помогавшей ей в тяжёлых состояниях, что в свою очередь была рада её отблагодарить чем могла.
                В пятницу после работы бывшая пациентка занесла домой Елене Ивановне мясо и деньги за него взяла ровно те же, за которые купила сама, не помышляя для себя какой-либо выгоды. В тот же день поздно вечером Елена спекла большой торт и пирог с яблоками, и приготовила с помощью домашней мясорубки мясной фарш, оставив его до утра в холодильнике.
                В субботу Елена не работала и встав рано утром начала готовить блюда к праздничному столу. К моменту ухода дочери в школу Елена уже замесила тесто, перемыла свежие овощи для двух салатов, нарезала мелко несколько больших луковиц и начала вручную лепить пельмени, укладывая на каждый маленький кружок теста горстку мясного фарша с луком и специями. Слепленную очередную порцию красивых небольших размеров кругленьких пельменей она распределяла на трёх разделочных досках, которые ставила в холодильник для охлаждения.
                Часов в одиннадцать дня разгорячённая и немного уставшая Елена для поступления свежего воздуха в квартиру открыла балконную дверь, выходившую на кухню, а затем продолжала лепить пельмени ещё часа полтора. Всё подготовив Елена пошла в свою комнату, которая была больше Сашиной, раздвинула там на весь центр комнаты квадратный стол и, постелив на него чистую белоснежную скатерть, стала быстро ставить на неё тарелки, столовые приборы, бумажные салфетки и две вазы для цветов.
                К тринадцати часам тридцати минутам пришла Саша со своими ребятами. Так как вместе с именинницей оказался 21 человек, пришлось бегать к соседке и брать у неё дополнительные стулья, но мест всё равно не хватало, и тогда Елена придумала взять с балкона широкую доску, которую не зная для чего хранила. Теперь доска пригодилась, её поставили на две кухонные табуретки, застелили доску мягким пледом и тогда всем Сашиным были места.
                Накормленные пельменями и салатами, а потом напоенные чаем с тортом, пирогом  и конфетами дети выйдя из-за стола ещё несколько часов играли в разные игры и веселились, а Елена на кухне мыла посуду и торопясь, уже основательно уставшая, вновь открыла балконную дверь. Свежий морозный воздух придавал ей силы и она старалась закончить уборку как можно раньше. В тот год зима ещё в ноябре вошла в свои права и к декабрю снега на улицах было очень много, а градусник на балконе показывал минус 16 градусов в день рождения Саши. Наигравшиеся, навеселившиеся и довольные дети к восьми часам вечера стали расходиться по домам, а некоторых забирали приходившие за ними родители.
                После того как все дети ушли и счастливая Саша уснула, Елена ещё более двух часов заканчивала уборку в комнате и на кухне. Когда она наконец легла в постель, то очень быстро почувствовала возникшую боль в правом плече. Елена встала и пошла на кухню, где нагрела на газовой плите горячую воду для резиновой грелки. Положив тёплую грелку под плечо она уснула. Было ещё темно, когда Елена проснулась от невыносимой боли в правом плече, захватывающую уже и всю правую руку и верх правой половины спины. Принятые почти подряд несколько таблеток аналгина боль не успокоили, она продолжала нарастать.
                Утром в воскресенье проснувшая Саша пошла к соседям и с их домашнего телефона позвонила бабушке домой и сказала ей, что у мамы сильно болит плечо.
                Разменяв недавно свою большую квартиру на Севастопольской площади Киева на две: двухкомнатную для себя и однокомнатную для сына, Еленины родители с недавнего времени жили уже не в Железнодорожном районе, называвшемся киевлянами «Чоколовкой», а в Днепровском районе Киева, от дочери Елены и внучки Саши в 15 минутах хотьбы, только с другой стороны от станции метро «Дарница».
                После тревожного телефонного звонка внучки родители Елены быстро собрались и пришли, хотя планировали прийти к обеду с подарками и поздравлять Сашеньку. Еленина мама сделала дочери согревающий компрес на правое плечо. «Это у меня от холодного воздуха, когда я готовила, то открывала балконную дверь, она была от меня справа, когда я лепила пельмени» - объяснила Елена. «Ну ничего, это видимо невралгия у тебя, пройдёт быстро» - сказала мама и ещё попробовала своими руками растереть дочери плечо в виде массажа.
                Еленина мама всю свою жизнь интересовалась медициной и многое знала и умела. В своё время она не смогла закончить Медицинский институт, уйдя после второго курса Медицинского интитута добровольцем на фронт во время Великой Отечественной войны, где участвовала в боях в качестве фельдшера, а после войны жила с мужем офицером-пограничником и родившейся дочерью Еленой сначала на далёком северном Кольском полуострове, а потом в нескольких пограничных отрядах в таёжных лесах Карелии и Ленинградской области, где возможности закончить институт не было.
                После маминой помощи Елена почувствовала некоторое облегчение и уснула. Пока она спала дедушка с бабушкой кормили внучку и рассматривали с ней все подарки, которые сами принесли и которые накануне подарили Саше одноклассники. Уложив внучку в постель, дедушка с бабушкой поздно вечером ушли к себе домой. Из-за сильных болей Елена проснулась ночью и еле дождалась рассвета. Утром она с трудом накормила Сашу и отправила её в школу, а потом, собрав все свои силы, сходила к соседке Анне, чей муж Олег был референтом у министра сельского хозяйства Украины и с их домашнего телефона сама позвонила в поликлинику КГБ и вызвала на дом участкового врача в связи с тем, что идти ни на работу, ни в поликлинику на приём не могла.

Глава – II
                Так как сотрудники КГБ жили в подавляющем числе в разных районах Киева, то врачей из поликлиники КГБ развозили по вызовам на машинах Медслужбы. За каждым терапевтом из поликлиники КГБ были закреплены определённые участки города, из которых они принимали в определённое время в течении 3-х часов подряд амбулаторных пациентов в своих кабинетах в поликлинике КГБ, а во 2-й половине дня обслуживали своих пациентов «на дому» по вызовам.
                Когда Елена Ивановна заказала врача к себе домой по телефону, то медсестра из регистратуры сказала ей, что врач с её участка по понедельникам до 12 часов дня  ведёт приём в поликлинике и приедет к Елене «на вызов» сразу после обеда, который был в КГБ официально пол часа с 13 часов дня. Елена ещё позвонила на работу и сказала своему начальнику отделения, что у неё шейный радикулит и от сильного переохлаждения вероятно воспаление плечевого сплетения с очень сильной болью, по причине которой она будет брать больничный лист и уже вызвала участкового врача.
                У врачей поликлиники были официально установлены графики приёмов пациентов в кабинетах. Врачи-терапевты поликлиники принимали в своих кабинетах с понедельника по пятницу пациентов по графику, один день до обеда, следующий день после обеда. Вторую половину дня вне приёма в поликлинике они посещали больных на дому, которые либо заболели остро, либо имели серьёзные обострения каких-либо хронических заболеваний. По субботам в поликлинике принимали  обычно два дежурных врача терапевта или только один.
                Так как в КГБ работали тщательно отобранные здоровые люди, то хронические болезни имели преимущественно только пенсионеры КГБ, то есть бывшие офицеры и их пожилые жёны. К тому же ежегодные обязательные весенняя и осенняя диспансеризации всех, включая сотрудников КГБ: №1, №2 и №3, а также работающих в системе КГБ гражданских лиц, способствовали сохранению стабильного здоровья и выявленияю любых начальных проявлений серьёзных острых и хронических заболеваний.
                Диспансеризация включала обязательные обширные клинические и биохимические исследования крови и физиологических выделений, а также электрокардиограмму, рентген лёгких и рентген желудка и кишечника при малейшей симптоматике. К тому же одновременно проводились обязательные осмотры специалистов: стоматолога, лор, окулиста, невропатолога для всех, гинеколога для женщин и уролога для мужчин.
                При возникших медицинских и лечебных вопросах сотрудников КГБ  в любое время года консультировали либо в стенах Медслужбы КГБ прикреплённые к ней видные профессора города Киева, либо проводились по специальным направлениям обследования в разных ведущих специализированных медицинских учереждениях Киева.
                У каждого служащего и работающего в КГБ в регистратуре поликлиники имелась под номером медицинская книжка, куда записывались все врачебные осмотры и наблюдения и подклеивались результаты проведенных анализов.
                Терапевт госпиталя Елена Ивановна, относившаяся как и все врачи Медслужбы к сотрудникам КГБ №3, прошла диспансеризацию в начале ноября и была признана совершенно здоровой. Теперешнее своё состояние она оценивала сама как острый воспалительный процесс типа плексита, то есть воспаление пучка нервов плечевого сплетения, и связывала его возникновение с воздействием холодного воздуха, проникавшего на кухню через открытую дверь на балконе в то время, когда она лепила пельмени для гостей дочери по случаю её дня рождения.

Глава – III
                После 14 часов дня пришла вызванная по телефону участковый терапевт из поликлиники КГБ и, поставив Елене Ивановне диагноз «плексит правого плеча», назначила лечение в виде обезболивающих таблеток ибупрофена и выписала больничный лист на три дня и сказала традиционное: «Станет легче выходите на работу через три дня, в противном случае прийдите ко мне в мой кабинет на приём. Ну Вы всё знаете сами, Елена Ивановна!».
                Попрощавшись и пожелав быстрого выздоровления, врач ушла, а Елена уже через 2 часа не могла терпеть продолжавшие нарастать боли и так как идти в аптеку самой не было у неё сил, позвонила от соседки в отделение Неотложной помощи Медслужбы КГБ. Минут через 20 врач стоял уже на пороге её квартиры и быстро сделал Елене Ивановне внутримышечные иньекции с пятью миллилитрами баралгина и с одним миллилитром антигистаминного препарата димедрола, с целью уменьшения возможного сопутствующего аллергического компонента и вытекающего при этом успокоительного действия. Боль на некоторое время немного уменьшилась и Елена пару часов вздремнула. Вскоре пришли дочь из школы вместе со встречавшей её около дома бабушкой. Мама Елены быстро сходила в аптеку, где получила таблетки ибупрофена по выписанному участковым врачом бесплатному рецепту с круглой печатью и купила за свои деньги несколько тюбиков разных обезболивающих мазей, какие были в ближайшей аптеке. Вернувшись, она дала Елене одну таблетку ибупрофена и натёрла её плечо мазью с ибупрофеном. На ночь Елена снова выпила ещё одну такую же таблетку, но от невыносимых болей еле дождалась утра и вновь от соседей Анны и Олега по их телефону вызвала врача неотложной помощи. Неотложка быстро приехала и врач сделал Елене Ивановне очередные иньекции баралгина и димедрола и добавил ещё успокоительный препарат седуксен. Некоторое облегчение было кратковременным и пришедшая к Елене мама осталась готовить обед, а потом кормить им дочь и внучку, вернувшуюся домой после занятий в школе. От болей Елена так устала, что к еде не притронулась и так прошли ещё два дня. Через три дня боли у неё стали столь невыносимы, что врач из отделения Неотложной помощи в Медслужбе КГБ приезжала уже два раза в день, а участковый врач продлила ей больничный лист на неделю. Мама за это время купила Елене во всех ближайших аптеках все возможные обезболивающие средства.
                Елена перепробовала все доступные аптекарские мази и растирания, применила множество народных советов, средств, припарок – не помогало ничего. На второй неделе болезни пришла к Елене одна её соседка, работавшая врачом-невропатологом в очень известной и славящийся в Киеве городской больнице «Водников». Она осмотрела Елену и сказала, что боли может снять только иглотерапия, которую она широко применяет в подобных случаях. Соседка провела Елене сеанс акупунктуры с постановкой иголок в определённые точки плечевого пояса. Через час, сняв иголки, соседка ушла, но к вечеру боли стали у Елены ещё интенсивнее и площадь их увеличилась ещё более. Последующие дни не помогали ни мамины компресы и массажи, ни аналгин, ни амидопирин, ни ибупрофен, ни витамины группы «В», ни новокаин с диуретиками, Елена худела и слабела, теряя силы от болей и бессонных ночей, но ложиться в госпиталь, предложенный участковым врачом, не хотела из-за дочери.
                Через три недели участковая врач из поликлиники КГБ, видя как врач Елена Ивановна мучается, очень похудела и еле держится на ногах, сказала с твёрдым убеждением, что пишет ей направление на стационарное лечение и обследование и немедленно вызывает для неё машину из отделения Неотложной помощи. Через 20 минут врач неотложной помощи позвонил Елене Ивановне в дверь её квартиры и она в его сопровождении, оставив дочь на родителей, была доставлена в госпиталь КГБ.
                В госпитале КГБ не принято было лечиться сотруднику в том отделении, в котором он работал. Поэтому Елену Ивановну, следуя негласным законам коллегиальности в Медслужбе, осматривала и описывала в истории болезни сама заведующая Кардиологического отделения. В возрасте 47 лет она была, помимо заведующей маленькой Гинекологией, единственной женщиной среди начальников больших профильных отделений, но не действующим офицером – сотрудником № 1, а гражданским сотрудником № 3 и офицером запаса.
                Несмотря на то, что все работающие врачи в госпитале приравнивались к первой и высшей врачебным категориям, заведующая Кардиологическим отделением держалась всегда с коллегами обособленно и в разных степенях высокомерно. К Елене же, которая работала в госпитале всего четыре месяца и была самой молодой среди врачей всей Медслужбы и не членом КПСС, заведующая Кардиологией относилась с заметной долей надменности и превосходства. Ещё двое врачей в Кардиологии держались со всеми коллегами госпиталя следуя поведению своей начальницы, любили всех обсуждать с ехидством, как бы всем своим отношением давая понять, что только они высшая госпитальная каста, а не три терапевта, хотя те и считались в госпитале ведущими специалистами в своих лечебных направлениях: общего профиля, пульмонологии и гастроэнтерологии.
                Елена Ивановна с первого дня работы в госпитале чувствовала высокомерие и недоброжелательность кардиологов госпиталя, но вела себя в деловых буднях при столкновении с ними по работе крайне сдержанно, не проявляя свой непростой, твёрдый, принципиальный и независимый характер. Сложнее всего ей было переносить прямые столкновения с кардиологами во время консилиумов врачей, когда приходилось отстаивать своё личное мнение по возникавшим лечебным вопросам.
 
Глава - IV
                Врачебная судьба Елены Ивановны сложилась так, что сразу после окончания Медицинского института в Киеве она получила направление на работу в городскую 16-ю клиническую больницу и считаясь там первый год врачом интерном, по стечению кадровых обстоятельств оказалась через четыре месяца со дня начала своей трудовой деятельности временно исполняющей обязанность заведующей Инфарктным отделением на 40 коек. На помощь ей приходила только раз в неделю консультант доцент Прудникова с кафедры Общей терапии Киевского медицинского института на базе Областной больницы, расположенной на расстоянии одной троллейбусной остановки от 16-й клинической больницы. Доцент Прудникова относилась к начинающему врачу с большой теплотой и, уходя, всегда говорила Елене Ивановне: «Умница!».
                Об одном из самых первых своих пациентов, которых Елена Ивановна лечила в Инфарктном отделении, напоминал ей и через пол века один уникальный сувенир, подаренный ей тогда. Это была интересная, оставшаяся в её памяти навсегда история.
                Однажды в конце лета 1972 года городской машиной Скорой помощи был доставлен в Инфарктное отделение 16-й клинической больницы города Киева мужчина средних лет с обширным инфарктом. На направлении врача скорой помощи были указаны инициалы и профессия больного – строитель. В приёмном отделении больницы в связи с тяжёлым состоянием больного был дописан только адрес какой-то украинской организации, в которой он работает. В действительности человек этот, как узнала Елена Ивановна только всё при его выписке, был украинцем по национальности и крупным советским архитектором, работавшим в Москве в составе руководящей группы, состоящей из лучших специалистов Советского Союза, занимавшихся на тот момент времени реконструкцией Мавзолея Владимира Ильича Ленина. Мавзолей основателя СССР был возведен на Красной Площади в столице государства в 1924-1930 годах по проэкту Щусева Алексея Викторовича (1873-1949), архитектора, академика Академии Наук СССР (1943).
                Архитектор, волей случая оказавшийся в Киеве пациентом начинающего врача Елены Ивановны, отвечал за подбор камня для Мавзолея Ленина и в результате тщательных поисков во множественных геологоразведывательных экспедициях по всей огромной советской стране нашёл нужный камень, соответствовавший всем требовавшимся критериям со времён монументального классического средне-векового зодчества при возведении погребальных сооружений с залом и камерой, где помещались останки умершего.
                Для реставрации Мавзолея Ленина в Москве был выбран лабрадорит, декоративный камень тёмно-серого цвета до чёрного с цветными переливами в сине-зелёных тонах, являвшийся полнокристалической магматической горной породой. Найден лабрадорит был на Украине в Житомирской области в районе города Коростень, известного в дрене-русских летописях с 945 года как древне-русский город – Искоростень, исторически связанный с древне-русской княгиней Ольгой (? - 969), ставшей супругой Великого князя Киевского Игоря (? – 945), получившего титул в 912 году, убитого в Искоростене народом древлянами, за что им жестоко отомстила, вступившая на киевский престол вдова князя Игоря княгиня Ольга, происходящая родом из древнего русского города Пскова и одна из первых на Руси принявшая христианство в 957 году, и при которой в Киеве уже было до 60 церквей и 11 монастырей.
                Архитектор, ставший позже Елениным пациентом, найдя залежи лабрадорита в районе Коростеня, сделал там некоторое количество пробных шурфов, которые привёз в Москву и в центральном зале монументальной гробницы состоялась приёмная правительственная комиссия, утвердившая применение лабрадорита для Мавзолея вождя мирового пролетариаита Владимира Ильича Ленина. После завершения работы комиссии, участвовавшие в ней члены правительства страны и специалисты разобрали на память часть шурфов, а нашедший лабрадорит архитектор отправился назад на Украину руководить добычей камня, а также его нужной обработкой и шлифовкой. Несколько отшлифованных циллиндрических столбиков пробных шурфов лабрадорита, высотой 8 сантиметров и диаметром 5,5 сантиметров, побывавших на комиссии в Мавзолее, архитектор взял с собой лично для себя в качестве утверждённого стандарта.
                В поезде Москва-Киев у архитектора случился острый обширный инфаркт и прямо с вокзала он был доставлен в дежурившее по городу Инфарктное отделение 16-й клинической больницы, где оказался пациентом у молодого врача Елены Ивановны.
                Когда архитектор поправился и выписывался из больницы, то представился Елене Ивановне кто он есть в действительности, и подарил ей на память уникальный подарок, побывавший в Мавзолее на Красной Площади в Москве, красивый шурф под №33, на гладком сверкающем косом срезе которого была сделана посредством гравировки, напоминающая старинную вязь, красивая надпись серебряными буквами: «Елене Ивановне в знак глубокого уважения и благодарности». Под надписью стояла дата дарения и выписки пациента 27 сентября 1972 года, но не было подписи. Архитектор заметил удивление Елены Ивановны и сказал: «Я не могу подписываться. Всё что связано с реставрацией Мавзолея Ленина является государственной тайной. Реконструкция Мавзолея, как государственного и одного из наиважнейших объектов страны, особо засекреченное масштабное дело, находящееся под полным контролем органов КГБ, но это между нами. А о том как Вы хорошо лечили инфарктных больных Вам будет напоминать этот уникальный камень лабрадорит из Мавзолея, таких проб для правительственной комиссии было сделано немного и почти все остались в Москве. Счастья Вам, Елена Ивановна, и Вашему будущему ребёнку». Елена Ивановна действительно ждала ребёнка и через неделю после выписки этого пациента ушла в положенный декретный отпуск, а 1 декабря родила дочь и назвала её Александрой, коротко – Сашей.
                Когда в 1992 году Елена навсегда уехала в Германию, забрав вскоре туда к себе дочь и маму, она взяла с собой среди памятных и дорогих ей вещей подаренный ей одним из первых её пациентов камень лабрадорит.
                Много времени позже, вспоминая о своём первом месте работы в Инфарктном отделении, Елена думала, что такое везение, чтобы не умер ни один тяжёлый больной почти в течении года у совершенно неопытного врача, начавшего свою врачебное дело сразу после окончания Медицинского института летом 1971 года, возможно только в молодости при бесшабашной смелости. Однако и позже подобные обстоятельтва в работе и в жизни обязывали Елену брать ответственность за других людей на себя.

Глава – V

                Елене Ивановне, привыкшей думать самостоятельно и иметь во всём своё независимое мнение, в госпитале тяжелее всего было соприкасаться в работе с первым за время её работы по счёту начмедом и с кардиологами, но к счастью это случалось не ежедневно и длилось кратковременно, и вот теперь Елена Ивановна оказалась сама на лечении в Кардиологическом отделении, но поначалу невыносимые боли забили у неё полностью любые эмоции и чувства.
                Заведующая Кардиологическим отделением госпиталя КГБ в Киеве, принимая на лечение в своё отделение, резко изменившуюся за месяц во внешности коллегу из Терапии, не стала долго фиксироваться на объяснениях Елены Ивановны как она заболела. То есть не углубляясь в анамнезе заболевания на причине, связанной с возникновением болезни, а сразу имея своё мнение, быстро задав пару вопросов и осмотрев пациентку, заведующая Кардиологическим отделением назначила обследование и лечение и собиралась уже уходить, когда Елена Ивановна спросила её: «Ольга Анатольевна, скажите пожалуйста, какой Вы ставите мне диагноз?». «Лежите и лечитесь, Елена Ивановна я Вам всё назначила» - сухо ответила та и вышла из 3-х местной палаты, в которую определила Елену.
                В следующие два дня, несмотря на трёхразовые в день уколы аналгетиками, боли у Елены Ивановны не уменьшились и она спала немного только со снотворными таблетками. На третий день анализы были готовы и после осмотра Елены по законам советской клинической медицины, что строжайше требовалось в госпитале КГБ, ей должен был быть выставлен клинический диагноз и пересмотрен с уточнениями лист назначений. Елена Ивановна вновь попыталась узнать на обходе мнение Ольги Анатольевны, но та, перед тем как закрыть за собой дверь палаты, резко оборвала Елену, сказав, что сейчас она в отделении обычная пациентка и должна выполнять всё назначенное ей без вопросов и дискуссий.
                Вечером, после того как все врачи кардиологи закончив работу ушли домой, дождавшись, когда дежурная постовая медсестра пошла ставить термометры пациентам в палатах в конце корридора, Елена Ивановна встала с трудом с кровати и вышла из своей палаты. Она знала, что пока дежурная медсестра не отметила в историях болезней в температурных листах вечернюю температуру пациентов, ординаторскую в Кардиологии обычно не закрывают на ключ. Как оказалось дверь в ординаторскую была не закрыта и Елена Ивановна быстро нашла на полке свою историю болезни и, прочитав клинический диагноз, была повержена и от ужаса и от возмущения. На основании того, что за месяц она потеряла из своих 58 килограм общего веса около 10 килограм ей был поставлен онкологический диагноз и в связи с тем, что боли ничем не купировались назначен со следующего дня два раза в сутки наркотик омнопон в виде внутримышечных иньекций, то есть уколов.
                Утром следующего дня Елена Ивановна, несмотря на жестокие боли, не дала делать медстре ей омнопон и дождавшись, когда после пятиминутки врачи пошли на обходы в свои палаты, а начальница Кардиологического отделения задержалась одна в ординаторской, Елена Ивановна постучалась и не дожидаясь ответа вошла внутрь. Ольга Анатольевна что-то писала, но подняла голову и спросила сухо и раздражённо: «Елена, что ты хочешь? Я очень занята! Тебе всё назначено, боли уменьшаться! И почему я должна тебе что-либо объяснять? Иди и лечись!». «Я не согласна с диагнозом, который Вы мне поставили и назначенный омнопон я не дам мне колоть!» - ответила Елена Ивановна. Начальница Кардиологии не встречалась с подобным поведением пациентов в госпитале КГБ и вскипела почти закричав: «Я занята, Елена Ивановна, а Вы идите и лечитесь! Ваше личное мнение о собственном диагнозе субъективно, я говорила уже об этом Вам!». Елена была почти уничтожена, но взяла себя в руки и из последних сил сказала: «Я требую консультацию профессора Пелещука". 
                В тот же день разозлённая заведующая Кардиологическим отделением докладывала начмеду, а потом начальнику госпиталя о невозможности лечения врача терапевта Елены Ивановны. «Она отказывается от наркотиков, а боли не снимаются ничем и за три дня она ещё на полтора килограмма похудела. Она требует срочной консультации профессора Пелещука». Начальник госпиталя выслушал Ольгу Анатольевну и сказал: «Хорошо, наркотики пока снимите, а профессора завтра попросите приехать по возможности срочно, я отправлю своего водителя за ним, позвоните мне когда его забирать. И ещё я прошу Вас, Ольга Анатольевна, Елена Ивановна наш врач..., ну, понимаете, будьте помягче с ней. Да, и вот что ещё, переведите Елену Ивановну из трёхместной в двухместную палату».
                Елену в тот же день поместили в другую палату и уже не настаивали на уколы ей наркотиков. На следующий день привезли в госпиталь профессора Пелещука из больницы Водников, на базе которой он возглавлял кафедру Нефрологии Киевского Медицинского института, находившуюся в это время в периоде становления самостоятельного Института Нефрологии Академии наук Украины.
                Елена Ивановна уже сталкивалась неоднократно с профессором Анатолием Петровичем Пелещуком. Впервые это произошло когда она училась в Киевском медицинском институте, а он преподавал у неё предмет Нефрологию на 5-м курсе, потом она встретилась с ним непосредственно когда была послана из 3-й клинической больницы в 1976 году и проходила у него на кафедре двухмесячную стажировку по Нефрологии, а работая в госпитале КГБ уже за четыре месяца несколько раз показывала ему своих пациентов из Терапевтического отделения, но теперь профессор её не узнал, так она внешне изменилась из-за болей и бессонных ночей. Он выслушал заведующую Кадиологией Ольгу Анатольевну, потом задал несколько вопросов самой Елене Ивановне и далее долго проводил её осмотр методами пальпации живота и аускультации грудной клетки современным фонендоскопом и на старинный манер собственным ухом, а затем смотрел полученные результаты её клинических и биохимических анализов. Закончив свой осмотр и исследования, профессор ушёл вместе с заведующей Кардиологии в ординаторскую этого отделения, где в присутствии начмеда и начальника госпиталя состоялся консилиум врачей, уточнивший клинический диагноз: Опухоль левой почки с метастазом в верхушку правого лёгкого, с проростанием в плечевое нервное сплетение, так называемый очень редко встречающийся «синдром Панкоста». В связи с таким диагнозом были назначены Елене Ивановне дополнительные исследования в виде рентгенографии лёгких и рентгенографии почек, а в лечение было рекомендовано включение наркотиков и лучевой терапии на плечевую область справа.
                После консилиума врачей в палату к Елене Ивановне никто не зашёл и ничего ей не сказали, но на основании вопросов профессора и его осмотра она поняла, что диагноз Ольги Анатольевны оставлен и уточнилась только локализация процесса. Вечером, когда два врача ординатора Кардиологии ушли домой, и осталась в отделении до конца рабочего дня как начальник отделения одна только Ольга Анатольевна, Елена Ивановна вновь постучалась в ординаторскую и при ответе оттуда вошла. Увидев Елену Ивановну заведующая Кардиологией сразу сделала вид что очень занята и хоть Елена еле держалась на ногах ей пришлось ждать минут семь пока та не подняла голову и не спросила: «Что ты ещё хочешь, Лена? Всё тебе назначено в соответствии с диагнозом!». «Ольга Анатольевна, я понимаю какой диагноз Вы мне ставите, но я не согласна с ним...». Елена хотела попытаться аргументировать своё несогласие, но заведующая отделения прервала её грубо и резко: «Лена, я тебе вчера ещё всё сказала, ты не объективна, хотя ведь должна всё понимать и сама. Тут всё понятно и объяснимо.Ты менее чем за полтора месяца так резко похудела, мы стараемся тебе помочь и не мучаться. Принято решение тебе предоставить завтра отдельную палату. А теперь иди отдыхать, я занята!».
                Как Елена вышла из ординаторской и дошла до своей кровати она не помнила, но вечером не позволила медсестре делать ей наркотики, а попросила сделать укол с банальной тройчаткой: кубик, то есть один миллилитр, аналгина плюс два кубика папаверина и плюс кубик димедрола, а ещё положить рассасывающий компресс с гепарином на правое плечо.
                Лёжа в кровати Елена не думала ни о чём, в её голове повторялись и повторялись удивительным образом поддерживавшие её слова из очень красивой и очень нравившейся ей лирической песни на слова советского поэта Михаила Танича, известной с 1976 года и часто звучавшей в СССР по радио и телевидению:
                „На дальней станции сойду - трава по пояс,
                И хорошо, с былым наедине,
                Бродить в полях, ничем не беспокоясь,
                По васильковой синей тишине...».

Глава - VI

                На следующий день, дождавшись когда в госпитале закончились пятиминутки во всех отделениях, Елена Ивановна встала, одела госпитальный халат и, хоть испытывала огромную слабость и у неё подкашивались ноги и кружилась голова, с трудом спустилась на лифте с третьего этажа на первый этаж и постучалась в кабинет начальника госпиталя. На её счастье он оказался на месте. Увидя Елену Ивановну Виктор Викторович быстро встал из-за стола и пошёл ей навстречу, не показывая своего впечатления, что ужаснулся от её вида, в который превратила её болезнь за короткое время. «Елена Ивановна, дорогая проходите и садитесь, я рад видеть нашу самую красивую женщину госпиталя» - сказал он ей и придвинул навстречу стул. Когда Елена с трудом опустилась и отдышалась, начальник госпиталя сказал ей: «Мне уже докладывали о Вас начмед и Ольга Анатольевна и я в курсе всего». Елена молчала и он обратился к ней другим тоном: «Я слушаю тебя, Лена!» «Виктор Викторович, я не согласна с диагнозом, я заболела остро, я открывала на кухне дверь на балкон и простудила нервное плечевое сплетение и нервные корешки шейного отдела позвоночника, я убеждена в этом» - сказала Елена Ивановна. «Мне уже звонила сегодня Ольга Анатольевна и сообщила, что ты отказываешься от наркотиков. Лена, ну что же делать, ты уже от интенсивных болей совсем дошла и еле стоишь на ногах?» - сказал начальник госпиталя. «Виктор Викторович, я одиннадцатый год клиницист и имею достаточно большую практику, в 3-й клинической больнице профессор, а ныне академик Грицюк Александр Иосипович считал меня хорошим диагностом и предлагал уходить вместе с его кафедрой в открывавшийся тогда Кардиологический центр Украины на заведование отделением» - с трудом говоря объяснила Елена Ивановна, из последних сил борясь за себя и отстаивая своё мнение, и продолжила: «Мне нужна физиотерапия в виде электропроцедур и горячих аппликаций на плечо из чередующихся парафина и озокерита, а помимо этого продолжение обезболивающей и противовоспалительной терапии, но Ольга Анатольевна назначила мне вновь ибупрофен, а я его очень плохо переношу, меня стала беспокоить печень, дайте мне, пожалуйста, вольтарен, он для меня мягче, хотя я понимаю, что он сейчас в большом дефиците». «Лена, а как же Анатолий Петрович, его мнение?» «Я знакома с профессором Пелещуком давно, но он меня вчера не узнал, он замечательный диагност, но Ольга Анатольевна заморочила ему голову, а я же не читала его доводы» - сказала Елена Ивановна. «Лена, вчера профессор Пелещук назначил тебе облучение области плеча и шеи справа, как быть с этим назначением? А ещё тебя переведут в люкс, я приказал чтобы ты Новый Год спокойно встретила и родители твои туда прийдут с внучкой Сашей и никто мешать Вам не будет» - сказал очень доброжелательно Виктор Викторович. «Знаете, Виктор Викторович не нужно меня переводить в люкс и пусть колят аналгетики и витамины, а вместо ибупрофена дадут вольтарен, давайте я похожу неделю на физиотерапию, а 4-го января сделаю сеанс облучения на плечо, но только один и с 5 января выписывайте меня из госпиталя и дайте мне, пожалуйста, отпуск за свой счёт на месяц и пусть неотложка отвезёт меня домой, я сама буду себя лечить, по принципу врачей древности: «Врач исцели себя сам». «Ты молодец Лена, что ещё шутишь и борешься. Хорошо, пусть будет по твоему, но если вдруг что-то пойдёт не так, звони мне и если нужно будет вместо Кардиологии ложись в Неврологическое отделение или в ЛОР в палату-люкс, а вести тебя будет тогда начальник Неврологии, вы же дружите, я знаю, тем более что ты его отделение консультируешь». «Спасибо, Виктор Викторович!» - сказала успокоенная Елена Ивановна и, покинув кабинет начальника госпиталя, направилась в Кардиологическое отделение.
                Все следующие дни недели Ольга Анатольевна по утрам только измеряла Елене Ивановне артериальное давление, говорила ей пару банальных фраз и быстро уходила из палаты. Зная распоряжение начальника госпиталя она не настаивала больше ни на чём, но с трудом скрывала своё уже не раздражение, а буквальное бешенство против терапевта Елены Ивановны.
                В госпитале Елена встретила Новый 1981 год, а 5 января на машине неотложной помощи её привезли домой. Перед отъездом она зашла в своё Терапевтическое отделение по просьбе её начальника, где старшая медсестра дала ей с собой бутылку камфорного спирта, упаковку с таблетками вольтарена и разные обезболивающие и противоспалительные мази, а ещё гепариновую мазь для улучшения кровообращения в болевой области, а также марлю и вату для компрессов. «Вы же пока, Елена Ивановна, не сможете дойти до аптеки и Даниил Николаевич распорядился дать всё это Вам» - сказала старшая медицинская сестра.

Глава – VII

                Случилось так, что один сеанс лучевой терапии в госпитале, сделанный Елене Ивановне 4 января значительно уменьшил интенсивность болей и на вторую ночь после облучения, находясь уже дома, впервые Елена смогла несколько часов более-менее спокойно поспать. Дочь Саша была счастлива, что мама снова дома и чувствует себя уже немного лучше. Ко всей обезболивающей, противовоспалительной, антигистаминной, антикоагулянтной, витаминной и общеукрепляющей терапии, к тому же интенсивной местной терапии в виде смазываний и прогреваний Елена прибавила ещё употребление отваров желчегонных и печёночных трав для улучшения функций печени и желчевыводящих путей.      
                Через месяц, прибавив в весе за отпуск почти 7 килограм, Елена Ивановна вышла на работу. Никто не сказал ей ни одного слова, словно ничего не было. Спустя несколько дней Елена Ивановна столкнулась на лестнице с заведующей Кардиологическим отделением, идущей с двумя другими кардиологами. Они поздоровались с Еленой Ивановной и тут же сделали вид, что бурно обсуждают электрокардиограмму одного из их больных. В последующее время кардиологи демонстративно игнорировали Елену Ивановну, лишь кивая ей при встрече. Никогда никто и позже из кардиологов не обмолвился с Еленой Ивановной о произошедшем. Только один начальник госпиталя Виктор Викторович поздравил её с выздоравлением, и сказал ей: «Ты, Лена, у нас молодчина и настоящий борец!».

Глава – VIII
 
                Работа снова быстро пошла своим чередом и через несколько месяцев Елена Ивановна и сама не вспоминала о том болевом ужасе, который пережила. Когда в июне начался сезон клубники, которую Елена очень любила, она набрала свой прежний вес и как всегда стала стройна, легка, оптимистична и весела. В июле она взяла положенный трёхнедельный отпуск, да к нему ещё неделю за свой счёт. Отдохнув в лесу под Киевом в Тетереве с дочерью и родителями, где её папа ежегодно снимал на всё лето домик в лесу на базе отдыха от института в котором работал после ухода из армии по возрасту и выслуге лет, Елена вернулась на работу абсолютно здоровым человеком.
                Однажды осенью 1981 года в одну из пятниц Елена Ивановна особенно долго задержалась на работе и было уже около 19 часов вечера когда она собралась наконец бежать домой. Вдруг дверь в ординаторскую резко открылась, и на пороге оказался запыхавшийся и взмокший профессор Пелещук, который увидя Елену Ивановну, обрадовался и сразу обратился к ней: «Какое счастье Елена Ивановна, что я Вас застал, я задержался на одной консультации, а обещал Ольге Анатольевне обязательно приехать сегодня, но она меня не дождалась, медсёстры сказали, что минут тридцать как ушла домой. Елена Ивановна, дорогая, помогите мне, пойдёмте в Кардиологию, и Вы мне покажите пациента и запишите мою консультацию». «Анатолий Петрович, я не могу идти в Кардиологию  к чужому больному» - ответила Елена Ивановна. «Помню, помню, голубушка, но я всё беру на себя, пойдёмте!» - попросил профессор. Елена Ивановна снова одела свой рабочий врачебный белый халат и, вздохнув, сказала: «Ну ладно, пойдёмте, Анатолий Петрович!».
                Они вышли из ординаторской и уже двигались по длинному корридору к больничному общественному лифту, как из близлежайшего хозяйственного лифта, мимо которого они проходили, вышла раздатчица с тележкой наполненной кефиром для пациентов и скрылась в расположенной рядом столовой. Анатолий Петрович обрадовался: «Как хорошо, мы с Вами спустимся на один этаж на этом лифте, до общественного далеко, а по лестнице спускаться тяжело!». Елена Ивановна и профессор сели в хозяйственный лифт и Елена нажала на кнопку второго этажа. Лифт двинулся и поехал вниз, но вдруг внезапно остановился. Елена Ивановна стала нажимать на все кнопки, но лифт не реагировал на её попытки. Минут пятнадцать она пыталась и стучать и кричать, чтобы раздатчицы, которые ещё на работе и отвечают за этот «пищевой» лифт, услышали из столовой, но их никто не услышал. 
                Уставший профессор вскоре сел в лифте на пол, а потом, уже не надеясь, что их спасут, также села на пол рядом с Анатолием Петровичем и Елена Ивановна, только «валетом», чтобы они смогли смотреть прямо в лицо друг другу. Заполняя время от безысходности, профессор стал рассказывать Елене Ивановне некоторые истории из своей жизни, прежде всего он вспомнил о том, как молодым врачом имел огромное счастье работать несколько лет сразу после Великой Отечественной войны рядом со знаменитыми учёными терапевтами Образцовым Василием Парменовичем и академиком Николаем Дмитриевичем Стражеско, который умер в 76 лет в 1952 году, почти на три года позже своего старшего друга Образцова, завершившего свой жизненный путь в 79 лет. Рассказал профессор Пелещук Елене Ивановне и то, как изучал тогда у Стражеско данное им классическое описание клиники инфаркта миокарда и учился у этих двух великих советских терапевтов разработанному ими совместно пальпаторному методу исследования органов брюшной полости, который теперь применялся всеми врачами в СССР.
                Ещё Анатолий Петрович вспомнил, как будучи молодым врачом был потрясён, когда узнал от пациентов, что после консультации и ухода знаменитого доктора Стражеско из их домов в Киеве, они находили под подушкой не только свои небольшие деньги, которыми расплачивались с академиком за его визит, но и ещё дополнительные суммы от него на покупку назначенных им медикаментов для них.
                Профессор Пелещук Анатолий Петрович рассказал Елене Ивановне и о знаменитых огромных катакомбах под Киевом, о существовании которых она до этого никогда не слышала.
                Помимо этих историй профессор Пелещук, сидя в застрявшем лифте в госпитале КГБ вместе с врачём Терапевтического отделения Еленой Ивановной, вспомнил себя мальчишкой во время Октябрьской социалистической революции 1917 года в Петрограде, когда в тоже время был назначен Наркомом просвещения РСФСР Луначарский Анатолий Васильевич. политический деятель и писатель, и как он однажды задержал чуть не на час отправление пассажирского поезда с перрона одного из железнодорожных вокзалов города Ленинграда из-за того, что его любимая молодая женщина популярная в то время драматическая актриса Малого театра в Москве, снимавшаяся в немом кино Розенель Наталья Александровна опаздывала по своему обыкновению. Девичья её фамилия была Сац и она в молодости жила в Киеве и училась в Киевской театральной академии, Розенель её фамилия по первому мужу, а Луначарский стал её вторым мужем в Москве и удочерил её дочь.
                Анатолий Петрович говорил и говорил, и вдруг внезапно остановился и сказал: «Елена Ивановна, голубушка, я рад видеть Вас во здравии и простите меня, профессора тоже ошибаются, в Вашем случае к счастью. Возьмите, пожалуйста, ручку и запишите мой домашний телефон. Звоните всегда, когда Вам будет нужна моя консультация, или возникнут какие-либо вопросы, Вам я никогда не откажу».
                Елена Ивановна просидела с профессором в застрявшем лифте полтора часа и их внезапно спасла одна раздатчица, которая уходя домой и выйдя уже с территории Медслужбы, вдруг вспомнила, что что-то забыла на госпитальной кухне, и для того чтобы быстро обернуться туда и назад, включила подачу электроэнергии для хозяйственного лифта, Этот лифт вне пользования отключали с целью экономии электричества, и в этот день раздатчица, закончив работу, его отключила, не зная, что в нём в тот момент ехали доктора.
                Освобождённые из лифта врачи, несмотря на поздний час, сходили в Кардиологическое отделение и Елена Ивановна показала Анатолию Петровичу назначенного больного и записала в его историю болезни консультацию и рекомендации профессора Пелещука.
                Домой Елена приехала почти в 22 часа, но была спокойна, так как дочь осталась в тот день ночевать у Елениных родителей. Довольно часто по пятницам, по предварительной оговоренности, Саша ночевала у дедушки с бабушкой. По обыкновению по пятницам дедушка провожал свою внучку Сашу к 17 часам вечера на занятия в музыкальную школу, которая была довольно далеко от их с Еленой квартиры, но гораздо ближе от квартиры дедушки и бабушки. Через три часа дедушка встречал внучку и они вместе шли к нему домой где бабушка ждала их и кормила ужином.
                Выходные дни Елена провела с дочерью и родителями. На работе в понедельник кардиологи не поблагодарили Елену Ивановну за своевременную для их пациента консультацию профессора и вообще о подробностях такого столь необычного случая в госпитале КГБ они не посчитали нужным доложить начальству, хотя славились своими «ядовитыми» докладами и суждениями по любому поводу, где можно было кого-нибудь уколоть, но только не похвалить, а тем более не поблагодарить.

Глава – IX
                В январе 1986 года Елена Ивановна уехала работать на три года врачом в Группу Советских войск в Германскую Демократическую Республику. Отработав в ГДР и вернувшись в Киев, она три с половиной года занималась преподавательской деятельностью, а в конце августа 1991 года вышла замуж за немца ГДР, с которым встречалась уже четыре года, а с конца весны 1992 года, оставив работу в Киеве, уехала жить к супругу в Германию, но уже на западной стороне объединённой страны. Она часто приезжала в Киев, однако впервые после ухода из госпиталя пришла туда в 1999 году, когда уже не было КГБ и бывший центральный госпиталь КГБ Украины назывался госпиталем Службы безопасности Украины – госпиталем СБУ, работавшим теперь с некоторыми изменёнными требованиями в соответствии с другой политикой независимого государства Украины и начавшейся коммерциализацией украинского здравоохранения.
                К радости Елены Ивановны начальником госпиталя уже был Николай Николаевич, ставший ещё при ней её вторым по счёту начмедом, пришедшим на смену Николая Силыча, когда тот стал начальником госпиталя, а бывший начальник госпиталя Виктор Викторович стал заместителем начальника Медслужбы. Из прежних Елениных коллег оставались дорабатывать в Медслужбе всего несколько человек, все новые врачи госпиталя, в подавляющем числе женщины, были аттестованы и носили погоны, имея воинские звания, то есть являлись действующими офицерами. Большинства прежних врачей не было в Медслужбе по разным причинам. Не работала уже и бывшая начальница (заведующая) Кардиологического отделения бывшего госпиталя КГБ, несколько лет назад она умерла от скоротечного рака мозга.