Драма в привратке

               
Следственный изолятор (СИЗО) ещё не тюрьма и не зона. Из него могут выйти некоторые арестанты, которых суд признает не виновными. Или которые попадут под амнистию.

А могут некоторых арестантов и ногами вперёд вынести. Даже признанных впоследствии не виновными. Ведь это вам не дом родной, а привратка тюрьмы!

Впрочем, и у этой привратки есть и свою маленькая привратка. В неё собирают заранее со всего СИЗО тех, кого чуть позднее повезут на суд или следствие. Заранее потому, что нельзя задерживать приезжающие за ними автозаки пока всех, кого надо, соберут по камерам.

После чего привратка какое-то время пустует до тех пор, пока не начнётся обратный человеческий поток. И так происходит каждый день из года в год…

На этот раз раньше всех привезли из зала суда двух приговорённых зэков. На входе в СИЗО им, как и всем привезённым из зала суда, был задан традиционный вопрос.

-Окрестили? (То есть, приговорили.)
-Окрестили!

Стало быть, их крестный путь теперь лежит уже не в свою камеру, а в осуждёнку. Со всеми вытекающими из этого последствиями.

Ведь теперь они уже не подследственные, которые ещё формально сохраняют за собой некоторые права и привилегии, а осуждённые, у которых этих привилегий и прав больше нет.

Но в осуждёнку их отправляют не сразу, а через привратку, поскольку необходимо некоторое время для подготовки такого мероприятия. В основном, по части формальностей.

Да и сама осуждёнка тоже не резиновая.  Надо ещё подумать в какую из её камер кого разместить, решить проблему на постановке на кормовое довольствие и много чего ещё…

А пока медленно крутятся жернова тюремной бюрократии, перемалывая их дальнейшую тюремную судьбу, у моих подельников есть время обсудить всё с ними произошедшее.

Они не были из числа тех, о ком поётся в песне о работниках ножа и топора. Они даже не были романтиками большой дороги, о которых поётся в той же самой песне. Но сюда они всё же попали из неких романтических побуждений, понять которые мне не дано.

Дело в том, что одному из них пожаловалась его пассия на то, что толи к ней назойливо приставала группа пьяных мужиков, толи они сделали с ней нечто совсем уж непотребное.

Подробности по этой части я не расслышал, поскольку в тюрьме не рекомендуется греть свои уши, прослушивая чужие разговоры… Но и без этих подробностей суть дела была мне предельно ясна.

Разъярённый романтик решил от души разобраться с её обидчиками. А поскольку их было трое, то к предстоящей кровавой расправе он привлёк своего лучшего друга, который по его или по блатным понятиям не мог ему отказать.

Одного или двух обидчиков прекрасной дамы они изловили и прикабанили. И если бы третий от них не ушёл, то прикабанили бы и его. Семь бед-один ответ!

Ничего необычного в этой истории не было. Ведь в СИЗО содержались и куда более крутые постояльцы. Один из таких, хотя и был ростом с метр с кепкой,тем не менее   застрелил более трёх человек. А второй, которого ожидала вышка, вообще регулярно выл по собачьи, пугая своим безумным воем не только зэков, но даже охранявших их тюремных собак.

Неожиданной для меня было только концовка их обсуждения, когда подельник прямо сказал романтику

-Зря мы это затеяли! Хорошо ещё что и третьего не порешили. А ведь она этого не стоила, хотя на суде и заявляла, что будет ждать твоего возвращения.

-Не понял… Почему это зря?

-Да потому, что она проститутка!
 
- Так почему ты сразу об этом мне не сказал?!

- А ты бы мне тогда поверил?

На этом их вывели из привратки в осуждёнку. Так что о том, что произошло с ними потом я уже ничего не знаю. Между прочим, эта реальная история вполне достойна пера Достоевского. 

Интересно, как бы он её описал? Просто правдиво и реалистично, как это сделал я, или к ней чего-то ещё прибавил?


Впрочем, это уже совсем другая история.