Часть 7. Прощание

   Передние колеса машины опасно болтало из стороны в сторону. На извилистом серпантине за городом стОило большого труда удерживать руль, тем более что асфальт был покрыт слоем мокрого и грязного снега. С мрачного неба тоже валилось что-то холодное и неприятное. Обе эпохи подходили к концу - и у автомобиля, и у человека. Автомобиль больше не мог даровать свою свободу, а человек заниматься тем, чем он занимался лишь «по уставу», а не по своему призванию. Впрочем, можно было попробовать сделать ещё одну попытку всё исправить.

   Максим повернул со второстепенной на главную дорогу, подрезав свой обычный маршрут на половине пути. Очевидно что по-другому сегодня никак. Надо было попытаться. По-прежнему твердо удерживая машину на нездорово раскачивающейся подвеске он доехал до первого же придорожного автосервиса и запарковался.

   - Добрый вечер! Есть свободный подъемник или яма, посмотреть что с передней рейкой? Шатает по дороге, аж страшно.
   - Да, заезжайте - местный механик с интересом оглядел творение баварского моторостроения больше чем двадцатилетней давности. Таких машин на дорогах оставалось немного.

    Осторожно подгазовывая, Макс протиснул машину в узкие ворота и загнал на ремонтную яму. Заглушил двигатель, поставил на нейтральную передачу, выбрался наружу. Механик тем временем спустился в яму, постучал чем-то металлическим, чем-то пошуршал и внимательно осмотрел всю переднюю часть автомобиля.

   - Знаете, а вам сильно повезло доехать до нас - сказал он - Если интересно, спуститесь сюда, я вам покажу.
   - Конечно.

   Макс уже столько раз бывал в этих «ямах» и столько времени провел под этими подъемниками, что казалось знал устройство своего авто лучше любых работников автосервисов, при всем уважении к их знаниям и опыту. Хорошо ещё что состояние кузова позволяло задирать машину на подъемник относительно безопасно.

   - Вот, посмотрите.

   Механик покачал переднюю рейку. По устройству она была весьма проста, чем-то даже напоминала классику итало-отечественной инженерии советского периода. Разбито там всё было в хлам - тяги, наконечники и направляющие держались на честном слове и паре сохранившихся болтов.

   - Под замену всё полностью. Починке не подлежит.

   По душе у Макса прошел неприятный холодок. Последние деньги уже давно ушли на взятки тем преподавателям в институте, которые эти взятки брали. Покупать запчасти и чиниться было просто не на что.

   - Спасибо! Я вам что-то должен?
   - Не за что. Нет, мы же ничего и делали - на лице работника сервиса промелькнуло сочувствие.
   - Хорошо. Понял.

   Машина вздрогнула всем корпусом, двигатель завелся. Сдав назад через ворота, Макс аккуратно вывел её на парковку, а затем и на большую дорогу. Мимо него проезжали разные машины - старые, новые, дорогие, интересные и не очень. Их всех объединяло одно, движение в общем потоке, право на участие в котором по стечению обстоятельств Максим и его автомобиль утрачивали. Говорят, любая дорога в радость. Но вряд ли та, что в чём-то последняя.

   Путь лежал практически через весь Известный Город. Площади, светофоры, с детства знакомые дома и постройки. Центр. Две башни, возвышающиеся над городом. Длинный спуск с горки до моста через широкую реку. Обратный подъем, уже на другую горку, местная заправка, поворот в локацию гаражей. Раздолбанная дорога, ещё один поворот, серая аллея железных ворот окрашенных по принципу «кто во что горазд».

   Готово. Вот и та самая ворОтина. Макс мягко притормозил и сразу вывернул руль в сторону гаража. Так будет удобнее заехать. Слишком часто приходилось ставить машину на ремонт и поэтому правильная траектория была давно ему известна.

   Как-то вот так сразу, машину загонять не хотелось. Она честно выполняла свои обязанности, насколько могла. Максим поймал себя на мысли что и на занятия в свой институт он тоже ездил честно, насколько ему позволяли силы и возможности. Больше этих сил и возможностей у него нет. Он и сегодня туда не поехал, хотя формально должен был. Формально он ещё являлся студентом, хотя уже было понятно что сдать очередную сессию стало невозможно, длинный шлейф всевозможных долгов и пересдач не оставлял на это никаких шансов.

    Дешевый Крикет высек искру и Макс чуть приоткрыл окно водительской двери. Теперь вместо мокрого тяжелого снега с неба лился холодный дождь, что вполне соответствовало настроению и обстановке. Получается, исправить ничего не получилось и не получится. Теперь впереди была какая-то другая жизнь, без знакомых очертаний.

   Молчавший весь день телефон тихо тренькнул в проеме между сиденьями. Пришло сразу несколько сообщений в аське от Женьки, бывшего одногруппника по курсам, что было совсем на него непохоже. Обычно он писал коротко и по какому-то конкретному делу.

   - Привет! Решил переслать тебе это.

   Дальше были хаотично набросаны разные тексты, явно от совсем другого человека, сильно отлИчного от Жени по стилю написания. Там были стихи, какие-то отрывки личной переписки и даже нарисованные от руки небольшие картинки. Абсолютно никакой системы, всё вперемешку.

   «Он хороший человек. Знаешь, почему-то тогда я этого даже испугалась.»
   «Нет, так нельзя. На то есть свои причины.»

   Красивая миниатюрная зарисовка заката над древними стенами города, стоящего на нескольких холмах. Другая картинка, изображающая музыкальные ноты, медленно выходящие из саксофона.

   «Сегодня я буду там. Только там я чувствую себя живой.»
   «Почти удалось поговорить. Момент был сильнее.»

   Стих на каком-то неизвестном, только местами понятном Максу языке. Что-то западнославянское, но непонятное по своей стилистике и грамматике.

   «Каждый день - новый день. Мы все думали что всё будет как-то иначе.»
   «Много машин, много света. Шум, шелест. Красно-зеленые огни города.»

   Бесконечно высокий дом на очередной зарисовке.

   «У меня много свободы, но я не знаю что с ней делать.»
   «Мы видимся всё реже. Время уходит.»
   «Последний ушел.»

   Опять стихи без перевода, экспрессивно эмоциональные судя по знакам пунктуации и резким рваным строкам. Новая картинка, с бесконечно длинной дорогой и необъятным лесом на горизонте.

   «Я ушла.»

   Сообщения закончились. Холодные капли по-прежнему стучали по стеклу, неизбежно скатываясь вниз и не оставляя за собой никаких следов. Горячий двигатель авто уже перестал греть капот изнутри, с которого поначалу поднимался легкий пар. Никаких лишних звуков не было, только отфильтрованное одиночество.

   Действительно, теперь впереди только какая-то другая жизнь. Совсем не такая, как они все представляли себе тогда, в той старой советской аудитории с мерцающими лампами.