Часть 10. Лето

    Часть 10.1

    Страшная, удушающая жара. От неё не было спасения ни днем, не ночью. Вполне правдивой казалась метеорологическая теория о том насколько сильно упадет  температура в зимнее время конкретного года, примерно настолько же она и поднимется в летнее. Последнюю зиму запомнили все и теперь пришло время её антипода.

    Жар волнами поднимался над раскаленным асфальтом плаца. Построение длилось уже более двух часов, по совершенно непонятным и нелогичным причинам. По странной моде именно подобные экстремальные погодные условия привлекали местных воспитателей к проведению самых длительных построений.   

   В нескольких метрах от Максима глухо стукнул приклад автомата - ещё один бедолага неожиданно для себя решил прилечь отдохнуть. А может и не неожиданно. В некоторых ситуациях Макс неоднократно ловил себя на мысли о том что было бы неплохо как-нибудь так выключиться и не видеть происходящего вокруг хотя бы несколько несколько минут. Но, увы, с ним такого никогда не происходило.

   Сейчас этого бойца «разденут» от амуниции, повесив её на стоящих рядом товарищей и под руки отведут обратно в расположение. Что будет с ним дальше фантазировать не хотелось, но по крайней мере сегодня стоять здесь ему уже не придётся. А Максу же пришлось как-то ночью простоять в наряде по расположению «на тумбочке» больше шести часов (поставив своеобразный рекорд), что было куда веселее.

   От бездействия и безделья он начала вспоминать ту ночь, чтобы хоть чем-то себя занять. Собственно оно и тогда, и всегда, выглядело примерно одинаково. Первые минут пятнадцать-двадцать проходят в полном вакууме, при полном отсутствии каких-либо мыслей. Затем на ум приходят какие-то бытовые дела, но с этим всегда скудно. Какие могут быть дела и заботы в данной организации? Только самые примитивные, так что много времени они не занимали.

   Далее, сначала по отдельным словам, затем построчно, можно начать вспоминать все песни что когда-то слышал. Характерно вспоминались только те что действительно когда-то «зацепили». При желании можно было мысленно воспроизвести даже музыку, в каждом своем аккорде и проигрыше. Это всё навевало грусть, но светлую, музыке ведь всё равно где и когда звучать, в ней нет зла. Пожалуй это и был самый приятный момент всей ночи. После такого импровизированного концерта, в какой-то неожиданный момент мысли опять переключались на вакуум.   

   Так, переводим взгляд на часы напротив тумбочки дневального. Прошло всего три часа. По уставу сменить Макса должны были ещё час назад, но на это можно было и не надеяться. Это совершенно не добавляло оптимизма, с каждой пройденной минутой ночь становилась всё более и более бесконечной. Когда придет смена, и придет ли вообще, то большой вопрос и нормальная практика.

   О, как хорошо. Эти мысли забрали с собой ещё несколько минут. Четвертый круг циферблата часов щёлкал по своим черно-белым делениям. Странно, но сложнее всего было погрузиться в воспоминания о людях. Макс неоднократно пытался настроиться на данный жанр, постоянно натыкаясь на какой-то стопор. Всё не так, всё не то. Если музыку ещё можно было мысленно воспроизвести почти в каждой своей мелочи и интонации, с образами людей так не получалось. Постоянно чего-то не хватало, сколько не перебирай разные варианты ощущений и событий. С каждым новым прожитым днем какой-то нехороший туман в голове окутывал все эти воспоминания, только усиливая щемящее чувство одиночества.

   Пятый круг начал своё движение, тяжело перевалив за цифру двенадцать. Что тогда происходило дальше, и кто в итоге его поменял, Макс не вспомнил. Да уже и не было необходимости, построение наконец-то закончилось. Мысленный телепорт сегодня удался как никогда удачно - практически с самого начала зомбистояния и до его конца. Всегда бы так. Чем-то похоже на дальний путь в таком транспорте, которым сам не управляешь. Приехал в точку назначения, и слава Богу.

    - Ррррррраазооойдииись!! 

    Подразделения по очереди начали покидать плац и глухое злобное гудение становилось всё сильнее. Откровенно говоря, мероприятия подобные такому утреннему, только подливали масла в огонь при общей накопившейся усталости и не самого удачного расклада сил, а точнее его нового устройства при смене прИзывов в бригаде. Из-за любой ерундовой мелочи полыхнуть могло в любой, совершенно не предсказуемый момент.


    Часть 10.2

    Давно забытый сигнал телефонного будильника неприятно запищал где-то прямо рядом с головой. Тревожный звук пробивал насквозь, бесцеремонно, эффективно и без сантиментов. Наверное надо подчиниться ему как можно быстрее, прекратив этот тяжёлый сон, а дальше всё само пойдет по выверенному многими годами плану, точнее даже не плану, а исторически сложившемуся образу и формату поведения, когда каждый раз кажется что всё заранее просчитано и продумано. 

   Максима холодным пОтом пронял знакомый голос.

   - Привет!

   Не может быть. Невозможно и нереально. Милица. Её мягкие объятия только добавили ужаса, оставив в душе очень странный отпечаток.

   - Слушай, у меня проблемы, и я не знаю как их решить. 

   Внутри всё рвется в клочья. Лихорадочный поиск ответов на то, о чём Максу ничего не известно. Или известно. Но лучше бы услышать что-то определенное. Нарастающее чувство тревоги.

   - Ну, чего ты молчишь? Знаешь, я бы многое хотела тебе сказать.
   - Я тоже - выдавил наконец Макс - я тоже.

   Конкретики по прежнему нет, но былое непонимание ушло, теперь это очевидно.

   - Можно у тебя попросить немного...   

   Конечно можно. Отдать бы ей всё, лишь бы найти. Выгребать пачками, листами, любой формой, лишь бы нашлось столько, сколько надо. Столько, чтобы хватило. Страшное ощущение тех объятий не исчезало. Образ Милы стал постепенно размываться.

   Опять сигнал того самого будильника. Круг замкнулся, не оставляя на этот раз никакой возможности неподчинения его требованиям.

   - Привет!

   В этот раз голос Милицы звучал уже спокойнее.

   - Я всегда знала что ты мне поможешь.

   Макс хотел что-то ответить, но взаимно достигнутое теплое недоумение между ними расставило приоритеты лучше любых длинных бестолковых разговоров. Пожалуй появилось даже некоторое чувство облегчения, правда без понятных перспектив.

   - А ещё я знаю, что ты был там. На том самом месте.
   - Да. Но почему мы встретились только там?

   Мила улыбнулась и по своему обыкновению пригладила ладонью свои длинные волнистые русые волосы.

   - Это неправда. Мы встречались и в другом месте. Там, где было высоко и спокойно.
   - Там было так спокойно, потому что там были Мы.
   - Верно. - она мягко кивнула - Но разве ты думаешь что это был конец истории?

   На этот вопрос у Максима не было простого ответа по какой-то банальной формуле. Для правильного ответа необходимо какое-то очень глубокое чувство.

   - Посмотри на меня, Макс.

   Образ Милы перед ним был абсолютно верен, в каждой своей детали. Оно была точно такой как в том далеком прошлом, на том высоком балконе красивого небоскреба.

   - Нет, не конец. Мы навсегда там.
   - Да. Навсегда.

   Повисла тишина. Казалось что будильник сейчас зазвонит в третий, последний раз. Казалось что сейчас легкая грусть постепенно перерастет в сожаление о том что что-то не получилось, что что-то должно было быть сделано совсем не так. Но ничего этого не произошло. Ответ был верным.

   - Я могу тебя обнять?

   Мила опять улыбнулась.

  - Можешь. Но тебе уже пора. И, держись. Ты всегда знаешь, где меня найти.

   Добрые теплые объятия. Взаимное молчание. Безразличия нет, равно как и нет ничего лишнего между хорошими людьми. К этому стОило придти, и неважно насколько длинным или коротким путем. Легко сделать видимость только того, чего не может быть. Ценно и бесконечно сложно признаться только в очевидном. 

               
    Часть 10.3

    Максим устало прислонился к стенке барака. Никогда ещё наряд по расположению не оказывался таким нужным, и никогда раньше не становились столь незначимыми все его неприятные нюансы. Можно было перемыть сотни метров полов, получить немало зуботычин за несуществующие огрехи и даже не сходить в столовую на полагающийся по уставу прием пищи - лишь бы хоть на небольшое время вырваться из казарменного ада, накатившего наконец в полной своей красе. Старый порядок рушился, новый только создавался и звериная суть многих повылезала наружу, причем порой крайне неожиданно. Захват территорий и оборона интересов принимала пещерные очертания, совершенно обычным явлением стало просыпаться не под команду дневального, а под звон металлических дужек от коек, на которых с утра пораньше уже рубились противоборствующие стороны, пытаясь занять своё место под солнцем.

   Участия в этом гульбище Макс не принимал принципиально, что так же порой вызывало знатную дозу ненависти в его адрес, по бОльшей части от проигравших сторон. Оставалось только локально огрызаться и ждать пока всё более-менее устаканится. Нечто подобное происходило уже в начале его службы, а значит «и это пройдёт».

   Тем не менее вот так немного потянуть время, как сейчас, было не лишним, в чём и была вся суть участия в наряде. Для этого оставалось взять ещё двух бойцов и отправиться с ними выносить мусор, благо большой контейнер в бригаде был неблизко от их казармы, а главное, возле этого контейнера никогда никого не бывало, так как его поставили на стройке где туда-сюда сновали только местные наемные рабочие, гражданские. Никаких воспитателей, никаких массовых скоплений сослуживцев. Никого.

   «Привет, моя Ми.»

   Да, так пойдёт. Макс расправил обрывок тетрадного листа по штанине. Может Мика и не моя, подумал он, но в сложившихся обстоятельствах можно написать и так. Она поймёт.

   «Как у тебя дела и настроение, моя Ми?»

   Лучше начать так. Как дела и настроение здесь в бригаде, тому будет ещё своё время и свой текст.

   «Ты по-прежнему главная героиня, в моё отсутствие?»   

   Честно сказать, Макс часто переживал за столь вольные, и порой совершенно безумные похождения Мики. То она уезжала куда-то на юг с малознакомыми людьми, то оказывалась в непонятных местах и компаниях, из которых несколько раз он забирал её, хоть и не насильно. Казалось что всё это сходило ей с рук только по счастливой случайности, но то было бы слишком простым объяснением.

   «Знаешь, я по тебе сильно скучаю. Знаю, обычно наши парни пишут такое своим  девушкам или женам, но ведь у меня нет не девушки, не жены. Зато у меня есть ты, и я это очень ценю. Всегда ценил.»

   В последнее время на Макса стало всё чаще и чаще находить некое просветление, позволяющее писать чисто, просто, и от души. Это было легко. В некотором роде это становилось исповедью, без вмешательства неуместных внешних факторов. Всё писалось так как было на самом деле, без прикрас, умалчиваний или фантазерства.

    «Я всегда восхищался твоей смелостью, часто доходящей до грани безрассудности, конечно по моему личному мнению. Впрочем, мы обсуждали это с тобой и ранее поэтому сейчас нет особого смысла заострять на этом внимание и тратить столь ценное время. Лучше потратим его на что-то более важное.» 

   Важное. Да, действительно надо было потратить оставшееся время на что-то действительно важное. Уже совсем скоро надо было собирать бойцов, разбредшихся по стройке в поисках своих личных приключений, и двигаться обратно в сторону расположения части.   

   «А важное… Оно не одно, и не два. И не три. Важное есть в тебе, важное есть во мне. Важное есть (есть, а не было!) в человеке, про которого я тебе как-нибудь расскажу, хоть он уже и не с нами. Он, а точнее она, предоставила мне лучший ключ к пониманию того что мы так часто ищем друг в друге, тратим на это бОльшую часть жизни, находим и не теряем даже спустя многие годы. И ты тоже предоставила мне такой ключ, за что я тебе безмерно благодарен и я безмерно рад тому что могу сказать тебе это лично.»

   Макс сложил лист пополам, убрал карандаш в один карман и достал из другого кармана зажигалку. Письмо было правильным, честным, и однозначно принесло бы свою пользу. Но не здесь, где письма после отправки часто вскрывались, а так же могли быть вынесены на общий показ в чьих-то личных интересах. Время для такого письма уже пришло и ещё не пришло одновременно. Тем более что до возможности встретиться с Микой оставалось меньше половины года и такая встреча была осуществима.