Гарри Поттер и методы рационального мышления

Элиезер Юдковский

Глава 1. День очень малой вероятности

Это не строго одноточечная выдумка — существует первичная отправная точка в какой-то момент в прошлом, но также и другие изменения. Лучший термин, который я слышал дляТекст содержит множество подсказок: очевидные подсказки, не столь очевидные подсказки, действительно неясные намеки, которые я был шокирован, увидев, как некоторые читатели успешно расшифровали, и внушительные доказательства, оставленные на виду. Это рационалистическая история; ее тайны разрешимы и должны быть решены. этой выдумки — «параллельная вселенная».
Темп повествования соответствует темпу сериального художественного произведения, то есть телешоу, идущего в течение определенного количества сезонов, эпизоды которого имеют индивидуальный сюжет, но при этом общая сюжетная линия развивается к финальному заключению.
История была исправлена ;;на британский английский до главы 17.
Вся упомянутая наука — настоящая наука. Но, пожалуйста, имейте в виду, что за пределами науки взгляды персонажей могут не совпадать с взглядами автора. Не все, что делает главный герой, является уроком мудрости, а советы, предлагаемые более темными персонажами, могут быть ненадежными или опасно двусмысленными.

Под лунным светом мелькает крошечный кусочек серебра, часть линии… (черные одежды падают) …кровь льется литрами, и кто-то выкрикивает слово.

Каждый дюйм пространства стены занят книжным шкафом. В каждом книжном шкафу по шесть полок, доходящих почти до потолка. Некоторые книжные полки до краев заставлены книгами в твердом переплете: естествознание, математика, история и все остальное. На других полках два слоя научной фантастики в мягкой обложке, причем задний слой книг подпирают старые коробки из-под салфеток или куски дерева, так что вы можете видеть задний слой книг над книгами спереди. И этого все равно недостаточно. Книги переполняют столы и диваны и образуют небольшие кучки под окнами.
Это гостиная дома, в котором проживают выдающийся профессор Майкл Веррес-Эванс, его жена миссис Петуния Эванс-Веррес и их приемный сын Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес.
На столе в гостиной лежит письмо и немаркированный конверт из желтоватого пергамента, адресованный мистеру Х. Поттеру изумрудно-зелеными чернилами.
Профессор и его жена резко разговаривают друг с другом, но не кричат. Профессор считает крик некультурным.
«Ты шутишь», — сказал Майкл Петунье. Его тон показывал, что он очень боится, что она говорит серьезно.
«Моя сестра была ведьмой», — повторила Петуния. Она выглядела испуганной, но стояла на своем. «Ее муж был волшебником».
«Это абсурд!» — резко сказал Майкл. «Они были на нашей свадьбе — они приезжали на Рождество...»
«Я им сказала, что ты не должен знать», — прошептала Петуния. «Но это правда. Я видела вещи...»
Профессор закатил глаза. «Дорогая, я понимаю, что ты не знакома со скептической литературой. Ты можешь не понимать, как легко обученному фокуснику подделать, казалось бы, невозможное. Помнишь, как я учил Гарри гнуть ложки? Если казалось, что они всегда могут угадать, о чем ты думаешь, это называется холодным чтением...»
«Это было не сгибание ложек...»
«Что же это было тогда?»
Петуния прикусила губу. «Я не могу просто сказать тебе. Ты подумаешь, что я...» Она сглотнула. «Слушай, Майкл. Я не всегда была такой...» Она указала на себя, как бы указывая на свою гибкую фигуру. «Лили сделала это. Потому что я... потому что я умоляла ее. Годами я умоляла ее. Лили всегда была красивее меня, и я... была с ней груба из-за этого, а потом она получила магию, можешь себе представить, что я чувствовала? И я умоляла ее использовать часть этой магии на мне, чтобы я тоже могла быть красивой, даже если я не могла получить ее магию, по крайней мере я могла бы быть красивой».
На глазах Петунии выступили слезы.
«И Лили говорила мне «нет» и придумывала самые нелепые оправдания, типа, мир кончится, если она будет мила с сестрой, или кентавр скажет ей не делать этого — самые нелепые вещи, и я ненавидела ее за это. И когда я только что окончила университет, я встречалась с этим парнем, Верноном Дурслем, он был толстым, и он был единственным парнем, который разговаривал со мной. И он сказал, что хочет детей, и что его первого сына назовут Дадли. И я подумала про себя, какой родитель назовет своего ребенка Дадли Дурслем? Я как будто увидела всю свою будущую жизнь, раскинувшуюся передо мной, и я не могла этого вынести. И я написала своей сестре и сказала ей, что если она мне не поможет, я лучше просто…»
Петуния остановилась.
«В любом случае», — тихо сказала Петуния, — «она сдалась. Она сказала мне, что это опасно, а я сказала, что мне все равно, и я выпила это зелье и болела несколько недель, но когда мне стало лучше, моя кожа очистилась, и я, наконец, поправилась и... Я была красивой, люди были добры ко мне», — ее голос дрогнул, «и после этого я больше не могла ненавидеть свою сестру, особенно когда узнала, к чему привела ее магия в конце концов...»
«Дорогая», — мягко сказал Майкл, «ты заболела, набрала вес, пока лежала в постели, и твоя кожа сама собой очистилась. Или болезнь заставила тебя изменить диету...»
«Она была ведьмой», — повторила Петуния. «Я это видела».
«Петуния», — сказал Майкл. В его голосе проступало раздражение. «Ты же знаешь, что это не может быть правдой. Мне правда нужно объяснять, почему?»
Петуния заломила руки. Казалось, она вот-вот расплачется. «Любовь моя, я знаю, что не могу победить тебя в споре, но, пожалуйста, ты должен мне поверить в этом...»
«Папа! Мама!»
Они оба остановились и посмотрели на Гарри, словно забыли, что в комнате есть третий человек.
Гарри глубоко вздохнул. «Мама, у твоих родителей не было магии, да?»
«Нет», — сказала Петуния, выглядя озадаченной.
«Значит, никто в вашей семье не знал о магии, когда Лили получила свое письмо. «А...» — сказала Петуния. «Они не просто прислали письмо. Они прислали профессора из Хогвартса. Он...» — Петуния метнула взгляд на Майкла. «Он показал нам немного магии».Как они убедились?»
«А...» — сказала Петуния. «Они не просто прислали письмо. Они прислали профессора из Хогвартса. Он...» — Петуния метнула взгляд на Майкла. «Он показал нам немного магии».
Профессор повернулся и посмотрел на него сверху вниз, пренебрежительно, как обычно. «О, да ладно, Гарри. Серьёзно, магия? Я думал, ты будешь знать лучше, чем относиться к этому серьёзно, сынок, даже если тебе всего десять. Магия — это, пожалуй, самая ненаучная вещь из всех существующих!»
Рот Гарри скривился от злости. С ним обращались хорошо, возможно, лучше, чем большинство генетических отцов обращались со своими детьми. Гарри отправляли в лучшие начальные школы, а когда это не срабатывало, ему предоставляли репетиторов из бесконечного числа голодающих учеников. Гарри всегда поощряли изучать то, что привлекало его внимание, покупали все книги, которые ему нравились, спонсировали участие в любых математических или научных соревнованиях, в которых он участвовал. Ему давали все разумное, что он хотел, за исключением, может быть, малейшей толики уважения. Доктор, преподающий биохимию в Оксфорде, вряд ли мог бы прислушаться к советам маленького мальчика. Конечно, вы бы послушали «Прояви интерес»; именно так поступил бы Хороший Родитель, и поэтому, если вы считаете себя Хорошим Родителем, вы бы это сделали. Но воспринимать десятилетнего ребенка всерьез? Вряд ли.
Иногда Гарри хотелось накричать на отца.
«Мама», — сказал Гарри. «Если хочешь выиграть этот спор с папой, посмотри вторую главу первой книги Фейнмановских лекций по физике. Там есть цитата о том, как философы много говорят о том, что наука требует непременно, и все это неверно, потому что единственное правило в науке заключается в том, что окончательным арбитром является наблюдение — что ты просто должен смотреть на мир и сообщать о том, что видишь. Гм... навскидку не могу придумать, где можно найти что-нибудь о том, что идеал науки — решать вопросы экспериментом, а не аргументами...»
Его мать посмотрела на него сверху вниз и улыбнулась. «Спасибо, Гарри. Но...» она подняла голову и уставилась на мужа. «Я не хочу побеждать в споре с твоим отцом. Я хочу, чтобы мой муж послушал свою жену, которая его любит, и доверился ей хотя бы в этот раз...»
Гарри на мгновение закрыл глаза. Безнадежно. Оба его родителя были просто безнадежны.
Теперь его родители снова ввязались в один из тех споров, в котором мать пыталась заставить отца почувствовать себя виноватым, а отец пытался заставить мать почувствовать себя глупой.
«Я пойду в свою комнату», — объявил Гарри. Его голос немного дрожал. «Пожалуйста, постарайтесь не слишком много ссориться из-за этого, мама, папа, мы скоро узнаем, что из этого выйдет, правда?»
«Конечно, Гарри», — сказал отец, и мать ободряюще поцеловала его, а затем они продолжили ссору, пока Гарри поднимался по лестнице в свою спальню.
Он закрыл за собой дверь и попытался подумать.
Самое смешное, что он должен был согласиться с папой. Никто никогда не видел никаких доказательств магии, а по словам мамы, там был целый магический мир. Как кто-то мог держать что-то подобное в секрете? Еще больше магии? Это казалось довольно подозрительным оправданием.
Это должен был быть чистый случай для мамы, шутившей, лгавшей или безумной, в порядке возрастания ужасности. Если бы мама сама отправила письмо, это объяснило бы, как оно попало в почтовый ящик без марки. Немного безумия было бы гораздо, гораздо менее невероятным, чем то, что вселенная действительно работает таким образом.
За исключением того, что какая-то часть Гарри была полностью убеждена в реальности магии, с того самого момента, как он увидел предполагаемое письмо из Школы чародейства и волшебства Хогвартс.
Гарри потер лоб, поморщившись. Не верь всему, что думаешь, — говорилось в одной из его книг.
Но эта странная уверенность... Гарри обнаружил, что просто ожидает, что, да, профессор Хогвартса появится и взмахнет палочкой, и магия вырвется наружу. Странная уверенность не делала никаких усилий, чтобы защитить себя от фальсификации - не придумывала заранее оправданий, почему профессора не будет, или почему профессор сможет только гнуть ложки.
Откуда ты взялось, странное маленькое предсказание? Гарри направил мысль в свой мозг. Почему я верю в то, во что верю?
Обычно Гарри довольно хорошо отвечал на этот вопрос, но в этом конкретном случае он понятия не имел, о чем думал его мозг.
Гарри мысленно пожал плечами. Плоская металлическая пластина на двери позволяет толкать, а ручка на двери позволяет тянуть, а то, что нужно сделать с проверяемой гипотезой, — это пойти и проверить ее.
Он взял со стола лист линованной бумаги и начал писать.

Уважаемая заместитель директора!

Гарри помедлил, размышляя; затем отбросил бумагу ради другой, выбивая еще один миллиметр графита из своего механического карандаша. Это требовало тщательной каллиграфии.

Уважаемая заместитель директора Минерва МакГонагалл,
Недавно я получил ваше письмо о зачислении в Хогвартс, адресованное г-ну Х. Поттеру. Вы можете не знать, что мои генетические родители, Джеймс Поттер и Лили Поттер (ранее Лили Эванс), умерли. Меня усыновила сестра Лили, Петуния Эванс-Веррес, и ее муж, Майкл Веррес-Эванс.
Я чрезвычайно заинтересован в посещении Хогвартса, при условии, что такое место действительно существует. Только моя мать Петуния говорит, что знает о магии, но сама не может ее использовать. Мой отец настроен крайне скептически. Я сам не уверен. Я также не знаю, где получить какие-либо книги или оборудование, перечисленные в вашем письме о зачислении.
Мама упомянула, что вы отправили представителя Хогвартса к Лили Поттер (тогда Лили Эванс), чтобы продемонстрировать ее семье реальность магии, и, я полагаю, помочь Лили получить школьные принадлежности. Если бы вы могли сделать это для моей семьи, это было бы чрезвычайно полезно.

С уважением,
Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес.

Гарри добавил их текущий адрес, затем сложил письмо и вложил его в конверт, который он адресовал Хогвартсу. Дальнейшие размышления привели его к тому, чтобы взять свечу и капнуть воском на клапан конверта, на котором, используя кончик перочинного ножа, он выдавил инициалы H.J.P.E.V. Если он собирался скатиться в это безумие, он собирался сделать это со стилем.
Затем он открыл дверь и спустился вниз. Его отец сидел в гостиной и читал книгу по высшей математике, чтобы показать, какой он умный; а его мать была на кухне и готовила одно из любимых блюд отца, чтобы показать, какая она любящая. Было похоже, что они вообще не разговаривают друг с другом. Как бы ни были страшны споры, не спорить было куда хуже.
«Мам», — сказал Гарри в тревожной тишине, — «Я собираюсь проверить гипотезу. Согласно твоей теории, как мне отправить сову в Хогвартс?»
Его мать отвернулась от кухонной раковины и уставилась на него, выглядя потрясенной. «Я... я не знаю, я думаю, что тебе просто нужно иметь волшебную сову».
Это должно было прозвучать крайне подозрительно, о, тогда нет возможности проверить твою теорию, но странная уверенность в Гарри, казалось, была готова подставить шею еще дальше.
«Ну, письмо каким-то образом попало сюда», — сказал Гарри, — «так что я просто помашу им снаружи и крикну «Письмо для Хогвартса!» и посмотрю, подберет ли его сова. Папа, хочешь пойти и посмотреть?»
Отец покачал головой и продолжил читать. Конечно, подумал Гарри. Магия — позорная вещь, в которую верят только глупые люди; если бы его отец зашёл так далеко, чтобы проверить гипотезу или даже посмотреть, как её проверяют, это было бы похоже на то, как он ассоциирует себя с этим...
Только когда Гарри вышел через заднюю дверь в сад, ему пришло в голову, что если сова действительно прилетит и украдет письмо, ему будет трудно рассказать об этом отцу.
Но - ну - этого же не может быть на самом деле, не так ли? Неважно, во что верит мой мозг.
 Если сова действительно спустится и схватит этот конверт, у меня будут заботы гораздо более важные, чем то, что думает папа.
Гарри глубоко вздохнул и поднял конверт в воздух.
Он сглотнул.
Выкрикивать «Письмо для Хогвартса!», держа конверт высоко в воздухе посреди собственного сада, было... на самом деле довольно неловко, если подумать.
Нет. Я лучше папы. Я буду использовать научный метод, даже если это заставит меня чувствовать себя глупо.
«Письмо...» — сказал Гарри, но на самом деле это прозвучало скорее как шепот.
Гарри собрал всю свою волю в кулак и крикнул в пустое небо: «Письмо для Хогвартса! Могу я получить сову?»
«Гарри?» — спросил ошеломленный женский голос, принадлежавший одной из соседок.
Гарри опустил руку, словно она была в огне, и спрятал конверт за спиной, словно это были деньги за наркотики. Все его лицо горело от стыда.
Из-за соседнего забора выглянуло лицо старухи, из-под сетки для волос выбились седые волосы. Миссис Фигг, изредка приходящая няня. «Что ты делаешь, Гарри?»
«Ничего», — сказал Гарри сдавленным голосом. «Просто — проверяю одну очень глупую теорию...»
«Ты получил письмо о зачислении в Хогвартс?»
Гарри застыл на месте.
«Да», — произнесли губы Гарри немного позже. «Я получил письмо из Хогвартса. Они говорят, что хотят получить мою сову к 31 июля, но...»
«Но у тебя нет совы. Бедняжка! Не могу себе представить, о чем кто-то мог подумать, отправляя тебе просто стандартное письмо».
Морщинистая рука протянулась через забор и открыла ожидающую ладонь. Едва ли думая в этот момент, Гарри отдал свой конверт.
«Просто предоставьте это мне, дорогой», — сказала миссис Фигг, — «и через мгновение я кого-нибудь пришлю».
И ее лицо исчезло из-за забора.
В саду воцарилась долгая тишина.
Затем голос мальчика тихо и спокойно произнес: «Что?»

Глава 2.
Все, во что я верю, ложно
(-9 стр.-)