142

Луша и Стёпка робко поднимались по мраморной лестнице. Ещё бы! Заробеешь тут. Каждый шаг эхом разносился по дворцу. Поэтому старались идти на носочках, чтобы каблуками звонко не топать. Новыми...

Новые сапожки. Новый сарафан у Луши - загляденье. Красный, с узорами, красная лента в косе. Белоснежная рубаха. Стёпка такой же нарядный.

Перед выходом глянули в зеркало - сердце замерло. У Луши - точно. Посмотрели друг на друга, смутились, отвели стыдливо глаза. Какими-то большими показались.

Накануне Андрей Денисович долго напутствовал ребят, что говорить да как кланяться. Но разве предвидишь все вопросы императрицы1?

Главное, учил господин Маслов, вы пришли не жаловаться на своего помещика, а спросить совета, как быть. Вы православные, ваша совесть обличает действия барина, не разрешает соглашаться с ним. Вот и не понимаете, что делать. А кто лучше объяснит, как не царица, которая самолично пишет указы и защищает христианскую веру?

Стёпка и Луша согласно кивали. Они и сами так думали, только сказать красиво не могли, теперь старались запомнить слова.

А теперь эти красивые слова вываливались из головы с каждым пройденным шагом.

Когда бабушка Луше рассказывала сказки про дворцы, сверкающие драгоценными камнями, она представляла себе всё не так. А теперь смотрит - не налюбуется.
 
Стены золочёные, в узорах. На потолке картины. Пол блестящий и гладкий, словно лёд. Если бы она здесь была одна, то попробовала бы прокатиться. Но теперь только смотрит. А какая чистота! Неужели здесь люди живут? Они, должно быть, какие-то особенные. Наверное, есть люди обычные, как она, со всеми стыдными потребностями, а есть другие. У них кровь не красная, а голубая. Это она слышала. И ещё они никогда не делают чего-то грубого, как она и животные. Может, и правильно, что она крепостная, потому что в таких покоях ей точно не место. Сердце замирает холодком.

Стёпка несёт свой альбом. Это опять же Маслов наказал. Но и Стёпке не по себе. Тут кругом такая красота, а он со своими картинками - телятами да васильками. Но теперь уже некуда альбом деть. Неловко сунул под мышку.

Остановились. Ждут чего-то. Стёпка тихонько подошёл к картине на стене.

- Господин Маслов, проходите.

Им! Сердце дрогнуло куда-то к ногам, и они стали ватными. Но пошли следом за Андреем Денисовичем.

Царицу, в окружении дам и господ, толком не рассмотрели. Уже после делились впечатлениями. Лицо мягкое, белое, румяное. Волосы высокие. Платье, что копна, только лазоревое. В руках палка какая-то.

Разом вспомнили, что делать, поклонились в пояс. Выпрямились, стали прямо, словно свечи. Что дальше - из головы вон.

- Значит это и есть - отважные крестьянские дети, что из самой Орловской губернии пожаловали чуть ли не пешком, чтобы посмотреть на свою императрицу? Хороши.

Вокруг раздалось множество негромких голосов. Луша разобрала: «Прелестная... куколка... настоящий Дионис...»

То, что эти слова относятся к ним, она и не сообразила. И не поверила, когда Маслов об этом после сказал.

- Наслышаны мы в последнее время про ваш уезд. Прогремела слава, докатилась до Санкт-Петербурга.

Маслов удивился, но виду не подал. Что такое? До него не докатилась. Но сейчас не время выяснять.

- Говорите, - повелела царица.

И Луша поняла, что язык у неё отнялся. Всё! Ехали, ехали и приехали.

- Ваше Императорское Величество, - вдруг раздался Стёпкин голос. Луша задрожала. - Мы с Лушей добирались несколько недель, чтобы спросить, как нам быть. Мы крепостные крестьяне. Я уже работаю на барина, Луша пока нет.

«Откуда у Стёпки столько смелости?»

- Но и она будет работать. Куда же деваться, коли судьба такая? Но трогать её - есть такая власть у барина?

Молчание. Полное.

«Сейчас выгонят. Или в тюрьму посадят».

- Вот мы и пришли узнать, - пояснил вдогонку Стёпка.

- Дерзко. Что же вам никто не подсказал из тех, кто ближе к дому? В Орловской губернии нашлись бы советники.

- Мы бы не поверили, - голос Стёпки теперь был тих. - Если бы там сказали, что барин может её трогать, мы бы пошли дальше.

- Ну что же. Мой ответ таков. Есть Божии заповеди, и они превыше всего. В церковь ходите?

- Да... Редко.

- Вот и изучайте заповеди. И живите по ним. А в ваши края отправлена следственная комиссия. И теперь там ведётся расследование.

«Что-то вообще непонятное».

- Что же ты в руках держишь?

- Я рисую картинки...

- Любопытно.

- Неси! Неси! Покажи! - раздались негромкие подсказки со всех сторон.

Стёпка подошёл чуть ближе, раскрыл альбом, пролистал несколько страниц.

- Недурно. Покажешь работы господину Бецкому. Прощайте, гости из Орловской губернии.

Царица повернулась. Пошла. Следом за ней отправились нарядные дамы и господа. Некоторые из них подходили к ребятам, весело подмигивали Стёпке и легко щипали щёчку Луши вкусно пахнущими пальчиками.

«И что? Всё? Так как же нам дальше быть? Ничего не поняла. Может, Стёпка понял?»

_________
1Пусть простят меня историки, сама Екатерина и неравнодушные люди, что я так легко вставляю имя российской императрицы в своё произведение. Но ничего плохого я про неё не напишу, хотя бы по той причине, что ничего плохого я про неё не знаю. А что касается интересующего меня вопроса о крепостном праве, то по тем источникам, немногочисленное количество которых я изучила, мой вывод следующий: Екатерина желала бы облегчить участь крепостных, что-то предпринимала в этом отношении, но против неё была огромная сила - несогласное дворянство в своём большинстве. Слишком сладко было многим из них ничего не делая, получать блага. И императрица оставила эту проблему неразрешённой.