Неполученное письмо

   Она возникла среди мрака, окружающего меня, спасительным белым облаком и перевернула страницу моей серой никчёмной жизни. Я и не подозревал, что можно жить совсем иначе - жить, а не существовать. Я узнал, что такое счастье. Конечно, при моём возрасте это было мальчишеством и совершенным безрассудством, но мне безумно нравилось всё, что она делала. Чем я заслужил всё это? Тогда я об этом не думал, просто наслаждался, упиваясь её детскими проказами и шалостями.
 
  Летом босиком под дождём по лужам, осенью — летели в небо охапки ярких разноцветных листьев, потом сгребала их в кучу и летела навзничь, раскинув руки и широко раскрыв смеющиеся глаз, увлекала за собой и меня. Зимой — обнявшись,- на счёт «три»- валились в сугроб, барахтаясь в пушистом снегу. В весеннем лесу, толкаясь и смеясь, подставляли языки под капающие со сломанной ветки капли кленового сока. Мы были одни на всей планете, как первые люди — чисты и невинны - и не замечали никого вокруг, а вокруг всё цвело и благоухало, и принадлежало только нам.

Но оказалось, что за всё надо платить: счастье, как, к стати, и горе, не может  длиться вечно. Праздник жизни обошёлся очень дорого. Мы не знали, что на ярмарке жизни ему такая высокая цена. Болезнь налетела внезапно и съела, её меньше чем за месяц. После её ухода мне было очень тяжело жить. Да и назвать это коматозное состояние жизнью можно лишь с большой натяжкой. Иногда, во мне пробуждалось, что-то подобие сознания. И в эти короткие промежутки мне казалось — всё то, что произошло с нами просто страшный сон. Её нет рядом только потому, что  она уехала. Уехала далеко и на долго. Я прекрасно помнил её обещание писать.

  Сама мысль о том, что сейчас она, в этот поздний вечерний час, может быть, сидит за письменным столом и пишет тебе письмо, очень согревает уже остывающее сердце. Наполняет твоё никчёмное существование смыслом и удерживает тебя на плаву, не давая погрузиться в греховную пучину небытия.

    И вдруг эта безумная мечта, какой бы она не казалась дикой, запредельно дерзкой, и не реальной переходит из разряда грёз в реальность. В то, что можно потрогать, подержать в руках, ощутить запах, прикоснуться губами, аж до мурашек. Но до этого ещё далеко, очень далеко. Неизвестно откуда, но ты уже знаешь, что оно в пути: предчувствия в этот раз не обманут. И поэтому ты напряжённо ждёшь. Оно должно прийти, оно не может не прийти, иначе тогда зачем всё это было до этого, вся прошедшая жизнь? Теперь ты больше всего боишься, что от счастья сойдёшь с ума и не сможешь в полной мере насладиться, читая его.
 
  Боишься, что сойдёшь сума ещё до того, как откроешь его. Поэтому надо набраться мужества и терпения, заставить себя выдержать, стойко перенести цунами счастья. Но ведь это будет не простое письмо. Не из какого-нибудь казённого учреждения, не из какого-нибудь фонда, пусть даже благотворительного, оно не будет ледяным и бесчувственным, как голос чиновника. Нет! Оно будет тёплым, живым, от него будет исходить радость, нежность и любовь, как когда-то от неё.

  Это будет письмо от любимой женщины. Надо научиться с ним обходиться. Надо подготовиться, настроить себя: чтение письма от любимой это же не чтение романа или стихов, это вообще не чтение. Это эфир, вздох, эликсир молодости, глоток свежего воздуха или живительная влага родниковой воды. Это не простое никчёмное чтение, не механическое движение зрачков — это таинство, это обряд. Как его исполнить знаешь только ты сам и никто другой. Это может быть доверено только тебе. Потому что только ты знаешь через что пришлось пройти, сколько пережить и радости, и горя, чтобы оно пришло к тебе.

 Человек, который всю твою бестолковую жизнь проходил мимо, сегодня вдруг взял и повернул к твоему дому. Ты сразу всё понял. Нет, ты не побежишь навстречу, будешь подсматривать из-за занавески, наблюдать, как этот казённый человек будет опускать твою жизнь, твоё счастье в твой почтовый ящик. Ты готов его убить, растерзать за то, что он так это сделал. Просто кинул его холодно и бесстрастно без всякого почтения, вызывающе небрежно. Свинья бессердечная, разве можно так обращаться с человеческой жизнью.

     А вот теперь самый ответственный и трудный момент — проверка твоей выдержки. Надо вынести это испытание на верность обряду. Да, конечно, если хочешь всё испортить, то можешь помчаться вниз, перепрыгивая через две ступени, открыть ящик и вынуть конверт, тем более, что твоя душа уже давно живёт в этом укрытии с надписью «Почта», ещё до того как туда опустилось ОНО. Но тогда ты всё испортишь. Конечно, сердце твоё колотится так, что готово выпрыгнуть из груди. Не успокаивай его, пусть волнуется, ведь это значит, что ты ещё жив, а это не так уж и мало.

  Надо выждать, дать рассудку свыкнуться с реальностью, поверить, наконец, в чудо. Чутко прислушаться к биению своего сердца, замереть и сладостно погрузиться с головой в лучезарный омут счастья. Ощутить тепло, которое тебя обволакивает, как тёплая ванна после долгих лет ледяной стужи. Это не будет безумная вспышка радости, нет: это совсем другое — счастье проникает в тебя, в твою кровь, в твоё сознание по капле, чтобы кровь не закипела от переизбытка кислорода, и мозг позволил тебе остаться в здравом рассудке, хотя о каком рассудке можно говорить в таком состоянии.

И вот теперь, когда осознание произошедшего пропитало всего тебя до последней клеточки, и ты не сошёл с ума и уже нет никаких сил сдерживаться,  тогда ты не спеша спустишься по лестнице, медленно откроешь почтовый ящик и замрёшь, как перед чудодейственной животворящей иконой, не в силах прикоснуться. Иначе, доведённый до экстаза желанием, хотя бы сквозь щёлку в ящике, увидеть крошечный кусочек счастья, просто распадёшься на атомы.  Лицо преображается, морщины разглаживаются, блаженная улыбка возвращает тебя в молодость на несколько десятков лет и чистые слёзы беззвучно текут по порозовевшим щекам.

Что-то подсказывает - пришло время, ты уже окреп на столько, что можешь прикоснуться. Почувствовать кончиками пальцев тепло, идущее от него, ощутить токи что проникают прямо в сердце. Рука ещё слегка дрожит, но ты справляешься, потому что ты готовился к этому, ты знал всё наперёд. И только сердце не унять, оно непослушно колотится. Письмо пока ещё запечатано, но ты уже почувствовал - в нём бьётся жизнь, как плод во чреве, и просится наружу. Время ещё не пришло, спешить нельзя: можно всё испортить. Но любопытство и предчувствие переполняют тебя, доводят до исступления. Им нужен выход.

И вдруг фейерверк эмоций вырывается наружу: их уже не сдержать. Как ребёнок, начинаешь прыгать от счастья и шёпотом, потом — полушёпотом приговаривать. «Я знал, я знал, я знал». Потом подносишь конверт к лицу и, как хищный зверь, расширив ноздри, вдыхаешь, пытаешься уловить любимый запах. Вдох, ещё вдох, и... замер. Проходят мгновения, и ты лихорадочно пытаешься нащупать в своей памяти воспоминание о давно забытом, но когда-то таком родном аромате.  Да. Да! Она неизменна в своих вкусах. Ты хочешь поцеловать конверт, прижать к груди и закружиться с ним в вальсе. Но не в силах пошевелиться — этот аромат всегда сводил тебя с ума. Теперь, спустя столько лет ожидания, он налетел будто вихрь и уносит куда-то туда, где когда-то… ты зарывался в копну её живых, волнистых волос и не мог надышаться ароматом полевого разнотравия, цветущей липы и зрелой крапивы.

Несколько секунд и наваждение проходит. Точка кипения пройдена, и уже ничто не в силах остановить тебя. Всё! Наконец-то! Ты даёшь волю рукам, позволяешь им слишком много — в порыве нетерпения срываешь уже не нужную одежду — пустой конверт падает к твоим ногам. Оглядываешься по сторонам: не наблюдает ли кто-нибудь. Затаив дыхание, краешком глаза, будто подсматриваешь в замочную скважину, как когда-то - за соседкой в ванной, - читаешь первые строки — приветствие, слова, обращённые к тебе твоей любимой.

 Ты растворяешься в буйстве чувств и красок, как когда-то - в полотнах Ван Гога. Всё вокруг становится не реальным, исчезает. Нет тебя, и нет ничего вокруг, кроме её лица. Потом черты размываются в ярких красках, остаются только глаза. Они живые, они светятся любовью и счастьем. Любящие и такие любимые.

 Она всегда была скупа на слова, но я давно уже научился читать между строк. Душа жадно прильнула к листку. Картины, которые  видит сердце, говорят  значительно больше, потому что они написаны её душой.

Слова, простые человеческие слова. В них нет места буйному разгулу эмоций и чувств. Они спокойные, осторожные, местами - напряжённые и сочувственные. Но чуткое сердце видит за спокойствием нежность, за осторожностью — трепетность, за напряжением — страстное желание, за сочувствием — несбыточные мечты.

Вот только горе неотступно преследует тебя, и не уйти от этого рока: уже виден конец, завершающие строки. Они выкованы из стали и отточены злобным мастером, злым гением. «Целую. Прощай».

Я вздрагиваю, открываю глаза. Пустая рука бессильно падает в бездну.

22. 08. 2024 г.                Васильково.