Ластик

Кусочек ластика выпал из моей руки и, ударившись о пол, бесследно исчез. Сколько бы я не шарил под столом, по полу и под диваном - его нигде не было. Такое часто бывало и раньше, неудивительно, что случилось и сейчас.

Осень всегда странно входила в мою жизнь, всегда вовремя и всегда правильно, играя, как кошка с мышкой, то одаривая счастьем, то подставляя подлые подножки. И еще эти миражи, что баламутит во сне серое низкое и тяжелое небо. Саундтрек у Осени конечно же «Digital Daggers», наверное потому, что ты так любишь их фирменный медленный бит и чуть отстраненный, с правильной артикуляцией вокал Андры Вэйсс.

Само собой, когда я запоминал свою первую Осень, я еще не слушал их запоем, да и ты не могла мне об этом сказать. Тогда в начале нашей дружбы мы оба с жаром спорили о всякой глупости типа либералов и патриотов, о Каддафи, Америке с ее финансовыми махинацими и о революции, о той, что в шестьдесят восьмом и актуальной возможно будущей нынешней. Я к тому же еще боялся тогда, как бы тогдашняя смелая и свободная городская девушка не подумала ничего обо мне, тихом и скромном, и музыке решительно не было места между всем этим.
А чужие воспоминания - это отдельная страница в книге моих диагнозов. Я так и называю их - чужие, и никаким боком они не могли быть прикреплены ко мне.
Было время, когда мы бесконечно катались по области в самые дальние и крошечные городки, и самые сочные поездки всегда выпадали на Осень. Возвращались мы засветло, прогуливались по центральным аллеями и говорили о том, что видели и слышали. Так откуда же я, городской ребенок, не одарённый бабушкой и деревней,  я, домашний книжный червь, помню, как горят желтым теплом окна в маленьких храмах по ночам? Откуда мне знакомы полуночные разговоры  собак, петляние по продуваемым насквозь улочкам к чаю, абсолютная тишина и звездное небо Осени, которая пахнет горечью от ушедшей листвы? Кто мне предложил бы полюбоваться, как колышется само по себе осенее поле, серо-рыжее, как степной волк? Кто забыл забрать эти ветки, что скребутся нынче в мое окно, заставленное горшками с кактусами и заваленное какими-то ни разу не прочитанными книгами с рыночных развалов - северный ветер, стучащийся ко мне под милосердной «Heaven and Hell» ?

Лучше не вникать.

Лучше не пытаться умом понять, как соединились в один чувственный танец Осень, степь, друг, Андра, небо, собаки, виноград, глинтвейн, дрожь от холода, предвкушение и ощущение детства и кто-то еще. Вдруг этот кто-то придёт за своим - ведь это он вырос в деревне, видел те времена, растапливал печь, убирал траву.
Это всё его. Поэтому я точно знаю, что когда-нибудь так и будет, что этот «кто-то» придёт и протянет мне руку, на котрой будет лежать кусочек ластика.