Побег из Седьмого отделения

Бывают же совпадения! Редактору провинциальной газеты пришли одновременно две корреспонденции, письмо от кузины из Израиля и от Светланы, которая проходила лечение у кузины,  почти полвека назад.
Мария Александровна вжалась в своё новое редакторское кресло.
Ни кузина, ни Светлана не знали о её карьерном росте, но почему-то были уверены, что место её работы неизменно.
Редактор закрыла глаза и стала вспоминать.

... Навстречу Маше шагала низкорослая особа. Она рубила  ладонью воздух, притопывала и без остановки говорила:
- Это Ленин на портрете, в рамке зелени густой,
был он лучше всех на свете,
и великий, и простой.
Особа  таинственной улыбкой проводила Машу, которая, прижавшись спиной к стене и не спуская с неё глаз, двигалась в глубь коридора.
Особа опять рубанула ладонью воздух и затараторила:
- Это Сталин на портрете, в рамке зелени густой,
был он лучше всех на свете,
и великий, и простой.
Медсестра, сопровождавшая Машу, ласково взяла её под локоть, открыла белую дверь в палату.
- Располагайтесь, Ирина Владимировна скоро подойдёт.
Ирина не заставила себя ждать.
Она вошла с таким радостным лицом, будто встречала кузину в своём доме, а не в палате психоневрологического отделения.
Маша ещё не присела, оглядывала  комнату, крепко прижимая к груди сумку и лёгкое пальто.
- Смотри, Маш, какой вид у тебя из окна! Сосновый бор, где ты можешь гулять каждый день.Можем прямо сейчас туда пройти, до ужина ещё много времени. Покурим, поговорим.
Да, Маше очень хотелось курить.
Она согласно кивнула Ирине, торопливо набросила на себя пальто.

Длинная дорожка среди огромных сосен терялась за поворотом.
То и дело ноги наступали на прошлогодние шишки.
Зелёная трава настойчиво пробивалась сквозь плотный наст старых сосновых иголок, а кое-где мелькали розовые и белые цветочки.
- Начало мая радует, - вдохнула свежий воздух Маша.
- Да, - подтвердила Ирина, приобняв кузину. - Не переживай, Машуня, я отвечаю за тебя своей репутацией.
- Или диссертацией, - отрывисто засмеялась Маша.
- Да, - опять подтвердила Ирина.- Ты заметила, как у нас уютно? Ковровые дорожки, цветы.
- И психи свободно гуляют, - заметила Маша.
- А,- вторя кузине, улыбнулась Ирина. - Лида не опасна. Ты послушай её, получишь фольклорную практику.
Ирина сошла с дорожки и погасила сигарету о кору старинной сосны.
На лице Маши появилось сострадание к дереву.
Ирина и это заметила. Кивнув каким-то своим мыслям, сделала объявление Маше:
- Ты в любое время можешь съездить в центр, посидеть в кафе. Да, да, у тебя максимум свободы!
- Можно, я нарву немного цветов? - спросила Маша.
- Конечно, - разрешила Ирина и, неловко присев в своей узкой юбке, сорвала несколько розовых цветочков.
- Это кандык сибирский, а там, - она кивнула в глубь лесопарка, - первоцвет крупночашечный. В июле будет цвести венерин башмачок. Увидишь, какой это прелестный цветок!
- В июле? - растерянно произнесла Маша.
- Ну, да, твоё обследование продлится до середины июля, я думаю.
"Ты с ума сошла!"- хотела ответить ей Маша, но тут же спохватилась:"Это же я в роли ненормальной! Ирина - врач!"
- Возвращаемся? - спросила Маша кузину.
- Возвращаемся, - согласилась та. - Покурили.
При входе в корпус отделения Маша, не вытерпев, спросила:
- Ир, а почему ты ботаником не стала? Я просто восхитилась твоим знанием местной флоры.
- Это хобби, дорогая, - фыркнула кузина. - А профессионально меня интересуют овощи здесь.
Последнее Ирина сказала в открытую дверь длинного коридора, с красной ковровой дорожкой и нежно -жёлтыми стенами.
Лиды, декламатора стихов, не было видно, по ковровой дорожке вразвалочку прохаживался худой высокий парень с короткой стрижкой, в солдатской гимнастёрке и галифе.
Ирина, предваряя вопрос кузины, объяснила:
- Её зовут Оля, но  она упорно называет себя Олегом. Сейчас скажу санитарам, чтобы её обработали. Видишь, галифе у неё мокрое от крови. Идёт менструация, но она утверждает, что это ранение...боевое, конечно.
Ирина поторопила Машу пройти в палату.
- Тебе скоро принесут ужин.
Из конца длинного коридора доносился запах котлет, лёгкий стук столовых приборов, и никаких голосов.
Оттуда, где,  видимо, находилась столовая, потянулись отужинавшие женщины, и Маша вдруг с удивлением заметила знакомое полудетское лицо.
"Это же Света, мамина ученица, из выпускного класса!" - вспомнила она.
Маша сделала порывистый шаг в сторону девочки-подростка, но та свернула за двумя женщинами в дверь своей палаты, не обратив на Машу внимания.
Маша вошла к себе, легла на заправленную кровать. Опять тоскливо заныло сердце. И в это время кто-то погладил её по плечу.
Она открыла глаза, думая, что увидит санитарку, которая должна была принести ужин. Но в палате было сумеречно и тихо.
Девушка не успела испугаться, как открылась дверь, впустив из коридора свет, а следом вошла санитарка. Она включила свет в палате, вкатила сервировочный столик.
Маша уловила котлетный запах.
- Что же ты на заправленной постели, в одежде? - сухо спросила санитарка.
- Извините, - вздохнула Маша.
Оставшись одна, она задумчиво разделывала котлету, поморщилась, глядя на пюре, и отодвинула кусок хлеба.Стакан с компотом переставила на тумбочку у кровати.
Очень хотелось курить.
Вошла санитарка, другая, моложе и приветливее.
- Вы поужинали? Можно всё убирать? - спросила она с интонацией официантки.
- Можно, - ответила Маша. - А можно задать Вам вопрос?
Санитарка насторожилась.
- Хочу понять, обозналась я или нет. Увидела в коридоре знакомую девочку.
- Есть такая, - сразу поняла, о ком речь, санитарка.- Света. Завтра у неё первый сеанс инсулинотерапии.
- Вы так осведомлены?
Санитарка кивнула.
- Я стажируюсь здесь, учусь на четвёртом курсе меда. А Вы из обкома комсомола?
Увидев недоумение в глазах пациентки, пояснила:
- У нас оттуда часто отдыхают.
- Нет, - ответила Маша, едва сдерживая насмешливый тон. - Я из обкома партии.
Санитарка спохватилась.
- Извините, мне нельзя у Вас задерживаться.
- Свет только не выключайте, - попросила Маша.
Санитарка пристально посмотрела на неё и выкатила сервировочный столик из палаты.
" У неё такой же взгляд, как у Ирины. Единомышленники, - подумала Маша, - врачеватели наших душ."
Девушка нехотя разделась, откинула покрывало, залезла под одеяло. Поймала себя на мысли, что лежит в позе эмбриона. Курить хотелось всё сильнее.
Решила сделать это в форточку.Поднялась с кровати, пошла к окну и сердито обругала себя за невнимательность. Форточки  не было, а само окно было зарешечено и смотрело черным ночным глазом в палату.
Маша не поленилась одеться, пошла по коридору к вестибюлю.
Там уже были курильщики,  знакомая молодая санитарка и плечистый молодой человек.
Оба приветливо кивнули Маше.
- О той девчонке говорим, Свете, - сказала санитарка.- Вот санитарим с Владом, набираемся опыта, вместе с дипломом будем защищать диссертацию.
- Пошутила Аня, - хмыкнул Влад.
- А что со Светой? - закуривая, поинтересовалась Маша.
Санитары переглянулись.
Влад продолжал молча курить. А Аня начала рассказывать:
- Света в общей палате, там десять коек. Ей, похоже, интересно общаться со всеми : с женщиной, у которой климактерический синдром, с Мариной, потерявшей ребёнка, даже с Олей-Олегом.
- А Лида там же? - полюбопытствовала Маша.
- Вы уже видели её? - засмеялись санитары. - Она любит вытирать пыль с бюста Ленина в кабинете главврача. И стихи сочинила:" У Владимира Ильича пыль от плеча и до плеча".
- Лида давно рехнулась. У нас каждый год отдыхает. Сын её - один из здешних врачей.
- Ну, а Света? - опять спросила Маша.
- А Света - подопытный кролик, - обронил Влад, - у Ирины Владимировны, кандидата наук.
Маша изменилась в лице, сдавила сигарету.
- В чём суть эксперимента? - спросила санитаров.
- Инсулиновый шок. Смертность до пяти процентов.
- Это же немного, - сказала было Маша.
- Тому, кто в этом числе, - достаточно, - тяжело вздохнул Влад.
- А общаться со Светой можно? - спросила Маша.
- Можно, завтра, - ответила Аня. - Сейчас идите отдыхать, пока дежурный врач не застукал.
Войдя в палату, Маша машинально выключила свет.
Постояла секунду, привыкая к темноте, и шагнула вперёд.
Повесила одежду на спинку кровати, легла, вытянувшись под одеялом.
Уснула быстро.
- Маша, - услышала знакомый голос. Ласковая рука погладила её по лицу.
Девушка резко села на кровати. Было страшно, и она не открывала глаз. Но ОН больше не позвал её по имени и не погладил ласковой рукой.
Коридор за дверью хранил молчание. Была глубокая ночь.
Маша снова приняла позу эмбриона, с головой спрятавшись под одеяло.

- Как спалось? - услышала Маша голос Ирины.
- Привет, - едва улыбнулась ей спросонья.- Я так долго спала.
- Нет, нет, ещё раннее утро, - засмеялась Ирина. - Я пришла сказать тебе, что ты можешь питаться в столовой, если хочешь. Думаю, веселее будет. В полдень я освобожусь, познакомлю тебя с профессором Марком Анатольевичем. Пожелай мне удачного дня. Пока.
Маша с натянутой улыбкой помахала ей рукой.
На часах не было ещё восьми утра.
Но в коридоре то в одну, то в другую сторону слышались шаги и голоса.
Свету она встретила в умывальной комнате.
- Здрасьте, - сказала ей девочка, - а я Вас узнала, вы дочь Зои Яковлевны.
- Привет, - дружелюбно ответила Маша, - я тебя тоже узнала.
- Даже с таким носом? - спросила Света.
Нос у неё был сильно распухшим.
- У меня уже полмесяца кровит нос, а врач говорит, что у меня носовые перегородки низко расположены. Хотя раньше никогда такого не было.
- Кто твой лечащий врач? - поинтересовалась Маша, зная, что это кузина.
- Ирина Владимировна, - ответила Света, - и сегодня она проведет важную процедуру мне.
- Ты знаешь, какую?
Света отрицательно покачала головой.
- Ну, умылись, идём завтракать, - сказала Маша.
Завтрак был обычным: каша с глазком тающего масла, бутерброд с сыром. Вот только вместо чая по стаканам был разлит жидкий кисель.
- Очень много таблеток за один приём, поэтому запиваем киселём, чтобы не повредить слизистую желудка, - объяснила Света.
- Ты знаешь, какие таблетки тебе назначили? - спросила Маша.
Света отрицательно покачала головой.
За столиком с ними завтракала молодая прехорошенькая брюнетка. Внезапно она громко зарыдала над своей кашей.
С обеих сторон к ней подошли санитарки, мягко подхватили под руки и увели из столовой.
- Сейчас ей поставят укол , она поспит, - шёпотом сказала Света.- Это Марина, при родах  потеряла ребёнка, а жалеет мужа. Думает, для него эта потеря страшнее.
Маша недоуменно подняла брови. И быстро перевела тему разговора:
- Тебе когда на важную процедуру, Света?
- Сразу после завтрака пойду в кабинет Ирины Владимировны.
Мимо них прошла Лида, опоздавшая к завтраку.
Когда она проходила мимо Оли-Олега, жадно доедавшей кашу, та бросила в Лиду мякишем хлеба.
- Крошка-сын к отцу пришёл,- пробормотала Лида,- и спросила кроха:"Что такое хорошо и что такое плохо?"
Но Оля не унималась, она бросила в Лиду ещё несколько шариков из мякиша.
И закричала:"Ура!", когда один из шариков попал в лицо Лиде.
К Оле тут же подошли две санитарки и увели под руки в том же направлении, что и Марину.
- Если бьёт дрянной драчун слабого мальчишку, - затараторила Лида вслед обидчице, -я такого не хочу даже вставить в книжку.
Света покачала головой, слушая Лиду, и поднялась из-за стола.
- Ты на процедуру, - сказала Маша, - а я к профессору.
- Я у него тоже была, - улыбнулась Света.- Он добрый!
В кабинете профессора Марка Анатольевича  Машу приветливо встретил и он сам, и его медсестра.
- Как Вы спали? -  спросил профессор.
Банальный, казалось бы, вопрос не был банальным.
Неделю назад Маша рассказала по телефону  Ирине о своих ощущениях во время сна: о зовущем её голосе Сергея и о его ласковых прикосновениях к ней.
Поэтому Маша ответила Марку Анатольевичу:
- Так же.
- Не отпускает, - сочувственно покачал головой профессор. - Ничего, мы Вам поможем. Сегодня и завтра сдадите анализы, потом назначим препараты. Голос, который Вас звал, был грубый или ласковый?
- Он всегда был ласковый, - ответила Маша.
Ей вдруг захотелось встать и уйти. Она решительно поднялась со стула, а Марк Анатольевич подыграл ей:
- Идите отдыхать. В парке погуляйте.
По лесопарковой дорожке бродили несколько человек, мужчины и женщины.
Из их среды выделялась Оля. На ней уже были чистые галифе. Она курила с двумя пациентами из мужского отделения и что-то живо рассказывала им, то и дело резко жестикулируя. Мужчины, слушая Олю, усмехались.
Маша скорым шагом дошла до поворота дорожки, откуда была видна автобусная остановка и люди на ней.
Подошла к ним, поинтересовалась, как часто ходят автобусы.
Развернулась в обратную сторону и увидела медсестру из кабинета профессора. Та сделала вид, что интересуется первоцветами.
Маша подошла к женщине, явно шпионившей за ней, наклонилась над цветами, но срывать их не стала.
- Это первоцвет крупночашечный, Вам нравится?
- Да, да, - ответила медсестра, - поставлю букетик на стол Марка Анатольевича.
Они вернулись в отделение вместе, но по дороге не разговаривали.
В своей палате Маша обнаружила, что её постель тщательно застелили.
Но она снова легла поверх покрывала и задремала.
- Подъём!- сказал голос Ирины.
Маша тут же села на кровати.
- Хороший из тебя боец выйдет! - весело засмеялась Ирина.
Маша молчала.
- Опять что-то чудилось? - поинтересовалась Ирина.
- Нет, - спокойно ответила девушка. - Ира, как прошёл твой эксперимент?
Ирина нахмурилась.
- Четыре часа выводили из комы. Такое бывает. Устала чертовски!
- Это была Света?
- Ну, да, я же говорила тебе.
- Где она сейчас?
Не дожидаясь ответа кузины, Маша быстро вышла в коридор, в сторону общей палаты.
Её двери были открыты.
- Дышать нечем, - сказала одна из пациенток.- Много нас здесь.
Света, полулёжа на своей кровати, жадно пила из большой кружки.
- Очень сладко, -  слабо улыбнулась она подошедшей Маше. - Это глюкоза.
- Попозже сможешь гулять?- спросила Маша.
- Может, сейчас? - предложила Света.- Я смогу.
Подошла санитарка, взяла у Светы кружку, внимательно посмотрела на обеих пациенток.
- Идите, идите, - сказала санитарка, - на свежий воздух девчонке надо.
Выйдя из корпуса, Маша предупредила Свету:
- Далеко не пойдём. Ты очень слабая, вижу.
А про себя подумала:"Не нужно вызывать подозрения."
Она курила у той самой сосны, о кору которой Ирина затушила сигарету.
Света отвечала на её вопросы просто: после Нового года стала болеть голова, постоянно. Была нестерпимая тяжесть в правом виске. На весенних каникулах родители вызвали врача. А тот предложил провести обследование здесь, в психоневрологическом отделении.Говорил, что многие высокопоставленные чиновники не прочь так подлечиться и отдохнуть.
Родители согласились, потому что хотели помочь дочери перед выпускными экзаменами в школе.
- А Вы почему здесь? - спросила Света.
- А у меня... любимый человек погиб.
Маша подняла с дорожки старую влажную шишку и потушила на ней сигарету.
- Как ты себя сейчас чувствуешь? - спросила она девочку. - Голова по-прежнему болит?
- Уже не болит, - облегченно вздохнула Света. - Но...
- Да, я помню, - сказала Маша, - у тебя постоянно идёт кровь из носа. Потерпи до завтра.
И, подумав, добавила:
- Таблетки больше не пей.
- Да, - вспомнила Маша, - я слышала, ты стихи пишешь?
- Это Вам Зоя Яковлевна сказала?
- Да, - ответила Маша.- Прочти что-нибудь.
- Вот это, - с готовностью начала Света: "Вот и всё. Ничего не попишешь. Как лунатик по краешку крыши, я по чувствам твоим иду. Ты не крикнешь - я не упаду."
Маша отвернулась, смахнула внезапную слезу.

На ужин Маша не пошла, потому что в палате её ждала Ирина и празднично накрытый стол.
Ирина разлила шампанское, и свой бокал выпила залпом.
- Маша! - призналась она. - Я почти написала диссертацию! Сама! На местном материале.
"Я тоже местный материал!" - поёжилась Маша.
Ирина подшофе рассказывала, что только в нашей стране есть будущее у инсулинотерапии в области психиатрии. В Европе и Америке отказались, и зря.
- А у тебя, Маша, будет уникальная возможность делать сенсационные публикации. Я тебе такие материалы предоставлю!
- Скажи, - прервала Маша восторженную речь кузины, - почему в заключении медэксперта самоубийство Сергея было названо сердечной недостаточностью?
Ирина остановилась на полуслове.
- Не стоит о нём жалеть. Непризнанных гениев миллионы. А о тебе он не подумал.
И самоубийств в нашей стране должно быть минимальное количество.
- Должно быть...?- изумлённо повторила Маша. - Минимальное количество? Это тоже кем-то регулируется?
Ирина встала из-за стола, обняла кузину за плечи.
- Ложись спать пораньше. Завтра тебе столько анализов нужно сдать!
На следующее утро перед сдачей крови есть не полагалось.
Ночью голос Сергея её не позвал. Она долго ворочалась под одеялом, ругая себя за самовнушение.
"Расслабилась, идиотка! Какой голос?! Какие ласковые прикосновения? Ты просто слабовольная баба!"
Маша приняла решение.
В семь утра она прошла в общую палату, чтобы разбудить Свету. Но та уже причёсывалась, свежая, умытая.
- У меня кровь перестала течь из носа, - радостно сообщила девочка.
- Пойдём покурим, - позвала её Маша.
- Ну, не учите девчонку плохому, - проворчала женщина на соседней койке.- Олю-Олега лучше возьмите с собой.
- Да, я всегда готов! - живо ответила Оля.
Маша потянула за руку Свету.
На улице было сыро и туманно. Часы на Машиной руке показывали половину восьмого.
- Идём быстрее! - приказала она Свете.
Та удивилась.
- Зачем быстрее?
- Сейчас увидишь, - нервно засмеялась  Маша, - быстрее!
Они подбежали к остановке вовремя. Маша втолкнула девочку в салон автобуса, сама заскочила следом.
Света испуганно молчала.
- Молчи, пока не выйдем, - шепнула ей на ухо Маша.
В центре старинного сибирского города тоже было сыро.
- До открытия кафе-мороженое ещё два часа, - с досадой сказала Маша.
- Да не хочу я мороженое в такой холод! - возмутилась Света.
- Тогда горячие пирожки купим на автовокзале, - засмеялась Маша. Она уже не нервничала.
- Мы домой едем? - догадалась Света и, запнувшись, чуть не растянулась на тротуаре.
Маша вовремя её подхватила под руку.
- Домой, Света, домой! У тебя ещё есть время подготовиться в выпускным экзаменам. А меня ждёт работа.
- Интересная у Вас работа, Маша, в редакции.
Маша, ликуя, что они обе на свободе, похлопала девочку по плечу.
В родном заштатном городке они были через два часа.
- Я провожу тебя до дому и всё объясню твоим родителям, - сказала Маша.
Света покорно кивнула.
Родители бросились обнимать Свету, а Маше без конца повторяли: "Спасибо, спасибо Вам!"
Она, конечно, отказалась от предложенного чая, спеша домой к своей маме.
- А что же дальше? - спросили родители Светы, опомнившись от счастья встречи с дочерью.
- Уладим, - твёрдо ответила Маша.
Дома весь вечер она сидела на телефоне.
В обкоме партии работал её бывший однокурсник. Нет, он не поддержал её. Назвал ненормальной и повесил трубку.
Помог старый редактор, у которого она работала в отделе писем. Бывший военный разведчик, он не стал ждать её телефонного звонка, а пришёл по короткому звонку Зои Яковлевны.
- Маша, - убеждал редактор , - я тебе сколько раз говорил, не лезь в бутылку! Эти эксперименты - не нашего ума дело! Не смогу я пропустить твои публикации на эту тему, даже если поддержу тебя. А в отделе писем ты у нас незаменима!
Маша сидела перед старым мудрым редактором совершенно бледная и молчала, крепко сжав зубы.
Зоя Яковлевна решила, что пора своё слово вставить.
- Доченька, - обратилась она к Маше, - с тебя-то в редакции справку об отсутствии не спросят ( редактор согласно кивнул головой), а Светочке Зиминой справка о пропусках потребуется... Что прикажешь делать?
- Я поговорю с директором школы, - храбро заявил редактор.- Уладим! Готовьте девушку к экзаменам.
Редактор первый назвал Свету во взрослом статусе - девушкой.
От Ирины звонков не последовало, сколько бы её тётя, Зоя Яковлевна, ни ждала. Маша втайне боялась, что если не за ней, то за Светой точно приедут плечистые санитары и увезут в Седьмое отделение.
Никто не позвонил, никто не приехал.
Света стала студенткой-заочницей и долго работала корректором в их маленькой дружной редакции.
                .................................................

В кабинет редактора заглянула пожилая секретарша Алевтина Петровна.
Глаза её сквозь очки блестели любопытством.
- Мария Александровна, простите меня, это от Светочки Зиминой бандероль? Где она сейчас?
В бандероли от Светланы Зиминой, бывшего корректора их редакции, лежал авторский томик её стихов.
Маша отложила книгу в сторону, нежно погладив, и начала читать письмо из Израиля, от Ирины Владимировны.
"Милая Маша, - писала кузина, - очень по тебе скучаю, жду в гости. Готова оплатить авиа билеты.На днях была презентация моей книги, о бесполезности инсулиновой терапии в лечении шизофрении. Во всём мире от неё отказались. А в России её держат в резерве.
Я тебе такой материал для публикации предоставлю! Целую. Жду."
Маша отодвинула письмо  из Израиля на самый край стола, но перестаралась, и письмо полетело в корзину для мусора.
Рука потянулась к томику стихов Светланы Зиминой.
"Мой край далёк от диких знойных прерий, " - прочитала она. Под стихотворением стояла дата . Того самого года.