Дожить до рассвета. Гл. 11. Встреча. Повесть

     Глава 11. Встреча.

     Сумрачное с утра московское небо с мелкими холодными каплями моросящего дождя не смогли изменить приподнятость какого-то праздничного настроения от встречи с легендарным городом, восторга от своей самостоятельности и решимости:

      «Ничего не нужно бояться в этой жизни! Она ведь такая короткая! И наша зависимость, и невольная зажатость в средствах иногда на все оставшееся время могут погасить у многих восторженность и упоение движением в познании новых пространств и людей, загоняя в привычные тиски поиска работы и семьи, лишая возможности увидеть новые страны и города, горные вершины и бесконечность океана! Скорей бы окончить институт, найти приличную работу и быть вместе с Романом! Да, жаль, что Романа сейчас нет в столице! Теперь, после всего пережитого в этом проклятом доме она переступила через какую-то внутреннюю запретную черту детских страхов и малодушия, явно повзрослев. И, если при встрече с Романом сработает моментально бессознательное притяжение к нему, то она больше не будет шарахаться от его волнующих слов и признаний, чтобы познать, наконец, эту жгучую и незнакомую страсть, которая или сблизит их навсегда, или, наоборот, порвет все связующие до сих пор ниточки».

      Каждую минуту, прожитую за сутки в  столице, она мысленно проживала еще раз в поезде, уносившем ее ночью обратно домой. Сразу решила, что о совершенном безумном путешествии она расскажет родителям, только спустя несколько лет. Потому что этот взрыв безответственного решения стал возможен после психологической встряски, связанной с семьей Романа, о котором дома пока, увы, ничего не знали.

     За то недолгое время после встречи и общения с Романом Юля заметно отдалилась от родителей, почему-то перестав соотносить свои действия и поступки с их мысленным согласием и одобрением. Словно она, повзрослев, спрыгнула с их заботливых рук, и, ощущая свою силу и уверенность, смело помчалась прочь. Это было так необычно — вместо мамы и папы немедленно вспоминать именно Романа, сразу представлять его рядом, видеть его такие внимательные, любящие глаза и желать его сильных объятий и откровенных поцелуев:

      «Какая, к черту, формула любви! Одержимость просто увидеть, услышать, говорить и ощущение исполнившейся мечты, когда вы вместе. И никакого даже малейшего допущения, что эти ощущения мимолетны, что они когда-нибудь закончатся. Неповторимость и вечность чувств — в каждом прикосновении, поцелуе, объятии! И тайное ожидание, что вся эта переполняющая душу смятенность чувств очень скоро перельется в необычность новых отношений.

      И вдруг на привокзальной площади, садясь в привычную тесноту набитой людьми маршрутки, — пронзительный звонок телефона и обвальное сообщение Романа о том, что все планы поменялись, и они с матерью прилетели в Москву:

     — Деньги на исходе. Хорошо, что за квартиру отдал плату вперед за два месяца. Пойду к шефу, и пока отчим в неведении по поводу решения матери о разводе, поработаю последний месяц и буду искать новую должность. С мамой происходит что-то неладное. Эти психологические сбои могут привести к самым негативным последствиям. Пусть отвлечется от всех дурных мыслей в столице. Юлечка! Никак наши дорожки не пересекутся! Но стоит мне закрыть глаза, я снова вижу твою стройную фигурку, длинные ноги, которые так быстро уносили тебя в выгоревшую небесную синь тогда, в нашу первую встречу на Соколовой горе. И я лечу опять, чтобы догнать тебя и заглянуть в лицо, потому что знаю, что оно будет прекрасным.
 
     И помчались вслед за улетающими с явным сожалением с деревьев узорными листьями пестрые вздернутые дни октября. Второй курс давался с большим напряжением, и, отгоняя невольные всплески настойчивых воспоминаний в редкие минуты отдыха, уже намного спокойнее относилась к переживаниям сентября.

      Юля, наконец-то, перебралась в общежитие, успела подружиться с двумя старшекурсницами и планировала совершить автобусную вылазку домой, чтобы затовариться закрутками, вареньями, банкой домашней сметаны, приличным пакетом домашней выпечки и запеченной в духовке курицей. В студенческой столовке комплексные обеды освобождали от долгого пустого времяпровождения на кухне, вечерами обычно обходились с девчонками жареной картошкой и яичницей, но домашние борщи и котлеты снились по ночам. И еще мечтала выбраться на простор лесного великолепия за степной речкой, чтобы в запоздалом осеннем листопаде побродить по шуршащему мягкому ковру зеленеющей ярко травы, наслаждаясь запахами засыпающей природы.

       Роман прилетел на короткие ноябрьские праздники внезапно, без предупреждения, один.

      Он ждал ее у входа в институт на мокрых ступеньках, выхватил из толпы смеющихся девчонок и начал целовать без всяких объяснений и вступительных слов. И Юля сразу забыла, как ее зовут. Испарились необъяснимые тревоги, безотчетный страх, что Роман пропал в своей Москве надолго, а, возможно, и навсегда. Эта надежность крепкого объятия, памятный запах узнаваемой туалетной воды, эти горячие губы — сейчас ей не важны были ни предстоящие короткие каникулы, ни заинтересованные взгляды сокурсниц, ни удивление парней из общежития.

      — Мы поедем сейчас ко мне, — прошептал в ушко Роман, и она с удивительным спокойствием кивнула, взяла Романа под руку и, не попадая с ним в шаг, торопливо почти побежала за этим неподражаемым мужчиной к такси. Роман сказал адрес, и опять они зажигались на заднем сидении друг от друга переполнявшей их страстью и нежностью, когда губы вновь встретились.

     Или дом Романа оказался неподалеку, или эти мгновения нескрываемого восторга от совместной близости растянулись в недолгие минуты, но тела уже были так наэлектризованы и готовы к чему-то более откровенному, словно предчувствуя особую близость, которая обязательно должна была состояться.

     Юля, как в бреду, чувствовала сильные руки Романа на своей груди, задыхаясь в очередном поцелуе, пока лифт уносил их на какой-то этаж в высотке, а потом в незнакомой квартире, когда он сдернул куртку и начал ее раздевать. Не было страха, стыда, только чувство нереальности происходящего и где-то подспудно чувство удивления и любопытства. Какие там выдуманные формулы любви, теоретические выкладки возможных вариантов чувств?

       Их тела переплелись, снова вкусив всю полноту развращающего душу безумного поцелуя. Но этого теперь уже было недостаточно, и Роман перешел все границы возможного, настойчиво и нетерпеливо овладев таким податливым и божественным телом доверившейся ему любимой девушки. Все случилось так естественно и просто, когда они без всякой специальной подготовки нетерпеливо стали проходить давно заложенные умнейшей природой уроки всепоглощающей страсти.

     Очнулись от любовного озноба только ночью, когда любопытная холодная луна из какой-то своей заоблачной выси заглянула в темное окно высотки. И теперь им не нужны стали слова, потому что иногда слова только мешают, когда люди пытаются ими прикрыть свои надежды, намерения или явное бездействие. Именно в такие минуты ощущение полноты и бесценности жизни каждый воспринимает необычайно и пронзительно остро, осознавая с радостью свое бессмертие.

     Утром, проснувшись, Юля с любопытством оглядела просторную комнату и покраснела: повсюду на полу валялись их в беспорядке брошенные вещи:

      «А вдруг сейчас к ним кто-нибудь войдет? Например, мать Романа. Картина распутства будет налицо!»

     Будить Романа постеснялась. Судорожно начала одеваться. Краска стыда и смущения невольно выплеснулась на щеки, когда Роман притянул ее полураздетую снова на кровать со словами:

     — Юлечка, теперь ты от меня и от себя не убежишь. Сейчас, как показывают в приличных фильмах, буду готовить для тебя завтрак. Иди в душ первая, а я пока порядок в комнате наведу. Начнем новую жизнь.

      На улице моросил мелкий холодный дождь, но букет осенних белоснежных хризантем, преподнесенных Романом после душа, заставил рассмеяться после его искреннего признания, что готовить завтрак не из чего — холодильник стоял выключенный после отъезда квартирантов. И пришлось неспешно отправиться в кафе.

       Все было необычно — не нужно было бежать на маршрутку, чтобы не опоздать в институт. И пустынность чужой двухкомнатной квартиры, где только смятая постель в спальной напомнила о незабываемом ночном беспределе. И тепло коленей Романа, на которые он усадил настойчиво свою избранницу в зале, чтобы ощутить тяжесть и притяжение ее тела наяву, пусть даже скрытого одеждами и от этого еще более желанного и обольстительного.

       И новый всплеск желания у мужчины, который снова тискал обнаженную Юлю в объятиях, изучая губами немного сопротивляющееся поначалу от стеснения юное тело, чтобы опять насытиться  стремительно страстью и исполнившейся мечтой.

      Роман не предохранялся. И спрашивать его об этом Юля не решилась, вся переполненная неизведанным восторгом от слияния их тел в продолжительном экстазе. А потом, после недолгого отдыха — опять повторение незабываемых минут.

      И, провожая через три дня Романа в аэропорт на самолет до Москвы, вернувшись в свое общежитие, она была почти уверена, что это невозможно нежное восприятие друг друга не может остаться бездейственным, оно самым чудодейственным способом должно дать толчок развитию новой жизни. И задержка месячных в конце ноября не стала убийственным открытием. Жизнь открывалась теперь с новой, неожиданной стороны.

      Телефонные звонки были короткими, сообщения — бесцветными, не передающими даже минимальную капельку тех чувств и переживаний, которые постепенно накапливались в сознании каждого, в ожидании той счастливой минуты, когда смогут прорваться через время при встрече яростным всплеском эротической близости.

      Так незаметно пролетел неожиданно мокрый и ветреный ноябрь, озабоченный предстоящими морозами и почти бесснежной затвердевшей землей.

      Об изменениях в месячном цикле Юля решила промолчать, оставив все свои сомнения на потом. Устраивать истерику и требовать немедленного замужества по случаю залета она не собиралась. При подсчете сроков рождения будущего ребенка выходило, что она спокойно должна завершить свой второй курс без проблем, а с нового учебного года или взять академический отпуск, или уйти на заочное отделение, продлив срок обучения.

       Роман был озабочен состоянием и судьбой своей матери. Так что создавать ему новые проблемы Юля не пожелала:

       «Сейчас не старые времена, когда на мать-одиночку смотрели, как на падшую женщину, которая заслуживала только всеобщего презрения и негатива. Льготы какие-то существуют, правда, незначительные, но родители, в случае если они с Романом разбегутся в разные стороны, обязательно помогут».

      И институт она не бросит, хотя такого яростного желания получить высшее образование, как в старших классах школы, уже не было. Престиж даже университетских дипломов закатился ниже всех доморощенных плинтусов. И девчонки, и парни через одного в гигантских супермаркетах имели подчас самое престижное образование столичных вузов, но не смогли без поддержки безродных родителей приткнуться в богатенькую компанию и устраивались продавцами или администраторами. Или побоялись уехать вовремя за границу.

       Газпромовских контор было счетное количество по стране. Банки регулярно выметали на улицу сотни сокращенных сотрудников. Оставалась только вероятность открытия своего собственного индивидуального предпринимательства. Варианты рекламного или модельного бизнеса, попытки залезть в киноиндустрию, заняться наращиванием ногтей Юля со смехом сразу отметала. И эта каша с будущим трудоустройством, чтобы не сидеть на шее у родителей, уже заранее беспокоила больше, чем рождение ребенка от Романа.

     «Завтра будет новый день. Подумаю об этом завтра!» — эту присказку главной героини Скарлетт О’Хара из романа «Унесенные ветром» Маргарет Митчелл Юля твердила себе постоянно.

       Первого декабря неожиданно громкий звонок Романа, когда обедала в студенческой столовой, отмел сразу все закипавшие проблемы в сторону:

      — Юлечка, дорогая! У меня новость сногсшибательная. Мама решила вернуться в Саратов на свою работу. Она явно тяготиться жизнью в Москве. И договорилась уже с директором своей саратовской фирмы. Я теперь с ней не спорю. Только не падай, пожалуйста! Она беременна от этого идиота. И УЗИ показало, что будет мальчик. Представляешь? У нее было три выкидыша после меня, и все девочки. А теперь она настроилась родить мне брата в свои сорок два года.

     Ее нельзя сейчас оставлять одну, а у меня на работе запарка: мы готовим новый проект. И до нового года мне невозможно вырваться из столицы. Мама клянется, что даже на шаг не приблизится к дому мужа. Но там остались ее вещи, и при разводе ей все равно придется общаться с этим негодяем. И, если он вдруг узнает о будущем наследнике, то она из его когтей никогда больше не выпутается. Он знает, как ее можно ублажить. На коленях будет ползать, изнасилует, будет клясться всеми богами.

     Юля, мама завтра вылетает в Саратов. Одна надежда только на тебя. Я признался маме, что люблю тебя, но в подробности наших отношений ее не посвящал. Ей сейчас не до нас. Вот номер адвоката, которому мама доверяет больше других. Он из старого круга ее бывших студенческих друзей. Короче, тебе придется переехать к нам и некоторое время пожить с моей матерью. Ты знаешь Михаила Леонидовича немножко. И тебе вместе с адвокатом придется добиваться возврата имущества мамы и немедленного развода. И ни слова никому о ребенке!

     Юлечка, у тебя все получится. Я никаких отказов не принимаю. Ты принадлежишь только мне и в январе станешь моей официальной женой. Встречай будущую свекровь! Ключ от квартиры возьми у вахтерши. Я ей уже позвонил!

   Предыдущая глава 10.  http://proza.ru/2020/05/15/2312

   Следующая глава 12.   http://proza.ru/2020/05/15/2315