Боль за друзей

  Слепящие лучи зимнего солнца. Вокруг все белым бело: огромный, белый ковер зимы,   простирающийся  до горизонта, белое небо, постоянно меняющее свои  облачные картины под  властью  северного вера. Пустынные таежные пейзажи, крепкий звенящий наст под ногами и   одинокая  дорожка проторенной,  лыжни, единственная  ниточка, связывающая нас с внешним миром да и та следом зализывается порывистым ветром   как рана.

  Шёл двенадцатый день похода. Группа постепенно втянулась в заданный ритм, лопались первые кровавые мозоли, лица обветрились, чувство боли от первых травм и ссадин притупилось. Романтизм  и жажда приключений сменились ощущением огромной ответственности за судьбу товарищей, повседневными обязанностями,  работой на маршруте с полной выкладкой. Вечерами все просто валились с ног, и мне  стоило огромных усилий, чтобы  как-то поднять дух команды, развеселить, пошутить и спеть песенку. Не  унывала  только  Лида,  лишь она одна веселилась искренне, тогда  я не придал этому значения… 
 
 Чувство беспокойства, инородным телом засевшее в моём мозгу, не давало мне покоя  ни днём не ночью.  Мне, воспитанному в духе диалектического материализма, было трудно осознать, что я глубоко заблуждаюсь  в отношении группы Дятлова, и что  всё не так просто, как казалось вначале,  и все доводы, что группа погибла из-за оплошности в организации последней ночёвки, казались мне жалкими и неправдоподобными.
 
 Этой ночью мне приснился странный сон.  Это было как наваждение: передо мной возник образ прекрасной женщины с голубыми ясными глазами, светлыми волосами, которые  волнами скатывались   на плечи, слегка прикрывали ее грудь и ниспадали  на прекрасный её силуэт. Я был очень удивлен   таким видением, подсознание мне что-то подсказывало, но   я видел ее впервые, это была она - Сорни-Най!  В таком образе я никак не мог ее себе представить раньше.    Это была не старуха, похожая на сказочную Бабу  в драных  лохмотьях,  и не  лесная Богиня  в собольем малахае, а, напротив - фантастической красоты создание, излучающее мягкий  золотой свет. Я был еще больше удивлен, когда она спросила меня:   «Что ты ищешь здесь, маленький, неразумный человечек,  и на какие вопросы ты хочешь получить ответ?»

  Я,  не задумываясь,  спросил  о нашей судьбе,  останется ли наша группа целой и невредимой.  Она ответила, что люди, которые идут со мной, останутся целы,  но лично я понесу  огромную утрату и кроме  разочарования и глубокого раскаяния  здесь ничего не получу.  Но меня все равно воодушевил такой ответ, вселил уверенность в себя, придал силы и оптимизма, а именно моя личная судьба меня волновала в данный момент меньше всего.

    Наутро, когда стали сворачивать лагерь,  я заметил, наблюдая за моими друзьями, что все они как - то странно поглядывают  в  мою сторону. Явно  уловили определённые перемены, которые произошли со мной в течение последней ночи.  Я проникся чувством огромной любви и симпатии к своим друзьям.  Для  меня это были   родные,  милые лица, честные и откровенные глаза, глядевшие на меня преданно и немного с беспокойством.  Я понял, что за них,   когда потребуется,  не задумываясь,  смогу отдать  свою жизнь.

  Собрав всех у костра, я объявил, что  не намерен из-за простой игры  держать группу на 45 градусном морозе лишние 10 дней, что глупо слепо подрожать дятловцам, так как  мы можем продвигаться гораздо быстрее и покрыть за полдня то расстояние, на которое у них уходил целый день: у нас  качественнее снаряжение и лучше  физическая подготовка. 

  Моё заявление вызвало горячую поддержку ребят. Все заметно оживились, повеселели и буквально с этого дня группа как будто выздоровела. Стали слышны шутки, смех, чувство беспокойства ушло куда - то на задний план, и странные видения более никого не беспокоили.  Так шёл день за днём,  ничего особенного не случалось.  До горы Маньпупунёр мы  шли 15 дней, это вершина на водоразделе. Затем  наш маршрут лежал к перевалу Дятлова.

К нему вышли  на 17-ый день нашего  маршрута    без особых происшествий,  к полудню  мы уже подходили  к горе Холатчахль  или "Горе мертвецов",   сэкономив при этом 5 дней.  Столько же  планировалось сэкономить на обратном пути. Времени у нас было предостаточно…
 
 И вот  мы на перевале… Быстро нашли место последней ночевки  дятловцев, оно  было отмечено шестами. Немного посовещавшись,  решили размещать свой лагерь точно на том же месте, вопреки здравому смыслу.  Что поделать, это было частью нашего плана.
 
  Я  и ещё четыре парня отправились на вершину, чтобы почтить память погибших. Подъём прошёл налегке и без происшествий. Там, на продуваемом всеми ветрами каменном выступе, находилась  мемориальная табличка с барельефом, чем-то напоминающим своим видом  памятник военного периода. На ней крупными буквами  было написано:  «Их было  9»!   Что-то екнуло у меня в груди: такие совпадения не к добру! 

  Мы прочитали фамилии погибших ребят, почтили их память молчанием, каждый думал о своем, прокручивал в голове ленту тех  давних событий, сопоставляя с нашим маршрутом и задавая себе все новые вопросы. 
К вечеру  спустились в лагерь.  Нам предстояла ночевка на перевале.  Это то, к чему мы так долго стремились и готовились, почти два года,  то, что не давало покоя мне и моим друзьям,  то, что являлось во сне и влекло к себе словно рок, предопределив намного лет вперёд судьбу горстки неравнодушных ребят -  студентов из ЗГМИ. 
продолжение:  http://proza.ru/2024/08/24/1773