Грандиозное надувательство

Если откроете изображения чеченских средневековых башен, то в 99 процентах самые древние из них будут датированы «специалистами» XIV-м веком. Более ранние датировки почти не встречаются. Как будто наши предки начали возводить башни лишь в XIV-м столетии, а в предыдущие времена обходились без них. Видимо, врагов не было, жили в оазисе мира и покоя.

Разумеется, это глупость, облаченная в наукообразные формы. Чтобы понять это, нам прежде всего необходимо знать, что по мнению историка и архитектора А.Ф. Гольдштейна, посвятившего множество работ средневековой архитектуре Центрального Кавказа, самые ранние жилые и боевые башни в Чечне датируются V-м столетием н.э. Ученый пишет:

«Для определения времени, когда вообще появились боевые башни в горах Северного Кавказа, можно привлечь некоторые другие источники. Например, у чеченского селения Харачой есть развалины поселения, которое бытовало, судя по находимым в нем археологическим материалам, в период с V по XII вв.; в этом поселении была боевая башня» (А.Ф. Гольдштейн. Средневековое зодчество Чечено-Ингушетии и Северной Осетии. М., «Наука», 1975 г., стр. 49-50).

Таким образом, боевые башни в Чечне бытовали, по крайней мере, с V века н.э. Существование в Чечне боевых башен и замков задолго до сакраментального «XIV-го века» засвидетельствовано также и средневековыми арабскими источниками. Так автор рубежа IX – X вв. Ибн аль-Факих аль-Хамадани в своей «Книге рассказов о странах» отмечает, что в Чечне (в стране Дурдзукети; в арабской транслитерации «Д-р-з-к-й-т») «находится множество крепостей, каждая из которых – укрепленный замок» (Харадзе Р.Л., Робакидзе А.И. К вопросу о нахской этнонимике.//Кавказский этнографический сборник. Вып. II, Тбилиси, 1968 г., стр. 23).

Если в какой-то стране в начале X века отмечено «множество крепостей, каждая из которых – укрепленный замок», то, как  ясно любому непредвзятому человеку, в этой стране крепости и замки появились не в X-м столетии, а имеют многовековую предысторию. То есть, башни, крепости и замки существовали в Чечне и в предыдущие века. Свидетельством этому и является башенный поселок V века у селения Харачой, описываемый А.Ф. Гольдштейном. И это нужно бы знать нашим «специалистам», которые неизменно датируют любую древнюю чеченскую боевую башню «XIV-м веком».

Укажем, что в чеченских горах, как отмечают А.Ф. Гольдштейн, С.Ц. Умаров и другие ученые, зафиксировано более 150 башенных поселений, что для такой сравнительно небольшой территории можно считать уникальным явлением (А.Ф. Гольдштейн. Ук. соч., стр. 21; С.Ц. Умаров. О поселениях и некоторых особенностях социально-экономического развития горной Чечено-Ингушетии эпохи позднего Средневековья.//Археолого-этнографический сборник. Т. III. Грозный, 1969 г., стр. 180-181). В Ингушетии зафиксировано 48 башенных поселений (С.Ц. Умаров. О поселениях и некоторых особенностях социально-экономического развития горной Чечено-Ингушетии эпохи позднего Средневековья.//Археолого-этнографический сборник. Т. III. Грозный, 1969 г., стр. 160-161).

Что касается количества башен, то в Чечне насчитывается более 200 боевых и около 700 жилых башен различной сохранности, а также около 300 надземных склепов и 88 культовых сооружений (Р.Д. Арсанукаев. Чеченские петроглифы: большой каталог. Marcho Doryila, 2005 г., стр. 24).   

Остается добавить, что иноязычные названия чеченцев, зафиксированные в древних и средневековых источниках (кавкасиане, дурдзуки, кисти, буртели) означают «жители крепостей», «жители башен», «жители укрепленных мест».