Бомбардировка 23 августа 1942 в Сталинграде

 
               

(по воспоминаниям Алексея Семеновича Чуянова, 1 секретаря Сталинградского обкома и горкома партии, 1941—1943 годах являлся председателем Сталинградского городского комитета обороны, в период Сталинградской битвы ему было 37 лет).

       Ночь с 22 на 23 августа я провел в обкоме. Поздно возвратился из штаба фронта, ждал звонка из ЦК и прикорнул на диване в кабинете. Проснулся рано. С утра началась жара. Накаленная за день земля  и каменные громады домов за короткую летнюю ночь, не успели охладиться.
       Решил пройтись. Вышел из здания обкома и направился к Волге. Несмотря на близость фронта жизнь текла обычно. Дворники поливали деревья и клумбы. Домохозяйки, привыкшие к частым налетам фашистской авиации, спешили в магазины и на рынок, они вели за собой детей. Я смотрел на них и сердце обливалось кровью. Что ждет их?  Ведь фронт уже у ворот. Вчера поздно вечером командующий Сталинградским фронтом (образован 12 июля 1942 Директивой Ставки Верховного Главнокомандования № 170495 от 12.07.1942)  генерал- лейтенант А.И. Еременко, отдал приказ 2-му танковому корпусу занять оборону в районе ж/д ст. Гумрак. Это совсем рядом. На противоложной стороне наши части сосредоточились на  юге города, в Бекетовке.
    Возвратился к себе. Нет еще 9-ти часов, а многие уже на работе. Объявили воздушную тревогу, третью по счету. К ним привыкли и никто не уходит. Около часу дня позвонил директор тракторного завода Константин Алексеевич Задорожный (генерал-майор инженерно-танковой службы, 45 лет):
- Алексей Семенович, танки и мотопехота немцев не дальше чем в полутора километрах от завода.
- Ты не ошибаешься?
- Нет, я из окна вижу немецкие танки за Мечеткой.
Снова связался с Задорожным и сказал:
- Немедленно поднимите и вышлите против   гитлеровцев истребительный батальон и части народного ополчения, передайте им все находящиеся в цехах завода танки, годные к боевым действиям.
    Такое же указание было дано отрядам народного ополчения заводов «Баррикады» и «Красный Октябрь».
   Только я повесил трубку, позвонил командир корпуса противовоздушной обороны полковник Е.А. Райнин:
-  Товарищ Чуянов, большая колонна танков, не менее 100, обходит город с северо-западной стороны.
    Через час полковник Райнин сообщил, что 30 вражеских танков на подступах в северо-западной части города были встречены 2-м дивизионом 1077-го полка зенитной артиллерии ПВО. Дивизион вступил в неравный бой. Также для борьбы с танками противника была использована вся артиллерия и 11 батарей зенитчиков.
   Из отделения железной дороги сообщили: между ж/д станцией Котлубань и разъездом Конный, танки противника разбили эшелон с боеприпасами и продовольствием и стремительно продвигаются к городу.
   Были подняты по тревоге все части 10-й дивизии войск НКВД, которые на автомашинах перебрасываются к Тракторному. Рубежи обороны города занимают остальные части гарнизона. В том числе 800 бойцов военно-политического училища, 32-й сводный отряд моряков.
     В полдень поступило сообщение, что противник занял ж/д ст. Тингута.
     Тяжелые бои идут за рабочий поселок Рынок (ТЗР).
     Все работники обкома разъехались по районам, которые стали прифронтовыми. Я остался для оперативного руководства и связи со штабом фронта.
     В 15 ч.18 мин. объявляется воздушная тревога. И сразу над центральной частью города появляются сотни тяжелых бомбардировщиков противника. Одна волна огня с воздуха сменяет другую. Наши истребители мужественно бросаются в бой, но их слишком мало.  Зенитные батареи подавлены. Немцы методично сбрасывают то зажигательные, то тяжелые фугасные бомбы (поражают цели взрывной волной: чем больше давление внутри бомбы, тем шире площадь поражения).
    Дым пожарищ застилает полуденное солнце. Взрывы страшной силы сотрясают воздух. Горят жилые кварталы, рушатся как карточные домики, здания. Отовсюду доносятся стоны, крики раненых.  Смерть разит людей в квартирах, магазинах, на работе, на улицах. Кто уцелел, ищет спасения в щелях. С почерневшего от дыма неба продолжают сыпаться бомбы. Все основные коммуникации города – водопровод, электросеть, телеграф и телефонные линии выведены из строя.
    Разрушены почти все крупные здания: госбанк, вокзал, театр, гостиницы, больницы и школы. Вся центральная часть города объята пламенем. От невероятного перегрева воздуха и сотрясений поднимается небывалой силы ветер. Он, как свечу, раздувает огонь. 
Вспоминал маршал авиации С.И.Руденко, в книге «200 огненных дней и ночей»: "Только за одни сутки 23 августа в налетах на город участвовало около 2000 самолетов. Воздух сотрясался от непрерывного грохота рвущихся бомб. Против вражеской авиации героически сражались летчики 102-й иад (истребительной авиадивизии) ПВО и истребители фронта. В 25 воздушных боях они сбили 90 фашистских самолетов».
     Весь город напоминал гигантский костер. Ночью полыхающее зарево было видно за 150-200 километров. В огне была и Волга от пролившихся туда нефтепродуктов в результате бомбардировки.
     На тот момент враг в разы превосходил советские войска. Так, по орудиям и минометам - в 2,2 раза, по танкам в 4 раза и по самолетам в 3 раза. 
     Командующий 62-й армией, генерал  В. И. Чуйков в своих воспоминаниях дал такую оценку этого периода Сталинградской битвы: «Мы знали решение Ставки Верховного главнокомандования, лично Сталина, что за город будем сражаться всеми силами. Мы понимали, что судьба и результат всего 1942 года решается здесь, на Волге. Сталинград в 1942 году оказался, как Москва в 1941, таким объектом, в котором сошлись главные стратегические, политические, экономические и престижные цели и задачи всей войны. Накал боев на Волге дошел до такой степени, что осенью 1942 весь мир замер. Все зависело от того, удержат ли советские войска Сталинград».
    
    P.S. По материалам архива ГКУВО «ЦДНИВО»