Дожить до рассвета. Гл. 5. Неожиданный поворот. По

      ГЛАВА 5. НЕОЖИДАННЫЙ ПОВОРОТ

      Роман выдержал разлуку с матерью только до первого сентября. О Юле старался не вспоминать. Сначала просто выключал телефон, увидев настойчивый повтор знакомых номеров, а потом с заметным сожалением сменил сим-карту.

      Шквал новых впечатлений, знакомств, неотразимый столичный микроклимат напряжения и обязательств, некоторого пресыщения и возбуждения захватил и увлек, затормозил прежние расстройства и обиды, оставив их за гранью далеких расстояний и временных рамок.

      Но накануне первого осеннего месяца, ночью решительно набрал номер телефона матери:

      — Мам, как ты там? Как здоровье? В отпуске была? — и, услышав, как в трубке мать начала всхлипывать, сразу перешел в наступление. — Мамочка, не расстраивайся! У меня к тебе просьба. Найди, пожалуйста, в социально-экономическом институте Юлю. Она учится на втором курсе. Правда, я не знаю, на каком факультете. На мои звонки она не отвечает, потому что я тоже не отвечал на ее звонки почти месяц. Мамочка, ты только не перебивай меня! Это я виноват, что она молчит. Понимаешь, я влюбился всерьез и навсегда. Но в тот проклятый воскресный день, когда разругался с вами, сначала предложил ей себя в качестве мужа, требуя немедленной близости. И своей идиотской самоуверенностью оскорбил скромную, очень гордую девушку, которая не поддается соблазнам большого города. Она — чистая и не целованная — будет прекрасной женой и отличной матерью. Мамочка, ты меня знаешь, я никогда ни о чем не прошу, но сейчас очень боюсь потерять Юлю. Надежда только на тебя. Пусть она ответит на мой звонок. А дальше посмотрим. Если она меня простила, то я прилечу в Саратов. И ты тоже прости меня за все.

      Утром за завтраком Михаил Леонидович с некоторым удивлением заметил неожиданный лихорадочный румянец на постоянно бледных щеках своей жены, непонятное оживление и блеск в серьезном взгляде, которые его приятно удивили после некоторой отдаленности их с супругой после стремительного выдворения пасынка из дома в начале августа. Потом, правда, все шло своей чередой, никаких выяснений отношений и взаимных упреков не было, но Ираида Алексеевна явно сторонилась мужа. Она придумывала отговорки, чтобы не делить с мужем семейную постель, когда он вдруг загорался желанием, ложилась в своей комнате на диванчике, рано выключала свет и телевизор, при всех перед завтраком демонстративно глотала целую пригоршню лекарств.

      

     — Ида, ты не могла бы сегодня после работы прийти пораньше? Нам давно пора с тобой поговорить откровенно. Как твое самочувствие? Тебе пора подумать об отпуске, — он не успел договорить, когда жена стремительно вскочила из-за стола, как-то необычно радостно рассмеялась, звонко и уверенно, как в достаточно далеком прошлом при их первой случайной встрече на вечеринке у друзей на даче за Волгой.

     В то время, после развода с первой женой он сразу почувствовал влечение к хрупкой хохотушке с высокой грудью, про которую совершенно ничего не знал, так как увидел впервые. И она, поверив его пьяным и настойчивых признаниям, в ночных сумерках доверчиво и неистово, несколько раз подряд отдалась ему на песчаном берегу таинственной, широченной реки, увлекая своим нетерпением, какой-то жадностью и откровением. Это было необычно для серьезного и обстоятельного юриста. Он сам был удивлен своей ненасытностью, которую раньше назвал бы похотью, но тогда просто голышом устремлялся в воду за русалочкой с распущенными волосами, плыл за ее искрящимся голосом, а потом выносил женщину на берег и снова и снова предавался страсти.

      И утром ему было совершенно безразлично, что о нем подумают его друзья и их жены. Это какое-то первобытное стремление к обладанию притягательным телом выворачивало наизнанку его обычные представления о половых взаимоотношениях. И впервые он пожалел о пролетевших годах совместного проживания с бывшей женой, которая никогда так и не смогла воспламенить по-настоящему его кровь, привычно предоставляя свое тело каждую ночь для исполнения супружеского долга.

      Тогда, на другой день, в понедельник он с большим трудом дождался окончания работы на пороге конторы, где обитала Ираида, вручил ей букет и увез к себе, чтобы опять чувствовать свою полную и упоительную власть в любовном экстазе с доверившейся ему женщиной, осознавая ее будущей матерью его детей. И только утром Ида призналась, что у нее есть пятнадцатилетний сын, который сейчас живет с ней и ее матерью, а муж несколько лет назад умер. Это ничего не меняло. Значит, и ему она сможет родить трех сыновей. Ираида осталась у него без долгих уговоров. Потом она стала его официальной женой.

      И, отправляясь в своем современном автомобиле на работу, Михаилу Леонидовичу внезапно захотелось тотчас вернуться домой, задержать Иду в ее комнате, сдернуть тоненькую кофточку и строгую юбку и в слабом полумраке от зашторенных окон наполнить ее плоть своим нетерпением, жаром прежней любви и страсти, как в былые времена. Он с нетерпением дождался обеденного перерыва, перезвонил жене и попросил ее пораньше вернуться после работы домой.

      В беседке за накрытым столом пили чай обе жилички, которые при появлении Михаила Леонидовича вскочили в явном замешательстве. Две малышки на расстеленном одеяле играли в куклы, третье чадо спало в коляске:

     — Когда придет Ида, пусть сразу поднимется ко мне в кабинет. У меня с ней будет серьезный разговор. А вы забирайте детей и отправляйтесь погулять в сквер. Ко мне не заходить!

      Сам поспешил в душевую кабину. А когда жена заглянула в его комнату, встревоженная необычным приглашением Михаила Леонидовича, он, ничего не объясняя, закрыл резную дверь кабинета на ключ и начал молча раздевать жену.

      Чуда воскрешения былого возбуждения, новизны и непредсказуемости не произошло. Но, обнимая худенькие плечи и тонкую талию женщины с закрытыми глазами, покорно выполняющую свое назначение доставлять мужчине плотское удовольствие, он старался всеми способами зажечь чувственность и страстность своей подруги, при этом шепча, как заведенный: «Если бы ты могла родить мне сына!». И кое-что ему удалось. Отдышавшись, разгоряченная жена заговорила вдруг о Юле, избраннице своего сына.

      Отчужденность, видимое безразличие мужа к ней в последнее время Михаил перечеркнул этой попыткой властного обладания ее телом среди бела дня, чего не случалось уже давно. И Ираида Алексеевна, торопясь и волнуясь, передала мужу ночной разговор с сыном слово в слово.

       Реакция Михаила Леонидовича была неожиданной. Он погладил жену по плечу, неторопливо оделся, пересел в кресло и вдруг предложил жене своеобразный план примирения двух влюбленных:

      — Чтобы не потерять девочку для Романа, нужно пригласить ее сначала в гости, а потом уговорить Юлю переехать в наш дом, предложив комнату для проживания. Девочка из сельской местности, снимает жилье за большие деньги, а у нас она будет и накормлена, и под присмотром, сумеет сэкономить деньги для родителей. И, когда Роман приедет в гости, невеста уже будет ждать его дома.

      Ираида Алексеевна растаяла. На другой день она позвонила в институт и выяснила много интересного про Юлю, а, самое главное, номер ее сотового телефона. И еще ей сообщили, что в течение месяца Юле будет предоставлено место в общежитии.

      Нужно было спешить. И, когда после некоторой паузы Ираида Алексеевна услышала Юлин голос, она несколько секунд старалась сосредоточиться, чтобы не сорваться и быть убедительной. Пока Юля молчала где-то там, далеко, за пределами областного центра, мать Романа взволнованно заступалась за сына, умоляя девушку простить его и позвонить в Москву. А первого сентября обязательно переехать к ним в дом на постоянное житье, так как они с мужем чувствуют свою вину перед сыном за то неудачное знакомство с его невестой.

      В ясный, погожий, последний августовский вечер Юля появилась в доме гостеприимных родителей Романа и согласилась на их уговоры пожить у них. Бабуля, у которой Юля снимала угол в первый студенческий год, вернулась из Москвы с дочерью и двумя внуками, которых бросил гражданский московский муж. И в маленькой дореволюционной хибарке места Юле теперь не было. В деканате пообещали только через месяц место в общежитии.

      А потом позвонил Роман, наговорил кучу приятных слов, как будто не было целого месяца тоскливого, унылого молчания и невысказанных обид. О приглашении родителей переехать в их дом Юля промолчала, потому что отчим Романа убедительно весь вечер уговаривал ее не раскрывать секрет их небольшого сговора, чтобы для Романа получился бы в итоге приятный сюрприз.

      Отчим Романа очаровал Юлю. Он галантно ухаживал за обеими женщинами, искусно и незаметно расспрашивал гостью об ее родителях и родном селе, читал стихотворения Бродского, взял в руки гитару, начал с бардовских песен, а потом с юмором рассказывал занимательные истории из времен своей стройотрядовской молодости.

      Ираида Алексеевна неожиданно потерялась в обществе своего мужа, и, чтобы не разозлить его, не вдавалась в подробности московской жизни сына, одновременно с интересом, незаметно изучая его избранницу. Ей понравилась открытость довольно начитанной студентки из далекого заволжского села, ее не нарисованная природная красота, особая грация спортивной фигуры, обещавшая рождение крепких и здоровых малышей.

      И, конечно, она заметила чисто мужские, оценивающие взгляды Михаила на оживленную гостью, но постаралась поскорее подавить заползающие из подкорки головного мозга искорки некоторой ревности и опасений.

   Предыдущая глава 4.   http://proza.ru/2020/05/15/2308

   Следующая глава 6.   http://proza.ru/2024/08/24/894