Молоко в ладонях Глава 17

               
   ТРУДОВЫЕ БУДНИ

   Летом, в разгар июля, Сашке исполнилось тринадцать лет и, по совету Марты, с трудом сводившей «концы с концами», он отправился устраиваться на работу в небольшой шахтерский поселок, на шахту «Красная горка». Юрка, уезжая в тайгу, подбросил его по пути на тракторе, ну а об обратной дороге Сашке и вовсе ничего не было известно: «В крайнем случае и своими ногами двадцать с небольшим верст преодолеть можно, не зима ведь», - так тогда мыслилось оптимистично настроенному юноше, считавшему себя почти совершеннолетним, и взрослым. На угледобывающее предприятие Сашку приняли с удовольствием, рабочих рук не хватало.
    Несмотря на поправившееся положение дел на шахтах, в целом, угледобыча продолжала серьезно отставать от государственных заданий и была значительно ниже уровня предвоенной. Уже к лету, Государственный комитет обороны принял специальное постановление: «О мерах неотложной помощи шахтерам Кузбасса по увеличению добычи и улучшению качества коксующихся углей». А к концу года, уголь начали давать еще восемь новых предприятий. В их число попала, и недавно открывшаяся шахта, «Красная горка». К началу следующего года предполагалось значительно повысить заработную плату шахтерам, увеличить нормы продовольственного снабжения, ввести дополнительное питание для подземных рабочих, занятых на добыче угля, расширить сеть столовых и магазинов. Одновременно угольной промышленности Кузбасса была оказана помощь специалистами, техникой, материалами и продовольствием. Из областных ресурсов горняки получили спецодежду, обувь и другие товары. Сашке нравились перспективы, их размах, а самое главное; довольствие, на которое его поставили. Оно сулило многое, как для него, так и для поддержки тех, кто с нетерпением и надеждой ждали его помощи. Однако, прежде всего, предстояло освоить совсем незнакомую ему профессию шахтера.   
   Его поселили в мужском общежитии, где в одном общем, длинном бараке жили рабочие самых разных возрастов, занятых на производстве в три смены. Вдоль стен стояли двухярусные железные койки и Сашка был уже доволен одним тем, что ему выдали матрац и спецодежду, которой у него, конечно, не было: «Остальное приложится», - считал он, с оптимизмом настраивая себя на предстоящий, ответственный и почетный труд добытчика, каменного угля, очень необходимого стране. В течении первого месяца предстояло работать лишь в первую смену, в дневное время суток; знакомиться с работами на шахтной поверхности. В саму шахту, на добычу угля допускались только опытные рабочие, умеющие возводить не только крепь, но и обладающие силой и выносливостью, чего пока что Сашке недоставало. Но, была бы воля и стремление, а сила найдется, считал он и те наставники, с которыми плечом к плечу предстояло осваивать премудрости тяжелой работы, говорили о том же. С бригадой он сдружился быстро и даже успел познакомиться с одним из молодых шахтеров, его сверстником; еще малоопытным и испытывающим почти те же трудности. Он гораздо проворнее и шустрее умел обходиться с тяжелым пневматическим инструментом, необходимым при угледобыче, поэтому Сашку прикрепили к Егору для приобретения необходимых навыков. И потом; веселее, когда молодость бьет ключом и интересы по жизни совпадают. Работали отбойными молотками и иной раз перфораторами, но большей частью приходилось брать в руки обычное кайло, так как в стесненных условиях не всегда удавалось подобраться к пластам угля вплотную. На шахте в иных бригадах работали даже женщины – крепкая женская сила и здесь порой пригождалась.
   Егор жил в том же общем бараке и домой уезжал на два выходных дня, которые давались лишь начинающим и «малолеткам», взрослые же шахтеры трудились по шестидневке. Домой Егор добирался со знакомыми ему машинистами тепловозов, курсирующими от шахты до районного железнодорожного узла. Ему было проще, а вот Сашке еще предстояло, решать неотложную транспортную проблему самому. До шахтерского поселка его довез Юрка на своем тракторе, но Сашка понимал, что колхозный тракторист в будущем никак не мог стать его персональным. Никакого попутного транспорта нет, а председатель колхоза, вряд ли откликнется на его просьбу. Остается только одно; ходить своими ногами, а это более двадцати пяти верст в одну сторону, и как долго он способен будет выдерживать такие нагрузки, пока было непонятно? Эти жестокие реалии сейчас беспокоили Сашку больше всего остального.
   Егор оказался добрым, отзывчивым и незаносчивым парнем, что помогло ребятам сблизиться уже в первые дни их совместной работы. И вот когда трудовая неделя пошла на убыль и Сашке даже выдали полагавшиеся ему продукты, с настоящей банкой тушенки и хлебом, окрыленный успехами, он отправился домой на выходные. Обернувшись за четыре часа, усталый, но счастливый, он наконец то добрался до своих. Лида и Генка плясали от радости, увидев в дверях родного человека, который принес им еду. В деревне становилось голодно и колхоз вновь не отпускал продукты по трудодням. Смотреть на темные, худые личики ребят становилось невыносимо и больно.
   Вечером, когда Полина по случаю зашла к подруге, все сидели за общим столом. Она сообщила Саше, что у пилорамы стоит трактор; значит Юрий должен быть дома. Сашка, наскоро собравшись и, прихватив с собой немного хлеба, отправился к другу; обсудить предстояло многое.
   Пройдя проулком к землянке, он случайно повстречал громыхавшего телегой конюха Карпо, разъезжавшего по самыми разным нуждам и поручениям, вдоль и поперек села, строго придерживаясь сугубо важных указаний председателя.
     -  Как дела, Сашка, – придержал коня Карпо, - люди слух пустили, что шахтером определился где-то, неподалеку? Как тебе трудится, не тяжеловато? Лучше бы уж на селе оставался.
     -  На «Красную горку» взяли, дядя Карпо. Вот на первые выходные и вырвался, а работа сносная, - откровенно и с улыбкой ответил Сашка. Любил он этого простого старика, за доброту, бесхитростное участие и всю ту помощь, которую человек бескорыстно оказывал детям Елизаветы в первую суровую зиму. А летом игрушки из дерева строгал всем детям; то свистки смастерит, то зверюшку какую выстругает, то грузовик с деревянными колесами для Вани; разных форм и назначений поделки. Хватало же у деда фантазии на вещи, от которых истощавшая детвора забавам предавалась, забывая о пустых, голодных желудках.
     -  Молодец, скажу тебе! Работа, она сейчас кстати, коли годами дотянул. Семье поддержка и самому в пору, силенок набираться да к девкам нашим приглядываться. Вон парень какой вымахал, - разговорился дед, лукаво щуря глаза.
   Сашка улыбнулся, не ответив.   
     -  Погоди-ка, - придержал его Карпо, словно что не доспросил, - так как же ты это; добираешься в такую даль? Верст тридцать поди?..
     -  Пока своими ногами, дядя Карпо, а там может чего придумаю. Юрка, вон иной раз подвозит. До зимы далеко, а летом и так сгодится.
     -  Ну да, дело молодое – ноги крепкие. Только вот хлопотно это; надо бы, парень, тебе определиться, - умело передернув вожжами, Карпо направил коня к конторе.
   Так получилось, что Юрка вновь помог Сашке добраться до шахтерского поселка, но понимая, что левые отлучки единственного колхозного тракториста, могут стать заметными и Капустин непременно примет меры, возникала насущная необходимость; действительно определиться…
   Тем не менее, приходилось часто ходить пешком. Егор предлагал ему иной раз отдыхать в его доме. Дед Семен, был только рад их дружбе. Сашка соглашался, что все больше сближало сверстников, делая из них настоящих мужчин. Мужала и крепла выдержка, росло чувство товарищества и ответственность за порученную им работу, которая с каждым днем становилась сложней. Их обоих определили в забойщики по разработке пластов каменного угля, на непосредственную, ответственную работу на глубине, в шахте. Однако, подолгу не видевшись с родными людьми, коротавшими в далекой деревне скудную, полуголодную жизнь, Сашка очень скучал. На деньги, впервые появившиеся у него, он стал приобретать продукты в специальных магазинах для шахтеров и брать с собой в дальнюю дорогу еще и тяжелую ношу.
   В один из таких дней, Сашка возвращался к поселку после продолжительной работы, неся на плечах вещмешок с продуктами. Пройдя уже большую часть пути, погода вдруг стала портиться и заморосил мелкий, неприятный дождик. И без того, блиставшая лужами дорога, раскисла быстро. Идти стало сложней и, оставив позади последний населенный пункт, вдалеке от проходившей мимо грунтовой разбитой телегами дороги, Сашка, чтобы окончательно не промокнуть, свернул в ближайший березовый лесок. До дома оставалось километра четыре, хотелось поскорее добраться, а не стоять без дела под мокрыми березами. И вот, далеко впереди; там, куда ему предстояло идти, он увидел каких-то людей, стоявших у одинокой подводы. Сашка присмотрелся, но разобрать детали так и не смог. Забыв про мелкий дождь, который то и дело усиливался, он быстро зашагал к неясной цели.
   Подойдя ближе, разглядел и узнал своего хорошего знакомого; конюха Карпо, возившегося над разделкой туловища забитой, как выяснилось, им же, лошади. После пояснений старика, Сашка узнал, что несчастная кобыла, оказывается поломала переднюю ногу, провалившись в глубокую, скрытую нору и ему ничего не оставалось, как прирезать беднягу: «Иначе никак!..», - объяснил расстроенный дед. Федора, откомандированного вместе с ним в соседнюю деревню, Карпо отправил в село за другим конем, чтобы довезти мясо до столовой; бросать-то никак нельзя, за ночь волки да лисы по кускам растянут, а председатель за недогляд взыщет. Понять его можно; это же сколько мяса для людей сберечь можно, сетовал дед, проворно работая топором. Сашка принялся помогать в нелегкой, незнакомой работе; хоть и не приходилось ему по жизни такого рода услуги исполнять, а вот довелось. Управились довольно быстро, даже Федор еще и обернуться не успел. Важно было все мясо на подводу уложить, да прикрыть от надоедливого дождя, а там и приятеля с конем дожидаться. У деда плащ, а вот Сашка совсем промок; тужурку хоть выжимай. И когда на траве осталась лежать одна часть крупа голени, дед коротко призадумался и, словно решившись, обратился к старательному помощнику:
     -  Ты, сынок, вот сейчас выслушай меня и сделай так, как я скажу.
   Сашка в недоумении посмотрел на конюха и замер в ожидании, готовый уж было продолжить путь:
     -  Ждать нам Федьку еще долго, а ты вон и без того весь промок. Ничего, до дому дотянешь, не велика тяжесть, по скользкой траве хорошо пойдет, шкуру то мы не сняли. Зато детворе на пару месяцев питания хватит. Основное мы с Федором в столовку сдадим, приглядываться к недостаче там некому будет. А ты прямо сейчас и ступай, пока напарник с конем не подоспел. Тебе скрытно идти надо, по над озером; в дождь там никого. Вещмешок то не помешает, ему все одно, за спиной место. Я для легкости веревкой ногу то перетяну и ступай сынок, ступай. Ну, а уж коли лихом столкнешься с кем; говори, Карпо за оказанную помощь выделил, я отвечу… Но лучше дойди тихо, без людей; ныне иные шибче волка за мясо грызть станут.
    Попытался было Сашка отказаться, но непреклонный дед на своем настоял. Ушел «промокший до нитки» юноша, спускаясь к озеру, по над лесом, волоча за собой нежданно доставшийся подарок деда Карпо, от которого никак не откажешься. Прав был старик; хоть и незаконно все выглядело, по-варварски, по-грабительски, не по совести. Да только вот если иначе рассудить, то ни детворе Марты, ни голодающим ребятам в землянке от мяса и кусочка бы не досталось, все для общей пользы; кому-то много, а кому-то ничего. Тащил Сашка круп по мокрой траве, из последних сил налегая истертым плечом на сырую веревку с единственной надежной; не встретить на своем пути людей, которые другим образом картину представить могут; иначе, чем старый дед Карпо…   
   Потом все долго кормились мясом, его хватило надолго. Марта потушила конину и, разложив по имевшимся в хозяйстве банкам, упрятала в погребе, в меру и разумно расходуя съестное. Кое-что привозил и Сашка; им выдавали на шахте, а он старался экономить продукты.
   Однажды, темной ночью, когда дети заснули, Марта принесла уже готовую, мясную тушенку в землянку, где и познакомилась наконец с Елизаветой. До того, как-то не получалось; малыши часто болели от недоедания и не позволяли ей отвлечься, требуя постоянного внимания и ухода, да и подвергать женщину лишнему риску, совсем не хотелось. Они долго разговаривали о своих мужьях, вовсе не догадываясь, что судьба уже свела их вместе; Ивана и Эмиля, и они оберегают друг друга, стараясь выжить в неимоверно трудных условиях лагеря, в свою очередь не предполагая, что их любящие супруги вместе и их трогательное, заботливое участие помогает малышам выстоять в бесчеловечных условиях голодного времени.
   Иногда, летом, когда ловилась рыба, выручал, не знающий устали, неравнодушный Мишка. Но Маша часто отправляла его с рыбой домой; у него ведь большая семья и было бы несправедливо пользоваться бескорыстным участием доброго человека. Тогда Мишка по два раза просиживал на озере, чтобы наловить вечернюю рыбу еще и для Маши, ее сестер и братьев. Но рыба не всегда хорошо попадалась на его крючок. А в удачные дни он все одно продолжал раздавать свой улов людям. Мишка по-своему, по-особому, с искренним чувством относится к Марии. И всегда, когда она проявляла заботу о девочках или хвалила его за доброту, он с любовью смотрел на Машу и, если девушка была хорошо расположена к нему, гладил по голове, ведь он знал, что и ему приятно, когда отец его гладит. Маша видела и чувствовала, что в последнее время с Мишкой стало происходить что-то совсем странное; то он стыдился ее, то излишне скромничал, угождая, то вспыхивал лицом случайно или намеренно касаясь ее ладоней. Маша стала осторожничать и отвлекать Мишку, не позволяя себе играть его слабо контролируемыми чувствами. И чтобы случайно не испортить дружеских, добрых отношений, старалась все чаще быть занятой при посещении им их жилища.

   Со дня на день намечался приезд капитана Юшкова. С ним из района должны были прибыть последние элементы конструкции щитового, каркасного домика на две семьи. Вот уже неделю велось его строительство. Конструкция позволяла выдерживать температуры обычной, Сибирской зимы и Капустин остался доволен сооружением. В связи с необходимостью, вот уже вторую неделю Юрка работал в поселке и все «лесовики», как их привык называть председатель, трудились на сооружении дома для местного участкового. Зная это, Сашка предпочитал уезжать к Егору, где они прекрасно проводили время вместе, радуясь крепнущей все больше дружбе. Благодаря Сашкиной увлеченности, Егор тоже пристрастился к рыбалке на Ине. Река была быстрая на стремнинах и довольно глубокая в омутах, где можно было даже крупного судака вытянуть. Крепло взаимопонимание, закладывались первые, серьезные штрихи мужского характера и дед Семен, заботливо и умело демонстрировал по вечерам обоим юношам свое мастерство у печи, если конечно день удавался, а нет; то они все вместе просто пили чай, слушая удивительные и захватывающие своей интригой наблюдения старика, проведшего интересную молодость среди раздолья и разнообразия живого мира природы.
   Однако, Сашка все же скучал, когда подолгу не бывал дома. Ему все больше хотелось того, прежнего общения с ребятами. Слышать иногда неугомонный щебет Ники, заботливое участие, быстро повзрослевшей Маши, и сжимать хоть иногда натруженные ладони их старшего брата, которому он был благодарен за поддержку в его ответственном решении. От их внимания и помощи в его прежней, наполненной иными заботами жизни, никак не хотелось отрываться, ограничивая себя лишь трудовыми буднями. Сашка понимал, что сейчас у них одна забота – сохранить и уберечь мать от ареста, избежать которого становилось все сложнее; впереди ждала очередная, не менее суровая зима. Сама возможность разоблачения, дамокловым мечом висела над защитниками зыбкого и кажущегося покоя, хранимого соблюдением строгих секретов внутреннего распорядка. Землянка окружила себя атмосферой тягостного осознания возможных последствий. Елизавета пребывала в нем вне закона. Закона, который не делает снисхождений и исключений; иначе он не нес бы в себе всей сути своего предназначения.
   И вот однажды, Сашке пришла идея; пригласить на выходные дни Егора в поселок. Ему очень хотелось познакомить товарища по работе со своими давними друзьями. Семен совсем не был против охватившего друзей порыва молодости; понимал их желание к разнообразию и общению. Воодушевлял и тот факт, что накануне, один из шахтеров, подарил Сашке старый, нуждавшийся в серьезном ремонте велосипед, без всякой надежды, что тому удастся его починить. Но, продолжая удивляться энтузиазму двух неразлучных друзей, ему совсем скоро пришлось убедиться в способности старой «кучи металлолома» передвигаться. Имея надежный, собранный почти заново, двухколесный транспорт, молодым парням ничего не стоило в считанные часы добраться до поселка.
   Марта была рада приезду племянника и довольна его новым приобретением; одно осознание того, что Саше не придется теперь добираться до работы пешком, сняло с ее души тяжелое бремя беспокойств. К сожалению, Юрки как обычно не оказалось дома, а так хотелось познакомить его с Егором. Сашка знал; они наверняка подружатся и смогут всегда держаться вместе. Но ничего, зато он с удовольствием представил ему многочисленную компанию девчат. И никак не смогли ускользнуть от участливого юноши, немного растерянные и смущенные взгляды Марии и Егора. Сашка долго не мог понять отчего они вдруг затихали, когда остальные радовались новому знакомству и галдели без умолку, особенно это конечно же касалось Ники, не умеющей молчать, когда это казалось даже необходимым. Понимающе улыбнувшись, он решил предложить Маше пойти с ними на озеро, а потом и за цветами, в лес.
     -  Мама, мамочка, а можно мы с ребятами тоже в лес пойдем, за цветами, мы не устанем нисколечко, - Ника прыгала попискивая, когда Саша согласился взять и девочек с собой на прогулку.
   Елизавета не покидала землянку и, не смотря на охватившую ребят радость, на всякий случай, попросила Веру понаблюдать снаружи за окрестностями, как это по обыкновению, кто-либо из ребят обязательно делал.
   Теряясь в зелени березового леса, Сашка был весел как никогда; он беспрестанно бегал с девочками по лужайкам, взбирался на стволы гибких деревьев и словно на парашюте, под их восторженные крики, спускался вниз, плавно приземляясь на мякоть травы. Они срывали благоухающие полевые цветы, сплетали их в венки, и Маша умело крепила их к кудряшкам и косичкам сестренок. Их восторженные лица сияли улыбками, и они убегали в поле, резвясь и радуясь, забыв про печальные тяготы прошлого, словно их вовсе не было, и не должно было быть никогда. Осторожно и ненавязчиво, Егор сближался с Марией; ему нравилась ее скромное, вдумчивое и красивое лицо. Он никогда раньше так не смотрел на девчонок своего возраста, вернее у него никогда не было такой возможности, как не было и самих девчонок. А к Маше его даже начинало тянуть и было приятно находиться с ней рядом, говорить, узнавать и читать ее мысли, вникать в суждения и слушать рассказы о детстве, когда они жили совсем иначе. И даже поздним вечером, когда угомонилась детвора и над землянкой засияли звезды, Егор предложил Маше прогуляться по поселку. Сашка начинал понимать, что с другом происходит что-то необычное, пока что неведомое ему самому, но осознание обоюдного интереса обретших себя друг для друга людей, селило в душе покой и радость за смелого юношу. Неужели это и есть та самая любовь с первого взгляда, о которой он читал когда-то в книжках, неужели она приходит так вдруг, когда никого не существует и весь мир вмещается в одного, единственного человека.

   Стоило Юшкову войти к помещение колхозной конторы, как председатель отложил все важные дела в сторону и, с порога, что называется, обратился к нему:
     -  Присядь-ка, Игнат Иванович, разговор к тебе имеется, хорошо, что заглянул; жду тебя давно уже.
     -  Говори, да не тяни, если что важное имеешь, а то я тебя первым озадачу, - Юшков весь ушел во внимание, даже чуточку напрягся и явно нервничал:
«Ну это обычное дело; работа такая…» - Капустин и работой то эту его деятельность не считал; так, служба, как у собаки – «всю жизнь на воле, но все же на поводке».
     -  Ты меня уже так озадачил, что ночами спать не могу. Сегодня же свой дом принимай, там только часть крыши смонтировать осталось. И даю тебе неделю на переезд; ты мне здесь нужен. Мне вчера еще Ершов звонил по поводу отправки детворы по приютам. Места для четверых уже определили; от меня вон только сигнала ждут, чтобы опекунов прислать. Да вот только я, все тяну…
     -  И чего тянешь? Я тебя давно предупреждал; отправляй и с концами…
     -  Ты совсем не представляешь себе, капитан, что здесь начнется, когда я их растаскивать по разным углам стану?.. Народ у меня здесь всякий; сердобольных тоже полно, понагнали… Многое могут неправильно истолковать. Протест или недовольство вызовет. Ершов тогда нас по головке не погладит. Словом, когда переберешься, тогда вместе и начнем. Ты представитель власти, тебе и за порядком глядеть. Тогда и органы опеки вызову. В общем, с райисполкомом все согласовано, дело за тобой, - вывалив на стол перед участковым все тяготы забот, Капустин с облегчением отвалился на спинку стула и стал ждать.
   Юшкова казалось бы и не тронули высказанные опасения; он словно ушел в себя, напряженно обдумывая свои, тайные планы, а хлопоты председателя за народ – это все пустое; сегодня - есть, завтра - нет…
     -  Тут вот какое дело, Степан Игнатьевич; я к тому, чтобы облегчить все это нелегкое для тебя мероприятие. На днях, у меня разговор с Василием Биревым состоялся, и он меня на одну интересную мысль навел. Друзья его сообщают о странных полуночных шевелениях вокруг землянки; толи кто-то выходит из нее по ночам, толи входит. Вроде мистики, которую проверить бы надо; не спит детвора, получается. Уж больно скрытно себя ведут. Они вон, даже в холода по поселку шастали, а сейчас, когда тепло, их от чего-то нигде не видно… 
   Капустин настороженно и сосредоточенно слушал, словно его напрямую касались предостерегающие доводы участкового.
     -  Счастливо живут, нужду забыли. Не твоя ли в том заслуга, председатель? Так вот, возникла у меня одна идея; не провести ли нам с тобой, этакую внезапную проверку их жилого помещения, под видом отправки детей. Глядишь все и прояснится; оно и моих забот поубавится. Словом, вечером обсудим детали, я у тебя сегодня, пожалуй, заночую. А сейчас пойдем мой новый дом осматривать; заинтересован я нынче в переезде…