Как Снеговичок весну встречал

– Какая долгая счастливая жизнь! – весело повторяли снежинки, опускаясь на город сверкающей алмазной пыльцой. – Мы летим и кружимся уже целый час! Ах, нам уже целый час!
Они цеплялись друг за друга острыми колючими лучиками, кружили хороводы, поблескивая в свете уличных фонарей.
– Мы сегодня не таем, – гордо восклицали они. – Наш век сегодня долог! Ах, как долог!

Снежинки вообще-то не очень разговорчивы. Обычно у них слова не вытянешь. Но эти болтали без умолку,
- Какой чудный нам выпал день, такой славный долгий день! Вот это это везение!

– Глупышки, – угрюмо проговорил нарумяненный Снеговичок, одиноко стоявший в середине завьюженного двора.

Ему было целых две недели от роду, и он многое успел повидать и многое узнал о превратностях жизни. Нет-нет, с ним самим никаких неприятностей еще не происходило. Дети очень любили Снеговичка и заботились о нем. Они аккуратно поправляли по утрам его покосившуюся улыбку, не понимая, отчего Снеговичок продолжает грустить. А грустил он оттого, что недавно узнал, какая печальная участь постигнет его с наступлением весны.
- Я? Растаю?
- Да! Да! - гулко каркала старая Ворона, охотно кивая головой.
Она являлась старожилом двора и была в курсе всего, что происходило в округе за последние триста лет. Из года в год каждому новому Снеговику в этом дворе Ворона давала самые подробные разъяснения по поводу того, что ему несет приход весны. 

- Грязная лужа? От меня? Только лужа? - испуганно переспрашивал Снеговичок.
- Лужа, лужа, грязная и бессмысленная! Все, что от тебя останется, - каркала Ворона.
- Ах, лучше бы мне не знать, - с грустью опустил голову Снеговичок. - Зачем только вы рассказали мне об этом?
- Вот, дуралей! Я тебе истину открыла, - фыркнула Ворона. - Поблагодарил бы лучше!
- Спасибо, - виновато промолвил Снеговичок и опечалился. 

С этой минуты улыбка сошла с его лица. И неудивительно. Все, чему он прежде радовался, теперь лишь огорчало и раздражало бедняжку.

Ещё вчера он приветливо встречал солнце, едва оно первыми лучиками заглядывало во двор. Теперь же он смотрел на солнце с опаской.
- Неужели оно, такое лучистое и жаркое, оно-то и погубит меня?
Весёлый детский смех, который так радовал его до сегодняшнего дня, отныне словно намекал, что малыши продолжат так же веселиться... к
- Когда я растаю без следа...
Воздушные танцы снежинок, которые раньше так восхищали Снеговичка, теперь лишь напоминали ему о скоротечности снеговиковой жизни.
– Беспечные глупышки! – вздохнул он с горечью, глядя на пляшущих Снежинок. – Ваша жизнь ещё короче моей. Ваша безупречная красота  мелькнёт на каких-нибудь полчаса и сгинет. Чему же вы радуетесь?

Он не ждал ответа. Но одна из снежинок вдруг весело откликнулась:
– О, как вы правы! – воскликнула она тоненьким голоском и прозвенела хрустальными лучиками. – Видите ли, любезный дядюшка, поскольку наш век короче вашего, мы просто не успеваем научиться грустить. Нам некогда! Мы так долго ждали, сидя в облаке! Это было утомительно бесконечно и бесконечно утомительно. К тому же, мы были безликими, представляете? И делать ничего не могли. Только ждали и ждали заветного часа рождения.

Снеговичок слушал, хмуро сдвинув брови из еловых палочек, а Снежинка всё говорила и говорила.

– Единственное, что нам было доступно, это делиться мечтами и перечислять в уме, что нужно будет попробовать, когда родимся. У меня получился длиннющий список на целую жизнь! – она на полсекундочки задумалась. – Не помню, чтобы там была грусть, разве что в самом конце списка. Но сейчас у меня нет ни малейшего желания окунаться туда. Ведь грусть-печаль, говорят, такое привязчивое дело – начнёшь, не остановишься, а мне еще столько надо успеть, столько успеть! Наша жизнь слишком коротка!

– Вот видите! – воскликнул Снеговичок. – А сами говорите, что ваша жизнь долгая!

– Чтобы грустить, она, конечно, коротка, – с готовностью согласилась Снежинка. – Но чтобы радоваться, в самый раз! Для радости довольно и мгновения, а мы уже целый час летаем, кружимся, танцуем и смеемся. Вы только поглядите, нам вольно и просторно. У нас столько всего впереди!
– Эх, – снова вздохнул Снеговичок и нехотя проговорил. – Впереди у вас одни неприятности. Скоро вы упадёте на дорогу, и вас растопчут сапогами...
– О, да! – весело перебила Снежинка. – Этот пункт в самом начале моего списка. Это называется хрустеть! Ах, как громко, как замечательно я буду хрустеть! – и она тут же продемонстрировала, с удовольствием покачиваясь на ветру. – Хрум- хрум, хрум-хрум, хрум-хрум!
– Если бы только это, – мрачно продолжил Снеговичок и с сочувствием продолжил. – Из вас налепят снежков и будут кидать ими друг в друга, как мячиками! Они постоянно это делают... люди.  Даже взрослые так поступают. Я видел такое много раз.
Снежинка угрожающе сверкнула лучиками и задорно выкрикнула:
– О, помню-помню этот пункт, это состязания! Что ж, посмотрим кто кого! Моя команда обязательно победит!
Снеговичок покачал головой и сказал:
– Хуже всего, если из вас слепят снежную бабу. Придётся изо дня в день стоять истуканом посреди двора! Неподвижно. И днем, и ночью.
– Ура-а-а! – восторженно пропела Снежинка и кувыркнулась в воздухе. – Мы станем украшением двора! Дети будут играть вокруг нас и водить хороводы, держась за руки, а мы станем центром этого веселья и радости!
Снеговичок было открыл рот, чтобы что-то возразить глупой Снежинке, да так и застыл, пораженный мыслью.
Он - украшение двора, центр веселья и радости? Но как же тогда может случиться, чтобы такой ценный и нужный, он вдруг бесследно растаял?

А Снежинка тем временем продолжала перечислять пункты из своего списка. Она с одинаковой радостью принимала любую свою будущность. Её не пугала даже опасность стать частью бессмысленного гигантского нагромождения.
– Сугроб! – громко выкрикивала она. – Да-да, это называется сугроб! Номер пять в моём списке. Мы станем пуховым одеялом для Матушки-земли. О, это такая почётная роль! Это такое везение...
– Так-то оно так, - вышел из оцепенения Снеговичок и со вздохом сказал, - вот только  после, потом... вы пропитаетесь дорожной копотью, и ваша красота померкнет.
– Правильно! - весело воскликнула Снежинка и добавила, кокетливо подергивая прелестными лучиками. - Должно же быть какое-то разнообразие. Нельзя быть вечно такими прекрасными. Сейчас мы просто ослепительно хороши!
Это была чистая правда, и это ещё сильнее огорчало Снеговичка. Он не удержался и сказал вслух самое мрачное:
– А потом... вы... растаете.
– Знаю, знаю! – с прежней беззаботностью откликнулась Снежинка. – Пункт двенадцатый,  весна! Мы станем ручейками. Ах, как звонко, как мелодично мы будем журчать! Дети примутся запускать бумажные кораблики по нашим быстрым волнам, а потом мы напитаем землю, и она украсится подснежниками. Говорят, они нежны и прелестны...
– Вероятно, - согласился Снеговичок и пожал заснеженными плечами. – Но вы-то их не увидите, вас здесь больше не будет.
Снежинка хихикнула в ответ:
– Ха-ха! Скажете тоже! А весенние грозы? А утренняя роса? А вечерняя позёмка? А радуга? Туманы и грибные дождики, это всё тоже мы! А после...
Тут ветерок подхватил ее и закружил вокруг Снеговика в снежном вихре. Но вот она снова пронеслась перед Снеговиком.
- После мы вернемся к нашему отцу-Облаку! - выкрикнула она. - И снова будем мечтать и строить планы, на следующую зимуууу...
Вихрь опять унес ее, но вскоре снова ненадолго вернул, ровно настолько, чтобы она успела прокричать:
– Дядюшка-Снеговик! Загадайте желание на падающую звезду! Если вы так хотите побыть снеговиком подольше, желание должно исполни-и-и...
Остаток слова растворился в серебряном свисте, Снежинка больше не появилась, а Снеговичок остался размышлять и обдумывать услышанное.
Вскоре ветер над городом утих, снег улёгся, и облака рассеялись, словно раздвинув кулисы звёздного театра, открывая расшитый самоцветами бархатный задник сцены - ночное небо. Ах, как мерцали сегодня звёзды! Почти как снег. Нет. Ярче.
– Они определенно ярче снега, – с восторгом прошептал Снеговичок. – И живут дольше нашего снежного братца, мне рассказывала Ворона. Да что там "дольше"? Они вечные. Как они могут падать? Глупость сморозила Снежинка.

Вдруг по небосводу словно чиркнули спичкой, полоса бенгальского огня на мгновение разрезала небо и тут же канула в темноту. Снеговичок замер в изумлении.
– Ах, как это было красиво! - прошептал он. - Всего мгновенье... но она затмила все остальные звёзды.

Он не успел загадать желание, но, странное дело, когда наступило утро, и тёплые солнечные лучи обогрели его лицо, улыбка Снеговичка не осыпалась. Его угольные глазки смотрели вокруг с радостным удивлением. В них не было и тени вчерашней грусти.

– Кар-р! Кар-р! Ты чего такой довольный? – хрипло усмехнулась Ворона. – Не видишь, весна грядёт?
– Вижу, вижу! – с радостным трепетом отвечал Снеговичок. –  Оттого и радуюсь.
– Вот дуралей! Радуется тому, что растает! Кар-р, кар-р!
– О, нет-нет, - рассмеялся Снеговичок, - я вовсе не этому радуюсь. Видите ли, уважаемая тётушка, времени у меня не так много, как у вас. Да что там, много... сегодня я узнал, что моя жизнь лишь немногим дольше, чем жизнь падающей звезды. Именно поэтому мне надо успеть порадоваться ещё очень многому!
– Ой, не могу, поглядите на него! – залилась хриплым хохотом Ворона, переполошив пугливых воробышков. – Даже я, хоть и живу так же долго, как звёзды, и то не равняюсь с ними. Куда уж тебе-то? Ты ж рядом с ними мотылёк!
– О, ваша жизнь действительно долгая, – с готовностью согласился Снеговичок. – Только мне думается, вы живёте вовсе не как звёзды. Понимаете, звёзды сияют и светятся, даже самые скромные и крошечные из них, а вы всегда хмурая и всем недовольны. Во всяком случае, в ином расположении духа я не видал вас за всю свою жизнь.
Он говорил так простодушно, что Ворона на минуту обомлела в изумлении.
– За всю свою жизнь! – наконец издевательски рявкнула она, выпучив глаза. – Да сколько у тебя этой жизни-то, несчастный? Через день растаешь, дурачок!
Она не нашлась, что бы ещё  добавить обидного, и хрипло каркнув, улетела восвояси.

А Снеговичок продолжил встречать весну, лелея в своём снежном сердце каждую радостную мысль и каждое светлое мгновение. Он прожил ещё довольно долго - по снеговиковым меркам - и не раз наблюдал, как звёзды плывут по небу сонной каруселью. Ему даже посчастливилось вновь увидеть падающую звёздочку. Но он снова не успел загадать желание, и снова не расстроился из-за этого. Ему не хотелось, чтобы небо жертвовало ради него своими алмазными детками. Он был счастлив просто так, и радовался уже тому, что успел научиться самому главному - радоваться.
– Ах, какая долгая счастливая жизнь! - частенько повторял он, с улыбкой встречая солнце и весну.