Глава 20

Это были не забываемые дни какого-то огромного, удивительного счастья! Каждый раз, оставаясь наедине, они ощущали не терпеливый, пронизывающий голод интимного влечения и каждый раз проваливались в пучину сладкого восторга, выходили из него утомлённо-побеждёнными – требуя незамедлительного реванша. Ощущая при этом, невероятное удовольствие, наивысшего пика друг от друга.
А время летело быстро и, час расставания, всё чаще и чаще подавал сигналы, пока не оглушил их раскатом голоса репродуктора, возвещавшем об отлёте. Ей пора возвращаться, а ему снова ждать. Ещё по приезду, Алла сказала Вадиму, что будет рожать дома. Там родители, там дочь, там свой медперсонал, а здесь только он – ласковый и энергичный мужчина, с которым ей тяжело расставаться.
Не в силах выдерживать муку, потрясающей вершины очаровательного пилотажа, она постанывала грудным голосом, ощущая яркий всплеск возбуждения… А, Вадим, отдыхая в очередной раз, тоскливо ощущал удручающее состояние разлуки и с тяжёлой взволнованностью произнёс:
-  Мне так не хочется, что бы ты уезжала, - нежно лаская её налитую, молозивную грудь, - как скоро ты вернёшься?..
-  Весной, а может в начале лета, вот рожу и по теплу к тебе, уже на совсем, да и дочери надо школу закончить.
-  Я очень буду тебя ждать! Очень!
-  А, я мысленно с тобой! Но мне от разлуки нашей, почему-то, муторно как-то…
-  И, у меня кошки скребут… Наверно это от расставания?..
-  Наверно… - Согласилась она, страстно целуясь с любимым мужчиной.
…Стояло рассветное зимнее солнце, с оранжевыми в дымке ушами. Висел синий мороз и остро, мела по ногам, белая позёмка. Вадим провожал Аллу и, она молча стояла, прижавшись к его плечу, молчал и он, просто уже не было слов, уже давно всё было высказано, выплакано, а в душах, взволнованно лежала душевная горечь разлуки и не осознанного смятения… Над зданием аэропорта прокатился металлический голос диспетчера с информацией о посадки на очередной рейс. Алла вздрогнула, выходя из-забытья и подняла своё лицо к Вадиму, тихо сказала:
-  Вадик, это мой рейс… Поцелуй меня.
Вадим, склонившись и, с какой-то душевной болью, приник к её похолодевшим губам и, что-то тяжёлое, словно глыба, ворохнулось в груди… Алла схватила его руку и прижала к своему животу, быстро-быстро заговорила:
-  Чувствуешь? Чувствуешь, как он стучит ножками! Маленький. Ему наверно холодно и, он тоже не хочет уезжать от папки, а мамка – такая вредная, увозит его от бати! Вадик, милый, ты жди нас. Мы обязательно вернёмся! Я только дома подарю ему свет, мир мы подарим вместе. Родной мой, надежда моя, жди нас! – И, Вадим действительно почувствовал рукой, не довольное шевеление плода, с надеждой изрёк:
-  К чёрту билеты! Тебе надо остаться, а то разродишься в воздухе…
Алла не весело улыбнулась, гладя холодной ладонью его щёку, произнесла:
-  Не разрожусь, довезу до места и тебе привезу. До свидания!
Они снова обнялись, жадно целуясь, на мгновенье замерли и, быстро оторвались друг от друга. Алла отвернулась, пряча набежавшие слёзы и торопливо пошла к веренице людей, идущих к самолёту. У самого трапа, остановилась, обернулась и долгим, прощальным взглядом посмотрела в его сторону. Он помахал ей рукой, она ответила, сердце Вадима, опять тяжело ворохнулось, словно живой плод Аллы, стукнул по сердцу. У самого проёма люка, он видел, она хотела обернуться, не решительно замерла и не оборачиваясь, быстро исчезла внутри пузатого лайнера. Люк входа задвинулся, трап отъехал, самолёт взревел и медленно стал выруливать на взлётную полосу. Он пробежал несколько метров и встал, надсадно гудя турбинами. Постояв некоторое время, лайнер взревел и молниеносно, как стрела, сорвался с места. Пробежав, по взлётной полосе, легко оторвался, блеснув на солнце крыльями и медленно растаял в морозной синеве.
                ***
Потянулись дни, недели, а за тем уже и месяцы, но Вадим не замечал их. Завертелся так, что не напомни ему, как напомнил Сенька, о его дне рождении, он бы незаметно перешагнул и его, и все последующие праздники, которые сыпались как из мешка изобилия, раздражая Вадима, в пустую потерянным временем. И только поздно вечерами, он вспоминал об Алле, садился за стол и писал ей свои письма – о делах, о работе, о любви. И она пару раз, ответила тем же. Вадим с волнением читал их и, снова включался в работу. Имея старые связи в автобусном парке, Вадим приобрёл четыре ИКАРУСа и один ЛИАз, по сходной цене, там же произвёл им капитальный ремонт и к первому июня выпустил на линию. В этом отношении помог и Сенька, в выборе доходных маршрутов. Осторожно, по шажку вперёд, словно на ощупь, но уверенно Вадим шёл к своей цели. А, вестей от Аллы больше не поступало. Вадим метался от непонятного молчания, садился и перечитывал старых два письма, стараясь уловить хоть намёк на отчуждение, но там, строчки пестрели в ликующем восторге, о скорой встрече – что происходит, где ты Алла? Почему молчит и не приезжает? Кто у нас родился?.. Эти болезненные вопросы, тяжело мучали по ночам и только работа, почти двадцать четыре часа в сутки, освобождало от не хороших дум и направляла мысли в русло частного бизнеса. В котором не малую роль играла Вика – финансовый бог Вадима и ревизор. Вращаясь в кругу больших пацанов бизнеса, Вадим навёл справки о Кенжибулатове, отыскал его по телефону и договорился о встрече. Для обоих эта встреча была радостной, через столько лет и, деловой. Вадим вкратце поведал Рамазану, о своей начальной деятельности и просил, по возможности, содействия его начинаниям.
-  А, меня в долю возьмёшь? – Спросил Рамазан.
-  С-удовольствием! С тобой только и ходить в разведку!
Оба рассмеялись, а Рамазан добавил:
-  Ещё устрой, моего младшего братишку, к себе водителем.
-  Что-то я не припомню, что бы был у тебя младший брат…
-  Мы же не русские, а казахи. Это у вас, братьями и сёстрами считаются дети, от одной матери. За редким случаем, вы роднитесь с двоюродными, а троюродных практически даже не знаете, а у нас у казахов, братьями и сёстрами считаются родичи, до седьмого колена и соединяться брачными узами до седьмого колена – табу. Это считается крове смещением, а значит великий грех!
-  Доходчиво! – Согласился Вадим, - присылай, устроим.
После этой встречи, Вадим почувствовал руку рамазана на пульсе и почти сразу дела пошли веселей. Вадим свёл растраты по нулям и за тем стала расти прибыль и чем дальше, тем лучше и больше.
А, мир замер… Держава дрогнула, что дальше?..
В это смутное время, маховик бизнеса, раскручивался с нарастающей прогрессией, радуя результатами Вадима. Он даже в счастливых снах, не мог предположить, что за короткий срок, так практически смог подняться, на вершину умопомрачительного достатка – где ты Алла? Это всё для тебя! – Но не получал ответа. Уже прошёл год, нахлынул второй с отъезда Аллы, а её всё нет и нет и, даже скупых вестей. Вадим похудел, кожа на лице задубела, но это были мелочи, по отношению к бизнесу.
Однажды Вадим встретился нос к носу с бывшим шефом, Анатолием Николаевичем, оба обрадовались встрече и, Вадим пригласил Анатолия Николаевича в кафе. От него Вадим узнал, что институт почвоведения, приказывает долго жить и научные сотрудники бегут, работы нет, платить нечем, да и сам он, собрался уезжать в Россию. И бывший шеф спросил:
-  А, как ты, на Родину не собираешься?
Вадим усмехнулся и ответил:
-  Моя Родина здесь! Здесь я родился и в России мне, вроде бы, как-то делать нечего. – И он рассказал Анатолию Николаевичу о своих коммерческих делах, о своей жизни, о Вики и Сеньке, хорошо угостил, бывшего шефа и они расстались, пожелав друг другу успехов и удачи. И не секрет, что много судеб, ломала та тёмная перестройка – кого окуная за черту бедности, а кого поднимая на черту достатка и выше… Началась повальная миграция народа из Азиатских республик и Кавказа.
К весне девяностого года, провернув не единожды оборот своего капитала, Вадим принялся за строительство особняка и по путно, с помощью Кенжибулатова, за строительство, пока не большого, автопарка – на пятьдесят единиц автобусов, для перевозки пассажиров на городских маршрутах. Основал две платные автостоянки и два СТО по монтажу шин. И всё это приносило по крупицам, но не малый доход в кассу его среднего бизнеса. А, во всём этом, ему помогала Вика, в качестве экономиста, взвалив на свои хрупкие плечи, вопросы, связанные с денежными оборотами и бесчисленными налогами. Вадим, поражался её чуткой сообразительности, держать нос по ветру и он, с восторгом говорил ей:
-  Я раньше не замечал за тобой, таких способностей!
-  А, ты много чего, не замечал за мной… - Отшучивалась она.
А, Сенька только посмеивался:
-  Из научного работника, ты превратил её, в канцелярскую крысу.
-  Эта крыса, больше приносит денег в домашний бюджет, нежели ты! – Парировал Вадим и предлагал, - давай и ты ко мне!
Сенька с упорством, старого барана, отнекивался бодаясь и, продолжал работать завгаром. В июне Вадим вылетел в Брест, с группой водителей, за новыми автобусами Германского производства – МАНами и, это опять с помощью Кенжибулатова, который на правах компаньона, без устали помогал Вадиму.
Уезжая, Вадим убедительно просил Сеньку и Вику, что, если вдруг, приедет Алла, встретить её по высшему разряду. Хотя понимал, что за два с небольшим года, этого не произойдёт. Там, что-то произошло из ряда вон, о котором Алла не хочет его расстраивать и вместе с тем, возвращаться.
                ***
В середине июня, во второй его половине, Вадим пригнал МАНы и одну волгу, для собственных нужд. Когда вернулся Алла так и не появилась.
-  Ничего не пойму… - Сокрушённо говорил он, поднимаясь с Сенькой в свою квартиру. – Ни писем, ни телеграмм, ни звонка, ничего!
-  Ты сам-то ей писал? – Спросил Сенька.
-  Как обычно, ты же меня знаешь!
Сенька пожал плечами и пока Вадим открывал ключом дверь, заглянул в почтовый ящик.
-  Ого! А, ты хнычешь, вот и письмо! – И передал Вадиму конверт.
Вадим взглянул на не знакомый подчерк, произнёс:
-  Это не Алла, но рука женская.
Они вошли в квартиру и Вадим, отложив письмо, попросил:
-  Пока моюсь, накрой поляну, спиртное в холодильнике, там и закусь.
Пока Вадим мылся, Сенька сервировал стол. Зазвонил телефон. Он снял трубку и услышал голос жены:
-  А, ты, что там делаешь?!
-  Что надо то и, что! Чего хотела? Говори.
-  Налоговики приехали, требуют Вадима, срочно!
-  Он в ванной.
-  Так спроси, что им ответить?..
В это время вошёл на кухню Вадим, обтирая полотенцем голову и выслушав Сеньку, ответил:
-  Скажи пусть приходят завтра, если им недостаточно выкладок Вики. Я в командировке.
Сенька передал жене ответ Вадима и вновь услышал не довольный голос Вики:
-  Ты там долго не сиди, я сейчас собираюсь домой.
-  Счастливого пути! – С улыбкой отозвался в трубку Сенька.
-  И, не пей! Должна зайти Нина, она уже звонила.
-  А, я причём?!
-  Ты постоянно отсутствуешь, как будто я не за мужем.
Сенька вздохнул и ответил:
-  Ладно. Не задержусь. – И положил трубку.
Вадим улыбался, сидя за столом и вскрывал конверт, говоря:
-  Контроль на линии!..
-  Жёсткий! – Согласился Сенька, присаживаясь рядом, - шаг в сторону, почти расстрел, домой зовёт, подруга её приезжает.
-  Колесникова, что ли?
-  Да какая Колесникова?! Нина, студентка её бывшая.
-  А-а… - Отозвался Вадим, углубляясь в строчки развёрнутого письма.
По мере его чтения, лицо Вадима менялось – от белизны мела, до красноты кровяного давления. Он откинулся на спинку стула и передал письмо Сеньке, тяжело прикрывая глаза. Сенька принял лист письма, бегло прочёл. Как и Вадим, отрываясь от письма, откинулся на спинку стула, недоумённо глянул на Вадима и снова уткнулся в строчки ученического подчерка, но уже вырабатывающий взрослую скоропись. Не знакомая рука писала: «Здравствуйте дядя Вадим! Пишет вам дочь мамы Аллы – Рита. У нас большое горе… Какие-то отморозки изнасиловали и убили маму, их ищут и вряд тли найдут… Теперь я осталась без мамы и братика. Мама говорила, что у неё будет мальчик. Простите за письмо, я не хотела вам писать, но бабушка настояла, простите! Высылаю вам её фото. До свидания – Рита.» - Вот так в ожидании и неожиданно прервалась для Вадима, его любовь к замечательной женщине и казалось, что теперь, в настоящем и в будущем, всё прервалось окончательно.