Триумф над Мидианом

Автор: A. L. O. E. 1874 год публикации, Лондон.
***
I. ВОЗВРАЩЕНИЕ 2.РАЗБИТЫЕ ПУЗЫРИ, 3. ЛЕКЦИЯ I.—ОДЕРЖИМЫЕ МАДИАНИТЯНЕ,IV. МАЛЕНЬКАЯ СЛУЖАНКА, V. ПОСЛАНИЕ на СМЕРТНОМ ОДРЕ. ЛЕКЦИЯ.—ВЕРА В ОБЕТОВАНИЕ,
7. ПРОПОВЕДЬ У КАМИНА,8. ВИЗИТ СЕСТРЫ, 9. ЛЕКЦИЯ 3.—ВЕРА В ПОСЛУШАНИЕ,
10. ОТКРЫТИЕ ЛАРЦА, XI. ВЕСТИ, XII. ЛЕКЦИЯ.—ВЕРА В ИСПЫТАНИЕ,13. ОБЕЩАНИЕ,154
 XIV. ПОДОЗРЕНИЯ, 169 XV. ЗЛЫЕ ЯЗЫКИ, XVI. ЛЕКЦИЯ V.—ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ВЕРЫ, 196
 XVII. РАСКРЫТИЕ ИНФОРМАЦИИ, 203 XVIII. МИЛОСЕРДИЕ И САМООТРЕЧЕНИЕ, 214
 XIX. ОСВЕЖЕНИЕ, 227 XX. ЛЕКЦИЯ VI.—ВЕРА ПОБЕДОНОСНАЯ,  XXI. РАБСТВО, 243
XXII. НОЧЬ, 252 XXIII. ГОЛОС СЕСТРЫ, 259 XXIV. ТРИУМФ, 277
 XXV. ЛЕКЦИЯ VII.—УВЕНЧАННАЯ ВЕРА, 288 XXVI. ЗАКЛЮЧЕНИЕ, 298.
***
ГЛАВА I.

ВОЗВРАЩЕНИЕ.


“Домой, еще раз дома!” как радостно прозвучало это восклицание из
уст Эдит Лестрейндж, и как ярко сверкнули ее глаза, когда она
произносила его, когда легкой, как у олененка, походкой возвращалась к каждому месту
который за пять лет отсутствия стал только дороже. С радостным нетерпением
она поднялась по широкой дубовой лестнице замка Лестрейндж, чтобы порхать, как
фея, из комнаты в комнату, дольше всего задержавшись в старой детской, где
она познала радости детства с немалыми горестями — и
игровую комнату, в которой до сих пор хранились ее игрушки. Там была кукла
это было для нее компаньонкой, которой одинокая маленькая наследница
нашептывала много неприятностей; красивые книжки с картинками, миниатюры
чайные приборы из тонкого фарфора, которые были такими источниками развлечения. Это
было очень приятно Эдит из воспоминаний “доброе старое время,” на ощупь
и ручки эти детские сокровища, хоть и в возрасте одиннадцати она
считается, сама уже не ребенок.

Затем вновь вернувшемуся путешественнику представилось, как велики были прелести этого
сада и парковой зоны, — той, что пестрела весенними цветами, той,
другой облачился в светло-зеленую мантию, находясь в защищенных мшистыми лощинами долинах.
воздух наполнился ароматом фиалок. Эдит чуть не задумывались, что
быстроногие олени должны отдаляющие ее подход: ее сердце было так
полный радости и доброты, что мне показалось странным, что любое живое существо
стоит опасаться ее. Наследница Лестрейнджей получила удовольствие от посещения
коттеджа управляющего ее отца, где знакомые лица Холдича и
его жены были как лица старых друзей, сияющие радушием.
Ее канарейка, за которой ухаживала миссис Холдич во время ее отсутствия, была ручнее, чем
всегда, и его трепетные ноты восторга казались его юной хозяйке
отголоском музыки счастья, звучавшей в ее собственной душе.

Эдит вернулась в замок своих предков не такой, какой она его покинула
пять лет назад — немощной, изнуряющей. Она больше не испытывала боли.
волочила свои усталые конечности вперед, истома угнетала ее дух.;
пружинистым и упругим был шаг, который теперь шел по мшистому
дерну. Щеки, которые раньше были почти такими же бесцветными, как подснежник,
теперь на них появился слабый румянец, как на раскрывающихся бутонах
о цветущей яблоне. Эдит все еще была нежным растением, похожим на экзотику.
выращивалась в теплице, но за экзотикой умело ухаживали, раскрывая ее
лепестки в здоровой жизни.

“О, как верно, что нет места лучше дома!” - воскликнула Эдит.
когда она неторопливо шла по широкой аллее, освещенной солнцем, и
голубое, испещренное облаками небо улыбалось над ней.

Замечание было адресовано ее кузине Изе Гриттон, которая
провела день в замке вскоре после возвращения сэра Дигби
Лестрейндж и его дочери. Иза была молодой леди , чей возраст мог быть примерно
двадцати двух-двадцати трех лет, и которая, следовательно, вряд ли могла бы считаться
подходящей спутницей для такой юной особы, как Эдит, если бы
маленькая наследница не обладала умом, столь рано созревшим благодаря дисциплине
судебное разбирательство показало, что те, кто близко знал ее, едва ли считали ее ребенком
. Иза Гриттон была высокой и грациозной девушкой с каштановыми волосами и
глазами, как у газели — большими, мягкими и выразительными: зеркальными
каждая мимолетная эмоция, будь то веселье или, как в случае с
сейчас, тень болезненных мыслей.

“Не чувствуете ли вы со мной,” сказал он, “что есть своя прелесть в очень
имя _home_?”

[Иллюстрация: двоюродные братья.]

“ Однажды я так и сделала, ” со вздохом ответила Иза. “ но за последние два года,
после потери моего дорогого отца, у меня не было настоящего
дома.

“ Но теперь у тебя есть дом, дорогая Иза, ” сказала Эдит. “ И, о, как я рада!
что твой брат решил построить дом в Дикой Пустоши, так близко от нас. Почему, даже
Я— который никогда не совершал великих подвигов в пешем строю, смогу
преодолеть расстояние пешком; я слышал, что это едва ли миля. Осмелюсь сказать, что
Мистер Гриттон любезно выбрал место для своего дома там специально, чтобы вы
могли быть рядом с вашим дядей и кузеном. К вам навстречу часто, очень часто, будут
было таким удовольствием для меня; я чувствую, как будто я, наконец, то, что я так
часто жаждал, сестра разделить все мои печали и радости. Я скоро вернусь.
Ты нанесешь ответный визит, и ты покажешь мне новый дом твоего брата. Разве он
не построил очаровательное убежище с красивым садом и кустарником вокруг
него?”

Иза Гриттон рассмеялась, но в ее смехе прозвучала легкая горечь.
- О вкусах не спорят, - ответила она, - а Гаспар сам был архитектором.,
он, несомненно, восхищается своей работой. Но мой идеал красоты вряд ли понял
в доме, который выглядит так, как если Гени было пересаживать его из организма
одна из небольших улиц Лондона, во всех новизне желтоватый
кирпичный пока незатемненной сажей, и упал он на краю
болото—не дерево в полумиле от него, где он стоит, уставившись
его blindless окна, словно недоумевая, как он туда пришли, ни с чем
напомнить ей о Лондоне, но большую мыло мануфактура, которая является наиболее
бросающийся в глаза на вид, дым из которых может выполнять обязанности за что
целой улицы в городе”.

“Как мог мистер Гриттон построить такой дом и в таком месте!”
воскликнула Эдит удивленно; “Я не мог необычные тебя в дом, что был
не красивая и живописная. У меня нет четкого памяти Wildwaste сохранить
как широкий плоский общие посыпать дрок, ибо я редко или никогда не посещают
Гамлет, когда я был маленьким ребенком”.

“ Вряд ли вам захочется теперь часто посещать его, разве что из сострадания ко мне.
“ Мистер Ирдли, однако, сказал мне, что
Отходы дикой природы, какими бы плохими они ни были, значительно улучшились по сравнению с тем, что было несколько лет назад
назад, когда он был в школе.”

“Г-н Эрдли—значит ты его знаешь?” - воскликнула Эдит, сияя при упоминании
пастора, которого она почитала и любила.

“Да”, - ответила Иза. "Хотя, поскольку Уайлдваст не принадлежит к приходу Экс, мы
не принадлежим к его пастве. Мистер Ирдли узнал через вашего управляющего.
жена, я полагаю, что мы хотели, чтобы девочка помогала по дому. Он позвонил, чтобы
порекомендовать нам свою собственную молодую протеже, черноглазую цыганку
маленькое создание, которое краснеет, когда с ней заговаривают, и, кажется,
бояться звука собственного голоса. Я думаю, однако, что с
небольшое обучение Лоти камень очень хорошо подходит нам”.

“Тебе не нравится Мистер Эрдли?” сказала Эдит, глядя, как если уверены, что
ответ должен быть утвердительным.

“Очень; Я бы хотел, чтобы он был нашим священником вместо мистера Булла, которому
, должно быть, почти восемьдесят лет, и который — но я не думаю, что это хорошо -
критиковать проповедников”.

“Мы присутствуем на службе в Axe—мы едем туда, ибо это слишком далеко
для прогулки”, - сказал Лестрейндж. “Вы должны поехать с нами каждый
В воскресенье—то есть что сказать”, - добавила она, немного поколебавшись, “если вы
не брошу твоего брата. Папа не любит больше, чем три в
перевозки”.

“ Возможно, мне не следовало оставлять Гаспара, ” серьезно сказала Иза и добавила:
но не вслух: “Если бы меня не было с ним, я боюсь, что он не пошел бы в
место поклонения вообще. — Нет, Эдит, ” сказала она своей кузине. “ Боюсь,
я не смогу сопровождать тебя в Экс по воскресеньям, но я обещала мистеру
Эрдли будет дважды в неделю приводить Лотти в маленький коттедж -лекции, которые
он читает в доме управляющего Холдича.”

“ Значит, мы всегда будем встречаться там, ” заметила Эдит. “У меня сохранились такие приятные
воспоминания о тех собраниях в коттеджах, хотя я была такой маленькой девочкой
когда я ходила на них, я, конечно, не могла понять всего, что я
слышала. Мне казалось, что в этой тихой домашней церкви, где собрались молодые и старые, богатые и
бедные, чтобы услышать Божью истину, вместе молиться и восхвалять, царят такой мир, святость и христианская
доброта. И
Сам гольдичем такой хороший человек”, - продолжила Эдит, тепло: “это не
лишь то, что он открыто не умом исповедуя свою религию—все, что
люди могут думать об этом, но он живет в соответствии с тем, что он исповедует. Папа
пошел на континенте, ты знаешь, а в спешке, и было
небольшая путаница в его дела, и нет времени, чтобы установить их правильно. Папа был
всегда таким щедрым, а те, кто его окружал, так жестоко злоупотребляли его доверием.
печально.”

“Да, я что-то слышала об этом”, - заметила Иза, которая, как и весь остальной мир
, знала, что показная расточительность сэра Дигби повергла
он столкнулся с денежными трудностями, и эта перемена обстановки для его ребенка-инвалида
, хотя и мнимая, была не единственной причиной его отступления.

“Но Холдич привел все в такой прекрасный порядок”, - продолжала Эдит.
“он очень удивил папу тем, как он управляет поместьем.
поместье. Я думаю, он заботился об интересах своего хозяина не меньше,
больше, чем если бы они были его собственными. Папа подозревать людей, которые
имя будучи очень набожной, но он сказал, что сегодня утром за завтраком, а
человек, как мой завхоз, который приносит свое христианство в его повседневных делах,
не больше, чтобы убедить неверных реальной силой веры, чем все
узнал книг, которые когда-либо были написаны’. Я бережно хранил эти слова, чтобы повторить
их жене Холдича. Я думаю, что она и ее муж - самые счастливые люди.
люди, которых я знаю, особенно сейчас, когда их сын так хорошо учится.
школьный учитель под руководством мистера Эрдли ”.

“Тема новой серии коттедж-лекции должна быть Гидеона
Победа над Мадианитянами”, - отметил Иса.

“И первый должен начаться в семь вечера”, - сказала Эдит. “Папа
разрешил мне всегда присутствовать — по крайней мере, в хорошую погоду;
и некоторые из наших слуг тоже поедут. Не все они смогли добраться до
церковь по воскресеньям, за топор находится в пяти милях от замка”.

Кузены, медленно прогуливаясь по аллее, достигли в конце ее поросшего травой холмика
, на котором стоял высокий флюгер и который
можно было бы подняться по мраморным ступеням. Поднявшись по этим ступеням
перед Исой и Эдит открылась очень обширная и красивая перспектива,
а сельская местность приглашала их отдохнуть и насладиться ею.

“Я посмотрел на многих прекрасным видом в Италии”, - отметила Эдит, как ее
глаза блуждали от восторга над сценой; “но, на мой взгляд, нет
сравнить с этим. Я всегда скучал по тому милому маленькому шпилю, который видел в
расстояние там, где, как я знал, что в воскресенье после воскресной настоящая правда была
проповедовал в своем родном языке слуга Божий. Мне всегда кажется,
что с мистером Эрдли он подобен ученикам, которые пришли к своему
Учителю и получили наставления утром прямо из Его уст;
и что вечером, когда его труд закончится, он пойдет и ‘расскажет
Иисус’все, что он сделал, и все, что он пытался сделать - получить
Улыбку Господа и Его благословение, а затем прилечь отдохнуть у Его ног ”.

“Похоже, так бывает с некоторыми священнослужителями”, - сказала Иса. “Когда они кормят людей
имея дело с хлебом Слова, мы чувствуем, что они только что приняли его из
рук Господа — что Он возблагодарил, благословил и преломил
это; чтобы мы перевели взгляд со слуги на Господина и осознали, что
служение Евангелию - это действительно священное служение ”.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА II.

ЛОПНУВШИЕ ПУЗЫРИ.


“ Значит, тебе особенно понравилось во Флоренции, ” сказала Иза после того, как
разговор принял менее серьезный оборот.

“Я была там очень счастлива; это было так красиво, и мы знали таких очень приятных людей.
 Я бы хотела остаться там подольше”.

“ А почему вы не остались там? ” спросила Иза. “ Разве сэру Дигби не понравилось во Флоренции?
Флоренция тоже?

“Очень, пока—пока одна женщина пришла, чтобы остаться там кто испортил все
его радость в том месте”.

“Как это?” - сказал Иса.

“Почему, леди, был остроумен, по крайней мере, люди так сказал, но если ее вид
разговор был домашним, жаль, что нет такой вещи в мире. Все
ее удовольствие, казалось, заключалось в том, чтобы посплетничать и развеселить своих друзей; и поэтому
пока они смеялись, она не очень возражала против того, над чем они смеялись. Вы
видите ли, ” продолжала Эдит доверительным тоном, “ ее мать жила в
замок, и она много говорила об этом. Сейчас, конечно, это
было вполне правильно и благородно в папу пусть приходят незнакомцы, и вот пока мы
не было—и там были трудности, как известно,—но он не
как его только об этом и говорят каждому”.

Иза могла легко понять, что ее гордый дядя был очень щепетилен
по поводу сдачи в аренду особняка своих предков.

“ А потом, - продолжала Эдит, - она перепутала то, что было правдой, с тем, что было
неправдой; и как посторонние могли определить, говорила ли она в шутку или
всерьез? Она сказала, что папа был груб со своими слугами;
и это была позорная ложь! ” воскликнула девушка, покраснев от
негодования на лице, обычно таком кротком и спокойном. - Он был слишком
снисходителен и доверчив. Короче, эта дама сделала Флоренс так неприятно
ее сплетни, что папа больше не мог этого терпеть. Он сказал, что
никогда добровольно бы на один день в одном городе с корой Мэдден”.

“ Кора Мэдден! ” повторила Иза, слегка вздрогнув; и Эдит, которая до этого
смотрела на свою кузину снизу вверх, с удивлением увидела суровое, мрачное выражение,
промелькнувшее на ее лице, как тень.

“ Вы знаете мисс Мэдден? ” спросила дочь баронета.

“Знаю ли я ее?” - медленно повторила Иза, опустив свои карие глаза
в землю. Затем внезапно она подняла их и произнесла отрывистое
вопрос: “Эдит, ты знаешь, что такое ненавидеть?”

“Ненавидеть? нет, не совсем, ” ответила кроткая девушка. - Но есть некоторые люди.
которые мне совсем не нравятся — некоторые, на которых я временами сержусь. Я
однажды разозлился на мисс Мэдден, когда она смеялась над мистером Эрдли,
и подражала его манерам. Я думал, что она поступала так глупо, так неправильно.
Кроме того, грубость по отношению к друзьям гораздо сильнее испытывает терпение человека
, чем недоброжелательность к самому себе.”

“Кора напоминает мне описание нечестивых в Псалмах”,
заметил Иса— “_ Они пускают в ход свои стрелы, даже горькие слова._’ Она
мало заботится о том, куда попадут дротики и как глубоко они могут вонзиться.

Эдит, у которой была очень нежная совесть, очень сомневалась, согласуется ли такое
применение текста из Священного Писания с христианским
милосердием. Не осмеливаясь, однако, упрекать, она просто заметила
своим мягким тоном: “Я сожалею, что вообще заговорила о Коре. Это было нарушением
правила, которое я установила”.

“Каковы ваши правила?” - спросила Иза.

“Никогда не говорить о тех, кто мне не может нравиться, кроме как с Богом”, - ответила Эдит.
"А что ты скажешь о них Богу?" - спросила она.

“А что ты скажешь о них Богу?”

“О, если я говорю о них Богу, я должен говорить за них”, - ответил литтл
Эдит: “Я не смею поступить иначе, ибо Господь велел нам любить
наших врагов, и мы не могли привнести злобы в наши молитвы”.

“ У тебя хорошее правило, дорогая, - сказала Иза и, повернувшись, запечатлела
поцелуй на лбу своей кузины. “Давайте говорить не больше, коры Мэдден,
и да поможет нам Господь исполнять самые сложные команды, содержащиеся во всех
Библия!”

Чтобы объяснить, почему команда показалась такой трудной для молодой девушки
почему само имя Кора вызывало у нее горькие воспоминания
мне необходимо, чтобы читатель узнал кое-что о
предыдущая история Айзы Гриттон.

Как и ее кузина Эдит, Иза рано потеряла мать и была
единственной дочерью в доме своего отца; но в остальном между ранним детством этих двоих было мало
сходства. Эдит, искалеченная,
страдающая инвалидка, была безропотной жертвой детского угнетения;
и в своем великолепном особняке ей пришлось вынести больше, чем многим из
дети бедняков. Иза, напротив, с теплотой, как правило, преданно
медсестра, сама сильная, энергичная и полна духов, нашел ее
расход детства приятно прошлом, как поток рябь на солнце и
граничит с цветами. Иза едва знала, что такое чувствовать усталость,
тошноту или грусть. Отец называл ее своим маленьким жаворонком, созданным только для того, чтобы петь
и парить. Ее любили все, кто знал этого яркого, игривого ребенка,
и ее нежный характер располагал ее любить всех в ответ.
Религия, которую Исе тщательно прививали, была связана с радостным
характер ее разума. Изу не беспокоили никакие сомнения и мало каких страхов.
Мысли о рае и блаженстве, которые ей внушались, были близки по духу
духу ребенка. Иса посмотрела вперед к радостям Рая
без воображения жить на Темной долине или “
узкий поток”.Ее идея смерти была просто в Тихом удаления на еще
ярче и счастливее дома.

Там были какие духовные опасности посещения этого существования легкости и
радость. Сама сладость решения Иса помутнели ее восприятие
внутрь коррупции. Если она собиралась сделать идола из себя, это было
идол был настолько красив, что она с трудом узнала в нем одного из них. Иногда, действительно,
Совесть Изы обвиняла ее в тщеславии, когда она задерживалась перед своим
зеркалом, с девичьим удовольствием рассматривая улыбающееся отражение в нем, или
вспоминала слова нежного восхищения, или совершала какую-нибудь маленькую расточительность
что касается одежды, то Иса в то время питала слабость к нарядам. Но
обвинение было произнесено таким тихим шепотом, что едва ли нарушило
ее спокойствие. Однако это повлияло на ее поведение; ибо в тот день, когда Иса
впервые получила собственное регулярное пособие, она на коленях сделала
постановление, которое никогда не было разбито,—не тратить деньги на украшения
ее лицо не тратя на равные суммы на помощь бедным.
Таким образом, ранняя любовь к Богу борются любовь к миру; уздечка была
размещенный на туалетном столике, который был до сих пор, но уздечка цветов; для ISA войлока
с гораздо большим удовольствием помогать бедным, как носить новую одежду, или в
обхватив драгоценными камнями браслет вокруг ее мягкую белую руку.

Яркость духа Исы не угасла с детством; скорее, она
усилилась, как бутон распускается в совершенный цветок. Но в жизни
школьное Провидение назначило разных учителей, и мало кто из Божьих
дети проводят много лет на земле, не подвергаясь наказанию
разочарований, тяжелой утраты и заботы. Иса должен был знать всех троих.
Первое пришло к ней, когда цветущая девушка почувствовала себя на самой вершине
земного блаженства, когда ореол счастья окружал каждый предмет
рядом с ней. Иса считал себя самым благословенным женщин в
любимые Лионель Мэдден. Молодым и неопытным, как и она, Иса фантазии
вложил своего героя с каждым благородным и качества стерлингов; она верила
все, чего она желала, и яркие пузырьки, надутые хоуп, засияли
всеми призматическими переливами радуги. Пузырь внезапно лопнул!
Лайонел стал холодным и отчужденным вскоре после приезда своей сестры,
которая, казалось, инстинктивно невзлюбила Изу. Что было
сказано против нее, Иза никогда точно не знала; но какая бы отравленная стрела
ни разрушила ее надежды, она знала, что она была выпущена из колчана Коры.
Что удивительного, если к автору книги возникли горькие, обиженные чувства?
ее глубокая, хотя и скрытая тоска? Поскольку веселость Изы внезапно сменилась
погрузилась во мрак, так что ее добрая любящая натура на некоторое время, казалось, сменилась на
сурово мстительную. Подобно сатане, вторгшемуся в мирный рай и
губящему его цветы своим присутствием, ненависть и даже затаенное желание
мести внезапно возникли в душе, которая ранее казалась
будьте сформированы только для счастья и любви.

[Иллюстрация: ИЗМЕНИВШАЯСЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ.]

Но действительно ли Кора причинила вред Изе? Нет; злонамеренный враг сделал
больше, чтобы оградить юную девушку от несчастья, чем мог бы сделать ее самый нежный
друг. Жестокой может быть рука, которая разрывает на куски
наполовину сформированное гнездо, которое птица строит на живой изгороди у обочины, но
для птицы будет лучше, если она, таким образом, будет вынуждена выбрать более высокую
и безопасную ветку. Лайонел был недостоин любви верной,
доверяя молодому сердцу. Это было хорошо для ISA, что ее пузырь был разорван,
что ее заветной надежды рассыпались в прах. Она так не думала
, она не могла так чувствовать; даже вполне светская женитьба Лайонела, которая
состоялась несколькими месяцами позже, не полностью открыла ей глаза на эту
истину. Иса сочла все это недостойным в поведении молодого Мэддена
результатом влияния своей сестры; и кора рассматривается не только как
ее же злой гений, а человек, которого она любила. Пораженная и
встревоженная неистовыми страстями, которые впервые боролись за
обладание ее сердцем, Иза смотрела на Кору как на причину не только
страданий, но и греха. Самопознание Изы углубилось в результате испытаний,
но это самопознание огорчило и причинило ей боль. Она обнаружила,
что она далека от того, кем надеялась стать, от того, кем мир
считал ее; она не была спокойным ангелом, парящим над землей и ее
испытания, но слабая искушенная женщина, которой было трудно не роптать и
почти невозможно по-настоящему простить.

И все же Кора была всего лишь орудием в высших Руках, а для Исы
орудием добра. Мы можем славить Бога в ином мире даже больше
на злобу наших заклятых врагов, чем для нежной любви нашей
друзья. Отцовская привязанность Иакова защитила бы его самого любимого сына
от любого прикосновения несчастья; но это была ненависть отца Иосифа.
братья, злоба его ложного обвинителя, которая провела его через яму
а тюрьма — к возвышению и почести. Сам сатана стал, через
Господствующая благость Бога, инструмент благословения Иова; его жестокость
нападения привели к более глубокому переживанию человека, которого он стремился уничтожить,
более тесному общению с Богом и, несомненно, более возвышенному блаженству
после смерти. Ни один враг, человеческий или адский, не в силах сделать нам что-либо, кроме
добра_, кроме как вводя нас в грех. Мы могли бы понять это, наш раненый
сердца может оказаться менее трудно прощать обиды, которые
“нет худа без добра”.

Не через год после инсульта разочарования легла на Иса, она
пришлось пережить внезапную тяжелую утрату. Несколько— очень нескольких — тревожных дней
наблюдения у постели больного родителя, и Иза оказалась без отца, как
впрочем, и без матери в целом мире. Очень тяжелым лежало бремя одиночества
на сердце юной сироты. Это правда, что у Изы был сводный брат
еще живой, но Гаспар был на много лет старше ее, и Иза
видела его очень мало, поскольку большая часть его жизни прошла
на Ямайке. Тем не менее, привязанность Исы была привязана к ближайшему родственнику
, которого она любила, особенно потому, что она знала, что ее брат был
с подорванным здоровьем; и она решила, что присматривать за ним и заботиться о
его комфорте должно быть отныне целью существования, из которого
, казалось, ушел весь блеск.

Однако даже с мыслями о Гаспаре были связаны ассоциации
тайны и боли. Иза никогда ни с кем не делилась заботой, которая для нее самой
юный дух был более гнетущим, чем само горе. Она никогда не рассказывала
как, когда тень надвигающейся гибели легла на ее отца, когда
лихорадочный бред прошел, он остановил свой остекленевший взгляд
на его дочь, в этот полуночный час единственную наблюдательницу рядом с ним.
Умирающий, казалось, стремился освободиться от чего-то, что
тяготило его разум; он силился заговорить, но его пересохшие губы не могли
с трудом произносить членораздельные слова. Иза напрягла слух, чтобы уловить почти
неслышимый акцент, наклонившись так низко, что почувствовала дыхание умирающего
на своей щеке. Собралось несколько разрозненных предложений,
глубоко запечатлелся в ее памяти на торжественность момента, когда они
были произнесены.

“Гаспар— ты будешь с ним ... что—то не так... Орисса... не ее деньги
проиграл—он должен справедливо, что сирота—передай ему от меня,—” но что бы
был призван сообщение, смерти притихли губы, что бы отправил
он и Иса остался мучительно размышлять над тем, что может быть “неправильно” и
как Гаспар мог бы не “разобрались по справедливости” - сиротой, по крайней мере, в
мнение отца.

В памяти эти слова перед смертью, страх перед какой-то болезненной
объяснение с Гаспаром, в одиночку бросил влажной на искреннее желание с
что Иса надеется вернуть ее единственного брата в Англию. Ее
любящая душа жаждала сочувствия того, кто был связан с ней узами
кровные узы, и ей снова захотелось иметь оседлый дом. Примерно через
год после смерти мистера Гриттона с Ямайки приехал Гаспар. Иза в то время
жила у подруги в Лондоне, а ее брат снял квартиру
рядом с ней. Днем Гаспар был очень занят делами и
слишком сильно болел, чтобы выходить из дома вечером, поэтому почти не виделся со своей сестрой.
гораздо меньше, чем хотелось Изе. Поведение ее брата
по отношению к ней было мягким и обходительным, его доброта завоевала ее благодарность, его
разбитое здоровье - ее сочувствие. Иза хотела посвятить себя заботе о
ее брат, но он предпочел оттянуть время, когда они должны были жить вместе
в оседлом доме, пока он не построит дом, в котором
он мог бы принять свою младшую сестру. В течение этого периода провел в Лондоне,
Иса ни нашел никакой возможности поговорить с Гаспаром по теме
таинственное поручение отца, или она откладывала принятие усилий
пока более спокойный сезон, когда ее брат, возможно, восстанавливается его
здоровье. Она не могла рисковать возбудить его, когда он был таким деликатным,
или оскорбить его, когда он был таким добрым. Иза с радостью воспользовалась любым
предлог, чтобы отсрочить исполнение долга, из которых она интуитивно
сжалась.

Иса почувствовал благодарность к своему сводному брату за выбор места
свое будущее место жительства-это место возле замка Лестрейндж. Она нанесла много
восхитительных визитов в роскошный особняк своего дяди, как до, так и после
смерти его жены, и она сочла это доказательством внимательного отношения Гаспара
привязанность к ней, что он должен купить участок для своего дома, но в
миле от жилища тех, кто был ее родственниками, но не его собственным.
Иса действительно могла бы пожелать, чтобы это произошло не на стороне Дикой Пустоши
замка, как память напоминает плоскую гладь общие окружающих
несчастный Гамлет, и неприглядный мануфактуры; но она не посещала
дома ее дяди уже почти шесть лет, и многие изменения могут оказать принято
в течение этого периода. Иса также поощрять себя тем, что
это маленький рай может стоять даже посреди бесплодной пустоши
как оазис в пустыне; и что, как Гаспар решил построить дом
вместо того чтобы покупать один, видно было, что его вкус, который может
не может выполнить ни один обычный сидя в доме.

В то время, когда Гаспар был дом, Иса ни разу не видел ее в
брат. Он остановился над один магазин в Wildwaste, что он
может осуществлять операции. Он зорко присматривал за рабочими, которых
привезли из Лондона, не позволяя им, как говорили, общаться с
окрестными дачниками или проводить вечера в маленькой сельской гостинице.
Не было никаких сомнений в том, что Гаспар Гриттон был эксцентричен, и Иза знала
об этом факте; но она была склонна смотреть на своего единственного брата самым
благоприятный свет, и убедила себя, что ей скорее нравится немного
эксцентричность в характере; это избавляло его от обыденности.

Иза с нетерпением ждала завершения строительства своего нового дома и, если бы ей разрешили, вошла бы в него до того, как в нем стало бы достаточно сухо, чтобы стать безопасным местом жительства для нее.
...........
........... Плавучесть надежду вновь появились в ее молодую
сердце, давно бросил, но не давят беды. Жизнь, возможно, еще
у радости в магазин за яркой девушкой. Иза, как она и думала, была бы
всем для своего брата; его сиделкой, компаньонкой и другом. Она бы
превратила его дом в сказочное жилище, где было бы все, на что мог бы обратить внимание
отдых должен быть грациозным и красивым. Иза знала, что у ее брата было
достаточно средств, чтобы обеспечить себе любой комфорт; и хотя ее собственное наследство
было невелико, она надеялась, раздавая милостыню Гаспару, стать
благодетельница всех окружающих их бедняков. Волшебный пузырь снова был
сверкающий перед Исой, и если теперь его краски были менее великолепны, и он
поднялся на менее высокую высоту, все же эмблема земной надежды не была
лишена своей красоты и яркости.

Был мартовский день, когда Иза присоединилась к своему брату. Ей понравилось
путешествие на поезде; светило ослепительное солнце, ее спутники
покладисты, и ее разум был полон радостного предвкушения. Приятно Исы
был гасятся маленькое разочарование, не найдя Гаспар готов
встретить ее на станции. С ощущением одиночества
она села в нанятый открытый экипаж, чтобы отправиться в Уайлдуаст
Лодж. Солнце теперь было затянуто тучами, дул свирепый северо-восточный ветер
, от леденящего воздействия которого юная леди из Лондона
тщетно пыталась защититься. Лошадь захромала, поездка казалась долгой.


“ Мы далеко от Уайлдуаст Лодж? ” наконец спросила Иза у кучера,
когда они огибали унылую пустошь, ей показалось, что она может
узнать некоторые черты.

“Это дом”, - ответил мужчина, указывая кнутом на
узкое трехэтажное жилище, выглядевшее поразительно новым, без укрытия.
кустарник или даже живая изгородь, без жалюзи на окнах, без крыльца у
двери, ничего, что могло бы искупить его абсолютную вульгарность. Могло ли это быть
то сельское убежище, которому Иза дала название "дом"!

[Иллюстрация: ПРИБЫТИЕ ИЗЫ В УАЙЛДУАСТ.]

Иза почувствовала уныние и озноб, когда ее экипаж проезжал через
убогая деревушка, в которой группы неопрятных женщин и детей босиком
стояла и смотрела на непривычного явления в виде
перевозки. Она вряд ли любила, чтобы снова взглянуть на дом, как хромой
лошадь остановилась на темно-зеленую дверь. Гаспар не вышел, чтобы
поприветствовать ее; он не осмеливался встретиться лицом к лицу с пронизывающим ветром, который пронизал его
сестру до глубины души. Замерзшая и оцепеневшая после путешествия, Иза — когда глухая
пожилая женщина открыла на стук — вышла из экипажа;
сама видела, как водитель внес ее коробки в узкий холл, заплатил
она подошла к мужчине и отпустила его, а затем поспешила в гостиную, где
нашла своего брата. Его прием, хотя и не uncourteous, был по
ни в коем рассчитали развеять холод, который упал на духи
Иса. Гаспар был настолько полон своей жалобы, что у него практически не было
для туристов, чтобы наблюдать, что его сестра устала и замерзла. После беседы
с ним некоторое время, Иса воскрес, чтобы исследовать другие квартиры
дом. Она подавила вздох разочарования, как она взошла на
где у нас нет ковров лестницы.

Интерьер Wildwaste Lodge был, если это возможно, более непривлекательным, чем
его внешний вид. Гаспар зарезервировал первый этаж для себя,
и никто не имел права жаловаться, если в своих собственных владениях он
предпочитал простоту украшениям и пренебрегал маленькими изяществами,
которые Иза считала почти необходимыми для комфорта. Но Иза была глубоко
огорчена, когда вошла в свои собственные апартаменты, которые были сразу же расположены
над апартаментами ее брата, и обнаружила, что они обставлены с учетом
экономии, которая приравнивалась к реальной бедности. Несколько стульев, ни одного из которых
которые подходили друг к другу и которые, казалось, были выбраны наугад
из какого брокера магазина; столик из окрашенного дерева, одна из ножек
которых не коснулся где у нас нет ковров на полу; и полкой, чтобы служить
книжный шкаф: эти сформирована вся мебель в будуар юной леди.
На окне не было даже занавески. Иза, усталая и продрогшая
после путешествия, почувствовала желание сесть и заплакать от унижения
и разочарования. Мало радости могла она ожидать от предстоящей жизни
с человеком, который с самого начала проявил такое пренебрежение к ее удовольствиям
и комфорту.

Опасения Изы были болезненно осознаны. Есть люди, которые
приятен в обществе, приятен при случайных встречах,
более тесный контакт с которым очень раздражает. Это попытка
по характеру вести с ними дела, еще большая попытка жить
под одной крышей. Характер таких людей, кажется, достигла
углов, что со всех сторон его тяготить и раздражать. Графический писатель[1] имеет
шутливо описал их как заброшенная деревьев. “Маленькие странные привычки,
зачатки худших привычек, время от времени нуждаются в отсечении и
исправлении. Мы все должны вырасти очень необычными, нелепыми и непримиримыми
существа, но для обрезки мы получили их из рук добрых и недобрых,
с самых первых наших дней.... Возможно, вы знали человека, который прожил
сорок лет в одиночестве; и вы знаете, какие странные побеги он пустил; какие
странные черты характера и привычки он приобрел; какими странными маленькими способами он
занимался. Там были дома никого не подрезать его, и маленький
побеги эксцентричности, из тщеславия, из-зря самооценки, что может
легко срезают тогда, когда они были зелеными и мягкими, теперь росли
на жесткость”.

Г-н Gritton, жить один, должен был стать человеком такого рода. В
самой неприглядной ветвью на необрезанном дереве была ветвь бедности.
У Изы было мало возможностей узнать о немощи своего брата, пока
когда она стала жить в его доме, это повлияло на ее ежедневный, ее
ежечасный комфорт. Сама щедрая и распростертая, любящая, чтобы ее окружали
удобства и элегантность жизни, но при этом почитающая как
величайшую роскошь способность свободно отдавать другим, Иса могла
не понимать, а тем более сочувствовать любви к деньгам ради денег
которая была главной чертой характера Гаспара. Ей казалось , что
так унизительно, так что означает, что Иса должен был бороться против эмоций, не
только раздражения, но и презрения. Она также глубоко ранили найти
что Гаспар любили его единственная сестра была так подчиняются его
скупость. Молодая леди, привыкшая к роскоши и утонченности, столкнулась с
величайшими трудностями в том, чтобы убедить своего брата даже позволить ей найти
помощницу к вспыльчивой пожилой женщине, которую он нанял
в качестве обычной прислуги. Хотя Иса преуспела в отстаивании своей точки зрения, мистер
Гриттон назначал только такую заработную плату, которую не принял бы никто, кроме
такая неопытная девушка, как Лотти Стоун. Усилия, которых стоило Изе
выполнить даже это небольшое домашнее задание, заставили ее осознать еще один
неприятный факт — у Гаспара был сварливый характер, более суровый
для того, кто постоянно пребывает с ним, чем был бы страстный человек
. Умирающий отвечает отец лежал теперь, как гнетущий вес
на сердце бедной Аби: ее по-новому взглянуть на характер Гаспар
передал слова своих родителей более насильственный смысл, и она боялась
все больше и больше идеей принуждения чувством долга, чтобы открыть
предметом ее брат.

Первые недели пребывания Исы в ее унылые дома
недели положительных несчастья, а за аплодисменты перспектива скорого
вернуть ее дядя и двоюродный брат, и комфорт, который она вытекает из
визиты пастора топор, чей отеческий интерес к ее молодой
слуга впервые привел его в свое жилище. Наконец наступил улыбающийся апрель
и с ним — более желанная для Изы, чем песня соловья — Эдит
Лестрейндж вернулась в Замок. Теперь было условлено, что Иза будет
проводить со своей кузиной часть каждого из тех дней, когда вечер
лекцию следует провести в коттедже управляющего, а вечером вернуться в Дикую Пустошь
в экипаже баронета. Для Изы было чем-то особенным быть такой
уверенной по крайней мере в двух приятных днях в неделю; несмотря на контраст
между изысканной элегантностью дома Эдит и тоскливым дискомфортом
ее собственное, усилившее чувство горечи в душе Исы.

Но это чувство горечи, казалось, на какое-то время пройдет, и
внутренние испытания, чтобы оказаться забытым, когда братья вошли вместе
цветок-крытое крыльцо жилого помещения из Гольдичем, чтобы объединиться с
их более бедные собратья по простой домашней службе. Сердце Эдит было
переполнено благодарностью и восторгом от того, что ей снова разрешили молиться в
том месте, где были получены некоторые из ее первых впечатлений о религии
. Иза чувствовала, что здесь, по крайней мере, можно было бы избавиться от жизненных забот
: она могла бы вознести свою душу, как в более счастливые дни, к своему Отцу
на небесах.

Темой, выбранной мистером Эрдли, была история триумфа
Гидеона, героя и святого, над воинством Мадиамским. Это было его целью
в этом, как и в предыдущих курсах лекций, [2] нарисовать простые практические
уроки из рассказов, содержащихся в Слове Божьем; и как таковой
уроки являются обязательными для всех нас, я буду плести краткая адресов
священник, хотя в отдельных главах, в интернете моя история.

 [1] _Виде_ “Осенние каникулы сельского священника”.

 [2] _Виде_ “Вифлеемский пастырь”, “Изгнанники в Вавилоне”,
 и “Спасенные из Египта”.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА III.

ЛЕКЦИЯ I.—МАДИАНИТЯНЕ ВО ВЛАДЕНИИ.


В течение сорока лет после того, как Дебора праздновала победу над Сисарой
в ее славной песне земля Израиля пребывала в покое. Этот период
спокойствие упоминается в Священных Писаниях так кратко, что мы
рискуем забыть, на какой долгий срок Бог даровал благословение
мира. Так происходит и в нашей собственной жизни, братья мои: трудные времена
выделяются, так сказать, подобно скалистым утесам, скрываясь от взгляда памяти
виноградные лозы и фиговые деревья, оливковые рощи, зеленые пастбища и
тихие воды, которыми наш милосердный Бог, возможно, надолго благословил нас.

Семь лет беспокойства для Израиля последовали за сорока годами покоя:
неприятности не без причины — такого никогда не было в опыте eitона из
Израильтянина или христианина. Но мы не всегда ищем действительную
причину страдания. У древнего Божьего народа наказание было четко
связано с грехом. Когда мадианитяне, подобно стае саранчи, вышли
против них, разрушая и опустошая, изгоняя жителей той земли
прятаться в горных убежищах, твердынях и пещерах, потому что
пятно идолопоклонства лежало на Израиле; и милосердие, чтобы спасти грешников,
требовалось, чтобы правосудие наказало за грех.

Мадианитяне, которые, таким образом, стали орудием наказания Израиля,
были, как и они сами, потомки Авраама, но его союз с
Хеттуры. Когда Моисей повел народ Божий в Ханаан, мадианитяне
навлекли месть на себя своими слишком успешными усилиями
ввести Израиль в грех. Тогда погиб нечестивый пророк Валаам среди
врагов народа Божьего. Но Мадианитяне, хотя и были наказаны, не были
уничтожены; и теперь, по прошествии почти двухсот лет, мы находим
это очень могущественный народ, против многочисленных орд которого израильтяне
похоже, они не предпринимали никаких попыток защитить свои дома — настолько полно было
воинственный дух сокрушен в потомках тех, кто одержал победу.
при Моисее и Иисусе Навине, когда они сражались в битвах Господних.

Когда израильтяне были в беде, тогда они громко взывали к Богу
своих отцов, и он услышал и ответил на их молитву: еще не
отправка сдатчик—то смысле грех должен быть углублен до вынесения судебного решения
быть удалены. К людям был послан пророк с посланием, но не с
обещанием, а с обличением:

“Так говорит Господь Бог Израиля: я вывел вас из Египта, и
вывел вас из земли рабства, и я избавил вас от
от руки Египтян и от руки всех, кто притеснял тебя,
и прогони их от лица твоего, и отдал тебе землю их. И Я сказал
я Господь, Бог ваш; не бойтесь богов Аморреев, в
земле которых вы живете; но вы не послушались гласа Моего”.

Великое и славное освобождение Израиля из Египта мы можем рассматривать
как прообраз искупления Церкви Христовой от владычества
Сатаны — триумфа, достигнутого раз и навсегда таинственными страданиями
о нашем Спасителе, о Его жертве, принесенной на Кресте. Это и есть тот самый
центральная истина христианской религии. Но тьма египетская
остаться—хотя христиане будут получены на осуществление
права, приобретенные за счет смерти своих Господь—их отпадения, как
те, Израиль, нередко опираются на них тяжелые беды, напоминающий
полчища пожирающих Мадиамского.

Братья мои, я не говорю о скорбях и лишениях,
которые являются общим уделом всех. В течение сорока благословенных лет
дома Израиля, должно быть, знали о мире, болезнях и печали, и
верные слуги Божьи плакали над свежевырытыми могилами. Такие испытания
кресты назначен Небесный Отец—кресты каждого и всем должен
взять в какой-то период жизни, если жизнь будет не рано оборвалась. Но я
говоря о бедах напрямую или косвенно принес нам наши грехи:
мадианитяне, которые разрушают наш мир и навлекают на нас страдания.
от которых могла бы уберечься более искренняя вера, более совершенное послушание.
нас. Мы привыкли говорить об этой жизни как о “долине слез”; но давайте
поищем и исследуем, не обязана ли долина большей частью своей
опустошение и мрак для врагов нашего мира, которых мы могли бы не пустить_,
и над кем вера еще может даровать нам славную победу, подобную победе Гедеона.

Чтобы более ясно объяснить, что я имею в виду, позвольте мне обратить ваше внимание на нескольких
тех, кого мы можем назвать вождями — предводителями полчищ бед, мадианитян
в сердце, которые попирают наше счастье и разрушают наш комфорт
в жизни. Я назову четыре имени, но слишком знакомых — Разочарование,
Недовольство, Разногласия, Недоверие. Давайте посмотрим, не являются ли страдания, которые
они причиняют, более тяжелыми и постоянными, чем те, которые навлекаются на нас
тем, что называется посещениями Провидения; не являются ли многие горести, которые
мы называем “крестами” не бремя, возложенное на нас врагами души.
Под ярмо души мы никогда не должны были опускаться.

Первый вождь мадианитян, которого я приведу к вам, - это
Разочарование — незваный гость, который срезает зеленый урожай надежды и
оставляет голод в душе. Почему даже христианин
постоянно подвержен разочарованию? Это не из привычных
неповиновение божественному повелению, _Set вашей привязанности к вещам
выше, а не на вещи beneath_? Мы страстно привязываем свое сердце к какому-то мирскому объекту
амбиции, удовольствие или выгода: подобно детям, мы строим свои дома из
восторг на песке в пределах досягаемости прилива, который должен рано или поздно
смести их в сторону, а потом сесть и плакать, когда потоп зашкаливает
место, которое у нас было неразумно выбрали. Пусть каждый из нас, кто в горечи
разочарования скорбно повторял слова Проповедника,
"Тщета сует, все есть тщета", посмотрите, не был ли идол в сердце
причиной вторжения мадианитян; и не было ли это
вера, которая зиждется на скале веков, неподвластная опустошению
или разложению, возможно, еще не преодолела силу разочарования, преследующую
душа. Надежды, возлагаемые на Христа, не знают разочарования; сокровища, накопленные
на небесах, никогда не могут быть потеряны; узы, созданные верой, сохраняются на протяжении всей
вечности; чем меньше в нас земных радостей, тем меньше опасность
есть вероятность, что спойлер когда-нибудь сможет вырвать их из наших рук.

И откуда берется Недовольство, лишающее своего раба покоя? —ибо
мир и недовольство не могут пребывать в одной и той же душе. Может ли тот, кто говорит
своему всемогущему Богу не только устами, но и сердцем: “Я
недостоин и малейшей из Твоих милостей”, когда-либо испытывать недовольство? Не должен
раздражительный, завистливый, мятежный дух всегда держится вдали от его ворот?
Мы должны так думать; и все же, братья-христиане, находим ли мы практически
что это так? Не слишком ли часто мы склонны сравнивать свою судьбу с судьбой других людей
и, если не открыто, то все же втайне, роптать, как будто Провидение
причинило нам зло? Ни один истинный слуга Христа не может желать получить его долю здесь
и все же не слишком ли часто наследник небес
ропщет из-за того, что на него не изливаются все блага земли
в придачу? Как отличается его дух от духа апостола! Тот, кто
_претерпел бы потерю всего сущего_, но все же мог бы утверждать: "Я научился
в каком бы состоянии я ни находился, этим быть довольным". Если бы мы также усвоили
этот урок, мы сочли бы менее невыполнимым повиновение его повелению,
_ Всегда радуйтесь в Господе; и снова я говорю вам: радуйтесь.

“Ты не получил того, что тебе причитается”, - вот слова, которые я однажды услышал от жены, обращенной
к мужу, которого лишили какого-то преимущества, которое, по ее мнению,
было его правом. “Нет, хвала Господу, что я не получил своего долга”,
он ответил. “В чем мой долг как грешника перед Богом? что мне причитается от
мир, от которого я отказался ради Него? Если бы я выбрал свою долю в
этой жизни, только тогда я мог бы жаловаться на то, что не получил того, что мне причитается!” Это был
человек, у которого недовольство не могло отнять его наследие мира.

Чтобы передать разногласия, третий враг на наше счастье, кто вторгается в
многие дома, и делает хороших жилищ убогие жилища,—чтобы что
мы следов его вторжения? Разве не сказано в Писании, _By гордость приходит
contention_?—не answer_ _soft что _turneth от wrath_
часто зарекомендовать себя как сильного бар, чтобы удержать его от поступления в жилища наши?
Но здесь я должен оградить себя от непонимания. Возможно
что раскол может наступить где вина лежит только на одной стороне. В
Христианин может быть призван — и это случается нередко — к смелому сопротивлению и навлечь на себя
гнев людей, защищая истину или вступаясь за
дело угнетенных. Заповедь "Живи в мире со всеми людьми"
квалифицируется как "если это возможно"; ибо в некоторых случаях _not_ возможно
сохранить гармонию, не поступаясь принципами. При таких обстоятельствах
жертва мира - это жертва для Бога, а крест - это жертва, которая
терпится ради Него. Но в большинстве случаев раздор следует за Ним.
по стопам гордыни и является лидером злобы, ненависти и всего остального.
безжалостность. Тогда, действительно, тот ли истинный мадианитянин, кто изливает желчь
в самые источники наслаждения, кто пускает свои отравленные стрелы в каждого
сторону и превращает в пустыню то, что могло бы быть Садом
Эдемским. _ Лучше ужин из трав, где есть любовь, чем загнанный бык и
ненависть к нему._ Могли бы мы, по благодати Божьего Духа, изгнать
из наших душ всю злобу, всю горечь и гневливость — могли бы мы любить одного
другой, как Христос возлюбил нас, каких терзаний сердца, какой сердечной боли
можно было бы избежать, и как часто, казалось бы, сияние небес
отражалось бы даже на земле!

Разочарование, недовольство и раскол, как мы уже видели, много
делать с поезда скорбей, которые дал Бог Справедливый мир
название “юдоль слез”. Но я верю, что самый опасный враг
из всех для нашего мира, тот, кто чаще всего давил своим железным ярмом
на сердца моих слушателей, - это четвертый, чье имя я упомянул,
Недоверие к любви и мудрости Божьей. Это утверждение может вызвать удивление
у тех, кто не осознает сомнений; но внимательно изучите себя,
братья мои, обратите внимание на то, что чаще всего омрачало ваши челы, омрачало
ваше настроение, вырвавший глубокий вздох из ваших сердец. Были ли это сожаления
о прошлом? Были ли это испытания настоящего? Не было ли это скорее
заботой о будущем, страхами перед тем, что может принести завтрашний день? Разве
не было бы совершенного послушания предписанию нашего благословенного Искупителя, _ не думай
о завтрашнем дне_, смети сразу более половины
проблемы, которые тяготят наши души?

И зачем думать о завтрашнем дне? Кажется, мы слишком часто забываем
что будущее находится в руках Того, Кто “слишком умен, чтобы ошибаться, слишком добр, чтобы
быть недобрым”. Мы действуем, как будто мы не могли, или не хотели, считают, что _all
вещи работают вместе хорошо для тех, кто любит когда: мы напрасно
неспокойно, тревожно, несчастная, и воскликнуть в нашей беде“, - как тяжелое
род Господь лежит на мне!” Нет, бедное, слабое, неверующее сердце, ты
не столько поражено жезлом твоего Отца, сколько бичом
Мадианитянина внутри. Если бы вера могла изгнать недоверие, если бы ты мог в
делом и истиною литой заботы твои на него, кто заботится о тебе, то—даже
здесь—возможно, Бог даст тебе _beauty вместо пепла, елей радости по скорби,
в одежды хвалы, ибо дух heaviness_. Совершенное доверие принесло бы
совершенное подчинение и мир, превосходящий понимание.

Гедеон, будущий освободитель Израиля, впервые предстает перед нами в
Писание занималось молотьбой зерна рядом с винным прессом, чтобы
спрятать его от хищных мадианитян, которые владели этой землей.
Из-за необходимости сокрытия он не может использовать, по обычаю
восток, волы его отца, которые вытаптывают пшеницу; он должен сам
орудовать цепом изо всех сил своей правой руки. Гидеон
занят непритязательным трудом, поначалу не подозревая о присутствии
небесного Существа, которое спустилось на землю и которое сейчас рядом
он под сенью дуба в Офре. И здесь мы пока что
сделаем паузу и отложим до нашей следующей встречи рассмотрение Божьего
милостивого обещания Гедеону и того эффекта, который оно произвело на его душу.
Если мы рассматриваем Веру под эмблемой дерева, то до сих пор рассматривали
это как такое дерево может появиться в зимний период, когда нет цветения на
ветвь или лист на спрей. Здесь нет внешних признаков жизни; и
хотя мы надеемся, что весна соберет сок и оденет красотой голые
ветви, в настоящее время мы не видим никаких признаков перемен. Возможно, таково было
состояние веры Гидеона, когда он думал о страданиях
своей несчастной страны. Цеп Господень был на нем, но мы знаем
по результату, что это было сделано не для того, чтобы раздавить — не для того, чтобы уничтожить пшеницу, но для того, чтобы
отделить плевелы от зерен и таким образом сделать последние более пригодными для
получение в житницу Господню.

[Иллюстрация: ГЕДЕОН МОЛОТИТ ЗЕРНО.]




[Иллюстрация]

ГЛАВА IV.

МАЛЕНЬКАЯ СЛУЖАНКА.


“Прощай, Иза, дорогая, мы будем часто, очень часто встречаться”, - были прощальные
слова Эдит в тот вечер.

Тепло закутавшись для защиты от холодного воздуха, Иза спустилась по
ступенькам под высоким портиком замка и села в роскошную
карету, которую дядя предоставил в ее распоряжение. Когда она опустилась на
мягкие подушки, тоскливое, щемящее ощущение охватило ее сердце; она почувствовала
как будто она оставляла позади себя яркость, счастье, красоту и
идя в обитель триал—почти лишений, которые она еле связи
как к себе домой.

“Это неправильно, мне очень не испытывать таким образом,” Иса тоскующе.
“Если визиты в замок заставить меня недовольных, тем меньше они
лучше; но мне кажется, что сейчас мое единственное счастливое время, будет время,
провел с Эдит. Я ничего не имею в замок, чтобы носить мое настроение, или
бередят мой нрав, мой кузен так сладко, мой дядя так добр,—когда под
их крыши я, кажется, чтобы быть в состоянии заглушить разочарование и уход. Ах!
это слово "разочарование" напоминает мне лекцию в коттедже, которую я
слышал сегодня вечером. Завладели ли моим сердцем мадианитяне? Являются ли
мои кресты — то, что я считал крестами, — скорее бременем, возложенным на меня
врагами, под ярмо которых я никогда не должен был опускаться?”

Когда карета катилась в темноте, Иса продолжал поезд
ее размышления. Разочарование, Недовольство, Раздоры, Недоверие,
Мадианитяне в душе — скрывала ли она их теперь в своей собственной? Иза
не могла позволить себе долго размышлять о первом; даже сейчас, по прошествии
лет, когда у нее были слишком веские причины верить в это
идол, которого она воздвигла в своем сердце, был глиняным, Иза дэйр.
едва ли она могла признаться себе, что Лайонел был недостоин ее любви, и
что его любовь не была прочной, потому что в ней не было элемента
о бессмертии. Сокращение с близкого самопроверки по теме так
тендер Иса передал, что недовольства; с болью осознает, как она была
что этот дух боролся в ее груди, что она прельщает
в отношении нее присутствует много эмоций, горечи, почти равносильная
восстание.

“Святые были довольны бедностью, безмятежны в страданиях, радостны в
скорбь, — они заставили даже стены темницы эхом отзываться на их хвалебные гимны
”, - подумал Иса, - и вот я здесь, с молодостью, здоровьем, компетентностью,
добрые друзья, бесчисленные и незаслуженные благословения — вот я, униженный,
раздражительный, ропщущий и подавленный, потому что я живу в доме, который
не в моем вкусе, но который в тысячу раз комфортнее,
чем те, в которых обитает большинство моих бедных собратьев. Я раздражен
на маленькие капризы с братом-инвалидом, а много-лучше
чем я, приходится терпеть жесткость на сумму жестокость, ненависть,
преследование и презрение. Чем я заслужил, чтобы мои испытания были настолько
намного легче, чем у них? Есть ли у меня причины роптать? имею ли я какое-либо право
жаловаться? Это хорошо, что я должен сравнить жребий мой с
несколько, а не много, и дать место для неблагодарных недовольства
вместо того, чтобы поблагодарить Бога, что Он даровал мне гораздо больше, чем
мои связи? Почему мои мысли должны зацикливаться на счастье Эдит, а не на
страдании, которое я вижу еще ближе к себе в убогих домах Дикой Пустоши?
Я должен больше бывать среди бедных; да, поступая так, я буду не только
повинуйтесь Божьему повелению, но найдите оружие против вторжения греха
недовольство.

“Разногласия! Я едва ли могу сказать, что в моем доме есть что-то подобное, хотя
боюсь, там мало настоящей привязанности; а нетерпеливые слова
и холодные взгляды заставляют жизненный путь казаться очень неровным! ” Сравнение
вероятно, пришло в голову Изе из-за тряски кареты
, потому что ровная гравийная дорожка через владения баронета была
теперь заменена на неровную дорогу через пустошь, которая редко пересекалась.
по ней ездили разве что повозки, оставившие глубокие колеи в болотистой местности.
земля. “Но что было причиной того чрезвычайно горького чувства, которое
возникло сегодня — которое всегда возникает в моем сознании при одном упоминании Коры
Мэдден? Почему воспоминания о ней должно быть достаточно, чтобы прогнать прочь
самые святые и счастливые мысли? Несомненно, мадианитяне внутри,
ненависть, злоба — нет, я почти боюсь духа мести! Я иногда
чувствую себя такой насыщенный—такой несусветной тоски по возмездие постигло
эта женщина, что она должна попробовать горечь Кубок
страдания, которые она причинила мне пить! И последовательны ли такие стремления
с христианством? разве они не возникают от влияния Духа
зло? Хотя такие эмоции испытывал в своем сердце, можно ли когда-нибудь
мир внутри? Боже, помоги мне, ибо сила моя слабость против такого
Мадиамской, как это!

“Недоверие”—здесь медитации Исы были внезапно остановило на
ее прибытие в Wildwaste ложе. Громкий, властный стук, нарушивший
таким необычным образом тишину, воцарившуюся в этом унылом доме
многоквартирный дом заставил Лотти Стоун поспешно подбежать к двери. Это была
застенчивая черноглазая девочка, которая с робким благоговением смотрела на сэра Дигби
высокий лакей в великолепной ливрее приветствовал свою молодую госпожу с
улыбкой деревенской простоты.

“Твой хозяин уже отправился отдыхать?” - спросила Иза.

“ Пока нет, он ждет тебя в кабинете.

Иза вошла в квартиру своего брата, почти без мебели. Одна тусклая свеча
бросали слабый свет на голые стены, стол и стулья, что бы
посмотрел потертый в загородном доме. На одном из последних (их было всего
три) восседал Гаспар Гриттон. Это был мужчина все еще в расцвете сил
, но землистый цвет лица и сутулость были следствием длительного
слабое здоровье заставляло его выглядеть на несколько лет старше, чем он был на самом деле.
Гаспар был довольно красив в молодости, и до сих пор его черты, хотя
по контракту, были хорошие, но его глаза были тусклыми, и все выражение
его лицо неприятно: она была отмечена неудовлетворенность и раздражительность,
и более, чем обычно, когда Иса вошел в свой кабинет.

“Я бы хотел, чтобы ты сказал этим парням, чтобы они не пугали никого такими
оглушительными ударами”, - сказал брат-инвалид.

“Я сожалею, что стук потревожил вас; его громкость, безусловно, была
несоразмерна случаю”, - добродушно ответила Иза, когда она
уселась на своего брата; “я скажу Джону, чтобы объявить о своем возвращении в
скромнее в следующий раз”.

“Я не знаю, почему вы должны приехать в карете на всех. Вы могли бы
шел домой с Лотти и смелее Миссис после окончания встречи; в
ночь-это прекрасно. Я ожидал вас раньше половины девятого, и
сейчас почти одиннадцать”. Гаспар взял понюшку табаку, чтобы успокоить свои
оскорбленные чувства, это была единственная роскошь, которой он обычно
позволял себе; к сожалению, его поступок был особенно
неприятен Исе.

“Мой дядя любезно пожелал, чтобы я осталась на вечер с ним и Эдит,
и проводила с ними каждый день, когда читаются лекции в замке
”, - сказала Иза.

“Гулящий — всегда гулящий; девушки никогда не бывают довольны дома”, - заметил
Гаспар с насмешкой.

Иза почувствовала раздражение и желание возразить, но сдержалась
слова вертелись у нее на языке, и ответила так бодро, как только могла,—

“Вы не можете удивляться тому, что мне нравится встречаться с некоторыми из моих ближайших
родственников; и если бы я не видел абсолютно ничего за пределами наших Диких владений
, я мог бы вырасти таким же устаревшим и причудливым, как Робинзон Крузо
он сам. Но я боюсь, что ты провел скучный вечер без Исы.
чтобы она спела или почитала тебе, Гаспар.

Нелюбезный братец ничего не ответил; он только снова обратился к своей маленькой
коричневой коробочке.

“Сэр Дигби спросил меня, не присоединишься ли ты к его кругу”, - продолжала Иза;
“ но я сказал ему, что вы пока не рискуете выходить на улицу.
ночной воздух. Я был прав? Вы, конечно, навестите его как-нибудь утром.;
вы сочтете его приятным знакомым.

“ Я не ищу знакомств; у меня нет ни здоровья, ни бодрости духа.
для общества, ” ответил Гаспар, лениво поднимаясь со стула, - и поскольку
что касается этих вельмож из Замка, я бы не счел их подходящими для _my_
линии, как бы они ни были похожи на вашу.

Брат и сестра, холодно пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по своим
нескольким квартирам, Иса спрашивала себя, поднимаясь по холодной
лестнице, была ли это его вина или ее собственная в том, что она была разочарована
в Гаспаре.

Она обнаружила, что ее маленькая служанка Лоти ждут ее в ее комнату, готовый к
исполнять обязанности леди-служанка, в котором молодой деревенский взял большой
гордости и радости. Лотти Стоун была не только источником веселья, но и
интерес к ISA; в ее простоте и невежестве она была настолько
в отличие от любого из ее класса, которым леди уже встречались раньше. Девушка,
болезненно застенчивая перед незнакомыми людьми, была наивно откровенна со своей молодой
хозяйкой, что было почти похоже на уверенность ребенка. Иса не
обескураживают эта уверенность, что дало ей большое влияние на
молодые находился под ее опекой. Деревенская жительница плохо разбиралась в хороших манерах, и
однажды ее застукали за тем, что она снимала свечу пальцами. Иза
тщетно пыталась научить ее разбираться в термометре, с помощью которого
валетудинариан регулировал температуру в своей комнате и, казалось, понятия не имел
о разнице между жаркой погодой и холодом. Гаспар используется сердито
заявляю, что Лотти была уверена, оставить окно открытым, когда острый
восточный ветер дул. В нарушение этикета, если что-то игривое
были сказаны за столом, Лотти камня был уверен, что на смех; и она
стойки, тарелки в руках, послушать живой анекдот, связанные с ISA для ее
брат, совсем не обращая внимания на то, что были яства стынут.
Мягко и с улыбкой Иса исправлял ошибки неопытных
Лотти и попыталась смягчить неудовольствие мистера Гриттона, который был
гораздо менее расположен проявлять снисходительность. Многое можно было бы извинить, сказала бы она.
заметьте, у такой безупречно честной девушки: текстура дерева
настолько хороша, что стоило потрудиться, чтобы обработать ее, и
полироль будет добавлена со временем. Иза поощряла Лотти открывать ей свое
сердце без утайки: если бы не это доброе общение между
хозяйкой и горничной, жизнь молодой девушки имела бы мало общего с
светлость, как и Ханна, единственная другая служанка, были в дурном настроении
и глухая. “Мисс Иза” была всем для Лотти, на нее смотрели снизу вверх, ее любили
и слушались с нежной преданностью. Самым счастливым временем Лотти были те
полчаса, которые она провела ночью со своей хозяйкой; потому что, пока она расчесывала Изе
длинные шелковистые локоны, леди вступила с ней в разговор. Когда
Мисс Гриттон впервые доверила свои прекрасные волосы неопытным рукам Лотти.
ей пришлось кое-что выстрадать, а также научить чему-то; но старания и
терпение возымели свое обычное действие, и только когда маленькая служанка была
кстати, о чем-то особенно интересном, о том, что она попробовала философию
своей доброй молодой хозяйки.

[Иллюстрация: ИЗА И ЛОТТИ СТОУН.]

“Итак, ты была сегодня на лекции, Лотти. Я надеюсь, что ты была
внимательна ко всему, что сказал священник”.

“ Я действительно старался быть таким, мисс Иза; были вещи, которых я не мог понять;
но мы с миссис Болдер обсуждали это всю дорогу домой.
искали мадианитян в сердце.

“ И вы нашли кого-нибудь? ” спросила Иза.

- Миссис Болдер? Осмелев, она сказала, что очень трудно сдерживать недоверие.
Когда в жизни все идет наперекосяк. У нее много проблем, у миссис
Осмелела теперь, когда ее муж лег и стал калекой из-за ревматизма, и
на ней вся работа в магазине, для нее это слишком тяжело,
она говорит. Она не может не задаваться вопросом, почему Бог послал такую болезнь
и боль ее мужу, который всегда был хорошим, уравновешенным человеком и
чаевник, ” Лотти произнесла это слово почти с благоговением. “ Если бы его
напоили, все было бы по-другому, ты знаешь.

Опечаленным тоном Лотти, как она произнесла последнюю фразу напомнил
Иза того, что г-н Эрдли сообщил ей о начале испытаний этого больше
чем сиротка. Жестокий отец, склонный к невоздержанности, заставил
лачуга, в которой Лотти провела первые годы своей жизни, логово
бедности и горя. Затем этот недостойный этого имени отец скрылся,
бросив несчастную жену и двоих детей, старший из которых, мальчик,
из-за физических недостатков и тупости ума, была еще более беспомощной
, чем бедная маленькая девочка. Г-н Эрдли было на протяжении многих лет земной
защитник семьи, он был заготовлен занятости Дебора камень,
имел своих детей учил в своей школе, были, как мы знаем, нашли место
для Лотти, как только она смогла взять один, и часто ставят такие
работа в путь ее брат, как бедный мальчик не был выведен из строя из
выполнение.

“И ты нашел Мадианитянина недоверие в душу?” - спросил
Иса.

Печальный тон Лотти сменился на веселый, когда она ответила:
“О! как говорит мама, кому еще доверять Богу, если не нам, когда у Него есть
помог нам пережить столько неприятностей и подарил нам таких добрых друзей?
Только— только— иногда, ” добавила она помедленнее, “ когда я думаю о бедном
отце, тогда приходит чувство; но я полагаю, что это неправильно — Бог так
добр!” и она вздохнула.

Иса понял, что тень великого испытания бедной девушки лежали на ее
юное сердце до сих пор.

“Вы всегда можете молиться за вашего отца, Лотти.”

“Я верю, мисс Иза, верю утром и вечером, и мама тоже; и
конечно, Бог услышит!” - воскликнула девушка, просияв от этой мысли. “Он
знает, где пчелы отца, хотя пока мы; и, может быть, он принесет ему
обратно к нам наконец”.

Было что-то трогательное для Изы в цепкой привязанности этого
юного создания к родителю, которого она не могла уважать и которого у нее
было так мало причин любить.

“И вы обнаружили какое-нибудь скрытое внутри недовольство?” - спросила леди,
возвращаясь к теме разговора, от которой она отклонилась.

“ Недовольство! ” повторила Лотти, широко раскрыв свои черные глаза при этом
вопросе. “ О мисс Иза, как я могла— каждый день есть мясо и каждый квартал получать целый
соверен? Это было бы поистине неблагодарно! Ах! если бы вы
знали, как мы жили здесь, в Дикой Пустоши, когда я была маленькой, в коттедже
который снесли - рядом с ‘Веселым садовником’, это было там, где
сейчас стоит школа! Мы были там полдня - мать, брат и
Я— не отломив ни кусочка хлеба; и мы могли бы стать и второй половиной.
” Наивно добавила Лотти, “ если бы миссис Холдич не была так добра, и
высокий джентльмен из Замка, благослови его господь! он принес нам хорошие вещи
его собственный стол под плащом.”

“Вы говорите, Мистер Мэдден?” - спросил Иса, немного дрожь в
ее тон.

“Да, самый лучший, самый добрый джентльмен, как никогда не жил—если мистер Эрдли,”
сказала Лотти, тепло. “ Он всегда учил детей добру, а сам
заботился о бедных.

“ Лайонел Мэдден, ” мечтательно пробормотала Иза; это было впервые за много лет
что это имя слетело с ее губ.

“О нет, только не он!” - воскликнула Лотти тоном более выразительным, чем хотелось ее слушательнице.
это яснее слов говорило о том, что Лайонел был
один из последних, кто, вероятно, сыграет филантропа в описанной манере
. “ Это был не он, а его брат, мистер Лайонел! он никогда никому не давал
и ничего ни для кого не делал, насколько я когда-либо слышала; только, ” добавила
девушка с легким смешком, - он ударил моего брата по голове своим
один раз ударил хлыстом для верховой езды, чтобы заставить его убраться с дороги.

Иза не хотела поддерживать разговор; она занялась
элегантно-книги в переплете, который лежал на ее вода-таблицы, чтобы донести намек
молчания, чтобы ее маленькая служанка. Том представлял собой собрание
священной поэзии, и глаза леди долго и задумчиво останавливались на
хорошо известном стихотворении, на котором их взгляд впервые упал, когда она открыла книгу.
Это было похоже на комментарий к тому, что она услышала в тот вечер по поводу
темы разочарования.

 “Хорош, когда Он дает, в высшей степени хорош,
 И не менее, когда Он отрицает_;
 Все испытания от Его властной руки
 Это замаскированные благословения”.

Итак, независимо от того, признавала она этот факт или нет, было ли это по воле Бога
отношения с Исой Гриттон.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА V.

ПОСЛАНИЕ на СМЕРТНОМ ОДРЕ.


На следующее утро Иза проснулась с чувством подавленности на сердце
у нее было смутное ощущение, что было упущено что-то, что
следовало было сделать, и она связала это что-то с
лекция, которую она прослушала накануне. Однако прошло несколько минут
, прежде чем она смогла восстановить связь мыслей с
действительной причиной своего беспокойства, поскольку она лежала вне общего хода событий.
размышление, подсказанное темой лекции. Затем Иса вспомнил
слова, которые в свое время, что она слышала, как они были до боли напомнил ей
на смертном одре сцена, пожалуй, самое грустное воспоминание осталось на виду
которое в последнее время много опыта скорби. “Христианин может быть
призван навлечь на себя гнев людей, защищая истину или
поддерживая дело угнетенных”.

“Прошло более двух лет, ” размышляла Иза, - с тех пор, как я получила священное
наставление из умирающих уст моего дорогого отца; и это наставление я выполнила.
никогда не подчинялся. Возможно, сирота страдал более двух лет.
несправедливо из-за моего брата, и все это время я позволял
греху лежать на его душе. Сначала я отложил объяснение до встречи с ним.
затем, когда мы встретились, я уклонился от выполнения своего долга. Я успокоил:
совесть с каждым какая-то несерьезная отговорка; он был слишком деликатным, слишком
чувственный, слишком заняты, было бы лучше отложить говоря, пока мы должны
быть только вместе в какой-мирные дома. Мы были наедине, мы
проводили часы, дни, недели в обществе друг друга, не имея ничего общего
мешают мне говорить, за исключением моего собственного трусливого нежелания говорить то, что
может, вероятно, оскорбить. Несомненно, подобная трусость - это еще один мадианитянин
во владении, и я никогда не познаю настоящего покоя, пока не поборю ее
. Всякий раз, когда воспоминание об этом обвинении приходит мне на ум, оно возникает
как облако, заслоняющее солнечный свет и распространяющее холод вокруг. Боже
помоги мне наконец выполнить забытый долг! Я буду говорить с Гаспаром
прежде чем этот день прошел”.

Для сильных натур есть возможно, как представляется, мало что было
огромные задачи перед ней, но на ISA это было особенно болезненно.
Воспитанная как единственная дочь, нежно лелеемая с колыбели, она
едва ли знала, что значит встретить даже серьезный взгляд
или поспешное слово, — Иза так и не научилась переносить жестокость. Любила
угождать, как по природной доброте сердца, так и из любви к одобрению,
Иса никогда добровольно не обижалась; для нее причинять боль означало страдать
это. Иса наслаждалась добрыми делами и благотворительностью;
утешать скорбящих или радоваться вместе со счастливыми было ей по душе
женственный дух; но сдерживать, упрекать, противодействовать — более суровые обязанности, которые
иногда назначается самый нежный секс в поле боя
жизни—стоимость Иса усилия, которые могут быть оценены только те
нравом, как и ее собственные.

Сердце Иисуса билось с волнением, с чувством, что объяснение
так долго боялся, так долго откладывал, был под рукой, когда она садилась в
апартаменты, которые она называла ее будуаром, но который всегда был использован в качестве
завтрак-в номер. Бронзовая урна шипел на столе, на котором было
выкладываю несколько скудные трапезы. Ожидая своего брата, который опаздывал, Иза
встала у окна и посмотрела на открывающийся перед ней вид.
ее. Не было и очарование в этой перспективе, даже в яркий весенний
день. Впереди расстилался обычный участок, усеянный золотистыми пятнами
цветущего дрока; но живописность вересковой пустоши была омрачена
низменной деревушкой, которая была передним планом пейзажа.
Коттеджи, или, скорее, лачуги из диких отходов, имели убогий вид
и ветхость, которые не смягчались очарованием, которое мох, лишайник и
густой плющ могут придать даже руинам. Они казались скорее разваливающимися
из-за того, что изначально были плохо построены, чем из-за того, что были древними.
Единственное здание на Wildwaste выходило в прекрасный ремонт, и с
некоторые претендовали на то, чтобы красавица, была изящная школа-дом, возводимый по
а раздражают, но не так, как Иса вскоре узнал от Лотти, либо Лионель
или кора. “Как приятно”, - отметил Иса, как она смотрела на маленькие кластеры
коттеджных детей, поступающих в низколобого крыльцо—“как хорошо уйти
за такой мемориал мимолетный визит к месту, как юный Артур
есть налево!” и, как она думала, что ее брат, с его достаточно средств пока нет
бедный нравом, она чувствовала себя до боли, насколько лучше-владеть
лучше отдать сердце, чем деньги.

Мыловаренная мануфактура, расположенная немного правее проспекта,
огромная неприглядная груда кирпича и строительного раствора с квадратными окнами, была еще более
более заметный объект, чем деревушка Уайлдуаст. Он находился менее чем в двухстах ярдах
от дома Изы, так что, когда с той стороны дул ветер, она
не осмеливалась открыть окна, чтобы впустить свежий ветерок, настолько они были загрязнены
дымом и дурным запахом. Единственным плюсом в пейзаже видно
от дома был парк, который огибала дорога за общие,
прекрасный парк, над легкой лиственной завесой которого возвышались серые башенки
Замка Лестрейндж. Там, действительно, красоту и мир может жить; оттуда нет
Рудер звук будет слышен, чем внимание, кукушки и Соловья
песня. Глаза Изы, обращенные к более близким и менее приятным предметам,
постоянно блуждали по этим зеленым лесам, по этим высоким живописным
башням.

Гаспар вошел в гостиную с жалобой на губах
“коварная погода” в то ясное апрельское утро, потому что он никогда не уставал
из-за противопоставления климата Англии климату Ямайки, во многом из-за
недостатком бывшей, пусть тепло последнее, казалось,
засох и завял его рамки. Он уселся за стол, и
начал резать черствый батон (хлеб в домике всегда был черствый), но
прервал себя на замечание о том, “как не попадает в какие-то документы
Доброе утро! Иза, я бы хотел, чтобы ты попросила своего дядю, баронета, присылать "
_Times_ ” каждый день.

“Я хотел бы попросить пользу”, - ответил Иса, оставляя
окно, и присоединение ее брат на столе.

“А почему?” - спросил Гаспар с сердцем ответила: “Вы боитесь ограбления
слуги зале?”

“ Нет, ” ответила Иза, занимаясь чайницей, “ но мой
дядя, естественно, подумал бы, что мы могли бы сами взять газету,
вместо того чтобы доставлять ему неудобства, отправляя по миле каждый день.
доброе утро.”

“Я не идиот, чтобы выбросить свои деньги на то, что может быть для
прошу у вас столько глупая гордость”, - пробормотал Мистер Gritton. “Я чувствую себя
оторванным от мира, где я не могу получить представление о денежном рынке
или отчете о доставке ”.

Это слово “доставка” послужило сигналом для Isa. Сидя у окна
она прокручивала в уме, как ей следует затронуть тему
предсмертного послания своего отца Гаспару. Иза была уверена, что ее
долгое молчание было грешно, и “набралась храбрости и пошла к
камнем преткновения,” следи за возможность говорить все, что она
было установлено, должно быть сказано. Слишком взволнованная, чтобы начать что-то делать, чтобы
иметь возможность сделать это без видимых усилий, Иза резко заметила:
тоном, который выдавал легкую нервозность: “Разве ты не заинтересован в
доставка в основном из-за _Orissa_?”

- “Орисса”? - удивленно переспросил мистер Гриттон. - Да ведь всему миру известно, что “Орисса" затонула почти четыре года назад, пассажиры спасены, и... что?! - воскликнул мистер Гриттон. - Почему?!
всему миру известно, что она затонула почти четыре года назад.
груз потерян, и большая часть его незастрахована”.

“Если бы вы что-нибудь делать с судном?” - спросил Иса, робко чувствуя, что ее
сторону.

Гаспар выглядел немного смутился. “Да— нет”, - ответил он,
почти заикаясь. “Я мог бы иметь долю в этом судне — я
думал о том, чтобы иметь — мне повезло, что я этого не сделал; на рынке Вест-Индии был такой ажиотаж на
определенные товары, что груз должен был
принести двойную его стоимость. Но ты ничего не знаешь и наплевать
вопросы бизнеса”, - добавил он, протягивая руку за чашкой
чай, который сестра излил. “Есть пост принес никаких писем
в это утро?”

Иса не страдают течение разговора, будет круто
повернулась. Лишь покачав головой в ответ на вопрос, она жилками
сама пойти на один шаг дальше. “Кто был сирота, чья собственность была в
тем или иным способом связаны с _Orissa_?”

“ Сирота! что ты имеешь в виду? Кто, черт возьми, говорил с тобой о сироте?
Иса чувствовал—она не осмелилась взглянуть вверх, что глаза ее брата были остро
внимательно изучая ее лицо.

“Лучше бы сразу выложить всю правду”, - подумала бедная Иза, которая в
волнении выливала молоко из кувшина в чайник. “Дело в том,
что, дорогой Гаспар, ” сказала она, говоря быстро и с ощущением
одышки, “ я уже давно хотела поговорить с тобой о
несколько слов, произнесенных нашим любимым отцом очень, очень незадолго до того, как
мы потеряли его. Когда он был слишком болен, чтобы говорить, он сказал:”—Иса нажал
лоб, как будто, чтобы собрать ее мысли—“он сказал, ‘Гаспар—вы будет
с ним—Орисса... Не ее деньги потеряны— передайте ему от меня"; "Милые губы"
не в силах были закончить фразу”.

“Сказал ли мой отец что-нибудь еще, кроме этих слов?” - спросил Гаспар, который увидел
по дрогнувшим ресницам Изы и дрожащим губам, что она
по крайней мере, придал какое-то значение фрагментарному сообщению.

Иза очень крепко сжала руки; она с трудом могла произносить слова.
обрывки фраз— “Он сказал: ‘Что—то не так" - он должен поступить справедливо
с этим сиротой’ — больше я ничего не помню”.

[Иллюстрация: РАЗГОВОР За ЗАВТРАКОМ.]

Гаспар резко поднялся со своего места и подошел к окну. Иза почувствовала, что последовавшее за этим короткое молчание
почти невыносимо, и все же была благодарна,
что наконец-то ей удалось высказать всю правду. Через
несколько секунд Гаспар вернулся на свое место и быстрым — Изе показалось, что это прозвучало
слегка дрожащим голосом — таким тоном обратился к своей сестре:—

“Иза, твои уши обманули тебя — твоя память не в порядке — или— или в конце концов произошло
помрачение рассудка. Ты должен точно знать, в чем дело
заключается. У одной молодой леди, известной моему отцу и мне, было несколько тысяч
фунтов стерлингов, которые она хотела инвестировать четыре года назад, во время моего короткого визита
в Англию. С моим отцом консультировались по этому бизнесу. Внезапно возник
спрос на определенный вид товаров в Вест-Индии; вложенные в них деньги
могли удвоиться, если не терять времени; девушка была нетерпелива
чтобы увеличить ее имущество — что вполне естественно, — меня наняли для составления соглашения
корабль затонул — товар не застрахован — она поставила на карту свое имущество
и потеряла его. В этом не было моей вины; вы могли бы винить капитана или
команду, или ветры и волны; сама Кора Мэдден меня никогда не винила
”.

“Кора Мэдден!” воскликнул Иса.

“Вы знаете всю правду”, - сказал Гаспар, “давайте никогда не наступит на те
опять же теме”.

Иза была сбита с толку внезапным раскрытием имени сироты
, к которому она проявила такой болезненный интерес; настолько сильный, что она
в то время едва ли могла сказать, было ли объяснение Гаспара правдой.
удовлетворительно это или нет, по ее мнению. Когда было произнесено имя Коры, удивление Изы
на мгновение заставило ее пристально посмотреть в лицо своему брату,
и это лицо, которое было почти ужасным, наполнилось
цвет, которого она никогда прежде не видела на нем, и глаза Гаспара
мгновенно потускнели под ее собственным взглядом. Иза едва заметила это
в тот момент, охваченная волнением, но впоследствии это часто возвращалось к ней.
в голове у нее росло убеждение, что ее брат _not_
рассказал ей не все.

Тема послания у смертного одра была опущена, но Иза чувствовала в течение
оставшейся части того утра, что нервы ее брата были расшатаны,
и что его настроение было совершенно расстроено; и она не могла не
отнесите это к его естественной причине — разговору за завтраком. Ничего
приятно, Мистер Gritton: чай был горький, холодной, непригодной для питья; номер полностью
сквозняков; Лотти бесполезный идиот, и г-н Эрдли немного лучше
то, что я рекомендовал ей. Иза получила свою полную долю раздражения.
упрек, который вынести едва ли не труднее, чем гневный упрек. Он был
это большое облегчение для молодых леди, когда ее спутник наконец вышел
ее будуар, чтобы спуститься к его счета, хотя Иса хорошо знал, что эти
аккаунты бы позволить себе новый повод для обиды и что все ее заботы
управление бытовых вопросов со строгой экономии не помешает обидчивый
замечания по поводу экстравагантности субботних счетов.

“Я не смогу долго выносить такую жизнь”, - пробормотала Иза себе под нос.
вернувшись после заказа ужина, она столкнулась с
дурной нрав Ханны, которая, в то время как ее хозяин осуждал
безрассудную расточительность, с другой стороны, жаловалась, что есть “некоторые
леди, которые думают, что их слуги могут прожить ни на что”. “Я никогда не была
вынуждена терпеть все это постоянное беспокойство”, - вздохнула обескураженная Иза.
“эти постоянные попытки понравиться без возможности
преуспев в этом ”. Иза, как и многие другие, испытывала искушение
подумать, что должность, на которую ее поставило Провидение, была не той, которую
это ее устраивало; что она могла бы сделать лучше, быть лучше в другом человеке.
Разочарование, неудовлетворенность, недоверие не были изгнаны из ее сердца
. Иза снова села у окна, из которого открывался вид на
башни Лестрейнджа, не испытывая ни малейшего желания браться за какое-либо занятие,
браться за работу или заканчивать книгу.

Визит Эдит стал восхитительным перерывом в унылом одиночестве Изы.

“ Я пришла с поручением от папы, дорогая Иза! - воскликнула дочь баронета.
после того, как кузины обменялись нежными приветствиями;
“он поручил мне отнести тебя обратно в плену со мной в замок, чтобы
оставаться там так долго, как мы можем сделать наш пленник счастливый. О, не оказывайте сопротивления!
Сложите оружие и сдавайтесь немедленно!” Умоляющие глаза
хорошо поддержали игривую просьбу губ.

Пленник! нет, для Исы это приглашение прозвучало как предложение свободы
тому, кто находится в утомительном рабстве. Ее лицо озарилось удовольствием. “Я
я бы с радостью сдалась такому великодушному врагу, “ ответила она, - только— мой
брат...

“ Он позволит мне увезти тебя, я уверена, что позволит! - воскликнула Эдит.

“Я пойду и спрошу его”, - сказал Иса, поспешно вставая и уйти из комнаты.

Эдит, оставляя при этом в одиночестве, оглянулся будуар ее двоюродная сестра с
смешались жалость и удивление. “Бедная Иза, неужели это ее жилище? такое маленькое, такое
убого обставленное, такое унылое и голое. А какой вид открывается из
окна! ” добавила наследница, подходя к оконному проему. -
сам вид этих полуразрушенных коттеджей сделал бы человека несчастным; и поскольку
за это отвратительное предприятие, это испортило бы прекраснейший пейзаж
мира. Неудивительно, что Иса не был в состоянии, чтобы эхо моих слов, когда я сказал,
Там нет места, как дома”.

Вскоре Иза вернулась с разрешением брата сопровождать ее.
кузина, разрешение, от которого он вряд ли мог отказаться. Эдит не знала,
как нелюбезно это было воспринято, с какой горечью Гаспар заметил:
“Я знал, что ты никогда не захотела бы спокойно оставаться здесь с братом-инвалидом"
.

“Если бы он был мне как брат”, - таков был мысленный комментарий Изы, когда она
выйдя из комнаты, “никакое удовольствие не заставило бы меня расстаться с ним”.
Тем не менее замечание г-на Gritton дал боль его сестре, и так
поступил эффект поношенности на лице Лотти, когда спешно созванные в
помочь ей молодую любовницу в ее препараты для выхода из ложи.

“ О, мисс Иза, я надеюсь, вы ненадолго уедете; мы просто потеряемся без вас.
” и Иза увидела, что в черных глазах Лотти появились слезы.

Иза вернулась с Эдит в замок, где ее любезно принял
ее величественный дядя. Две прекрасные комнаты, изысканно обставленные, одна
дверь, ведущая в другую, была отведена ей; никто в Замке
не открывал более прекрасного вида. Быстро пролетели часы среди
разнообразных занятий. Веселой была послеобеденная прогулка по парку с
Эдит и небольшой званый ужин вечером, когда Иза встретилась с
близким по духу обществом. Приятной на следующее утро была поездка в отдаленную церковь
и очень освежающая для духа священная служба,
проведенная без какой-либо безжизненной формальности, от которой веет таким холодом
из-за набожности Исы в церкви, которую она посещала вместе с Гаспаром.
Восхитительной была вечерняя беседа с Эдит; беседа на высокие и священные темы
. Затем, в понедельник утром, Иса очень нравилось ходить с ней
сладкий молодой кузен некоторые из жилищ бедных арендаторов сэра Дигби,
подшипник маленькой кухни инвалидам от роскошных глянули стол.
Все эти занятия были сами по себе невинны и хороши, и Изе
доставили бы несомненное удовольствие, если бы не чувство, которое бы
вторглось в ее разум, что онаs где ей нравилось быть достаточно
чем там, где она должна быть—что даже ее святой радости было достаточно
ее же брать, чем Богу посвящать. Когда Гаспар или Wildwaste
было сказано, немного неприятное ощущение испытали
Иса. Также она знала, что ее присутствие было необходимо в мрачный домик
чем в величественном замке; более раздражительным недействительным не рады
молодая девушка; брат, единственный брат, был сильнее того
заботы, чем брат. Иза подозревала, хотя и не стремилась искать
подтверждение подозрения, что потакание своим желаниям было еще одним мадианитянином
, завладевшим ее душой.

Так прошло время, пока во вторник не состоялось небольшое собрание в
коттедже Холдич, на котором присутствовали кузены. Первое лицо, которое
бросилось в глаза Изе, войдя в переполненную комнату, было лицо ее горничной,
Лотти Стоун, сиявшая от искреннего удовольствия снова видеть свою госпожу.
хозяйка. Иза и Эдит немного опоздали на собрание,
поэтому у первой не было возможности поговорить с Лотти до окончания
лекции и молитв.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА VI.

ЛЕКЦИЯ II. — ВЕРА В ОБЕТОВАНИЕ.


Мы оставили Гидеона за его скромным занятием - молотить зерно у винного пресса, чтобы
переждать его у мадианитян. Израильтянин поднял глаза, и
вот, Некто стоял перед ним, одетый в человеческий облик, и все же не человек и не ангел.
ибо из слов, которые Он впоследствии произнес, следует, что подобного никто не создавал.
осмелившись вдохнуть, мы узнаем в Нем вечного Сына Божьего. Как
Господь явился Аврааму на равнинах Мамре, Иакову у брода
Иаввока, Моисею на высоте Синай, так явился Он теперь Гедеону
под дубом Офры. Не подозревая о божественности своего Гостя,
Гидеон, по-видимому, все еще с почтением принимал приветствие
таинственного незнакомца, как будто осознавая, что Он пришел как посланец от
Всевышнего.

“Господь с тобою, могучий муж доблести!” - таково было приветствие
Святого, обращенное к сыну презираемой и гонимой расы.

“О мой Господь, ” воскликнул Гидеон, “ если Господь с нами, почему тогда все это происходит?
это постигло нас? и где все чудеса, о которых рассказывали наши отцы
говоря: "Не Господь ли вывел нас из Египта?" Но теперь Господь
оставил нас и предал нас в руки мадианитян”.

Как часто, должно быть, подобные мысли проносились в голове Гедеона.
прежде чем они нашли выражение в словах. Вера, сильно испытанная настоящими
проблемами, пыталась черпать из воспоминаний о прошлом надежду на
будущее. Бог, который сокрушил гордыню фараона и вывел Его народ
из египетского рабства, разве Он теперь не спасет и не отомстит? Там
В древности происходили чудеса; такие милости, какие были испытаны на себе
отцы, не могли ли они быть зарезервированы и для детей? Был ли Господь
рукоятка укорачивается, что он не может спасти; он не обращая внимания на стоны
Свой народ? Ах, зачем он покинул Израиль, а учитывая его наследия до
упрек?

“И воззрел Господь на Гедеона и сказал: иди с этой силой твоей, и
ты спасешь Израиля от руки мадианитян; разве Я не посылал
тебя?”

Давайте на несколько мгновений остановимся на словах "Господь взглянул на Гедеона"
. Трижды в Священных Писаниях мы читаем о взгляде Того, кто
видит все на небе и на земле. В одном смысле всеведущий
Бог вечно взирает сверху вниз на Свое творение; от Него исходят океанские глубины.
нет укрытия, и в полуночной тьме нет ширмы. Очи Господни
повсюду, созерцая зло и добро. Но в некоторых особых случаях
Взгляд Бога особым образом был направлен на человека, как
солнечные лучи, которые освещают все, могут быть сосредоточены в фокусе
горящего стекла, чтобы зажигать или разрушать. Господь взирал из столпа облачного
на египтян, и они были встревожены — они почувствовали гнев Божий
в этом взгляде; Господь _looked_ на Гедеона, и в этом взгляде было что-то новое
мужество и сила; Господь _looked_ на Петра, и под этим взглядом
от божественного сострадания и любви его сердце было разбито и растаяло, и быстро
потекли его слезы покаяния. Знали ли мы когда-нибудь силу этого взгляда
проникающего в наши сердца, сокрушающего наши грехи, ободряющего нашу веру, приводящего нас в себя
глубокое раскаяние к стопам нашего милосердного Господа?

Гедеон, как и Моисей до него, похоже, уклонился от высокого поста.
почетный пост, к которому он был призван Богом; как и Моисей, он думал о своем
непригодность вместо всемогущей силы Того, кто может использовать — и часто
использует — слабые инструменты для достижения самых благородных и трудных целей.
дела. “О мой Господь, ” воскликнул он, “ чем мне спасти Израиль? Вот,
моя семья бедна в Манассии, и я самый маленький в доме моего отца”.
Перед честью стоит смирение; если бы Гедеон был велик или мудр в своих собственных глазах
мы вполне можем поверить, что Бог прошел бы мимо него, чтобы выбрать
один из самых низких духом людей, чтобы быть лидером израильского воинства.

“Воистину, я буду с тобою, - сказал Господь, - и ты поразишь
Мадианитян, как одного человека”.

И все же Гидеон, похоже, колебался; возможно, его не покидало сомнение
относительно природы Того, кто говорил как обладающий властью, но кто как
но не сотворил чуда, подтверждающего его божественное предназначение. “Если теперь я
обрел благодать в Твоих очах, - сказал Гедеон, “ тогда покажи мне знак, что Ты
разговариваешь со мной. Не уходи отсюда, молю Тебя, пока Я не приду к Тебе,
и принеси мой подарок, и положи его перед Тобою”. И Святой
сказал: “Я останусь, пока ты не придешь снова”.

Затем, подобно своему отцу Аврааму, радовавшемуся возможности развлечь Небесного Гостя, Гедеон
приготовил пир. Он приготовил козленка и пресные лепешки и принес
их Господу, который милостиво ожидал его возвращения под покровом
дуб Офре—пятно, которое стало как храм освящен Божественной
наличие.

Святой приказал Гидеон лег на камень, и вылей на
бульон. То, что человек приготовил для пира, Бог получит в жертву.
Концом посоха, который был у Него в руке, священный Гость коснулся
мяса и пресных лепешек, и камень, на котором они лежали,
стал подобен алтарю. Огонь поднялся из скалы и поглотил приношение
Гедеона, и божественное Существо, которое, таким образом, приняло как Бога то, что было
представлено Ему как человек, исчезло из поля зрения Его слуги.

[Иллюстрация: жертвоприношение.]

Первые эмоции у изумленной Гидеон, похоже было, что
террор. “Увы! О Господь Бог, ” воскликнул он, “ потому что я видел ангела
Господа лицом к лицу”.

Милостивое обещание любви пришло в ответ на этот крик страха; мы не знаем,
звучал ли божественный голос в ухе смертного или просто говорил
с таинственной силой в его душе. Господь сказал Гедеону: “Мир тебе!
не бойся; ты не умрешь”.

Затем, в том святом месте, где Господь соизволил явиться в человеческом облике.
гиз, Гидеон построил алтарь и назвал его "Иегова шаллум", что означает "
Господь ниспошлет мир".

А теперь, возлюбленные друзья, давайте приложим к нашим сердцам уроки
, содержащиеся в этой части истории Гидеона. Разве Господь
не явился нам с обещанием помощи и избавления, если мы в Его
могуществе будем бороться с внутренними врагами? Он приходит к нам не только
в доме молитвы, не только во время святого причастия, но и тогда, когда
мы, подобно Гедеону, занимаемся обычными делами жизни. Его взор
устремлен на нас с нежным состраданием, и Его послание смиренным
Христианин, вступающий на поле битвы жизни, таков: _ Иди в этом своем
могуществе: разве Я не послал тебя? Я буду с тобою._

Давайте почерпнем из Священных Писаний некоторые обетования этого благословения
Особого присутствия Господа со Своим народом. Для тех, кто повинуется Его повелению
проповедовать Евангелие среди всех народов, каким драгоценным на протяжении веков
тяжелого труда и опасностей было милостивое заверение: _Ло, Я с вами
всегда, даже до скончания мира_. Для тех, кто почти тонет под
тяжелые жизненные испытания, как в условиях полного комфорта обещание: _Fear ты не;
ибо Я с тобою; не смущайся; ибо Я Бог твой. Я укреплю
тебя; да, Я помогу тебе; да, Я поддержу тебя правой рукой
Моей праведности._ На всю жизнь, даже до могилы, распространяется сила
этого обетования, так что христианин может добавить со смиренным доверием: _ Да,
хотя я иду по долине смертной тени, я не убоюсь никого.
зло: ибо Ты со мной _.

Но кто они, которые могут таким образом присвоить себе драгоценные обетования
Христа? Те, кто пришли к Нему со смиренной верой; или, скорее, они, чтобы
которого Господь пришел в силе искупительной любви. В истории
Гедеона мы видим прообраз отношений Господа со Своим народом. Он
найден среди тех, кто не искал Его; Он приходит к скорбящим,
угнетенным, искушаемым и предлагает им бесплатное избавление, которое
Может даровать только Его милосердие. Нам нечего дать священному Гостю
кроме подношения сердца, запятнанного грехом, сердца, совершенно недостойного Его
принятие, _ пока Он не прикоснется к нему_, как Он прикоснулся к подношению Гидеона, и
пламя божественной любви разожжено, и жертва разбитого и
сокрушенное сердце становится приемлемым для Господа. Тогда, подобно Гедеону, пусть
мы воздадим наш алтарь с благодарностью; и, готовясь к
борьбе с внутренним грехом, чувствуйте уверенность в том, что Господь “пошлет
мир”.

Мы также напомнил, что по этой скоротечной поездки Сына Божия к
мир, его больше проживать с сынами Израилевыми, когда дополнительные
чем тридцать три года ждали Искупителя на Земле до Горького
чашка должна быть заполнена до краев—пока Великая Жертва должна быть
предлагается—а затем вознесся к отцу в небеса, тем самым предоставляя
дополнительное доказательство Его божественности для обожающего Его народа. “Да пошлет Господь
мир” - так Гидеон назвал свой алтарь, и слова нашего Господа
, сказанные в ночь перед Его распятием, звучат как отклик на это имя:
_Peace я оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир
дает, я даю вам. Да не смущается сердце ваше, и да не
бойтесь._

Но что такое обещанный мир? Гедеону его Небесный Посетитель сказал
о конфликте: “Иди с этой твоей мощью; ты поразишь мадианитян, как
один человек”. В этом повелении Гидеону, братья мои, мы слышим слова нашего Учителя
бесплатно для себя, и узнать что это такое, что может дать нам силы
слушать это бесплатно. Христианину обещан мир, но такой, который может быть
в некоторой степени реализован даже в разгар конфликта; и это тот самый
мир, который после конфликта в своем совершенстве увенчивает победу.

Мадианитяне внутри должны быть побеждены, и сила, которая побеждает
от Бога. Если разочарование разрушает наши надежды, недовольство тревожит наш дух
, разногласия омрачают наш покой, недоверие уклоняет от ожидаемых
испытаний, мы все же должны поднять глаза к холмам, откуда приходит
наша помощь — мы все еще должны просить, и мы получим благодать, которая может
удовлетворить все наши потребности и дать нам возможность подняться над немощами
плоти, слабостью нашей падшей природы. Давайте доверять бесстрашно,
давайте полагаться только на могущество нашего Господа. Пока мы пребываем в
самонадеянной уверенности, мадианитяне остаются во владении; когда мы
в искренней молитве припадаем к ногам Спасителя, Он дарует нам
"больше, чем завоеватели".

Когда мы встречались здесь в последний раз, мы рассматривали Веру как дерево, которое зимой
стоит без листвы, черное и безлистное, но в нем есть жизнь. С
Гидеон теперь это дерево почувствовало теплое дыхание весны — Господь
взглянул на него, и живой сок поднялся под лучами Солнца
праведности; зеленые листья надежды распускались на ветвях.
Гедеон еще не победил своих врагов, но Господь обещал, что
он должен это сделать, и перед ним стояло ожидание триумфа.

Братья-христиане, давайте также возрадуемся помощи и поэтому приготовимся
к предстоящей нам борьбе, взяв в качестве девиза на нашем знамени: _ Вперед
в этом твоя мощь_, и как сердечное для наших слабых, падающих в обморок сердец
обещание, _ Я буду с ними _.




[Иллюстрация]

ГЛАВА VII.

ПРОПОВЕДЬ У КАМИНА.


Иза остановилась, чтобы сказать Лотти несколько слов после окончания короткой службы
.

“О мисс Иза, я очень надеюсь, что вы ненадолго уедете”, - воскликнула молодая девушка,
с мольбой глядя в лицо своей хозяйке. “Мы
так тоскуем по вам!”

“Моему брату лучше?” - спросила Иза.

“ Хозяин часто запирается в своей комнате и не хочет, чтобы его беспокоили.
и, похоже, волнуется, как... как он это делает, - ответила Лотти с деревенской простотой.
и по тону, из которого Иза слишком легко поняла, что
ни настроение Гаспара, ни его характер не улучшились после ее отъезда.
“О мисс Иза, я бы хотел, чтобы вы вернулись!”

“ Скажи моему брату, что я непременно навещу его завтра.

“ И останешься с ним? ” встревоженно спросила Лотти.

Иза на мгновение заколебалась, но не смогла заставить себя сказать
“Да”. На следующий вечер должна была состояться еще одна из тех
восхитительных маленьких вечеринок в Замке, на которых Иза предвкушала, что
она насладится одним из самых сладких и чистых удовольствий -
общайтесь с интеллектуалами, утонченными и хорошими людьми — общайтесь с тем, что
удовлетворяет одновременно ум и сердце. Иза была не расположена к тому, чтобы
променять такое удовольствие на скучный, безрадостный вечер в Охотничьем домике, проведенный
рядом с раздражительным валетудинарианцем, который не оценил и не поблагодарил бы
ее за жертву. Нет, она пойдет на компромисс с совестью.;
она посвятит утро брату и вдвойне насладится вечером.
от сознания того, что выполнила утомительный долг. Иза отправила
через Лотти послание своему брату, а затем, лишь наполовину удовлетворенная
собой, вернулась с Эдит в Замок.

Лотти некоторое время молча шла рядом с миссис Болдер, бакалейщицей
женой, которая всегда сопровождала молодую девушку на вечерние собрания и обратно
. Лотти нарушила молчание вздохом.

“О, но в доме стало скучно и одиноко!” - пробормотала она. “Половина
удовольствия от похода на лекцию заключалась в том, чтобы обсудить ее после и получить
объяснение трудных вещей”.

“ Полагаю, вы не находите старую Ханну хорошей компаньонкой.

“ Ханна! ” печально повторила Лотти. “ Она никогда не разговаривает со мной иначе, как для того, чтобы
пожурить; и хозяин, кстати, тоже. О, как я скучаю по дорогой
мать и брат! рядом со мной нет никого, кто заботился бы обо мне, теперь, когда мисс
Изы нет. Я боюсь, что недовольство мадианитян все-таки закрадывается.
все ”. Бедняжка Лотти, с ее теплой, импульсивной, любящей натурой, обнаружила, что
даже “мяса каждый день и соверен в четверть” недостаточно, чтобы
скрасить ее одинокую участь.

“Нам следовало бы узнать сегодня вечером, как избавиться от мадианитянки”,
заметила тихая миссис Болдер, но меланхоличным тоном, поскольку сама она была
угнетенный заботами, у которого от природы было мало духа, чтобы бороться с ними
.

“ Да, ” сказала Лотти повеселевшим голосом. “ Я буду с ними, это
замечательное слово! Я буду повторять это снова и снова про себя, когда лягу
и когда встану, и когда займусь своей работой. Мы никогда не должны чувствовать себя
одинокими или печальными, когда дорогой Господь говорит: "Я буду с ними": с нами
на протяжении всей нашей жизни; и затем, когда нам придет время умирать, мы
знай, что мы будем _ с Ним_”.

То же обещание, которое укрепляло воина древности на героические подвиги,
подбадривало и ободряло маленькую служанку на ее пути смиренного труда.
Лотти слегка ступать больше на ее пути, когда она думала о Гидеоне и его
небесный гость.

Миссис Болдер, расставшись с Лотти, направилась к единственному магазину
в деревушке Уайлдваст, который содержали она сама и ее муж
. Ставни были подняты, поэтому она не видела света, но дверь была закрыта на засов.
она вошла через лавку в маленькую заднюю гостиную
где Тихикус Болдер, сидя у камина, ожидал возвращения своей жены
с собрания.

С грустью бедная Мириам смотрела на то, что она называла “крушением такого прекрасного
мужчина! Над резкими чертами, выглядевшего прокуренным лица Болдера,
изрезанного множеством морщин, прослеженных заботой и болью, свисали седые волосы,
кое-где тронутые стальной проседью. Его борода отросла и лежала
на впалой груди; спина была согнута, колени подтянуты, когда он сидел,
положив ноги на каминную решетку и завернувшись в черную шаль жены
вокруг его ревматического тела. Болдер не мог повернуть голову без боли;
но он велел жене закрыть дверь, подойти, сесть рядом с ним и рассказать ему
все о лекции пастора.

“О, как все было по-другому в те дни, когда ходил ты, и ты
говорил сам - ты, который сам можешь говорить как священник!” вздохнул
Миссис Болдер, когда она помешивала огонь, который догорал, поскольку у Болдера
не было сил самому его разжечь.

“ Жена, ” торжественно сказал Болдер, “ ты прослушала лекцию, и, смею сказать, хорошую.
потому что сейчас я думаю о мистере Эрдли больше, чем в прежние времена;
но у меня тоже была проповедь, когда я сидел здесь, у камина, и мой проповедник
был из тех, кто говорил с большей силой, чем мистер Эрдли или любой другой священник
под солнцем!”

[Иллюстрация: МИСТЕР И МИССИС БОЛДЕР.]

“Кто бы это мог быть здесь?” - воскликнула миссис Болдер, взглянув в сторону
двери.

“Садись, жена, и я тебе все расскажу”, - сказал Тихикус Болдер. “ Когда ты
ушел, и я осталась наедине со своей болью...

“ Я уверена, что с радостью осталась бы с тобой, ” перебила Мириам. “ Я поехала.
потому что ты сказал мне уйти.

“ Я знаю это— я знаю это — я послала тебя. Что ж, пока я сидел здесь наедине со своей болью,,
Я начал прокручивать в уме то, что вы рассказали мне о прошлой лекции,
о владении мадианитянами. Да, думаю я, они все здесь,
каждый из четырех. Разочарование; ибо разве я не был процветающим
мужчина, стремящийся подняться все выше и выше в мире — покинуть это место
и заняться более крупным бизнесом в Эксе — пока не пришла эта болезнь, и
она отбросила меня назад, и стало достаточно тяжело бороться здесь! ”

Миссис Болдер скорбно покачала головой.

“И разве нет недовольства? Ибо часто казалось, что боль, и
слабость, и беспомощность были больше, чем человек мог вынести!”

“Я уверена, что ни один мужчина не смог бы вынести их больше —” Мириам остановилась на середине фразы
не столько из-за сомнений в ее абсолютной правдивости, сколько потому, что
она увидела, что ее муж не желал быть прерван, так что она сорвалась
в ее обычное положение—слушателя.

“Есть разногласия, потому что я чувствую, что готов поссориться со всем миром; и
Недоверие, потому что я не могу заставить себя думать, что со мной не обошлись жестко
. Итак, если, как сказал пастор, все эти враги больше всего похожи на
прийти, подобно мадианитянам, в душу, где был установлен идол
где был идол в моей душе? Видишь ли, жена, боль и одиночество заставляют
старика задуматься”.

“У тебя никогда не было кумира, - сказала жена, - посреди такой пьяной,
беспорядочная, сварливая компания, какая есть у нас здесь, в Wildwaste, вы дали клятву
и сдержали ее — ни одна капля яда не попала на ваши губы.;
не так много мужчин сохранили бы твердость, стоя в полном одиночестве, как ты
. И потом, ты не поклонялся Маммоне; никто не может сказать о тебе, что твои
деньги не были честно заработаны — каждый пенни, который ты получал ”.

“Мягчения несколько завышенных цен”, - пробормотал смелее; “в целом, я взял свою
красивые руки чистые”.

“И ты был таким религиозным, тоже; знал Библию так хорошо, мог бы сделать
для проповедника себя. Если священник ошибся, или не совсем
разбираясь в доктрине, вы были тем человеком, который мог исправить его; вы были
таким знатоком проповеди!

“Я и сам так думал”, - сказал Болдер.

“Я не могу понять причину, по которой Бог посылает вам все эти неприятности”,
продолжала восхищенная жена, “если только это не потому, что Он позволил им прийти к Иову,
потому что он был лучше, чем кто-либо другой, и Бог хотел испытать его
терпение ”.

“Ну, жена, все это очень хорошо, что ты так думаешь”, - сказал Болдер.
своим особенным решительным тоном: “Я был достаточно готов подумать об этом сам;
но когда я пришел сегодня вечером, чтобы обсудить этот вопрос, сидя здесь в одиночестве,
Я уже не мог смотреть на вещи в том же свете, что и раньше. Я нашел
это душа моя полна, что Парсонс называет мадианитян; я
не заметил одного из них, когда я был в здоровье и достатке, но когда
беды пришли, то пришли они, как хищные птицы вокруг больные овцы
так как она лежит в поле. Затем я начал думать, какого идола я мог бы иметь
создать, когда казалось, что у меня все идет хорошо; — нет, не перебивай
меня, Мириам, — я был уверен, что что-то не так. И тут мне на ум пришел старый анекдот
, который я слышал много лет назад, но
что я никогда по-настоящему не поняли—я имею в виду с моим сердцем, а не головой. Это
был о молодой священник, который говорил о религии к старой благочестивой
пахарь, как они вместе шли в поле. Говорит пастор, ‘в
сложнее всего было отрицать грешного’. ‘Нет, сэр", - сказал пахарь.
‘Самое трудное, как я понимаю, - это отрицать свою правоту’. Да ведь именно здесь,
думаю я, ключ ко всему делу. Здесь я жил в
Дикой местности, считая себя примером для всех окружающих, благодаря
Боже, как тот фарисей, что я был намного лучше других людей, сидя
на суде даже в церкви, воздвигая из себя великого идола. И поэтому Бог
позволил врагам войти, просто чтобы показать мне, что я не святой, который
Я взял себя за то, чтобы заставить меня взывать к Нему о помощи, заставить меня
сказать то, чего я никогда раньше не говорил: "Я ненавижу себя и раскаиваюсь в прахе и
пепле”.

Смелее миссис, Кто уже привык смотреть на своего мужа как своего рода
о непогрешимый Папа Римский в своем доме, тот, чья мудрость, никогда не следует сомневаться,
чье мнение никогда не должно быть оспорен, не может сразу изменить ее
давно вынашиваемой идеи, но только осмелился выразить несогласие немного
скорбно качая головой.

“Я всегда был достаточно готов, чтобы судить других”, - продолжил смелее“, но это
новая вещь для меня, чтобы судить себя. Я был достаточно быстр, чтобы увидеть Божью справедливость
в наказании других людей, но когда розга обрушилась на меня, тогда
его действия показались мне жесткими. Я почти ликовал, когда дом трактирщика
был сожжен, а сам он разорен, или когда бедный виновный негодяй задыхался в
болоте; — это была праведная месть, - сказал я. Но когда был затронут мой собственный комфорт
, когда в мой дом пришла беда, я не мог видеть ни милосердия, ни
справедливость и свирепые, мятежные, неверующие мысли пронеслись, подобно мадианитянам
, прямо над моей душой ”.

“Мистер Болдер, ” сказала встревоженная жена (она никогда не осмеливалась обращаться к нему по имени
), “ мне бы не хотелось снова оставлять вас надолго, потому что
Я уверен, что одиночество плохо сказывается на твоем настроении ”.

“Жена, я был не более одинок, чем Гидеон, когда к нему пришел ангел".
под дубом. Я сказал вам, что здесь был могущественный проповедник, и
Я не сказал вам ничего, кроме правды. Господь проповедовал этому гордому сердцу;
и если вы хотите знать текст, то это был такой, _НЕ вы
обратитесь и станьте как малые дети, вы никоим образом не войдете в
царствие небесное_. Там много особняков, но ни одного для
самоправедного фарисея. Я думал, что прошел долгий путь по дороге
к небесам, и я обнаружил, что должен вернуться на каждый шаг пути и начать
с самого начала. Если бы не то, что Бог показал мне через
болезни и неприятности, о зле, таящемся в моем сердце, я мог бы пойти дальше
слепой и самоуверенный до последнего, и у меня никогда не было бы моих глаз
открыт вообще - до страшного Судного дня”.

Сомнительно, убедили ли слова Тихикуса Болдера его жену, но
по крайней мере, они заставили ее замолчать, и она почувствовала, что произошедшая перемена
оставленный без внимания гордый, самоуверенный человек стал переменой к лучшему; он
был более терпеливым и смирившимся со страданиями и гораздо менее склонным
выносить огульный приговор всем своим соседям в
Wildstaste. Когда Болдер начал судить себя, он стал менее готов к тому, чтобы судить других.
смирение и милосердие - сестры-близнецы, и они постоянно
идут рука об руку. Сам Тихикус считал этот вечер тихим
исследование сердца как кризис в его жизни; Господь посетил его душу
и оставил после себя благословение и обещание.

И разве это не история многих человеческих сердец? Великий враг,
всегда готовый уничтожить, создает соблазны для самих добродетелей
людей, побуждая их, так сказать, плавать на плоту из собственной честности,
воздержание, респектабельность, раздача милостыни, чтобы, надеясь на это, чтобы
остановить потоп, они не искали убежища в единственном Ковчеге, который может доставить
их к небесному берегу. Всемогущий, с другой стороны, создает _все_
что нужно делать вместе на благо Его народа, даже самого его.
неудачи и несовершенства показывают им пустоту и гниль.
все, на что они опирались, чтобы они не доверяли своей душе.
безопасность для всего, кроме заслуг и милосердия Христа. Хвалите, даже
из уст его Небесный Учитель, кажется, привели Святого Петра в
презумпция, так что _Blessed искусства thou_ вскоре последует
в запросе тебя позади меня, Satan_; в то время как по виновности в три раза
отказ апостол вел, по благодати Божьей, к ревностному покаянию,
недоверие к самому себе и более пылкая любовь к своему всепрощающему Господу. Таким образом,
Бог все еще позволяет Давиду убить Голиафа его собственным мечом. Если бы не
посещение мадианитян, каким бы тяжким и злым оно ни было само по себе,
Гедеон, возможно, никогда бы не был благословлен посещением ангела
Господа.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА VIII.

ВИЗИТ СЕСТРЫ.


Иса не преминула сдержать свое обещание. Узнав, что миссис Холдич собирается на следующее утро
навестить Уайлдуаст, Иза воспользовалась ее
эскортом; поскольку жители деревни были такими грубыми, что юная леди
не любила пересекать пустошь в одиночку. Ребекка Холдич взяла с собой
средство от ревматизма, которое, как она надеялась, могло облегчить страдания
Болдера. Жена управляющего была главной врачихой в округе;
к ней, как к своему естественному другу, приходили все, у кого было горе или болезнь
в их домах, точно так же, как любой рабочий, попавший в затруднительное положение, был уверен в этом
чтобы обратиться за советом и помощью к ее мужу.

Иса Gritton вступил в разговор с Ребеккой, которая была женщиной
образование и изысканностью, за что можно было бы ожидать от одного ее
станции жизни.

“Я считаю”, - заметил Иса, “что ты первый друг, мой маленький
номера Лотти, это ты научила ее читать, и первый привел ее к
думаю, ее душу, точнее, чтобы знать, что она такое понятие, как душа.”

“Мне было очень жаль бедного маленького ребенка, она очень убогая
домой”, - ответила миссис Гольдичем.

“Это правда, что ее отец был такой очень буйным нравом?”

“Он был таким жестоким, когда напивался, ” сказала Ребекка, - что я сама видела“.
бедное дитя неделями было обезображено побоями, получаемыми от ее отца.;
а что касается ее несчастной матери, то нет никаких сомнений, что она была бы
была фактически убита Эбнером Стоуном в одном из своих пьяных припадков, если бы
Мистер Мэдден благородно не спас ей жизнь, рискуя своей собственной. Негодяй собирался
вышибить ей мозги кочергой.

“И мистер Лайонел выступил вперед...”

“О, только не мистер Лайонел”, - сказала миссис Холдич с улыбкой. “Я не знаю.
чтобы он когда-либо входил в коттедж; это был его младший брат, который сейчас
трудящийся для Бога на Святой Земле, тот, кто построил красивое здание школы
в Уайлдуасте, кто спас жизнь бедной Деборе. Прекрасная резьба из
Вифлеема, которую вы видели в нашем коттедже, была прислана мне им ”.

“ Что стало с отцом Лотти? ” спросила Иза после того, как они прошли дальше.
несколько минут шли молча.

“ Никто не знает, ” ответила Ребекка. “Эбнер Стоун внезапно исчез из
этой части страны после того, как был найден джентльмен, лежащий на дороге
разбойник сбил его с лошади. Это больше, чем просто...
подозревал, что Стоун совершил преступление, но сбежал, услышав, что кто-то подошел...
на место происшествия.”

“Странно, ” заметила Иза, “ что Лотти могла говорить с нежностью
о таком родителе; ее глаза наполнились слезами, когда она выразила надежду,
что однажды Бог вернет его”.

“Ее мать никогда не услышит ни слова, сказанного против него”, - сказала Ребекка.
“Бедная Дебора Стоун - настоящая, преданная жена, и я верю, что она молится день и ночь
о возвращении мужа, которого она любила, пройдя через такие
испытания, которые мало кто, кроме нее, смог бы вынести. Я не могу отделаться от мысли, -
продолжала кроткая жена управляющего, - что в нем, должно быть, было что-то хорошее.
даже в Эбнере, когда он был трезв; именно пагубная привычка к выпивке стала причиной
делает дикарем даже добросердечного человека.

“ Вчера вечером на лекции Лотти выглядела грустной, ” заметила Иза.

“Может быть, бедное дитя беспокоится о своей матери и брате, — они никогда раньше не разлучались.
они держались вместе, несмотря на горе и лишения,
и Лотти, возможно, поначалу чувствует себя одинокой вдали от своего дома, хотя это всего лишь
очень бедный.

“Нелегко организовать встречу семьи”, - сказала Иза. “Миссис
Стоун должна сама зарабатывать себе на жизнь, а Экс находится по крайней мере в шести милях от
Дикой Пустоши”.

“ Надеюсь, вы не будете возражать, если я упомяну об этом, мисс Гриттон, ” сказала
Ребекка почтительным тоном, “ но наша маленькая открытая тележка едет дальше
В субботу мы хотим пригласить нашего Неда провести воскресенье с нами”, — Миссис
Глаза Холдич заблестели, когда она заговорила об ожидаемом визите своего сына.
“и если бы Лотти можно было спасти, я уверен, что она была бы наиболее
добро пожаловать в это место, чтобы навестить свою бедную мать.

“Хорошая и добрая мысль”, - ответила Иза. “Она могла бы остаться на воскресенье в
Топор, а на следующее утро возвращайся в тележке пекаря.

“Если бы вы были так добры, пощадите ее”, - повторила миссис Холдич, почти так же сильно
обрадованная перспективой того, что одинокая Дебора получит утешение в виде
визита своего ребенка, как и ожиданием приветствовать своего собственного.

“ Отпуск будет легко получить, ” заметила Иза, “ тем более, что я
в настоящее время живу не в Уайлдуасте; так что услуги нашей маленькой горничной
менее востребованы, поскольку она была нанята из-за меня.

Миссис Холдич повернула к магазину Болдера, проводив мисс
Gritton к двери в новом кирпичном многоквартирном доме, который появился на МСА еще
более голые и обездоленные либо красоты, либо уюта каждый раз, когда она
вернулся из леса-подпоясывали замок Лестрейндж.

Лотти ждала у открытой двери, чтобы услышать ее хозяйки, были
с нетерпением ждать ее возвращения.

“ Лотти, ты не хотела бы пойти домой к своей маме? ” спросила Иза.

Вместо искорки восторга, которую Иза ожидала вызвать в
черных глазах своей маленькой служанки, в них появилось тревожное выражение вопроса.

“О мисс Иза! Я знаю, что чувствую себя неловко, прошлой ночью я разбила еще одно блюдце.
но— но не могли бы вы дать мне еще немного испытаний?

Изу позабавило признание, сделанное с явным усилием, потому что кровь
бросилась в лицо простой девушке, когда она заговорила. “ У меня и в мыслях не было
отсылать тебя, Лотти, - ласково сказала молодая хозяйка, - но если ты
хотел бы передать пару дней со своей матерью, Миссис Гольдичем будет
даю тебе место в своей телегой, на которой происходит субботы на топор”.

Было приятно Иса ознакомиться с резким переходом к радости
лик ее служанка; Лотти захлопала в ладоши, как ребенок
для кого праздник обещал. С сердцем, согретым видом
невинного счастья, которое она подарила, Иза Гриттон открыла дверь
кабинета своего брата и вошла в унылую квартиру легкой походкой и
лучезарная улыбка, как у человека, чье присутствие могло бы вызвать “солнечный свет в тенистом
место”. Гаспар сидел у камина без огня; хотя его и трясло от
озноба, он не стал бы разводить огонь в апреле. Он определенно выглядел
еще более болезненным, чем обычно, и Иза почувствовала, что ее жизнерадостность сразу угасла
когда, не вставая, брат протянул ей два холодных пальца,
с сухим замечанием: “Значит, ты действительно можешь на час оставить прелести замка
, чтобы посмотреть, жив твой брат или мертв!”

“ Нет, дорогой Гаспар, ” с упреком сказала Иза, усаживаясь рядом с ним.
“ Если бы я думала, что тебе нужно мое общество— что я могла бы быть
настоящее утешение для тебя— ” она резко замолчала, будучи слишком откровенной, чтобы делать пустые
признания, и не решив, как далеко она может, честно говоря,
зайти.

“ Мне не нужны слова, мне нравятся дела, ” холодно заметил Гаспар. “ женщины
всегда умеют говорить.

Свежий, яркий цвет, который Иса привез с ней гулять по
в общем, углубили немного на щеке, но она решила
будьте терпеливы и дружелюбны, и пусть ее визит ничего не даст кроме удовольствия.
Хотя вряд ли было необходимо говорить Гаспару, что она дала
отпуск своей молодой служанке, Изе пришло в голову, что было бы неплохо
проявите к нему уважение, спросив его согласия.

“ Лотти была бы очень рада увидеть свою маму, ” заметила Иза после короткого молчания.
“ она бедная, застенчивая маленькая птичка, которая никогда раньше не улетала.
гнездо; миссис Холдич позаботилась о том, чтобы ей было легче продолжать
В субботу приеду в Акс, если ты будешь так любезен предоставить ей отпуск на два дня.

“Я никогда этого не сделаю”, - ответил Гаспар, ворчливо; “я не даю
девушка заработной платы для визита к ее матери”.

Иза была немного раздражена, но, не выдавая своих чувств,
заметила: “Я уверена, что Ханна прекрасно справилась бы без нее некоторое время.
столь короткое время. Ты знаешь, Гаспар, что ты сам подумал секунду
слуга здесь лишнее.”

“Я делаю это до сих пор,” сказал г-н Gritton, беря понюшку табаку; “но до тех пор,
а я продолжаю, я буду есть услуги, за которые я плачу”.

“Но, Гаспар, я надеюсь, что на этот раз — в качестве личного одолжения мне — ты
любезно предоставишь отпуск. Я дал надежды Лотти, или
а разрешения пойти к маме; ей хотелось досадить мне, - она должна быть
разочарован”.

Сама Лотти только что открыл дверь, придя просить Мисс Аби, если
она не захотела немного подкрепиться после прогулки. Она расслышала последнюю фразу Изы
и остановилась, взявшись за ручку двери, совершенно не имея намерения
подслушивать, но слишком желая услышать ответ своего хозяина
, чтобы думать о чем-то другом.

“ О, вы дали разрешение, не так ли? тогда я не понимаю, почему вы должны
брать на себя труд спрашивать мое, ” нелюбезно сказал Гаспар. “Отпусти ее"
"Для меня это ничего не значит; мне все равно, если она вообще останется в стороне", "
неуклюжая цыганка, не стоящая соли, которую она ест”.

Лотти ретировалась, закрыв за собой дверь, и поспешно взбежала по лестнице
чтобы заказать хороший приветственный возглас. Иса увидел бедную девушку в отставку, и был
обидно за унижение, так что без нужды нанесенный на теплый молодых
сердце.

[Иллюстрация: горе Лотты.]

Гаспар, хотя и столь невежливо, изложил суть дела, о котором шла речь,
его сестра сменила тему разговора. Она достала из сумочки
номер "Таймс".

“Я не забыл ваши пожелания, Гаспар; но мой дядя будет рад
документ обратно, так как он имеет Таймсе связаны в конце года”.

Гаспар взял периодическое издание без благодарности и приготовился к встрече с
наслаждаясь его изучением, он взял обильную щепотку нюхательного табака, рассыпав при этом по отпечатанному листу коричневый порошок
. Иза знала, что
баронет очень бережно относился к своим бумагам, и мысленно решила никогда больше не
просить взаймы _Times_.

Гаспар толкнул его круглое кресло к свету, и устроился
читать, не предпринимая никаких дальнейших указаний Иса, который сидел в нерешительности, стоит ли
остаться или расстаться с ним на занятие, которое он, видимо, нашли более
интересно, чем ее общество. Иза сохранила в своей памяти небольшие фрагменты
анекдотов и обрывков новостей, которые, по ее мнению, могли позабавить
отшельник, но Гаспар не выказывал желания вступать в разговор. Его сестра
с сожалением подумала о том времени, когда они встречались в Лондоне под
крышей друга, когда ее брат казался ей воплощением
вежливости и доброты.

“Неужели он любит меня меньше, потому что знает меня лучше?” это была обескураживающая
мысль, которая пришла ей в голову.

Мистер Гриттон несколько минут молча читал, и Иза подумывала о том, чтобы
встать, чтобы уйти, когда, просматривая газету, ее брат внезапно
обратился к ней.

“Иза, ты когда-нибудь встречала эту женщину?”

“Я не знаю, о ком ты говоришь”, - ответила Иса.

“Кора Мэдден, конечно”, - сказал Гаспар. “Я повторяю — вы когда-нибудь встречались с ней?”

“Да, несколько раз, много лет назад”, - ответила его сестра.

“И вы когда-нибудь говорили с ней; вы касались темы — того, о чем
мы говорили на днях утром?”

“ Конечно, нет, - ответила Иза. - Я ни разу не видела ее с тех пор, как потеряла.
последние слова нашего дорогого отца я не говорила никому, кроме тебя; я была
даже не зная имени сироты, о которой он говорил.

Гаспар устремил на сестру взгляд такой проницательный и подозрительный, что это вызвало
в ее груди чувство негодования. “Вы были близки с ней,
или с кем-нибудь из Мэдденов? - спросил он тоном юриста.
допрашивающего свидетеля. Иза съежилась, как будто его грубая рука коснулась
едва зажившей раны.

“Я никогда не была близка с Корой, - ответила она. - Мне казалось, что я ей
не нравлюсь, но до сих пор я не знала, что у нее были на то причины”.

“У нее нет причины—нет—нет”, - сказал Гаспар, почти заикаясь в
рвение его отрицание. “Я говорил вам и повторяю еще раз, что вы
совершенно неправильно поняли смысл того послания от моего отца. Я не мог
помочь кораблю пойти ко дну — я всегда честно обходился с мисс Мэдден ”.

Бывают случаи, когда что-то в манере говорящего служит не
только для того, чтобы нейтрализовать силу его слов, но и для того, чтобы на самом деле произвести впечатление на
слушателя, сильно противоречащего предполагаемому смыслу. Такое уже было
чехол с Гаспара. Иса имел подозрение, что ее брат обидел
Кору в каком-то денежном деле, но его манера отрицать это сменилась
подозрение переросло в убежденность, и ее возмущение разгорелось, когда она поверила
что теперь он добавляет ложь к мошенничеству. Сам воздух в комнате стал гнетущим
для Изы присутствие Гаспара было болезненным, и когда мистер
Гриттон, после своего запинающегося заявления, снова погрузился в "Таймс"
, превратив шуршащую бумагу в ширму между собой и
его сестра Иза встала, не желая продлевать столь неприятный визит. В
прощание между братом и сестрой была холодной и скованной; Гаспар увидел
что он не удовлетворен Иса, и смешались обида, страх, и стыд,
вместе боролись в его груди. Иза протяжно вздохнула с облегчением
когда она снова оказалась на свежем воздухе и смогла повернуться спиной
к Вигваму Дикой Пустоши.

“Я уверена, что было совершено что-то плохое”, - подумала Иза, медленно наклоняясь
ее шаги по направлению к жилищу Болдера: “но ремонтировать его - не мое дело.
Коре, несомненно, послана бедность как заслуженное наказание;
позвольте мне выбросить эту тему из головы. Но почему так получилось, что мой интерес к делу
сирот так сильно остыл с тех пор, как я узнал имя этого сироты
? Почему даже к моему огорчению и стыду из-за моего
несчастного брата примешивается — осмелюсь признаться — нечто похожее на
чувство удовлетворенной мести! Вот уж воистину мадианитянка в душе!
Кора - единственное существо на земле, к которому я отношусь с настоящим отвращением, но
До сих пор я не знал, как такое отвращение могло исказить мое чувство справедливости...
права! О! какие откровения открывает нам Бог о зле, таящемся внутри
наших собственных сердец, о котором мир не подозревал, о котором мы никогда не подозревали сами!
”

В МСА самобичевания была добавлена другая эмоция, как больно,—страх
что долг могут потребовать некоторых усилий с ее стороны исправить то, что было
не так, чтобы работать на совесть брата, пытаясь заставить его
чтобы проследить его шаги, если он уклонились от пути нравственности.
Иза трепетала при одной мысли о том, что может ее ожидать; никогда
раньше долг придавал ей столь отталкивающий вид. Иса знал, что
ей следовало добиваться путем самоотверженной доброты, чтобы укрепить ее
влияние на Гаспара, что оно должно быть одним из главных объектов ее
жизнь, чтобы завоевать его доверие и любовь его; вместо этого, она могла
не поможет воспринимая от обиды, что с приходом к Wildwaste,
она неуклонно теряет позиции на чувства своего брата.
Он считал ее эгоистичной, мирской, равнодушной к его комфорту. Могло ли это быть?
Может быть, она действительно была такой? Были ли ее самые чистые и невинные земные
удовольствия, ставшие ловушкой для ее души?

Такие печальные размышления заставляли Изу хранить молчание, пока она возвращалась обратно.
шаги к замку Лестрейндж рядом с Ребеккой Холдич.
Жена управляющего была слишком деликатна, чтобы вмешиваться в разговор там, где она
видела, что это нежелательно; она поняла, что короткий визит
пребывание в Сторожке подействовало на мисс Гриттон угнетающе.
Собственное сердце Ревекки, напротив, наполнилось радостью
из-за перемены, которую она обнаружила в человеке, который когда-то казался
ей твердым и невыразительным, как гранит. Тихикус всегда казался
для Ребекки самоуверенный мужчина, и хотя она
сочувствовала его страданиям и делала все, что могла, чтобы облегчить их, ее
сострадание к инвалиду не было усилено личным уважением.
Но в этот день Ребекка нашла Тихика смягченным, униженным, покоренным.
Она впервые услышала, как он признался, что ему было полезно
страдать, потому что в
беде он узнал о себе и о своем Спасителе больше, чем когда-либо знал в благополучные дни. Печь работала
свое дело; и пока миссис Болдер жалобно сокрушалась, что ее муж
должно быть, “в глубине души он поступает так несправедливо”, подумала ее подруга.
втайне радуясь, что и фарисей, и мытарь могут быть ведомы
взывать: “Боже, будь милостив ко мне, грешному!”

“Я помню, ” подумала Ребекка, - что мистер Эрдли однажды сказал моему мальчику, когда
он стоял и наблюдал, как гусеница плетет очень красивый кокон. ‘Бог
ставит перед этим маленьким созданием задачу, и он усердно и умело
выполняет ее; и поэтому Бог дает нам добрые дела, которые мы должны совершать во имя Его и ради
Него. Но должно ли насекомое вечно оставаться довольным в шелковистой
шар, который он плел, это стало бы не его дом, но его могила.
Нет; протискиваясь, он и не отдыхает в нем, крылатый
существо достигнет Солнца и воздуха. Он должен оставить свои собственные труды позади, если
он хочет сиять в свободе и радости. Так же и с христианином. Если он
упирается в свои собственные дела, какими бы они ни были, он мертв для Бога и потерян
для славы; он воздвигает из того, что считает добродетелью, барьер между
он сам и его Спаситель.’ Да, - задумчиво произнесла Ребекка, - Хвала Господу, этот бедняга
Болдер прокладывает себе путь сквозь шелковистую паутину; он чувствует нужду
о другой праведности, кроме его собственной”.

Как только Иза прибыла в Замок, она попыталась выбросить все из головы
воспоминания о своем болезненном визите в Дикую Пустошь, но они преследовали ее в течение
большей части дня. Однако вечером, когда за гостеприимным столом сэра Дигби собрался круг
друзей, ее усилия увенчались
большим успехом. Иса была от природы создана как для того, чтобы привлекать внимание в обществе
, так и для того, чтобы наслаждаться им; она наслаждалась “пиром разума и потоком
души”; ее настроение было упругим, как у юности, и когда она сидела за
сидя во главе стола своего дяди, окруженная всем, что могло ее радовать
Иза чувствовала, что жизнь все еще может стать для нее яркой и
радостной. Ее душа, как хорошо настроенная Арфа, выдавая веселый и
гармоничная музыка, по несколько предложений, подслушанный разговор
между двумя из гостей коробило ее, как будто нестройный строка имела
неожиданно меня тронули, и возвратил тень прошлых суд над
яркость настоящее наслаждение.

“ Значит, вы знакомы с Лайонелом Мэдденом?

“ Немного; с его женой я знаком последние тридцать лет. Я слышал, что
их союз ни в коем случае нельзя назвать счастливым; но чего еще можно было ожидать
когда она вышла замуж только ради красивого лица, а он - ради
солидного состояния?”

“Говорят, что мисс Мэдден заключила брак”.

“Конечно, заключила”, - последовал ответ. “Кора потеряла почти все свои
деньги в несколько неудачных инвестиций, поэтому было решено, что ее брат в
крайней мере, должны держать карету. Но в случае с the Maddens вождение автомобиля
выпало на долю дам, и невеста обнаружила, что, как два солнца
не могут светить на одной орбите, так и две невестки не могут использовать один кнут,
и бедную Кору, образно говоря, очень быстро бросили на дороге
”.

Иса почувствовала, как ее щеки светятся в случайные упоминания о тех, чьи судьбы
были так тесно связаны с ее собственной, и, возможно, чтобы прикрыть ее
эмоции, сказал очень тихим голосом Г-Эрдли, который сидел рядом
ее, “ты не рассчитывать на легкие сплетни, какие виды спорта с персонажами
и касается отсутствующего, среди мадианитян в душе?”

“Я бы считал таковым все, что подрывает милосердие или духовность
христиан”, - ответил священник. “Такие вещи действительно похожи на
Мидиан, великое воинство; не один гигантский враг, которого нужно победить раз и навсегда
, но легион, который постоянно преследует, будь то в кругах
общества или в священном центре дома ”.

Последнее слово напомнило Изе образ брата-инвалида,
оставшегося в унылом одиночестве; и легкий, едва слышный вздох, говоривший о
тайном чувстве самобичевания и дурных предчувствиях.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА IX.


В пятницу вечером мистер Эрдли в коттедже Холдича продолжил
историю, которую он выбрал в качестве своей темы.


ЛЕКЦИЯ III. —ВЕРА В ПОСЛУШАНИЕ.

Сегодня нам предстоит исследовать веру на следующем этапе развития. Если только
появятся зеленые листья надежды, если — как в случае с бесплодной смоковницей в
притче — не будет плодов или обещания плодов, сама надежда станет всего лишь
самообманом. _ Почему вы называете Меня Господом, Господи, и не делаете того, что
Я говорю?_ спросил Спаситель; _ Если вы любите Меня, соблюдайте Мои заповеди._ Вера
должна расцвести в послушание, как мы видим фруктовые деревья в наших садах.
сейчас они расцветают яркостью и красотой. Да; послушание - это цветок,
и сущность его аромата - самоотречение_. На небесах послушание
всегда является источником наслаждения; но в мире греха, подобном этому, это должно,
рано или поздно, повлечь за собой принесение человеческой воли в жертву божественному.
Сладок нашему Господу аромат, который поднимается подобно фимиаму, когда
уста его слуги — искушаемого и испытанного — могут повторить слова, произнесенные когда-то
от Своего собственного к Своему Отцу небесному, "не как Я хочу, но как Ты хочешь".

Гедеон получил обещание от Господа: оно было связано, как всегда связаны Божьи
обещания, с повелением. В ту ночь Господь так сказал
сыну Иоаса: “Возьми молодого тельца твоего отца, даже второго тельца
семи лет от роду, и разрушь жертвенник Ваала, который есть у твоего отца
, и выруби рощу, которая при ней; и построй жертвенник для
Взойди, Господи, Бог твой, на вершину этой скалы, в указанное место, и возьми
второго тельца и принеси во всесожжение вместе с дровами из той
рощи, которую ты срубишь”.

Много трудностей лежит на пути исполнения такого приказа,
и повиновение ему должно быть сопряжено с большой опасностью. Нам не следовало бы
удивляться, если бы мы узнали, что Гидеон умолял избавить его от части
по крайней мере, от возложенной на него болезненной задачи. Он был не из того племени, чтобы
что касается святилища; он, при обычных
обстоятельствах, не вправе предложить такую жертву Богу. Его собственный
отец был идолопоклонником: должен ли был Гидеон разрушить то, что создал родитель
, навлечь на себя, как и следовало ожидать, суровое
вызвать неудовольствие этого родителя и, возможно, подвергнуть Джоаша опасности
которой он сам, несомненно, подвергнется? Тогда — как мог бы подумать Гидеон
с тревогой размышлял — поскольку для него было бы невозможно силой
своей единственной правой руки вырубить рощу, разрушить алтарь и построить
другой, как повелел Бог, где ему было найти товарищей, достаточно надежных
и смелых, чтобы помочь в опасной работе?

Гидеон не представлен в священном повествовании как человек, способный
безрассудно броситься в трудное и опасное предприятие, и такие
мысли, как я предположил, вероятно, приходили ему в голову.
Они побудили бы многих на его месте придумывать оправдания или, по крайней мере,
вмешиваться в задержки. Но мы не слышим, чтобы Гидеон делал ни то, ни другое. Прямой
был отдан приказ; последовало простое, беспрекословное повиновение. Гидеон
взял десять человек из своих слуг и сделал, как сказал ему Господь.
Сознавая, что ему грозит опасность не только со стороны мадианитян и
жителей его собственного города, но даже со стороны домочадцев его отца,
сын Иоаса выбрал ночное время для выполнения своей задачи. Под
покровом темноты, когда другие глаза были закрыты во сне, Гедеон и его
спутники срубили деревья в роще, разрушили жертвенник Ваала,
и воздвигли другой Богу Израиля. Они привели туда назначенное жертвоприношение
, закололи тельца и подожгли дерево, откуда раздался
дым от всесожжения поднимался к небесам. Это была напряженная, an
насыщенная событиями и, должно быть, тревожная ночь для Гидеона. Так решающий
акт, он действительно извлек меч и бросил ножны прочь.

[Иллюстрация: алтарь поднят.]

Дело было сделано, спичка была подожжена к поезду, и Гидеон, должно быть,
с тревогой ожидал взрыва, который, несомненно, должен был последовать.
Утренний свет показал работу ночи; идолопоклонники
жители города увидели алтарь Ваала, поверженный в прах, и из
из уст в уста передавался вопрос: “Кто это сделал?” Если
Гидеон тешил себя надеждой скрыться, но эта надежда была недолгой
либо один из его товарищей стал осведомителем, либо какой-то затаившийся шпион
был свидетелем его поступка, или, что кажется более вероятным, он уже завоевал репутацию
такого персонажа за бескомпромиссную верность своему Богу, что подозрение
мгновенно сосредоточилась на нем как на человеке, который осмелился вырубить рощу,
и разрушить идольский алтарь. “Гедеон, сын Иоаса, совершил это"
.

Тогда поднялся яростный крик о крови со стороны разъяренных поклонников Ваала.
Они требовали жизни человека, посмевшего оскорбить их бога.

Всемогущий воздвиг Гидеону защитника. Это был жертвенник
отца-идолопоклонника, который он низверг, и мы могли бы ожидать, что
гнев Иоаса обратится против него; но сердца всех людей
все в руке Господа, и мы внезапно обнаруживаем Иоаша в образе
защитника смелого поступка своего сына. Многие молитвы, возможно, поднялись из
глубины души Гидеона, когда он увидел своего отца, потомка
Авраама, унижающего себя поклонением Ваалу. Его собственный благородный поступок, по-видимому,
открыл глаза его родителю на безрассудство
поклонившись идолу, который не смог защитить его святыню от оскорблений.
С духом и мужеством Иоас противостоял тем, кто пожертвовал бы ради
мести жизнью его сына. “Будете ли вы ходатайствовать за Ваала?” - воскликнул он. “ будете ли
вы спасать его? Тот, кто будет ходатайствовать за него, пусть будет предан смерти, пока еще утро
если он бог, пусть ходатайствует за себя, потому что один
разрушил жертвенник свой!” и призвал Иоас Гедеона Иеровваала: “Пусть Ваал
умолять” в насмешку над ложным богом, которому он сам когда-то преклонился
.

Нам прямо не сказано, как речь Иоаша повлияла на
мужи города его, Авиезера, но мы можем легко собрать то, что он был из
зафиксирован факт, что на Гидеона дуя в трубу они были первыми
сплотиться вокруг него; они требовали теперь его кровь признали его
их лидером. Дух патриотизма, по-видимому, внезапно пробудился
в Израиле, и народ, сбросив оковы суеверия
и идолопоклонства, поднялся также, чтобы стряхнуть с себя оковы своей земной жизни.
угнетатели. Гедеон разослал гонцов по всему Манассии, а также к
Ашеру, Завулону и Неффалиму. Со склонов Хермона и Фавора, от
берегов Геннисаретского озера, с берегов Иордана,
из той северной части Ханаана, в которой в последующие времена
Спаситель провел годы Своего детства, торопя освободителей Израиля
по призыву их назначенного Небом вождя. Враг также не бездействовал.
Мадианитяне, амаликитяне и сыны Востока собрались вместе.
и расположились станом в долине Изреель. Эта долина и прилегающая к ней страна
полны исторических ассоциаций, представляющих глубокий интерес.
Изреель, по-видимому, находился в центре великой равнины
Ездраэлон, или Мегиддо, который ограничен на севере горами
Галилеи, на юге горами Самарии, и в котором текут воды
Кишон, “та древняя река”, которая смыла войско Сисеры. Вполне возможно, что
победная песнь Деворы здесь снова прозвучит для Гидеона, чтобы укрепить его душу
перед грядущим сражением. Он увидел вокруг себя воинов Завулона и
Неффалим, племена, которые под предводительством Барака _оправдывали свои жизни до самой
смерти на возвышенностях поля_. Сам Иоаш, возможно, был одним из
героев, которые добровольно предложили себя, чтобы противостоять могуществу
из Сисары, и, возможно, слышал из уст пророчицы нотку торжества
, которая заканчивалась словами: "Итак, пусть погибнут все враги Твои".,
О Господь! но пусть те, кто любит Его, будут подобны солнцу, когда Он восходит в своем могуществе
.

И теперь мы видим молодого Манассита, который совсем недавно молотил зерно
в одиночестве у винного пресса, чтобы скрыть это, генерала во главе армии из
тридцати двух тысяч человек. За этим последовал такой успех, такое благословение
вера, проявленная в послушании! И здесь давайте оставим Гедеона и применим к себе
урок, преподанный в его чудесной истории.

Каждое повеление нашего небесного Учителя, братья мои, подобно
шкатулке с сокровищами, которую можно открыть ключом послушания, зажатым в
руке веры. Шкатулка может показаться нам твердой и отталкивающей,
искуситель может попытаться убедить нас, что мы либо найдем ее пустой, либо
наполненной самой горькой желчью. Но _надейся на Господа и соблюдай путь Его, и
Он возвысит тебя. Благословение Господа обогащает, и Он
не добавляет к этому печали._ Посмотрите на Ноя, проработавшего _а сто
двадцать лет_ среди насмешек и презрения самого нечестивого поколения,
в дом огромный ковчег, в послушании Божьему повелению. Что же он
- наконец-то в его, чтобы вознаградить его труд терпение, послушание
Вера. Настоящее избавление от смерти для него и его семьи и
скипетр обновленного мира! Вспомните Авраама и его муки, когда
он получил таинственное повеление принести в жертву своего сына — сына, которого
он нежно любил. Разве искуситель не побуждал его в тот ужасный час
отказаться от своего послушания, отвернуться от повеления, которое человеческой природе
казалось таким трудным? Рука веры могла дрогнуть, но она не отвергла повеление
ужасная задача; и что заключено в этом ужасном приказе? Сокровище
по сравнению с которым короны земли - всего лишь безделушки, а все ее богатства
пыль. Обещание Спасителя к весне от Авраама линию, в которой все
племена земные будут благословлены!

Перед нами также заповеди, заключающие в себе благословения, предназначенные для тех,
кому дана благодать повиноваться Божьей воле силой веры. В
трудной задаче, поставленной перед Гедеоном, мы можем проследить эмблему этого
, поставленную перед каждым человеком, носящим имя Кристиан. Есть
сначала должен быть низвергнут алтарь Ваала; _self_ должен быть свергнут с трона
его святилище, идолопоклонство сердца должно быть отвергнуто; и кто может сказать, что
отказаться от своеволия - не такая трудная обязанность, как та, которую Гидеон
выполнил той богатой событиями ночью в Офре? Есть еще роща, которую нужно вырубить
это прообраз тех вещей, которые законны и даже прекрасны сами по себе,
но которые становятся для нас ловушками, если они стоят на пути долга, если они
скрой от нас небесный свет. Бог дал нам все в изобилии для
наслаждения; но если дары заставляют нас забыть о Дающем, если они заставляют нас
пренебрегая назначенными обязанностями, они подобны прекрасным деревьям у алтаря
Ваала, древесина которого должна была использоваться в качестве топлива, а не предназначаться для тени.

В-третьих, нужно воздвигнуть алтарь, принести назначенную жертву
. Едва ли мне нужно напоминать вам, друзья мои, что в этой жертве
нет ничего от искупления — крови Христа, и что _alone_,
обладает силой очищать от греха или примирять грешника с Богом; и все же
разрешено ли, да, повелено ли христианину приносить себя в жертву
жертва, святая, угодная Богу. Поскольку Гидеон не принадлежал к священническому
племя, и еще была дана особая благодать исполнять священнические обязанности,
так Господь соизволит принять его выкупили служащих _а королевский priesthood_
а также у них есть свойственный people_. Жертва Христа была Жертвой
Искупления; жертва Его святых - это жертва благодарения. _
Приношение свободного сердца Я принесу Тебе, О Господь, и прославлю имя Твое._

Каждому из нас кому подарок Спасителя были выявлены
Вера, слово Господа приходит, чтобы сын Иоаса. Мы могли бы
радоваться _обещанию_, но подчинились ли мы приказу? Пусть
давайте будем честны сами с собой, братья мои; если жертвенник Ваала все еще стоит
, можем ли мы надеяться изгнать мадианитян из этой земли? Вера, если она
_реальна_, должна проявляться в послушании; _покажи мне свою веру без твоих дел,
и я покажу тебе свою веру моими делами_, говорит вдохновенный апостол.
Я предлагаю вашему серьезному вниманию этот предмет. Пусть каждый исследует и
испытывает свое сердце и сравнивает свою жизнь с законом своего Бога. Пусть
каждый помнит, что даже каждая мысль должна быть пленена
послушанием Христу, с помощью Святого Духа, без которого мы
не может сделать ничего угодного Господу. Я не могу лучше завершить наше размышление
на эту тему, чем повторить слова нашего Искупителя из Его Нагорной проповеди
:—_ Всякий, кто слышит эти Мои слова и исполняет их,
Я уподоблю его мужу мудрому, который построил дом свой на скале.
и пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и побили
на тот дом; и он не пал, ибо был основан на скале. И
всякий, кто слушает эти слова Мои и не исполняет их, будет
уподоблен человеку безрассудному, который построил дом свой на песке; и
пошел дождь, и разлились реки, и подули ветры, и обрушились
на тот дом; и он пал; и велико было его падение._




[Иллюстрация]

ГЛАВА X.

ОТКРЫВАЕМ ЛАРЕЦ.


После окончания службы Иза, как и прежде, заговорила со своей маленькой
черноглазой служанкой и поинтересовалась здоровьем Гаспара.

“Хозяин простудил глаза, и он говорит, что это восточный ветер, и
запирается. Он не умеет читать, ни писать, и он кажется очень скучным-вроде,”
сказала Лотти, чье загорелое лицо сияло от ожидаемого
отпуск перед ней.

Иза отправила сообщение мистеру Гриттону и, обменявшись несколькими словами с
Генри Эрдли, покинула коттедж вместе с Эдит Лестрейндж. Маленькой наследнице
Кузина показалась необычно молчаливой, когда они возвращались в Замок.

“ Эдит, дорогая, ” сказала наконец Иза, “ я собираюсь вернуться в Дикую Пустошь
завтра.

“ Надеюсь, не для того, чтобы остаться там? - воскликнула Эдит.

“Да, чтобы остаться там”, - ответила Иза, подавляя вздох. “Я чувствую, что бедный
Гаспар нуждается во мне; Я думаю, что мое настоящее место - это дом”.

“ Возможно, так оно и есть, - неохотно согласилась Эдит. Как бы ей ни не хотелось расставаться
что касается кузины, то собственные взгляды Эдит на этот счет были ясны; ближайший родственник
имел на это самое большое право — ничто не заставило бы ее уйти
ее собственный отец, когда он нуждался в утешении в ее присутствии. Эдит думала
это неправильно, чтобы попытаться предотвратить Иса делать то, что она бы подумала, что это
право на ее месте.

Баронет не был, однако, так терпеливы. Когда его племянница объявила ему
о своем намерении покинуть Замок на следующий день,
он игриво, но решительно воспротивился ее решению. Сэр Дигби справедливо
считается, что общение Аби был одновременно и удовольствие, и пользу
своему ребенку, в то время как ее живой разговор и интеллект сделали это.
также приятным для него. Сэр Дигби считал, что его изящная племянница была
украшением его замка, и охотно бы вообще проигнорировал ее
связь с “низким человеком, отошедшим от дел, который изуродовал замок".
соседство, построив на пустоши виллу кокни, которая всего лишь
хотела, чтобы качающуюся вывеску приняли за недавно построенный трактир ”.

“Что ты в безопасности здесь, в палате в этот замок наш, и мы, конечно, не
наша плен попасть, сохранить условно-досрочно вернуться в течение двух часов”, - сказал
баронет: “Эдит, я поручаю тебе заботу о нашей пленнице”.

“Но что, если я надзиратель, которому нельзя доверять?” - спросила Эдит с улыбкой.;
“ а что, если я потворствую побегу пленника?

“ Серьезно, Иза, ” сказал сэр Дигби, “ ты не можешь думать о возвращении так скоро.
в эту... в эту сырую и не очень веселую местность. — баронет не стал возражать.
знайте, как обозначить само жилище любым термином, сочетающим вежливость
с правдой.

“Действительно, я должна вернуться к брату”, - сказала Иза.

“Ты останешься, по крайней мере, на воскресенье. У меня есть идея — я полагаю, что тебе
нравится посещать службу в Эксе”.

Баронет не знал, насколько Иза наслаждалась воскресеньями, проведенными с Лестрейнджами
. Дух преданности, которым веяло от церковной службы
освежал и возрождал ее душу. На мистера Эрдли Иза смотрела снизу вверх
как на самого верного из пасторов и святейшего из людей; она встречала его
нередко в Замке, и чем глубже становилось осознание того, что
юная дева узнавала о безупречных качествах его характера тем больше, чем больше
она удивлялась, что ее глаза когда-либо были ослеплены несущественной
мишурой, и тем большую благодарность она испытывала к Богу за то, что он сохранил ее
от последствий собственной глупости. Иза, вероятно, поддалась бы
искушению “остаться на воскресенье”, если бы не размышления, которые навела ее на мысль
история Гидеона. Роща, эмблема вещей
сами по себе законные и желанные, которые становятся ловушками, когда встают на пути долга
не может ли Иса найти себе аналог в удовольствиях
Замка Лестрейндж? Иза подумала о том, чтобы отбросить своеволие,
пожертвовать склонностями, и поэтому воспротивилась доброму давлению своего дяди,
и более убедительным мольбам о своих собственных желаниях.

На следующее утро Эдит заказала экипаж, чтобы отвезти свою кузину в
Дикую Пустошь; она сама собиралась сопровождать ее туда. Иза хотела бы
попросить свою юную спутницу остаться и провести день в Охотничьем домике,
скрасить его скуку своим обществом; но в нервном и
находясь в раздраженном состоянии, Иса опасался, что посетитель может его разозлить, особенно
субботним утром, которое всегда было посвящено бухгалтерии. Эдит с
инстинктивной деликатностью устранила любое затруднение со стороны своей кузины,
сказав, что на этот раз она не останется с визитом, а поедет сама.
по ту сторону Дикой пустоши, чтобы ответить на звонок какой-нибудь соседской семьи.

“Однако, пока я буду в Дикой Пустоши, я хотела бы просто заглянуть в
маленькую школу”, - сказала Эдит, когда они с кузиной ехали из
Касл Лестрейндж.

“ Я бывала там два или три раза, — заметила Иза. - Я имею в виду, в той
комнате, в которой миссис Коллинз учит девочек; я еще ни разу не отваживалась
среди мальчиков — юных дикарей, которые выглядят такими оборванными и дикими.

“О! они утонченные джентльмены по сравнению с тем, какими они были, когда мистер
Артур впервые взял их в руки; так мне сказала миссис Холдич”, - засмеялась.
Эдит. “Они были похожи на стаю диких собак, которым доставляло удовольствие мучить и
беспокоить каждое существо, которому не повезло оказаться в пределах их досягаемости, от
бедных маленьких неоперившихся воробьев до сына миссис Стоун, которого они на самом деле
загнанный до судорог!”

“ И мистер Артур нашел кого-то, кто привел их в чуть лучший порядок.

“ Нет, он сам взялся за их приручение; он ходил каждое утро играть в
школьного учителя; маленькие оборванцы считали великим делом, что
их учит такой джентльмен, как он. Какое добро постоянно получается из
того, что мы называем злом! ” воскликнула Эдит. “Папе так не нравилось позволять
дорогой старый замок с незнакомыми людьми; но если он не сделал так, Wildwaste бы
никогда не имел благословения Артур Мэдден”.

“Он должен быть добрым, щедрым духом”, - заметил Иса, а мечтательно,
каждый ссылкой на семью Мэдден направил ее мысли снова странно
в прошлом.

“Храбрый, благородный дух”, воскликнула Эдит; “ибо я слышал, что он стоял
так одиноко в своих трудах; вместо его семье поддержку и помощь
ему, над ним смеялись и против—по крайней мере, его старший брат и
сестра. Я полагаю, они бы так и поступили, как только додумались бы неуклонно переходить к
работать "разнорабочими’ на этой огромной мыловаренной фабрике, среди всего этого дыма
и ужасного запаха, все равно что учить грязных, оборванных маленьких ‘хулиганов’ их
Bc в сарае! Я не представляю, кора Мэдден прикоснувшись к одному из
Wildwaste детей с точки зонтик; и от того, что слышит
ее брат Лайонел, но я получаю во зло-говорить,” сказала Эдит
прерывая себя. “ Вот симпатичный маленький школьный домик, который
наверное, было так приятно проектировать и строить. Папа говорит, что
когда Артур Мэдден вернется в Англию, он, конечно, попросит его заплатить
посещение Замка, поскольку такой общественный настрой следует поощрять.
Но я осмелюсь сказать, что мистер Мэдден не нуждается ни в похвале, ни в почестях от людей.
он служит своему небесному Учителю в духе, выраженном в моем любимом
стихи”; и своим мягким, почти детским акцентом Эдит повторила слова Бонара
прекрасные строки,—

 “Вверх и прочь, как утренняя роса",
 Парящий от земли к своему дому под солнцем;
 Так позволь мне ускользнуть мягко и с любовью,
 О котором помнят только по тому, что я сделал.

 “Мое имя, и мое место, и мою могилу, все забыли,
 Йкороткую гонку жизни нужно вести хорошо и терпеливо;
 Так позволь же мне уйти мирно, молча,
 Чтобы меня помнили только по тому, что я сделал ”.

Прежде чем Эдит закончила стихи, экипаж остановился у
входа в маленькую школу, со стороны, отведенной для
девочек.

“Улей, кажется, пуст”, - заметила Иза, выходя из него. “Я думала,
что в этот час всегда идет работа, но я не слышу никакого гула голосов
изнутри”.

Слабый вопль был единственным слышимым звуком. Тихонько постучав в
дверь, Иза вошла в сопровождении своей кузины в аккуратную маленькую
классная комната, которая обычно являла собой сцену веселого трудолюбия. Однако в ней
были только учительница и младенец, которого
она качала на руках. Бедная женщина выглядела изможденной и бледной от
бессонная ночь, ее лицо несло на себе печать трепетной заботой, и тщетно она
пытался успокоить маленького страдальца, который, казалось, от ее впустую
внешний вид не есть много дней, чтобы жить. Миссис Коллинз поднялся на
вход на дам, по-прежнему продолжая раскачивать ее больной малыш.

“ Прошу вас, не вставайте, миссис Коллинз; боюсь, что ваше дорогое дитя очень
плохо, ” сказала Иза, с нежным сочувствием глядя на страдающего младенца.

Учительница снова опустилась на свое место и тяжело вздохнула.
она ответила: “Доктор думает, что я потеряю ее: я не закрыла
глаз всю прошлую ночь: Я действительно не смогла удержать школу сегодня утром:
это первый раз, когда я отослала детей, но миссис Болдер
взяла на себя заботу даже о моих собственных маленьких мальчиках — я не могла выносить этого шума
ради бедного малыша. ” Миссис Коллинз говорила извиняющимся тоном, как человек, который боится, что
она пренебрегает своим долгом. Выражение сочувствия Исы ободрило ее
продолжайте: “Боюсь, мне придется сказать девочкам, чтобы они не приходили завтра"
"мой муж не может взять их на себя так же хорошо, как мальчиков, потому что
ни одна из комнат не вместит всех вместе”.

[Иллюстрация: ПОСЕЩЕНИЕ ШКОЛЫ WILDWASTE.]

“Тебе приходится преподавать по воскресеньям так же, как и в будние дни?” - спросила Эдит.

“ Только на час перед утренней службой и еще на час после обеда,
Мисс Лестрейндж. Мне жаль отказываться от этого даже на одно воскресенье, потому что мало кто из
детей когда-либо видел церковь изнутри; и если бы не школа, как
Мистер Болдер часто говорил, что они вырастут язычниками”. Миссис Коллинз
еще укачивает малышку, что к ее великому облегчению, был в длину
процесс возврата спит на руках.

“Должен ли я прийти завтра и забрать свой класс?” - спросил Иса. “У меня был
небольшой опыт преподавания, но я могла бы читать девочкам, учить
их гимны и задавать им вопросы из Библии, пока ты тихо сидишь
наверху, нянча своего бедного маленького ребенка”.

Выражение благодарности в глазах встревоженной матери сказало больше, чем
ее слова, когда она с готовностью приняла предложение молодой леди.

“И я посмотрю, не найдется ли чего-нибудь, что я могла бы отправить для дорогой
малыш молодец, ” сказала Эдит, решив вернуться и проконсультироваться по этому поводу с миссис Холдич
.

Кузины покинули классную комнату с приятным сознанием того, что они
облегчили тяжелую ношу. Особенно для Исы это чувство было сладостным.
То, что она услышала о трудах Артура Мэддена, пробудило в ее голове мысль
: “О, если бы я мог пойти и поступить подобным образом"; если бы я тоже мог
оставьте после себя благословение, и пусть вас "запомнят по тому, что я сделал!” Сразу
дверь полезности был открыт перед ней. Почему она не должна каждый
Воскресенье снятия с трудом работала учительница, и пусть усталая мать
наслаждаться среди своих детей, что же тогда было бы на самом деле Субботой? Иса
в течение нескольких недель вела библейский курс в Лондоне; ей нравилась эта работа, она
придавала интерес к жизни, снимала чувство усталости и опустошенности
которые иногда прокрадываются в душу даже милых и юных.
Иза знала, что задача обучения будет для нее намного легче, чем раньше
для молодого человека, чей пример был перед ней: она пойдет туда, где
ей будут рады, среди детей, уже получивших некоторое образование
порядка: ей нечего было опасаться ни сопротивления, ни насмешек, ибо Гаспар,
пока она не потребовал от нее сумочку, был довольным, чтобы его
сестра делает очень много, как ей заблагорассудится. Тот краткий визит в классную комнату
должен был сильно изменить аспект жизни в Wildwaste. Ее воскресенья
по крайней мере, не будут безрадостными; ей будет позволено выполнять работу Господа,
она может надеяться на Его присутствие и благословение. Она принесла в жертву свою
склонность, вернувшись в Дикую Пустошь, и она начинала понимать, что
даже в этом унылом месте Бог может дать ей богатый повод для радости.

“Да, я буду счастливее даже здесь, стараясь угодить моему небесному Учителю,
чем в замке Лестрейндж, с чувством, никогда больше не возникало, что я ищу
пожалуйста, только о себе”.

Именно эта мысль заставляла Изу Гриттон терпеливо переносить скучную
монотонность дома, в который она вернулась, и своенравную
раздражительность его, чье общество теперь заменило то, в котором она нашла
такой восторг. Хотя нрав Гаспар был больше, чем обычно, не
даже брюзгливый тон раздражение предаст, ни разу не нахмурились борозды
Прекрасный лоб Исы. Вечером после своего возвращения Иза просидела несколько часов.
читала вслух своему брату работу по коммерческой статистике, в которой
сама она не проявила ни тени интереса. Конечно, ее мысли блуждали вдали от книги.
когда, наконец, она устало закрыла ее, Иза не смогла бы
вспомнить ни единого предложения, которое там содержалось. Но она
служила брату-инвалиду и не доставляла удовольствия себе; и если эта обязанность была
менее привлекательной, чем пасти ягнят Спасителя, она была в равной степени
то, что Он ей поручил, и это было выполнено ради Него.

Человечество приветствует великие акты щедрости, преподносимые дорогие подношения
как у Соломона, открыто днем, на виду у всех; но, безусловно,
большее количество жертв, которые принимает Бог, приносятся, так сказать,
подобно жертве Гедеона, в ночное время, во мраке домашней жизни,
где от человека не ждут похвалы. Глубокая правда содержится в
хорошо известных строках Кебла,—

 “Тривиальный раунд, обычная задача,
 Дает нам все, о чем мы должны просить—
 Пространство, в котором мы можем отказать себе, дорогу
 Чтобы ежедневно приближать нас к Богу”.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XI.

ВЕСТИ.


Рано утром в субботу днем Лоти камня, с маленьким узелком в
ее рука, слегка споткнулся общего к даче Гольдичем,
который находился в лесах Лестрейнджа. Она была на пути
в родительский дом, и удовольствие подгоняло ее шаги. Мало найдется радостей
более острых и чистых, чем те, которые испытывает такая молодая девушка, как Лотти,
возвращающаяся в семью, которую она любит, после своего первого отсутствия. Что?
хотя жилище миссис Стоун представляло собой всего лишь отдельную комнату над магазином,
с крошечной мансардой для ее сына; для Лотти это все еще было очаровательно
в слове “дом”, потому что там обитают любовь и покой. Она захлопала в ладоши
от радости, когда открытая тележка, в которой она сидела, загрохотала по узкому
мощеная улица Акс, и она заметила нескладную фигуру своего
единственного брата, стоявшего перед магазином. Отсюда возник Лотти почти до
лошади потянули, и в следующую минуту она была заперта в
руки ее матери.

Как много Лотти могла рассказать; как быстро она говорила, как весело она
смеялась, сидя за маленьким столом своей матери, накрытым необычными
лакомства — кексы с маслом, тосты и водяные кресс-салаты из ручья.
Прачка “прибралась и привела все в порядок” к приему гостей
ее дочери; а ее сын украсил домашнюю комнату букетами цветов.
из коровяка и нарциссов. На измученном Дебора лица казались менее глубоко
сморщилась, а ее тонкие встревоженное лицо часто расплылся в улыбке, как ей
счастливого ребенка говорили за ее насыщенного первый месяц службы, игриво
описывая то, что на момент появления казались ей что-нибудь, но
источники радости—ее собственные мелкие проблемы и невежественные промахи. Лотти
слушатели поняли из ее рассказа, что Ханна была довольно грозной мастерицей на все руки.
что “Хозяину” не так-то легко угодить, что посуда
у Сторожки была странная тенденция выскальзывать из неуклюжих пальцев, но
что “мисс Иза” была добрейшей из хозяек, и что ее улыбка
казалось, устраняла все трудности.

“Благослови тебя господь, как бы хотелось твоему бедному отцу
услышать тебя!” - воскликнула Дебора Стоун, когда веселая девушка наконец остановилась
перевести дух.

Ибо преданное сердце покинутой жены оставалось верным в своей преданности.
Возможно, память смягчила прошлое, возможно, оно преодолело годы
горьких страданий с одной стороны и тирании с другой, и
Дебора думала о своем муже только как о том, кем он был в те дни .
его ухаживания. Как бы то ни было, супружеская привязанность оставалась незыблемой и
яркой, как ее залог, обруч на морщинистом костлявом пальце, единственная
золотая монета, которой обладал ее владелец и которая не выдавала бедности
когда-нибудь заставит ее расстаться с ним. Когда Дебора опустилась на колени
вечером, чтобы вознести свою простую маленькую молитву вместе со своими детьми, очень пылкой
была ее мольба об одном отсутствующем, но никогда не забываемом: о том, где был Эбнер
она не знала, кем был Эбнер, она убедилась на горьком опыте, но
тем не менее, “верные, как игла к полюсу”, надежды и привязанности семьи
раненая женщина все еще указывала на своего погибшего мужа.

Воскресенье было особенно счастливым днем для Лотти, было так приятно
пойти в церковь, которую она считала своей, послушать своего пастора, снова встретиться
со своими товарищами по воскресной школе, которую она раньше посещала.
Она была разочарована только тем, что карета баронета подъехала к
церковному крыльцу и не увидела в ней светлого лица своей дорогой юной
госпожи.

“Письмо для тебя, мама”, - говорит сын миссис Стоун, как поступил на
В понедельник утром маленькую комнату, в которой Лотти, напевая живой воздуха
помогая родителям убрать остатки их раннего завтрака. Поскольку
Получение миссис Стоун письма любого рода было совершенно беспрецедентным событием
Лотти с некоторым любопытством обернулась, чтобы посмотреть, что могло содержаться в послании
. Оно пришло почтой через всю страну для ее брата.
он указал на штемпель на конверте: “Саутгемптон”.

“Письмо для меня?— да кто бы мог написать! ” воскликнула Дебора, глядя на адрес скорее с тревогой, чем с любопытством.
“Д. Стоуну,
Дикая пустошь”, написанная неровным, едва разборчивым почерком, с надписью “Попробуй топор”.
написано ниже начальницей почты, показывая, что ее корреспондентка могла
не знать, что много лет назад она сменила место жительства. Неудивительно, что
Дебора не узнала этот грубый почерк, поскольку видела его раньше
но однажды, когда в приходской книге она нацарапала свой собственный
подпись под подписью ее новобрачного мужа.

“О матушка, не открывайте его!” - воскликнула Лотти; “кто знает, будь то могу привезти
Новости США бедного отца”.

Та же мысль заставила руку Деборы задрожать, когда она
брала письмо у сына. Она разорвала конверт и с
встревоженные глаза взглянули на подпись в конце конверта.

“Это — да— о! Господь милостив!” - воскликнула бедная жена с
чем-то похожим на рыдание. Многолетний опыт лишений и горя было так
укрепили ее характер, чтобы терпеть, что это было очень редко, что Дебора
давали какие-то выражение, внешнее выражение; но никто не мог бы посмотрел на
ее в этот момент, а не прочитали в ее лице
что в глубине ее души шевельнулось, что несколько еле слышно
слова, которые вырвались из ее уст полились тайниках сердца
где печаль так долго обустраивала свою обитель, что, когда пришла радость, она поразила
и одолела, как визит ангела.

[Иллюстрация: ПИСЬМО.]

“Мама, читай дальше; о! прочтите каждое слово! ” воскликнула Лотти, чьи единственные
эмоции, казалось, были эмоциями надежды и восторга; в то время как ее брат выглядел
сбитым с толку и едва способным осознать, что этот листок бумаги,
испачканная клякса, на которую капали слезы его матери, на самом деле
содержала почерк его отца.

Прошло некоторое время, прежде чем дрожащая, возбужденная женщина смогла, с
с помощью своих детей она разобрала каракули, которые гласили следующее:—

 ANCOR INN, SUTAMTON.

 ДОРОГАЯ ЖЕНА, я приземлился здесь в прошлом месяце. Я проболел 6 недель; я
 лежу в больнице и не могу уехать, пока не расплачусь, так что пришлите мне _ пять
 сообщи мне об этом сегодня в письме, или я отправлюсь в _грет_.
 трубель_; никому не говори обо мне, особенно мистеру
 Во-первых, потому что я попаду в такую переделку—не говори никому
 one_, но отправь деньги _quick_; я надеюсь стать лучшим мужем и
 отец; все это было из-за выпивки; так что больше никакой фум-юр любви

 ЭБНЕР СТОУН.

“Пять фунтов— Как я могу послать ему пять фунтов— У меня нет пяти шиллингов во всем мире"
” воскликнула Дебора, оглядываясь вокруг, как будто проверяя, нет ли кого-нибудь
предмет в этой скудно обставленной комнате, если его продать или заложить, мог принести
примерно такую сумму, пятой частью которой она никогда не обладала
ни разу после замужества.

“Пять фунтов!” повторил ее сын, мечтательно, как он медленно подвигал пальцами
один за другим, видимо, чтобы помочь своим тупым мозгом в принятии некоторых
устный счет.

“Мы должны послать, ой! мы должны направить эти деньги!” - воскликнула Лотти, крепко сжимая ее
руки. “Уважаемый г-н Эрдли может—”

“Я не могла попросить у него больше ни пенни”, - воскликнула Дебора. - “Он уже так много сделал
и на него так много смотрят; а потом твой
отец запрещает мне говорить ему хоть слово.

“Если бы только мистер Артур был в Англии”, - вздохнула Лотти.

“Ты получаешь жалованье”, - резко сказал ее брат, как будто на него внезапно снизошло озарение.
какой-то источник богатства.

“Мое жалованье за квартал будет выплачено только в июне следующего года”, - ответила Лотти.

“Не мог бы твой хозяин что-нибудь сделать?” - предложила Дебора. “Говорят, о
вот, что он богат.

Лотти покачала головой с очень многозначительным выражением лица. “ Может, у него и есть
куча денег, ” медленно проговорила она, - но я уверена, что ему не нравится расставаться с ними.
от него ничего не добьешься.

“ Лотти, за тобой приехала тележка булочника, ” крикнул ее брат, который
неторопливо подошел к окну.

Лотти поспешно схватила шляпку и шаль. “Я не должна оставлять его у себя;
но о! мама, если бы я только мог придумать какой—нибудь способ помочь отцу...” Громкий
призыв, донесшийся снизу, прервал ее на середине предложения,
и ускорил движения.

“Молись, дитя, молись; Всемогущий Бог укажет нам какой-нибудь путь”.
едва осталось время для прощального поцелуя и благословения, Лотти поспешила вниз.
на улицу едва успела, чтобы помешать ее нетерпеливому сопровождающему
уехать без нее.

Совсем иными были чувства молодой служанки во время поездки
из Акса, с которыми двумя днями ранее она въехала в этот
причудливый маленький городок. Она наугад отвечала на шутливые замечания
подручного булочника, она, казалось, не могла понять значения слов
которые долетали до ее ушей, потому что ее разум был полон противоречивых эмоций
что внешние вещи не могли произвести на нее никакого впечатления. Лотти едва ли понимала,
счастлива она или несчастна, хочется ли ей смеяться
или плакать. Ее молитвы были услышаны — ее пропавший отец был найден; здесь
действительно была радость и повод для благодарения: но он был болен, в долгах,
нуждался в деньгах, а где их взять?

“Я бы работала до изнеможения!” - бормотала Лотти себе под нос, пока
тележка легко катилась по пыльной дороге. “Но никакая работа не помогла бы
привезите больше, чем один фунт, подлежащий оплате в июне”; и мысли о новом
ботинки, которые тогда были бы абсолютно необходимы, вторглись бы в сознание маленькой горничной
. “Я не могу разгуливать по дому мистера Гриттона босиком; а потом он
говорит, что я должна заплатить за все, что сломала, и, о! вещи _will_
выскользнут у меня из рук! Не поможет ли мне моя дорогая юная леди? но я не должен
говорить даже ей, что мне нужны деньги для моего бедного больного отца. Должен ли я сказать
что у мамы проблемы с арендой?” Честный душе Лотти отпрянула
от коварных предложение Искусителя, и она покачала головой так
решительно в ответ на это, что Бейкер мальчика, который наблюдал
с удовольствием ее серьезное выражение мысли и ее шевелящиеся губы, горько
в смех, который напугал ее в сознание, что она не
в одиночку.

“Послушай, Лотти Стоун, что ты увидела в том терновом кусте, что заставило тебя
так яростно трясти головой?” - воскликнул парень.

“Я просто подумала”, - ответила Лотти.

“Пенни за твои мысли”, - сказала ее спутница.

Но ответом был такой тяжелый вздох, что добродушный юноша увидел, что
маленькая девушка была не в настроении шутить, и когда она повернула голову
печально удалившись, он оставил ее в покое предаваться своим размышлениям.

Возможно, Лотти и к лучшему, что у нее было не так много времени для медитации
после ее прибытия в Домик. Тяжелая работа многим помогла успокоиться
встревоженное сердце, и Ханна позаботилась о том, чтобы ее маленькая помощница получала
свою долю, и гораздо больше, чем свою долю, работы по дому.
Лотти Стоун пришлось работать вдвойне за свой двухдневный отпуск в Axe.
Пока она стирала, и мыла, и наводила порядок в номерах, мысли
бедная девушка постоянно повторяющихся ее отцу, и она была
вращаясь в такой сложной проблеме, как можно было бы заготовить пять
фунтов стерлингов, которые нужно отправить ее отцу до четверга.

Пока Лотти накрывала на стол к ужину, она невольно услышала
разговор, происходивший между ее хозяином и его сестрой относительно
одного из детей из воскресного класса Исы.

“Я уверен, что она больна чахоткой, и что отходы слишком влажные
для бедняжки. Я слышал, что доктор сказал, что ее только
шанс-пойти в больницу Борнмута”.

“У меня нет веры во врачей”, - сказал Гаспар, применяя его Табакерка.

“ Если бы у меня самой были средства послать ее, ” продолжала Иза, “ я бы никогда
побеспокою вас по этому поводу, но расходы будут большими, а мой кошелек
легкий, и...

“ Он всегда будет легким, если вы будете браться за каждое дело, которое приходит
перед вами. Вы можете выбросить свои деньги, если хотите, но я это сделаю.
конечно, не выброшу свои. ” и, встав, Гаспар подошел к окну,
чтобы положить конец разговору.

Услышанные ею слова, как холодный туман, упали на сердце Лотти.
 “У моей бедной дорогой хозяйки, хотя она и леди, легкий кошелек;
она не может делать то, что хочет; она вынуждена умолять своего брата об
деньги, а он отказывается их давать. Ах, нет смысла просить у нее помощи
! У нее есть желание творить добро, но нет силы; у мастера есть
сила, но нет воли. Люди говорят, что он богат; это не так.
похоже на это, когда он так зол на то, что свечи расходуются так быстро. Я
уверен, если бы я был богат—;” и вот мысли маленькой горничной текла
быстро в канале, в который они часто бродили раньше—сколько
хороший _she_ бы ничего, если бы она была богата—сколько она хотела, чтобы у нее было
много денег—как странно, что некоторые должны быть очень богаты,
в то время как у других едва хватало хлеба, чтобы утолить голод. Есть много людей
в чьих умах, как и в сознании Лотти, обычно течет такой поток размышлений
; но маленькая служанка подозревала, что в том, чтобы дать ему волю, есть опасность
.

“Я действительно верю, что мистер Эрдли сказал бы — если бы он знал, о чем я сейчас
думаю, — что я впускаю этих мадианитян, Недовольство и Недоверие,
в свое глупое маленькое сердце. Это, кажется, как будто я уже начала думать, что
все не так в Божий мир, потому что я не могу делать то, что я хочу на
отец. Если я не могу попросить мисс Изу помочь мне, то неужели нет Никого, кто был бы выше меня?
Я _ могу_ спросить, а у кого есть сила и желание сделать мне добро? Мне
не нужно ничего скрывать от Бога; Он и так все знает. Он заставил
бедного отца бросить пить и привез его обратно в Англию,
и помог ему справиться с болезнью, и теперь Он может освободить его от
его долга. Я должен молиться очень усердно, и молиться с верой, и молиться без
обморока_, и быть уверенным, что ответ наконец придет ”.

И так, пока она занималась домашними делами, а также когда она
ночью стояла на коленях у своей кровати; когда тряпка для вытирания пыли или метла были у нее в руках.
силы, а также когда у нее лежала Библия открывает перед ней, бесхитростный
Лотти подняла свое сердце к Небесному Отцу, и находил утешение и
надеюсь, что в покое ее заботы на него.

Вечером следующего дня Лотти сопровождала свою хозяйку на
собрание в коттедже Холдича.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XII.

ЛЕКЦИЯ IV. —ВЕРА В ИСПЫТАНИЕ.


Теперь предстояло весьма примечательное испытание веры Гидеона. Мы оставили его
в гордом положении предводителя армии численностью в тридцать две тысячи
человек; и мы можем представить, как сердце патриота наполнилось бы радостью.
благодарность и радость, когда перспектива освобождения своей страны их
средствами прояснилась перед ним, — как он будет приветствовать прибытие каждого
храброго отряда и подсчитывать растущую численность своих сил.

Дальнейшее ободрение было дано Гедеону чудесными знамениями, ниспосланными ему
Богом в ответ на молитву. “Если Ты спасешь Израиль моей рукой"
”как Ты сказал, смотри, - воскликнул Гедеон, - “Я положу шерстяное руно в
пол; и если роса будет только на шерсти, а она будет сухой на всей
земле рядом, тогда я буду знать, что Ты спасешь Израиль моей
рукой, как Ты сказал”.

Рано утром на следующий день вождь поднялся и обратился за руно, где он
заложил он. Он обнаружил, что она отяжелела от влаги, хотя земля вокруг была сухой
и Гидеон отжал из промокшей шерсти полную миску воды.

И все же Гедеон осмелился умолять Бога отменить это чудесное знамение
в еще большем подтверждении своей веры: “Да не разгневается гнев Твой
против меня, и я буду говорить, но только на этот раз: позволь мне доказать, молю Тебя,
но на этот раз руном. Пусть теперь высохнет только шерсть,
а на всей земле пусть будет роса”.

Как молился Гедеон, так и было даровано знамение; мягкая роса лежала
на земле вокруг, в то время как шерсть оставалась сухой.

Было отмечено, что в руне Гедеона мы можем увидеть не только знак
, но и прообраз Израиля, избранного народа Божьего. Живая
вода божественной истины, роса особого благословения, почила на
детях Авраама, когда остальной мир был подобен засушливой и
измученной жаждой земле. Теперь — увы тем, кто отверг, кто все еще отвергает своего
Мессию! — знак перевернут. Как сухое руно, евреи остаются в
средь христианских народов, чудо для мира; роса, которая так обильно падает вокруг них,
покоится не на них как на народе. О, пусть Бог ускорит
время, когда евреи также получат воду жизни; когда они
взглянут на Того, кого они пронзили_; и когда Бог воспользуется
они - Его избранные инструменты для обращения язычников! Глядя
вперед, в то благословенное время, святой Павел — сам еврей — восклицает: _ Что
будет получением их, как не жизнь из мертвых?_ Давайте помолимся тогда,
братья мои, чтобы роса благодати упала на сухое руно, чтобы
Иерусалим, город великого Царя, может еще раз стать радостью для
земли.

Гедеон, укрепленный знамениями с небес и окруженный воинством Израиля
, мог бы теперь бесстрашно и уверенно ожидать конфликта с
Мадианитянин; но он должен был не только выполнять Божью работу, но и делать это Божьим
назначенным способом. _ Не силой и не подвигом, но Духом Моим, говорит Господь.
Господь саваоф._ Господь так сказал Гедеону: “Людей, которые с Тобою,
слишком много, чтобы Я мог отдать мадианитян в их руки,
чтобы Израиль не превозносился надо Мной, говоря: "Моя собственная рука спасла
я. Итак, теперь иди, провозгласи в уши народа, говоря,
Всякий боязливый и убоявшийся, пусть возвращается и рано уходит с
Горы Галаад”.

Делая такое заявление, Гидеон подчинялся приказу, данному через
Моисей (Втор. xx. 8), хотя возможно, что он мог бы и не делать этого
сделать это без особого указания свыше. Поразительным был эффект
провозглашения, и требовалась сильная вера в Гедеона, чтобы не дрогнуть
когда сила Израиля начала таять, как снежный ком, до тех пор, пока больше
более двух третей от общего числа покинули лагерь. Воистину , многие имели
были призваны, но немногие были избраны. Где были те, кто с такой готовностью
подчинился зову трубы и покинул свои дома ради поля
войны? О скольких можно было бы сказать, что, будучи запряженными и вооруженными луками,
они повернули назад в день битвы._ Им не суждено было разделить славу.;
они дрогнули в момент испытания. О, братья, пусть этого никогда не будет
с нами так! Пусть страх перед человеком, который расставляет ловушки, никогда не заставит
нас уклониться от возложенного на нас долга. Каким, должно быть, был позор для
тех, кто пришел на собрание воинств Израиля, и кто
затем ушли, не нанеся ни единого удара, когда скалы и горы
зазвенели от криков их собратьев-победителей, и победа в
, которую они могли когда-то разделить, была одержана без них! Ни один человек, который
положил руку на плуг_ (или на меч) _ и оглядывается назад, не годен
для царствия небесного._

Силы под командованием Гидеона теперь сократились с тридцати двух тысяч до десяти
тысяч человек. Человеческая мудрость сочла бы, что их слишком мало, чтобы противостоять
множеству мадианитян, расположившихся лагерем в долине перед ними; но это не так
судил Бог саваоф. Господь сказал Гедеону: “Людей все еще слишком много.
сведи их к воде, и я испытаю их для тебя
там: и будет так: тот, о ком Я говорю тебе: "Это пойдет с тобой"
то же самое пойдет с тобой; и о ком бы я ни сказал тебе,
Это не пойдет с тобой, то же самое не пойдет и с тобой”.

Гидеон, повинуясь приказу, спустил свои войска к воде
, предоставив выбор избранного отряда героев Тому, кто
читает мысли сердца. Несомненно , израильтяне испытывали жажду
после долгого перехода по жаре в этом знойном климате; намного больше
многие бросились на колени у воды, жадно наклоняясь
, чтобы напиться; триста человек только лакали из рук воду.
охлаждающий сквозняк. И Господь сказал Гедеону: “Клянусь тремя сотнями человек
, которые плескались, я спасу тебя и предам мадианитян в руки твои;
и пусть все остальные люди идут, каждый на свое место”.

[Иллюстрация: АРМИЯ ГЕДЕОНА, ПЬЮЩАЯ У РУЧЬЯ.]

Таинственный приказ, и все же он был немедленно выполнен. Гидеон отмахнулся от
большую часть своих сил он отвел не по домам, а в свои палатки. Им
еще предстояло принять назначенную им роль; они завершат победу.;
они продолжат преследование. Не всем дано быть впереди всех
в опасности или в славе. Некоторые призваны совершать великие дела, претерпевать великие страдания
ради Бога; другим предстоит выполнять более скромную роль: они должны
следовать успехам своих братьев; не блистать заметно
как христианские герои, но неуклонно выполнять свой долг как христианские мужчины.
очень возможно, что среди десяти тысяч воинов Гидеона найдутся смельчаки.
возможно, у вас возникло искушение пожаловаться на то, что вас лишили великолепной
привилегии тех, кто должен был принять на себя основную тяжесть и завоевать наивысшую
известность. И теперь ревностный слуга Христа, отстраненный болезнью или
каким-либо другим устроением от активной полезности своему Господу, обнаруживает, что
трудно осознать истину: “Служат и те, кто только стоит и ждет”.
Он хотел бы оказаться на месте действия; он хотел бы присоединиться к
славной борьбе. Должен ли он смотреть, как другие трудятся? должен ли он стоять
неподвижно, пока другие сражаются? Братья мои, место, которое наш великий Лидер
уступает нам место, тем не менее унизительно, это может быть нашим
гордость. Покорность тех, кто удалился в свои палатки, возможно, была
столь же приемлема для Бога, как и мужество тех, кто остался выполнять возложенный на них
опасный долг.

Истина, которая особенно привлекается к нашему вниманию в этой замечательной
части истории Гедеона, заключается в необходимости того, чтобы Богу была
воздана слава за каждое высокое и святое дело, которое Он позволяет Своему народу
совершать. Израиль не должен был говорить: “Моя собственная рука спасла меня”. Слабые
Инструменты были выбраны намеренно, чтобы честь успеха могла
потребное Бог, а не человек. И, как нередко имеет тот же урок был
преподавал в истории Церкви! Не могущественные, не благородные или образованные люди
изначально были назначены провозглашать Евангелие спасения.
Когда смиренные и неграмотные, когда рыбаки из Галилеи были избраны
вождями воинств Господних, кто не мог не признать, что их
успех был обусловлен силой Духа? Правильно, что мы должны
использовать все законные средства для продвижения Божьей работы, но давайте остерегаться того, что мы
не полагаемся на средства; давайте особенно остерегаться того, что мы не используем средства, которые
не освященные Его благословением. Если бы Гедеон повел десять тысяч доблестных людей
вперед, против врага, какова была бы их численность, каково было бы
их мужество, какую пользу принесло бы их рвение? Несомненно, позорное.
за самонадеянной самоуверенностью последовало бы поражение, и тот, кто раньше
опирался на руку из плоти, обнаружил бы, что опирался на сломанную трость.

Христиане сейчас нередко оказываются в положении, которое может напомнить
нам положение Гедеона, когда он обнаружил, что его силы тают перед лицом
грозного врага. В разгар активных трудов для Бога человек находится
сраженный болезнью, он все еще не закончил свою работу — у него нет сил делать.
кажется, что их отняли. Другой, активно занимающийся благотворительностью, внезапно теряет
средства, которыми он так щедро пользовался, его ресурсы истощаются
подобно армии Гедеона, и он испытывает искушение воскликнуть: “О Господи, зачем
Ты лишил меня полезности? то, что я имел, был он не посвящал ее в твой
- служба?” Братья мои, если бы Божье благословение останется позади, мы можем отдых
доверчиво в уверенности, что он будет ухаживать за своей собственной работой. Он может
сделать немногих победителями над многими. Его благословение на кувшин с маслом и
горсть муки делала их более надежным источником снабжения, чем закрома богачей
. Бог не оставит, он будет только смирение и доказать свою
слуги, и учить их через испытания веры, чтобы искать только успех
к нему.

Если бы не наш прошлый опыт, согласно которому цветы должны увядать, чтобы освободить место плодам
каким печальным было бы зрелище увядающих цветов на дереве
лепестки рассыпались в пыль, их ослепительная красота исчезла!
Но мы знаем, что самое ценное осталось позади; что на ветке
остается зеленый зародыш плода, который обновит красоту растения.
дерево, и придайте ему ценность, превосходящую ту, которой оно обладало в улыбающиеся дни
весны. Итак, мы видим веру в испытание. Внешние преимущества могут быть отняты
сладкие надежды могут рухнуть и увянуть, но если плодовое дерево процветает
и пустило глубокие корни, слава урожая еще впереди. Иов — лишенный собственности,
детей, здоровья — мог оплакивать день своего рождения и считать, что его
сезон активной полезности ушел навсегда; но благодаря самому его
испытания и потери он перенес с большей славой и радостью и стал
плодотворным источником благословений для Церкви Божьей на протяжении многих поколений.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XIII.

ОБЕЩАНИЕ.


“Я уверен, что мистер Ирдли думал о мистере Артуре Мэддене в этот вечер.
вечером, когда он говорил об активных тружениках во имя Бога, пораженных
болезнь”, - сказала Ревекка Холдич своему мужу после того, как небольшая паства разошлась по домам.
прихожане покинули коттедж.

“Мистер Артур— я надеюсь, с ним все в порядке!” - сказал Холдич,
с озабоченным выражением на его мужественном лице. “Последней новостью было то, что
он был рукоположен в Иерусалиме”.

“Но я с прискорбием должен сказать, что сегодня утром мистеру Эрдли пришли новости и похуже".
в письме от г-на Артура младшей сестре, которая была его медсестрой
в опасном недуге. Врачи говорят, что климат не соответствует
его здоровью; ему было приказано немедленно отправиться в Англию — он и его сестра
должны были отправиться следующим пароходом”.

“Для меня будет настоящим удовольствием увидеть их снова”, - заметил Холдич. Он был
человеком скорее поступков, чем слов, поэтому простая фраза выражала
гораздо больше, чем это прозвучало бы из уст другого человека.

“ Но мистер Артур может так и не прибыть, он может утонуть по дороге, - пробормотал запинающийся.
Ребекка, которая была от природы нежной и не очень обнадеживающей.

“Жена, он в руках Божьих, - сказал Холдич. - Болен или здоров, в море или на суше
— ему будет дано то, что для него лучше”.

“Ах, - подумала Ребекка, - мой муж всегда из тех, кто видит за увядающими
цветами зародыш плода. Его вера способна выдержать ветер и
бурю; он может доверять не только себе, но (что мне кажется намного труднее
сделать) тем, кого он любит, своему Богу ”.

Миссис Болдер, как обычно, передала своему страдающему мужу отчет
о лекции в коттедже.

“Для меня есть слово утешения”, - заметил Болдер. “Может быть, я похож на
одного из этих девяти тысяч семисот израильтян, отправленных обратно в свои
палатки. Они не будут доверять, чтобы добиться победы, чтобы не
похвастаться тем, что их собственные силы одержала победу. Бог сохранил их в фоновом режиме
чтобы держать их смирить; но они не отвергли—нет! Как и многие бедняки
такие грешники, как я, хотя и отстранены от активной работы — нам все же будет позволено
присоединиться к общему крику: "Спасибо Богу, который дарует нам победу через
господь наш Иисус Христос._”

Лотти Стоун вернулась в Сторожку в тот вечер с очень тяжелым сердцем .
сердце. Ее разум был гораздо менее заняты, чем лекция с
весть, которую она слышала от опасной болезни одного из ее
ранние благотворителей. Как бы она ни была озадачена и огорчена
из-за своего отца, эта новая беда обрушилась на маленькую служанку как
шок. Слова, которыми миссис Болдер сообщила ей эту новость:
“Вы слышали, что мистер Артур Мэдден умирает в Иерусалиме?” поразили
ее сердце, как похоронный звон. Это юное нежное сердце уже обливалось кровью
от домашних тревог и неурядиц, о которых Лотти не могла говорить даже с
добрая хозяйка, чьего совета и сочувствия она жаждала, и вот теперь
этот второй удар казался почти сокрушительным. Ее отец в трудности,
из которого она не может помочь ему, вернувшись после отсутствия
лет до своей страны, но и больной, привязанный долга, не смогла достичь тех
кто любил его, и теперь щедрый друг семьи умирает в
далеко-далеко, за тридевять земель мысли всех это было самое гнетущее бремя
горе Лотти. Ее голова была так забита проблемами, что она была более
, чем обычно, неловкой и невнимательной в обслуживании. Она была непунктуальна в
принося чай, молочник был пуст, тарелки забыты, вода
так и не была вскипячена. Иза была немного недовольна, мистер Гриттон был
зол, и его сварливые упреки еще больше смутили бедняжку Лотти
Стоун. В нервной спешке, убирая чайный поднос, она опрокинула
весы для писем, которые лежали на столе Гаспара. Это былираздался грохот
от которого инвалид вздрогнул, и различные гири были разбросаны
туда-сюда, некоторые на досках, некоторые на куске коричневой бумаги
аптечка, которая покрывала центр комнаты.

“Девочка, должно быть, выпила!” - сердито воскликнул Гаспар, в то время как бедняжка
Лотти опустилась на колени, чтобы поднять гири. Иза, жалея ее
в замешательстве, сказала, чтобы отвлечь внимание Гаспара: “Я еще
не рассказала тебе о доброте Эдит; она обещала прислать мою бедную
чахоточную девушку в Борнмут.

“Я не чувствую никакого интереса в этом вопросе”, - ответил Г-н Gritton; “я хочу, чтобы,
вместо охоты делами вне дома, вам удастся сохранить
немногим лучше того, в ее составе”.

Закончив поиски, Лотти поднялась с колен и робко поставила весы
на каминную доску. Она подобрала все гирьки, принадлежавшие к нему
, кроме одной, самой маленькой из набора, и ее в тусклом свете, отбрасываемом
единственной свечой на столе, она не смогла найти.
Лотти нервничала, опасаясь, что ее хозяин осмотрит маленькую
машинку и найдет ее несовершенной.

“Я буду охотиться за маленький круглый утром, когда никто не
следит за мной”, - подумала Лотти, - “и я никогда не буду отдыхать, потом пока я не найду
это.” Буквы-дозатор был единственный элегантный статью, в которой Гаспара
исследование, содержащееся; это было рождение подарок на день рождения от сестры, и
особенно привлек восхищение Лотти, которая, по ее простоте,
взял золоченый орнамент на золото. Потеря небольшого груза была
для молодой служанки разумным дополнением к ее более тяжелым неприятностям.

“Если я не смогу найти этот маленький золотой, что, черт возьми, мне делать?” - подумала она.
Лотти, со страхом перед ее мысленным того, чтобы заменить статью
значение неизвестно; “я осмелюсь сказать, что он стоит половину суверенного, и мастер
можно сказать, что все дело портит ее потери. Как я смогу когда-нибудь
заплатить за это из своей зарплаты, и как раз в то время, когда я готова на все
чтобы выиграть больше денег для отца? Я встаю рано, так рано, завтра, и
каждый поиск тайник в этой комнате, прежде чем кто-либо другой, - о в
дома”.

Лотти Стоун едва могла заснуть той ночью от множества тревожных мыслей,
которые преследовали ее мозг. Она встала до рассвета, чтобы поохотиться за весом.,
выскользнула из своей маленькой комнаты и тихо спустилась по лестнице в кабинет
. Она открыла ставни, но звезды все еще мерцали на темно-синем небе.
света было недостаточно для ее нужд. Лотти
зажег свечу и начал ее поиски, под стол, кресла,
крыло, в каждом вероятно, и маловероятно, что место, где она охотилась, но “маленький
золотые капельки” было не найти.

“Я придвину стол вплотную к стене и вытащу аптечку, может быть, она закатилась туда", - сказала себе Лотти, напрягая все свои силы.
”Она закатилась туда".
сила, чтобы переместить стол, с тяжелыми Гаспара регистрации на нем, к
другой стороне комнаты.

Составить drugget было простой задачей, и вряд ли бы она
удален когда, застряв между двух досок, которые были охвачены
ткань, Лотти к ее великому облегчению, увидел яркий маленький
вес.

Она подбежала к месту и попыталась поднять вес, но чья-то нога
наступила на него и крепко прижала. Лотти потянула сильнее, и ее
крайнее удивление обнаружили, что в перемещении веса она переехала в одну из
доски, между которыми он был зажат, а ранее незаметные
линия пересек широту три из них. ДТП не было обнаружено в
Лотти тщательно замаскировала люк в полу, в том месте,
которое обычно прикрывалось и аптечкой, и столом. Не без труда
Лотти удалось поднять его, и с удивленным любопытством
она заглянула вниз, все еще стоя на коленях, в темный свод внизу, в
куда можно было спуститься по лестнице. Истории, которые были в ходу в деревне
затем Лотти вспомнила истории о
осторожность и таинственность, использованные при строительстве коттеджа Wildwaste Lodge. Она
никогда не слышала, что под ним были подвалы, и потайной
люк был бы странного вида входом в помещение, предназначенное для хранения
только вина. Когда Лотти со свечой в руке склонилась над темной нишей,
маленькая позолоченная гирька, которую она подобрала, выскользнула у нее из рук и
упала в подвал внизу. Нужно было снова искать его,
и, возможно, молодая девушка не пожалела повода, чтобы исследовать местность
немного дальше. Медленно и мягко Лотти спустилась по лестнице, неся
свеча в ее руке. Когда она достигла дна, она обнаружила
сама в кирпичный свод, в воздухе чувствуется сырость и холод, влага
пятна слабо блестела на стенах. С другой стороны была дверь,
к которой подкатился маленький груз. Лотти подошла и подняла его.
затем прижала руку к двери; она была не заперта, но
слегка приоткрыта и поддалась ее нажиму. Лотти не смогла устоять перед искушением
войти во внутреннее хранилище. В нем были кирпичные стены и пол
как и в первом, но оно не было, как первое, совершенно пустым. Там
были низкие полки, на которых была расставлена вся семейная посуда, которую мистер
Гриттон унаследовал от своего отца серебряные подсвечники, подносы и
супницы с необычными старинными монетами в футлярах, все выглядело тусклым и потускневшим.
Там также были разложены по порядку желтые холщовые сумки. Лотти поставила свою
свечу и, повинуясь сильному порыву любопытства, подняла одну: она была очень
тяжелой по сравнению со своими размерами; она ослабила шнурок вокруг горлышка
и заглянул внутрь — он был полон золотых соверенов! Черные глаза
Лотти расширились — она едва могла дышать — рука, державшая холст
сумка задрожала. Глупая юная дочь Евы своим нескромным
любопытством поставила себя в положение сильного искушения, она дала
врагу преимущество; тот, кто осмелился прошептать свой смертоносный шепот в
Эдем присутствовал, чтобы искушать в этом темном глубоком склепе.

“Какое богатство похоронено здесь, богатство, бесполезное для своего владельца,
бесполезное для всего мира! Несколько желтых кусочков из одного из этих холщовых мешочков
никто не хватится, они помогут давно потерянному отцу
вернут его домой, наполнят сердце матери радостью.
восторг”. Более того, последовало даже нечестивое предположение: “Это открытие было сделано
не случайно. Провидение направило вас сюда, чтобы дать вам возможность
помочь вашим родителям во время их величайшей нужды ”.

Ну тогда это было за искушение девушка, что молитва стала настолько привычной
что она интуитивно повернулся к ней Бога для руководства, так как ребенок может
очередь родителей. Затем ей вспомнились слова ее пастора: “Давайте
будем особенно осторожны, чтобы не использовать средства, которые не освящены
Божьим благословением”. Действительно, долг Лотти заключался в том, чтобы приложить все усилия для
ее родители, но Божья работа должна совершаться только по-Божьи. Его благословение
не могло основываться на добытом нечестным путем золоте, а без этого благословения что могло произойти?
кроме страданий и стыда? Вера Лотти была испытанием; ее призвали
воздержаться от следования единственному пути, который казался ей возможным
спасти своего отца. Искуситель стремился вовлечь не низменную алчность, а
сильную сердечную привязанность
простого ребенка к чувству вины. Это была короткая, болезненная борьба, а затем
вера одержала победу. “О, нет! как я могу делать это и грешить против
Боже!” - воскликнула Лотти вслух, и не доверяя самой себе, чтобы еще раз посмотреть
мешки с сокровищами, она внезапно обернулась—и столкнулась с ней мастер!

Лотти сильно вздрогнула от неожиданной встречи с Гаспаром; затем она
стояла как зачарованная, не сводя с него своих черных глаз; казалось, она
не иметь сил отозвать их, не иметь сил произнести еще одно слово.
вид землистого, сморщенного лица мистера Гриттона, обращенного к ней,
похожего на труп в этом тускло освещенном склепе, произвел на девушку своего рода
очарование, подобное тому, которое приписывают взгляду змеи.

[Иллюстрация: НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА.]

Гаспара разбудили звуки, издаваемые Лотти во время "
в поисках позолоченной гирьки". Он никогда не пользовался глубокий освежающий
сон разума в состоянии покоя; скупой преследуют страхи, которые
естественно тот, чье сокровище на земле, где воры могут разбить
и воровать. Встревоженный шумом, который он услышал в столь поздний час
необычно рано, Гаспар встал и частично оделся, его беспокойство
усилилось при воспоминании о том, что он забыл запереть дверь
дверь внутреннего хранилища, когда он в последний раз посещал его, как он часто делал
сделал это в ночное время. Возможно, это была слабость Гаспара.
возникшая из-за шока, вызванного для него потерей Ориссы.
чувствовать, что его деньги никогда не были в такой безопасности, как когда они были прямо у него под носом;
рабу Маммоны доставляло удовольствие спать над своим зарытым сокровищем
. Мистер Гриттон, однако, был нервно восприимчив к опасности
хранения крупных сумм денег в неохраняемом жилище, особенно в
таком беззаконном районе, как Уайлдуаст. Он должен скрывать от всех
знание о существовании кладов, которые могли бы соблазнить взломщика.
С этой целью Гаспар приказал построить хранилища с особым расчетом
для маскировки: никто в Дикой Пустоши не знал об их существовании. Мистер
Гриттон делал все, что мог, чтобы предстать перед людьми джентльменом с очень скромными средствами.
и хотя он не преуспел в этом, он до сих пор
прекрасно хранил тайну сокровища, которое хранилось под его домом.

С досадой и тревогой Гаспар обнаружил, что его секрет
раскрыт. Он не мог усомниться в честности Лотти, чьи слова он
только что услышал; он с облегчением обнаружил, что его хранилище было введено
не было более грозного злоумышленника; но он с тревогой перебирал способы
предотвратить дальнейшее распространение информации и сурово стоял,
рассматривая дрожащую девушку, как ей показалось, ужасно долго
время.

“Ты ничего не поймал?” спросил он; к Лотти прозвучал его голос
гулко и страшно, нарушая тягостное молчание.

“О, нет, сэр — вы можете обыскать меня — Я никогда не думала —” Девушка осеклась
на середине предложения— “Нет, я не должна этого говорить, потому что я была
было искушение, но это было ради моего отца”.

“Я никогда не слышал, что у тебя был живой отец”, - сказал Гаспар.

“Он живет, и в большом горе, в Саутгемптоне”.

“Послушай меня, девочка”, - строго сказал учитель. “Я верю— я знаю, что вы
честны, но у меня нет возможности убедиться, что вы благоразумны; после
того, что произошло, я не могу допустить, чтобы вы оставались еще хоть час в
этом доме”. Видя, что Лотти посмотрела в ужасе на это резюме увольнения,
Гаспар добавил, более мягко, “я собираюсь взыскать с вас самым торжественным
обещаю, что вы никогда не будете произносить ни одному существу ни слова из того, что у вас есть
увидели в этот день, и причину вашего существа так спешно уволен из
моя служба”.

“ Я должна рассказать маме, ” запинаясь, проговорила Лотти, - или она подумает, что я сделала что-то не так.
Я никогда ничего от нее не скрываю.

“Ты не должен говорить ни своей матери, ни своей госпоже, ни кому-либо другому”, - сказал Гаспар.
“Я позабочусь о том, чтобы твое молчание стоило того”.

“Я не думаю, что смогу оставить это себе”, - сказала бедняжка Лотти.

Мистер Гриттон положил руку на один из холщовых мешочков, развязал его и
достал пять золотых монет. “ Послушай, Лотти Стоун, ” строго сказал он;
“если вам не дают торжественное обещание никому не рассказывать, я сразу
дать вам в руки правосудия, как человек нашли скрываясь, в странный час и
при подозрительных обстоятельствах, в месте, где хранятся сокровища.
Он отметил, что розовые щеки Лотти побледнели от угрозы, и продолжил: “Если
вы обязуетесь хранить строжайшую тайну, вы должны забрать домой
эти пять золотых соверенов; и если в течение года я обнаружу, что
ничего не выяснилось ни о причине вашего отъезда, ни о
за существование этих хранилищ я дам тебе еще пять соверенов”.

Вспышка радости сиял на лице Лотти. Так сильно было ее
желание обладать самому сумму, которую ее хозяин предложил разместить в ней
руки, что ради получения этого она была бы готова пожертвовать чем угодно
но только не своей совестью.

“О господин! — воскликнула она. - Я сделаю это, я обещаю. Я никогда не скажу ни слова
об этом месте, или то, что я видел, или Почему ты отсылаешь меня—я
скорее умру, чем говорить!”

“Ты обещаешь перед Богом?” - торжественно спросил Гаспар, прежде чем вложить деньги
в руку взволнованной девушки.

“Я верю, я верю!” - воскликнула Лотти, и ее пальцы сомкнулись на золоте. Она
чувствовала, что спасла своего отца.

“ А теперь поднимайся, собирай свой узелок и проваливай, ” сказал Гаспар. - и никогда не садись.
снова ступай в Дикую Пустошь; и помни, что вина ляжет на твою душу, если ты
не сдержишь своего обещания в точности.”

“ Нельзя ли мне остаться, пока я не попрощаюсь с дорогой мисс Изой? ” взмолилась Лотти.

“ Вы не можете остаться ни на час; я не хочу, чтобы вы ее видели;
забирай свои деньги и одежду и уходи. Оставь свечу; я останусь.
останься, чтобы убедиться, что все в порядке, и запереть дверь ”, — добавил он.
Гриттон пробормотал себе под нос: “Я больше не буду пренебрегать этой предосторожностью”.

Лотти, крепко сжимая в руках свое с таким трудом завоеванное сокровище, взобралась по лестнице.,
и вернулась в кабинет через потайную дверь. Она поспешно поставила гирьку
на позолоченную подставку, а затем побежала наверх, чтобы сделать свои
краткие приготовления к тому, чтобы навсегда покинуть Уайлдуаст. Лотти вскоре подняла
свой узел, поскольку земных пожитков у нее было немного, и с ним в руке
спустилась по лестнице. Слезы хлынули из ее глаз, когда она подошла к двери комнаты Исы.
Лотти не могла не задержаться там на минуту.
чтобы прошептать молитву за юную госпожу, которую она так горячо любила. “О! я должен
Я никогда больше не прислуживаю ей, никогда не слушаю ее милый добрый голос, никогда не причесываюсь
распусти ее длинные мягкие волосы! Что она скажет обо мне, что она подумает обо мне?
не назовет ли она меня самой неблагодарной девушкой на свете?” Лотти
сердце распухло, по идее, и она была с низким сдавленным всхлипом, что она
отвернулся от двери.

Она нашла своего хозяина в зале, сам расстегивая болты
наружную дверь. Мистеру Гриттону не терпелось увезти девушку из дома,
и он был вне искушения общаться с кем-либо в деревне.

“Твой отец в Саутгемптоне, тебе лучше присоединиться к нему там”, — заметил он.
Гаспар. “Помни, ты торжественное обещание молчания выполнен в виде
Небесах”.

Переступив порог, Лотти обернулась. “ О сэр— прошу— по крайней мере— сообщить моей
дорогой госпоже, что...

Гаспар не стал слушать, он захлопнул дверь у нее перед носом, и Лотти
осталась наедине со своим свертком и золотом на холодном, бодрящем воздухе
раннего утра. Тусклая красная полоска на востоке показывала, где скоро взойдет солнце
но, пока Лотти спешила через деревушку, не было слышно
ни звука человеческого голоса, нарушающего тишину; Пустырь был
все еще спал; в огромной мануфактуре не смолкал напряженный гул труда.
все еще начато. Но на общем, где ночью роса ложится тяжелым бременем на папоротник и
утесника-кустарника, жаворонок, жаворонок, уже была монтажа на дрожащие
крыла, и изливая свою песню радости, чтобы встретить наступающие утра.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XIV.

ПОДОЗРЕНИЯ.


Лотти провела более половины ее сторону топор, прежде чем ее разум
могли бы понять ее странную позицию, и те трудности, в которых она должна
откройся ей. Ее первая мысль была об отце, затем - о своей
молодой любовнице; но каждый шаг, который теперь делала Лотти, казалось, открывался перед ней
новое осложнение проблем. Она потеряла свое место, и как могло случиться, что
она надеялась найти новое, в то время как была совершенно неспособна объяснить, почему
она так внезапно покинула предыдущее? Что ей сказать мистеру Эрдли,
который проявил такую отеческую заботу о ее благополучии? Бедная Лотти
стало настолько озадачены ее бед, ее первый секрет весил
на ее откровенный честный характер, поскольку такие невыносимые цепи, что она может
едва ли физическая усталость или дискомфорт, хотя расстояние до
Постящейся девушке предстояло пройти долгий путь, и прежде чем вошла Лотти
вид причудливого маленького городка, ливень, от которого ее одежда промокает насквозь
насквозь.

Мир начинает показывать признаки того, астир как Лотти вошла
высокая улица топор; мальчики торговцы везли свои ставни,
доярка проходил с ней ведра; дождь прекратился, и
ясное утреннее солнце поблескивает на окнах домов.

“Лотти Стоун, что привело тебя сюда в такой поздний час
дня?” - воскликнула миссис Грин, дородная жена сапожника, над чьей маленькой
лавкой Дебора снимала квартиру.

Лотти что-то пробормотал, она не знала, что, как она поспешила через
магазин. Она взбежала по крутой темной лестнице и вошла в комнату своей матери.
мать была в шляпке и шали, со старым саквояжем в руке.
она как будто собиралась отправиться в путешествие. Дебора вздрогнула при
неожиданном появлении дочери, вся мокрая от дождя и раскрасневшаяся
от волнения и усталости после долгой утомительной прогулки.

“О мама, вот, это для папы!” - воскликнула Лотти, нетерпеливо протягивая
пять соверенов, которые дал ей мистер Гриттон.

“Это от Бога!” - воскликнула Дебора; “он послал он—хвала Ему
добра! Лотти, у меня нет ни минуты, чтобы рассказать тебе об этом, потому что мне пора.
я спешу на поезд, но я сам еду в Саутгемптон.

“ В Саутгемптон! ” удивленно повторила Лотти.

“Да, вчера пришло еще одно письмо, не от моего бедного Эбнера,
а от его домовладельца: твоему отцу снова хуже — он очень болен; я был
занимаю, и попрошайничаю, и скребу, и у меня едва хватает денег
на дорогу; но эти пять фунтов пришли как благословение от
Боже мой! Миссис Грин обещала погладить и привести в порядок вещи.
пока меня не будет...

- Ей ничего не нужно делать; я здесь, я ушла из дома, - сказала Лотти.

“Покинул свое место!” - воскликнула Дебора, бросая на стол пять золотых
, которые принесла ее дочь.

“ Ушла из дома! ” повторила миссис Грин, которая поднялась вслед за Лотти по
лестнице и теперь с любопытством посмотрела на деньги, которые
так неожиданно и необъяснимо прибавились к маленькой сумке ее соседки.
хранить.

У миссис Стоун не было времени на расспросы, хотя несколько слов Лотти заставили ее задуматься.
возложил новое бремя забот на ее измученный горем дух. На миссис Грин.
сообщив ей, что “ей лучше уйти вовремя, иначе она опоздает на поезд”,
Дебора подхватила деньги и ей саквояж, приказал поспешил попрощаться
чтобы ее дочь и ее сын, и поспешил к станции. Миссис Грин
осталась в маленькой комнате, полная решимости, как она сказала себе, “докопаться
до сути дела”.

“ Послушай, Лотти, ” обратилась она к усталой девушке, которая снимала свою
мокрую шляпку и плащ, - это ты принесла соверены своей
матери?

- Да, - ответил ничего не подозревающий Лотти, от всей души жалея, что стаут
хозяйка хотела уйти и оставить ее, чтобы отдохнуть и разобраться в своих мыслях.

“Я так понимаю, ты едва ли заработала их в качестве жалованья”. Проницательный, острый,
вопросительный взгляд женщины заставил молодую девушку насторожиться.

“ Как вам удалось их раздобыть, а? ” продолжала миссис Грин, вглядываясь в
лицо Лотти с выражением подозрения, которое мгновенно покрыло это
лицо багровым румянцем негодования.

“Я не могу тебе сказать — тебе-то что до этого?— Я получил их честно, можешь не сомневаться
об этом, ” запинаясь, проговорила Лотти, откидывая черные волосы с
своих пылающих щек.

“ Это твой хозяин подарил их тебе? он не тот человек, чтобы заниматься подобными вещами
или мир поступает с ним несправедливо.

“Миссис Грин, не будете ли вы так добры ненадолго оставить нас”, - сказали
Лотти в отчаянии: “Я очень, очень, очень устала и...” — Она не знала, как
закончить фразу.

Жена сапожника, казалось, нисколько не собиралась идти. Она серьезно покачала
головой, пристально посмотрела на девушку, а затем снова покачала головой.
“Лучше сразу открыться, Лотти Стоун, ты знаешь, что я твой друг; я знаю
все о твоем отце, бедняга! Если бы ты поддался искушению и...

[Иллюстрация: ЛОТТИ И МИССИС ГРИН.]

“Честно говоря, эти деньги мои — все до последнего пенни - как ты смеешь говорить такие
вещи? - воскликнула возмущенная девушка.

“Что ж, тогда вам остается только сказать простую правду, как вы к этому пришли;
тут не из-за чего вспыхивать”, - сказала миссис Грин, подбоченясь.
руки в бока.

“Я не собираюсь ничего рассказывать; я хочу, чтобы меня оставили в покое”, - воскликнула Лотти.
она чувствовала сильное желание разрыдаться, в то время как ее простая
брат удивленно наблюдал за происходящим, по своему обыкновению потирая копну волос
что делать, когда озадачен.

В третий раз миссис Грин покачала головой; торжественно, зловеще она покачала
ею. “Ну,” она бормотала, “если девушки будут вести себя как то, после всех
школьное образование, и молиться, и проповедовать, и—;”, остальные наблюдения
была неслыханная по камням, так как их хозяйка не вышла из комнаты, как она
произнес он, захлопнув за собой дверь. Лотти поняла по ее поведению, что
жена сапожника оскорблена; и была убеждена, что в течение часа
история о пяти соверенах разнесется по всему Эксу, как это было
уже известно о прибытии Абнера в Саутгемптон, Дебора, в своих усилиях
раздобыть денег на дорогу, сочтя невозможным подчиниться требованию мужа хранить тайну.
"Лотти, откуда у тебя столько денег?" - спросил ее брат, как только она услышала.

“Лотти, откуда у тебя все эти деньги?”
Послышались тяжелые топающие шаги миссис Грин, спускающейся по лестнице.

“О, не вы-worritting тоже мне, держись!” - воскликнула Лотти, называя
юноша по имени Артур Мэдден дал ему в классе, и
которая прижалась к нему, от его уместности, что это было почти
заменен его собственным.

Стэди не имел обыкновения никого “беспокоить”, и меньше всего сестру
на чей яркий интеллект он обычно обращал внимание в годы своего
затуманенного детства, и кого он искренне любил. Его легко было заставить замолчать, но
нелегко было успокоиться. Он сел на створки для него обычным занятием
резки колышки, но то и дело тяжело вздохнув пришел от бедных
груди.

“ Ты беспокоишься об отце? ” спросила Лотти, раскладывавшая
грубо высушенное белье, которое она собиралась погладить для матери.

“Я думаю не об отце, а об этих деньгах”, - ответил юноша,
медленно, размеренно растягивая слова: ему было трудно произносить даже самые
простая мысль в слова.

“Устойчивый, конечно, вы меня знаете, вы можете мне доверять!” - воскликнула Лотти, с
отек сердца.

“Я действительно доверяю тебе, - решительно сказал парень, - но другие люди не доверяют”.
и, еще раз вздохнув, он погрузился в молчание.

Лотти с грустью продолжила свое занятие глажкой. “О, ” подумала она,
“ Как бы я хотела разгладить все эти трудности, разглаживая
складки на этом полотне! Отец болен, мистер Артур умирает, мать
в отъезде, а потом это ужасное, ужасное обещание! О, если бы я его никогда не давала!
оно!

“ А вот и мистер Ирдли идет, - сказал молодой Стоун, выглядывая из окна.
окна.

Впервые звучит имя ее пастора была неугодна
Лотти, впервые в жизни она боялась интервью
священник. Что она могла ему сказать, как объяснить ему, что необходимо
появляются так таинственно и странно?

Г-н Эрдли перешла дорогу, а не, как Лотти искренне надеется,
пройти в дверь сапожной мастерской. Она услышала его шаги на лестнице, его
стук в дверь комнаты. Лотти отложила утюг, вежливо поздоровалась с
вошедшим священником и осталась, не сводя глаз с двери.
на поверхности, ее пальцы нервно дергается белье, которое лежало на столе
рядом с ней. Она была недостаточно собрана думать, предлагать ее
пастор стул.

“Лотти, мне жаль слышать, что ты покинула свой дом”, - сказал мистер
Эрдли. “Ты казался таким счастливым и довольным, когда я разговаривал с тобой
в прошлое воскресенье, что я надеялся, что ты останешься на долгие годы в
Поселись и со временем стань ценным слугой ”. Обращение мистера Ирдли было
отеческим и добрым, но единственным ответом Лотти были крупные слезы, которые
медленно покатились по ее раскрасневшимся щекам.

“ Ну же, дитя мое, поговори откровенно с тем, кто принимает близко к сердцу твое истинное благополучие.
Ты рассердила свою госпожу? или у тебя были какие-то небольшие разногласия с твоим
товарищем по несчастью?

Мистер Ирдли сделал паузу, ожидая ответа, но ответа не последовало.

“О Лотти, говори!” - воскликнул ее брат, который по-детски верил в
мудрость и доброту их пастора.

Г-н Эрдли был одновременно озадачен и обеспокоен странным заповедник
показано одно распоряжение которого он до сих пор не найден ясно, как днем.
Он слышал в преувеличенной форме историю о деньгах , которые Лотти
привез из Дикой Пустоши, и в его голове начали возникать очень болезненные подозрения
. И все же священник поначалу боялся произнести слово, которое
могло показаться обвинением в нечестности против того, чья репутация
до сих пор была безупречна.

“А что ваша дама скажет ваш уход от нее?”

- Ничего, - дрожит на губах девушки, но Лотти отжима
их вместе, и молчали. Ей было известно, что если, отвечая на
вопросы, которые она вела во что-нибудь рассказывать, она бы постепенно
потянуло рассказать все; это было только сохраняя молчание, что она может
возможно, сохранить тайну, которую она торжественно обещала хранить.

“ Лотти, почему ты молчишь? ” воскликнул Стиди в неподдельном отчаянии.

“ Мисс Гриттон кажется такой нежной и доброй, ” продолжал священник.

“ Она ангел! Я бы умерла за нее! ” перебила Лотти, совершенно не выдержав
и разразившись громкими рыданиями.

“ А вам не кажется, что, если вы вызвали у нее неудовольствие, ее можно было бы
убедить не обращать внимания на ошибку и принять вас обратно? - предположил мистер Ирдли.
рад, что, по крайней мере, упорное молчание девушки было нарушено.

“ Я не могу вернуться! ” всхлипнула Лотти.

“А почему нет?” - спросил мистер Ирдли.

“Лотти, ну же, говори”, - умолял ее брат.

Бедняжка была в горьком отчаянии. Ложное представление о чести, привели многих
в Дуэлянт в лицо огнем врага, но никогда не делал особо нервных
дух больше уклоняться от такой экзекуции, чем сделал это мало
служанка от того, что теперь ей пришлось пройти. Под влиянием
высочайшего чувства чести — добросовестного выполнения обещания — Лотти
выдержала шквал вопросов, каждый из которых, казалось, задевал ее за живое
самое нежное место. Она испытывала к своему пастору нечто большее, чем сыновнее почтение: к
заслужить его благосклонность, воздать должное его заботе было одной из
высших целей ее честолюбия; огорчить, рассердить, разочаровать его,
это были страдания, которым она с трудом могла поверить, что это возможно, что она
когда-либо подвергнется. Мистер Ирдли, со своей стороны, счел интервью
очень болезненным. Он считал Лоти камень, как один из наиболее перспективных
девушки под его пастырские обязанности; она была так бесхитростна, ласковая,
и благочестивый; он мог бы доверять ее с неучтенными деньгами; была она
доказать, неблагодарный и недостойный, в которых он мог отныне верить? В
священник был очень терпеливым и нежным, но он также был очень верующим.
Больше часа он стоял в той маленькой комнате, курсирующих молчит,
несчастной девочке с вопросами, которые ставят ее в пыточную, обжалование
ее разум, ее чувства, ее совесть; увещевать, упрекая,
просили—делаем все, что лежало в его силах, чтобы преодолеть ее необъяснимое
резерв. Мистер Эрдли понял, что на карту поставлена репутация Лотти, это самое ценное
из земных достояний; что, если она продолжит молчать,
безжалостный мир поверит в худшее. Он объяснил это снова и
снова; и Лотти, в томлении души, ощутил, сколь верным было каждое слово
что он наговорил. И все же, если бы она не обещала перед Богом? разве не было
лучше терпеть подозрения, чем навлекать на себя грех? Не все усилия ее
пастора, подкрепленные мольбами ее простодушного брата, смогли
заставить бедную девушку выйти из положения, в которое ее загнала совесть
она, как загнанное в ловушку существо, привязанное к столбу.

Наконец, разочарованный и обескураженный, мистер Ирдли откланялся,
однако пообещав вскоре вернуться. Лотти молча заломила руки.
страдание, когда она услышала, как за ним закрылась дверь. “Вот, - подумала она,
“ уходит самая добрая, щедрая из подруг, уставшая наконец и
считающая меня неблагодарной и порочной девчонкой. О, я мог бы иметь
ничего лучше, чем это!”

Лотти не было, чтобы даже дыхания-пространство с облегчением. Не пять минут
после ухода г-Эрдли, перевозки баронет подъехала к
дверь сапожной мастерской, с МСА и ее двоюродный брат пределах. Его
подход был объявлен в Лоти на возглас брата: “Вот
твоя госпожа,-глядя Артер теперь вы!”

“Я думаю, что все это сведет меня с ума!” - воскликнула Лотти, прессование ее
руки ее горели храмы.

Иса был сильно удивлен и даже встревожен, узнав о том, сообщил
Ханна рано утром, когда “та девушка Лотти” была с ней.
“убежала, никому не сказав ни слова; взяла свой узелок и ушла".
смылась начисто”. Иза никак не могла объяснить внезапный отъезд
своей юной служанки, разве что вообразив, что она на что-то обиделась
и что, возможно, в ее натуре было что-то дикое и цыганское
соответствовало ее несколько цыганской внешности.

“Уйти, не сказав ни слова мне, такой доброй и снисходительной, какой я всегда была
, кажется таким странным, таким неблагодарным”, - заметила Иза своему брату, когда
за завтраком она упомянула о факте, о котором он узнал гораздо раньше
, чем она сама.

“Без учета Капризов сырья, неискушенный деревенский деревенский,”
наблюдается Гаспар, применяя его Табакеркой, и он был достаточно жадным
чтобы добавить, для того, чтобы скрыть свою растерянность: “а ты лучше прикинь
ложки”.

“Я могла бы поручиться за честность Лотти”, - сказала Иза.

То же самое мог сказать и Гаспар Гриттон, потому что он видел, как это было доказано; он видел
“неотесанный деревенский простак” устоял перед искушением, которому
он, образованный человек, называющий себя джентльменом, подло поддался.
Но Гаспар чувствовал, что оказался в затруднительном положении. Он бы
вероятно, сразу рассказал сестре обо всех обстоятельствах, связанных с
увольнением Лотти, если бы Иза не заговорила с ним
на тему Ориссы_. Гаспар не решался признаться тому, кто,
как он знал, подозревал его в честности, что у него действительно была крупная сумма
денег, спрятанных в сейфе.

“Что могло побудить девушку пойти на такой шаг?” - спросила Иза,
следуя течению собственных мыслей. “Ханна в таком же неведении,
как и мы сами”.

“На самом деле, - раздраженно заметил Гаспар, - эта тема не стоит того, чтобы ее обсуждать.
трудиться. Такой незначительный шифр может уйти, или остаться, или
повеситься; для нас не имеет значения, как повернется соломинка ”.

Чувство негодования раздулись сердце Исы, и это стоило ей
усилия, чтобы дать это не внешнее выражение. Иса был не из тех, кто
рассматривает самых скромных членов семьи просто как предметы мебели,
которые следует выбросить, если они неисправны, или пренебречь, если они изношены, без
мысль или забота. Она смотрела на них как на братьев-христиан и
собратьев по бессмертию, на которых положение хозяина или госпожи дает
влияние, за которое однажды придется отчитаться. Вдобавок к
этому простота Лотти, теплота сердца и знание о ее
ранних испытаниях привлекли к ней благосклонный интерес ее молодой
хозяйки. Беспокойство Исы из-за ее сбежавшей служанки было вызвано не только
вопросом совести, но и чувствами.

После нескольких минут молчания Иса воскликнула, как будто у нее вдруг
нашла зацепку, за которую она искала, “это должно быть вашим
слова к ней вчера вечером”.

“Какие слова Ты имеешь в виду?” - спросил Гаспар.

“ Вы сказали, что она, должно быть, была пьяна. Такая фраза, хотя и произнесенная
легкомысленно, глубоко ранила бы ее, поскольку она сочла бы ее
намеком на хорошо известный порок ее отца, которого, бедное дитя, она
так нежно любит ”.

“ В самом деле, ” заметил мистер Гриттон с коротким, резким смешком, “ мы должны быть
осторожнее теперь, когда сдуваем пух чертополоха, чтобы он не поранил некоторых
чувствительная горничная на все руки!” Он не сожалел о том , что Иса предложила
какая-то причина внезапного бегства Лотти, далекая от реальной.

“Я не смогу успокоиться, пока не узнаю все и не увижу бедную девочку”, - подумал он.
Иза: “Я немедленно поеду в замок и попрошу Эдит отвезти меня в
карете в Акс”.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XV.

ЗЛЫЕ ЯЗЫКИ.


“ Я не поеду с тобой, Иза, дорогая, ” сказала Эдит, когда экипаж
подъехал к маленькому провинциальному городку. “ Лотти будет говорить с тобой более свободно,
если никого не будет рядом. Я надеюсь, что мы сможем унести с собой в
Wildwaste ваш беглый маленький бродяга номера”.

“Я уверена, что так и будет”, - ответила Иза. “Лотти - нежная девочка,
и любит меня. Я должен пожурить ее немного, но мягко; она-тот, с кем
короткое замечание будет идти долгий путь”.

“И все твои бичи сделаны из перьев, как в
сказке”, - с улыбкой сказала Эдит, когда экипаж подкатил к
дверям магазина миссис Грин.

Вежливо отклонив руководством дородная жена сапожника, Иса
слегка взошел на ступеньку выше комфорта. Она развлекала не
сомневаюсь, удастся вернуть ее прогуливать уроки; ее только
предметом рассмотрения стало как далеко обличения должны быть смешаны с
доброта. Странное поведение Лотти дало ее хозяйке справедливый повод для
обиды; этого нельзя упускать из виду, хотя в сердце Изы это уже было
прощено.

Леди постучала в дверь и вошла в комнату, где стояла Лотти.
Дрожа. Она закрыла лицо руками, но Иза видела, как покраснела ее шея.
жгучий румянец выступил у нее на шее. Поза девушки так выражала
унижение и скорбь, что ее нежная госпожа сразу забыла обо всех своих
намеренных упреках.

“Моя бедная Лотти, что случилось?” В ее голосе не было ничего, кроме доброты и
сочувствие в голосе, который произнес вопрос.

Слезы потекли сквозь темные пальцы Лотти, но она не удалили
ее руки и поднять голову.

“ Что случилось? ” повторила Иза, обращаясь к парню, который
поднялся со своего места при появлении леди.

Стиди сильно дернул пуговицу своего пиджака; его ноздри расширились;
он посмотрел сначала в одну сторону, а затем на другой, изображение тусклое
недоумение. Он отрывисто ответил: “Она никому не скажет”, а затем:
не в силах вынести еще одно интервью, подобное тому, которое только что состоялось между
его сестра и мистер Эрдли, бедняга, шаркая ногами, поспешно вышли из комнаты.

Иза подошла к Лотти Стоун и нежно положила руку ей на плечо.
“Если бы вы имели все, чтобы боль и горе тебе, открой свое сердце
меня. Я не злюсь на тебя, Лотти, если вы сделали не так, чтобы оставить
квартира без предварительного уведомления. Я готова принять вас обратно, если вы мне откровенно скажете
причина вашего ухода.

“Я не могу сказать”, - ответила Лотти задыхающимся голосом.

[Иллюстрация: МИСС ИЗА РАССПРАШИВАЕТ ЛОТТИ.]

“ Возможно, что-то из того, что было сказано, огорчило тебя. Это то, что сказал твой хозяин?
говорили о выпивке, когда вчера вечером сбрасывали гири?

Вопрос Изы внезапно приоткрыл для молодой служанки маленькую дверцу
спасения. Леди выяснила причину странного поведения Лотти
когда сама она не могла ничего сказать. Будет ли какой-нибудь вред в том, чтобы уйти
Мисс Гриттон думать и заставлять других думать, что вся эта
странная история возникла из-за взрыва страстных чувств, вызванного
обвинением, которое было несправедливым и жестоким? Неискренняя девушка
с радостью воспользовалась бы ошибочным мнением леди, и
предоставила ей самой делать из этого выводы. Но Лотти обладала
прямой простотой человека, в душе которого нет лукавства. Она
покачала головой, приговаривая: МСА ее вопрос, и ее хозяйка осталась
более озадачен, чем когда-либо. Иса почувствовал, как г-н Эрдли казалось, удивился,
обескураженный и немного недоволен. Лотти бы ни
извиняться, ни объяснять, ни разрешения, чтобы вернуться на свое место. С ее губ не сорвалось ни одной фразы
, кроме повторения “Я не могу сказать”, “Я не могу
никогда вернуться”; и все же ее поведение выражало горячую, благодарную привязанность
по отношению к своей молодой госпоже. Иза была убеждена, что упрямство девушки
сдержанность была нене из-за безразличия или гордыни.

“ Лотти, ты меня очень огорчаешь, ” наконец сказала Иза, поворачиваясь, чтобы
уйти, задержавшись у открытой двери, держась за ручку, чтобы
дать девушке возможность позвать ее обратно.

Лотти вцепилась обеими руками в свои черные волосы и рванула их,
как будто физическая боль могла облегчить душевную муку. Она отвернулась
внезапно к окну, чтобы убежать как можно дальше от
присутствия своей госпожи. Эдит, ожидавшая внизу в экипаже, случайно подняла глаза.
в этот момент она увидела молодое лицо, омраченное
выражение такого страдания, какого она никогда раньше не видела ни на чьем лице.

Тем временем мистер Эрдли, решив, если возможно, прояснить
тайну и, по крайней мере, выяснить, не была ли бедняжка Лотти
несправедливо обвинена в нечестности, отправился в "Уайлдуаст Лодж". Он был
очень разочарованы, не найдя Мисс Gritton дома, но попросил
интервью с ее братом.

“Хозяину не очень хорошо, он не принимает посетителей”, - сказала Ханна, которая,
ворча на то, что ей приходится делать всю работу по дому, пришла
выйдя из кухни, она разгладила свой испачканный фартук и одернула
засученные рукава.

“Я шел пешком от Экса, желая поговорить по вопросу некоторой
важности”, - сказал разгоряченный и усталый священник. “Умоляю, попросите мистера Гриттона
быть любезным встретиться со мной всего на пять минут”.

Введенный в кабинет, мистер Эрдли почти сразу же перешел к делу
цели своего визита. Гаспар был смущен; он не подумал о тех
трудностях, которые должны возникнуть из-за верности Лотти своему обещанию
.

“ В самом деле, сэр, я не могу отвечать за... от меня нельзя ожидать, что я что—либо знаю
о поступках такой девушки, как Лотти. Гаспар сделал большой глоток.
понюшку табаку, чтобы скрыть смущение.

“Но то, что я хотел выяснить вот что: ничего не было
пропущенный нет ни малейшего основания подозревать молодую девушку
нечестность?” Гаспар не мог встретиться взглядом с ясными глазами, которые были
устремлены на него.

“Нет, она не воровка; она неуклюжая, невежественная, но честная - да, совершенно
честная”. Слова были произнесены как будто с усилием, и Гаспару снова пришлось
воспользоваться своей табакеркой.

“Это большое облегчение для меня; это то, что я хотел выяснить. Я
благодарю вас, мистер Гриттон, ” сказал священник, вставая. “ Мне не нужно больше
вторгаться в ваше время”.

Как г-н Эрдли собирался отойти, Иса вернулся с ее бесплодными
экспедиция на топор. В ее присутствии викарий был когда-нибудь добро, и
больше, чем обычно, поэтому в настоящий момент. Она охотно рассказала ему
все, что произошло, насколько ей было известно, подчеркнуто
подтверждая показания Гаспара о совершенной честности бедняжки Лотти.

Беседа длилась не так долго, как хотелось бы Генри Эрдли или Изе
, поскольку в комнату с грохотом вошла Ханна с подносом, чтобы приготовить что-нибудь к
раннему ужину. Спросить об этом было бы проявлением обычной вежливости
усталый служитель просит остановиться и принять участие в трапезе. Иза взглянула на своего
брата, без согласия которого она не осмеливалась произнести приглашение, которое
было у нее на губах, но Гаспар предпочел не понимать этого взгляда;
гостеприимство было чуждо его натуре, и умерщвление его сестры
он страдал уставших гостей отойти неотдохнувшей.

Генри Эрдли покинул ложу с радостным чувством какого-то более сложного
природа не возникло бы только удовлетворение в связи с
облегчение болезненных сомнений в отношении члена своей стаи. Его
мысли были отнюдь не усваивается случае Лотти, хотя он пошел
изо всех сил пусть это будет известно в коттеджных городках Гольдичем, и в
жилища в Топор, что молодая горничная не были уволены за
любая ошибка, и что она ничего не забрала с собой, что было не честно
ее собственный.

Мистер Ирдли сделал все, что мог, чтобы очистить личность Лотти от лежащих на ней обвинений.
но так же легко заставить отказаться от
река выходит из берегов в свое обычное русло, чтобы остановить поток клеветы
когда однажды он распространился повсюду. Викарий не мог пролить свет на
тайна поспешного бегства Лотти из Уайлдуаста или ее обладание
значительной суммой денег, за которую она не хотела отчитываться.

“Народное могут говорить, пока они не почернеют,” сказала миссис Грин к
ее соседи по Бейкер“, но они не могут говорить от их пять ярких
государи как я семя с этими глазами. Девушки не умеют делать золотые монеты из
старых чайных листьев; и если кто-нибудь подарил их ей, почему она не скажет об этом сразу
?”

В тот вечер молодой Стоун вернулся к себе домой с подбитым глазом и
огромной опухолью на лбу.

“О, Успокойся, у тебя было одно из твоих падений!” - воскликнула Лотти с удивлением.
ласковое сочувствие.

Лицо парня исказилось от подавляемых эмоций. Он тяжело сел,
и провел рукой по массе своих лохматых светлых волос, прежде чем он
ответил своим медленным, своеобразным растягиванием,—

“Бэт Моул говорит, — говорит он, — что ты взял пятнадцать фунтов из письменного стола своего хозяина,
и он собирался отправить тебя в тюрьму, но мисс Иза просила и умоляла:
и вот он тебя отпустил.

Это была длинная речь для парня; его растягивающие слова падали на
Лотти на ухо, как капельное, капельное воды, которая, как говорят в длину
производим безумие в жертву, на голову которого опускается.

“И что ты сказал?” - воскликнул несчастный Лотти, начиная от
ее сиденье.

“Я ничего не сказал, Я сбил его”, - ответил устойчивый; “но он сделал
как по мне”.

Парень прижал обрывок носового платка к своему ушибленному и распухшему лбу
на нем было пятно крови.

“Больно за меня!” - простонала Лотти, мужество которой начало покидать
под тяжестью выпавших на ее долю испытаний.

“Я бы хотел, чтобы ты прояснила ситуацию с этими деньгами, - продолжал ее брат, “ потому что
Я не могу сбить все их Народный, как говорить, и я не могу слышать их
называть тебя вором”.

Лотти подошла к парню, обвила руками его шею, и зарыдала на
плечо.

“Не бери так—не так”, - сказал Бедный слабый умом, устойчивый, почти
начала себе заплакать в его грубой симпатии с его сестрой. “Я верю"
ты, Лотти, ты не воровка; но почему— почему ты не уберешься?

И все же нужно было сохранить это тягостное молчание, это жестокое обещание
нужно было сдержать. Сотню раз Лотти была готова нарушить его,
но простая вера удерживала ее в искушении. Нарушить свое слово означало бы
ослушаться своего Господа; лучше страдать, чем грешить. “Но, о!”
Лотти подумала: “Какое счастье, что мамы нет дома; как я могла
сохранить от нее что-то в секрете!”

Грубое заступничество бедняги Стэди за свою сестру было хуже, чем
бесполезно; оно только, как бывает при любом сильном возбуждении, вызвало
один из его внезапных приступов, который, хотя и был очень кратким по продолжительности, был
всегда неприятно, и наблюдать за этим очень больно. Сон, однако, вскоре прошел.
страдающий юноша забыл о земных заботах.;
но Лотти не знала покоя всю ночь. Она слышала, как
церковные часы бьют каждый час, когда она лежала на своем тюфяке, почти слишком
жалкий даже для слез.

“Ну да”, - подумала бедная девочка, - “это такое утешение, что есть один
кто знает все; он знает, что я не сделал ничего плохого, за исключением, за исключением сдача
любопытство привело меня на, и трогательно, что мешок золота, и я думал,
злые, алчные мысли. Но Он простил меня — я чувствую, что простил,
хотя и позволяет мне страдать из-за моей глупости. Кажется, что у меня вместе отняли всех моих друзей
и комфорт. Мать в отъезде—отец
болен—Мистер Эрдли и моя дорогая леди раздосадованы—все мои соседи
ополчились против меня—даже бедный Стедди едва знает, что и думать
я, хотя он никогда не покинет меня. Как сказал мистер Эрдли в своей лекции
, все мои цветы опадают с дерева ”. Эта идея соединилась
с другими, связанными с Гидеоном, когда его вера подверглась испытанию,
когда незадолго до битвы с врагом он был вынужден
лишить себя помощи тех, на чью поддержку он рассчитывал.
“Должно быть, ему казалось странным и тяжелым, ” размышляла Лотти, “ что от него отослали
большую часть его друзей, когда впереди собирались все эти свирепые
враги. Теперь кажется, что мои мадианитяне начинают
сильнее, чем когда-либо, а я еще более беспомощен перед ними. Это ужасно
Разочарование, и это хуже, чем недовольство, и я, кажется, не согласен со всеми моими соседями
хотя я никогда добровольно не причинял им зла; а что касается
Недоверие, оно просто подавляет меня, потому что я не вижу никакого выхода из своих проблем.
и это выглядит так, как будто Господь оставил меня. И теперь те, о ком
я бы сказал: ‘Они всегда будут утешать и заботиться обо мне, и
доверять мне", - это те, кто причиняет мне больше всего горя и боли. Они по-прежнему
хорошие, терпеливые и добросердечные; и все же я должен, так сказать, отослать их от себя,
и боритесь с искушением в одиночку. Но Бог даровал победу Гедеону таким
способом, о котором человек и не подумал бы. Лишение друзей было сделано не для того, чтобы сделать его по-настоящему
слабее; я полагаю, что это было сделано для того, чтобы заставить
его более полностью полагаться на Бога. Возможно, именно поэтому такой бедный ребенок, как я,
сейчас так одинок. Я смотрю то в одну, то в другую сторону, и никто
кажется, что никто не в состоянии мне помочь; а потом, когда надежды больше нет нигде, я
обращаюсь прямо к моему Богу. Я бы хотела узнать больше о том, что случилось
с Гидеоном. Думаю, я могла бы прогуляться до коттеджа миссис Холдич в пятницу
со Стойким, который ходит, когда может. Действительно, было бы ужасно
предстать перед всеми людьми; разве они не смотрят на меня как на вора! И все же, ” сказала
бедная девушка вполголоса, приподнимаясь на локте, когда первый
утренний луч забрезжил в ее окне, “ я хотела бы показать тебе
все то, чего я не стыжусь, что я осмеливаюсь показать свое лицо моим обвинителям.
Я бы хотел, чтобы мистер Ирдли увидел, что я ценю его святые слова, ибо, о!
Они мне нужны — мне нужны утешение и сила, которые может дать только религия
. Мне тоже было бы приятно взглянуть на лицо моего милого юного
госпожа, я бы не стал с ней разговаривать — о, нет, — но я так хочу ее увидеть.;
и я бы тихо ускользнул, как только молитва была бы закончена.”

Принятое таким образом решение, казалось, успокоило разум Лотти, или, возможно,
Природа наконец заявила о своих правах, и душевная печаль уступила место
непреодолимой усталости тела. Глубоко и мирно молодая девушка
спала, сложив руки, словно в молитве.

Лотти поднялась с храбрым духом, хотя и с тяжелым сердцем; она была полна решимости
искать утешения в чистой совести по отношению к человеку и скромном доверии
в ее Боге, какой бы болезненной ни была предстоящая ей борьба. Лотти не стала
сидеть в праздной печали, хотя и боялась покидать свое жилище;
потому что, куда бы она ни пошла, ей приходилось сталкиваться с подозрительными взглядами и
жестокими насмешками. Молодая служанка прочитала свою главу и помолилась вместе с
своим братом и, накормив его простым завтраком, решительно принялась
за работу, чтобы подготовиться, как она сказала, к возвращению ее родителей. Комната была
тщательно вымыта и вычищена — даже оконные стекла вымыты; и когда
маленькое помещение превратилось в образец опрятности, Лотти повернулась к
чинила одежду своего брата, на которой было много штопок и заплат.
это свидетельствовало о мастерстве ее деловитых пальцев. Самым тяжелым событием дня
для Лотти было второе продолжительное интервью со своим пастором; но она снова
устояла перед почти непреодолимым искушением излить все свое сердце
к нему и рассказать ему обо всем, что произошло. Было приятно
обнаружить, что мистер Ирдли не подозревал о ее честности, несмотря на
тайну, связанную с деньгами; и что мисс Гриттон ни на минуту не сомневалась в
этой честности. Лотти увидела , что священник теперь довольно
недоумевает, чем недовольны ее заповедник, и когда, с ее честные глаза
глядя в упор в его, она заверила его, что если бы он знал, он бы не
винить ее замолчать, это было облегчением, бедному ребенку почувствовать, что он
не потерял веру в ее слова.

Пятница не принесла никаких вестей из Саутгемптона. Лотти остро почувствовала, что “
тошнотворный укол надежды отложился”, и теперь у нее было совсем немного занятий
чем заполнить эти утомительные часы. День прошел медленно и
устало, пока было время до начала коттедж-конференц-зал. Рад был
Лотти оставить топор, но только на пространстве, так кратко; на дачу
посещение Холдича было связано в ее сознании только с мыслями о святости
и мире, и она была благодарна за то, что ей все еще разрешали преклонять там колени в качестве
прихожанки.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XVI.

ЛЕКЦИЯ V.—ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ВЕРЫ.


Господь помнит о Своих, Он помнит о Своем народе. Он может,
действительно, позволить подвергнуть веру суровому испытанию, но Его любовь поддерживает
Его слуга прошел через это. Если, как в случае с Гедеоном, Бог удаляет
земных друзей; если Он забирает у нас опору в виде человеческой помощи, Он может предоставить
другую опору, и даже из лагеря врага. Когда друзья молчат,
ободрение может исходить из уст врага. Валаам, жаждущий проклинать,
был сделан орудием для благословения.

Какой бы сильной ни была вера Гедеона, мы не можем удивляться, что в его уме возникло чувство
опасения, когда он посмотрел на горстку людей, до которых
сократились его силы. Как было возможно, что они встретили
потрясение битвы с множеством мадианитян? Они были храбрыми и
решительными людьми, они пошли бы за ним на смерть; разве это было бы не так?
"на смерть"; если бы он не выбирал жертв для заклания, а
чем воины для завоевания? Мы должны заключить, что некоторые подобные мысли, подобные
эти, беспокоили дух Гедеона из-за того, что сам Бог
счел необходимым таким образом укрепить свою веру:

“Встань, сойди к войску, ибо Я предал его в твои руки"
, ” сказал Господь. “Но если ты боишься спуститься, пойди ты с Фурой
твой слуга спустится к войску; и ты услышишь, что они скажут; и
после этого твои руки укрепятся, чтобы спуститься к войску”.

Это не мог быть личный страх , который давил на душу
Гидеон; его тревожная забота, должно быть, была о безопасности других, ибо
успех усилий по освобождению своей страны, иначе грозным показалось бы
приключение, которое он был призван предпринять, практически в одиночку.
Но Гидеон, кажется, без малейших колебаний или страха доверяя своим
жизнь чудесную Божью заботу. Мы представляем себе вождя с
его единственным помощником, молча идущим по тропе к вражескому лагерю
, освещенному мерцающими звездами на темно-синем полуночном небе.
Как широко раскинулся стан Амалика и Мадиамитян, каким неисчислимым кажется
темные шатры, в которых дремлют враги, “как кузнечики
для множества”, с привязанными верблюдами вокруг, “как песок на берегу
моря для множества!” Не все в войске спят: Гидеон
приближаясь к палаткам, слышит звуки разговаривающих голосов.
Человек Божий стоит неподвижно, сознавая, что то, что он услышит, будет
посланием от Бога самому себе.

[Иллюстрация: ГИДЕОН СЛУШАЕТ.]

“Вот, мне приснился сон”, - сказал один из мадианитян своему товарищу,
трудно было угадать, до чьих ушей дойдут его слова. “И вот, лепешка из
ячменный хлеб упал на войско Мадиамское, и дошел до шатра, и
ударил по нему, так что он упал, и опрокинул его, так что шатер лежал вдоль.

“И отвечал товарищ его и сказал: это ничто иное, кроме меча
Гедеона, сына Иоасова, израильтянина, ибо в руке его Бог
избавил Мадианитян и все воинство”.

Послание от Господа было передано, и Гидеону больше ничего не требовалось.
Там, рядом с потерявшим сознание врагом, он совершил богослужение; затем, вернувшись с
обновленной верой и надеждой к воинам Израиля, он воскликнул: “Восстаньте, ибо
Господь предал в твои руки воинство Мадиамское!”

Братья, должны ли мы сейчас ожидать такого ободрения? Эпоха
чудес, можно сказать, прошла; мы должны опираться на то, что уже было
открыто, и не искать чудес и знамений, чтобы поддержать нашу слабую
веру. И все же, не нарушая хода природы, Бог имеет Свой собственный
способ давать силу слабым и радость скорбящим. Пример
это, который произошел во время ужасного индийского мятежа, напрашивается сам собой
на мой взгляд. Две женщины и ребенок оказались пленниками во власти
жестокого врага, который уничтожил брата одной из них, взорвав
в него стреляли из пистолета. Велики, должно быть, были душевные муки, страхи
этих плененных женщин — они были как бы окружены воинством
Мадиам; могла ли вера выдержать испытание огнем? Ребенок заболел, попросили лекарство
, и похитители дали его завернутым в грязный кусок
бумаги. Кто бы мог подумать, что через врага нашего имени и
нашей веры будет послано лекарство не только для тела, но и для души?
С удивлением и радостью дамы обнаружили, что клочок бумаги был
листом, вырванным из английской Библии, и содержал такую часть
Священное Писание как нельзя лучше подходило для их утешения и освежения.
С какими эмоциями, должно быть, бедные узники восприняли подобное послание
от Бога, переданное через руку врага: _ Я, даже Я - это Он
это утешает тебя: кто ты такой, что боишься человека
который умрет, и сына человеческого, который станет как трава; и
забываешь Господа, Создателя твоего, который распростер небеса и
заложил основания земли; и непрестанно боялся каждый день
из-за ярости угнетателя, как будто он был готов уничтожить? и
где же ярость угнетателя? Плененный изгнанник спешит, чтобы его
могли освободить, и чтобы он не умер в яме, и чтобы хлеб его
не иссяк_ (Ис. li. 12-15).

Несомненно, эти плененные англичанки восприняли эти благословенные стихи как
обещание от Бога, точно так же, как Гидеон воспринял рассказ мадианитянина о его
мечтали, и в своей унылой тюрьме склоняли головы и поклонялись.
Женщины были избавлены от ярости угнетателя; плененные
изгнанники были освобождены; и, несомненно, с ними, как и с Гедеоном, была бы вера.
подтверждено не только в настоящее опасное время, но и на протяжении всего
последующие годы жизни.

Когда мы рассматриваем веру, как мы делали во время этого краткого курса лекций
, под эмблемой фруктового дерева, мы должны помнить, что это
не знамя, возвышающееся в гордости за свою силу, а символ
растение само по себе, но слабое, которое должно опираться на Скалу Веков; которое,
даже когда его ветви усыпаны набухающими плодами, нуждается в подпорках,
поддержке, которую может дать только Божья благодать. Без этих опор, как
на ветках будет лежать на земле, их фруктами дефилировали с
пыль! Как постоянно в истории Божьего народа, мы находим сильное
утешение дается в тот момент, когда вера больше всего готова потерпеть неудачу! Для
Джейкобу, одинокому, погруженному во мрак страннику, послан яркий луч небес.
Боится ли он столкнуться с разгневанным братом? ангел Господень встречает
его и благословляет. Иисус Навин, прежде чем начать трудный поход, получает
обещание: "Я не подведу тебя и не оставлю тебя". К Давиду приходит
уверенность в его окончательной победе из уст самого врага, занятого
охотой за его жизнью: _ Я хорошо знаю, что ты непременно будешь царем,
и что царство Израиля будет утверждено в твоих руках_. Но
Мне нет нужды множить примеры, о которых так полно говорится в Священном Писании
; сейчас, как и тогда, когда Он обитал на земле, наш милостивый Спаситель говорит
встревоженный, страдающий дух, "Не бойтесь, только верьте"; и к Своим
ученикам, вступающим в борьбу с сильным искушением: "Пусть не смущаются ваши
сердца; вы верите в Бога, верьте и в Меня".

Итак, вы, страждущие слуги Божьи, уповайте на обетования, данные вам
вашим небесным Учителем. Ночь скорби может быть вокруг вас, враги
могут быть перед вами, трудности могут давить на вас извне, искушение
нападают на вас изнутри; но это не доказательство того, что Бог оставил вас.
Взираете ли вы на Него, доверяете ли Ему; готовы ли вы, подобно Гедеону,
идти вперед в Его силе, чтобы вести Его битву против каждого окружающего
греха? Тогда не бойся, ибо Он на твоей стороне; _ тяжесть длится одну ночь
, но радость приходит утром_; более того, Господь дарит _ песни
ночью, еще до того, как рассеется тьма, испытанный, как
Гидеон, поклоняйся Богу и радуйся. Верующий набирается сил.
подобно тому, как день за днем на ветке созревает и набухает плод.
к совершенству. Происходит возрастание благодати, любви и
покорности, что видно даже миру.

_ Спасение праведных - от Господа: Он - их сила в
время скорби. И Господь поможет им и избавит их: Он
избавит их от нечестивых и спасет их, потому что они уповают на
Него._

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XVII.

РАСКРЫТИЕ.


“Я уверена, ” размышляла Иза Гриттон, отправляясь отдыхать в ту
ночь, - что совесть Лотти Стоун чиста, каковы бы ни были ее причины
ибо тишина может быть. Как просветлело ее бедное лицо, измученное и встревоженное на первый взгляд, когда она услышала о поддержке, которую Бог оказывает вере Своего народа в трудную минуту.
сначала это выглядело как
. Жаль, что у меня не было возможности
поговорить с ней после окончания службы, но когда я поднялся с
колен и поискал ее, она исчезла. Я доверяю ей — да, я буду доверять
ей. Разве не существует определенной степени веры, которую христиане должны распространять друг на друга?
свойство милосердия в том, что оно не мыслит зла.
”

Лотти и ее странное поведение не выходили у Изы из головы, и когда
на следующее утро она пришла к завтраку с намерением
снова предложить съездить в Экс для повторного собеседования с ней
маленькая горничная-прогульщица. Но мысли о Лотти были на время отогнаны
предметом более близкого личного интереса.

Когда Иза вошла в столовую немного позже обычного, она обнаружила, что
Гаспар уже там, расхаживает взад-вперед по квартире с письмом в руке.
письмо пришло с ранней почтой. Он выглядел беспокойным, возбужденным,
и сердитым, и Иза видела, что никакая легкая причина для раздражения его не беспокоила,
прежде чем он разразился гневным вопросом: “Это твоих рук дело, Иза.;
должен ли я благодарить тебя за это?” - и сунул в руку своей сестры записку
, которую он только что получил.

Послание вовсе не выглядело грозным; оно было кратким, написанным на
тонированной бумаге женским почерком. Это не было официальным юридическим документом,
и все же, если бы его прочитали с теми же эмоциями, с какими мог бы быть вызов в коллегию адвокатов
правосудия. С тревогой, смешанной с интересом, мисс
Гриттон гласил следующее:—

 ЛОНДОН, 1 мая _.

 СЭР, я только что получил информацию, которая меня сильно
 удивила, о том, что 4000 фунтов стерлингов, в которые меня заставили
 поверить, были вложены в имущество, потерянное в Ориссе_
 фактически был вложен в груз _St. Christopher_,
 который благополучно прибыл к месту назначения и, как мне дали
 понять, получил прибыль в размере пятидесяти процентов. Я
 место Романа в руках моего адвоката, если я не получаю
 удовлетворительного объяснения из самого себя. В качестве личного
 интервью желательно, я пойду сразу в топор, который
 находится, как я понимаю, по соседству с вами, и либо назначьте
 час для встречи с вами в отеле, либо, поскольку я знаком с
 вашей сестрой, зайдите к мисс Гриттон и увидьтесь в ее
 присутствии.—Имею честь быть и т.д.,

 КОРА МЭДДЕН.

“Гаспар, я не имею к этому никакого отношения; Кора ничему не научилась от меня", - сказала Иза, возвращая записку брату.
- ”Я не знаю, что случилось".

Он посмотрел на нее проницательным, подозрительным взглядом; но она встретила его тем
откровенным, открытым взглядом, который внушает уверенность в правдивости даже самому
скептическому уму.

Гаспар прижал руку ко лбу, изборожденному глубокими морщинами
недоумения и заботы. “Должно быть, это было через капитана”, - пробормотал он себе под нос.
“и все же я подумал — Но неважно, она напала на след"
теперь, где бы она это ни взяла. Иза, ты должна быть рядом со мной, ” нервно добавил
Мистер Гриттон; “Ты должна помочь мне преодолеть это затруднение”.

“Чем я могу тебе помочь?"— Я даже не вполне понимаю природу этого
затруднения, ” сказала Иза. Она сделала паузу, чтобы дать брату возможность для
объяснений, но он воспользовался только своей табакеркой. Иза надавила на него
больше ничего; глядя на своего несчастного, она пришла к болезненному убеждению, что
брат не в состоянии дать никакого объяснения, которое удовлетворило бы
ее собственное чувство чести.

[Иллюстрация: ТРЕВОГА ГАСПАРА.]

Перед читателем может быть вкратце изложено положение дел. Гаспар
уже вложил большую часть своих средств в груз "Ориссы", когда он
получил указания относительно денег мисс Мэдден. Не желают
что ее интересы будут противоречить его же, _Orissa_ быть
быстрый парусник на линии, и надежду на большую прибыль в зависимости от того, сколько
заняв первое место на рынке, Гаспар разместил собственность своего
клиента в _St. Кристофер_, намереваясь уведомить леди, что он
не смог сесть на судно, которое отправилось первым. Все еще находясь
в Ла-Манше, "Орисса" затонула во время шторма, и Гаспар
вложил деньги в ее трюм. Потери настолько недвижимости были многие
от удара одного, чья душа была согнута после получения; Гаспар были перегружены
неожиданное несчастье, когда искуситель предложил ему
средства, с помощью которых потери на самом деле может быть преобразован в прибыли. Немногие
зная что-либо об обстоятельствах вложения денег Корой, еще меньше
имея хоть какой-то интерес к этому предмету, можно было бы, применив
хитрость, создать впечатление, что имущество леди находилось в
_Orissa_, и что собственный Гаспар был погружен на корабль, который
благополучно прибыл.

Гаспар поначалу уклонился от этого нечестивого предложения. Хотя он был
не очень щепетильным человеком, в нем все же оставалось достаточное чувство чести
, чтобы он осознал чудовищность преступления, на которое его толкнули.
он был склонен. Но _ любовь к деньгам - корень всего зла_,
а у Гаспара это стало всепоглощающей страстью; он также гордился
обладанием той жалкой хитростью, которую некоторые считают умом,
но которая на самом деле является глупостью в глазах святого Бога. Совесть
и чувство чести — вот барьеры, которые на короткое
время устояли перед давлением сильного искушения; ибо Гаспар _had_
совесть, хотя из-за алчности, которой долгое время потворствовали, ее сила была
сильно ослаблена. Но преграды были, и Гаспар однажды
захватили незаконные доходы, и добавил к своим магазинах золото, которое по праву
принадлежал другому, вскоре испытал на себе естественные последствия
уступки греху. Его сердце ожесточилось, его натура испортилась, и
он все больше и больше подпадал под власть порока
алчности, которой он когда-то страдал, чтобы подчинить себя. Жесткий и
безжалостный надсмотрщик, он нашел это! Преследуемый постоянным
страхом позора и боязнью потерять свое нечестно нажитое богатство, Гаспар
не мог наслаждаться этим. Он был беден среди богатства, несчастен из-за
обладания тем, за что он продал свою совесть. Несмотря на
несмотря на все предосторожности, тайна Гаспара выплыла наружу, и страхи перед
разоблачением — разорением— позором — возникли перед ним, как призраки.

“Возможно, она будет здесь уже сегодня”, - были первые слова несчастного.
мужчина нарушил гнетущую тишину. “ Иза, ты не должна уходить из
дома— Ты должна оставаться рядом со мной— Ты знаешь мисс Мэдден и можешь повлиять на
ее решение.

“Я влияю на Кору!” - воскликнула Иза. "Я действительно знаю ее — возможно, даже слишком
хорошо - но у нас никогда не было близости дружбы!” Молодая леди
говорила с некоторым волнением, потому что каждое воспоминание было связано с Корой
было горько. Это правда, что Иза больше не считала свою разлуку с
Лайонелом несчастьем. Когда она так близко к месту его
бывший пребывания, света были брошены на его характера, которые были выявлены
что-то из своего эгоизма и пустоты, и на молодой девушке
чище надежды Зарю, чем даже те, о первой любви; но все-таки, из
все живые существа на земле, кора Мэдден был тот, кого Иса рассматривается с
большинство страха и отвращения. Она смотрела на Кору как на олицетворение
злобы; как на опасную женщину; носительницу яблока раздора; ту, кто
с удовольствием превращала в посмешище всех, чей уровень долга был выше,
чем ее собственный. Иса боролся, чтобы подавить чувства сдержанности
что разбухая в ее сердце, и, как Эдит, никогда не говорить о ее врагом
спаси ее Бог, она пыталась прогнать кора, даже из ее памяти, но
теперь оказалось, что она может привести в тесный контакт с Мисс
Безумный и в каком-то смысле очень болезненный. Иза не могла закрыть глаза на
тот факт, что ее брат оказался в унизительном положении и невиновен
какой бы она ни была, она все же должна разделить его унижение. Она должна увидеть
презрение — просто презрение — к этим надменным губам, чья насмешка уже ужалила ее
как скорпион; возможно, ей придется просить снисхождения у того, кому она
с трудом могла дать прощение. Вся природная гордость Изы восстала
с оружием в руках против этого. Почему она должна терпеть позор, когда невиновна
в вине? Пусть Гаспар сам несет ответственность за последствия своего поведения,
каким бы это поведение ни было; она предоставила бы ему делать то, что он хочет.
объяснения, любой компромисс, какой он сможет; она пошла бы в
Замок, куда никогда не проникнет ни одно слово упрека, ни один презрительный взгляд
ее, где она была бы приветствовали родственники, чье поведение никогда не
принес румянец на ее щеке. На мгновение у Изы мелькнула такая мысль, но она
была тут же отброшена как эгоистичная, малодушная, недоброжелательная. Ее брат, на
в это время все остальные, нужно было ее сочувствие, совет и поддержка.
Она могла бы помочь ему бороться не только с внешними трудностями,
но и с внутренними врагами - мадианитянами, которые привели его в это
затруднительное положение, которые нанесли удар по его чести и разрушили его покой. Разве не могло
разоблачение, покрывшее его позором, быть средством ослабления
его оковы? Общественное богослужение предыдущего вечера, молитвы,
которые она слышала из уст того, кого из всех мужчин она почитала больше всего,
укрепили дух Исы. Вся история Гедеона была для нее как
комментарий к тексту "Будьте сильны в Господе и в силе Его
могущества". Она, в своей девичьей кротости, встанет на тот пост, на который ее поставил Бог
, выстоит против духовных врагов своей души; она
не поддастся разочарованию, не поддастся недовольству и не затаит недоверия
о своем Господине. Она будет просить силы, и искать ее, и
верьте, что сила будет дана.

Первой борьбой Исы было чувство презрения, вызванное
поведением Гаспара. Если бы это было не так, чтобы бросить ее брат, она не
также неправильно презирать его; и все же, насколько тесно ее очень жалко, кажется,
быть в союзе с презрением! Теперь, впервые Гаспар повернулся к ней
для симпатию, он должен найти его; не сочувствие со своей убогой схватив
на усиление, но вместе с ним от боли и недоумения, в которое, схватив
привез ему. Г-н Gritton был в плачевном состоянии нерешительности,
и Иза была единственной поверенной в его бедах; поскольку она уже знала так много
, он почти бессознательно рассказал ей все. Теперь он тешил себя надеждой,
то, что кора подозревал, что она хотела найти его невозможно доказать, что он
может безопасно пребывать даже вопрос об иске: тогда все его мысли
были обращены в сторону компромисса, который мог спасти свою честь без
слишком далеко посягает на его интересы; многое может быть сделано в личку
интервью; неопытный женщина может легко быть привлечен к смеси
для восстановления часть ее имущества, путем выделения ее иску к
остаток. После долгого беспокойного хождения взад и вперед по комнате, обдумывая
различные планы и средства, Гаспар бросился на стул рядом со своей сестрой
и, нервничая, поделился с ней своими взглядами, в заключение сказав
смущенный тон: “Вы объясните — вы смягчите — вы побудите мисс
Безумно прислушиваться к голосу разума”.

“Гаспар, дорогой Гаспар, позволь мне говорить с тобой свободно и откровенно”, - сказала
Иза, чьи мысли были заняты так же активно, как и мысли ее брата, когда
она молча сидела у окна, положив на стол нетронутую работу.
колено. “Когда мы сошли с прямого пути, конечно, конечно, наша
первая забота должна заключаться в том, чтобы вернуться по своим следам; если было совершено что-то неправильное,
не следует ли это исправить без дальнейшего промедления?”

“Мне нужна твоя помощь, а не совет”, - пробормотал Гаспар.

“ И все же выслушайте меня, ” серьезно сказала Иза, поскольку чувствовала, что на карту поставлено нечто более
ценное, чем интересы ее брата, более дорогое, чем даже его
репутация. “Я знаю, что ты был несчастлив - я видел
это; твоя лучшая, твоя благородная натура была подавлена бременем
которое— которое ты можешь сбросить сейчас и навсегда. О, договаривайтесь откровенно и
честно от Коры Мэдден! Дай ей то, что ей причитается, основную сумму и проценты,
даже до последнего фартинга: бедность - не зло, нужда сама по себе - не зло,
по сравнению с гложущим сознанием обладания тем, чего нельзя
да пребудет на этом Божье благословение”.

Гаспар поджала свои тонкие бескровные губы, словно подавляя
стон. Он почувствовал горячий призыв сестры — он нашел отклик в его собственной совести
но он еще не был готов свергнуть своего идола, разразиться
Мистер Гриттон поспешно поднялся, ничего не ответив,
и возобновил свои беспокойные ходьбы. Иса, но мог догадаться о характере
борьба происходит внутри, и молча молиться, чтобы Бог мог укрепить
Вера искушение и победа справа.

Если не самое болезненное, что было, конечно, одно из самых утомительных
дни, которые никогда не проходили мимо Иса Gritton. Гаспар был раздражительным,
нервным, несчастным; колебался, как маятник, никогда не мог собраться с мыслями в течение
двадцати минут подряд. Казалось, он постоянно был начеку;
никогда не выходил из дома, часто стоял, глядя в окно, и
нервно вздрагивал при каждом необычном звуке. Казалось, что Иса будет
заклинание на руках свои часы, они двигались так медленно, она не могла
преследовать ее привыкли профессий, для Гаспар не хотел иметь ее
из поля своего зрения, и постоянно прерывая ее обрывки
разговор. Но наконец долгий день закончился — закончился туманом и дождем.;
тусклый белый туман скрыл пейзаж, и еще до того, как наступил час захода солнца,
сгустились сумерки. Иза попыталась скрасить вечер чтением вслух,
но даже работа по коммерческой статистике совершенно не заинтересовала ее
Гаспар. Его ум был абстрагирован, его болезненно уха на штамм К
другие звуки, чем те, мелодичный голос сестры. Рад был Иса
когда этот час наконец прибыл, когда она сможет уединиться, и подготовить
сама, занимаясь преданным служением, чтения, молитвы, а затем остальные, по каким-то
завтрашний день может принести.

[Иллюстрации]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XVIII.

МИЛОСЕРДИЕ И САМООТРЕЧЕНИЕ.


Субботнее утро выдалось ясным и безоблачным, Природа выглядела еще прекраснее
из-за слез, которые она пролила прошлой ночью. Когда Иза Гриттон
заканчивала свой туалет, Ханна принесла записку. Иза немедленно
узнала почерк; и поскольку это послание, очевидно, не прошло
по почте, а было доставлено посыльным, молодая леди с
некоторым беспокойством вскрыла конверт и прочитала его содержимое:—

 _ Субботний вечер._

 Дорогая Мисс GRITTON,—я был по дороге на топор, но чувствовал себя так плохо
 лихорадочная головная боль, что я не мог продолжать дальше этот
 жалкий ИНН (черный медведь), которое, как я слышал, не
 в десяти минутах ходьбы от вашего дома. Не могли бы вы приехать и навестить
 меня?—Ваш,

 КОРА МЭДДЕН.

“ Кто это принес? ” спросила Иза у Ханны.

“Миссис Тейлор, хозяйка "Черного медведя’. Она ждет внизу,
и она говорит, что хочет видеть тебя отдельно.

Иса поспешил вниз по лестнице, и нашли в зале хозяйка
придорожный трактир, который был достойным именем ИНН
от силы один гость-камеры, которые он провел над
кран-номер. Кора Мэдден, должно быть, и впрямь чувствовал себя плохо, прежде чем она приняла такое
приют. Хозяйка была женщиной грубой и вульгарной штамп, глубоко
изрытая оспой, с сильным запахом духов. Иза
почувствовала отвращение при мысли о визите в ее дом.

“Леди написала это прошлой ночью”, - сказала миссис Тейлор, не дожидаясь, пока его спросят,
говорил громко, быстро и без пауз: “но это
было неудобно передавать это, потому что Том не пришел, а Джим не
только ноги; и мне повезло, что я этого не сделал, потому что мы не знали, что это было.
и теперь все стало красным, как огонь ”.

“Что вышло? что вы имеете в виду?” - спросила мисс Гриттон.

“Оспа, мисс; полностью вышла — на лице нет места, где вы могли бы
мог бы выложить шестипенсовик. Мне очень не повезло, что она в моем доме, но
чайку поставили в конюшню прошлой ночью, и мужчина собирается поставить
лошадь на...

“ Остановитесь! ” воскликнула Иза. - Позвольте мне понять вас. Вы хотите сказать мне,
что мисс Мэдден лежит больная оспой в вашем доме?

“Но долго на этом не остановлюсь — не мог об этом подумать. У меня шестеро детей, и я сама
тридцать лет назад сама чуть не умерла от оспы, так что я знаю, что это
быть; и это большой позор, это так, заболеть посреди семьи
и попасть в гостиницу под названием "быть зараженным". Но она собирается
как только вернусь в Портал или отправлюсь в Акс, пока она не стала на час старше.

“ Минуточку— послушайте! ” воскликнула Иза, с трудом прерывая громкий
бессвязный лепет хозяйки. - Вы собираетесь отослать больную леди?
от оспы, даже не зная, где она может найти убежище
?”

“Я думаю, что где-нибудь нужно снять квартиру; если не в одном месте, то в
другом; они будут ездить, пока не найдут меня; она не может остановиться у меня:
У меня большая семья, и тридцать лет назад наступил Михайлов День, и я...

Иза Гриттон прижала руку ко лбу, пытаясь взять себя в руки.
мысли, отвлеченные громким разговором. Новая трудность была,
большинство неожиданно вырос перед ней; внезапно возникшей аварийной ситуации, и как-то
казалось, шепот в—призыв к осуществлению христианского милосердия
к человеку, к которому она рассматривается как враг.

Звук громкого голоса миссис Тейлор вывел Гаспара Гриттона из его
комнаты. “Кто здесь? что-нибудь случилось?” он закричал.

“Нельзя ожидать, что я превращу свой дом в больницу, и
буду отпугивать клиентов и—” Миссис Тейлор продолжила бы свои замечания.
если бы у нее был какой-нибудь слушатель, кроме Изы, с озабоченным выражением лица,
она увлекла брата в кабинет.

“ Гаспар, Кора в ‘Черном медведе’, заболела оспой. Хозяйка квартиры
собирается немедленно отослать ее, чтобы она нашла приют, где сможет. О, если бы
эта жалоба была чем-то иным, кроме оспы, это казалось бы обычным милосердием -
предложить ей здесь убежище!”

“И возложить на нее обязательства; да, да, я вижу ... возложить на нее глубочайшие обязательства"
"Я вижу, я вижу; лучшее, что можно было сделать!”
воскликнул Гаспар.

Иза была поражена рвением своего брата; ее слова были
интуитивным выражением чувств великодушного человека, но она
она всерьез не рассматривала возможность привести в свой дом больного оспой.
Гаспар увидел, как побледнели щеки его сестры, и понял, что предложенный шаг
должен сопровождаться не только большими личными неудобствами, но и
серьезной опасностью для его молодой и красивой сестры. В отличие от ее брата.,
Иса еще не был недуг, и рассматривали его с большим
страх. Дело было не только в опасности для жизни и незначительном риске необратимого увечья
, из-за которого Иза боялась подвергать себя заражению,
но и в карантине, которому она должна была подвергаться, ухаживая за пациентом
оспа была бы, особенно в это время, очень серьезным испытанием. Это
было бы похоже на внезапный возврат зимы, когда весенние цветы
раскрываются сладчайшим ароматом и ярчайшей красотой. Даже скучные
безрадостные дни в Wildwaste были украшены некоторыми моментами такого
изысканного счастья, которое почти украсило все вокруг; и теперь
должна ли дверь быть закрыта даже для Эдит и Генри Эрдли, потому что ее
открыли, чтобы впустить Кору Мэдден? Гаспар прочел сильное отвращение к
жертва в выразительный лик его сестра.

“Нет, нет, “ сказал он, - ты можешь подхватить инфекцию. Мисс Мэдден должна попытаться найти
свой шанс где-нибудь в другом месте”.

“Дай мне подумать несколько минут, Гаспар. Задержите женщину, я должен спросить
совета, прежде чем я приму решение”; и Иза поспешно отправилась в свою комнату, чтобы упасть
на колени и молить о руководстве и свете на запутанном пути, открывающемся
перед ней.

Было несколько слов, которые Иза услышала из уст викария из
Акса, которые она отложила в своем сердце на время растерянности, подобное
это: “Когда вы сомневаетесь относительно того, какого курса придерживаться, когда разум
кажется, что он теряется в тумане, и вы не можете ясно различить узкий путь
путь долга, задайте совести два простых вопроса: ‘Будь мой Господь здесь
видимым присутствием, что бы Он повелел мне сделать?" могу ли я рискнуть предположить?
полагаю, что Он поступил бы на моем месте? Такие вопросы, честно заданные
в духе молитвы, приведут к такому ответу, который развеет туман
и будет подобен голосу, говорящему: "Это путь, идите".
в нем, когда вы поворачиваетесь направо или налево._”

Теперь Иза подчинилась указанию, склонив голову над сложенными руками,
с молитвой “О, направь меня, Господи, Твоим советом!” она задала
совести два простых вопроса. Знакомые слова Священного Писания пришли ей на ум
—_ Что бы вы ни хотели, чтобы люди поступали с вами, поступайте и вы"
то же самое поступайте и с ними". Что бы ее желание, если, например, кора, она была
больным, заброшенным и одиноким, управляемый из укрытия даже убогой
придорожной харчевне, и отправляются искать дома место, в котором
лей—может быть, умирающей голове? И что бы проведения
Однако милосердными друг к такой страдалец, заблудших, однако виноват?
Остановился бы Он, чтобы подумать, была ли она врагом или другом?
_христ не угодил Себе_, и Он _ оставил пример, по которому мы должны
следовать Его шагам_.

Иза поднялась с колен и, позвав слугу, которого она услышала,
подала завтрак в соседние покои, она сразу же отдала
распоряжения о приготовлениях к приему дамы, больной оспой. Иса
откажется от своего собственного спальная комната с корой, и есть маленькая Лотти
паллета-места размещаются в будуар для себя. Оставив Ханну в недоумении
и ворчании, Иза вернулась к брату и сообщила ему о своем
решение. Гаспар, довольный, что это могло способствовать его собственным эгоистичным интересам
, отослал миссис Тейлор распорядиться о переезде Коры
в Уайлдуаст Лодж.

Иса одержала еще одну молчаливую победу над мадианитянами внутри, над
Эгоизмом, тщеславием и страхом. Одна жертва придала ей сил для
другой. Под влиянием той веры, которая действует любовью, Иса
сделала все возможное для утешения Коры, какое только могла сделать
для утешения любимой сестры, приложив собственные усилия, чтобы компенсировать
нехватка времени и неспособность или нежелание ее слуги.
Прошло не более получаса, прежде чем к дверям подъехала карета,
где стояла Иза Гриттон, готовая приветствовать Кору Мэдден. Водитель боялся
помочь инвалиду, который — закутанный в одеяла, жалкий, изуродованный
объект — был бы вынужден спуститься без посторонней помощи и тащить ее
шатающиеся конечности в дом, если бы руки Исы не были протянуты
для поддержки — если бы тонкая рука Исы не была нежно обнята ею. Кора
переступила порог и неуверенно поднялась по лестнице, опираясь на
женщину, чей покой она на время нарушила, чьи перспективы она
сделала все возможное, чтобы уничтожить! Самоотверженная доброта может быть показана
друг из естественной привязанности к незнакомцу с интуитивно понятным жалость; но когда
показано, непримиримый враг, он является одним из сильнейших доказательств, что любовь
Христа, который понуждает моя излилась в сердца.

“Ты действительно добрый самаритянин, Бог благословит тебя за это!” - пробормотал он.
Кора, как она опустилась на нее удобная кровать, а Иса мягко избили
подушка для поддержки больной голове ее оценки. Не было благословения от
любые другие губы исчезли так тепло на сердце Изы; это было благословение отжатой,
так сказать, от врага; это было как ободряющее слово, услышанное Гидеоном
в ночь, когда он стоял в лагере врага.

[Иллюстрация: ПРИБЫТИЕ МИСС МЭДДЕН]

Гаспар отправляется из хутора гонца за доктором. Он пришел
до полудня, и объявил, что Мисс Медден был не пострадали от нее
удаления, и что она, скорее всего, хорошо. Он прописал
абсолютную тишину и запретил ей много говорить на любые темы,
особенно на те, которые могли бы ее взволновать. Но врачу
было легче отдать приказ, чем Исе привести его в исполнение. Ее терпеливый маленький
заслуживал этого названия. Коре не терпелось поговорить о делах, и Иза едва смогла
заставить ее замолчать, умоляя подождать несколько
дней, а затем поговорить с самим мистером Гриттоном.

Гаспар предпринял необычную попытку дойти до коттеджа управляющего
, чтобы поговорить с мистером Холдичем о сиделке для его сестры.
Ребекка сразу вызвалась пойти сама, если согласие мужа были
получается, и к великому облегчению для ISA появился в домике просто как
доктор покинул ее. Ее опыт и готовность помочь были не только большим
утешение для молодой леди, но присутствие нежной, набожной женщины,
сочувствующей и доброй, было настоящим удовольствием для Изы. Очень веселый Конверс
они были вместе в будуаре, с открытой дверью между ним и
помещение, в котором кора лежит, спит. Ревекка много приятных анекдот
касаются внимательного слушателя, Эдит и никого роднее, чем она.
Никогда еще Иза не слушала романтические истории с таким интересом,
с каким она слушала сейчас рассказ о трудностях, которые пришлось преодолеть
, и об усилиях, которые пришлось приложить викарию из Акса, чтобы познакомить
знание жизненно важной религии в той отдаленной и погруженной во мрак части его прихода
, которая окружала замок Лестрейндж.

Весть о болезни Коры и ее природе не заставила себя долго ждать, достигнув
маленького провинциального городка Экс. Миссис Грин стояла в дверях своей лавки
утром в понедельник, обмениваясь сплетнями со своим соседом-пекарем.

“Если бы когда-нибудь был такой священник, как наш!” - заметила она. “Всегда на работе,
По воскресеньям и в будние дни; и как заботился о своем народе, если бы они все
его дети. Он снова был здесь, а не час назад, после этого посмотреть
воришка наверху; но мне пришлось сказать ему: ‘я думаю ты
слышали, сэр, как лгать Мисс Мэдден больна оспой в Wildwaste домик?’
и у него был такой вид, как будто он внезапно услышал о смерти своего отца, и
повторил: ‘Домик— зараженный оспой, Дикой пустошью!’, как будто эти слова прозвучали как похоронный звон ”.

“ Осмелюсь сказать, мистеру Эрдли жаль бедную леди; она была его прихожанкой.
несколько лет назад, когда Мэддены жили в Замке.

“Должно быть, он проявил к ней необычный интерес”, - сказала миссис Грин с
улыбкой, - “потому что он совсем забыл о том, зачем пришел, и отправился на
Сторожку словно подстрелили. Он не из тех, кто боится инфекции; он не спал
всю ночь с бедным Брэмли, когда тот умирал от лихорадки. Может быть, он
думает, что, если мисс Мэдден в плохом состоянии, она, возможно, захочет перекинуться парой слов
со священником.

“Она была одной из мирских и гей”, - заметил Бейкер, - покачал
голова. “Я не верю, что ей и мистеру Эрдли когда-либо было что сказать друг другу"
но она сестра его друга мистера Артура, и викарий
может позаботиться о ней ради него ”.

Был ли долг духовного посещения единственным, что привело Генри Эрдли
чтобы направить свои быстрые шаги в сторону Дикой Пустоши, он, должно быть, вернулся в Акс
разочарованный. Кора провела благоприятную ночь и почти не пострадала, кроме
крайнего раздражения, вызванного ее болезнью. Когда Иса тихо скользнул
на ее сторону и прошептал, что священник позвонил, чтобы спросить для
ее и знать, есть ли у нее желание увидеть его, кора ответила:
характерной усмешкой, “я не умру; и если бы я был, я хотел послать за
гробовщик, как только священник”.

И все же Генри Эрдли ушел без чувства разочарования
возвращаясь домой. Он отвернулся от унылого, неприглядного кирпичного здания
на пустоши, как человек, которому не хочется покидать земной рай, в котором
прошел золотой час жизни. Его беседа с Исой действительно была
непродолжительной, но она оставила воспоминания, которые останутся
благоухающими в его душе до конца его земного существования.

“Бесценный драгоценный камень, заключенный в ту скучную шкатулку!” - сказал Генри Эрдли про себя.
Повернувшись, чтобы бросить прощальный взгляд на дом Изы. “Пусть Небеса
позаботятся о жизни этой драгоценной особы и оградят ее от опасности для
которую разоблачила ее благородная, бескорыстная преданность”.

Эта молитва вырвалась из глубин души викария. Это было для той,
о ком он впервые осмелился позволить себе думать как о возможной
будущей спутнице всех своих радостей и печалей, своем ангеле-хранителе, своем
сокровище. Генри Эрдли был очарован Изой, когда познакомился с ней в
Замке; но его не покидали мучительные сомнения относительно того, подходит ли ему
она, яркое украшение общества, которой льстят и которой восхищаются
ибо или мог бы когда-либо вынести жизнь, полную скромной активной полезности, которая
так и должно быть у жены викария. С того момента, когда он впервые дали
лично в Министерство, г-н Эрдли уже принял твердое решение, что должен
он никогда не спрашивать у женщины в браке, у нее должен быть тот, кто будет его
помощник, а не его хиндерер, на выполнение работы магистра. Пастор и
его жена должны быть подобны двум стрелкам часов — одна движется по большему кругу
и с более заметной активностью, чем другая, но обе сосредоточены на
один и тот же центр, оба движимы одной пружиной, объединены в одной работе
и указывают на одну и ту же истину. С этим убеждением в голове Генри
Эрдли почти решил избегать общества племянницы баронета
как опасного удовольствия; такая райская птичка, подумал он,
никогда не покинула бы скромный насест, уединенное гнездышко. Но когда он увидел, что Иза побледнела
от наблюдения у постели больного сравнительно незнакомого человека, ради которого
красавица рисковала потерять красоту, а юность - жизнь,
все эти дурные предчувствия исчезли навсегда. Генри Эрдли чувствовал, что если бы он
осмелился, но стремился к руке Изы Гриттон, даже если бы болезнь, которая
осмелилась лишить ее всей ее красоты, лишила бы ее всего, он был бы лучшим из мужчин
самый благословенный на земле. То, чего девушка боялась, разделит
ее с тем, чье уважение она ценила больше всего, было всего лишь золотым звеном, которое должно было
связать их навеки.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XIX.

ОСВЕЖАЮЩИЕ НАПИТКИ.


“Лучше возвращайся, Лотти; в прошлый раз ты была смертельно уставшей”, - сказал Стэди
вечером следующей лекции своей сестре, когда она села у
остановилась отдохнуть на обочине дороги, направляясь к коттеджу управляющего.

“Я был и в половину не так устал, как мое сердце раньше я ходила на встречи”
ответила Лотти. “Думал я, если я не получу некоторую помощь с этим бременем
беда в том, что я просто лягу и умру. Все эти люди так странно смотрят
на меня и говорят обо мне так жестоко — никаких вестей от матери — никаких вестей о бедном
отце — и теперь моя дорогая молодая хозяйка ухаживает за женщиной, больной оспой,
и я прочь! О, если она его поймает!” Лотти встрепенулась, как будто эта идея
вдохнула в нее новую энергию: “Я пойду и буду ухаживать за ней; ничто не остановит меня; она увидит, что я не неблагодарная". "Я пойду и буду ухаживать за ней".
"Она увидит, что я неблагодарная”.

“Может быть, она и не заразится”, - заметил Стедди.

“Я молю Бога всем сердцем и душой, чтобы она этого не сделала!” - воскликнула Лотти.
“Я хотел бы”, - продолжила она более спокойно, как она побрел вдоль
пыльные дороги со своим братом:“я хотел бы, чтобы ухаживала за Мисс
Мэдден, не потому, что она мне небезразлична, а ради ее брата, мистера
Артура.

“Он был лучшим другом, который у нас когда-либо был”, - заметил Стедди.

“Он рассказал нам о небесах, он помог нам в беде, он так усердно работал, чтобы
потушить пожар, когда пламя почти охватило наш коттедж. И
подумать только, что он лежит, умирая, далеко-далеко в Иерусалиме! Черные глаза
Лотти Стоун наполнились слезами.

“ Учти, тебя переедут! ” воскликнул Стэди, внезапно оттаскивая сестру.
в сторону, с пути открытого экипажа, который быстро подъезжал к ним.
позади них. Камни шли по центру дороги
.

Погруженная в свои невеселые мысли, Лотти даже не взглянула на
карету, когда она пронеслась мимо; но она вздрогнула, услышав голос, раздавшийся из нее
внезапно воскликнув: “Стой, кучер, стой! Да, это Лотти Стоун,
со своим братом!

Лотти издала тихий возглас восторга, когда подняла глаза и узнала
лицо — действительно изможденное и очень бледное — благодетеля ее семьи, когда
он, улыбаясь, наклонился из экипажа, чтобы поприветствовать тех, кого не видел уже
годы. Артур Мэдден и его сестра Лина прибыли за несколько часов до этого
в Экс, поспешив туда сразу по прибытии в Англию, поскольку
услышали весть о болезни Коры. Они были избавлены от
беспокойства за нее мистером Эрдли, от которого они узнали, что
инвалид находится на верном пути к выздоровлению. Медики строго
запрещено Артур выставить себя в своем ослабленном состоянии, в любой опасности
инфекция; и Лина, его преданная сиделка, была благодарна за то, что не была вынуждена
оставлять его, поскольку священник сообщил ей, как нежно за Корой присматривает
Иза Гриттон.

[Иллюстрация: ПРИЗНАНИЕ.]

Артур и Лина поселились в тихом отеле в Эксе.
Сообщение от первого священнику немедленно привело мистера Эрдли к ним.
повидаться с ними. С сердечным радость и задорный День благодарения, Генри сжал тонкие
руку своего друга.

“Рассказы о вас были настолько тревожными, что я едва осмеливался
надеяться снова увидеть ваше лицо в этом мире!” - воскликнул викарий.

“Вояж сделал мне много хорошего; и очами дорогие знакомые лица
у меня намного больше”, - сказал Артур. “Я мечтаю снова оказаться среди своих старых учеников
в Wildwaste и еще раз встретиться с честным Холдичем. Ты по-прежнему
проводишь свои маленькие будние службы в том коттедже с мантией из медоносных сосок,
который в моем сознании связан с некоторыми приятными воспоминаниями о нем?”

“Я там сегодня вечером”, - ответил Г-н Эрдли.

“Тогда мы пойдем на это”, - воскликнул Артур Мэдден; “будет так напоминать о нас
_auld Ланг syne_. Нет, никаких возражений, Лина, ” весело добавил он, читая
возражение в лице его взволнованной молодой медсестры: “Это не утомит
меня, это не вызовет у меня озноба; это заставит меня почувствовать себя на десять лет моложе
снова оказаться среди моих бедных друзей: и я хотел бы, чтобы наша первая встреча
состоялась в том месте, где мы когда-то вместе молились. Я позвоню
и закажу открытую карету, которая будет здесь достаточно рано, чтобы у нас было полчаса
на приветствия до начала службы; по крайней мере, если это не
вам неудобно так рано отправляться в путь, ” сказал Артур, обращаясь к самому себе.
обращаясь к викарию, “ потому что вы должны поехать с нами в экипаже и рассказать нам
на пути в тысячи вещей, которые я хотел бы услышать от Wildwaste и его
люди”.

Нет ничего настолько целительно, как счастье. Острое наслаждение, которое
Артур почувствовал, что возвращается в то место, где он впервые трудился ради
Бог, где он впервые осознал, какое это благословение - завоевывать души
для Христа, был мощным тонизирующим средством для его ослабленного организма. Никогда
его глаза выглядели ярче, или его голос звучал бодрее, чем
за что гнать со всех ног от топора, как он узнал знакомые ориентиры, и
допрашивали его друг, мистер Эрдли, как и в судьбе тех, кого он
знал до отъезда из Англии.

“Я помню, что Wildwaste не в вашем приходе. Там все тот же престарелый
священник?”

“Да, но я слышал, что мистер Булл собирается оставить свое лечение. Сейчас он
не в состоянии оказать даже самую короткую услугу”.

“Я надеюсь и верю, что серьезный, трудолюбивый человек может положить в его
место”, - сказал Артур.

“Дай Бог это!” - был ответ священника.

“ А старый Тихикус Болдер, трезвенник? ” спросил молодой Мэдден после
паузы. - Он все так же яростно выступает против зла общества?
Дикая пустошь?”

“Жезл скорби был тяжел для бедняги Болдера. Он так страдал
значительно от ревматизма прошлой зимой, что можно было опасаться, что он может
и вовсе лишиться возможности использовать свой конечностях; но он сплотил чудесно
в течение последних нескольких дней, и он выразил надежду, когда я в последний раз видел его,
что он смог бы снова в церковь в лето”.

“Он казался мне, ” заметила Лина Мэдден, “ одним из самых гордых,
безжалостных и самодовольных людей, которых я когда-либо встречала; но я
предположим, что мы увидим, как он сильно изменился”.

“ Он действительно сильно изменился, ” ответил мистер Ирдли, “ потому что бедняга Болдер
страдания были посланы не напрасно. Раньше он искал вокруг себя
предметы для порицания, теперь он научился смотреть внутрь себя; и то, что он делал
раньше, чтобы заслужить уважение людей, он делает сейчас ради своего Бога. Человек
Природа считает болезни и страдание врагами; но именно через таких
врагов послание любви и милосердия дошло до Болдера ”.

“А как поживает малышка Лотти Стоун, моя первая знакомая в Wildwaste?
она?” - спросил Артур Мэдден. “Мне кажется, я вижу ее сейчас, мысленным взором,
похожую на цыганку девочку с серьезными черными глазами, закутанную в старую
алый плащ и — Да ведь это, конечно, сама Лотти! ” воскликнул он.
и, крикнув кучеру остановиться, Артур Мэдден, как мы уже говорили
увиденный, с удовольствием поприветствовал молодые камни, на что они ответили более чем
взаимностью.

У молодых надежда жизнерадостна, а чувство счастья обострено.
Вид ее благодетеля, живого, выздоравливающего, выглядящего бодрым и добрым, как всегда,
показался горячему юному сердцу Лотти искренним, что, как и ее покойный
беспокойство из-за него, все остальные ее неприятности скоро пройдут.
Ее мать вернется, ее отец будет жить, чтобы стать благословением и
комфорт в его доме —ее собственная репутация была бы полностью очищена — мисс Гриттон
и ее дорогой пастор снова улыбнулся бы ей — и Небеса защитили бы ее
милая леди от заражения лихорадкой. Мистер Эрдли посмотрел на
это сияющее юное лицо, и его отражение было почти таким же, как у
Иса сказал: “Нет никакого чувства вины, тяготеющего над совестью
этого ребенка; правда и невинность написаны в каждой черточке лица”.

“Если вы тоже идете на лекцию, Лотти, мы пощадим вам долго
ходить”, - сказал, улыбаясь, Лина.

“ Да, Лотти, с тобой, рядом с кучером! ” крикнул Артур. “ Тише!
я последую за тобой; ручаюсь, что он поспеет вовремя. Я никогда не видел его опаздывающим на моем занятии
; он был тем, на кого я всегда мог положиться ”.

Несколько слов доброй похвалы вызвали довольную улыбку на
обожженном солнцем лице туповатого, но искреннего парня, который пошел
бредущий по своему одинокому пути почти такой же счастливый, как его сестра.

Быстрым движением транспортного средства, на котором она была установлена, был очень
услуги для Лотти. Она чувствовала себя метафорически, а также
в буквальном смысле слова, поднял на высоту от пыли, освобождается от гнетущих
усталость, полученная от отдыха и наслаждения, в то же время быстро переносимая
вперед. Когда экипаж остановился у крыльца, увитого медоносными соснами,
Лотти легко, как белка, спрыгнула со своего высокого сиденья. Она
нет страха теперь встречая косые взгляды, подозрительные взгляды, как групп
от соседства опустился на заседании. Все взгляды были прикованы
к Артуру Мэддену; казалось, ни у кого не было мыслей, кроме него и его сестры
, так недавно прибывшей из Святой Земли. Лотти действительно скучала.
в толпе были ее молодая хозяйка и Ребекка Холдич, которые обе были
отсутствует страх передачи инфекции, но ее мольбы для них обоих
теперь Роза с чувством радостной уверенности, которой у бедной девочки
оставался чужим, поскольку дал обещание молчания Гаспар, который
источником такой боли и страдания.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XX.

ЛЕКЦИЯ VI. —ВЕРА ПОБЕДОНОСНАЯ.


Друзья мои, сегодня вечером нам предстоит созерцать один из самых
чудесных триумфов, когда-либо дарованных вере, самую яркую эмблему
победы Евангелия над противостоянием земли и ада. Мы сделаем это
сначала рассмотрим представленное нам историческое повествование: затем посмотрим, как в нем
прообразом успеха является посещение проповеди апостолов и
учеников нашего Господа; и, наконец, черпаем вдохновение для себя в
наш конфликт с мадианитянами в наших собственных душах.

Гидеон, вернувшись в свой лагерь, немедленно начал приготовления к
ночной атаке на врага. Но эти приготовления были такого характера, что
вызвали удивление у трехсот его преданных людей. Они не должны были
добраться до веревки или схватить острый меч; Они должны были пойти в
посреди вооруженных толп мадианитян, как овцы среди волков,
без, как кажется, ни оружия нападения, ни доспехов для защиты!
Гедеон разделил свой маленький отряд на три отряда и вложил каждому в руку трубу
с пустым кувшином, и в каждый кувшин был вложен светильник
. И вождь сказал своим последователям: “Смотрите на меня,
и делайте то же самое: и вот, когда я выйду за пределы лагеря, это
будет так: как я поступаю, так и вы поступайте. Когда я трублю в трубу, я и
все, кто со мной, тогда трубите и вы в трубы со всех сторон всего
обойдите лагерь и скажите: "Меч Господа и Гедеона”!"

Итак, Гедеон и триста человек, которые были с ним, вышли на улицу
за пределы лагеря в начале средней ночной стражи, и они
затрубили в трубы и разбили кувшины, которые были у них в руках.

Громким и ужасным был звук, который таким образом пробудил воинство Мадиамское
ото сна в ту богатую событиями ночь — рев труб,
крушение судов, в то время как внезапно сияние сотни машущих рук
темноту озарили факелы! С этой и той стороны доносился звук
раздается эхо, отражается вспышка, и раздается громкий крик, который
вселяет ужас в души мадианитян: “_ Меч Господа и
Гедеона!_” Охваченный паникой, сбитый с толку шумом, ослепленныйРед
блики, народ мадианитян, но стесняются своих собственных чисел,
они не могут отличить друга от врага,—они хватаются за оружие,
действительно, и использовать их с неистовой силой, но все оказалось
против своих же собратьев—воинов для удара справа и слева, но их лютая
удары падали на своих товарищей по оружию! Один дикий инстинкт, чтобы сэкономить
жизнь бегством обладает всем, что огромное воинство; мужчины бросаются туда и сюда
с бешеной скоростью, небрежно попирая над трупами соотечественников,
товарищи, братья!

Таким образом, триста избранных, “безнадежная надежда” Израиля, благодаря
силе Бога Израиля, привели в замешательство и обратили в бегство армии
пришельцы, но их собратья должны были присоединиться к преследованию. Воины
собрались из Неффалима, Ашера и Манассии и сильно напирали на
летящего врага. Гедеон разослал гонцов по всему Ефрему, призывая
мужчин этого соседнего племени захватить броды Иордана,
чтобы перехватить бегство мадианитян через реку. Его указаниям
подчинились; воинственные ефремиты присоединились к усилиям по освобождению своих
страну от врага; они преследовали мадианитян, и принесли головы два
ее князей Орива и Зива, Гедеону на другой стороне Иордана.

В чудесном успехе, дарованном усилиям горстки людей
которые, сильные в вере, хотя и вооруженные только трубами, чтобы трубить, и
выставленные факелы, как мы видим, наиболее ясно предвещали торжество Евангелия во времена апостолов и их непосредственных последователей.
евангелие во времена апостолов и их ближайших последователей.
весь мир лежал во зле, окутанный глубокой нравственной тьмой, подобно
воинству Мадиамскому ночью, когда Спаситель сошел к Своим, чтобы
быть презираемым и отвергнутым людьми. Сатана явился, чтобы держать человеческую расу
под ярмом, которое не могли сломить никакие усилия. Рим, который возвышался над всеми
среди народов, который держал в подчинении даже избранную землю
Израиль, был полностью предан идолопоклонству. Благовония, приносимые ложным богам
поднимались из бесчисленных святилищ, мириады погруженных во мрак людей поклонялись тщеславным идолам
в слепом суеверии. И какой силе Бог избрал противостоять,
чтобы посрамить силы земли и ада, свергнуть языческие
алтари, поднять знамя Креста против сатаны и его воинства,
против королей и принцев этого мира? Небольшой группой апостолов
и ученики—несколько рыбаков и их сподвижников—в основном бедные, в основном
неученый, должны были вступать в этот самый могучий борьбе, которую
был мир когда-либо знал! Не так, как последователи Мухаммеда, с мечом, чтобы
смести своих врагов с лица земли; ранние христиане, так сказать,
как люди Гидеона, их торчи и их трубы. Труба,
символ проповеди — громкое и ясное провозглашение славной истины
о том, что спасение даром предлагается людям через кровь воплощенного
Бог. _ Если труба издаст неуверенный звук, кто приготовится
к битве?_ говорит апостол Павел, который сам протрубил,
эхо которого до сих пор разносится по всему миру! И факелы
, которые демонстрировали эти ранние христиане, были примерами их чистой
и преданной жизни — светили насквозь, рассеивая тьму вокруг них,
согласно слову их Господа, _ Пусть твой свет так сияет перед людьми,
чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли вашего Отца, Который на Небесах
._

Но сокровище было принесено в земных сосудах, и эти сосуды были
разбитый и раздробленный, чтобы яснее был виден свет. “
Кровь мучеников была семенем Церкви”. Все апостолы, за
единственным исключением святого Иоанна, которого преследовали и изгнали, умерли
насильственной смертью ради Евангелия. Но их свет не погиб вместе с ними
нет; они были вознесены ввысь, чтобы сиять во славе, просвещая
поколение за поколением блеском, который никогда не прейдет
. Так случилось, что наша религия восторжествовала над врагом благодаря вспышке
факела и звуку трубы. Победа Гедеона была как бы
репетиция бесконечно более славного триумфа Евангелия Христа.

И теперь, дорогие братья, чтобы применить к нашей совести преподанный нам урок,
давайте рассмотрим работу веры и силу веры в наших собственных
душах. Что мы знаем о конфликтах, что мы знаем о победе над
Мадианитяне в наших сердцах, даже наши собственные, преследующие грехи? Оставили ли мы эти
грехи спокойно владеть собой, чтобы они деградировали и порабощали наши души, или мы
стремились вести праведный бой? Если мы пытались сбросить иго
врага, как мы подготовились к битве? Наши собственные
хорошие решения, наша вера в собственные силы, наша гордость за осознанную добродетель
возможно, это были силы, которые сначала собрались вокруг
Гидеона, но не им дана победа. Триумф должен заключаться в этом.
не в человеческой силе, а в дарованной Богом вере. Именно тогда, когда святой Павел,
борясь с внутренним разложением, воскликнул: "О, несчастный я человек!"
кто избавит меня от тела этой смерти? _ он получил возможность
добавьте: "Спасибо Богу, который дарует нам победу через Господа нашего Иисуса
Христ_!

Опять же, оружие, с помощью которого мы нападаем на врага в его лагере, может оказаться
их эмблемы в факелах и трубах, которые несет оркестр Гидеона.
Звучит громкий сигнал совести, звучащий ясно и отчетливо в
душе, не издающий неопределенного звука. Вот заповеди и обетования
Священного Писания, рассеивающие тьму вокруг — "Твое Слово - светильник для моих ног"
и "свет на моем пути" _; несмотря на часто болезненные устроения,
разрушение человеческих радостей, крушение глиняных сосудов делают это
Слово воссияет для нас блеском, неведомым в дни нашей радости.
Но вместо крика Гедеона голос христианина возвышается в
молитва. Это взывай ко Господу о помощи, что ставит миноносец в
полет. Таким образом, мы можем устранить единственного наших духовных врагов, _more чем conquerors_
силою возлюбившего нас,—

 “Его милость - наша сила, наш проводник, Его слово;
 Наша цель - слава Господня!”

Как это было с патриархом Авраамом, когда он верою пришлось пережить один
из самых тяжелых конфликтов, записанных в Священном Писании,—когда он командовал
к сыну, которого он любил? Темной была ночь вокруг него, его
естественные чувства были зачислены на сторону врага; но совесть
прозвучал призыв к послушанию, в то время как вера твердо ухватилась за обетование,
_ В Исааке наречется семя твое_: так сокрушительно, как были разбиты глиняные сосуды
любые сомнения или дурные предчувствия, которые могли бы затмить
в свете этого обетования Авраам восторжествовал, потому что он уверовал, и
получил награду за свою веру.

В таком случае, возвращаясь к сравнению с деревом, мы видим
спелые плоды веры. Солнце Божьей благодати сияло так ярко,
роса Его Духа так полно почила на нем, что мы созерцаем это в
длина во всей ее сладости, богатстве и красоте. Братья-христиане, будьте
не довольствуйтесь ничем, кроме этого. Мы видим слишком многих, у кого это проявляется
как будто их благодать никогда не созреет. Есть грубость, твердость
об их религии, которая, если ее не заставляют сомневаться в своей природы, в
наименее забирает у нее все свое очарование. Вера не может быть полностью развита там, где
неведомы мягкость смирения, сладость милосердия. Это о
человеке, который не только исполняет заповеди, но и наслаждается
законом Господним, о котором написано: "Он будет подобен дереву"
посаженный у водных рек, приносящий плоды свои в свое время.
лист его также не увянет; и что бы он ни делал, это будет
процветать_.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XXI.

Бондаж.


“ Посмотри на них из окна! нет, в самом деле! Если им так не терпится
увидеть свою сестру после четырехлетней разлуки, пусть они придут к ней в
палату ее болезни ”, - таков был ответ Коры на нежное послание
от новоприбывших путешественников, переданных ей через Ису. “Поскольку
незнакомцы не боятся заражения, ” продолжила она с насмешкой, “ это
показывает, что опасности могут противостоять даже те, кто не имеет, как, например,
Артур Мэдден, репутации героического самоотверженного человека ”.

“Все-таки горечь—все-таки сатира: можете проб и болезни обучения
ей ничего?” подумала Иза, выходя из комнаты, чтобы передать в смягченной
форме нелюбезное послание Коры своим брату и сестре, которые
ждали перед домом, в который им было запрещено входить. Иза
уже объяснила Коре, насколько велик был бы для Артура бесполезный
риск встречи, поэтому она сочла ненужным отвечать на
сарказм, который был одновременно таким невеликим и несправедливым.

Кора, несмотря на увещевания своих нежных сиделок, настояла на том, чтобы
встать и одеться. Ее раздражали любые ограничения, и противодействие
только делало ее раздражительной. В первый момент, когда она осталась одна,
она подошла к туалетному столику и посмотрела в зеркало. Для
несколько минут кора осталась неподвижно, молча вглядываясь в слишком
правдивое зеркало, как будто страшный образ, который в нем содержатся было
пронизывая сила Горгоны; затем она медленно повернула от него, с ней
душа переполнена горечью. Мисс Мэдден обладала определенным
доля приятной внешности, которую ее тщеславие превратило в красоту; теперь
все ушло навсегда. Время, действительно, сотрет большую часть этого
уродства, которое делало некогда красивое лицо отвратительным, но Кора
слишком хорошо знала, что в ее случае время никогда полностью не сотрет отметины
оставленный оспой. Пожалуй, ни одна женщина не в положении, кора бы
лежал без чувств на суд, но тот, кто добивался все
ее счастье от того мира, которому его улыбка была солнцем,
суд был почти невыносимым. Потеря ее личной привлекательности
это было для Коры большим несчастьем, чем потеря ее имущества.
Поэтому сердце Коры было подобно источнику горечи, полному
до краев и переполненному бунтом против Бога и злобой против
своих более счастливых собратьев-созданий.

И разве не было благодарности к великодушной девушке, которая не только
провела, так сказать, губкой по прошлым обидам, но и
ценой болезненной жертвы сыграла по отношению к ней роль сестры?
Неужели в груди Коры не возникло чувства нежности, когда она посмотрела на него
на ярком, прекрасном лице, которое так скоро, ради нее самой, может быть искажено
как и ее собственное? Так могло бы быть даже с Корой Мэдден, если бы она не решила
рассматривать поведение Изы, так же как и Гаспара, как
результат заинтересованного расчета. “ Они достаточно хорошо знали, ” пробормотала она себе под нос.
“ что, оказавшись под их крышей, я получу преимущество.
Иса расточает мне знаки внимания, как люди льют воду на порох, когда они
боятся разлететься вдребезги от его взрыва. С моей стороны было глупо соглашаться на
такую лицемерную доброту; Я жалею, что не поехал сразу в
Топор. Но у меня хватит ума проникнуть в их замыслы, и духа, чтобы
победить их.

С таким впечатлением в голове Кора, когда Иза вернулась в свою квартиру
, сразу же обратилась к ней тоном формальной вежливости,—

“ Мне также придется побеспокоить вас, мисс Гриттон, сообщением для
вашего брата. Как только я соберусь с силами, чтобы спуститься вниз.,
Я буду просить интервью с г-ном Gritton, что мы можем прийти к
понимание на неприятную тему, которую я упомянул его в своем
Примечание. Несомненно, ” продолжала Кора с саркастической улыбкой, “ он будет
рад возможности продемонстрировать мне, с каким нежным уважением к моим
интересам он, как мой агент, всегда действовал ”.

Иза не могла ничего ответить; она не решалась даже взглянуть на
лицо Коры, но сразу же вышла из комнаты, чтобы передать сообщение
своему брату. Едва за ней закрылась дверь, как
внимание Коры привлекли громкие возгласы, доносившиеся с
стороны маленькой школы, построенной Артуром в
Пустырь, мужественные голоса рабочих, смешивающиеся с пронзительными возгласами "ура"
молодежи.

“О чем могут кричать праздные жители деревни?” - спросила себя Кора.
она подошла к окну и, спрятавшись за муслиновой
занавеской, посмотрела вниз на сцену внизу. Она увидела все население
Дикой Пустоши — мужчин, женщин и детей — собравшихся вокруг открытого экипажа, чтобы
поприветствовать возвращение всеобщего благодетеля. Даже старина Болдер, забыв о своих
немощах, выбрался на солнечный свет, чтобы с искренней
радостью поприветствовать друга бедняков. Кора мельком увидела лицо своего брата
он сиял от чистого счастья, когда наклонился вперед, чтобы узнать
знакомые лица в толпе. Кора отвернулась с выражением презрения на губах
, но с уколом зависти в сердце. Кому ее присутствие
принесло бы радость? у кого она могла ожидать радушного приема в этом мире
или в следующем? Она жила, как и ее брат, недалеко от Дикой Пустоши; она
пользовалась теми же возможностями, что и Артур, обучать невежественных
и кормить голодных. Он помогал бедным — она презирала их; он
нашел свое счастье в исполнении воли своего Господина — она искала своего счастья
следуя своей собственной. _ Свет сеется для праведных, и радость
для честных сердцем _; но на всем, что Кора ценила больше всего, было начертано
скорбное изречение: "Тщета сует, все есть тщета". Злоба,
мирское и гордыня теперь терзали душу Коры; эти духовные враги
пришли к ней первыми, как мадианитяне к Израилю во времена
Моисей, не для того, чтобы встревожить, а для того, чтобы соблазнить. Она приветствовала и укрывала
искусителей, пока они оставались хозяевами и тиранами внутри: теперь она чувствовала, что
их иго действительно невыносимо.

Дух Гаспара Гриттона также был остро ощущаем в это время
деградация рабства. Идея приближающегося интервью
с Мисс Мэдден угнетали его унизительное чувство страха. Ни
Гаспар был свободен от ухода на счет своей сестры. МСА мягкость
и бескорыстие имели свой естественный эффект оттаивания в холодной
ungenial сердце, и неопределенный ужас возник в нем, что он может, по
преследуя свои интересы, пожертвовал жизнью только на
земля, которую он любил.

“Иза, ты не заболела?” - спросил Гаспар в тот вечер свою сестру, на которую
он некоторое время наблюдал в тревожном молчании. Иза сидела
в кабинете, очевидно, занятая чтением, но прошло много времени с тех пор, как она перевернула страницу.
ее голова склонилась на руку, яркий румянец был
на ее щеке, но ее вид свидетельствовал о вялости и усталости, и, когда
Гаспар заговорил, ее большие мягкие глаза были плотно закрыты, словно она собиралась задремать.

“Нет, не совсем больна”, - ответила Иза с вялой улыбкой. “У меня просто немного болит голова.
”Дай Бог, чтобы ты не подхватила инфекцию".

“Дай Бог, чтобы ты не подхватила инфекцию”.

“Я просто подумал, что если я соглашусь на это — а это очень возможно
чтобы я мог это сделать, мне было бы неплохо сказать вам несколько слов
прежде чем нас разлучит болезнь или — или то, чем болезнь может закончиться
”. Иза молча молилась о мужестве, чтобы предпринять еще одну попытку
— возможно, последнюю — убедить своего несчастного брата поступить справедливо
и достойно. “Я рассказала тебе о последних повелениях нашего отца, о,
позволь мне присоединиться к мольбам сестры. Гаспар, действуй в отношении Коры
С ума сойдешь, как пожалеешь о своих действиях, когда вы оба предстанете перед
Божьим судилищем. Иза говорила взволнованно, и лихорадочный румянец на
ее щеках стал ярче, чем раньше.

“Что ты хочешь, чтобы я сделал?” - спросил Гаспар тихим, взволнованным голосом.

“Как велит совесть, как повелевает Слово Божье, — ответил Иса, - “возмести ущерб".
"возмести”.

Гаспар встал и шагнул один или два раза вверх и вниз по его квартире с
руки у него за спиной; его брови нахмурились с тревожно нахмурившись. Вскоре
он резко остановился перед своей сестрой, душа которой поднималась в безмолвии
взывая к своему искушаемому брату.

“Иса, ты просишь слишком многого. Вернуть эти деньги означало бы признать, что
они никогда не должны были принадлежать мне ”.

“Но как ты тогда осмелишься встретиться лицом к лицу с тем, кого, я боюсь,
вы поступили несправедливо?

“Я не встречусь с Корой Мэдден — я покину это место — я уеду за границу!” - сказал
Гаспар поспешно озвучил мысль, которая часто приходила ему в голову
.

“ И оставишь меня? ” с упреком воскликнула Иза.

“Вам будет с отношениями, которые заботятся о вас; вы будете в замке,
или—;” Гаспар остановился, ибо страшная мысль мелькнула на его
он посмотрел на поникшую форму своей сестре, что она может найти еще
безопасное место от горя и позора в могилу.

[Иллюстрация: ПОСЛЕДНЕЕ ОБРАЩЕНИЕ ИСЫ К СВОЕМУ БРАТУ.]

Поразила мысль, как призрак, Гаспар настоял на ISA сразу
уйдя искать покой, в котором она нуждалась. Она медлила, потому что
чувствовала, что, возможно, не сможет встать утром; что
вялость и боль, которые она чувствовала, могли быть признаками того, что смертельная лихорадка
уже разлилась по ее венам. Иса не могла оставить Гаспара без еще одного обращения
к искушаемому, к которому, казалось, шептал тайный предчувствующий голос, она
обращалась в последний раз. Иза отошла от двери.
подойдя к тому месту, где сидел ее брат, мягко положила свою руку на его
плечом, прижалась лихорадочными губами к его лбу, а затем прошептала: “О
Гаспар, не уклоняйся от долга! Куда мы можем пойти, если рядом с нами нет Бога и
нашей совести?” Произнеся это последнее предупреждение, она
поспешно вышла из комнаты.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XXII.

НОЧЬ.


“О мой Господь, направь и благослови нас. Я возлагаю все свои заботы на
Тебя”. Именно с этой молитвой в сердце Иса положила свою измученную
голову на подушку в ту ночь. Заботы сгустились вокруг нее:
надвигалась опасность болезни, увечья, возможно, ранней смерти
до нее Иса не была несчастна. Хотя она с трудом могла сформулировать
связную молитву, никогда девушка не подходила к престолу милосердия с
такой детской уверенностью, как сейчас. Как христианин идет от
силы в силу, Аби поздно победа над злобой, обидой, и
своеволие, оставил сладкое ощущение покоя, любви и мудрости
Бог. Иса рискнула своим счастьем ради совести; или, скорее,
она доверила свое счастье в руки своего Господа, где, как она чувствовала, было
безопаснее, чем в ее собственных. Он защитит ее от болезней, страданий,
и печали, и благословляют ее посреди них всех. Бог ей дал—из
этот Иса теперь стало сладко уверенность—сердце, чья любовь к
ее перевесили в мире. Даже если бы на то была воля Божья, чтобы она этого не сделала
снова встретиться на земле со своим Генри, союз тех, кто един во Христе
предназначен не только для этой жизни. Иса, и того, кого она любила, были так дали
сами неукоснительно их Господь: в жизни или в смерти они были его,
и не очень хорошо, что их Небесный Отец отказать от его
дети. Вера Исы значительно окрепла за последние несколько дней. Она
почувствовала солнечный свет на своей душе — она почувствовала освежающую росу Божьей благодати;
и результатом стала мягкая сладость, в то время как ее душу окутал покой.
как мягкий пушок на персике, с поверхности которого стекают капли из
разорвавшейся грозовой тучи, не причиняя вреда.

Очень разные это было с несчастными Гаспар. Небольшой отдых должен был быть его
в ту ночь. Он был в агонии нерешительности: слова Исы было
не обошлось без их влияния. Иногда он решал встретиться с Корой и сделать ей открытое признание
и положиться на ее великодушие, чтобы защитить свое
характер от упреков, в то время как он делал все, что было в его силах, чтобы возместить ущерб
за обиду, которую он ей нанес. Затем сильнее, чем когда-либо, появилось
желание улететь из страны. У него было достаточно собственности на территории,
чтобы позволить ему жить с комфортом в какой-нибудь части Европы, где его прошлое
было бы неизвестно. Если он не сможет сохранить свою добычу в Англии
вне досягаемости закона, он перенесет ее оттуда, вне досягаемости потерь
или позора. Но будет ли он вне карающей руки Божественного Правосудия?
Не могла бы эта рука подняться в этот самый момент, чтобы ударить его по
личность его сестры; сделать ее — чистую, невинную, великодушную —
жертвой преступления ее брата?

Звук шагов в комнате больного над ним заставил Гаспара забеспокоиться.
и ему стало не по себе: предсказания зла встревожили его. Когда он упал на
длина в состояние сна, через его сны звучали измеряемой
последствия смерти-колокол: похороны, казалось, медленно движется перед ним,
черные перья катафалка кивая на белой каймой приелось. Гаспар
в ужасе проснулся, приподнялся на локте и посмотрел
вокруг него. Его расстроенному воображению казалось, что свет, который
всегда горел в его комнате по ночам, горел синим; тени, которые
он отбрасывал на потолок и стены, принимали странные формы, которые ужасали его, он
не знал почему. Тускло-видел портрет отца над камином
казалось, Гаспар смотреть на него с кормы и, угрожая глазами: как он
смотрел, он мог предполагать, что они переехали, и дикая, как он знал, понравиться
быть, и от этой мысли его как-то странно дрожать.

Слушайте! не отодвигались ли засовы и решетки в кабинете, примыкающем к,
и тайный след услышал на скрипучий пол? Тайные Гаспара
предали? Привлекает богатых кладов грабежа, были разбойниками
войдя в дом? Мистер Гриттон напряг слух и прислушивался, пока наконец
наконец, не в силах больше выносить неизвестность, он вскочил с кушетки
и открыл дверь, отделявшую его спальню от кабинета. Все
там было совершенно темно, совершенно тихо: если и раздавался какой-нибудь звук,
он, должно быть, был вызван ночным ветром, сотрясавшим ставни, или
стонами под дверью. Однако Гаспар не мог вернуться в свою постель: он
оделся, и, как он это сделал, удивляясь, чтобы найти его дрожащими пальцами, как будто
дрожащие от возраста.

Взяв свою свечу, чтобы осветить его, затем Гаспар направился к склепу, который
содержащиеся свое сокровище. Он, возможно, не вполне определенной целью в
посетив его, за исключением того, что извлекать небольшая сумма, необходимая для бытовых
расходы; еще там была плавающей идея в его мозгу освещения
большие суммы в золоте он может донести до упакованный в таком пространстве как
чтобы не возбуждать подозрений. Случайное обнаружение Лотти хранилища
заставило ее хозяина больше, чем обычно, быть настороже, чтобы не выдать своего
секрет для других. Поэтому он тщательно закрыл за собой люк
прежде чем спуститься по лестнице, и так же тщательно закрыл дверь, которая
отделяла внешнее хранилище от внутреннего, когда он вошел в последнее,
сокровищницу своего богатства.

[Иллюстрация: ГАСПАР СРЕДИ СВОИХ СОКРОВИЩ.]

Там стоял скряга среди своих серебряных и золотых сокровищниц —
одинокий, несчастный человек. Эти мешки, набитые монетами, добытыми ценой
совести и чести, имели не больше силы успокоить его душу, чем
их твердое, холодное содержимое могло обеспечить питание его телу. В
место было влажным, гнетущего воздуха. Наступила гробовая холод над Гаспар
Gritton. У него были странные трудности в отстегивая строку раунде
его холщовые мешки. Его пальцы сильно дрожали, когда он это делал: он перевернул
тяжелую сумку, и у него возникло смутное ощущение, что деньги звенят и
падают и катаются вокруг него во всех направлениях. Гаспар наклонился с
смутным намерением поднять ее, но был совершенно не в состоянии найти или
даже увидеть монету; и столь же невозможно было для него восстановить
свою прежнюю позу стоя. Странное оцепенение охватило несчастного
мужчина: мысли и чувства были одинаково подвешены, и он часами лежал в бесчувственном состоянии
на влажном, вымощенном кирпичом полу, усыпанном золотом.

В некоторой степени сознание вернулось наконец; но это было странно
сознания, которое может существовать в трансе каталепсии, например, что
который сейчас прикован факультетов Гаспар Gritton. Он лежал как мертвый,
в той позе, в которой упал, не в силах пошевелить ни единым мускулом или
произнести ни звука - не в состоянии подать ни малейшего внешнего признака жизни. И все же
разум бодрствовал, осознавая ужасы своего положения. Гаспар был
похороненный среди своих сокровищ, в живой могиле, которую он так
тщательно подготовил, так ревниво скрывал. Люди будут искать его, и
никогда не найдут. Но будут ли они вообще искать? Гаспар с тоской вспомнил
о намерении внезапно сбежать, которое он высказал своей сестре. Она
которая заботилась о нем — она, которая любила его - она, которая при других обстоятельствах
никогда бы не успокоилась, пока не нашла бы его — естественно, пришла бы к выводу
из его собственных слов следует, что он бежал из страха разоблачения и не будет
даже пытаться обнаружить место своего убежища. Это было бы
возможно, его не обнаружат до тех пор, пока не пройдут века, когда здание наверху уже рухнет
— фундамент может быть раскопан, и безымянный скелет
будет найден в окружении куч денег и сокровищ из серебряной посуды. Гаспар
подумывал сбежать от долга, и суровый приговор остановил его на
пороге. В мрачном, безмолвном склепе грешник остался наедине с
Богом и своей совестью. Свеча, которую Гаспар принес с собой,
догорела, замерцала в розетке, погасла. Кругом была темнота, кругом
тишина, кругом ужас! Как будто страшный приговор уже был вынесен.
передано тому, кто был порабощен любовью к деньгам,—_ Ваше золото
и серебро изъедены, и ржавчина их будет свидетелем против
вас, и пожру плоть вашу, как огонь; вы накопили сокровище
для последних дней._

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XXIII.

ГОЛОС СЕСТРЫ.


Лотти не была встревожена отсутствием вестей от матери, хорошо зная
что, хотя миссис Стоун и умела читать, она никогда в жизни не написала ни одного письма
. Лотти весело и с надеждой разговаривала с
Сосредоточился на вечере, следующем за тем, когда состоялась последняя встреча
, когда они сидели вместе у маленького окна после окончания рабочего дня
.

“Теперь, г-н Артур вернулся, он, кажется, как будто все были
а-осветляющий”, - сказала она. “Он чудесно справляется со своей болезнью,
и я не верю, что у отца когда-либо было и вполовину так плохо. Отец будет
тоже возвращаться домой; и мистер Артур замолвит за него словечко - я уверен, что так и будет
— и устроит его снова на фабрику или, может быть, в Замок.
Маме не нужно будет так много работать, и у нас будет маленький уютный коттедж.
мы сами по себе, и нам не придется жить в квартире над магазином.

Ярко светились отблески заходящего солнца в окнах дома на
противоположной стороне улицы; и черные глаза Лотти, когда она смотрела на это,
казалось, уловили веселый блеск. Но пока она смотрела, солнце
опустилось за западный горизонт, красноватый свет постепенно угас, и
на смену ему пришел серый оттенок сумерек.

“Вот и мама!” - внезапно воскликнул молодой Стоун, быстро поднимаясь со своего места.
когда одинокая женщина усталой походкой завернула за угол
улица, гнуть, как будто под тяжким бременем лет и горя, и никогда не
однажды, подняв опущенные глаза в сторону ее дома, а она подошла к нему.

“Мать—одиночку! О, где— где она оставила отца? ” воскликнула Лотти,
вскакивая и бросаясь ей навстречу.

Дебора обнаружила дверь открытой, и тут Лотти со взглядом жаждущим
запрос на ее лице. Но ни слова не было произнесено, ибо вид ее
лица матери и лоскутков поношенного траура, которые она носила,
лишил юную, сердечную девушку всякого дара речи. Она последовала за ним
Дебора поднялась наверх, радуясь, что миссис Грин случайно оказалась в этот момент рядом.
не мешала.

“Как папа?” - спросил сын, встретивший мать на лестнице.

Дебора ничего не ответила, но вошла в комнату, устало опустилась на стул и
закрыла лицо руками. Она была женщиной, которая редко плакала; но сейчас
все ее тело сотрясалось от судорожных рыданий. Лотти опустилась на колени рядом с ней,
с тревогой, горем и страхом глядя в лицо матери. Она могла
с трудом уловить смысл едва внятных слов миссис Стоун
:

[Иллюстрация: ВОЗВРАЩЕНИЕ МАТЕРИ.]

“Слава Богу, по крайней мере, я успел увидеть его, быть с ним, в
наконец-то!”

Тогда вдова подняла голову, протянула руки и прижала рыдающих
к своему сердцу двух своих детей, оставшихся без отца.

Да, долгожданной мечте надежды пришел конец; заблудший
муж — прощенный, любимый, за которым присматривали — вернулся на родной
берег, чтобы умереть. Стоун увидел свою раненую жену и испустил свой последний вздох
в ее объятиях. Умер ли он кающимся грешником? Дебора нежно цеплялась за эту
надежду; и когда к ней немного вернулось самообладание, повторила ей
дети снова и снова повторяют каждую еле слышную фразу из уст
умирающего, которую можно было бы счесть выражением раскаяния или
произнесением молитвы. Кто мог бы вынести, если бы погасила ее надежда,
или кто осмелился бы сказать, что ежедневная мольба жены и детей
о странствующем грешнике, наконец, не была услышана?

Поскольку Дебора едва ли спала один час без перерыва в течение
предыдущей недели, она была почти подавлена физической усталостью, а также
душевным расстройством; и Лотти без труда убедила ее
немедленно лечь спать. Это было единственным убежищем бедной вдовы от
вторжения ее соседей; ибо не успел Экс разнести слух о том,
что миссис Стоун вернулась домой после того, как побывала у смертного одра своей
муж, чем кто-то движимый сочувствием, кто-то просто из любопытства, посетил
ее скромное жилище, мучая плачущую Лотти вопросами или
из лучших побуждений пытаясь предложить утешение. Она была благодарна за то, что наконец закрыла за собой дверь
и с очень тяжелым сердцем приготовилась уйти
сама отправилась на покой.

“Может быть, мы немного помолимся вместе, твердо, как всегда
есть? ” спросила бедная девушка дрожащим голосом. Это вошло у брата и сестры в привычку
так молиться с тех пор, как они преклонили колени.
когда они были детьми в своем коттедже в Уайлдуасте, возможно, в будущем
поднявшись с колен, они были поражены шумным появлением родителей, возвращающихся домой, пошатываясь.
из пивной. Устойчивый был очень спокоен, почти невозмутим; у него не было
вспышки горя, когда он услышал о смерти своего отца; возможно, те
ужасные дни в Уайлдуасте оставили более глубокие воспоминания в уме, более медленном
получать впечатления или расставаться с ними; он, конечно, никогда не был
воодушевленный теми же радостными надеждами, что и его сестра, он был
поэтому менее чувствителен к разочарованию. Юноша опустился на колени, ничего не ответив.
как обычно, Лотти должна была произнести простую молитву, к
которой он обычно добавлял заключительное "аминь".

“ Молю Бога, благослови и сохрани дорогую—; ” Лотти не могла продолжать. Увы! кто
не чувствовал, как первое упущение дорогого, знакомого имени в молитве
живо доносит до души скорбящего реальность этой разлуки,
который, по отношению к этому миру, не смягчается никакой надеждой. Лотти могла только
соб, в то время как ее брат, медленно и очень ненадолго, - заключил маленький
молитва.

Лотти поднялась на рассвете с ощущением, что там был большой пробел
в ее жизни; и все же это было не в природе вещей, что она должна
печаль, как долго и как глубоко для такого родителя, как Абнер был, как
тот, кто добросовестно исполнял свои обязанности мужа и отца.
Она решила посвятить себя матери больше, чем когда-либо, и была
почти рада, что ради нее самой ей пришлось уехать из
Дикой Пустоши. Возвращение Артура и Лины Мэдден из Палестины заставило ее задуматься.
отвлекли внимание сплетников от темы таинственных соверенов Лотти
, и, поскольку было широко известно, что ее видели на коробке
о карете, в которой сидел не только Артур, но и мистер Эрдли,
сам “поклеп" был вынужден признать, что "джентльмены, во всяком случае, казались
знаю также, как Лотти честно добыла эти деньги; хотя жаль, что она сделала из этого такую тайну.
было жаль, что она сделала из этого такую тайну.”

Во второй половине дня на лестнице послышались нежеланные шаги миссис Грин.
Это был ее третий визит за этот день в маленькую комнату вдовы, поскольку она
дважды до этого приходила “просто посмотреть, не может ли она что-нибудь сделать для
бедняжки”, как она сказала, но на самом деле собирала обрывки сплетен, чтобы
продавайте сестрам булочника и жене торговца бельем. На этот раз,
однако, миссис Грин подошла, желая скорее поделиться новостями, чем услышать их.
Бесцеремонно усевшись в темной комнате скорби, в которой
находились новоиспеченная вдова и ее дочь, оставшаяся без отца, она сказала Лотти:
которая готовила простой полдник: “Послушай, Лотти Стоун, я
думаю, что этот новый дом в Уайлдуасте каким-то образом заколдован! Вот ты где
убегая от него, ты не можешь или не хочешь сказать почему; и теперь есть
его собственный хозяин, внезапно исчезнувший, и никто не знает, что с
ним стало”.

“Пропал!” повторила Лотти, от удивления.

“Ай; никто не видел его с прошлой ночи, и все Wildwaste по
в сутолоке. Он был в постели, что тоже было понятно; и никто не видел
он уходил из дома утром, и Ханна говорит, что она может взять
ей клятву, что цепочка на дверь, когда она подошла к нему в
семь. Но мистера Гриттона в Сторожке нет; ее обыскали сверху донизу.
”

“Он заблудился в болоте—как тот несчастный Дэн Форд”, - сказала Дебора,
мрачно.

“Нет, не это”, - ответила миссис Грин. “Болото не в опасном состоянии"
только что; у нас было такое жаркое солнце, что вы могли бы покататься верхом
через пустошь от одного конца до другого.

“ Моя дорогая леди сильно боится за своего брата? ” спросила Лотти, которая
слушала, затаив дыхание, с интересом.

“И вполовину не так сильно пугают, как и следовало ожидать, - говорит Ханна, ни полтора
столько удивило его исчезновение. Кажется, как если бы она понятие
когда он ушел, хотя она не хочет сказать, что она знает. Но
Мисс Gritton очень хорошо не будет, они говорит; не зависит, она в на
лихорадка. В мире нет ничего более заразного, чем оспа.

У Лотти упало сердце.

“Миссис Болдер считает, ” продолжала миссис Грин, “ что мистер Гриттон только что
уехал в Ланнон, чтобы уберечься от инфекции; но это достаточно странно
что ему следовало уйти без шляпы, потому что она висит в прихожей.
и еще более странно, что он тащил за собой шляпу.
мебель как у сумасшедшего. Ханна сказала миссис Болдер, хотя она не сказала
слово это к беде Мисс Gritton, что она нашла исследование, в странных
беспорядок—стол, вытащил из ее месте, очень drugget закатали!”

Лотти едва смогла подавить внезапное восклицание, сорвавшееся с ее губ
.

Поделившись своими новостями, миссис Грин внезапно вспомнила
, что у нее сейчас закипит чайник, и выбежала из комнаты.
Лотти нетерпеливо подождала несколько секунд, пока не убедилась, что
хозяйка не слышит, а затем энергично воскликнула: “Мама,
мама, я должен отправиться в Дикую Пустошь; я уверен, что меня там ждут.

“Мне жаль, что ты когда-либо покидала свое хорошее место там, Лотти; может быть, они
не приняли бы тебя обратно сейчас”, - грустно сказала Дебора. Поскольку Лотти в детстве переболела
оспой, ее мать не боялась, что она подхватит эту болезнь
.

“Заберут они меня обратно или нет, мама, я должна идти”, - решительно заявила Лотти.
“Хозяин потерялся — может быть, я его найду!” и поспешно добавила:
словно каждая минута была дорога, она сняла с вешалки свою
соломенную шляпку и плащ.

“ День идет к концу, дитя мое, и прогулка в Дикую Пустошь - это дело наживное
слишком долго для тебя. Завтра я попрошу пекаря отвезти тебя в его тележке.
по крайней мере, большую часть пути.

Лотти сложила руки с выражением трепетной мольбой. “Не оставайся со мной,
мать, не остановиться мне. Если Wildwaste были вдвое дальше, я бы ходьбы все
то же самое. Я не могу остановиться до завтра; я не сомкну глаз всю ночь!
”

Дебора никогда прежде не известные ума ее маленькой дочери так решительно
вознамерились любой курс; она увидела, что, действительно, некоторые очень срочно мотив
рисовал Лотти к Wildwaste. Она верила, что этот мотив должен быть
привязанность к своей молодой хозяйке и перестала противодействовать желаниям
своей дочери; только настояла на том, чтобы она взяла с собой небольшой сверток с одеждой
и освежилась чашкой чая перед отъездом. Через
меньше чем через четверть часа Лотти уже спешила в сторону
Дикой Пустоши.

“Мне все ясно”, - бормотала девушка себе под нос, быстро шагая по улице.
“Хозяин спустился в это мрачное место, чтобы
присматривать за его деньгами, а он каким-то образом заперся и не может выбраться
и никому не приходит в голову искать его там; и поэтому он будет
умер от голода или, может быть, прямо сошел с ума в этом ужасном склепе. Ханна
слабослышащая — если бы он позвал ее так громко, она бы никогда не услышала его на кухне.
а миледи наверху, так что его голос никогда не дошел бы до нее. Это
заставляет кровь стыть в жилах, когда думаешь о том, как он пытается позвать на помощь, и кричит
и зовет, и ни одна живая душа не приближается к нему! Я должна пойти и сказать тем,
кто ищет, где искать.” Лотти шла очень быстро, но
она замедлила шаг, когда ей в голову пришла трудность. “ Но я должен
никому не рассказывать об этом хранилище — нет, даже мисс Изе; разве я не торжественно
обещал хранить тайну? Я должен пойти в одиночку сам все, что
мрачное место. Но что, если хозяин прячется там нарочно; или
если кто-нибудь внезапно придет и найдет меня там, внизу, среди всего этого
серебра и золота, не примут ли меня за вора? Меня понесло
так уж вышло, я не мог больше терпеть эти жестокие подозрения;
и, возможно, меня бы отправили в тюрьму, на этот раз, и это разобьет матери
всего сердца”. Простодушная девушка была настолько поражена образами
ужаса, вызванными ее возбужденным воображением, что на мгновение ей показалось
склонен повернуть назад. “Предположим, я говорю, Мисс Аби,—только Мисс Иса; что бы
сохранить мой персонаж ясным; и он не может сделать вреда для нее, чтобы знать, где ее
родной брат копит все свои деньги. Но что обещаем—то роковое обещание!
Что бы Господь, чтобы я сделал? Он настолько жалок, чтобы иметь возможность задавать
советы никому, даже моей дорогой матери! Кажется, я иду прямо
во тьму — но тогда, как сказал бы мистер Эрдли, у меня есть труба
совести и свет Слова, и Сам Господь направит
меня, и заставь меня восторжествовать над всеми трудностями, если я твердо доверюсь
Он. Кажется таким чудесным, что славный Царь Небес думает
о таком бедном невежественном ребенке, как я, и заботится о нем!”

Вечерние тени сгустились вокруг нее, прежде чем уставшая Лотти
зашагала по хорошо знакомой тропинке через пустошь, которая вела к домику Дикой Пустоши.
Подходя к дому, она с тревогой смотрела на окна; она
беспокоилась о здоровье своей дорогой молодой хозяйки. Когда Ханна,
после утомительного промедления, ответила на робкий звонок Лотти в дверь, ее
первым взволнованным вопросом было: “О, скажите мне, как поживает мисс Иза?” Лотти была
повторяю, старый слуга казался более глухим, а также более
вспыльчивым, чем обычно.

“У нее болит голова — вполне естественно, что она превращается в сиделку для больных.
для незнакомки это доставляет больше хлопот, чем благодарности. И она беспокоится.
после хозяина, который исчез, никто не знает как. Но что привело тебя
обратно, как испорченный полпенни, Лотти? - добавила сварливая старуха. “ ты
решила уйти без предупреждения, оставив всю работу в
дом в моих руках, а теперь ты можешь просто держаться подальше — никто так не хочет видеть тебя здесь!
и Ханна чуть не захлопнула дверь перед носом девушки.

“ Впусти меня — только на эту ночь — О, впусти меня. Я обошла все шесть
км от топора; я не могу вернуться в темноте совсем одна!” - взмолился Лотти,
чей брови и губы были влажными и труд-капель, и которые чувствовали абсолютное
необходимость поиска убежища без отсрочки еще на час.
“Ханна, я буду работать как рабыня; я сделаю все, что ты мне прикажешь; только
скажи за меня словечко моей госпоже, умоляй ее позволить мне остановиться, хотя бы...
хотя бы до утра”.

“Как я могу беспокоить мисс Изу, прося кого-либо... подумать о подобном
о вас”, - нелюбезно сказала Ханна, однако, немного приоткрыв дверь
шире, чтобы пропустить Лотти. “Вы можете поехать туда в
кухня—все есть хочет чистка и просмотр Артер, для не
минуту я должен был сам этот благословенный день, что при получении и
несущий наверху, внизу, и все размешайте, о мастер, который
перевернула дом вверх дном. Вот —ты набираешь воду из колонки и наполняешь ее.
чайник и моешь тарелки, пока я поднимаюсь наверх с лекарствами.;
колокольчик мисс Мэдден звонит как сумасшедший!

Лотти удалилась на кухню, но не для того, чтобы отдохнуть или поработать. После
прислушиваясь несколько мгновений к медленным шагам старой служанки, поднимавшейся по лестнице,
ворча на каждом шагу, девушка воспользовалась своей
возможностью и бросилась в кабинет. Стол не был задвинут на место
коричневый пакетик с лекарством лежал так, как Гаспар его оставил; но хотя
Лотти знала расположение люка в полу, но не смогла сразу его обнаружить
либо из-за того, что отверстие было так хорошо замаскировано,
либо из-за ее собственной нервной поспешности, вызвавшей сумятицу в ее голове. Наконец,
скорее на ощупь, чем на глаз, нашел часть досок
то, что можно было сдвинуть с места, Лотти подняла крышку люка и снова робко посмотрела
вниз, в темноту внизу. Прежде чем решиться спуститься, она остановилась
и прислушалась, чтобы убедиться, что Ханна все еще наверху. Она услышала
тяжелый шаг, женщина в комнате, а затем, чувствуя, что каждый
минута была драгоценна, Лотти поспешно спустился по лестнице. Не имея
принесла свет с ней, и хранилище совершенно темно, девушка
на ощупь найти ручку внутренней двери, которая Гаспар закрыл,
но не заперты, у него за спиной. Лотти прижалась к двери, но почувствовала
это что-то внутри сопротивлялось ее попыткам открыть его. Она использовала больше
силы, надавливая коленом и плечом; сопротивляющееся тело, каким бы оно ни было
, немного поддалось под ее усилиями. Там было отверстие
достаточно широкое, чтобы просунуть руку девушки. Лотти опустилась на колени и
опустила руку, чтобы пощупать, что это за препятствие,
которое темнота не позволяла ей разглядеть, и издала пронзительный крик
ужас при прикосновении к липкому человеческому лицу! Страшное убеждение вспыхнуло в ее голове
что ее хозяина убили из-за его денег, и что это
это был его труп, который лежал в склепе.

“О, они убили его!” - громко воскликнула она с выражением ужаса,
вскочив на ноги, когда она издала возглас страха.

“Убили кого?—милостью, говори!” вскричал отчаянный голос Исы от
выше. Мисс Гриттон случайно зашла в кабинет в поисках каких-то бумаг
и в изумлении склонилась над открытой дверцей люка, когда
до нее донеслись снизу ужасные слова. Иса едва
смотрите топ-ступеньками лестницы, так что скрывать уже сумерки стали; она
не знала, куда это может привести, или какие ужасы могут скрываться на дне,
и все же она не колебалась ни мгновения, и почти до того, как раздался ее голос.
испуганный вопрос затих, она была рядом с Лотти в
полной темноте хранилища.

“Хозяина убили!” - ахнула молодая служанка. Гаспар отчетливо услышал ее восклицание.
но не смог произнести ни слова в ответ.

“ Гаспар, о брат мой! ” воскликнула Иса с пронзительной болью в голосе.

Этот крик, сорвавшийся с губ сестры, разрушил чары странного транса
, в котором находился Гаспар Гриттон. В течение всех долгих часов
его ужасные лишения свободы он не смог шевелиться и сделать
наименее звук; и хотя он был в сознании присутствии Лотти, когда она
прикоснулась к нему, и слышал ее голос, он по-прежнему оставался как бы
мертвый, беспомощно глядя, как труп в его живые могилы. Но на зов Исы, к его
невыразимому облегчению, Гаспар смог ответить; в доселе парализованных
конечностях зашевелилась жизнь, и с пробормотанным “Слава Богу!” он проснулся
от того, что казалось ему сном невыразимого ужаса.

[Иллюстрация: НАЙДЕНА В ХРАНИЛИЩЕ.]

Но полномочия Гаспар были очень слабые государства; он был не в первый
даже отойти на достаточное расстояние от двери, которая отделяла его от сестры
для того, чтобы быть открыты достаточно широко, чтобы признать ее прохождения.

“О, Свет!” - воскликнул Иса; потом слух Ханны шаг в
исследования выше, она крикнула громко: “принеси свет—помочь—быстро, быстро—ваша
мастер умирает здесь, в хранилище!”

Последовало несколько минут ужасного беспокойства; Иза боялась увидеть, что может обнаружить свет
, поскольку идея убийства, впервые высказанная Лотти, была
самое главное в ее сознании. Ханна бросилась в деревню звать на помощь
Иза послала Лотти наверх за фонарем; девочка едва успела
достать его, когда холл Сторожки наполнился группой
рабочие, которых громкий призыв Ханны о помощи привел в дом.

С помощью сильных рук мужчин мистера Гриттона вынесли из его
мрачного тюремного склепа и положили на кровать. Иса была поистине благодарна, обнаружив
что ее брат не ранен и, по-видимому, невредим, хотя и находится в очень
слабом и нервном состоянии. Она не расспрашивала его и не терпела
чтобы допросить, но она положила взгляды удивления и подозрения
обмениваются рабочих, которые видели, что они не были предназначены
чтобы увидеть, и узнал, что они никогда не были предназначены, чтобы знать. Гаспара
Секрет, Секрет больше не будет, кроме как рассматривать его приобретения
клады сокровищ, которые преувеличенное внимание облетела
все хутора до утра.

Поблагодарив, вознаградив и отпустив рабочих, Иза просидела несколько часов.
наблюдая за своим братом и слушая признание из его уст
это наполнило ее сердце смесью горя, стыда, благодарности и надежды.

Есть люди, которых суждения только ожесточают — удар грома может
расколоть, но никогда не растопит их — натура Гаспара не походила на
таких. В ту торжественную ночь он чувствовал себя примерно так же, как мог бы чувствовать себя Дайвз, если бы его
измученный дух получил отсрочку и ему было позволено еще раз
обитать на земле. Ему был дан проблеск, словно в зловещем свете
всепожирающего пламени, полной бесполезности всего, на что человек
готов обменять свою бессмертную душу. Впечатление могло ослабнуть из-за
время, но в ту ночь оно было сильным. Гаспар излил свою душу
своей сестре; он рассказал ей все, даже о том, как Лотти обнаружила сокровище,
и попросил совета у Исы в трудном положении, в которое попал его отец.
алчность привела его сюда.

Исповедь—возмещение! От этих Гаспар сжал, как пациент с
нож хирурга. Не мог мягче средство будет найдено, может ли быть
никаких компромиссов с совестью? Иза не осмеливалась предложить ничего подобного, хотя она бы
отдала все, что у нее было на земле, чтобы спасти своего брата от
горького унижения признаться Коре Мэдден в подлом мошенничестве
что он и совершил. Сила веры и послушания Исы была
В ту ночь подвергнута болезненному испытанию. Если бы она уступила хотя бы в одном пункте,
если бы она посоветовала повременить, если бы она ввела опиум для
измученной совести своего брата, как и вся ее нежная женская натура,
да, и вся ее женская гордость умоляла ее это сделать, Гаспар бы,
как и Феликс, отложил ненавистную обязанность на более удобное время,
и драгоценный момент для действий был бы упущен навсегда. Но
У Исы был страх Божий перед глазами; у нее было острое восприятие того, что
это был кризис в духовной жизни своего брата, что его душа
интересы вечности может повесить на результат его решение на этом
ночь. Ее голос пробудил его от подобного смерти оцепенения тела,
ее голос должен был также стать средством оживления впавшей в летаргию души.
Шепот отсрочки в его случае мог быть лишь дыханием врага, который
заманил бы его на погибель. Иса напомнил Гаспару о решении
Закхея, когда он принял Господа в свой дом и свое сердце: это
это было не “я дам”, а _ Я даю_; это было не “я восстановлю”, но _ Я
восстановить_. Гаспар был нерешителен, колеблющийся, но его добрый ангел был рядом.
он помогал своей слабой натуре в великом душевном конфликте. Это было почти
полночь прежде чем что попытка интервью закончилось, и брат и сестра
разделены, один погружаться в тревожный сон, другой, чтобы вернуться
в палату кора, доверяется Гаспар с ответственными и наиболее
больно за тем, чтобы для него это унизительное признание, которое он
не пришлось самому смелости не хватило.




[Иллюстрация]

ГЛАВА XXIV.

ТРИУМФ.


С очень медленным шагом, с ноющим сердцем и коленями, которые дрожали под
после этого Иза снова поднялась по лестнице. Одна, казалось бы, непреодолимая трудность
была преодолена — Гаспар согласился полностью возместить ущерб. Иза
могла быть благодарна за это; но теперь у нее была передышка для
размышления, и с невыразимым отвращением она теперь отшатнулась от
поставленной перед ней задачи. Было трудно изгнать из своего сердца
чувства обиды по отношению к Коре; Изе было тяжело принять
врага в свой дом, ухаживать за ней как за сестрой, рисковать здоровьем и
жизнь на службе у нее. Но во всем этом не было ничего, что могло бы уязвить гордость
это; напротив, Иса занимала высокое положение
благодетельницы, как та, кто наслаждается самым благородным видом мести, отплачивая за
обиды добротой. Сознание этого принесло чувство
удовлетворения. Но теперь ее положение болезненно изменилось. Иса
должна смириться в присутствии женщины, которую она не любила
и не уважала; она должна, как представитель своего брата, признать
вину—просить прощения —молить о пощаде! Иза остановилась на полпути к лестнице
держась за перила каждой клеточкой своего тела
она дрожала от сильного волнения. Она, так сказать, отважилась выйти на
окраину лагеря Мадиамского и почувствовала, что ей не хватает мужества, чтобы
нанести последний удар во имя свободы. Безмолвный крик о помощи вознесся к небесам
из глубины страдающего сердца.

Кора была из тех, кому было бы особенно больно делать признание
подобное тому, что отягощало душу Исы. Мисс Мэдден свезли
многое в контакт с миром, были проникнуты его духом и принял
одна из самых опасных идей, а именно—неверие в существование
о вере как руководящем мотиве. Несмотря на благородный пример благочестия
, который она имела перед собой в лице своего собственного брата, Кора настаивала на том, чтобы
считать, что всеми мужчинами руководят либо личные интересы, либо любовь к
одобрению.

“Сэр Роберт Уолпол сказал, и искренне сказал:” кора, некогда слегка
заметил, “что каждый человек имеет свою цену; только некоторые из них он рассказал вниз
в твердой валюте, и другие весьма доволен бумаги-деньги
хвала”.

Таким образом, Кора отказывалась видеть отражение славы Спасителя в Его народе
как бы ярко ни сиял их свет, она верила, что это
кормили от земного источника, и жадно ловят каждый экземпляр
непоследовательность в рабов Божьих, чтобы подтвердить свою теорию, что они только
носил благочестия в качестве маски, и, по сути, были так же с шоу
религия, как и весь остальной мир были без него.

Именно эта логическая ошибка больше, чем что-либо другое, ожесточила сердце
Коры и заставила ее оправдываться в собственном безразличии к
духовным вещам. Она опустилась бы до того же низкого уровня, что и
она сама, и таким образом надеялась избежать осуждения в толпе. Кора леденеет
неверие в практическое влияние веры было поколеблено, когда она
впервые попала в дом Исы Гриттон, страдая от
инфекционного заболевания. Лед, которым окружающий мир покрыл ее сердце
появились некоторые признаки таяния. Затем мысль о том, что Гриттоны
в конце концов, действовали только из личных интересов, почти восстановила ее.
холодный скептицизм; она не хотела признавать реальность и силу этого
та вера, которая действует любовью. Внезапное и странное исчезновение
Гаспара утвердило Кору в ее впечатлениях. “Он летает со мной, потому что он
боится меня”, - таково было отражение гордой женщины; и дерзость
ее духа вырвалась наружу даже в присутствии встревоженной сестры.
“Возможно, мисс Гриттон догадывается не только куда, но и по какой причине,
ее брат так внезапно исчез из этого района”, - было
Насмешливое замечание Коры.

И все же, при всей своей горечи и светскости духа, Кора была
способна на более щедрые чувства. Она была женщиной и, как женщина,
могла лелеять бескорыстную привязанность. Кора остро ощущала свою собственную изоляцию
в жизни, ту изоляцию, которая, как она боялась, станет ее личным уродством.
теперь это стало бы бессрочным. Она отрезала себя от предложенной
привязанности Артура и Лины; она поссорилась с женой Лайонела; у нее
было много знакомых, но она с болью осознавала, что никогда не заводила новых
единственный настоящий друг. Кора, особенно во время болезни, часто тосковала
по любви нежного, сочувствующего сердца, и что-то вроде благодарности,
что-то вроде восхищения влекло ее к Изе Гриттон.

“Какой больной сегодня выглядит мисс Гриттон; боюсь, у нее тошнота из-за
лихорадки”, - заметила миссис Холдич, когда Иза вышла из комнаты, чтобы
пойдите и поищите бумаги в кабинете в то время, когда, как известно читателю
, Лотти исследовала хранилище.

Это наблюдение причинило Коре острую боль; она была поражена, когда
осознала возможность того, что жизнь Изы действительно могла быть отдана за ее собственную
и напрашивался контраст между сравнительной ценностью
из тех жизней. Иса, как Кора знала от Ребекки Холдич, была светом в доме ее брата
нежной благодетельницей бедных, и, как говорила Кора
был в то самое время опытным, щедрым другом для тех, кто нуждался
ее помощь. В ней, больше, чем в ком-либо другом, Кора уловила проблеск
красоты святости; в ней, больше, чем в ком-либо другом, Кора увидела
была почти вынуждена признать силу веры; и в этот момент
гордая, холодная женщина почувствовала, что на земле есть одно существо, которого она
могла бы любить, то, кого она не смогла бы вынести, если бы ей принесли в жертву
щедрая доброта к самой себе.

Кора горьким, но спасительным размышления были прерваны шумом и
ниже волнение, которое последовало за открытием Гаспар Gritton в
хранилище. Громкий крик Ханны о помощи был отчетливо слышен в
верхних комнатах, которые занимала мисс Мэдден; и Кора поспешила послать вниз миссис Холдич
выяснить причину столь необычного переполоха. Ребекка
довольно долго не возвращалась, и Кора так разнервничалась, что
она едва сдерживалась, чтобы не поспешить вниз. Миссис Холдич
наконец пришли с информацией, что мистер Гриттон был найден в
бесчувственном состоянии в склепе, что его перевезли в его собственную
квартиру, и что его сестра заботливо ухаживала за ним там. Этот
все что кора могла узнать от Ребекки, и он не мог удовлетворить ее
жажда информации; она решила не уходить на отдых, пока она
видел Иса Gritton. Чтобы скоротать время, Кора подошла к маленькому книжному шкафу Исы
, надеясь найти там какое-нибудь легкое чтение, чтобы развлечь себя.
Один том, судя по изяществу переплета, привлек внимание мисс Мэдден
, и она сняла его с места. В нем не было художественного произведения
, как надеялась и ожидала Кора, а подборка гимнов.
В другое время Кора заменила бы книгу, возможно, на
выражение презрения; но в тот вечер она была в смягченном настроении, и
ее внимание привлекли пометки и двойные помарки на полях
многих страниц. В основном из любопытства, но, возможно, и из лучших побуждений
Мисс Мэдден отнесла книгу на то место, где она обычно сидела
на свое кресло с мягкой подушкой, уселась сама и начала читать в
бессистемным способом.

Одним из гимнов, который был наиболее сильно отмечен Исой, был
хорошо известный, начинающийся строкой,—

 “И ты говоришь: проси, чего пожелаешь?”

Этот гимн был особенно любим Исой, который знал его наизусть; но
гордая, эгоистичная женщина, которая теперь просматривал его, в тишине ночной
и изоляция больных-номер, по-видимому, ввел в новую
мира ощущение, как она прочла строки, которые выражают христианина
самые горячие желания:

 “Больше Твоего присутствия, Господь, даруй мне",
 "Позволь мне нести больше Твоего образа";
 Возведи Себя на престол в моем сердце,
 И царствуй там без соперника.

 “Исполни эту просьбу, я не прошу большего,
 Но Твоей заботе предаются остальные;—
 Больные, или в здравии, или богатые, или бедные,
 Все будет хорошо, если Ты будешь моей”.

“Может ли быть, что человек действительно чувствует это?” - подумала кора, половина
закрытия объемов. “Я не могу в это поверить. И еще Иса Gritton действует
как будто она чувствовала это. Но нет, нет — в этот момент она играет роль
сообщницы своего любящего деньги брата. Ее вера может заставить ее полюбить
такую книгу, как эта, прочтите ее, возможно, поплачьте над ней; это может дать ей то, что
мягкость и доброта, которые наполовину убедили меня полюбить ее в
вопреки себе; это может — да, это, возможно, окажет некоторый эффект в устранении
страха потерять красоту или даже жизнь; но когда дело доходит до
вопрос о том, что она требует такой честности поведения, которая повлекла бы за собой
потерю и позор, вера сочтет целесообразным ограничиться
сентиментальной преданностью, и святой выйдет из чулана, чтобы
действуйте в мире так, как всегда действуют дети мира”.

Нежная рука бесшумно повернула ручку двери, и Иза скользнула в комнату
. Она была удивлена, увидев, что Кора все еще не спит и сидит на кровати
в полночный час.

“Я думала, что застану своего пациента спящим”, - заметила она.

“Я не могла уснуть, пока не увидела вас; я хотела услышать о вашем брате".
”Я не могла".

Иза скорее опустилась, чем села на стул; холодная дрожь пробежала
по ее телу; она не знала, вызваны ли всепоглощающие ощущения, которые
угнетали ее, только реакцией на болезненное возбуждение, или
если бы ее действительно тошнило от ужасной жалобы.

“Может быть, до утра я буду бредить, - подумала Иза. - Я должна сказатьак сейчас, или я
возможно, у меня никогда не будет сил говорить. Пусть это не считается провидением, что мне
дана возможность исповедаться в этом полуночном интервью с
Корой!”

“Мисс Gritton, ты смотришь с грустью заболел”, - сказала Кора, с более сочувствия, чем
Иса никогда раньше не слышал в ее тоне. “Ты очень встревожен
ваш брат?”

“ Я действительно очень беспокоюсь, ” слабым голосом ответила Иза, взглянув на закрытую дверь.
дверь, отделявшая дам от комнаты, в которой находилась миссис Холдич.
отдыхает, чтобы быть уверенным, что ни одно ухо, кроме уха Коры, не услышит, что она сказала.
бодря ее мужество, чтобы сказать. “Мисс Мэдден, я пришел заряженный с
сообщение от Гаспар”. Иса замолчал, потому что она была очень затаив дыхание;
ее сердце трепетало—у нее было странное затруднение в формулировании ее
слова; она не смела взглянуть вверх и встретиться с пронизывающим взглядом, который она
некоторые были устремлены на нее. “Мой брат считает — чувствует себя уверенным, — что нет
никаких доказательств, которые могли бы быть представлены в суде, которые могли бы
доказать ему то, в чем вы его подозреваете”.
Еще одна очень болезненная пауза; Иза прижала руку к боку, чтобы успокоиться.
биение ее сердца. “ Но, ” продолжила она с усилием, “ Гаспар
знает — признает, — что, хотя человек не может осудить, есть суд выше,
чем человеческий, и перед ним он не может заявить о своей невиновности. Это действительно была
не ваша собственность, которая была потеряна в _Orissa_—ваши деньги находятся в
руках моего брата, и они будут возвращены, основная сумма и проценты;
вы получите полное удовлетворение, насколько это может дать золото. И, о,
Кора, мисс Мэдден— разве этой компенсации недостаточно? неужели ты не простишь
все прошлое и не пощадишь репутацию того, кто таким образом бросается на
ваше снисхождение? не защитишь ли ты от упреков того, кто готов щедро
искупить зло, совершенное под сильным искушением, и не проявишь ли свое
великодушие, похоронив это несчастное дело в тишине и забвении?”

Иза всплеснула руками, когда говорила с жаром мольбы; ее
внезапно поднятые глаза встретились с глазами Коры, и, к ее удивлению, она увидела, что они
полны слез.

Кора поднялась со своего места. “О Иса, - воскликнула она, - не бойся меня!
Даже если бы зло было десятикратным, я научилась у тебя прощать — и
многому другому!” И с таким приливом эмоций, что вся ее гордость могла
не сдержавшись, Кора обняла Ису, которая, к своему
великому изумлению, оказалась прижатой к сердцу того, кто был ее злейшим,
злобным врагом.

[Иллюстрация: ПРИЗНАНИЕ.]

Победы веры бывают не только над внутренними врагами: когда пути человека
угодны Господу, Он примиряет даже своих врагов
с собой. Иса, в своей мягкости и христианском сочувствии, своей прямоте,
своем послушании зову долга, сделала больше, чтобы воспитать в ней гордость.,
склоняющее к покаянию заблудшее сердце, чем все проповеди, обрушившиеся на
початок Коры подобен зерну на утоптанной обочине. Кора никогда не осознавала,
насколько далека она сама от того, чтобы быть христианкой, пока не увидела
на примере человека своего пола и положения, каким должен быть христианин.
Именно в тот час, когда Иза почувствовала себя униженной, покрытой стыдом за
ошибки брата, она вырвала из гордых уст эту дань уважения
своему характеру, которая сама по себе была признанием неполноценности такой
так, как никто и никогда прежде не выжимал из Коры Мэдден. Иса одержала благородную победу
она покорила сердце своего врага.

[Иллюстрация]




[Иллюстрация]

ГЛАВА XXV.


В Wildwaste было много волнений в связи с событиями
той ночи. Распространялись различные слухи, в которых было больше или меньше правды
о Гаспаре Гриттоне и о том, каким странным образом он был обнаружен
безжизненным в таинственном хранилище
, полном сокровищ. Поскольку Лотти была восстановлена на своем месте, а Кора
выздоравливала, услуги миссис Холдич больше не требовались;
жена стюарда, сменив зараженную одежду, вернулась к ней
домой, где ее осаждали любопытные дознаватели. Ребекка улыбнулась , увидев
странные преувеличения, которые распространились вокруг, подобно расширяющимся кругам
на озере, в которое бросили камешек. Это правда, сказала она.
Лотти оказала важную услугу, помогла
сохранить жизнь своему хозяину, за что будет щедро вознаграждена;
но что касается хранилища и его загадочным содержимым, Ребекка поддерживается
безмятежная тишина. У нее была записка от Изы, которую нужно было передать в замок,
в котором Артур и Лина Мэдден теперь проживали в качестве гостей баронета.
Результатом этой записки стало то, что Холдич появился в тот день в
Wildwaste домик, оборудованный для путешествия в Лондон, часть его оборудования
будучи пары зарядил револьверы. Толпы рабочих и их семей
столпились перед сторожкой, с любопытством наблюдая за дверью, через которую проносили
железные ящики, очень тяжелые по сравнению с их размерами, и, как полагали, предназначенные для
содержат сокровища из пластин и слитков, достаточные, чтобы скупить всю деревню.
С чувством глубокого облегчения и благодарности Иса наблюдала из
окна за отправлением тележки на станцию, в которой крепыш
стюард сидел на одном из ящиков внутри, преданно присматривая за
его опасный подопечный. Иса радовался его отъезду не только потому, что в этой беззаконной части
страны Сторожка вряд ли была бы безопасным местом жительства, если бы было известно, что в ней находится сокровище
. Это было потому, что
она смотрела на это добытое нечестным путем золото так же, как наши предки смотрели на
бочонки с порохом, зарытые в хранилище под зданием парламента
коварным и жестоким врагом. Это было помещено туда не для обогащения, а для
разрушения; не как благословение, а как проклятие; — "это сделал враг". От
дней Ахана до наших дней, горе тому, кто нагромождает
богатство, завоеванное неправедным путем.

В тот вечер никто из Ложи не появился в коттедже управляющего,
и сам он отсутствовал по своей миссии в Лондоне; но Эдит Лестрейндж
и ее гости приехали из Замка, чтобы присутствовать на заключительной лекции мистера Эрдли
“Триумф над Мадианом”.


ЛЕКЦИЯ VII. — ВЕРА УВЕНЧАНА.

Люди Ефрема, как упоминалось на нашей последней встрече, столкнулись с
некоторыми из беглецов Мадиамских, убили двух их князей и
принесли их головы Гидеону. Но Ефремляне, люди воинственного племени
, были разгневаны тем, что их назначили лишь второстепенной частью; они
вознегодовали на главный честь, а также начальник опасность
борьба назначенных до трехсот героев Гидеона.

“Почему ты так поступил с нами?” - яростно воскликнули они вождю.
“что ты не позвал нас, когда шел сражаться с мадианитянами?”
Они пришли, полные ревнивого негодования; и вместо того, чтобы радоваться
триумфу, досадовали на то, что им не позволили разделить его раньше.

_ Только от гордыни приходит раздор; у смиренных есть мудрость._ Гедеон,
смиренный в разгар своего чудесного успеха, испытал силу
мягкий ответ, чтобы отвратить гнев. Он сказал возмущенным воинам,
_ Что я сделал сейчас по сравнению с вами? Не добирал
виноград Ефремовой лучше, чем винтаж Авиезера? Бог предал
в твои руки князей Мадиамских, Орива и Зееба: и что я был
в состоянии сделать по сравнению с тобой? Затем, добавляет священное повествование, их
гнев по отношению к нему утих._

[Иллюстрация: ГЕДЕОН И ЕФРЕМЛЯНЕ.]

Но это было не с гордыми сыновьями Ефрема, а со своим собственным отрядом,
избранными Богом, Гедеон завершил свою победу, следуя
погоня за Иорданом. Они провели комиссионное вознаграждение от Всевышнего, и
обмена свои трубы и фонари для оружия войны, _faint, еще
pursuing_, они устремились вперед. Устали и проголодались храбрые воины
Гидеона; им не хватало подкрепления, чтобы восстановить свои слабеющие силы, но в этом
подкреплении им жестоко отказали, сначала жители Суккота, а затем
жителями Пенуэля, у которых Гидеон просил столь необходимые припасы.
Эти жители Сукхофа и Пенуэля, сыны Израиля, недостойные имени
, впоследствии понесли заслуженное наказание за свое безразличие к
святое дело — их подлое негостеприимное пренебрежение к тем, кто несет бремя
и накал конфликта.

И можем ли мы найти никого даже в христианской стране, чье поведение близко
напоминает поведение людей Суккота и Пенуэля? Миссионеры Креста
участвуют в долгой и упорной борьбе за то, чтобы пронести знамя
своего Господа в твердыни языческого заблуждения. Это небольшая и,
что касается численности, слабая группа; они нуждаются в поддержке и сочувствии со стороны
тех, кто непринужденно живет в своих мирных домах. Для них их небесный
Лидер соизволяет попросить помощи у своих братьев. По словам Гидеона
кажется, мы слышим призыв Господа: "Дайте, я молю вас, буханки хлеба"
людям, которые следуют за мной, ибо они ослабели. И как этот призыв
воспринимается большим числом тех, кто называет себя христианами?
Некоторые, действительно, радуетесь, чтобы принести свои жертвы; они считают
честь быть разрешено отказаться от своих магазинах и обновите обмороки
полномочия тех, кто являются главными в борьбе с добрым подвигом веры. К
эти, как сладкое обещание Спасителя своим ученикам: _Whosoever должны
дам тебе стакан воды во имя Мое, потому что вы Христовы,
истинно говорю я вам, он не потеряет своей награды.

Но разве множество людей, которые не оказывают помощи слугам Божьим, которые
разделяют вину Пенуэля и Сукхофа, не побоятся разделить их наказание
также? Именно недостаток веры ожесточает сердце, сжимает руки;
ибо кто может отказаться давать—давать, в основном, делают все его
мощность—если он действительно _believed_, что в последний день тех, у кого получилось
мимо ушей обращение усталых, будем слышать из уст
Вечный судья страшные слова, _Inasmuch как вы не сделали этого одному из
наименьший из них, вы сделали это не со Мной. Отойдите от Меня, проклятые!_

Ослабевший, но преследующий, Гедеон и его отряд последовали по следам Зеваха
и Залмунны, царей Мадиамских. Они, примерно с пятнадцатью тысячами человек
, спасшихся от резни, последовавшей за звуком
труб, достигли Каркора и считали себя там в
безопасности от дальнейших нападений. _ сЛабый, но преследующий._ Таким образом, на протяжении всей его жизни
борьба с грехом давит на христианина от благодати к благодати, пока
Бог не примет его во славу. Он не должен вкладывать меч Духа в ножны
пока одна злая страсть остается непокоренной, он не должен ослаблять своих усилий
пока сам Всемогущий не совершит победу внутри него и не призовет его
наследовать царство небесное. Возможно, нас многое обескуражит, многое заставит
испытать наше мужество и терпение; не одним усилием, каким бы великим оно ни было,
можно сбросить мадиамское иго, чтобы вера, наконец, восторжествовала
над коррупцией внутри. _ Пусть терпение оставит свою совершенную работу_; каким бы
долгим и трудным ни было стремление, Бог может поддержать, укрепить и
благословить нас, поскольку во имя Его и ради Него мы продолжаем бороться, _ слабея, но
преследуем_.

Полный успех увенчал усилия Гедеона. Он подошел с людьми
Мадиамскими, разбил все их войско и взял в плен их царей Зеву
и Залмунну. Поскольку они не принадлежали к обреченным расам Ханаана, вождь
Израиля пощадил бы этих врагов, если бы они не были запятнаны
кровь его братьев, которых, по собственному признанию мадианитян, они
убили на Фаворе. Гидеон по закону был мстителем за эту кровь.
Священная летопись дает нам поразительное представление о том, каким образом правосудие
было удовлетворено в ту далекую эпоху — краткое расследование и быстрое
казнь от руки ближайшего родственника, согласно заповеди
Моисея: _ Убийца непременно должен быть предан смерти; мститель за кровь
сам убьет убийцу; когда он встретит его, он убьет его_
(Числ. xxxv. 18, 19). Гидеон спросил зевея и Салмана: “что же это
мужчины были те, которых вы убили на Фаворе?”, очевидно, намекая на некоторых
известный акт насилия. И князья ответил, что “как ты,
так были они; каждый напоминали детей царя”. И он сказал:
“Они были моими братьями, сыновьями моей матери; жив Господь,
если бы ты спас их живыми, я бы не стал убивать тебя”.

Затем Гидеон приказал своему первенцу исполнить суровый долг
мстителя за кровь; но юноша уклонился от этой должности. “Восстань и
напади на нас!” - кричали Гедеону отважные сыны Мадиана. “Ибо каков этот человек
, такова и его сила”. Таким образом, от руки своего победителя Зеба
и Залмунна постигла участь, которую заслуживали их преступления.

Победы Гидеона, его великие услуги, оказанные его стране,
снискали ему восторженное восхищение и благодарность людей, которых он любил.
он освободил от вражеского ига. Ничего не было по мнению его соотечественников
слишком велика награда для героя, который спас их. Пусть тот, кто
спас Израиль, станет главой нации, первым из династии
правителей. Мужи Израилевы сказали Гедеону: “Властвуй над нами обоими"
ты, и сын твой, и также сын сына твоего; ибо ты избавил нас
от руки Мадианитян”.

Но Гидеону было торжество веры, а не гордиться борьба
амбиции. Он желал, нет короны, он бы горе ни трона, Господь Бог
Одни хозяева должны Царь Израилев. “Я не буду властвовать над тобой”.
Гедеон сказал: “ни мой сын над вами: Господь да владеет
над вами”.Это одному только Богу, что принадлежит власть и слава; он
был Бог, который поразил мадианитян вниз, и Гидеон, Великий в смирении, как в
его вера, отдал честь бога. Обильным было последовавшее благословение,
как записано на странице Священного Писания, _ Так был покорен Мадиам перед
сынами Израиля, так что они больше не поднимали своих голов. И
во дни Гедеона страна сорок лет пребывала в покое._

В истории, которая перед нами, мы видели, как распускается древо веры, принося плоды.
прекрасное цветение, а затем его плоды постепенно созревают до совершенства.
Теперь мы как бы видим, что эти драгоценные плоды собраны и возложены в качестве
приношения на алтарь Господа. Спаситель _будет явлен
прославленным в Своих святых и вызывающим восхищение во всех верующих_;
жатва принадлежит Ему, Его слуги кладут ее сокровища к Его ногам.

И какой практический урок, братья мои, оставил в наших умах
отчет об опасностях, подвигах и успехе Гидеона? Может
мы след в его всякаго подобия к опыту нашей собственной души? Мы
приняли визит ангела, услышали обещание, подчинились повелению? Есть
Разрушили ли мы идолопоклонническую святыню в духе, вдохнутом в слова
поэта,—

 “Самый дорогой идол, которого я знал,
 Что бы это ни был за идол,
 Помоги мне сорвать его с трона,
 И поклоняться только Тебе”.

Доверили ли мы только Богу укрепить нас в борьбе с грехом
по благодати Его Святого Духа и с Его Словом в наших руках доверили ли мы
вторгся в лагерь врага и преследовал его с искренним самоотверженным рвением?
Сражались ли мы и победили ли наших мадианитян силой живой веры?

Или, меняя метафору, была ли вера с нами, как увядшее дерево,
на которое напрасно падает солнечный свет, которое стоит голым, безжизненным
вещь, когда весна одевает все вокруг себя зеленью? Сказал ли об этом Хозяин
виноградника: "Вот, эти три_, или десять, или двадцать _лет я
прихожу в поисках плода и не нахожу его". Сруби его; сруби ее
землю?_ О, братья мои, та вера, которая проявляется не делами, та
вера, которая действует не любовью, - это не та вера, которая прочно укоренилась
в Скале Веков. Холодное согласие с разумом - это не вера, безжизненный
исповедание - это не вера; это вера, приносящая добрые плоды.
которая, подобно вере Гедеона, побеждает врага.

Мы должны преследовать наших мадианитян до Иордана, но не за Иорданом.
У бродов “узкого потока смерти” последний враг погибнет
навсегда. В светлую страну за пределами Разочарование, Неудовлетворенность не могут проникнуть
ибо там полнота радости и удовольствий навеки.
Раздор неведом там, где каждый взгляд и мысль - любовь; и тень Недоверия не может упасть в царстве вечного света, ибо каждый взгляд и мысль - это любовь.
тень недоверия не может упасть в царстве вечного света.
слуги Христа увидят Его таким, какой Он есть, и будут пребывать с Ним в блаженстве
вечном.




[Иллюстрация]

ГЛАВА XXVI.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ.


Прошли месяцы, месяцы, наполненные событиями, представляющими интерес для персонажей моего рассказа
и вот Эдит и Иза снова стоят на вершине
поросшего травой холма у замка Лестрейндж, с которого открывается вид на пейзаж, столь
широкий и такой светлый. Они созерцают Природу уже не в светло-зеленом одеянии
весны, усыпанной цветами, а в пышной листве
лета, которое заходящее солнце купает в золотом великолепии. У Эдит
голубые глаза смотрят в великолепное небо, где яркое светило дня
опускаясь на трон из огненных облаков, устремляет ввысь
расширяющиеся потоки света, где розовые облака, как острова блаженных,
мягко парите в прозрачном голубом эфире. Никогда, даже в Италии, была Эдит
свидетелями лучшего захода солнца; казалось, взгляд предоставленных смертных
ниже грядущей славе небес.

“ Как великолепно небо! ” воскликнула Эдит после молчаливой паузы.
восхищение.

“ И как прекрасна земля! ” добавила Иза.

“ Ах, накануне дня твоей свадьбы, дорогая, такая перспектива вполне может показаться
прекрасен в ваших глазах, но все же своей главной красотой он обязан сиянию
над ним”.

[Иллюстрация: ПРЕКРАСНЫЙ ВИД.]

“Я думаю, что для христианина так должно быть всегда”, - заметил Иса. “
Самый венец земного счастья - думать, что это не все земное;
что наш Господь, соединивший наши сердца, также соединит наши
руки; и что союз, который Он заключает, сохранится, когда само это солнце
померкнет!” Глаза Изы блестели от слез, когда она говорила, но они хлынули из
глубокого источника радости.

“Только посмотрите на Дикую Пустошь!” - воскликнула Эдит. “Они закончили это
Триумфальная арка вечнозеленые растения и розы, на которых Лотти и ее брат,
и все дети деревни, было очень тяжело работать, так как
рассвет. Я никогда не думал, что Wildwaste могли бы поставить на вид, так
ярко и так по-гейски. Каждый коттедж имеет свой венок, и я не должен удивляться
если само предприятие ворвались в освещении завтра”.

“ Я подозреваю, что энтузиазм и ликование, ” весело сказала Иза, “ вызваны
не столько свадьбой, сколько желанием выразить радость всей деревни
по поводу назначения Артура Мэддена преемником мистера Булла. Старый Болдер был
сегодня утром я так тепло говорил на эту тему. ‘Для Wildwaste еще наступят хорошие дни
", - сказал он, - "теперь, когда у нас есть пастор, который будет работать, и
молиться во время работы; который любит свой народ и заставит их полюбить его!
Мы не будем все пьянство и буйство, которые сделали Wildwaste в
темным пятном на земле! Я почувствовал себя лучше с тех пор, как услышал хорошие новости, ’ добавил он.
добавил, потирая руки. ‘ И я сделаю кое-что, я сделаю, чтобы выбросить
возьми мои костыли и приди в церковь в тот день, когда мистер Артур прочтет свою первую проповедь.
”.

“Каждый приветствует своего молодого священника как благодетеля церкви .
место, ” заметила Эдит.

“Лотти было бы почти жаль покидать Дикую Пустошь, ” сказала Иза, - если бы она
не поехала со мной в Экс, где она будет рядом со своей овдовевшей матерью,
и сможет часто бывать с ней”.

“Единственный человек, за кого мне жаль в разгар всего этого
радуясь”, - отметила Эдит, “ваш бедный брат, Мистер Gritton. Он будет
очень скучать по тебе, когда останется совсем один в этом унылом доме в Дикой Пустоши.

“Я подозреваю, что он недолго пробудет в одиночестве”, - сказала Иза.

“ Что? — Значит, это правда? ” быстро спросила Эдит, заглядывая в лицо
ее компаньон; “но конечно, конечно же, он должен огорчить вас, чтобы думать о
наличие кора Мэдден как сестра!”

“Несколько месяцев назад это невыразимо огорчило бы меня”, - серьезно ответила Иза
. “Я сочла бы такую связь тяжелым несчастьем, но
Кора изменилась, так сильно изменилась после болезни.

“ Я слышала, что оспа оставила глубокие следы...

“ Да, на ее характере, ” перебила Иза. “Кора, я надеюсь, сильно смягчилась.
смирилась; в ее манерах намного меньше резкости, сарказма в
ее тоне. Разве не странно, Эдит, что та, о ком я когда-то так отзывался
жестко, когда вы стояли здесь, беседуя вместе, должен показаться теперь
повернитесь ко мне с любовью сестра?”

“Ты действительно была ей сестрой, дорогая Иза; я часто удивлялся
твоему мужеству в борьбе с инфекцией и твоему бескорыстию в переносе
карантин, и все ради того, кого ты не ... кого ты не мог любить. Но
у тебя было мужество, самоотверженность веры, и Бог защитил тебя
от опасности”.

“Бог воистину увенчал меня любящей добротой и нежным милосердием!”
воскликнул Иса, чей зоркий глаз в этот момент заметил
хорошо знакомая фигура продвигается вверх по проспекту. Все ее заботы и страхи, все ее трудности и испытания теперь сменились безграничной радостью; каждое облако в ее небе, как и те, что окружают солнце, стало золотым дворцом
света.Будет ли земля называться только “долиной слез”, и все ее надежды будут
сравнены с увядающим листом? Счастье внизу - всего лишь увядающее видение? Нет. это не так; ибо даже здесь Всемогущий может озарить Своих детей солнечным светом. и наполнить их чашу каплями из того источника блаженства, полный поток которого освежит их души наверху! Но для кого это счастье?
готов? Не для Боязливых же и неверных, а не для эгоистических и
своенравная, но для тех, кто, подобно Гедеону, повиновались слову Божьему и
выбрала его служба, и сослужило верную покорность тому, чье милосердие
искупил их. Христианин не должен искать победы без
борьбы или надеяться на мир, пока малейший грех сохраняет господство
в душе; именно в ночь конфликта наступает утро
успех; верным воинам Божьим, слабым, но преследующим Нас, был дарован
триумф веры над Мадианитянами!

Серия "А. Л. О. Э.".