Одного цвета

      Она, задумавшись о чём-то, сидела на скамье в парке. На единственной уцелевшей под натиском времени. День был моросяще-спокойным, но временами ветренным. Это было понятно по тому, как порою то приоткрывалась, то захлопывалась одна из пол её плаща. Заметить можно было и по чуть взъерошеным длинным волосам необычного, золотисто-карамельного цвета.
      Он сначала намеревался пройти мимо, выискивая свободную скамейку, не желая стеснять, уже занявшую эту, её. Но пройдя ещё метров десять, и убедившись, что больше присесть некуда, вернулся. Машинально спросил разрешения, и недождавшись ответа, не глядя на неё, опустился на другой край, ближе к урне. Пошарив в карманах пиджака, закурил. Так и сидел несколько минут, поглядывая то на неё, то на стайку воробьёв, облюбовавшую пространство недалеко от скамейки. Краем глаза, или как говорят — боковым зрением, неожиданно уловил, что она его раглядывает, периодически поворачиваясь в его сторону. «Толи от скуки, — подумалось ему, — толи оттого, что внешний вид его как-то заинтересовал: дожди не по разу в день идут, а он в летнем пиджаке».    
     Он любил его, этот пиджак. Тёмно-синий. Большая часть его гардероба была синего цвета. Но пиджак был необычайно синий. Как теперь говорят - космос. Он не знал, почему и когда полюбил этот цвет. Вот однажды захотелось такой, и всё.
      Вдруг почуствовал, что она снова смотрит в его сторону. В одну из секунд, повернув голову, встретился с ней взглядом.
      «Глаза у Вас лучистые», — сказал он, сам того не ожидая. Вырвалось как-то. Она улыбнулась. Да так улыбнулась, что он понял: «не сказав этих слов первым, наверняка бы жалел, всю бы свою оставшуюся жизнь жалел». Такое ощущение было, что не мог не сказать.
     «Мы знакомы?, — она поправила край плаща, в который раз попытавшийся порхнуть вслед за ветром, — мне кажется, что я Вас раньше где-то видела.
      «Конечно, — с какой-то внутренней готовностью подхватил он разговор, — мы встречались. Несколько веков назад. На триста двадцать седьмой межгалактической конференции. Вы тогда были в длинном зелёном платье, — он улыбнулся, — я запомнил Ваши глаза. Их нельзя не запомнить».
       «В синем» — улыбнулась она в ответ.
       «Что, простите?» — не ожидая такого ответа, и поэтому, не поняв сразу, переспросил он.
       «В синем, — медленно, как будто нараспев, повторила она, — Вы чуть-чуть ошиблись. Я была тогда в синем платье. Зелёный — не мой цвет».
        Она снова улыбнулась, и он точно представил, и тут же поверил сказанному. Почему-то не получалось не поверить. Была же конференция. Да, была! Он не мог спутать эту улыбку ни с чьей другой. Была. Теперь он точно знал.
       «Ладно, мне пора, — её голос выдернул его откуда-то издалека, — приятно было...» — она запнулась. Как будто хотела затем продолжить. Но не продолжила, и встала со скамьи.
       А через несколько секунд, он, глядя вслед её статной фигурке в облегающем синем длинном плаще, с каждым мигом становившейся всё миниатюрней, поймал себя на мысли, что усиленно вспоминает, вернее пытается вспомнить. Вспомнить, какой же длины было тогда на ней платье.

14.08.2024