Лагода сказал

            ( Быль милицейская из записок майора Лагоды)
Милицейская служба – это не только воспетая в доморощенных приключенческих боевиках и сериалах полная романтических приключений оперативно-розыскная работа с погонями и перестрелками. Ну и само собой, не только полная рутины бумаготворческая работа, связанная с составлением  протоколов, над которыми зубоскалит, как над выдержками из школьных сочинений уже не одно безнадежно увязнувшее во Всемирной паутине поколение.  Милицейская служба – это тяжёлая ежедневная работа, за качеством выполнения которой, естественно, наблюдало и почти объективно оценивало вышестоящее начальство. Особенно в отделах районного масштаба. И зачастую, как и в обыденной жизни, от ряда проблем спасали природная сообразительность и врождённое чувство юмора.
  Подобно заведениям сферы народного образования типа школы или вуза, в милиции и в армии учебный год начинался в сентябре и завершался летом итоговой проверкой, которую проводила авторитетная областная комиссия.  Будучи в должности замначальника райотдела милиции по работе с кадрами (по сути, замполитом) мне приходилось организовывать встречу, прием и проводы «гостей дорогих», само собой, принимая активное участие непосредственно в обеспечении сего жизнерадостного мероприятия.
Особо ценилась физическая подготовка, куда входили подтягивание на перекладине, рукопашный бой и, безусловно, стрельба из пистолета. Однако самым неприятным испытанием именно той, застрявшей в моей слегка поцелованной склерозом памяти проверки, был двухкилометровый кросс, особенно учитывая, что в начале лета жара стояла неимоверная. Красный столбик градусника упрямо рвался к отметке плюс 39С. Как говорится, «мухи хекали в полёте, и асфальт репался» от страшного зноя, буквально испещрённый провалившимися в его недра высокими каблучками дамских туфелек. И даже при мимолётном созерцании обутых в форменную обувь, но от этого не менее привлекательных женских ножек, воспетых еще ныне опальным, но от этого не менее гениальным поэтом Пушкиным, я подумал: а не совершить ли во имя красоты подвиг. Шучу. Просто жалко девчат стало – ведь это серьёзный напряг даже для здоровых мужиков. А вдруг кому-то плохо станет – и что мне тогда делать? Поэтому направился к начальнику комиссии и как бы между прочим предложил ему пари:
– Товарищ полковник, давайте я, почти пятидесятилетний майор, пробегу стометровку с самым молодым из вашей группы двадцатитрёхлетлетним лейтенантиком, выпускником академии внутренних дел. Если молодой придёт первым, я выставляю ящик коньяка, и все бегут кросс, а если я его обставлю на финише, то вы ставите одну бутылку, и никто из девчат кросс не бежит. Годится?
– Ну нет, майор, не годится. Меня не проведёшь, – ответствовал седоволосый довольно грузный полковник, вытирая носовым платком потную шею, – я небось свои кадры знаю и в курсе, что ты в футбол до сих пор гоняешь, как заводной, и молодым фору дашь. Не будет пари. Мы в Луговой за отмену кросса «по самое не хочу» получили. Так что выставляй своих бегунов.
Тогда я бросаю последний козырь:
– Нельзя им бегать – они беременные.
– Как все???
– Все… Ну или почти все…
– Откуда знаешь?
– Дык, должность у меня такая – я тоже о своих кадрах всё знать обязан...
– А справки есть?
– У кого есть, а кто скрывает…
Короче, с трудом, но таки уговорил. Кросс бежали только мужчины и то те, что с пузиками в наряды попрятались, а некоторых подкинули в середине кросса друзья гаишники. К тому же все понимали, что сразу после забега на довольно живописном берегу местной речушки проверяющих с нетерпением поджидали, как и положено в «былые времена», искусно приготовленные шурпа, шашлычки, ну, и, безусловно, «хрустальный перезвон бокалов»…
 На следующий день, прямо с утра, вызвал к себе в кабинет начальник отдела, подполковник Гордиенко, весь какой-то поникший, голову обхватил руками и старается в глаза не смотреть. А у меня самого с бодуна после вчерашних проводов голова раскалывается. Не дослушав моего рапорта, поднимает голову, и в его глазах тускло светится ну прямо вселенская тоска, и, как-то вкрадчиво, но в то же время угрюмо спрашивает слегка осипшим голосом:
– Откуда ты знаешь, что девчата беременные?
В эту минуту меня, как молнией осенило: начальник в последнее время слегка подгулял с одной из сравнительно юных сотрудниц, но поскольку жену и дочек любил и уходить из семьи не собирался, то вовремя прервал несколько порочащую его связь и, естественно, опасался вполне возможных последствий в форме незаконнорождённого наследника. Поэтому, сглотнув, слегка пересохшим горлом и, стараясь сдержать, невольно набегающую сочувственную улыбку, негромко, но по-деловому уверенно доложил:
– Да я просто придумал, чтобы кросс не сдавали. Ну типа: «ложь во спасение», что ли…
Успокоенный начальник прямо расплылся в улыбке и со вздохом облегчения произнёс:
– Ух… Ну слава Богу, а то при прощании проверяющий меня прям озадачил, что мол всё нормально, но смотри: у тебя весь женский состав скоро в декрет уйдёт. Я же его спрашиваю, откуда он знает. А он мне: Лагода сказал… 
А после, уже окончательно расслабившись, почти растекаясь в кресле, слегка наклонившись, выключил дующий прямо ему в профиль настольный  вентилятор, добавил:
– Ладно, иди, Лагода. Но больше так не шути…
4.06 2024.
Рисунок Александра Саврана