Кто же здесь идиот? Идиот, опера Вайнберга

 Кто же здесь идиот?
"Идиот", опера Вайнберга, видеозапись спектакля Зальцбургского оперного фестиваля, август 2024 года.
Режиссер - Krzysztof Warlikowski.
Князь Мышкин - Богдан Волков.
Настасья Филипповна
Ausrine Stundyte.
Парфен Рогожин - Владислав Сулимский.
Лебедев - Юрий Самойлов.
Тоцкий - Jerzy Butryn.
Генерал Епанчин - Clive Bayley.
Елизавета Прокофьевна Епанчина - Маргарита Некрасова.
Аглая - Xenia Puskarz Thomas.
Александра - Jessica Niles.
Гаврила Ардалионович Иволгин (Ганя) - Pavol Breslik.
Варвара Ардалионовна Иволгина - Daria Strulia.

Это оперу Вайнберга я слушала семь лет назад в Мариинском театре. Сама опера меня не тронула, исполнение восхитило, режиссерская работа (Алексей Степанюк) понравилась. Спектакль, выдержанный в стилистике Достоевского, произвел сильное впечатление. Некоторые сцены до сих пор всплывают в памяти как картинка.
В этот раз перед просмотром записи спектакля Зальцбургского фестиваля в режиссуре Кшиштофа Варликовского я решила прочитать роман Достоевского, который раньше не читала, видела только снятый по нему фильм. Читать непросто, у Достоевского в нем много философских рассуждений, особая логика происходящих событий, специфическая психология медленно разворачивающихся ярких характеров героев, много недосказанностей, которые становятся понятны лишь при внимательном чтении. И главное - тот, кого все называют идиотом, князь Мышкин, на самом деле самый нормальный из персонажей романа, при всей его болезненности, эпилепсии, его психика не изломана жизнью, хотя и не все у него благополучно. Но у князя кроткий совестливый и всепрощающий характер, у него царит добро в душе, и он во всех людях предполагает его наличие, даже в самых суровых, подлых и даже преступных. И он единственный производит впечатление достойного человека среди всей этой компании стяжателей, интриганов, подхалимов, самодуров, мошенников, психопатов и истериков, которых Достоевский описывает в своем романе, пусть и несколько утрированно. И что удивляться? Ведь писатель в князе Мышкине во многом описывает самого себя, вкладывает в его уста свои суждения, ощущения и впечатления, включая самые тяжелые. И главное во всем романе - это поиск ДОБРА в душе каждого, Бога, достоинства, света. И не важно, что герой не выдерживает столкновения с жестокой действительностью и сходит с ума, он старается творить добро. Так что идиот - не князь Мышкин! Дурдом царит вокруг него! Его создают нормальные по общепринятым меркам люди. В романе есть немало диких сцен, чуть ли не драк, скандалов с криками и почти рукоприкладством, психологических издевательств, извращенных токсичных отношений, покушения на убийство и само убийство. Но князь Мышкин остается в них либо наблюдателем, либо инородным субъектом, пытающимся всех вернуть в нормальный облик. Он там не психует, он лишь не выдерживает психологического напряжения, когда его хочет убить Рогожин, и когда его вконец изводит Настасья Филипповна своими истерическими выходками, а в итоге ее убивает одердимый страстью Рогожин. Причем, в романе этот внезапно разбогатевший купеческий сын выписан как раз наименее психологично и выпукло. Мрачный, безудержный, ограниченный, малообразованный, мстительный и ревнивый собственник. Такое вечное "мементо мори" (помни о смерти) всего романа.
Я что нам явили в опере "Идиот" в постановке Кшиштофа Варликовского? Похоже, частично и в трактовке сюжета Достоевского либреттистом Александром Медведевым и самим Вайнбергом. Все наоборот! Единственный нормальный человек в опере - это Рогожин (Владислав Сулимский). У него даже убийство выглядит как акт милосердия, музыкально весьма лирично обставленный (похоже, это уже вИдение самого композитора). Все остальные - психи, шлюхи, похожие на вурдалаков, извращенцы, жеманные странные девицы.
В начале спектакля, когда на сцене появилось тело убитой Рогожиным Настасьи Филипповны и лежащие рядом Рогожин и князь Мышкин, складывалось впечатление, что предстоит увидеть "репортаж с ножом в кармане из "мертвого дома", пока не возникла Настасья Филипповна и не стала "разоблачаться", кричать, носиться в фотоаппаратом или кинокамерой на подставке. Тогда подумалось про "Травиату" а ля рюс по-достоевски, то есть с сумасшедшинкой. Но и эти линии режиссуры оборвались. Фотоаппарат "не выстрелил".
Травиата (Настасья Филипповна) превратилась в наглую хамку и истеричку, в откровенную потаскуху, без стеснения имитирующую прилюдно половой контакт на стуле, сев на колени одному из своих гостей на своих именинах. Князь Мышкин стал натуральным идиотом, дочки генерала Епанчина - жеманными прилипчивыми бесцеремонными девками, Лебедев - похожим на вурдалака извращенцем. А Рогожин - братком-мафиози с целой бандой головорезов, которые себя так и не проявили. И началось представление в стиле истерики на фоне хохломской вышивки (не росписи) под православными иконами! Видимо, это дань религиозно-философскому русскому колориту, поскольку ничего более от Достоевского в постановке не осталось - ни поиска добра в человеке, ни искры божьей в его душе, ни сложной психологии на грани нервного срыва, ни любви. Одно психопатство и "достоевщина". Их режиссер и сделал стержнем всего спектакля. Эдакий "физиологический психоверизм" на русской почве. Выхолощенный, кастрированный Достоевский, лишь оболочка от него осталась! Один только князь Мышкин, горстями поедающий таблетки из пластикового флакона, чего стоит!
Впрочем, "нестреляющих" моментов в спектакле много! Они, видимо, тоже должны были усилить ощущение "сумасшедшинки", ненормальности происходящего. Доска во всю сцену с математическими формулами и надписями "Ньютон" и "Эйнштейн", которые невольно вызывали в памяти карды из фильма «Игры разума» о сумасшедшем математике Джоне Форбсе Нэше и сцену в кафе с приставучей дамой из "Семнадцати мгновений весны", которая выдавала себя за математика и твердила, что в любви она - Эйнштейн! Непонятный умывальник на самом почетном месте в центре сцены, которым никто ни разу не воспользовался. Символ чего? А необъяснимые фокусы Лебедева с огоньками! И зачем генерал Епанчин прилюдно взасос целует свою генеральшу? Дурдом!
Смешнее всего воспринимается психопатские терзания "оскорбленной" девицы-содержанки Настасьи Филлиповны, в которой нет ничего привлекательного или "рокового", при переносе происходящего режиссером в современность, явно во вторую половину ХХ века, когда все эти социальные "материи" изжили себя, а в нынешнем веке и вовсе иметь богатого "папика" или просто состоятельного любовника - предел мечтаний половины женского населения планеты! В спектакле трудно понять, чем собственно эта хамская полупьяная шалава Настасья Филипповна, неприятная и не особо красивая, так зацепила множество мужчин разного возраста и социального положения.
Впрочем, режиссер постоянно подчеркивает, что он выставляет все напоказ, никаких "скелетов в шкафу"! Зачем шкаф - вот он скелет! Прямо при входе! И он действительно там стоит неизвестно зачем. Ничего у героев нет затаённого, все наружу! А какой Достоевский без затаённого? И свидания князя Мышкина с Аглаей и Настасьей Филипповной проходят "на арене" при зрителях на трибунах.
Вообще, трагический философский сюжет Достоевского у Варликовского превратился в бытовую историю, потеряв свой накал и напряженность. Ушел "нерв" из происходящего. Смазана и главная сцена, где Настасья Филипповна, издеваясь над Ганей Иволгиным, бросает деньги - 100 тысяч рублей - в огонь и обещает их отдать ему, если тот вытащит их голыми руками. Князь Мышкин у режиссера даже не идиот, а несчастный идиотик.
Но апофеоз извращения сути сюжета Достоевского - это обыгравание написанных на доске слов "зло" и "злато", словно это главные акценты всей истории!
Единственный отрадный эпизод в опере, как ни странно, это лирическая сцена перед убийством Настасья Филипповна и само убийство. И эту сцену Владислав Сулимский мастерски сыграл и спел, как, впрочем, и роль Рогожина вообще. Мелодичная печальная русская песня, полная глубокого чувства и тоски, которую Рогожин поет и в одиночестве пьет "горькую" (куда же без водки в истории а ля рюс?). Песня за душу берет и дает передышку утомленному какофонической (даже истерической) музыкой слуху. И убивает Рогожин Настасью Филипповну под убаюкивающую мелодию, словно избавляет ее от страданий. Этот финал - единственная часть оперы, которая по-настоящему трогает и увлекает. Остальной спектакль нестерпимо скучен, смотреть и слушать его сплошное мучение. Хотя певцы поют прекрасно, но музыка утомляет и даже раздражает. Артисты досконально выполняют все, предписанное им режиссером, натуралистично создают образы психов и дегенератов, назойливых девиц и истеричных потаскух. Но они все так несимпатичны, примитивны и неинтересны, что смотреть на них тягостно и неприятно.
Как хорошо, что можно было все это увидеть в записи, а не тратить время, силы и деньги на посещение этого спектакля в театре. Иначе впору почувствовать себя идиотом!