6-2. Сага 1. Глава 6. Открытие архипелага...

                ОТКРЫТИЕ    АРХИПЕЛАГА,   или
         УРОКИ    ПРАКТИЧЕСКОЙ       ГЕОГРАФИИ 
    Между  прочим,  слово  «архипелаг»  А. И.  Солженицын  употребил  для  своего  известного  произведения  весьма  уместно  и  удачно.   Не  только  потому  что  остроги,  «места  лишения  свободы»  и  всяческого  заточения  людей  покрывают  собой  огромные   и  хорошо  удалённые  одна  от  другой  территории   нашего  отечества,  но  ещё  и  потому,  что  этому  слову  имманентна  часть  «-лаг»  (т.е.  «лагерь»).  Таким  образом,  тема  «сталинских»  лагерей  в   названии   солженицынского  романа-мемориала  как  бы  усугубляется,  удваивается  и  поэтому  его  можно  было  бы  писать  и  так:  «АрхипеЛАГ  ГУ  ЛАГ».   
             Наум  Маглыш    попал  на  советские  «севера»,  скорее  всего, когда  ещё  не  закончился  февраль  1930  года,  то  есть  в  самую  серёдку  зимы,  которая  там  заканчивается  ближе  к  маю,  а  иногда  и  до  июня   стоит. 

\Ego  -  другой   шрифт\  \Помню,  в  середине  1970-х  в  первые  годы  моей работы  в  ЛИИЖТе  в  одну  из  командировок  я  попал  в  г.  Кандалакшу,  где  функционировал  УКП  (учебно-консультационный  пункт ) нашего  института.  Дело  было  в  середине  июня,  когда  в  ленинградских  парках  и  садах  уже  вовсю  бушует  сиреневая  вьюга  и  пышно  распускаются   роскошные  пионы  -  пунцовые,  розовые  и  белые,  причём    только   последние  источают  нежнейший  аромат.   А  Кандалакша    встретила  командированного  тоже  белым,  но  прохладно:   почти  нулевой  температурой  и  лёгкой  снежной  порошей;    прилегающие  к  городу   невысокие   сопки,  цепью  протянувшиеся  к  заливу  («губе»  Белого  моря),  стояли  укрытые  белыми  шапками  снега.  Я  поинтересовался  у  моего  провожатого  из  местных,  давно  ли  это   у  них  столько  «навалило»,  и  его  ответ  поразил  меня:  «Это  еще  с  прошлого  года!»
           В  тот же  мой  первый  приезд  в  Кандалакшу  я  набрёл  здесь  на  местную  «достопримечательность».  На  стене  одного  типового  и  невзрачного  4-х  или  5-этажного  блочного  дома  я  увидел  небольшую  мемориальную  доску,  укреплённую  так  необычно  высоко  (по-видимому,  чтобы  в  любом  случае  она  оказалась  над  снежными  заносами),  что  я  не  без  труда  прочёл  выбитое  на   граните:  «Здесь,  в  районе  г.  Кандалакши,  6-го  июня  1938  года  потерпел  крушение  советский  дирижабль  «Осовиахим – 6»,  весь  экипаж  которого  погиб».
       После  расспросов  я  узнал  от  местных  краеведов,  что  основной  причиной  катастрофы  явились  крайне  неблагоприятные  погодные  условия,  обледенение  воздухоплавательного  судна,  потеря  управления  им,  вследствие  чего  дирижабль  врезался  в  сопку  (мне  показали,  в  какую  именно)  и  разрушился.  Добравшиеся  к  месту  катастрофы  через  несколько  часов  спасатели    обнаружили  его  обломки  и  тела  членов  экипажа,  среди  которых  не  было  ни  одного  выжившего .   Вот  так  здесь  бывает  в   июне.
          Уж  не  помню,  в  чём  именно  заключалась  миссия  «Осовиахима-6»,  но  она,  несомненно,  у  него  была,  так  как  30-е  -  это  годы  освоения  и  покорения.  Мы  осваивали  тогда  и  покоряли  всё  и  вся:  воздушный  океан  и  Северный  ледовитый,  вершины  Кавказа,  Тянь-Шаня  и  Памира;    Дальний  Восток,  Среднюю  Азию  и   Северный  морской  путь;  богатые  полезными  ископаемыми,  но  суровые  Хибины,   пустыни,   тайгу,  тундру,  Заполярье  и,  конечно  же,  Арктику.   
        А  ещё  я  не  упомянул  стратосферу  и  высотные  аэростаты  с  их  гондолами,  не  назвал  межконтинентальные  беспосадочные  авиаперелёты  через  Северный  полюс  на  одном  моторе  и  без  средств  навигации,   не  сказал  про  первые  полярные  станции  на  дрейфующих  льдинах,  спасение  «челюскинцев»   и  итальянской   экспедиции ,  разбившейся  в  высоких  северных  широтах на  дирижабле  «Италия».   И  у  всех  этих  освоений  и  покорений  были  свои  герои  -  люди,  которые  жили,  действовали  и  творили  на  пределе  человеческих  возможностей.   Не  могу  удержаться   и  не  назвать  имена  хотя  бы  некоторых ,  потому  что  эти  имена  составляют  целую  эпоху  в  жизни  страны,  и  можно  только  попытаться  представить  себе,  что  они  значили  для  современников,  если  даже  сегодня  (2016-  год)   упоминание  этих  имён  вызывает  у  людей  моего  поколения  желание  встать  и…   поклониться  им.   УСКОВ,  ШМИДТ,  ЧУДНОВСКИЙ,  ЛЯПИДЕВСКИЙ,  ЧКАЛОВ,  БАЙДУКОВ,  КАМАНИН,  ГРОМОВ,  ВОДОПЬЯНОВ,   ФРЕНКЕЛЬ,   ФЕРСМАН  и  ещё  десятки  звучных  и  памятных   имён..конец  др.  шрифта\

        Но  если  Северный  полюс,  Арктика,   Северный  морской  путь  и  т.п.   имели  своих  героев,  которых  не  только  поимённо,  но  и  в  лицо  знала  вся  Страна  Советов  и  ещё  добрых  полмира,  то  просторы  Заполярья,   необъятные  тайга  и  тундра  Приполярья   как  в  Европейской,  так  и  в  Азиатской  частях  СССР,  а  также  бескрайние  степи  Казахстана   укрыли  у  себя  сотни  тысяч  и  миллионы  безвестных  «строителей  социализма»,  трудовой  вклад  которых  в  возведение  этой  величественной  постройки  до  сих  пор  не  исчислен  и  не  оценён  по  достоинству.  Да,  их  труд  не  основывался  на  энтузиазме  и  героизме,  он  не  был  даже  свободным  и  добровольным,  но  разве  это  должно  умалять   его  результаты?  Нельзя  же  в  самом   деле  считать,  что  это  исключительно  заслуга  тех,  кто  выписал  им  «путёвки»  сюда,  и  тех,  кто    загнал  их  здесь  за  колючую  проволоку  и  неусыпно  следил   с  угловых  вышек,  чтобы  они  не  оказались    без  отеческой  опеки  на  заболоченных  и  заснеженных  просторах  в  этих  неблизких  краях.
       Ухта,  Череповец,  Воркута,  Инта,  и  далее  за  Урал  -   Лабытнанги,  Надым,  Норильск,  Магадан  -  всё  там  построено,  возведено,  сдано  в  эксплуатацию  и  обслуживалось  трудом  невольников,   узников  советской  каторги,  «трудовыми  армиями»  тех  самых   «зека».  Это  наши  «пирамиды»,  только  чаще  опрокинутые  своими  вершинами  вниз,  глубоко  под  землю,  в  самые  её  недра:  все  эти  копи,  прииски,   шахты,  штреки,  разрезы   -  и  потому  невидимые,  а  для  сознания  многих  и  вовсе  несуществующие…  \конец  др.  шрифта\

          Наума  Маглыша  доставили  в  Кандалакшу   по  той  же  железной  дороге,   по  которой  и  я  наведывался  не  раз  на  Кольский  полуостров  в  его  немногие  города  и  посёлки,   но,  конечно,   доставили  не  в  теплом  купейном  вагоне,  как  меня  45  лет  спустя,  а  в  уже  знакомом,  наверное,   читателю  «столыпине»,  то  есть  товарном  вагоне,  переоборудованном  для  перевозки  заключённых. 
      Зима  здесь   посуровее,  чем  в  более  северном  Мурманске,  где  она  несколько  смягчена  близостью  моря,  а  Кандалакша,  хотя  и  на   воде,  но  на  очень  глубоко  «врезанной»  в  землю  Кандалакшской  губе,  и  климат  здесь,  соответственно, несколько  более  континентальный.   Полярной  ночи  как  таковой  здесь  не  наблюдается,  но  в  этих  широтах  (а  Кандалакша  расположена  на  170  км  к  северу  от  Полярного  круга)  зимой  она  тоже  занимает    едва  ли  не  круглые  сутки.  Светлая  часть  мироздания  представлена  главным  образом  в  виде  снега,  в  котором  здесь  нет  недостатка,  как   мы  видели,   даже  летом.
          Городом  Кандалакша  стала  только   в  1938  году,  хотя  православный  народ  стал  промышлять  на  этом  побережье  Белого  моря  с  начала  16  века.  В  основном  рыбой,  отчасти  тюленем,  в  меньшей  степени   пушным  зверем.  Поселения  были  редки  и  малонаселённы,  даже  саамские.  Но  коммунистические  преобразователи  взялись  вдохнуть  в  эти  прозябающие  земли  «новую  жизнь»,  как  это  тогда  называлось:   с  электричеством,  с  «лампочкой  Ильича»,  с  газетой,  избой-читальней,  клубом  и  кино… 
      Но  откуда  же  взяться  электричеству,  если  здесь  ни  угля,  ни  торфа,  ни  даже  в достаточном  количестве  леса  -  ничего  такого,  что  можно  было  бы  сжигать  в  течение  многих  последующих  лет.  В  общем,  гореть  нечему,  а  вот  для  тушения  огня  вещества  имеется  в  избытке  -  это  вода:  она  здесь  повсюду.  Местность  изрезана,  источена  бесчисленным  количеством  естественных  водоёмов:  то  залив,  то  губа,  то  речка,  и  уйма  озёр  -  и  всё  это  переходит  одно  в  другое,   извивается,  плутает,  переплетается,   запутывается  и  распутывается,  вычерчивая  на  карте  какой-то  нерегулярный,   совершенно  немыслимый  узор,  разобраться  в  котором  под  силу  только  специалисту-профессионалу,  да  и  то  лишь  обладающему  большим  запасом  терпения.
        Но  советские  гидрологи  разобрались  в  этом  водном  лабиринте  и  определили,  где  можно  при  минимуме  строительных  затрат  устроить   плотину,  чтобы  подпором  воды  создать  расходное    водохранилище   для  последующего  сброса   из  него  «рабочего  тела»,  тот  есть  воды,  на   лопасти  гидротурбины.  Всё   это  было,  как  я  понимаю,  продолжением  и  частью   ленинского  плана  (ГОЭЛРО)  по  электрификации  России.
          Применительно  к  местным  условиям  главные  трудности  заключались  в  следующем:  1)  воды – хоть  залейся,  а  вот  значительных  перепадов   её  уровня  в  водоёмах  нет;  2)  грунты  в  основном  скальные  и  не  из  осадочных  пород,  а  выходы  коренных  гранитов  да  базальтов  -  тут  кайлом  да  лопатой  не  обойдёшься;   так  называемые «земляные  работы»  оборачиваются  серьёзными  взрывными;  3)  при  отсутствии  строительной  техники   не  обойтись  без  большого  количества  «рабочей  силы»,  то  бишь  людей,  а  здесь,  на  крайне  малонаселённом  Севере,  откуда  им  взяться?
         Но  мир,  как  известно,  не  без  «добрых»  людей.  Вот  они-то  и  выручили  страну,   вступившую   на  путь  индустриализации,     решившую  обойтись  без  внешних  заимствований  и  пойти  путём, изобретение  которого  самонадеянный  Ким  Ир  Сен  впоследствии  приписал  собственной   гениальности  и  назвал  «чучхэ».   Но  даже  и   он  не  додумался   использовать  на  благо   родины  даровой  труд  миллионов   заключённых.    А  их  где  взять  -  эти  миллионы  «преступников»?   Ну,  у  нас  это  проще  простого:  надо  написать  законы  -  и  сразу  появиться  множество  статей  и   пунктов,  предусматривающих  состав  преступления.  Одним  из  вдохновителей  таких  «подходов»  был  Вышинский,  выдающийся  юрист  Страны  Советов,  подытоживший  сию  «концепцию»  в  беседе  с  Валерием  Чкаловым  словами,  которые  затем  ошибочно  стали  приписывать  самому  Сталину, как  хорошо  известно,  никогда  до  подобных  частностей  не  опускавшемуся,  и  слова  эти  были  такие:  «Был  бы  человек,  а  статья  для  него    всегда  найдётся!»   Не  знаю,    надо  ли   уточнять,  что  здесь  имеется  в   виду  статья  Уголовного  кодекса…
          То,  что  на  Наума  Маглыша,  «нашлось»  целых  две,  совершенно  неудивительно:  всё-таки  у  него  в  биографии  имелись  вполне  определённые   реальные «заслуги»,  но  ведь  были  многие  сотни  тысяч,  которые  ничего  такого  за  собой  не  знали,  что  называется,  ни  сном  ни  духом.  И  однако  ж  оказались  «в  одних  рядах».  А  потому  что  предстояло   великое  строительство.  Здесь,  в  Кандалакше  в  1930-м  началось   в  частности    сооружение   НиваГЭС-2 -  первой  гидроэлектростанции  на  всём  Кольском  полуострове.
        Читатель  может  испытать  некоторое  недоумение:   при  чём  здесь  «нива»  и  какая,  мол,  может  быть  «нива»   в  Заполярье,  где  ни  о  каком    хлебопашестве,  естественно,  не  может   быть  и  речи.  И  читатель  совершенно  прав:  нива  здесь  действительно  ни  при  чём;  Нива  -  это  название  реки,  в  устье  которой  при  её  впадении  в  Белое  море  решено  было  поставить  гидроэлектростанцию.  Название  созвучно  имени  более  известной  Невы,  и  думаю,  что  это  неслучайно:  коренными  жителями  вдоль  Нивы  были  саамы,  а  вдоль  Невы -  ижора,  и  те  и  другие  принадлежат  к  одной  и  той  же  группе  фино-угорских  народов,  а  следовательно,  и  языков.
        Вот  отсюда,  с  берегов  малоизвестной    Нивы,  и  началось  для  Наума  Маглыша,  будущего   географа,  открытие  «архипелага»,  который  со  временем  обретёт    своё   собственное  полное  имя  -  АрхипеЛАГ   ГУ  ЛАГ  (орфография  в  данном  случае  моя  собственная,  своей   внутренней  грамматической  формой  первого  слова  прямо  и  недвусмысленно  указывающая  на  самую  суть  этого  феномена,  в  значительной  степени  имеющего  отношение   также   и  к  географии,  поскольку   она  («география»)  была  у  него,  как  принято  выражаться,  самая  широкая :   от  Кольского   полуострова  на  западе  до  Чукотского   на  востоке. 
         Думаю,  что  уже  самые  первые  его  насельники  были  каким-то  образом  наслышаны  о  масштабах  этого  «политико-географического»  изобретения,  и,  наверное,    эти  «масштабы» -  своим  географическим  размахом -  произвели   впечатление  на  Наума  такое   впечатление,  что  именно  под  их  именно  влиянием    окрепло  и  стало  окончательным    желание  стать  со  временем  географом.   Вряд  ли   обошлось  без   этого  «дополнительного»  фактора;  в  самом   деле,  посмотрите:  сначала  Дальний  Восток,  потом  Волынь  и  Прикарпатье,  и  теперь  вот  Беломорье!    Несомненно,  в  этом  присутствовали  какие-то  предначертания,  к  которым  следовало  прислушаться…