Что нужно для счастья?

Распрощавшись с герцогиней де Шеврез, Рауль и Атос остановились на крыльце, чтобы обсудить свои дальнейшие планы. Там их и увидел Рошфор. Он мог сделать вид, что их  не заметил, или прямо подойти и раскланяться. Рошфор выбрал второе: его неудержимо потянуло к Атосу и этому молодому человеку, которого он уже видел, бывая в Бражелоне, когда готовил побег Бофора. Тогда мальчик поразил его своим сходством с графом и еще с кем-то, хорошо ему знакомым. Сходство было неуловимым, но теперь, застав этих двоих, выходящих из особняка Люин, Рошфор словно прозрел.
«Черт возьми!»- хмыкнул он про себя. – Вот оно что! Ну и дела…»
 Но это была чужая тайна, касаться ее он не имел права, однако желание поговорить со своим давним знакомым стало нестерпимым.
 «Просто поговорить» - успокоил сам себя Рошфор, борясь с мрачным настроением, не отпускавшим его последние дни.
- Мое почтение, господа! – он отвесил поклон Атосу и Бражелону. -  Рад вас видеть!
- Рошфор? Вы в Париже!? – изумился Атос. – Рауль, это граф де Рошфор, наш старый друг.
- Я помню графа, - с улыбкой поклонился Рауль. – Граф гостил у вашего сиятельства несколько раз, если я не ошибаюсь.
- Не ошибаетесь, молодой человек, - кивнул Рошфор, так и впиваясь в Рауля своими пронзительными черными глазами. Тот невольно смутился.
- С вашего позволения, господин граф, я вас оставлю: мне еще надо сделать все приготовления, - Рауль выжидательно посмотрел на Атоса.
- Идите, Рауль. Завтра с утра я вас жду у себя, если вы не потребуетесь господину Принцу. Вы знаете, Рошфор, на завтра назначен въезд короля в Париж? – повернулся он к Рошфору, который продолжал рассматривать спину уходящего Бражелона.
- Вот, как! Значит, завтра, - неопределенно протянул граф и повернулся к собеседнику. – Атос, вы очень спешите?
- Я немного устал, но, если вам нужно поговорить, я к вашим услугам, граф.
- Тогда пойдемте в ближайший кабачок. Сейчас везде шумно и полно народу, так что на нас никто внимания не обратит.
.
Они немного прошлись по городу, пока не забрели в относительно спокойный трактир, где и расположились в тихом уголке зала.
- Ваш воспитанник совсем взрослый юноша, - Рошфор немного натянуто улыбнулся: ему мысль о юном воспитаннике графа де Ла Фер показалась удобным предлогом для начала разговора.
- Дети растут, - пожал плечами Атос. – Я доволен, как строится карьера Бражелона.
- Он у Принца? – Рошфор поискал глазами хозяина заведения и обнаружил его у их стола, с подобострастным видом ожидавшего, что прикажут господа: изысканный костюм Атоса не оставлял сомнений в том, что заказ будет соответствующий.
- Да, в адъютантах, - Атос сделал знак трактирщику принести вино.
- Пока Конде в друзьях у Мазарини, это отличное место, - Рошфор стащил перчатки и тяжело уселся за стол.
- Пока? – Атос настороженно замер: в слове Рошфора ему послышалась угроза.
- Нет ничего вечного, граф, - философски заметил тот, расстегивая несколько крючков камзола.
- Рошфор, вы мне что-то хотите сказать?
- Берегите вашего мальчика: Конде не вечен, - Рошфор не удержался, хищная улыбка мелькнула на его губах.
- Что-то вы мрачно настроены, Рошфор? – граф де Ла Фер испытующе рассматривал старого приятеля.
- Мне, действительно, тошно…  от всего на свете. Вот вы правильно распорядились тем, что имеете, у вас все в жизни на своем месте.
- Не скажите! Жизнь постоянно вносит свои коррективы в мои планы.
- Например: побег Бофора, - поддел Атоса Рошфор.
- Или поездка в Англию, - невозмутимо подыграл ему Атос.
- Так вы не были в Париже последнее время?
- Недавно вернулся.
- И как Англия?
- Не приведи Бог нам такое. Мне пришлось присутствовать при казни Карла 1, - хмуро ответил граф, гоня жуткое воспоминание.
- Вы думаете, что у нас все закончилось?
- Для меня – все. Я уезжаю в Бражелон. Надо думать о Рауле, - в решительном ответе собеседника Рошфору все же почудилось сомнение.
- А если вы понадобитесь?
- Кому? Мазарини? И зачем? – граф иронично улыбнулся, представив себе их новую встречу.
- Ну, есть еще партия принцев, - протянул Рошфор.
- Они уже получили свое. С Парламентом я не собираюсь иметь дела. Вы же знаете, что заставило меня принять такое участие в деле де Бофора. Но все уже на свободе, и при бенефициях. Я могу удалиться с чистой совестью.

- Хотел бы я сказать то же самое! – с подавленным вздохом заметил Рошфор.
- У вас неприятности? – осторожно поинтересовался Атос.
- Еще нет, но будут! – со странной убежденностью произнес Рошфор.
- Откуда такие мысли?
- У меня странное предчувствие.  Я думаю, что мы с вами видимся в последний раз.
- Во что вы впутались? – тревожно нахмурился Атос, но Рошфор вдруг сгорбился, затряс головой и прошамкал:
- Нишшшшего стояшшшшего… Дело во мне: я стар, ошшшень стар…
Атос несколько мгновений изумленно смотрел на графа, вдохновенно изображавшего древнего старца, но потом не удержался, фыркнул
- Не возраст вас беспокоит, друг мой. У вас дуэль?
- О, дуэль… - мечтательно протянул Рошфор. – Если бы! Если бы это было так, я бы сказал вам прямо.
- Значит, все же политика, политика! Она вас доконает.
- Я бы и рад все бросить, но – не могу. Привык, - Рошфор печально вздохнул, сожалея о самом себе.
- Это стало вашей натурой. Но вы жили, как хотели, мой друг, никогда ни под кого не подстраиваясь.
- Кроме великого кардинала, - и граф Рошфор многозначительно поднял палец.
- Вы посвятили себя служению Ришелье смолоду. И вы действительно были его правой рукой.
- Знаете, мне есть что вспомнить. Но я никогда не задумывался, что моя жизнь сложится таким образом, - вынужден был признать Рошфор.
- Вы потеряли свое состояние?
- У меня пока еще не нашлось времени, чтобы выяснить это: все время после своего чудесного освобождения я провел, занимаясь чужими делами. До своих как-то руки еще не дошли. Мне не много надо, на свои повседневные нужды я нахожу достаточно средств.
Атос недоверчиво глянул на Рошфора: не на подачки же от своих нынешних соратников он живет? Нет, конечно: граф слишком горд и независим, чтобы унизиться до милостыни.
- Рошфор, если вам когда-нибудь…
-Ежемесячно я получаю некоторую сумму от своего поверенного, - просто разъяснил Рошфор.- Спасибо, Атос. И я не делаю долгов и не бегаю от кредиторов. Но что это мы все время говорим обо мне: расскажите, как вы провели время в Англии.
- Хуже не бывает. Этот последний визит не вызывает у меня желания еще раз туда вернуться.
- Это было так необходимо, ехать в Англию?
- Это было делом чести, - уклонился от прямого ответа Атос.
- Тогда не может быть вопросов. Честь – превыше всего.
- В наше время, когда все продается и покупается, что еще остается дворянину? Кто в полной мере не испытал всю подлость, трусость, вероломство и неблагодарность сильных мира сего, - заметил граф де Ла Фер.
- Вы правы. Но скажите мне, Атос, через столько лет признайтесь: что заставило вас, именно вас, впутаться в историю с подвесками? Честь, жажда справедливости, скука?
- Дружба к д’Артаньяну и данная всеми нами клятва. Ну, и немного: тоска по рыцарству, - не сдержал улыбки Атос.
- Бедный кардинал! Он так до конца и не понял вашей дружбы. Он мечтал привлечь всю вашу компанию на свою сторону.
- Он и не мог понять ее; он был политиком, - и только.
- Это вы зря: Ришелье умел ценить преданность и честность: д’Артаньян тому пример, - напомнил Рошфор.
- С назначением нашего гасконца на должность лейтенанта королевских мушкетеров нас всех записали в кардиналисты, - не без удовольствия припомнил Атос.
- Вот видите. Но вы правы в том, что от политика трудно ожидать искренности и признательности. Покойный кардинал был одержим идеей величия Франции.
- Это я понял много позднее, уже сидя у себя в Бражелоне и размышляя о бренности всего сущего.
- У вас есть будушее, - вдруг сказал Рошфор. – Ваш мальчик. Что еще нужно для счастья?
Атос опустил голову.
- Что, сходство так бросается в глаза? – спросил он совсем тихо.
- Мальчик – ваша живая копия в юности, Оливье. Берегите его.
- Он все, что у меня есть, - так же тихо продолжил Атос. – Он, и мои друзья.
- Вы ни о чем не жалеете?
- Если и жалею, то о собственном упрямстве, и о том, что не смогу передать Раулю всего, чем владел наш род.
- Не рвите отношений с Парламентом. Впрочем, я видел, что д’Эрбле там стал своим человеком. Если что, он всегда сумеет вам помочь.
- Как странно вы говорите сегодня, Рошфор!
- Это потому, что я подвожу итоги, - с грустью, не лишенной доли самодовольства, признал граф.
- Что за глупости!
- В любом случае, Атос, будьте завтра осторожны, держитесь подальше от народного ликования, - в порыве откровенности предостерег Рошфор графа.
- Вы чего-то опасаетесь?
- Вы знаете Гонди. Он единственный ничего, кроме обещаний, не получил в этой кампании.
- Ясно. Как и всякий итальянец, он способен на изощренную месть, - не скрывая презрения, вымолвил Атос.
- Я надеюсь на ваше молчание.
-  Рауль завтра утром уедет на неделю в Бражелон, - решил граф де Ла Фер.
- Очень хорошо. И вы будете счастливы и спокойны в своем маленьком царстве Бражелона.
- А вы?
- А мне останутся все мои политические бури и мятежи. Я рад, что у меня, вопреки словам Мазарини, еще достаточно сил для этого. И я счастлив, что мне, как и прежде, не надо не перед кем склонять головы, что во мне нуждаются, а не мне нужно просить о чем-то. Я свободен для полета, я как орел, могу парить в высоте, выбирая себе цель! - говоря это, Рошфор воодушевился, его черные глаза на смуглом лице сверкали, белоснежная грива волос придавала ему вид древнего пророка.
Атос испытал странное чувство: этот человек стоял на краю, над пропастью, и его неожиданный пыл, скорее всего являлся результатом какого-то жизненно важного решения, которое делило его жизнь на то, что окончательно уходило в прошлое, и будущее, полное планов.
Знал бы он, что дело шло о бессмысленном и страшном бунте, который готовил Гонди!

«Дорогой мой Атос. Пишу вам в спешке, но не моуг не рассказать о том, что произошло после того, как мы с вами и Арамисом расстались.
До вас уже, наверное, дошли вести о том, какую встречу устроили королю, королеве-матери и кардиналу на парижских улицах, с подачи коадъютора. Драка была жестокой, моим мушкетерам и нам с Портосом пришлось поработать шпагами. Бунтовщиков возглавляли двое и, так получилось, что я убил одного, а Портос – другого. Под мою шпагу попал граф Рошфор, и я до сих пор не могу смириться с тем, что судьбе было угодно, чтобы именно я нанес ему этот четвертый, роковой удар. Да простит мне Господь этот проступок.
Портос же одним ударом палаша прикончил какого-то нищего и, представьте, им оказался каналья Бонасье.
Вот такие у нас новости, граф.
Мы только расстались, а мне уже вас не хватает, дорогой друг. Постараюсь выкроить время и навестить вас.
Ваш д’Артаньян.»
Атос медленно сложил письмо и положил его на стол. Вот оно как сложилось! Рошфор, как живой, предстал перед его мысленным взором в ту, их последнюю, встречу. Он предчувствовал, он знал, что он обречен, но это знание не вводило его в беспросветное отчаяние. Он был одиноким волком, преданным Ришелье и оказавшемся без цели и друзей после смерти кардинала. Авантюрист по характеру, он не мог оставаться бездеятельным, и остаток своей жизни провел в заговорах и сражениях.
- Мир праху твоему, храбрый Рошфор, - пробормотал Атос и перекрестился.
Еще одна дверь в его прошлое тихо затворилась.