По ту сторону зеркала. Дорога из роз

— Это мой последний концерт! — объявила она публике своим знакомым голоском с хрипотцой. — Я устала.
Потом были долгие бурные аплодисменты, переходящие в овации, куча цветов, каких-то подарков. И люди, люди, люди.

Хлопнув дверью гримерки, как только вышла вся обслуга после ее громкого рыка, Элла Крипчинская упала на свой мягкий диван, который везде возила с собой.

Минута, другая. В голове все закрутилось, быстро так. Дыхание стало прерывистым и частым, а потом и совсем исчезло. Элла чувствовала какое-то большое облегчение.

Нет, она не заснула после двух часов концерта, на котором она лишь изредка присаживалась за кулисами на кресло, чтобы гримеры смогли привести ее в порядок. А потом снова на сцену, где она должна быть всегда молодая и энергичная, забыв, что ей за семьдесят.

Это был не сон, а что-то другое.
Всё крутилось, как в воронке,  потом вдруг...

- Вы кто? - Эллу немного напугал внезапно появившийся возле нее старик.

Может быть, он был и ее возраста, но Элла давно не принимала свои года и так сжилась с осознанием того, что ей по-прежнему пятьдесят и не больше, что просто не понимала, что она тоже давно уже бабушка.

Старик был в каком-то белом балахоне, и, если бы не его чистота, Элла бы решила, что перед ней какой-то бомж. Хотя она принимала всех, кто хоть немного ниже ее, именно за бомжей, лишь за некоторым исключением, считая себя кем-то больше, чем человек, что давало ей право и относится к другим высокомерно, и даже очень.

- Я слушатель и гид. Ну, это если душа забыла, что тут и как?

- Где тут?

- А ты еще не поняла? Ничего, бывает. – улыбнулся старик.

- «Ты»? Что за панибратство? Вы хоть знаете, кто я такая?

- Конечно! - старик достал откуда-то из-под полы вполне современный и недешевый планшет. - Тут все написано. Душа, прожившая первую жизнь.

- Прожившая? Я что, умерла? - Элла осмотрела себя. Она по-прежнему была в своем концертном платье, с бриллиантовым ожерельем. - Умерла?! - повторила она и почувствовала испуг.
- Умерла. И, по сути, твоя душа еще совсем мала. Так проживают жизнь, растрачивая все свои возможности, именно молодые, неопытные. - сказал старик читая что-то в планшете. - Хотя всё всем объясняется, но не все слушают.
Старик еще что-то долго бубнил себе под нос, но Элла его действительно не слушала, она молча, с каким-то повиновением, что не присуще было ей, шла за ним. В ее сознании, и она его ощущала так же, как и при жизни, проходили все этапы принятия нового положения (отрицание, гнев, торг, депрессия).

Они шли большими аллеями, по тропинкам, по бокам которых цвели розы, пока не дошли до огромного здания, напоминающего большой замок или собор, а может, дом культуры, возле которого стоял стол, накрытый белой скатертью, а за столом сидел молодой человек и делал какие-то записи в свой ноутбук.

- Нам сюда. Вот в эту очередь. – показал старик Элле.

- А что это за очередь?

- Обыкновенная. Здесь записывают всех возвратившихся. Просто вносят поправки, что «прибыл». А потом начинается моя работа.

— Это какая?

- Я же сказал, я слушатель. Я слушаю всё, что внутри души, и сравниваю с наблюдениями, что вели камеры на протяжении всей жизни человека.

- Камерами? Я ничего не понимаю. Это розыгрыш? Я думала, что тот свет совсем другой.

- Какой? Без компьютеров и всех его гаджетов? Нет, всё это как раз есть на этом или том (смотря с какой стороны) свете. Затем природа в материи всё повторяет. Например, в сознании человека. А уж потом, за природой, повторяет сам человек.

- А мне обязательно стоять в очереди? Всё-таки я великая певица.

- Нет, милая. Ты очень рано забыла поговорку. «После игры все короли и пешки ложатся в одну коробку». В мире души нет разделений, каждый делает свое дело и живет в своей информации. Ты привыкла, что так должно быть. Как тебе удобно. Но ничего не должно быть так, как оно есть. Никто не должен что-то приносить, делать другому, жить ради другого только потому, что этому другому так удобно. Нет. Всё как-то заслуживается.

- Но я заслужила. Я отдавала свой талант.

- Не брала ты никаких талантов, о которых ты думаешь, с собой. Хотя один захватила, но совершенно не тот. Твой талант был лишь в наглости. Это и давало тебе все возможности, которыми ты пользовалась.

Человек живет в своем таланте, если он у него есть. Ты жила именно в своем, в интригах, сплетнях и вранье. Ты не столько нравилась, и не столько тебя уважали, сколько тебя просто боялись.

Только для тех, кто не был рядом, а лишь видел твой «фантик», умело сделанный всеми теми, кого ты не уважала только за то, что они просили оплату своего труда, ты была кумиром.

Но вот вся театральная мишура спала, и кумир рассыпался на мелкие кусочки. - Старик говорил все эти гадости Элле так просто, как с ней не могли позволить себе разговаривать даже собственные дети. Но Элла принимала это спокойно, как будто и вправду узнавала себя.

- Я была такой ужасной?

- Душа не может быть ужасной. Она может быть потерянной. Тебе казалось, что у тебя вот-вот отнимут что-то дорогое тебе. Или раскроют твою тайну. Поэтому ты и старалась быть всегда готовой к отражению. Даже слишком.

- Наверное.

Они продолжали идти, иногда лишь присаживаясь на ажурные белые лавочки, и говорили, говорили, перелистывая страничку за страничкой Эллиной жизни.