Незаконченное пушкинское

           Два чувства дивно близки нам –
           В них обретает сердце пищу –
           Любовь к родному пепелищу,
           Любовь к отеческим гробам.

           Животворящая святыня!
           Земля была б без них мертва,
           Как без источника*  пустыня
           И как алтарь без божества.

           *–  С 1830 года в этом незаконченном стихотворении Александра Сергеевича  в седьмой строке вместо выделенных звёздочкой и курсивом слов  стоит пропуск ("Как ... пустыня") – Пушкин не завершил  поиска сравнения. Меня давно волновала загадка этого недописанного. Что могло бы здесь быть?
           Ключ находится в следующей строке: «как алтарь без божества». Следовательно,  выше должно быть то, без чего пустыня мертва. Вспоминая пустыню в стихотворении «Анчар»,  можно подобрать по размеру: «без оазиса». Но нет, слишком неполно и вычурно, хотя очевидно, что Пушкин искал торжественное сравнение. К тому же слово «оазис» вошло в русский язык позднее.
              Пустыня мертва без воды. Без колодца, без родника, а если точно по размеру – без источника!
              Возьму на себя смелость поставить это вместо теперешнего многоточия. Уверен, мой великий тёзка, отложивший доделку стиха на потом,  был бы удовлетворён. Хотя кто-нибудь заявит: «Ну вот, взялся с Пушкиным тягаться!» Да нет – не тягаюсь, просто опираюсь на прецедент: среди потомков Алексея Владимировича Мусина-Пушкина (это родственник поэта) сохранился  рассказ о том, что Пушкин  однажды поцеловал его в лоб в благодарность за удачно подобранную рифму, которая ему долго не давалась.
             Как видите, наш гений был вполне нормальным человеком – испытывал затруднения с рифмами и даже – о, ужас для ревнителей его величия! – у него были случаи того, что в литературоведении называется авторской глухотой, когда не замечается искажение логики («Вот испанка молодая оперлася на балкон», когда правильно «о перила балкона»). И даже авторские недоработки у него были – читайте замечания Марины Цветаевой к фрагменту пушкинского «Пира во время Чумы» («Искусство при свете совести»).
              Попыток дописать Пушкина было много. Кто-то заменяет «землю» на «душу», заодно уродуя третью и четвёртые строки. Кто-то вставляет в публикации отвергнутое самим поэтом четверостишие: «На них основано от века, По воле Бога Самого, Самостоянье человека, Залог величия его», – хотя совершенно очевидна причина, по которой Александр Сергеевич от него отказался, несмотря на то, что там есть новое для его лексикона, оригинальное слово «самостоянье». Отказался, поскольку «Два чувства дивно близки нам» – это обращение сугубо к человеку, к его сущности, нравственности, духовности. А вот «По воле Бога Самого» – это уже из другой оперы, это уже – не зависящая от человеческого выбора установка свыше, вроде «Плодитесь и размножайтесь».
            В общем, если читатели согласятся с моими доводами, значит, стихотворение, часто цитируемое, стало законченным. Нет – попробуйте дописать сами.

27 мая 2011 г.