Человек, который не любил котов

Семен котов не любил. Совсем. С детства не нравились они ему.
Причина для этого была самая прозаическая.
Когда маленькому Сёме было три года, он воевал за песочницу с соседской кошкой. Та приходила во двор к Сёминому папе и растягивалась на чистеньком белом мелком песочке, который Сёмин папа специально привозил с карьера, на котором работал.
Песочек был Сёмин, а лежала на нем кошка. И когда Сёма пытался протестовать против такого безобразия, кошка била его лапой. Не больно била. Слегка. Даже когтей не выпускала. Просто учила, как котенка.
Но Сёме было очень обидно! Это же его песочек! При чем тут какая-то кошка?!
Поскольку даже в три года Сёма разговаривал очень плохо, папе пожаловаться на кошку он толком не мог. Мычал что-то, от расстройства чувств не в силах выдавить из себя хотя бы слово, и плакал злыми слезами. Папа Сёму жалел, но чего тот хочет, не понимал совершенно.
Нет, папа Сёму, конечно, любил! Очень любил! Даже забрал у мамы, которая бутылку любила куда больше, чем своего сына. Так любила, что Сёма иногда мог целый день плакать в своей кроватке, потому, что хотел есть и пить. А еще ему было мокро и холодно… Это позже он научился стаскивать с себя мокрые штанишки и вылезать из кроватки. А еще научился сначала ползать, а потом и ходить. Бродил по выстывшему за день дому, где никто не топил старую печку, дожидаясь вечера, и воевал с маминым котом за крошки на полу и объедки на столе.
Кот был большой, черный и важный. Сёму он не любил. Дрался с ним, как с соперником, пуская в ход все имеющиеся в наличии когти и зубы. Будь Сёма постарше, он бы понял, что кот не виноват. Хвостатый просто тоже хотел есть, а мама Сёмы не всегда вспоминала о том, что кота нужно выпустить во двор на ночь. А в доме мышей не было…
Точнее, нет. Не так. Одна все-таки была. Она шустрой серой тенью мелькала иногда из угла в угол, но видел ее только Сёма. Мышь была, видимо, старой и очень умненькой.
Но и это ее не спасло, когда однажды кот все-таки заметил ее. Мгновения ему хватило на то, чтобы поймать серую разбойницу.
И все бы ничего, но Сёма к тому времени не ел уже два дня. Мама куда-то ушла и не возвращалась, а дома было холодно и пусто. И потому, мальчик решился на самый отчаянный шаг. Сёма понимал, что кот не отдаст свою добычу. А потому, драка получилась знатной. И победил в ней впервые вовсе не хвостатый.
Отец, которого все-таки вызвала сердобольная соседка, уставшая любоваться на то, что происходит, приехал именно в тот день. Он так и застал Сёму – посреди выстывшей комнаты, в одной грязной маечке и с мышкой в руках. Она оказалась настолько невкусной, что есть ее Сёма не стал. Но и коту не отдал. Зря дрался, что ли?
Папу Сёма почти не испугался. Только немножко. Когда тот взял Сёму на руки и начал вдруг плакать, целуя мокрыми губами. Поцелуи эти и объятия Сёме не понравились. Его никто так не обнимал, и он не понимал, чего от него хотят. Испугавшись, он закричал так громко, что соседка, которая жадно шарила глазами по комнате, подпрыгнула от неожиданности, и сказала Сёминому папе:
- Загубила ребенка! Совсем больной стал! Говорила я тебе – не надо было с ней оставлять мальчишку!
- Мать же… - Сёмин папа стащил с себя куртку и кутал в нее сына.
- Да оба вы! Родители… Только о себе и думаете! А мальчишка сам по себе! Растет, как Маугли, пока вы жизнь свою устраиваете! Пить да гулять – большого ума не надо! И рожать тоже! Даже кошки, вон, и то лучшие матери, чем твоя Ирина! Куда умелась?! Вторые сутки уж не видно и не слышно! Я и не знала, что она одна уехала! Если бы кошачий вой не услышала, так и не поняла бы, что она Семена тут оставила! Знаешь, что, Сергей?! Если ты ребенка не заберешь, я по всем инстанциям пойду! До самых верхов! Чтобы вам с Иркой всыпали по первое число, а Семена забрали! В детском доме ему и то лучше будет, чем с такими родителями!
- Я ж не знал! – папа Сёмы насупился.
- А должен был! Отец ты?! Или дядька чужой?! Сделать пацана сумел – сумей и ответ держать! Забираешь мальчонку?
- А как же! Мой, ведь…
Так Сёма оказался у папы. Точнее, у бабушки. Потому, что жили они теперь все вместе.
С бабушкой у Сёмы отношения не сложились. Как с котами.
- Блаженный какой-то… Не говорит совсем. Мычит только. Еду с пола подбирает. Я давеча кочерыжку от капусты на пол сронила, когда готовила, так еле-еле отобрала у него потом! Вцепился – хуже кота! И царапается так же, как наш Барсик! Вроде и подрезала ему ногти, а он мне всю руку разодрал! Не нравится мне это, Сережа! Ох, и не нравится! Твой ли он? У нас умалишоток в роду не было! Точно тебе говорю!
Папа Сёмы слушать не стал. Забрал Сёму и вышел из комнаты. А потом долго-долго сидел с ним на крылечке, укутав сына в теплое одеяло, и думал.
А утром сходил к соседям и попросил присмотреть за Сёмой.
Почему их?
Да потому, что у тети Насти своих четверо, да еще племянница младшая живет. Полон двор детворы-то! Вот Сёмин папа и решил, что сыну там будет веселее. Люди же к людям тянутся. И если кто-то рядом есть, то хочешь-не хочешь, а говорить придется.
Так и вышло. Сёма потихоньку выучился говорить. Дети тети Насти его не обижали. Она строгая. У нее не забалуешь! Даже Сёму она иногда ругала за то, что тот кошку от себя гонял.
- Сёмушка, она же не со зла к тебе лезет. Ласки просит. Ты погладь ее. Слышишь, как замурчала? Значит, нравится ей. Если я тебя вот так по головушке поглажу – хорошо?
Тетя Настя осторожно касалась Сёминой макушки и тот замирал от незнакомой ему ласки. Это было так странно и так приятно, что Сёма и сам готов был мурлыкать, как кот на завалинке.
Говорить Сёма научился годам к пяти уже очень хорошо, но котов любить больше не стал.
Обидно ему было. Бабушка кота своего жалела, а его, Сёму, нет. Не нравился он ей.
- Поди-поди от меня! Нечего! Иди к Насте во двор! Тебе отец сказал там играться? Вот и шуруй! И не смей кота моего трогать, злыдень! Сердца нет у тебя совсем, что ли?! Как можно бессловесную животину обижать?!
Это было несправедливо! Бабушкиного Барсика даже дворовый пес Полкан боялся! А уж Сёма и подавно! Сколько раз ему попадало от хвостатого, а Сёма ни разу ему сдачи не дал. Хоть и следовало бы!
Когда Сёма пошел в первый класс, тетя Настя овдовела. Муж ее, крепкий, здоровый мужик, уснул почему-то за рулем своей фуры, и вылетел на встречную полосу, оставив жену и детей в полном непонимании от того, как такое вообще могло случиться… Ведь всегда был внимательным, аккуратным и попусту никогда не рисковал.
Тетя Настя убивалась так, что никто ее успокоить не мог. Все плакали и кричали вместе с нею, и только Сёма точно знал, что ей нужно. Он сделал так, как всегда делала тетя Настя, когда он не мог что-то сказать и плакал от бессилия. Подошел к ней, сел рядом, и взял ее за руку. И не ушел, даже, когда бабушка принялась его гнать домой.
- Иди уже отсюда! Разберутся без тебя взрослые!
Сёма в ответ повел себя так же, как бабушкин Барсик. Зашипел и оскалился, давая понять, что никуда не уйдет от той, что заменила ему маму.
Какая мама бывает – Сёма по-настоящему никогда не знал. Но ему казалось, что она должна быть похожа на тетю Настю. Такая же добрая, заботливая, немного заполошная и очень ласковая. Мама должна всех жалеть и кормить тебя, хочешь ты есть или нет.
- На, Сёмушка, поточи зубки! Этот пирожок с малиной, а вот этот – с картошкой! Ешь! Обедать через часок-другой будем. Нечего голодным по двору шататься! Дети должны быть сыты!
Тетя Настя хоть и плакала, бабушку Сёмину услышала. И прогнать его не дала. Сгребла всех детей, которые вокруг толпились, вместе с Сёмой. Обняла разом, и покачала растрепанной своей головой:
- Не гоните его! Душа живая… Пусть!
А еще через два года Настя стала Сёме матерью уже официально.
- Странный ты у меня, Сережа! – сетовала бабушка Сёмы, собирая вещи сына. – Нет бы, выбрать кого поинтереснее да помоложе! На что она тебе со своим выводком? Забот мало?!
- Все тебе, мама, не так! – отмахивался отец Сёмы, украдкой подмигивая сыну. – Ирку ты не любила, но это и понятно. Молодые были мы, глупые, в любовь поиграли, а толку не вышло. А Настя-то тебя чем не устраивает? Хозяйка – лучше в поселке нет! Дети – загляденье! Моего приняла, как родного! И не потому, что корысть какую имела, а оттого, что сердце у нее доброе! А тебе опять все не в строку лыко! Нельзя так, мама! Ты вообще хоть кого-нибудь любишь?
- Тебя люблю. Оттого и волнуюсь! Всякая мать для своего дитя лучшего хочет!
- Вот и прими мой выбор! Лучше жены я себе не найду, хоть весь свет обойди!
- Повесишь себе хомут на шею… Ну, да дело твое! – бабушка утрет лицо фартуком, а потом шикнет на Сёму. – Что моргаешь?! Рад-радешенек небось, что сможешь теперь Настю мамкой называть? Только я тебе скажу – не мать она тебе! Твоя мать – Ирина!
- Мама!
- А что я такого сказала, Сергей? Это ж правда!
- Откуда в тебе столько злости? Он же ребенок!
- Пусть жизни учится! Она его, Сережа, не помилует. Все до копеечки отвесит! Вот увидишь!
Больше бабушку слушать Сёма не стал. Схватил свой любимый мяч, который ему отец подарил, и вылетел за дверь.
Куда ему было бежать? Только к той, что поняла бы…
- Что ты такой встрепанный, Сёма? – Настя, месившая тесто на столе, подняла глаза и мигом оценила ситуацию. – Мой руки! Поможешь мне с пирогами. Девчонки из школы еще не скоро придут, а мы с тобой все сами сделаем. Такие аккуратные пирожки, как у тебя, даже у сестер не выходят. Даром, что девицы! Будешь мне помогать?
- Буду!
Руки мяли податливое тесто, повторяя уже знакомые движения, которым научила когда-то Настя.
И успокаивалось сердце…
И снова казалось, что жизнь хороша. Ведь не всегда люди говорят только хорошие вещи. Бывает, что и плохие наружу рвутся. И, ведь, не потому, что злой человек, а просто обида в нем говорит. А когда она большая, то и плохого получается больше, чем хорошего.
Готовить Сёме нравилось. А потому, после окончания школы, пошел он учиться на повара. Настя с отцом одобрили его выбор.
- А что? Людей кормить – дело хорошее! А если еще и вкусно, то вообще отлично! У тебя это получается! – кивала Настя в ответ на рассуждения Сёмы. – Поезжай, сынок, в город! Там девчонки за тобой присмотрят. Мне спокойнее будет.
Сестры Сёмы одна за другой вышли замуж и жили теперь в городе, изредка наведываясь к родителям, но брата не забывали. На просьбу матери откликнулись мигом и все время, пока Семен учился, присматривали за ним, не хуже самой Насти.
Сёма выучился, отслужил, и вернулся в родной поселок.
- Явился? – бабушка, которая болела и уже совсем плохо видела, покачала головой. – Ждали тут тебя… Кота не трожь! Не помилую!
А Семен и не собирался. У него были заботы поважнее. Отец с Настей посоветовавшись, купили ему небольшую квартирку в соседнем поселке. Он был ближе к трассе и Семену, который работал теперь в придорожном кафе, добираться оттуда было куда ближе, чем к родителям.
- Живи, сынок! Ты теперь совсем взрослый! Пора устраивать свою жизнь по-своему. А мы – поможем. – Настя подшивала занавески, купленные ею специально для квартиры сына, и любовалась на Сёму. – Какой же ты у меня красивый стал, сынок! Девушка есть у тебя? Пора бы уже…
- Есть, мам. Познакомлю.
Семен так и не научился любить долгие беседы. Зачем слова терять, если и так все понятно? Настя его всегда без слов слышала.
Девушка Сёмы, Катя, Насте понравилась.
- Хорошая. Сёмушка, когда свадьбу играть будем?
- Через год, мам. Не хочу, чтобы вы с отцом тратились. Сами мы.
- Что это еще за разговоры? – оскорбилась Настя. – Мы родители тебе или кто? Не обижай нас, сын! Сестрам справили, и тебе сыграем! Да такую, что весь поселок ахнет! Такого парня женим! Пусть знают!
Ахать поселку не пришлось. Семен посоветовался со своей невестой и родителями и решено было на богатый пир деньги не тратить, а купить заброшенное кафе неподалеку от того, где работал Семен.
- Если пояски потуже затянем – сдюжим. – Настя черкала в обычной школьной тетрадке, лихо пробегая по столбикам цифр, одной ей ведомых. – Будет у тебя свой ресторан, Сёма!
- Скажешь тоже, мам! Просто кафе!
- Просто – это когда, как у всех! А у нас будет вкусно и весело!
За дело взялись дружно. Помогли сестры, прислал кое-что старший брат. И скоро небольшое кафе, которое общими силами привели в порядок, заработало.
А еще через год слава о «вкусном» месте разлетелась по трассе среди дальнобойщиков, благодаря друзьям Насти, которые знали ее первого мужа.
Теперь у Семена не было и минутки свободной. Катя первое время помогала мужу, а потом он отправил ее восвояси. Заниматься домом и ребенком.
- Ты же не лошадь, Катюша! Нельзя тянуть все и сразу! Надорвешься. У меня помощников и без тебя хватает.
Теперь Катя ждала его вечерами дома. А Семен, надраивая после очередного рабочего дня кухню, мечтал, как придет домой, обнимет жену и возьмет на руки сына.
И все бы ничего, но однажды на пороге кафе уже ближе к вечеру появился один из постоянных клиентов – дальнобойщик дядя Миша.
- Хозяева! Есть кто? Голодный – страсть! Что в меню сегодня?
- Для тебя, дядя Миша – что угодно!
- Валяй, тащи все, что есть! Я со вчерашнего дня в дороге, а не ел толком еще. Так, всухомятку давился чем попало. Думал, успею до тебя добраться к обеду, а не вышло.
- Что так? – Семен сам поставил перед Михаилом тарелку с наваристой лапшой и корзинку с хлебом.
- А, вот мои обстоятельства! – дядя Миша запустил руку под куртку и вытащил оттуда котенка. – Собаки на базе, где я грузился, чуть не разорвали его. Я отобрал. А куда девать теперь – не знаю! У меня два кота в доме. Ревнивые страшно! Еще одного точно не потерпят. Тебе кот не нужен? Смотри, какой хороший!
Семен котов не любил. Совсем. С детства не нравились они ему…
Но глядя на этого серого заморыша, который грелся в широких ладонях дяди Миши, ему вдруг подумалось, что вот так же пригрела его когда-то Настя. А потом Катя обняла и дала ему столько тепла и любви, что хватило бы на весь мир и осталось бы с избытком…
А еще Сёме подумалось, что у него теперь есть дом. Свой дом. В котором тепло и чисто. В котором есть еда и свет. И его там ждут. А этого кота со смешным хвостом, похожим на крошечный ершик, никто и нигде не ждет...
И как-то само собой получилось так, что Сёма протянул руки. И маленький серый комок доверчиво ткнулся в его ладони, принимая нежданную ласку.
- Вот и хорошо! – улыбнулся в усы дядя Миша. – Знал я, где добрые люди ждут! Спасибо за ужин, Семен! Поеду! Мир дому твоему! Теперь у тебя полный комплект – жена, сын, кот! Что еще человеку для счастья надо?
Отвечать Семен даже не стал. Что тут скажешь, если все верно?
Пожал крепко руку Михаилу, и прижал к себе котенка. Представил, как обрадуется сын, как ахнет от удивления Катя, и заторопился.
Нечего мешкать! Домой пора!