Генеральская дочка

                Предисловие

 В пышных садах старинного особняка, словно призрак былого величия, скрывается история о любви, силе духа и несокрушимости человеческого сердца. Юная аристократка, застигнутая бурей революции, теряет все: дом, положение, любимого человека. Отправленная в ссылку, она оказывается в самом сердце сталинских репрессий. Разлука с сыном становится самым тяжелым испытанием в ее жизни. Но даже в самых мрачных уголках ГУЛАГа она не теряет надежды на встречу. История о том, как материнская любовь способна преодолеть любые преграды и как судьба, разбросав их по разным концам страны, вновь свела их вместе, подарив долгожданную встречу.

 Чем дальше они удалялись от города, тем  пейзаж за окном размывался, превращаясь в однотонное полотно. Казалось, они уезжают в другой мир.
Умостившись на мягком кресле, Женщина блаженно закрыла глаза. Полной грудью вдохнула свежий воздух, струящийся из открытого окна легковушки. Этот момент полного покоя и тишины всегда был ее сокровенной мечтой. И теперь наслаждалась им в полной мере. Ей казалось, будто здесь  совсем не бывает людей, и этот покой теперь будет вечным…
- Я вам не мешаю своим словесным излиянием?-послышался рядом тихий вопрос водителя.
- Нет, не мешаете,- не открывая глаз ответила попутчица.
- Тогда я продолжу.
Он уже давно вещал ей о своей суетной  жизни, не замечая вежливого безразличия пассажирки, словно говорил с пустым пространством, которое жадно поглощало каждое его слово.
- Это было, продолжал он,- странное пограничное время на стыке формаций: тревожное, мутное и многообещающее. СССР был «скорее жив», но в последней стадии болезни. Будучи поклонником Сократа и Платона, я видел своё предназначение в утверждении гуманистических ценностей отечественной и мировой культуры. Но вместо своей благородной цели должен был, в силу произошедших  в стране констуционного и финансового кризисов, искать себе работу.   Выбор профессий был огромен: от культуролога до методиста по народным танцам. Конечно, их престиж был смехотворен, напоминающий реноме дворника в Антарктиде. Помыкавшись без работы, я понял, что вышеперечисленными профессиями мне не овладеть не в жисть. Оказалось, что я больше теоретик, чем практик, словно кот, который мечтает поймать птицу, но боится высоты.
У каждого человека бывают встречи, которые можно назвать эпохальными, кардинально меняющими её течение. Для Родика судьба оказалась благосклонной, он был её любимчиком. Колесо фортуны сделало очередной поворот, и вскоре Родион Кологривый становится членом единственного в городе кооператива водителей такси с звучным названием « Эх, прокачу!». Основателем и мозгом этого общества с ограниченной ответственностью  стал Харитон Аронович Глидер. Из бывшего "цеховика", прошедшего через испытания заключением, вырос  успешный предприниматель.
Он еще долго вещал о своей непутёвой жизни. Женщина слушала его в пол-уха. Иногда поддакивала, боясь обидеть рассказчика: молча смотрела в окно  на мелькавший пейзаж, отчаянно пытаясь найти хоть что-то знакомое, но видела лишь запустение, упадок, заброшенность.
Дворы-призраки с ветхими строениями, деревянными сараями, голубятнями и куцыми палисадниками.На многих улицах-булыжные мостовые. Да и редкое асфальтовое покрытие пешеходных дорожек было всё в кочках и больше напоминало просёлочную дорогу, заросшую крапивой и лопухами. Дворы, словно продолжение домов, были обнесены изгородями, подчеркивая неразрывную связь с их обитателями.
  Примыкающие к домам и, словно бы выросшие из них заборы ,имели неприглядный вид: давно не крашенные брёвна были залатаны кусками побитой дождями фанеры и полосками поржавевшей жести. Некрашеные фасады большинства  мазанок* буквально осыпались от времени. Всё дальше удаляясь от Милгорода ее душу пронзала мысль:
- Куда делось все то, что было дорого сердцу? Остались лишь руины воспоминаний, разбросанные по этому безжизненному пейзажу. Место, где смех заполнял воздух, теперь затянуто тишиной, которая давит на плечи, как тяжелая шинель. Сквозь обломки старых мечтаний пробивается лишь тусклый свет, заставляя вспоминать о мгновениях счастья, которые, казалось, никогда не покинут,- вопрос  терзал её сознание, как неразрешимый клубок.
-Ох!... Сдавленный крик боли вырвался из её груди, слезы горохом покатились по лицу, размывая перед глазами все вокруг.
- Уважаемая, с вами всё в порядке?-спросил Родик, и его лицо приняло выражение самого глубокого беспокойства.
- Да, да, все хорошо, - ответила пассажирка, стараясь скрыть дрожь в голосе,- просто немного не по себе.
- Мы уже приехали,- с этими словами он открыл заднюю дверцу своего лимузина.
Такси замерло перед  домом, когда-то гордым, а теперь лишь жалким остовом былого величия. Сердце сжалось, когда она с трудом узнала в нем родное гнездо, ставшее бледной тенью былого.
Горло сдавило стальной хваткой от нахлынувших воспоминаний. Это место хранило самые теплые воспоминания ее сердца.Каждый уголок поместья хранил сотни теплых ностальгических мгновений, словно застывших в янтаре времени.
Дрожащими руками Женщина отворила калитку в железной изгороди. Ржавый скрип металла заставил даму вздрогнуть.
 - Боже, как все изменилось, —сердце у нее сжалось от неожиданности и грусти.
 
Закрыв глаза, она позволила мыслям свободно блуждать по лабиринтам памяти, пока не наткнулась на яркие, солнечные картины беззаботного детства.
Некогда это здание было сердцем города, пульсируя жизнью и элегантностью.
Двухэтажное строение из светлого камня с изящными колоннами соединялось с флигелями легкими галереями.Внутри царила атмосфера аристократизма и уюта. Просторные гостиные, утопающие в роскоши дорогих тканей, соседствовали со светлыми спальнями, залитыми солнечным светом. А в огромной библиотеке царил полумрак, пропитанный ароматом старых книг и кожаных переплетов.

Роскошный парк, словно зеленый ковер, раскинулся вокруг родительского поместья. Яркие пятна цветов оживляли ухоженные газоны, а сердце этого райского уголка — старинный пруд — манил своей таинственной красотой. Нежные кувшинки, словно балерины в легких пачках, колыхались на глади воды, подчиняясь капризам ветра. Росинки на их лепестках сверкали, как драгоценные камни, под лучами ласкового солнца. Над прудом важно восседали лягушки, их изумрудная кожа блестела на солнце, а круглые глаза с любопытством следили за каждым движением. Неразлучная пара лебедей — белоснежный Елисей и грациозная Любава — плавно скользили по воде, приветствуя девочку изящными поклонами. Вдруг, нарушив тишину, с ветки старой ивы сорвалась сорока и, каркая, пролетела над прудом, взъерошив воду. Кроха вскрикнула от неожиданности и чуть не уронила сачок. Малышка, затаив дыхание, опускала руку в воду, нацеливалась на проворную рыбешку. Но та, словно молния, ускользала, щекоча пальцы ледяными губами. Маленькая шалунья выхватывала руку из воды и звонко по-детски смеялась.
Внезапно, среди прозрачной глади воды, ее взгляд уловил что-то блестящее. Затаив дыхание, с осторожностью опустила сачок в воду и извлекла на свет гладкий камешек необычной формы.Небольшой, серый булыжник с отверстием посередине казался обычным, но в его глубинах таилась древняя тайна. Это был Куриный бог*, именно так ее  кузина назвала этот камень, поведав сестре старинную легенду о его магических свойствах.Существует поверье, что такой амулет оберегает дом от злых сил, а дырочка в нем – это окошко в волшебную страну, где исполняются все мечты. Сердце ребенка  затрепетало от волнения. Малышке казалось, что оберег излучает тепло и спокойствие. Вернувшись домой, талисман был повешен на ленточке над дверью, как и советовала двоюродная сестра. Иногда по ночам, прислушиваясь к шорохам ветра в старой иве, маленький ангел чувствовала себя защищенной. Ведь у нее был надежный оберег, подаренный самой природой.
Если бы эта  прелестная малютка знала, через какие трудности и испытания придется ей пройти в этой жизни, она бы посмотрела в отверстие в найденном амулете на восходящее солнце и загадала бы другое заветное желание, которое, возможно, спасло бы ее от многих бед. Девочка бы попросила о силе, чтобы справляться с трудностями, о мудрости, чтобы делать правильный выбор, о любви, чтобы не чувствовать себя одинокой в минуты отчаяния. В душедевочки уже поселился маленький волшебник, питающий ее верой в лучшее.
Сознание  Женщины всё глубже погружалось в бездну воспоминаний, проносящихся сквозь детство, юность и зрелость. Родные лица возникали перед глазами, как живые образы, выхваченные из глубин сознания. Воспоминания, словно драгоценные камни, переливались в ее сознании, рождая радугу чувств. Яркие вспышки смеха друзей, нежные лучи родительской любви и теплый свет добрых глаз няни Стеши согревали ее душу. Сердце ее трепетало от нахлынувших чувств.

На зеленой поляне, залитой солнечным светом, отец и мать нежились в плетеных креслах. Игривые тени от листвы танцевали на траве.Воздух пропитан ароматами цветущих растений. Родители смотрят друг на друга с такой нежностью, что казалось, их сердца вот-вот растают. В объятиях тишины, они рисуют будущее, полное нежности и любви, где их сердца бьются в унисон. Каждый миг этого бесконечного счастья принадлежит только им двоим.

Нежный полусон грубо разорвал Родион, выдав тираду, лишенную всякой искренности, словно плеснул ледяной водой в лицо:
— Мадам, желаете продолжить осмотр этих печальных руин или, быть может, ограничимся символическим прикосновением к родовым корням?
Женщина оглядела развалины. Казалось, стены хранят в себе эхо былых празднеств и нежных шепотов.
 — Пожалуй, еще немного поброжу, —ответила тихим, задумчивым голосом, как будто разговаривая сама с собой.
— Потрогаю эти камни, вдохну пыль веков... Камни дышат историей, как и пожелтевшие страницы книг в отцовском кабинете.
Расплатившись с водителем и щедро отблагодарив чаевыми, дама наблюдала, как автомобиль скрывается за поворотом, унося с собой шум дороги, и погружая ее в океан ностальгии.
Женщина медленно шла по заросшему травой парку, оглядываясь по сторонам. Прошлое обрушилось на нее лавиной, ярких вспышек, заставляя душу  раствориться в пелену воспоминаний. Она видела себя маленькой девочкой, бегающей по этим коридорам, слышала звонкий смех матери, чувствовала тепло отцовских объятий. Каждый куст, каждое дерево казалось знакомым, но в то же время чужим. Вспомнилось, как они с отцом сажали  вот это дерево. Саженец, посаженный с любовью, превратился в великана, но не смог защитить свой дом от ветров перемен.
Вспплыло в памяти, как в детстве пряталась в густых кустах сиреневых зарослей, подглядывая за играющими в саду детьми. Аромат этого сиреневого облака  был такой же сладкий и пьянящий, как и тогда, но теперь в нем чувствовалась нотка.. .горечи.
Особняк, некогда гордость семьи, теперь представлял собой жалкое зрелище. Крыша, словно седая голова старика, была изрыта морщинами трещин. Изысканный лепной декор, некогда украшавший фасад теперь лишь намекал на былое великолепие. Стрельчатые окна, прежде украшенные витражами, казались пустыми глазницами. А балкон, с его ажурной чугунной решеткой, изготовленной на знаменитом каслинском заводе*, теперь походил на раненого лебедя, распростершего свои сломанные крылья.
Трудно передать словами, как глубоко раны, нанесенные временем, изувечили это здание. Он стоял, подобно выпотрошенному кораблю, брошенному на мель судьбы. Оконные проемы зияли черными глазницами, бездушно взирая на мир. С годами снег и дождь беспрепятственно властвовали в его недрах, превращая паркет в промозглые болота. Крыша, изрешеченная пробоинами, словно дырявая пасть чудовища, грозилась обрушиться в любой момент.
Вокруг царило запустение, подобное морскому дну, усыпанному обломками кораблекрушений. Разбитые бутылки, словно осколки чьих-то разбитых надежд, валялись повсюду. Внутренняя деревянная лестница, когда-то ведущая к светлым высотам, теперь скрипела под ногами, словно стонала от боли.
На первом этаже царила непроглядная тьма. Высокая трава за окнами, словно зеленые занавеси, скрывала от глаз то, что осталось от некогда уютных комнат. Пол, разобранный на дрова, лежал грудами, напоминая костер, готовый вспыхнуть.
Венчала эту картину уныния огромная свалка, возвышавшаяся рядом с домом. Зловонный гной, сочившийся из раны на теле земли, вызывал чувство тошноты и отвращения.
Мусор, слоями спрессованный годами, достигал почти крыши, источая смрад разложения.
Поднявшись наверх, женщина оказалась в царстве разрухи. От роскоши прежних времен не осталось и следа. Мебель была разграблена, стены ободраны, а пол, выщербленный и прогнивший, напоминал истерзанное тело. Сердце сжалось от боли. В бывшей гостиной, царила непроглядная тьма. Разбитый кузнецовский чайник лежал в углу, словно бездыханное сердце родительского гнезда. Когда-то вокруг него собиралась вся семья, делилась новостями, пила чай. Теперь он был лишь грустным напоминанием о счастливых временах.
Женщина медленно приблизилась к пруду, словно к больному, забытому всеми существу. Водоем, когда-то бывший зеркалом неба, теперь походил на заросшую тиной язву на теле природы. Зеленая ряска, словно покрывало, скрывала его мутные глубины, где гнили остатки былой жизни. Вязкая вода, кишащая микроскопическими обитателями, издававшая тухлый запах, отражала лишь серое небо.
На дне, словно в забытом кладбище, покоились останки деревьев, их ветви, подобно костям скелетов, торчали из ила. Пруд был мертв, но жизнь в нем все еще теплилась. Одинокая лягушка, с трудом пробиваясь сквозь заросли, напоминала последнего жителя покинутого города. Кваканье зеленой квакушки, глухое и одинокое, разносилось над водой, усиливая ощущение безнадежности.
Гнев и обида сменились горькой иронией:
– Я, маленькая песчинка, затерянная в песках времени. Все это когда-то было таким важным, таким значимым, а теперь... всего лишь пыль да воспоминания, которые, как и все остальное, обречены на забвение.
Склонившись над руинами, Женщина прошептала слова прощания, словно убаюкивая умирающего.   Она опустилась на колени перед останками семейного имения , плечи сотрясались от рыданий, а слезы катились по пыльным щекам. Последний взгляд, полный тоски.Медленно поднявшись, осенила себя крестным знаменем, словно отгоняя от себя призраки прошлого. Женщина мысленно прощалась с каждым кирпичиком, с каждым воспоминанием, что так крепко связало ее с этим местом. Но боль, хоть и жгла сердце, не могла затмить решимость. Солнце, пробиваясь сквозь тучи, осветило ее лицо, полное решимости. Хранительница родовой памяти понимала: настало время отпустить прошлое и двигаться дальше. Резко обернувшись, она направилась вперед, навстречу новому будущему, словно птица, вырывающаяся из клетки, оставляя позади не только родительский очаг, но и  прошлую жизнь.
Вдоль заросшего камышом пруда она вышла на окраину города. Среди огородов, словно одинокие острова в зеленом море, возвышались почерневшие кресты и надгробные камни. Старое кладбище, заброшенное и оскверненное временем, казалось забытым Богом уголком.
– Что это за кресты? – спросила она у пожилой женщины, половшей картофель.
– Тут раньше было кладбище, – ответила старуха, не отрываясь от работы. – А теперь эта земля пошла под огороды. Памятники поубирали почти все. А что осталось, так это не надолго. До весны, дай Бог, достоят. Милгородчане разберут на щебень или поребрики. Мой деверь на камнерезном заводе работает, говорит, что камня везут много.
Кладбище было похоже на заросший сорняками сад, где когда-то цвели розы памяти. Многие надгробия лежали ниц, словно раненые солдаты. Мраморные плиты, потрескавшиеся и потемневшие, напоминали осколки разбитых зеркал.
Среди этого печального пейзажа выделялся один памятник, окруженный ажурной чугунной оградой. Надпись на гранитной стеле, частично скрытая пылью и лишайником, повествовала о трагической судьбе семьи Вогневых. Имена детей, Бориса и Алексея, словно высеченные на камне вздохи, навевали грусть. А эпитафия о непреходящей песне жизни звучала особенно горькой иронией на фоне этого кладбища, где все было обращено в прах.
Женщина долго стояла у могилы, разглядывая выцветшие буквы. Казалось, она слышала шепот ветра в ветвях старой ивы, который вторил печальным словам на камне. В этот момент ей стало ясно, что жизнь, как и камень, со временем разрушается, оставляя после себя лишь память. И эти надгробия – немые свидетели того, что все земное тленно.

         Продолжение следует