Тосины балясы

Пролог

ЗНАКОМЬТЕСЬ – БАБУШКА АНТОНИДА!

Моя соседка бабушка Антонида - женщина интересная во всех отношениях. Разменяв восьмой десяток лет, она хорошо разбирается в моде и предпочитает появляться на людях исключительно нарядной, ухоженной и украшенной, а также надушенной парфюмом от кутюр, и далеко не Chanel No. 5.

Летом, гуляя по парку, вы можете узнать Антониду по белой дамской шляпе с широченными полями и фигурным солнцезащитным очкам синего цвета. Платьям она предпочитает цветастые шёлковые туники со светлыми укороченными брюками классического покроя.

Если присмотреться к бабушке пристальней, можно заметить на её интеллигентном лице, сохранившем следы былой красоты, татуаж - изящные брови вразлёт и чёрные стрелки над большими нисколько не выцветшими, ярко-синими глазами. Губы её аккуратно подведены карандашом и накрашены помадой цвета сольферино. Лёгкие седые локоны кокетливо развеваются на ветру.

Ни разу я не видела Антониду без маникюра. Она считает его отсутствие моветоном. А когда гуляет в босоножках, то я дивлюсь педикюру на её красивых округлых ступнях. Ногти ровно подстрижены и подпилены, обработаны и покрыты лаком сдержанных тонов, на розовых пятках не разглядеть ни единой трещины. Ни бабушка - а ягодка («бздника», пошутила бы она). И что самое удивительное – я спрашивала у неё! – она не обращается в салон, а владеет сим искусством смолоду сама.

Если вы приедете в наш загородный район зимой, вы увидите вышедшую подышать свежим воздухом Антониду в изящной норковой шапке, в шикарном норковом же тёмно-коричневом манто и в чёрных слаксах, заправленных в элегантные кожаные полусапожки на низком каблуке.

В магазин бабушка ходит с "подружкой", так называет она небольшую современную сумку из плотной голубовато-серой материи, напоминающую чемодан на колёсиках. Это ей из Москвы старшая дочь прислала, проявила заботу о маме. А здесь бабушка живёт одна, поэтому "подружка" её часто выручает. В супермаркете она наполняет сумку продуктами и легко доставляет на третий этаж своей однокомнатной квартиры.

Антонида легко улавливает модные тенденции и следит за своим здоровьем, к примеру сказать, ходит с двумя пятилитровыми бутылками по чистую воду, которую набирает в современных автоматах, чтобы не наращивать накипь в чайнике и камни в почках. И здесь ей также на помощь приходит "подружка".

В последнее время бабушка Антонида очень обеспокоена потерей мышечной массы, поэтому она постоянно практикует домашние зарядки и спортивные прогулки по парку. Тогда она обувает фирменные кроссовки белого цвета или ботинки - смотря по погоде – и идёт, считая про себя количество шагов, чтобы набрать необходимый минимум для поддержания хорошей физической формы. А для удобства замеров шагов, сатурации и пульса планирует в ближайшей перспективе купить себе фитнес-браслет, и уже начала откладывать с весьма скромной пенсии бывшего педагога. Но ни в коем случае при ходьбе Антонида не пользуется скандинавскими палочками, вместо этого она поднимает плечи вверх, сводит лопатки, опускает плечи вниз и вышагивает по одной прямой, подражая походке моделей.

***

Я имела счастье познакомиться с бабушкой Антонидой в тот момент, когда наш дом только начинал расселяться после сдачи в эксплуатацию. Переехав в новую квартиру, я обнаружила, что бабушка Антонида живёт прямо дверь в дверь напротив меня. И встретив её однажды, добрую, улыбчивую, общительную, я влюбилась в неё по уши, как в родную, и при удобном случае непременно общаюсь.

Бывает, в погожие летние дни, когда я возвращаюсь с работы домой, встречаю Антониду сидящей на лавочке во дворе, и не в силах побороть искушения, уютно устраиваюсь рядом и слушаю очередную увлекательную быль из жизни эксцентричной бабули. Я не знаю другого человека, который умел бы так вкусно рассказывать. Копилка её историй неисчерпаема, стилистика языка самобытна и порой не сочетается с её внешним интеллигентным образом, а чувство юмора, которым она приправляет свои балясы, и интонационно-артистическая подача заставляют меня смеяться от души, забывая про рутину трудовых будней.

Так слушала я бабушку Антониду три лета к ряду и стыдно мне стало, что эти истории замыкаются только на мне. И испросила я у неё позволения, и отворила я интимную шкатулку чужой души, и выпустила на свет "Тосечкины балясы". А хороши ли, плохи они будут для вас – вам и судить, дорогие читатели.

ПОПИЛИ-ПОГУЛЯЛИ!

Когда я была маленькая, как сейчас помню, классе в третьем училась, жили мы в деревне Гоношиха Заринского района Алтайского края. А в деревне народ так любил гулять! В каждом доме всегда стояла фляга с пивом, и все друг к другу в гости ходили. Пьют, закусывают. А закуски море, столы ломятся от яств, всё с огорода да со своего хозяйства, свеженькое, вкусное, ароматное. Выпьют в одном доме всю флягу с пивом, потом идут в другой дом гулять - там пьют. И так и ходят, и пьют, и пьют по всей деревне до полуночи.

Ну мама моя - тоже не исключение, в том смысле, что и она пиво ставила. Фляги у нас не было, но была прозрачная бутыль, да такая большущая, наверное, литров на десять, а, может, даже больше, как бы не на двадцать! Как-то поставила она в ней пиво, заткнула огромной-огромной пробкой и убрала за русскую печь, в тепло.

А пиво как заводили? Естественно, что там? Дрожжи и сахар. Бутыль стояла-стояла, бурлила-бурила, и вот моей прекрасной маме вздумалось, значит, её покрутить, ну, размешать. Она взяла бутыль одной рукой за горло, другой – за основание, поставила на папа, этак чуть на ребро, повернула пробкой от себя и закружила её, как в вальсе, словно танцует с ней! А я смотрю, мне так нравится! Там как зажужжало всё, забурлило, пиво превратилось в пену, и много-много пузырьков стало подниматься со дна. Красиво, глаз не отвести! И вдруг пробка как вылетела, об потолок стукнулась, и – мама рОдная!!! – как бабахнет! Бутылка взорвалась, как бомба! Разлетелась на множество мелких осколков! Я как заорала! Ничего не соображу. Мама стоит, как вкопанная, с горлом от бутылки в окровавленной руке, глаза, что блюдца! Осколки сильно поранили ей руку. Кровь хлестала  кошмарно! Мы с папой перепугались, бегаем, крыльями машем, не знаем, что и делать. В итоге, пришлось обращаться в больницу, зашивать.

Мама держалась удивительно стойко. Она у нас нордическая была, невозмутимая: никогда не плакала, не кричала, ничего не боялась. Но шрамы на руке остались на всю жизнь.

Называется – деревню пивом напоили, да и сами попили-погуляли!