Бабушка и самовар

О бабушкином самоваре хочу написать отдельно. Это не просто кухонная утварь в нашем доме - это член семьи. Живой, с характером, со своим настроением.
В умелых бабушкиных руках он оживал. Начинал блестеть, искриться так, что солнечные зайчики, отражая свет на боках самовара, разбегались по всей комнате, весело играя в жмурки.
Рано утром с первыми солнечными лучами, закончив свои традиционные утренние процедуры, бабушка первым дело ставила самовар.
Пузатый, большой, начищенный до блеска, наполненный ведром воды из озера, он важно стоял в сенях, понимая, что скоро его взгромоздят на самое почетное место в доме.
Разжигала бабушка самовар щепками от березовых дров. Как корону надевала на самовар трубу и он, как старый паровоз, набирал ход, пыхтел, кряхтел, выпуская едкий дым. Смотреть за этим ритуалом можно было бесконечно, бабушка колдовала над самоваром, что-то шептала ему, иногда уговаривала его, иногда ругалась на него, потому что он не хотел разжигаться.

У бабушки с самоваром были свои отношения, не всегда ладные, но только бабушка могла обуздать норов этого огромного зверя. Так только мужчины объезжают молодых жеребцов.
Я не помню, чтобы кто-то еще подходил к самовару и заваривал чай в бабушкином доме.
В конце семидесятых годов прошлого столетия в доме дедушки и бабушки появился электрический чайник, но им пользовались исключительно, чтобы нагреть воды для мытья посуды. Пить чай из электрического чайника в нашем доме было дурным тоном.
И вот кульминация действа - вынос самовара и установка его на обеденном столе. Дверь между комнатой и сенями открывалась, держа за ушки самовар, Эби быстрыми, но очень осторожными движениями, взгромождала это чудо на самое главное место за столом.
Самовар занимал свое почетное место за столом на специальном железном подносе, угольки внутри еще слегка потрескивали в атмосфере ожидания. Нам детям казалось, что самовар разговаривал с нами, и нетерпеливо говорил: "Уф, уф, уф, уже разливайте меня по чашкам".
У самовара всегда сидела бабушка. Обдавала кипятком заварник, насыпала в него щедро чая, добавляла травы, по весне это всегда лист свежей смородины и ставила на корону. 
Сначала в чашки отправлялись свежие сливки, потом заварка и только потом обжигающий пальцы кипяток струился в чашки. Завораживающее действо.
В разные времена года в наши чашки попадали то свежие, то замороженные ягоды, карамельки, варенье, мед, сухофрукты или просто сахар. Но бессменным был кипяток из живого самовара, всегда шепчущего: "Давай еще по чашечке".
Наш самовар помнит много событий и радостных и горестных, видел многих людей, от самых близких и родных до случайных путников, которых бабушка, даже не спросив имени, сначала поила чаем, а потом спрашивала: "Как тебя зовут, милок,  что  привело тебя в наш дом?
У самовара решались судьбы потенциальных женихов и невест в нашем роду, у этого же самовара пили праздничные чаи с пирогами и вкусностями.
Самовар утешал нас, когда мы очень тихо оплакивали кончину своих родных, налив себе по чашке чая, стараясь горячим чаем растворить комок в горле от боли утраты.
Самовар старел вместе с бабушкой и с годами стал покладистым, немного уставшим, но по-прежнему горячим и страстным. В его жилах  кипела жизнь нашей семьи. Сколько счастливых минут, часов, дней мы провели у того самовара, сколько разговоров провели, сколько историй услышали от взрослых,  сколько мудрости набрались. Но без бабушки не стало самовара, и теперь даже самый вкусный и дорогой чай кажется нам не таким волшебным, как в детстве.