Школа птичников

Официально эта новая должность звучит как «внешний пилот БВС» (беспилотного воздушного судна), а на военном сленге — «птичник». Именно так называют себя операторы дронов, ясно осознавая, что их умелые маневры для противника как кость в горле.

Школа аэроразведки спецназа «Ахмат» действует прямо в зоне специальной военной операции. Поэтому за партами — бойцы из различных подразделений фронта. Здесь обучают не только управлению беспилотниками, но и элементарным навыкам починки в полевых условиях: подлатал устройство — и снова в небо. Так как же готовят современных операторов и почему от них зависит успех на передовой?

Боевая единица

В кабинете «безадресного» здания нас встречает инструктор с позывным Куба, стоявший у истоков становления школы. Из его распахнутой болотного цвета куртки виднеется жесткий свитер, лицо открытое, к уголкам слегка прищуренных глаз стянулись бороздки морщин.
 
Куба вырос на Неве, одно время трудился заместителем директора регионального центра аутизма в Санкт-Петербурге, затем перешел в предприниматели. Накопленный административный опыт получил неожиданное продолжение: во второй командировке «за ленточку» ему в составе десяти штурмовиков предложили освоить новую специальность — оператор БПЛА, а в последующем привлекли к формированию целой школы аэроразведки, которая открылась в январе прошлого года.

— Я и не предполагал, что судьба свяжет меня с дронами, на «гражданке» поднимал в воздух квадрокоптер пару-тройку раз, а здесь область полетов как-то легко далась, — признается он. — Вообще, беспилотники сильно изменили способы ведения разведки: одна «птичка» легко преодолеет два-три километра до рубежа противника, зафиксирует информацию на видео. А сколько понадобится разведгруппе, чтобы выяснить обстановку? Может, сутки. Да еще с риском для жизни.

Американские специалисты чуть ли не со времен конфликта в Сирии натаскивают украинцев в применении гражданских дронов в качестве боевых единиц. И в этом деле хорошо поднаторели. Куба добавляет, сейчас они начали пробовать тактику «роя», когда на поле боя выпускают большое количество разведывательно-ударных «птичек» (их склады буквально полны ими). Еще применяют аппараты в городских условиях. Тот же самый FPV-дрон сажают на крышу здания и ждут час, два — в зависимости от мощности аккумулятора. Как только замечают подходящий объект, атакуют.

— Мы внедряем свою тактику «карусели», — рассказывает Куба в общих чертах. — Например, один дрон сбрасывает взрывчатку (газовую гранату) и улетает на базу, тут же на его место заступает следующий квадрокоптер. Одновременно в воздух поднимается третий. Четвертый, разведчик, корректирует и наблюдает за позициями. И пока противник прячется, заливаясь слезами от дыма, наши штурмовики совершают марш-бросок и уже с минимальными потерями либо вообще без потерь берут укрепления.

Его история как добровольца, пожалуй, не сильно выбивается из общего ряда. Летом 2022 года сотрудник военкомата встретил 44-летнего кандидата с прохладцей, вяло перечислив все тяготы полевой лямки, а также строгость врачебной комиссии. В общем, вежливо, но открыто дал понять всю бесперспективность затеи. Так что обучение он проходил в спецназе «Ахмат» на базе РУС в Гудермесе. Первый бой в Запорожской области Куба вспоминает скупо. Даже не бой, а обрушившийся с неба минометный град.
 
— Знаете, что я делал в эти минуты? — спрашивает он, усмехнувшись. —  У меня второй номер в расчете гранатомета, и я со своим товарищем в окопе пел песни, чтобы справиться с накатившим страхом. Со временем он, конечно, притупляется.
Дома отдышался, но через месяц снова подписал контракт. Не смог войти в привычную колею. При этом жене дал слово: «Когда вернусь, обязательно запишусь к психологу».
 
 Свой позывной он придумал в одно мгновение, связав его с названием свободолюбивой республики в Карибском море. Вместе с сыном он собирался полететь на остров, где, по слухам, есть цифровой самиздат, а в некогда шикарных особняках живут бедняки, но пандемия и последующие события перекроили все планы. Вот и решил на тренировочном полигоне: Куба так Куба. Коротко и удобно.

Сейчас в школе БПЛА спецназа «Ахмат» обучают курсантов по двум направлениям — разведывательные и FPV-дроны, используемые для нанесения точечных ударов (камикадзе). Занятия в классах ведут инструкторы с боевым опытом, сочетая топографию, инженерную подготовку, полевую медицину, а также программное обеспечение. Практические навыки отрабатывают на полигоне

Преодолеть головокружение

На экране монитора детально прорисованный город. Трассы, баннеры, офисные здания. Неожиданно для себя уже держу в руках пульт, который задает команды по управлению FPV-дроном в компьютерном симуляторе. На первый взгляд, все просто: перемещаешь рычажок вверх — дрон набирает высоту и скорость, двигаешь вправо или влево — выравниваешь угол полета. Однако устройство будто живет собственной жизнью: неожиданно взмывает ввысь и, вместо того чтобы обходить различные препятствия, отлично о них разбивается. Третья, шестая попытка ничего не меняют, только над загородным лесом получается зависнуть, но это пустой маневр.

— Ничего страшного, поначалу у всех разбивается! — успокаивает меня боец.
 Образовательная программа по направлению FPV-дронов занимает 21 день. Тренировки на симуляторах снижают риск повреждения реальных квадрокоптеров при обучении в полевых условиях. Если что-то пошло не так, всегда можно начать сначала.
 
— Для работы важна мелкая моторика, чувствительность пальцев, ну и, конечно, крепкий вестибулярный аппарат, — делится опытом инструктор с позывным Москва. — Проблемы начинаются на первых полетах: часть бойцов, надевая очки виртуальной реальности, теряются, вертят головой. Поэтому подстраховываем новичков с помощью дублирующих очков. Оператор должен не просто видеть цель, а еще запоминать ориентиры в пространстве, сохранять хладнокровие в экстренных ситуациях. Обучение протекает в спокойной обстановке, на передовой — все иначе. Собственно, поэтому профессиональные пилоты-спортсмены не имеют здесь особого преимущества, все равно переучиваешься.

Шишки набивают на маневренных, рассчитанных на дальние полеты, 7,5-дюймовых дронах. Это золотая середина в линейке моделей FPV. В то же время в школе тестируют и отечественные разработки. Например, наделавший шуму дрон-камикадзе «Пиранья 10», который в зоне СВО уничтожил американский танк Abrams ВСУ. Создали его инженеры Симбирского конструкторского бюро (Ульяновск). Этот квадрокоптер цепляет полезную нагрузку до 4,5 килограмма и в хороших условиях способен перемещаться на расстояние до 15 километров. «Пиранья» работает на уникальных частотах, что делает устройство почти неуязвимым для средств РЭБ противника.

— В прошлом году мы познакомились с группой энтузиастов из Крыма — они производят мелкие серии приборов по обнаружению и комплексному подавлению БПЛА, точнее дроны-детекторы, — говорит Куба. — Испытания проводились у нас как на полигоне, так и на линии боевого соприкосновения. И было очень приятно, когда на масштабном форуме ОНФ «Все для Победы!», проходившем в Туле в первых числах февраля, президент поручил министру промышленности поддержать волонтеров. Потому как их модель действительно получилась удачной, ее легко положить в карман. Когда в радиусе появляется вражеская «птичка», устройство вибрирует (дает сигнал), и у солдата есть время, чтобы спрятаться. При этом можно определить примерное расстояние и азимут, то есть направление беспилотника. Важно то, что ребята передавали оборудование в подразделения большей частью бесплатно.

FPV-дроны хвалят за эффективность — они точечно поражают блиндажи и технику противника. Однако инструкторы школы подчеркивают: без связи с тактическим дроном они бессильны. Воздушный разведчик анализирует при помощи нейросети обстановку на земле, выделяя потенциальные цели, и наносит их на цифровую карту. По сути, он показывают маршрут подлета «братьям-камикадзе». А затем еще и фиксирует на видео подтверждение уничтожения цели. FPV-дрон хоть и шустрый, но не сможет «солировать», так как время его полета ограничено пятью-шестью минутами.

На курсе бойцы изучают полюбившиеся на фронте коммерческие модели из серии китайских DJI Mavic. В среднем в воздухе они держатся 20—25 минут, но параметры его работы естественно меняются в зависимости от веса полезной нагрузки, погоды, рельефа и действия РЭБ. Основные задачи оператора такого дрона — разведка, выявление огневых позиций противника, корректировка и наведение артиллерии. Стоимость аппарата внушительная — в среднем 220 тысяч рублей, для ночной съемки — втрое дороже. И, несмотря на то что БПЛА считаются расходным материалом, терять их по глупости тоже нельзя.

— Запуская дрон, оператор берет за него ответственность, — рассказывает инструктор с позывным Зенит, пришедший в школу из разведывательного подразделения. — Поэтому запись видео всегда ведется на пульт, чтобы впоследствии проанализировать, где допущена ошибка: потеря связи, либо внезапно разрядилась батарея. Также мы обучаем способам работы в условиях воздействия РЭБ. Лично я приверженец того, чтобы уметь летать при радиопомехах, преодолевать их.

Ева и Кумык
 
И все же в процессе учебы случаются потери: приборы ударяются о землю, у них оплавляются рамы, ломаются моторчики и пропеллеры. Потрепанные беспилотники ремонтируют. Мне довелось наблюдать за тем, как техник с помощью паяльника устраняет банальные дефекты. Делает это миловидная 20-летняя девушка из Москвы, которая до недавнего времени училась на… дизайнера интерьера.

— Изначально хотела служить в армии по контракту, но вакансий для девушек не оказалось, — рассказывает техник с позывным Ева. — А мне важно нести пользу ребятам на передовой. И подумала: почему бы самой не поехать в Луганск?  В школе поначалу снимала видео для нашей группы в соцсетях и постепенно вникла во многие нюансы, затянуло. Работа по починке несложная, но требует усидчивости и… тонких рук.

На освещенном белым светом лампы столе лежат карбоновые фрагменты и платы, по которым можно изучить, в общем-то, нехитрую анатомию дрона.
 
— И что вы сейчас паяете? — уточняю я.

— У этого дрона при полете разбилась рама, и теперь его «внутренности» переношу на другую конструкцию, — поясняет Ева.
 
— А где получили боевое ранение? — спрашиваю, кивнув на ее забинтованную левую ладонь.

— Вчера внезапно в руках воспламенился полетный контроллер как раз из-за неправильно подключенных проводков на схеме… И такое бывает, — улыбнулась она.
 
В соседней комнате расположена мастерская, где восстанавливают дроны противника. Небольшое помещение кажется совсем тесным из-за громоздящейся всюду электронной начинки вперемешку с инструментами. Хозяин этого технического изобилия, 53-летний Тимур с позывным Кумык, признается, что готовится к очередному переезду.
 
— Люди ко мне приезжают со всего фронта, и оставаться подолгу на одном месте рискованно, — обводя взглядом свой упорядоченный беспорядок, говорит Кумык. — Смотрите, какой польский Mavic! Пролетел сквозь огонь. Вы на его лапу гляньте, оплавилась. Но у меня полетит! Будет нам добро приносить.

Тимур — профессиональный телеоператор, много лет проработал в телекомпаниях Махачкалы, снимал свадьбы. Однажды чуть не погиб за свою профессию. В марте 1998 года он подвергся жестокому нападению неизвестных после подготовки, мягко сказать, «не того репортажа» по заданию ОРТ. Случилось это недалеко от рабочего офиса. Бандиты посчитали его мертвым и оставили, а он… выжил.

— Как говорится, всякое повидал, — ухмыльнувшись, завершает он свой рассказ. — А теперь дорабатываю дроны, устанавливаю более защищенное программное обеспечение и системы сброса под конкретный вид взрывчатки.
 
В его мастерской собрана целая коллекция трофейных БПЛА. Их привозят с передовой. После починки и «перепрошивки» они поступают на вооружение нашим бойцам. Есть тут аппараты с дарственными надписями от благотворительных фондов Порошенко и Притулы. Некоторые обклеены лентами цвета украинского флага.
 
— А теперь приглядитесь к этой микросхеме, — с этими словами он переворачивает разобранный квадрокоптер. Силясь рассмотреть мелкую деталь, я сначала теряюсь в попытке угадать, что здесь может быть необычного. Через мгновение неясные очертания складываются в трезубец украинского герба.

— Тоже еще те патриоты! — иронично подытоживает Кумык.

Так как расчеты БПЛА на передовой стали приоритетной целью, курсанты обязательно проходят технику безопасности, чтобы правильно маскироваться в боевых условиях и не быть обнаруженным. В то же время, возвращаясь на позиции, новички-операторы не сразу берутся за пульт. Сначала нужно тщательно изучить обстановку, пообщаться с расчетами из соседних подразделений о расположении РЭБ — своих и украинских и только после этого приступать к задачам.

Когда ночь удалась

Инструкторы остаются на связи с выпускниками школы 24 часа в сутки. Бойцы задают всплывающие вопросы (а мы помним, что на передовой обстановка далека от учебной) и всегда получают оперативную консультацию. Тем особенно приятно получать обратную связь в виде победных результатов.

— Один из наших выпускников сейчас работает в районе Клещеевки и недавно поделился видео своей «ночной охоты», — рассказывает Куба. — В полете он заметил «Бабу Ягу» — сельскохозяйственный дрон, способный нести даже противотанковые мины ТМ-62М. Так как он находился эшелоном выше, ему ничего не оставалось, как бросить свою «птичку» на ее лопасти. Она благополучно рухнула на землю. И в эту же ночь он настиг 11 солдат ВСУ, которые почему-то скопились возле строения. Сбросил на них ВОГ-17, и неожиданно раздался мощный взрыв, видимо, попал в сложенный рядом боекомплект. Тут же совершил повторный вылет и ранил еще троих.

Репортаж опубликован в "Российской газете" 01.04.2024г.
Фото Геннадия Аносова