Москва, улица Горького, 9

          Почти от самогО московского Кремля, пересекая  много площадей и улиц, тянется на северо-запад главная улица столицы – Тверская, переходящая за площадью Белорусского вокзала в Ленинградский проспект. Свое древнее название Тверская улица носила до 1932 года, когда её переименовали, назвав улицей Горького в честь великого “пролетарского” писателя Максима Горького. Это имя улица носила почти до распада СССР, когда в 1990 году ей вернули прежнее дореволюционное название “Тверская”.   И все же современным московским старожилам ближе название “улица Горького”. 

          Совсем недалеко от Кремля на углу улицы Горького и Газетного переулка  массивно утвердился жилой дом №9.  Возведенный во второй половине пятидесятых годов прошлого века по проекту архитектора Жукова, он привлекал, да и сегодня продолжает привлекать, внимание своей монументальной внешностью, которая не вполне укладывается в облик характерного "сталинского" стиля.   Четырехъярусное членение фасада, глубокие лоджии и герб СССР на выступе стены выделяли его из ряда соседних домов, облицованных так же, как этот, темно-коричневым гранитом. Когда в начале Великой Отечественной войны немецкие войска стояли на ближайших к Москве подступах, этот гранит был привезен ими для возведения памятника во славу немецкого оружия после предполагаемой победы над Советским Союзом.  Немецкие войска были разбиты и откатились, фашистская Германия пала, а гранит оказался у победителя, чтобы позднее украсить дома столицы.
 
          В квартирах этого, безусловно элитного, дома были размещены с семьями многие известные деятели советского государства. Жили там академики Ю.Б. Харитон и А.А. Бочвар, И.И. Артаболевский и В.С. Немчинов, жили военачальники Н.Г. Кузнецов и А.В. Хрулев. Там  обитали министр культуры Е.А. Фурцева и министр электростанций Д.Г. Жимерин, дирижер А.В. Свешников, режиссеры и актеры О.Н. Ефремов и С.Ф. Бондарчук. И много других, чьи имена хрестоматийно вошли в историю страны, о чем свидетельствуют сегодня мемориальные доски на фасаде. А вот о том, что наряду с отечественными деятелями там жили зарубежные ученые и политики, эти доски умалчивают за малым исключением. Всех не назвать, но можно упомянуть, что там нашел приют со своей семьей итальянский и советский физик-ядерщик Бруно Максимович Понтекорво, сотрудник легендарных Энрико Ферми, Ирен и Фредерика Жолио-Кюри, соратник Нильса Бора, Лизы Мейтнер. Бруно Понтекорво принадлежат эпохальные разработки в области физики элементарных частиц,  он отмечен Ленинской и Государственными премиями, многими наградами. Имя Понтекорво упоминуто в песне Владимира Высоцкого «Марш физиков», а на всеобщее обозрение представлено на мемориальной доске в его честь на доме.

          Среди прочих мировых знаменитостей, имена многих из которых пока еще ждут своего часа в архивах, в семидесятых годах минувшего века в том доме поселился с семьей видный деятель бразильского коммунистического движения Луис Карлос Престес с семьей. Активный участник политической борьбы в Бразилии, Престес был избран Генеральным секретарем Центрального комитета Бразильской Коммунистической партии, а впоследствии находился то на легальном положении, то на нелегальном.  В 1970 году он эмигрировал в Советский Союз, где последующие десять лет до возвращения в Бразилию жил в этом доме на улице Горького. Семья у Луиса Карлоса Престеса была большой - жена Мария, дочка Анита и сыновья  Педро, Пауло, Хуан и  Юрий. С ними и связана такая курьезная история.

          Старшей из детей была дочь Анита, рожденная первой женой Луиса Карлоса Претеса Ольгой Бенарио-Престес, дочерью немецкого еврея, в 1935 году высланной беременной из Бразилии в Германию, где умерла в нацистской экспериментальной клинике, успев родить ребенка. Крохотную Аниту удалось спасти, вынести на свободу и передать родственникам. Спустя годы, женившись вторично, Престес стал отцом еще четырех мальчиков, старшим из которых был Педро. Все дети жили с отцом со времени его второй женитьбы и делили с родителями тяготы скитаний. Жили дружно. Ко времени пребывания в Москве мальчики вошли в активный подростковый возраст, а Анита, старший ребенок, старалась от них не отставать.

          Любимым развлечением детей была музыка. Все они в той или иной мере владели какими-либо музыкальными инструментами, преимущественно ударными или малыми духовыми. Дом Престесов полнился звуками, но разве звуки можно удержать в стенах даже немаленькой квартиры? Еще сложнее удержать в стенах компанию жизнерадостных подростков. Вот и выплескивалась их энергия за пределы дома. А рядом, через Газетный переулок, стояло тоже приметное здание Центрального телеграфа с манящей ярусной лестницей и такой удобной площадкой перед входом. Вот туда ребята и нацеливались всей гурьбой со своими инструментами - барабаном, гитарой, маракасами и сопелками. Располагались кто где, и начинался импровизированный концерт.

          Улица Горького традиционно считалась главной улицей Москвы и страны. Туда стекались приезжие, свои и иностранцы, там проходили некоторые массовые и зрелищные мероприятия. Вечное многолюдие, много прохожих, нескончаемые  потоки автомобилей. И вот в такой обстановке вдруг раздаются совсем не характерные для этого места звуки, и на крылечке Центрального московского телеграфа возникает орава подростков со своим музыкальным инвентарем. Конечно, незамедлительно появляются милиция и какие-то штатские. Если кто-либо пытается ребят остановить и вразумить, эффект нулевой. Подростки заняты своей музыкой, играют и подтанцовывают. Заводила, конечно, старший парень Педро, но и прочие, включая Аниту, от него не отстают. Силовые меры недопустимы – музыканты иностранцы, к тому же в особом статусе гостей страны. Всякий, кто сколь-нибудь причастен к правоохранительным органам, это знает. Только ведь непорядок! Выход был один – просить отца угомонить этих лоботрясов, с которыми даже их мать уже не в силах справиться. Срочно вызванивают Луиса Карлоса Престоса, где бы он не находился и чем бы не был занят. Через некоторое время, обычно не слишком большое, появляется автомобиль с неприметным номером, но видом своим и серией номера демонстрирующим принадлежность к властной элите. Из машины выходит уже немолодой Луис Карлос Престес, подходит в детям. Концерт завершается, дети водворяются домой до следующей подобной выходки.

          Такое веселье случалось неоднократно, имело даже некоторую регулярность, и московские обыватели из близлежащих домов с любопытством ожидали повторений. ”Развлечения в нашем городе бывают редко…”