Апокриф

Я агент трех разведок –
в будущее, прошлое, сиюминутное,
обо мне поведано в «Ведах»,
что-то неясное, смутное,
обо мне рассказано в Евангелиях,
мельком, за текстом-лицо в толпе,
рунами на мегалитах старой Англии,
занозою центуриона в стопе.

Он сбросит сандалию, сказав: «Сволочь!» - и тут же
выругается на латинском, армейском,
и вынув колючку, затянет ремешки потуже,
а писец всё это зафиксирует на арамейском.
Этот свиток найдёт византийский монах
и перепишет его на греческом, гомеровском,
сгорбленный, страшно похожий на меня,
в келье, за пустошью, заросшей  вереском.

А потом, пока ещё не на бело, вчерне,
примеряясь, как бы не испортить дорогих кож,
всё это перепишет псковский печерник,
он тоже будет на меня похож.
Это увидит икона Спаса  в углу,
подсвеченная  мотыльковой лампадкой,
отбрасывающая мою тень в глубь
под сводчатый потолок с кирпичною кладкой.

Здесь в двадцатых устроят клуб синема,
чтобы немое кино прокручивать,
потом здесь станут хранить семена,
потом для пленных ложе Прокрустово
устроят, и под  потемневшей фреской 
с едва различимыми фигурами в нимбах
будет тишина от выстрелов трескаться
и в образовавшиеся трещины врываться небо.

А в сорок третьем за этот скит будут  драться
насмерть два  пехотных полка
и когда  радист включит рацию ,
ему покажется –из подкуполья, с потолка
к нему сойдёт белокрылый ангел 
и будет надиктовывать донесение в штаб,
о том, что в бою помогали Агни
с Перуном и Велесом, одолеть  чтоб

Тор с Одином и Валькирии метались,
отступая и унося в Вальхаллу берсерков,
и, плавясь, спекались груды металла
от взглядов Индры и Сварога - и церковь
Святого Георгия  шагала по холмам
витязем в кольчуге и шеломе,
и  сера текла по Змеиным Валам
и колокола звонили в Коломне.

И Илья Муромец, Алёша, Добрыня ,
Иисус Навин и  мальчик Давид с пращёю
среди мертвых и живых отныне
будут биться в том поле до последнего прощенья
всех, кто дрался, погиб или выжил –
и будет продолжать Земля кружить
вокруг Светила испепелённая и выжженная,
и на ней некому будет жить.

Но в радиста угодил шальной снаряд –
и он увидел мельком во время взрыва-
два огненных глаза. И я отбывал внеочередной наряд
за то, что в эфир среди визга и рёва
успел передать все это, прежде чем  ОН,
ангел, подхватил меня, чтобы жатвою битвы унести
подальше от  планеты, по которой центурион
шагал с  занозой, зажатой в горсти.