Белка

Когда мне исполнилось десять лет, у меня были две мечты: чтобы родилась сестра и чтобы мне подарили собаку. И обе эти мечты сбылись. Сначала появилась на свет сестра Анюта, которая стала моей живой куклой и на время отодвинула в тень мечту о собаке. Я ее пеленала, кормила, баюкала и выносила гулять. Но время шло, и мы уже вдвоем поняли, что без собаки наше счастье будет неполным.
 
Тут как раз мне должны были делать довольно сложную операцию, и я выторговала в связи с этим у родителей обещание купить щенка. Когда же я вернулась из больницы, то оказалось, что мама с папой о своем обещании забыли. Я так расстроилась, что родители тут же поехали на птичий рынок и вернулись с крохотным черным щенком. Хозяйка гордо отрекомендовала его пинчером, но это, конечно же, была дворняжка. Были среди ее предков, по-видимому, пинчер и такса. От обоих она унаследовала короткую шерсть и малый рост, от пинчера – поросячий хвостик, бородавочки на морде и рыжие бровки, а от таксы – длинное туловище и кривые ножки. Все это великолепие увенчивалось относительно крупной головой, похожей на голову овчарки, с большими стоячими ушами и умными глазами, что, очевидно, досталось ей от еще одного побега ее раскидистого родословного древа. Но, несмотря на всю кажущуюся нелепость этого сочетания, вместе все выглядело удивительно мило и гармонично. Что-то вроде Чебурашки в собачьем образе. Хвост мы собачке решили не подрезать – это все равно, что отрезать человеку язык.

За длинное туловище папа предложил назвать щенка Троллейбусом. Были и другие предложения. Но как раз тогда состоялся космический полет прославленных дворняжек Белки и Стрелки, и решено было назвать собачку Белкой, несмотря на черный цвет. Правда, тетя Белла, которая в обсуждении не участвовала, потом обиделась, но было уже поздно.
Ни о каких «догликах» мы тогда и слыхом не слыхивали, и ела Белка обычную собачью похлебку или кашу с кусочками мяса, но больше всего любила конфеты. Шорох разворачиваемой конфеты она безошибочно отличала от всех других звуков, тут же прибегала и начинала клянчить. Мы научили Белку выполнять команду «апорт»: приносить брошенный предмет – резиновую курочку, – и за это на свою голову додумались давать ей кусочек конфеты. Белка тут же этим воспользовалась и стала приносить курочку по собственной инициативе и требовать плату. Если же на собаку не обращали внимания, она  сжимала игрушку зубами, чтобы та пищала.
.
Больше всех Белочка любила папу, чуть меньше – меня, дальше шли все остальные члены семьи. По Белкиному поведению можно было легко определить, что папа поднимается по лестнице. Она подбегала к двери, прислушивалась и нетерпеливо царапала лапами пол. Когда же папа входил, с собакой творилось что-то невообразимое. Она начинала носиться вокруг него на одних когтях, подпрыгивала, пытаясь лизнуть в лицо, и наконец падала на спину от избытка чувств, размахивая в воздухе всеми четырьмя лапами. Папа, снимая шинель, ухитрялся тут же одной ногой поглаживать Белочку по извивающемуся брюшку, приговаривая: «Бе-елочка, Бе-елочка», и тут же отправлялся с ней на короткую прогулку. Если кто-либо делал вид, что замахивается на папу, Белка самоотверженно бросалась защищать хозяина, лаяла и даже пыталась укусить. Так же она защищала и меня. А если мы с папой делали вид, что деремся друг с другом, Белка в отчаянии садилась и выла. Защищала она и наши с папой вещи. Однажды Белка сочла, что  сестра слишком близко подошла к моему письменному столу, бросилась на Аню, дернула за платье и куснула, за что, конечно, была наказана.

Злейшим врагом Белки в доме был... веник. Она считала, что он существует специально, чтобы ее дразнить. Когда мы брали в руки веник, собака бросалась на него, кусала и истерически лаяла. Поэтому, чтобы подмести комнату, приходилось уводить ее в другое место.

Когда Белка подросла, она стала пользоваться невероятным успехом у кавалеров. Очевидно, они, как и мы, оценили ее красоту. Во время ее первой беременности мы очень волновались, можно ли ее в таком состоянии везти на дачу, и даже записались на консультацию в Киевскую ветеринарную академию. Там почтенный пожилой профессор долго щупал рычавшую пациентку, приговаривая: «Держить йии! Трымайтэ!» А потом сказал, что у нее просто вздутие живота. Через две недели Белка благополучно разрешилась четырьмя отпрысками. Щенят она не разрешала трогать никому, кроме меня. Когда они подросли, у нас появилась сложная задача: найти для них хозяев. К счастью, Белкины щенки – и эти, и появлявшиеся на свет позже – были очень забавными и милыми. Мы отдавали их, конечно же, бесплатно и оставляли желающим их взять наш адрес, чтобы в случае чего они могли принести щенков обратно. Но этого почти никогда не случалось. Двое из ее щенков – Твистик и Кузя – жили в нашем доме. Долгие годы мы успешно «особачивали» весь наш микрорайон.

Этажом ниже нас жили вечно пьяные, а во хмелю буйные соседи Терёшкины. Белка их терпеть не могла. Когда внизу разгорался скандал, она подходила к балкону, где было лучше слышно, прислушивалась и тихонько рычала – ни дать ни взять старушка на лавочке, осуждающая моральный облик соседей-пьяниц.
 
Увидев что-то незнакомое, Белка обычно бурно радовалась. Так, впервые увидев снег, она пришла в дикий восторг. Носилась по нему, барахталась в нем, хватала его зубами. Впрочем, скоро замерзла и попросилась домой. А вот воду в жидком состоянии она любила только в своей миске. По каким-то ей одной известным признакам догадывалась, что ее собираются купать, и пряталась. Плавать умела, но не любила. Однажды на реке я отплыла от берега и сделала вид, что тону. Стала звать Белку. Она поплыла ко мне, но, приблизившись и убедившись, что все в порядке, забыла о цели своего заплыва и стала карабкаться на меня, так что в самом деле чуть не утопила.

Однажды мы собрались переправиться на лодке через речку Десну, а папа оставался на берегу. Белка уже сидела в лодке, которая успела удалиться от берега метров на десять, когда заметила, что ее кумира с нами нет. Не раздумывая, она тут же выпрыгнула из лодки и поплыла к берегу. К тому времени Белка была уже старушкой,  ей было тяжело, над водой виднелись только голова и поросячий хвостик. А течение на Десне быстрое. С трудом добравшись до берега, собака упала на песок и долго приходила в себя. Но хозяина не бросила.

Наступает момент, когда я должна рассказать вам конец Белкиной истории. Но я не хочу этого делать. Пусть Белка останется живой в вашей памяти. Начало, самое печальное начало, как говорит в своем чудесном романе «Песнь песней» Шолом Алейхем, лучше самого радостного конца. И поэтому я лучше снова расскажу вам все сначала. Когда мне было десять лет,  у меня было две мечты: чтобы  у меня родилась сестра и чтобы мне подарили собаку. И обе эти мечты сбылись...