Лесосплав Моя комическая одиссея Глава 9

Уважаемый читатель. Благодарю тебя за проявленный интерес к моей скромной персоне. Буду очень благодарен за любой оставленный комментарий, не обязательно лестный ))). Мне это очень важно. Спасибо. Надеюсь, тебе понравится, и ты не пожалеешь о потерянном времени.

Глава 9. Случай на производстве.

В нашей практике прижились два способа работы. Чаще всего мы все поднимались наверх залома, внимательно смотрели на переплетение бревен разного диаметра и длины, стараясь определить «замковое», которое держит если не весь завал, то какую-то его часть. При верном определении такового и осторожном его извлечении часть завала, как правило, довольно плавно соскальзывала вниз к расчищенному его подножию. Когда внизу накапливалось достаточно много бревен, мы спускались вниз и по проложенным к реке лагам, помогая себе крюками, подкатывали бревна к воде и сталкивали их в воду, отталкивая баграми подальше от берега, чтобы, попав на течение, они уплывали вниз.

Второй способ применялся реже, в тех случаях, когда завал был относительно небольшой или значительная его часть была разобрана. Тогда мы делились на две группы, и две пары работали наверху, аккуратно подавая бревна нижним, а две других сбрасывали поданные бревна в реку.

В тот день мы решили поработать именно вторым способом, решив, что оставшаяся часть завала не очень высока и мы сэкономим время на беготне по завалу вверх-вниз. Для предупреждения нижних о скатывающемся бревне мы придумали кодовое слово, услышав которое, работающие внизу понимали, что им грозит опасность и, в случае необходимости, отбегали в стороны. Таким словом, почему-то, был выбрано слово, напоминающее какой-то клич донских казаков – «Бойся!». В тот день работать внизу вместе с парой   Женя – Петя выпало мне с Андреем. Работали мы споро и с подъемом, так что завал таял прямо на глазах, и у нас появилась надежда разобрать его до прихода катера. То и дело сверху раздавалось зычное «Бойся», мы либо ждали, когда бревно медленно подкатится к нам, либо, если оно двигалось быстро, расходились влево и вправо по сторонам от завала. Я работал ближе к центру, Андрей – с краю. Работа шал своим чередом, и я погрузился в то интересное состояние, когда уже привычно выполняешь какую-то монотонную работу, а мыслями находишься где-то совсем далеко.
Вдруг сверху донеслось не привычное уже «Бойся!» - какое там, на хер, «Бойся» - но какой-то дикий крик, срывающийся на визг. Я поднял голову. Взахлеб верещал, другого слова не подберешь, Гриша Цфасман. В его вопле слились ужас, предостережение, отчаяние и боль. А с горы прямо на меня летело не одно, а несколько больших бревен – видимо верхние неудачно выдернули замковое бревно, и вниз пошла лавина. Я часто слышал, что в экстремальной ситуации для людей, попавших в нее, время, зачастую, замедляет свой бег. В тот раз я испытал на себе нечто подобное. Событие длилось каких-нибудь пару секунд, но мне показалось, что все происходит очень медленно и долго. Краем глаза я увидел, как Андрей, словно водолаз под водой, плавно развернулся и прыгнул вправо от завала. Я понимал, что я не успеваю сделать тоже самое и отпрыгнуть вслед за ним вбок. Бревно двигалось, как в замедленной съемке. Я даже успел вспомнить слова Владимира Ивановича о том, что в подобных ситуациях надо бросаться в воду и начал разворачиваться к реке. Помню, успел ужаснуться тому, что, несмотря на то, что бревно, как мне казалось, еле движется, но и я мог двигаться с такой же медленной скоростью. В следующий момент киноленту, как будто отпустили, всё наоборот задвигалось быстрее, чем обычно. Уже ничего не соображая и ни о чем не думая я бросился к реке и что было сил прыгнул в воду, стараясь нырнуть, как можно дальше от берега и как можно глубже в зеленую глубину реки.  Вынырнул я метрах в семи и с ужасом оглянулся, ожидая страшного удара. Но, на мое счастье, вопреки опасениям и в подтверждение слов Владимира Ивановича, недалеко от берега мирно покачивались, лениво вращаясь вокруг оси несколько злополучных бревен, так неожиданно для нас сорвавшиеся с вершины завала.  Светел мой Бог! И моя глубокая благодарность Владимиру Ивановичу.