Лесосплав Моя комическая одиссея Глава 12

Уважаемый читатель. Благодарю тебя за проявленный интерес к моей скромной персоне. Буду очень благодарен за любой оставленный комментарий, не обязательно лестный ))). Мне это очень важно. Спасибо. Надеюсь, тебе понравится, и ты не пожалеешь о потерянном времени.

Глава 12. Барин приехал…

Пару дней спустя, когда мы, вернувшись с работы, отдыхали, в наши комнаты по очереди заглянул Боря и попросил собраться на улице – у него было для нас сообщение. «Важное» - сказал он загадочным тоном.

Через пару минут мы все собрались возле лавочки, стоявшей возле крыльца в наш барак. Боря был сама серьезность. Мне казалось, что он вот-вот начнет скорбно-торжественным тоном: «От советского информбюро. Работают все радиостанции Советского Союза…». Всё оказалось гораздо проще. Начал он почти словами Гоглевского городничего:
- Я попросил вас собраться, чтобы сообщить – к нам послезавтра с проверкой приедет Лев Александрович.

- И с секретным предписанием? – Ехидно поинтересовался я. Боря не понял иронии, он был, почему-то, слишком взволнован этим, казалось бы, рядовым событием. Видимо, для него оно имело гораздо большее значение, чем для нас. Тем временем, он продолжил:

- От него пришла телеграмма и денежный перевод, чтобы мы могли организовать праздничное встречное угощение. Этот день планируется сделать выходным.

О, как! Приезд нашего идейного отца-вдохновителя обставлялся, если не как встреча государя императора, то уж точно, как барина, хозяина поместья и его крепостных. Интересно, будет ли барин принимать челобитные от обиженных холопов и пороть провинившихся за овином?

- Я предлагаю на основное блюдо нашего банкета приготовить барана на вертеле. Кто-нибудь жарил когда-то целого барана?

- Ну, точно – насмотрелся наш Боренька, ****ь, исторических фильмов. Фляга у него и засвистела. – Сказал мне в полголоса стоявший рядом Андрей.

У меня по этой части был лишь опыт жарения шашлыков на дачном мангале, поэтому я скромно промолчал.

Зато три младших научных сиамских близнеца – Гриша, Женя и Петя – воодушевленно загалдели:
- Да, справимся, конечно. Че там жарить? Делов-то! Не бином Ньютона – справимся, как-нибудь…

- Ну, значит, договорились. – Подвел итог дискуссии Боря. – Деньги на выпивку, хлеб, консервы, овощи. В общем, на закуску я выдам. Ответственным назначаю Батю.
Вот это событие намечается. Сухой закон стремительно перестает быть законом в нашем маленьком сообществе. Событие для Бори, действительно, было значительным. Мы, однако, не возражали.

И вот настало заветное послезавтра, о котором нас предупреждал Боря. Как было сказано в культовом фильме: «В воздухе носился страшный дух праздника!». В местном сельпо были закуплены необходимые для его успешного проведения продукты: водка в строгом соответствии с классической формулой ;+1 – где ; - количество поллитровок, соответствующее количеству «пивцов» плюс одна, несколько буханок серого деревенского хлеба, десяток банок кильки в томатном соусе, несколько стеклянных банок кабачковой икры, две трехлитровые банки маринованных огурцов, три трехлитровых банки томатного сока на запивку, из овощей – ранний редис, зеленый лук, зелень. Ну, и еще кое-что по мелочи.

Боря с Андреем с раннего утра ушли к какой-то бабке, с которой договорились, что она продаст им барана, а ее зять забьет его и поможет освежевать. До приезда высокого гостя оставалась не так уж и много времени и наш лагерь гудел, как потревоженный улей. Все были заняты какой-то работой по подготовке банкета. Одни накрывали на стол и расставляли, взятую под честное слово у кастелянши, посуду, другие резали хлеб, открывали консервы, мыли зелень, третьи, в число которых входил и я, занимались костром и приготовлением рогатин и вертела, на котором предполагалось жарить наше тотемное животное. Пока все складывалось удачно. Костер, разведенный на пустыре за бараком, как раз уже догорал, когда пришли Боря с Андреем и принесли на строительных носилках завернутую в целлофан тушу.
Мы – Батя, я и Вовка – насадили барана на предварительно заостренный кол и повесили тушу над костром, поместив кол на вбитые в землю по краям костра рогатины. С этого момента госпожа Удача отвернула от нас свой лик. Всё пошло не по плану.

Во-первых, когда мясо начало обжариваться, а первые капли расплавленного жира, падая на раскаленные угли, вспыхивать и, потрескивая, загораться, от туши пошел какой-то странный запах, который, даже с большой натяжкой, мы, уже более двух недель не пробовавшие свежего мяса, не могли назвать приятным. Это была смесь запахов нашатырного спирта, мочи и подгоревшего жира.

Во-вторых, при попытке повернуть кол, чтобы мясо начало поджариваться с другой стороны, он провернулся внутри туши, и она осталась на месте.

В-третьих, не имея достаточного опыта, руководствуясь лишь эффектными кадрами из исторических фильмов и фильмов про разбойников, мы поместили тушу над горящим еще костром, а не над углями, и мясо тут же стало стремительно подгорать, покрываясь не соблазнительно-коричневой, а черной, отнюдь неаппетитной коркой. Поэтому тушу мы попытались переворачивать, упираясь в нее палками и потом ими же подпирая ее, чтобы она не вернулась, как физкультурник на зарядке, в исходное положение.

Чтобы уменьшить жар, мы отодвинули горящие поленья к краям костра, а угли разровняли относительно ровным слоем. Процесс жарки более-менее наладился. Между тем, мерзкий запах, становился всё сильнее. Андрей развернул еще один целлофановый сверток, который они с Борей принесли на носилках вместе с тушей барана. В ней оказалась голова и шкура животного. Язык и ливер забрал себе резник в качестве оплаты.
На мой естественный вопрос:
- А за каким хером ты это притащил?
Последовал ответ:
- Голову выварю, а череп будет для красоты, а шкуру выделаю, привезу в Москву и сошьем Галке из нее что-нибудь. А может, у кровати вместо коврика постелем.
- Больше вопросов не имею. – Сказал я, глубоко сомневаясь, что Галка, жена Андрея, будет счастлива встретить мужа и в качестве подарков получить рогатый череп и вонючую шкуру. Лишь спросил Андрея:

- А ты сумеешь ее выделать? Насколько я знаю, чтобы она не загнила и была мягкой, с ней надо еще очень много повозиться. По-моему, вымачивать, засаливать, дубить. В общем, это не два пальца об асфальт.
Но Андрей, полный энтузиазма, разложил неподалеку на травке свой трофей и под удивленным взглядом бараньей головы, поставленной рядом, принялся ножом соскабливать с внутренней стороны шкуры остатки мяса и жира.

Немного отвлекусь от описываемых событий, забегу вперед, чтобы не возвращаться уже к теме куры. Уж не знаю, почему, но желание выделать эту шкуру и привезти ее домой накрепко втемяшилось в голову Андрея. Он носился с ней, как дурак с красной рубахой. Высушивая ее после мытья, он упустил момент и в ней завелись какие-то белые черви. Не побрезговав, Андрей аккуратно выбрал их всех, сбегал в магазин, купил три килограммовых пачки поваренной соли и засыпал всю внутреннюю часть шкуры солью и поместил ее под свою кровать, накрыв газеткой. Через пару дней, когда вонь от нее стала невыносимой, Батя послал Андрея с его увлечением на ***. Вместо того, чтобы последовать этому совету, Андрей, взяв задубевшую от соли шкуру под мышку, как лист картона, поднялся по лестнице на чердак барака и продолжил манипуляции с ней уже там. Закончилась эта история предсказуемо. Рассказывала в последствии Галка. Получив от сияющего Андрея сей драгоценный подарок, она даже не стала дожидаться ночи, когда он уснет, а лишь только муж удалился в ванную комнату смыть с себя дорожную грязь, тут же выбросила шкуру в мусоропровод. Хватившийся, было, ее через пару дней Андрей, поорал, повоздевал руки к небу, да и успокоился. Понял, наверное, что хорошего скорняка из него не получится.
Приглядевшись повнимательнее к рогатой голове, я спросил, обращаясь к Боре и Андрею:
- Джентльмены! А вы, вообще, в курсе, что вас обманули? Вам продали гораздо более лучшее животное. Это конечно, не шанхайский барс, но и не пошлый баран. Это элементарный старый козел. Причем, судя по смраду, идущему от мяса, этот козел не был кастрирован в младенчестве, а до недавнего времени вел активную половую жизнь, чего нельзя сказать о нашей в последние две недели.
Да. Хитрая старуха вместо молодого барашка подсунула нашим горе-фуражирам старого козла-производителя. Андрей и Боря молча хлопали глазами, удивляясь, как это они там на месте не смогли отличить барана от козла. Видимо, городские мальчики были под влиянием сильного стресса от предстоящего заклания животного, приносимого в жертву Бориного подхалимажа, желавшего приятно поразить своего высокопоставленного родственника. Но, делать уже было нечего, и мы продолжили свои занятия. К чести Андрея, он вскоре отказался от идеи привезти Галке в качестве сувенира череп, тем более, череп козла, и выкинул его на помойку, откуда ее тут же утащили местные собаки. А вот экзерсисы с козлиной шкурой он продолжил с тупостью идиота. Очистив ее, как ему показалось достаточно, он промыл шкуру в воде и положил мездрой вверх сушиться на солнышке.
От угла нашего барака послышались крики:

- Боря! Боря! – Это кричал Игорь и махал рукой, подзывая Борю. Видимо, прибыл высокий гость.

Борис сорвался и, как наскипидаренный умчался, на ходу хлопая себя по ляжкам, очищая ладони от копоти и угольной черноты.
Часа через полтора, мы решили, что процесс приготовления, в течение которого мы неоднократно прикладывались к бутылке, выпивая за костер, за угли и прочий наш кулинарный успех, завершен, и мы можем нести главное блюдо на банкетный стол. Что мы и сделали, неся кол с тушей на плечах, как рабы в упомянутых уже здесь фильмах.

Наше появление было встречено дружным радостным воплем застолья, в котором звучало сладостное предвкушение удовольствия от основательно уже подзабытого вкуса жареного мяса. Однако, радостное возбуждение длилось недолго. Вскоре восклицания типа: «Давай, давай. Мне побольше», «А мне отрежь вон тот кусочек», «Ну-ка, ну-ка. Ща мы попробуем», сменились на «****ь! Это что такое?», «Ссаньем воняет», «Меня ща вырвет» и им подобные. В дополнение к этому аромату козел оказался обуглившимся снаружи и сыроватым внутри. Отказались его есть почти все. Лишь неразлучная троица -  Цфасман, Исакович и Кагарлевский – уписывали козлятину за обе щеки, громко чавкая, цокая от удовольствия языками и жмурясь от удовольствия. Я не мог и предположить, что три тщедушных человечка могут съесть целого козла, да еще и за очень короткое время. Поистине, далеко еще не изведаны все возможности человека.
Остальные вынуждены были довольствоваться хлебом, килькой, огурцами, кабачковой икрой и зеленью. Тем не менее, все были довольны, жалоб и упреков не было, и веселье постепенно набирало свои обороты. Водка уже начала оказывать свое действие, несколько раз выходили перекурить на воздух, и собравшиеся естественным образом разделились на группки по два-три человека в соответствии с предпочтениями и интересующими темами разговоров. Нашего «благодетеля», Бориного дядю, мы смогли лицезреть лишь очень короткое время – он зашел в нашу комнату в сопровождении племянника, сделал общий полупоклон, поздоровался, поинтересовался, как нам работается, есть ли жалобы, пожелания (Боря при этом был очень напряжен), и к обоюдному удовольствию, удалился вместе с племянником к нему в каморку. Второй раз мы его увидели уже вечером, когда он прощался с нами перед отъездом. Особого впечатления он на меня не произвел – невысокий полноватый человек с крючковатым носом, толстыми губами, мясистыми мочками больших ушей и вечно грустными еврейскими глазами за стеклами больших очков с сильными диоптриями, от чего взгляд его казался еще более печальным и проникновенным.
Рядом, уже изрядно подвыпившие, вели беседу Батя и Владимир Иванович. Вернувшись с очередного перекура, я подсел к ним.  Начала разговора я не застал, но то, что говорил Владимир Иванович, очень заинтересовало меня. Ничуть не меньше, чем внимательно слушавшего, как-то в миг протрезвевшего Батю. А говорил его пьяненький собеседник буквально следующее:
-…  так ты, Вить, говоришь, что Боря у вас здесь за старшего? Да еще вы освободили его от работы на заломах, чтобы он хорошие участки получал и наряды подороже закрывались? – Батя утвердительно кивал головой. – Интересно. Интересно. А вы его не спрашивали – а с какими такими деловыми людьми он коньячок попивает, закусывая его икоркой? От кого закрытие ваших нарядов зависит? А? Так ведь от меня, Витя, от меня друг ты мой. А я что-то не припомню, чтобы я с вашим Борей не то, чтобы на брудершафт за успех вашей трудовой деятельности выпивал, а и просто, по-товарищески…

Мы ошеломленно слушали его, еще не вполне понимая и веря в сказанное начальником участка. А он, добивая нас, продолжал:
- Могу сказать лишь, что хорошо живет ваш Боренька. Вон, сладко ест, вкусно пьет. Спит вдоволь, пока вы там на реке корячитесь. Заходил я несколько раз днем к нему. Так почти всегда заставал его спящим. Вон, вы – все похудевшие, поджарые все, а у Бори, глянь, морда лоснится. Вот-вот по швам треснет.

Не знаю, что руководило нашим начальником участка – жалость ли к нам, негодование по поводу ****ского (по-другому не назовешь) отношения Бори к своим товарищам, а может, случайно или намеренно обидел его чем-то наш бригадир? Это мы уже вряд ли узнаем. Но сдал он его тогда нам по полной. Со всеми, как говорится, потрохами. И спасибо ему за это. Низкий поклон.

Я вам что посоветую? – Нетрезвым, но твердым голосом сказал Владимир Иванович. – Я завтра Михалычу скажу за вами пораньше, к обеду, прийти. Вы аккурат часам к трем в поселок вернетесь. Сами убедитесь. У Бореньки в это время, обычно, тихий час. – Поднял он вверх палец.

Батя повернулся ко мне:

- Слышь, Семен. (В бригаде меня звали Семен. По фамилии – Семенов) Пока об услышанном никому ни слова. Понял?

Я лишь кивнул в ответ. Остаток праздника для нас с Батей был скомкан. Полученная информация буквально потрясло нас. Но обсуждать услышанное мы раньше времени не могли, но и не думать об этом тоже.