Лесосплав Моя комическая одиссея Глава 13

Уважаемый читатель. Благодарю тебя за проявленный интерес к моей скромной персоне. Буду очень благодарен за любой оставленный комментарий, не обязательно лестный ))). Мне это очень важно. Спасибо. Надеюсь, тебе понравится, и ты не пожалеешь о потерянном времени.

Глава 13. Проверка

Владимир Иванович не забыл о своем вчерашнем обещании, и уже отойдя от причала, Батя, тихо переговорив о чем-то с похмельным капитаном, объявил нам:

- Мужики. Принимая во внимание, что вчера мы хорошо отпраздновали, а похмеляться нам не придется, руководством решено предоставить нам сегодня короткий день. Работать будем до обеда.

Новость была встречена хоть и не слишком бурной, но радостью. Головы у всех после вчерашнего действительно побаливали. И хоть все мы понимали, что рабочее время — это наш заработок, но человек слаб и с радостью позволяет себе некоторые вольности, тем более, когда ответственность за принятие решения принадлежит не ему.

Работа в тот день давалась с трудом, поэтому приближающийся к нам после полудня катер, вызвал у нас искреннюю радость, и мы приветствовали его громкими воплями.
Быстро собравшись, двинулись в обратный путь и в начале третьего пополудни были уже в своем общежитии. Кроме нас с Батей пока еще никто ничего не знал – Батя трезво рассудил, что до проверки не стоит сеять семя недоверия и раздора. Мало ли что могло произойти между Борей и начальником участка, и последний, возможно, таким образом просто пытался свести счеты с бригадиром нашими руками. В то время, как большая часть команды двинулась к рукомойникам, Батя попридержал Андрея и Игоря. Когда мы остались одни, он вкратце рассказал им о вчерашнем разговоре с Владимиром Ивановичем. Андрей нахмурился и молча смотрел в угол комнаты, а я заметил, как заходили желваки на скулах Игоря. Пальцы сжались во внушительных размеров кулаки.

Мы двинулись в сторону Бориной каморки. Дверь была не заперта, и мы без труда проникли внутрь. Вчерашний вечер и для Бори не прошел бесследно, а учитывая, что после отъезда дяди, он, словно сбросив с плеч тяжелый груз, налег на выпивку, ясно было, что ему нелегко.
Глазам нашим предстала следующая картина. На койке распластался в тяжелом сне Боря, полностью одетый. Лежал он на спине и из его широко открытого рта вырывался богатырский храп. На столе стояла на две трети пустая бутылка коньяку, на тарелках лежала крупно нарезанная сырокопченая колбаса и надкусанный бутерброд с икрой. Всё из наших неприкосновенных запасов. Судя по тому, что стакан, тарелка и вилка были в одном экземпляре, похмелялся Боря в одиночку.

Мы переглянулись. Игорь, стоявший к спящему Боре ближе всех, потряс его за плечо. Безрезультатно. Терпение его закончилось, и он от души влепил ему увесистую затрещину. Борю подбросило. Он уселся на койке, ничего не понимая, держась за вмиг заалевшую щеку и бессмысленно глядя на нас мутными глазами.
- Ты че? Вы че? Охуели?

- Ты что же это, падла, творишь? – Батя приблизился к Боре. – Значит, пока мы там корячимся, ты здесь себе синекуру устроил? Бухаешь, НЗ жрешь. Может, еще и баб таскаешь?

Мы понимали, что, несмотря ни на что, улики, которые мы обнаружили – косвенные. И спящий среди бела дня пьяненький Боря, еще далеко не стопроцентное доказательство его вины. Но неожиданно, возможно в следствие еще не прошедшего опьянения, Боре отказала генетически заложенная в нем изворотливость, и он начал быстро-быстро, взахлеб раскаиваться, оправдываться и извиняться. А может – кто-то назовет меня идеалистом – его мучила совесть, и он понимал, что ведет себя мерзко в отношении нас, его товарищей, и оплеуха сыграла для него роль триггера, и сейчас его наконец прорвало, и он высказал все, что терзало его последнее время. Не знаю. Но Боря, размазывая по заросшим суточной щетиной тугим щекам, не очень внятно лепетал:
- Парни, простите. Бес попутал. Не знаю, как так вышло. Я теперь… Я всё…
Странно устроен человек. Еще пару минут назад каждый из нас был готов бить в лоснящееся Борино лицо, как шаман в бубен. Более того, начни он качать права, орать, что мы ничего не понимаем, что он делал всё правильно, мы бы с удовольствием воплотили в жизнь свое желание. Но его слезы, слова раскаяния и извинений, как будто открыли какой-то клапан, который выпустил из нас пар гнева. Осталось лишь чувство разочарования и брезгливости. Бить его не хотелось.
Я плюнул на нечистый пол Бориной каморки, произнес:

- Будь ты проклят, гнида. – Развернулся и вышел.

Выйдя на улицу и закурив, я ожидал, что за мною последуют мои товарищи и вот-вот появятся на крыльце барака. Но нет, никто не появлялся. Пока я курил на улице, приводя в порядок свои растрепанные чувства, они не забыли и не поленились выгрести из Бориного шкафа и из-под его кровати коробки с оставшимися продуктами и напитками. Развенчанный и униженный предводитель не посмел даже пикнуть против экспроприации.

За ужином, наслаждаясь вкусными продуктами, мы рассказали о случившемся всем остальным. Их реакцию и слова, произнесенные в адрес Бори я приводить не стану. Вы, я уверен, и сами догадаетесь.
Со следующего дня и до окончания нашей командировки Боря выходил с нами на работу. Отношение к нему у большинства членов бригады, конечно, изменилось, и общаться ему пришлось лишь со своими верными приятелями – Гришей, Женей и Петей. У нас возникло подозрение, что Боря втайне подкармливал их привезенными деликатесами, и они были в курсе его махинаций. Но это уже были лишь наши догадки.